Бремя пустоты: Херувим с зефирно-розовой шёрсткой

ТрансЕпархиальная Вексилляция Терры Особого Назначения

      Уран стоял в зените, когда Крит добралась до посадочной площадки, где её ожидал зафрахтованный министерством иностранных дел аэрочелнок. Несмотря на то, что времени до отправления к пограничным вратам Ши было ещё предостаточно, наёмница, памятуя свою неискоренимую привычку опаздывать всякий раз, когда появляется необходимость прибыть куда-то к чётко оговорённому времени, на этот раз, подгоняемая предвкушением крупного приключения, примчалась на место за пару часов до отбытия. А так как пограничный контроль маячил где-то у точки перехода между измерениями непосредственно, доступ на площадку был свободен, и на земле Крит никто не стал докучать нудным и — в её случае — бессмысленным личным досмотром, поэтому она могла спокойно скоротать время, развалившись на лавочке у края площадки. Фаро заранее предупредил её, что к ней обратятся с паролем при встрече, и она должна будет озвучить ответную часть, чтобы наёмницу могли идентифицировать без обращения к официальной процедуре верификации. Правда, кто именно это будет, Крит не особо себе представляла, да и её это, по правде говоря, не сильно интересовало. В любом случае придётся иметь дело с кем-то из корпоратов или их «вассалов», а со своим отношением и к тем, и к другим наёмница давно и чётко определилась.       Лениво разглядывая тёмные на контрасте с окружающей их шерстью подушечки пальцев, огрубевшие до состояния наждачной бумаги от многих лет работы с разными видами оружия ближнего боя, Крит развлекала себя тем, что мысленно ставила перед собой на колени членов правления тех корпораций, с которыми ей по тем или иным причинам приходилось иметь дело, представляя, как они умоляют о пощаде, а наёмница с несвойственной ей надменностью обрывает их мольбы тем, что вонзает им свой клинок в незакрывающиеся жадные рты. Такие мысли временами мелькали в её сознании, когда она — целенаправленно или по воле случая — вытаскивала из памяти инциденты, в которых наёмнице пришлось пройти через жернова корпоративной машины. Там что ни история, то сплошь одна эпидерсия, в которой Крит неизменно попадала в немилость компании, либо поручившей ей контракт, либо имеющей какие-нибудь общие интересы с её знакомыми и коллегами по ремеслу. Так уж получалось, что девушка и как херувим, и как одиночка до мозга костей превыше всего ставила собственную независимость и возможность самой выбирать себе работодателя, партнёра, арендодателя, медтехника и тому подобное. Что, конечно же, очень не нравилось некоторым её контрагентам, а именно корпорациям, с которыми Крит на свою голову связывалась. Зачастую события разворачивались таким образом, что девушка, исполнив контракт с одной корпорацией, через некоторое время отрабатывала обязательства уже перед их прямыми конкурентами, о чём спустя какое-то время руководство первой корпорации оказывалось осведомлено. В итоге на Крит объявлялась охота, но так как застать наёмницу врасплох, а уж тем более убить, задачка не из лёгких, корпораты, надеясь взыскать процент за поруганную честь, пытались всеми силами осложнить жизнь тем, кто хоть как-то был с девушкой связан. Крит хорошо понимала, что за неимением её головы они будут метить в том числе и в тех, кто занимает очень важное место в её жизни, поэтому начала всячески шифроваться, параллельно стремясь добраться до корпоратской верхушки в надежде уйти от преследования путём обезглавливания корпоративного монстра. Иногда ей удавались подобные авантюры, что, правда, не добавляло наёмнице очков привлекательности в глазах потенциальных работодателей. Однако в большинстве случаев она с удивлением обнаруживала себя в неприличных размеров луже, поскольку крупные шишки в правлении компаний, ополчившихся на неё, думали на несколько шагов дальше незадачливого херувима и умудрялись своевременно свалить с линии огня, оставляя Крит несолоно хлебавши. Надо ли говорить, что после подобного фиаско лютая неприязнь к корпорациям у неё лишь усиливалась, а отсутствие какого бы то ни было желания искать место постоянного трудоустройства даже ради улучшения собственного резюме в очередной раз подпитывало собственную валидацию.       — Очевидно, основная проблема Ваших взаимоотношений с ними заключается как раз в этом: Вы хронически неспособны хранить верность, — внезапно донёсся откуда-то сзади бархатный, вкрадчивый голос. Кто-то воспользовался мечтательным эпизодом наёмницы и незаметно приблизился к ней, пока та предавалась размышлениям. Но звенящее чувство опасности, неизменно подстёгивающее Крит во всех подобных ситуациях мгновенно перейти в боевое состояние, на сей раз почему-то даже не пошевелилось, а наёмница, крайне недовольная тем, что её поток сознания прервали, слегка перевернулась и приняла полулежачую позу, пристально уставившись на незнакомца.       Над ней, загораживая собой сияние Урана, возвышалась довольно крупная, крепко сбитая, но в то же время не лишённая некоторого изящества фигура в строгом белом костюме. Играющая лучиками света серебристая четырёхлучевая звезда в обрамлении золотого кольца, за которым прятались чёрные тонкие лапы, на левой стороне костюма чётко обозначала принадлежность фигуры к одному из наиболее загадочных спецподразделений министерства национальной безопасности Верховного Директората Объединённых Наций. Что до видового соответствия, то при взгляде на фигуру в глаза бросалась в первую очередь весьма массивная и довольно угловатая голова на непропорционально длинной, тонкой шее, гордо венчающей не менее огромное туловище с двумя парами рук, причём одна пара была в половину короче и меньше другой. Устойчивость столь непривычному для взгляда наёмницы телу обеспечивали четыре широких мускулистых ноги-тумбы, коленные сгибы которых так же, как и локтевые сочленения рук, были надёжно укрыты за жёсткими костяными наростами. Короткий голый хвост придавал этой фигуре очертания, схожие с таковыми у древних, давно вымерших рептилий, но, в отличие от них, кожа у неё была довольно гладкой и абсолютно свободной от шерсти или перьев — с точки зрения Крит подобный выверт эволюции смотрелся жутко неэстетично. Впрочем, сугубо внешне люди поначалу напрягали её по той же причине, однако, как выяснилось в дальнейшем, привыкнуть наёмница была способна и к такому.       Две пары внимательных глаз тщательно изучали Крит, вертикальные кошачьи зрачки, подчёркиваемые белоснежным контрастом, попеременно то сужались, то расширялись, словно стараясь заглянуть буквально внутрь наёмницы и не упустить там ни одной, даже самой незначительной мелочи. Крит ещё несколько секунд молча выжидала, постепенно осознавая, что нечто эфемерное настойчиво пытается вклиниться в её подсознание, а затем сконцентрировалась и инстинктивно дёрнула головой, чем бесцеремонно выдворила оттуда незваного гостя. Тот даже слегка отступил назад, его широкое лицо всё повело морщинами, будто от боли, глаза на мгновенье скрылись за двойными веками. Наёмница раздражённо навела на незнакомца указательный палец и коротко предупредила:       — Ещё раз так сделаешь, и я твою нелепую шею тебе узлом завяжу и на одно место натяну.       Незнакомец в какой-то момент даже опешил и с выражением лица, которое, наверное, можно было назвать удивлённым с некоторой натяжкой, слегка склонился над ней.       — В самом деле? Вы же не имеете… м-м, обширного опыта взаимодействия с моим народом, откуда Вам знать, что это Вам по силам?       Крит тяжело вздохнула. Товарищ-то, конечно, отчасти был прав, и с титанами девушка практически не сталкивалась ни разу за всю свою жизнь, хотя и была наслышана об их откровенно бестактных повадках. Но как же у неё внутри всё всколыхнулось от негодования из-за этого возмутительно безмятежного спокойствия в поведении незнакомца, который настолько, по-видимому, преисполнился в собственном превосходстве, что совершенно не отдавал себе отчёта в том, перед кем он тут фривольничает. Наёмница неторопливо свесила ноги на землю, затем поднялась с лавочки. Несмотря на свои сто пятьдесят сантиметров роста, Крит, если её сильно вывести из себя, как-то умудрялась даже на кратно превосходящих её по размерам противников уничижающе смотреть сверху вниз. И этот раз не стал исключением: девушка, скрестив на груди руки, сердито уставилась в лицо потревожившего её титана.       — Чтобы превратить тебя в порванный на лоскуты мешок с костями, мне много знать о тебе вообще не нужно. Я не хвастаю, но прозвище «гроза Пустошей» мне дали не за красивые глаза — убивать я хорошо обучена.       Сегментированный рот титана издал короткий звук, похожий на негромкое бульканье. Не сумев удержаться, он раскатисто засмеялся. Негодование на испещрённом печатями лице наёмницы сменилось искренним недоумением.       — Ха-ха-ха, это потрясающе! Слышать что-то такое в свой адрес — и от кого? От херувима! Ха-ха, просто невероятно, кому расскажи, не поверят ведь! — отсмеявшись вдоволь, он вдруг сделал шаг назад и галантно склонился перед всё ещё недоумевающей девушкой. — Но где же мои манеры? Прошу меня извинить, миледи, у меня были некоторые сомнения, но я вижу, что Вы искренни как с окружающими, так и с собой. Для меня честь лично познакомиться с Вами, Крит де Сабле, ученица многоуважаемого мастера боевого стиля «дегемер» Фаро де Сабле. Прежде я много слышал о Вас и Ваших, — здесь титан снова запнулся, подбирая слово, — м-м, пристрастиях, один раз мне даже довелось посетить Колизей в разгар турнира семи измерений, где я впервые увидел этот боевой стиль в действии. Признаюсь, был впечатлён.       Крит, немного сбитая с толку неожиданно изменившимся вектором их диалога, неуверенно кивнула, продолжая настороженно отслеживать каждое движение двухсоттридцатисантиметрового гиганта, всё ещё не понимая, кто он такой и чего добивается.       — Можно просто «Крит», я не настолько важная персона, чтобы обращаться ко мне полным именем, да ещё и на «Вы», — всё ещё негодуя, решительно отвергла излишне любезный тон девушка и тут же перешла в контратаку. — Предпочитаю общение на равных, без регалий, титулов и унылого чествования за что бы то ни было. Вот ты можешь сказать мне прямо и открыто, кто ты такой помимо того, что титан да ещё и тевтонец? Подданный Священной Кабрианской Империи на службе Епархиального Совета — это, по-моему, куда как более неслыханно, чем херувим-убийца.       Титан окинул наёмницу одобрительным взглядом и степенно кивнул массивной головой.       — Говорят, точность есть вежливость королей, но честность, на мой скромный взгляд, это их привилегия. Хорошо, Крит, если ты находишь прямой разговор наиболее уместным, возможно, нам таким образом будет проще найти общий язык. Позволь представиться. Кхм. Моё имя — Исикава Араи, я, как ты верно заметила, титан на службе «Тевтона».       — Исикава… Я о тебе ничего не слышала, хотя судя по серебряной звезде ты… — Крит не сводила с него подозрительного взгляда, как вдруг в её голове мелькнуло озарение. — Погоди-ка, это же отличительный знак высшего военного командования «Тевтона». Только не говори мне, что ты один из тех четырёх маршалов, что сейчас командуют вашей корпой?!       Титан снова медленно кивнул. Наёмница недоверчиво обошла его со всех сторон, затем внимательно огляделась вокруг. Кроме них двоих ни на посадочной площадке, ни на подъездных путях, не было ни души. Девушка вопросительно наклонила голову.       — А как же…       — Охрана? — лицо Исикавы тронула лёгкая ухмылка. — Зачем мне она? Ты думаешь, звание маршала нам дают за красивые глаза? — титан продолжал ухмыляться. Кажется, его позабавило, как быстро он смог вернуть наёмнице её собственную колкость. Однако Крит пропустила его маленький триумф мимо ушей.       — Ну да, чему я удивляюсь — о маршалах в третьем измерении чуть ли не легенды ходят. Багровый, Железный, Белый и Безымянный — кто из них ты? Хотя нет, — на миг в голову Крит пришла сомнительная идея, что она могла бы поупражняться в анализе информации и попробовать догадаться самой, кто есть кто. — Дай я соображу. Так, Белого маршала вычёркиваем сразу — его сто лет не видели в этом измерении, и его возвращение однозначно стало бы охренеть каким здоровым шилом, которое просто нереально утаить. По крайней мере по каналам среди наёмников эта информация пронеслась бы сразу, да и всё внимание гильдий приковано к действиям «Тевтона». Уж не потому ли, что тевтонцы оказывают решающее влияние на внутреннюю политику ВДОН, хотя номинально и являются всего лишь наёмными работниками на службе государства?       Исикава в ответ на это лишь скромно развёл руками, с интересом слушая наёмницу. Та продолжала:       — Багрового маршала я лично не знаю, но видела его в живую несколько раз, и ты, прямо скажем, даже близко не похож на него. Да и темпераментом вы отличаетесь — есть в тебе что-то аристократическое, а Багровый, насколько мне известно, никогда не выделялся манерами, напротив, он суровый мужик из диких краёв без дипломатических излишеств в речи. Остаются Железный маршал и Безымянный, о которых я ровным счётом ничего не знаю. Вернее, я без понятия, кто вообще мог бы о них знать. Уж тот факт, что титан служит правительству нечистой с его точки зрения расы, моментально бы стал достоянием общественности, но, кажется, ты всё это время мастерски скрывался ото всех, — Крит выжидательно уставилась в лицо титану, отчего ей пришлось максимально задрать голову. Тевтонец разочарованно вздохнул, поняв, что маленький мозговой штурм уже закончился, и поинтересовался:       — Что, неужели это предел твоих аналитических способностей? Сказать откровенно, я ожидал от тебя большей осведомлённости, уважаемая наёмница, особенно с учётом того, что большая часть корпораций, у которых ты сидишь бельмом на глазу, довольно охотно сотрудничают с нами и вполне могли бы обратиться в «Тевтон» за содействием в твоём преследовании.       Крит равнодушно хмыкнула.       — Я так не думаю. Как я и сказала, во мне мало того, что могло бы заставить такую могущественную организацию попытаться взять меня за пятую точку. И потом, я же сама не лезу на рожон, а контора ваша мне вообще до фонаря. Никогда не имела дел с «Тевтоном».       — Вот тут я не соглашусь, — поднял одну руку титан. Многозначительный взгляд его четырёх глаз вдруг словно приковало к лицу Крит, его сегментированный рот сомкнулся, а спустя пару секунд негромко изрёк: — Гармония Пустоты.       Прежде чем Крит успела сообразить, из её лёгких уже вырвался ответ:       — Гармония Бытия. Так, стоп. Значит, всё ж таки это задание поступило от вашей корпы?       Исикава заложил все четыре руки за спину и медленно развернулся в направлении здания аэропорта. Там вдалеке на посадку заходил внушительных размеров небоход, хищные очертания которого на некоторое время заслонили собой горизонт. Авианесущий дредноут с ярким, выделяющимся на серой обшивке логотипом из трёх коротких скрещённых мечей с навершиями в виде крупных полумесяцев и надписи «Гнев Присяжных» медленно с тяжёлым воем приземлялся в военном секторе аэропорта. Тринадцать маршевых двигателей с отклоняемым вектором тяги изрыгали под днище небохода столпы пламени, которые подняли настоящую пылевую бурю при его сближении с поверхностью, что на несколько минут скрыла дредноут из вида. Крит подняла вопросительный взгляд на Исикаву, но тот, казалось, забыл обо всём на свете и заворожённо смотрел в пылевую мглу, так что девушке после нескольких неудачных попыток привлечь его внимание голосом пришлось ткнуть титана в переднюю правую ногу древком нагинаты. Тевтонец слегка покачнулся от неожиданности, но когда он наклонил голову, чтобы посмотреть на Крит, в выражение его лица вернулась осмысленность.       — Прошу прощения, — несколько сконфуженно пророкотал титан, — я отвлёкся.       — Неудивительно, — Крит снисходительно пожала плечами, — титанов хлебом не корми, дай на военную технику поглазеть. Вы ведь настоящие дети сражений, война для вас — вся жизнь.       — И да, и нет, — недобро сверкнул глазами Исикава. — Я не люблю кровопролитие ради кровопролития, оттого и покинул родной дом. Но этот дредноут… Когда-то он был для меня всей моей жизнью. В последней Континентальной войне я сражался, будучи приписанным к эскадре, флагманом которой был как раз «Гнев Присяжных».       — Секундочку… — наёмница попыталась сложить пазл, — в последней войне Священная Кабрианская Империя понесла огромные потери и потерпела поражение. Вооружение, что несёт на борту этот небоход, оказало решающее влияние на исход той войны, но… То, что ты служил именно на нём, означает твоё участие в войне на стороне ВДОН. Ты сражался против Империи??? — потрясённо заключила Крит. — Как так? Ведь титаны славятся тем, что у них чуть ли не один разум на всех, почти разум роя, что чувствует один, то проникает в чувства других. Кому верен один, тому верны все. Разве возможно такое, что кто-то смог бы противостоять настолько внушающему коллективному сознанию?       Титан задумчиво бросил последний взгляд на совершивший посадку дредноут, а затем всем корпусом повернулся к наёмнице.       — Это правда, мой народ всегда был буквально олицетворением коллективного духа. И именно потому он так слаб перед проявлением сильной индивидуальности. Будучи неспособным интегрировать в себя уникальные личности наше общество лишило себя потенциала, который несут в себе индивидуалисты. Мы стремимся к единству, но платим за него подавлением отличий, а это в свою очередь выливается в боль и ненависть — прекрасное топливо для распрей. Титаны выстроили вокруг себя забор и боятся всего, что скрывается за ним, пылают ненавистью к чужакам, потому что боятся, что те уведут их с проторенной дороги. Я тоже поначалу был таким же, потому что, — тут по телу Исикавы прошла еле заметная судорога, он негромко выдохнул, словно пытался избавиться от какой-то тяжести в груди, — нам просто не оставляют другого выбора. Но мне в некотором роде повезло: мои телепатические способности оказались настолько слабыми, что моя связь с, как ты выразилась, «разумом роя» получилась весьма не прочной, и я избежал того подавляющего влияния, что издавна задаёт направление жителям Священной Кабрианской Империи. Это само по себе выделяло меня на фоне остальных, так что моё отчуждение было лишь вопросом времени.       — Намекаешь, что тебя изгнали? — осторожно поинтересовалась Крит. Её несколько удивила такая внезапная откровенность в разговоре двух ещё совсем недавно абсолютно незнакомых существ. На первый и неискушённый взгляд могло даже показаться, что тевтонец пытается таким незатейливым образом втереться в доверие к наёмнице, в число слабостей которой входила некоторая сентиментальность, и подобный подход, в принципе, мог на ней сработать. Но истинной причиной встревоженности Крит было даже не это, а тот необъяснимый факт, что титан не вызывал у неё чувства опасности. Зная о выдающихся телепатических способностях этой расы, стоило учитывать вероятность целенаправленного подавления негативных флюидов со стороны титана, и девушка, пережившая множество смертельно опасных битв, всегда имела в виду такой вариант. Но её чутьё продолжало хранить гробовое молчание даже сейчас, и всё, чем могла руководствоваться Крит в данной ситуации — формальной логикой. «Так-с, посмотрим. Угрожать или каким-то иным способом показать злое намерение он даже не пытается», — размышляла девушка. — «Если бы его контора пыталась поймать меня с целью ограничить мою свободу или даже уничтожить, вряд ли бы они стали действовать окольными путями, тем более что наёмническая деятельность и так находится на полулегальном положении, и официальная охота на зарвавшегося наёмника ни у кого не вызвала бы вопросов. Пожелай «Тевтон» моей смерти, вряд ли я смогла бы и пары шагов сделать: это спецподразделение, если верить репутации тевтонцев, не оставит мне и шанса. Другими словами, Исикава Араи здесь не ради того, чтобы навредить мне. С другой стороны, если учесть ту могучую силу, которую представляют из себя маршалы «Тевтона», наверное, достаточно прислать за моей головой одного из них, и он, скорее всего, со мной справится. Но поскольку я до сих пор не ощущаю и намёка на угрозу от него, а также принимая во внимание это чувство непоколебимого спокойствия, что излучает всей своей тушей эта громадина, я могу пока не ожидать внезапной атаки. Даже с учётом того, что этот титан смог дотянуться до моих мыслей и разглядеть их содержание, едва ли сейчас он представляет для меня опасность…»       Крит неуверенно тряхнула головой, пытаясь отогнать от себя паранойю. В конце концов ей была даже интересна эта возможность личного контакта с существом, в котором загадочности было не меньше, чем в ней самой. В этот момент наёмница допустила мысль, что несмотря на откровенно одиозный статус, раса титанов всё это время оставалась для неё непознанной историей, и сейчас у Крит появилась настоящая возможность узнать о жителях Священной Кабрианской Империи что-то сверх домыслов, слухов и набившей оскомину пропаганды.       — Да, пожалуй, можно сказать и так, — глядя куда-то сквозь наёмницу ответил титан. Кажется, он даже не обратил внимания на небольшой эпизод погружения девушки в пучину собственных переживаний, поскольку разговор с этой девушкой в какой-то момент перевёл всё его внимание на воспоминания о событиях давно минувших дней. По-видимому, это была та категория воспоминаний, что периодически с ноги врываются в сознание, уверенно игнорируя любой твой протест и заставляя снова и снова переживать так старательно забываемый всё это время опыт.       — И поэтому ты теперь в чужой стране, вдали от дома и родной культуры? — продолжала задавать наводящие вопросы Крит. Тевтонец неожиданно скривился.       — К чему такие формулировки? Уж прости за прямоту, но мне не нужна твоя жалость, ты спросила меня — я дал развёрнутый и обстоятельный ответ, следуя твоему пожеланию прямого и открытого общения. Да, я ушёл из-под власти короны в другое измерение, поскольку посчитал условия пребывания здесь более подходящими моим потребностям. В мире людей каждому дана возможность шлифовать собственные таланты и становиться украшением общества, и я этой возможностью с радостью воспользовался. Здесь я чувствую себя на своём месте и потому не вижу смысла цепляться за место рождения — не оно меня определяет, — решительно отрезал Исикава. Похоже, интонация в вопросе наёмницы, да и сама его постановка, отчего-то задели титана за живое. Крит, чувствуя, что перестаралась, надеясь подловить титана на лжи или манипуляции, после секундного колебания отбросила недоверие на некоторое время и примирительно подняла свои руки.       — Я не имела в виду ничего такого и не хотела тебя как-то обидеть, Исикава. Извини, пожалуйста. Просто я никогда раньше не сталкивалась с титанами, и всё, что я о вас знаю, взято из сплетен и слухов, поэтому для меня так удивительно встретить тебя здесь, и отчасти из-за этого удивления я могу быть… не совсем точной в выражениях.       Титан с высоты своего роста оценивающе вглядывался в сиреневые глаза наёмницы, пытаясь понять, насколько искренне она говорит ему это. Видимо, посчитав, что конфликт исчерпан, он сменил гнев на милость, его широкое лицо разгладилось, из взгляда постепенно ушла колючесть.       — Извини и ты за эту излишне эмоциональную реакцию. Как правило, я более сдержан, но… Ты заставила меня вспомнить кое-что, о чём я хотел бы забыть, но здесь нет твоей вины. И давай на этом закроем тему моего прошлого.       Из груди Крит вырвался облегчённый вздох, она согласно кивнула.       — Послушай, Исикава, так всё-таки: кто ты из маршалов?       — Ну как бы сказать. Я ещё не принял всех полномочий, и пока официально являюсь лишь исполняющим обязанности маршала, — сделал неопределённый жест руками тевтонец. — До недавнего времени место Безымянного маршала занимала человеческая женщина, но в силу своего возраста она уже не могла исполнять обязанности, возложенные на неё, поэтому она оставила службу и ушла на заслуженный отдых. Из нескольких кандидатов на эту должность Епархиальный Совет выбрал меня, но пока я нахожусь лишь на испытательном сроке, если можно так выразиться.       — О, — только и смогла выдавить из себя Крит. Она тут же вспомнила, как несколькими минутами ранее титан самоутверждался перед ней, и едва удержалась, чтобы не хихикнуть. Такая опрометчивость могла осложнить и без того шаткую коммуникацию. Однако от глаз Исикавы не ускользнуло небольшое замешательство наёмницы, отчего он лишь усмехнулся.       — Ну да, сложно было отказать соблазну слегка покрасоваться. Тем более это всего лишь формальность, и согласно отборочным условиям кандидата в маршалы я по факту являюсь настоящим Безымянным маршалом. Хотя согласен, в ретроспективе после сказанного мною я выгляжу довольно глупо.       Крит улыбнулась и, усевшись обратно на скамейку, где до визита Исикавы она предавалась не менее глупым, но таким приятным фантазиям, ответила:       — Зато теперь я вижу, что земного в тебе больше, чем небесного. Очень нетипично для титулованных особ в наши-то времена, — тут глаза наёмницы вмиг посерьёзнели. — Итак, возвращаясь к причине нашей встречи: «Тевтон» действительно поручает мне шпионаж на территории Священной Кабрианской Империи? Чем продиктовано решение корпорации, наиболее приближённой к высшим эшелонам власти, отправить на такую миссию наёмника с репутацией ходячего стихийного бедствия? Вы вообще понимаете, чем рискуете, обращаясь ко мне?       Исикава сцепил пальцы верхней пары рук в замок, а нижнюю пару упёр в бока, раздумывая, как лучше ответить. Всё же, невзирая на его личные симпатии, он очевидно должен был оставаться в рамках исключительно деловых отношений и не раскрывать наёмнице всей информации, поскольку такая неосмотрительность может нанести ущерб корпорации, а сам он наверняка потеряет ещё не утверждённую должность, если вообще не попадёт в жернова корпоративной машины, которая будет защищать себя любой ценой.       — Если вкратце, то причина именно в этом — твоя репутация ужасна ровно настолько, насколько это требуется для проведения тайной операции на территории потенциального противника, который, безусловно, осведомлён о существовании даже такого непутёвого наёмника. «Тевтон» находит такое положение дел весьма полезным, поскольку потенциальному противнику даже в голову не придёт, что само государство может при проведении разведывательной операции за рубежом не только не задействовать службу внешней разведки, но и возложить эту задачу на кого-то вроде тебя.       — Делаете ставку на фактор внезапности? — яростно чеша в затылке, предположила Крит. Что-то голова у неё снова разболелась больше обычного. Не к добру это.       — Скорее на непредсказуемость, — уточнил титан. — Детали твоего задания я сообщу, когда мы взойдём на борт, по внутреннему изолированному каналу связи. Вероятность, что кто-то прослушивает нас сейчас, стремится к нулю, но официальные протоколы есть официальные протоколы — нужно следовать установленному порядку. Есть ещё кое-что, требующее внимания сейчас, до того, как мы поднимемся в воздух, — при этих словах тевтонец сунул одну из своих огромных рук в карман костюма, извлекая оттуда компактное тонкое устройство приятного изумрудного цвета, похожее на коммуникативный маршрутизатор. Подобные устройства Крит раньше наблюдала у всяких секьюрити и сотрудников вневедомственной охраны — наёмники, как правило, старались избегать использования такого оборудования, справедливо опасаясь риска потери анонимного статуса и раскрытия информации о собственном местоположении, так как устройства эти часто оснащались интегрированными трекерами и системой нативной идентификации. Такая игрушка по факту ставит крест на карьере наёмника, что девушка и сообщила титану, мотивируя свой моментальный отказ даже брать в руки эту штуковину. Исикава протестующе мотнул массивной головой и возразил:       — Не стоит так рубить с плеча, миледи. Этот аппарат не является продуктом серийного производства и конструируется на заказ с учётом всех личных предпочтений пользователя, в числе которых был строжайший запрет на использование транспондеров и иных средств отслеживания. Это ключ интермоста «Тевтона», обеспечивающий доступ к коммуникациям нашей системы связи. Мой персональный ключ, — добавил в конце Исикава. Крит непонимающе уставилась на него.       — Ты хочешь дать мне возможность залезть в вашу сеть? А где гарантия, что меня не отследят по сеансу связи? И что значит «персональный ключ»?       — Так, так, не спеши, пожалуйста. Давай по порядку. Во-первых, твой уровень допуска будет определён как минимальный, поэтому глубоко в систему ты залезть не сможешь, поскольку тебе будет доступна лишь радиосвязь для актуализации сведений, на которые тебе придётся опираться в ходе выполнения задания. Во-вторых, этот ключ — устройство одностороннего действия ретрансляторного типа. Сеанс связи осуществляется цепью переходов между несколькими региональными шлюзами интермоста с параллельным расщеплением сигнала, что делает технически невозможным определение твоего местоположения. И в-третьих, — тевтонец протянул лежащее в его руке устройство наёмнице, — данный ключ интермоста произведён персонально для меня и по моим спецификациям с использованием системы генетической верификации, что не только делает устройство уникальным, но и ещё больше усложняет любые попытки хоть как-то отследить или повлиять на его носителя.       — Ага, то есть… Ты можешь задать какие угодно настройки для ключа, и изменить их…       — …не сможет никто кроме меня, — закончил за неё мысль Исикава. — В целом суть ты уловила верно.       Наёмница нерешительно перебирала ногами, сидя на скамейке. Её не очень прельщала идея использования оборудования такого класса, особенно памятуя все её фиаско, связанные с работой на корпорации. Но тут она вспомнила увещевания Белла, который очень старательно подбивал её на эксплуатацию пусть и официальной, но зато максимально качественной техники во избежание или, скорее, во имя минимизации риска, что называется, склеить ласты от последствий первого же отказа кустарно произведённого железа. Глубоко вздохнув и понадеявшись, что ей не придётся в очередной раз жалеть о неверно расставленных приоритетах, она осторожно взяла у титана ключ интермоста.       — Только чур я не буду держать его включённым на постоянку, — сразу предупредила Крит, вертя в руках изящное устройство. Как и прежде подсознание диктовало ей стремление всеми силами и оберегать собственную независимость, и всячески подчёркивать её при любом удобном случае. Даже сейчас, когда ситуация очевиднейшим образом складывается в её пользу, и перед ней в перспективе отворялось огромное количество дверей вкупе с обретением могущественных союзников, она продолжала очерчивать вокруг себя границу и возводить тяжёлые укрепления. Наёмница замечала это за собой временами, критиковала себя за излишнюю на первый взгляд параноидальность и закрытость, но как дело доходило до новой потенциально угрожающей её безопасности ситуации, у Крит будто падало забрало, и она переставала видеть мир вокруг. Лишь цель, что важнее самой жизни — защищать свою свободу. Интересно, откуда это взялось? Почему для Крит свобода и независимость были настолько важны, что в какой-то момент стали определять её саму? Опыт взаимодействия с корпорациями, как ей казалось, был скорее следствием, нежели причиной такого стремления, но она никак не могла вспомнить, что же было… Что было до прихода наёмницы в Олдаар одиннадцать лет назад?       Лицо Крит побледнело, гримаса боли перечертила его от лба до подбородка. До этого расслабленно созерцавший окружающий их пейзаж Исикава в ответ на сдавленное шипение девушки резко опустил взгляд вниз. Его глазам предстала та же картина, что пару дней назад увидела служительница культа Остановленного Света: по бледным щекам наёмницы широкими ломаными полосками струились кровавые дорожки, чёрные алхимические печати, мучившие Крит загадкой своего происхождения, источали густой дымящийся мрак, сквозь который проступали лишь мертвенно-белые пустые глаза, в мгновение ока утратившие свою чарующую красоту нежного сиреневого цвета. Но в отличие от Айви титан не испугался и даже не растерялся ни на секунду — увидев Крит в состоянии приступа, он сделал несколько коротких шагов назад, одновременно с этим стремительно поднимая правую руку высоко над головой. В его длинных пальцах белой вспышкой на миг сверкнула маленькая шахматная фигура — белая ладья, сегментированный рот титана еле заметно зашевелился, рождая на свет следующие слова:       — Воплощённая воля сюзерена — гекатонхейр, хранитель чистоты. Барьер.       Белая ладья, очевидно реагируя на произнесённую фразу, растворилась в воздухе, а затем произошло нечто… Тёплый бирюзовый свет, вдруг возникший на кончиках пальцев тевтонца, устремился к упавшей на землю наёмнице, постепенно укутывая её тело своим мягким и плотным, будто осязаемым сиянием. Словно отвечая ему, чёрный пар, источаемый печатями на лице наёмницы, потянулся к этому свету и постепенно стал в нём растворяться, содрогающие всё тело Крит болезненные конвульсии в свою очередь начали терять в интенсивности, её лицо потихоньку разгладилось, а сбивчивое, прерывающееся дыхание стало понемногу выравниваться. Наконец, когда наёмница стала похожа на один большой светящийся кокон, в котором едва угадывались её очертания, титан, укрывший её этим странным светом, внезапно опустился рядом с ней на колени. Даже сквозь боль Крит смогла почувствовать, как две пары рук берут и бережно поднимают её с холодного пола посадочной площадки, после чего… Уже проваливаясь в забытье, наёмница успела краешком сознания зацепить момент, где Исикава Араи, гигантское создание из мира бесконечной войны, предельно аккуратно, словно боясь навредить, удерживает её маленькое тело в своих объятиях. Очень глухо, как сквозь бетонную стену, до неё доносятся короткие обрывки фраз: «Ещё один… быть может… чтобы защитить…».       Но девушка не успела осознать их смысл — мгла окончательно захлестнула её разум под убаюкивающий рокот двигателей вновь взлетающего вдалеке авианесущего небохода, хищные очертания которого были способны собой заслонить небо.

＊＊＊

      Шелест далёких и еле различимых, как во сне, голосов мало-помалу вытаскивал Крит из состояния приятной расслабленности, в котором организм обычно пребывает в часы предрассветного покоя. Чувство непривычной лёгкости несмотря на всё ещё побаливающую голову ясно говорило наёмнице, что впервые за долгое время она отдохнула на славу, хотя вот это вот паскудненькое во всех отношениях ощущение какого-то подвоха на подкорке, словно она позабыла о чём-то крайне важном, заставило её резко очнуться от восхитительной неги.       С трудом сфокусировавшись на окружающей обстановке, Крит не сразу поняла, где она находится. Но лёгкое дрожание пола под ногами, приглушённый звукоизолирующей обшивкой потрескивающий шум турбовентиляторов и проносящаяся за рядом круглых стёкол иллюминаторов небесная синева чётко сообщали наёмнице её местонахождение. Она оказалась сидящей в кресле на борту того аэрочелнока министерства иностранных дел, который до недавнего времени ожидал её прибытия в аэропорт, а теперь со сверхзвуковой скоростью нёс своих пассажиров в сторону границы измерений к гиперпространственным вратам.       Пассажиры… Очевидно, Крит не была единственным гостем аэрочелнока — за исключением членов экипажа с ней в одном классе находились разные существа. Преимущественно это были люди, но в первом ряду цепкий взгляд девушки заметил пару крылатых созданий в ничем не примечательных бежевых костюмах и одного невысокого господина, чем-то напоминающего внешне помесь богомола с хелицерионом в теле молотоголовой акулы. Увидев знакомый и даже немного родной силуэт подалирия, Крит снова вспомнила о Ферзе. Но не успела она опять с головой погрузиться в мрачные думы, как вдруг кто-то, не особо церемонясь, сильно ткнул её в плечо. Она тотчас же обернулась, в голове уже зарождалась буря из гневных проклятий в адрес посмевшего нарушить её личное пространство наглеца, но праведное возмездие заглохло тут же, не успев состояться.       Исикава, настойчиво пытавшийся привлечь её внимание, коротко помахал свободной рукой. Пара других его здоровенных рук держала металлический поднос с чем-то дымящимся. Крит машинально вдохнула носом исходящий от его содержимого запах и сглотнула слюну: пахло очень и очень аппетитно.       — Привет, Исикава… — всё ещё слегка заплетающимся языком пробормотала наёмница, не сводя голодного взгляда с подноса. — Как я тут…? Что случилось?       Титан, непонятно каким образом поместившийся в салоне, осторожно поставил ей на колени поднос.       — Что ты помнишь последнее?       — Ну-у, вроде бы мы обсуждали эту уникальную приблуду, которую ты мне старался втюхать, — девушка перевела взгляд с дымящихся тарелок с полноценным обедом на титана. Тот хмыкнул и другой свободной рукой передал наёмнице небольшое полотенце.       — И мне кажется, я смог с этой задачей справиться. Ключ интермоста так или иначе тебе потребуется, пока ты будешь выполнять задание, на что, я надеюсь, — обеспокоенно посмотрел на неё Исикава, — у тебя хватит… сил. Ладно, и это всё?       — Эм, а можно? — Крит вопросительно указала пальцем на поднос. Тевтонец медленно кивнул.       — Конечно же, я специально для тебя попросил приготовить всё это. Тебе сейчас очень важно восполнить энергию.       — Что ж, — наёмница решительно ухватилась за ложку, — спасибо за еду!       Вполглаза наблюдая за процессом жадного поглощения пищи наёмницей, Исикава молчаливо вертел в руках ключ интермоста, предназначавшийся Крит, производя настройку его параметров. Наёмница, временами отрывающаяся от тарелки, вполголоса описывала ему свои последние воспоминания. По всему выходило, что она запомнила только первые несколько секунд приступа, а дальше в памяти осталась только глухая чернота.       — М, кстати, что ты такое сделал, когда меня опять скрючило? — торопливо жуя, вдруг поинтересовалась Крит. Тевтонец почему-то напрягся.       — Опять? То есть это не первый раз тебя так накрыло?       — Вообще-то… да, оно периодами повторяется, зачастую приступ сковывает меня в самый неподходящий момент, и я не могу себя контролировать. Но ты на вопрос ответь, пожалуйста: как ты так быстро отреагировал, оставаясь при этом настолько спокойным? — не унималась наёмница.       — Я однажды видел что-то подобное со стороны, — уклончиво ответил Исикава. — Поэтому совсем уж неожиданностью для меня это не стало.       Крит молча сверлила его глазами. Она даже отвлеклась от еды и вся обратилась в слух, чтобы не упустить ни одной детали. Ещё бы — она годами сходит с ума, пытаясь докопаться до ответов, найти разгадку причины своих болей, а тут этот товарищ так просто утверждает, что сталкивался с чем-то похожим ранее. Чувствуя, что Крит от него теперь не отстанет, тевтонец вздохнул и добавил:       — До своего становления маршалом я специализировался на военной медицине. Обучение, личный опыт, взаимодействие с самыми разными формами нарушения жизненно важных функций всевозможных форм жизни — я много с чем столкнулся, и твой, хм, феномен уже встречался мне на этом пути. Хотя детально я его не изучал — возможности такой не было. Пока что я вряд ли смогу чем-то помочь тебе, — развёл он руками. Несмотря на то, что тон его голоса оставался ровным и спокойным, в кошачьих зрачках титана Крит различила рвущуюся наружу тревогу. Но было за этой тревогой, что так старательно — как девушке показалось — пытался скрыть Исикава, что-то ещё, что-то такое… Отчаянное.       Пронзительный взгляд титана внезапно чётко сфокусировался на глазах наёмницы — мимо его внимания не прошла незамеченной попытка Крит заглянуть чуть дальше горизонта дозволенного. В какой-то момент наёмница почувствовала, что не может никак отвести взгляд, её словно приковало к резко ставшим зловеще колючими глазам титана. Она испуганно вздрогнула, что тоже не укрылось от внимания Исикавы, и он медленно провёл своей крупной ладонью по лицу, уводя взгляд от побледневшей девушки.       — Мне по душе твоя искренность и готовность отыскать истину даже в самой непроглядной темноте, но сдерживай себя, Крит де Сабле, — первым нарушил напряжённую тишину Исикава. — Иногда тьма нужна, чтобы защищать хорошую сторону этого мира. Не стоит без серьёзной нужды нарушать покой того, что скрывается от света.       Всё ещё дрожа от внезапно проснувшегося подавляющего чувства опасности, Крит неуверенным движением вновь принялась за еду, еле заметно кивнув в ответ. Но всё же…       — Когда я упала… Ты произнёс кодовую фразу, отпечатывающую силу артефакта, ведь так? Ты владеешь артефактным оружием?       Тевтонец подпёр кулаком подбородок своей массивной головы и, не глядя на девушку, ответил:       — Я повторяюсь, но звание маршала получают не за просто так. Так как моя специализация — это военная медицина, я наиболее предрасположен к взаимодействию с аспектами, отвечающими за оборону и восстановление. В алхимии это третий этап преобразования материи — воссоздание, оно же является аспектом, лежащим в основе мира. Связь с ним и возможность манипуляции его энергией мне обеспечивает «Белая Ладья Брионак».       Титан опустил правую руку на уровень лица Крит и раскрыл ладонь. В ней мирно покоилась невзрачная фигурка в виде маленькой резной башенки. Наёмница слегка покосилась на неё, после чего неуверенно подняла голову. Исикава продолжал избегать прямого зрительного контакта с ней, так что она снова перевела взгляд на фигурку.       — Аспекты? Ты о чём сейчас?       Неподдельное недоумение в голосе Крит вынудило титана повернуть голову в её сторону.       — Как это о чём? Я же говорю, это основа мира — аспекты Гармонии Бытия. Связующие элементы всех законов и правил Олдаара, благодаря которым существует всё, что нас окружает. Ты что, не читала труды Эвигхетена об исходной структуре мировых систем? Это же базовые знания, которыми должен обладать любой алхимик! — тут Исикава очень выразительно посмотрел на лицо наёмницы. Та, начиная смутно догадываться, что сейчас ей придётся снова ступить на дорожку, усеянную граблями, отрицательно замахала руками.       — Нет-нет-нет! Меня с алхимией вообще ничего не связывает, а откуда на мне эти печати, я сама без понятия! И вообще, как по мне, вся эта сверхъестественная лабуда никакого отношения к мироустройству не имеет — никогда не понимала, чего вы все так тащитесь от этой мистики.       — Вот как? — ухмыльнулся тевтонец. — И что же ты определяешь для себя, как «мистику» и «сверхъестественное», если не секрет? Особенно учитывая тот факт, что на нечто такое ты с завидным постоянством натыкаешься.       Предчувствуя подвох, Крит смущённо пробормотала:       — Я не то чтобы прям совсем против всего этого. Меня раздражают те, кто пытаются притянуть подобное как основание для формирования религиозного культа или что-то вроде того…       — Что, не любишь фанатиков? — Исикава словно насквозь её видел. Наёмница возмущённо фыркнула.       — Ещё как! Жизнь в наше время и так не сахар, ещё и эти вечно палки в колёса вставляют своим миссионерством. Фаро однажды как-то умудрился перейти дорожку одним таким доморощенным «праведникам» — один самоуверенный проповедник притащил всю свою паству к Колизею, требуя его закрытия и публичного покаяния «всех, кто по неразумению своему либо злому наущению запятнал свою душу греховным ремеслом». Этот пастор настолько потерял связь с реальностью, что полез с кулаками на моего учителя, после чего в момент там же и отхватил у Фаро по самые помидоры, едва сам со своей душой не расстался. Так эта толпа фанатиков потом чуть не разорвала Фаро, ладно я успела вмешаться и помочь ему сбежать. Потом этих поехавших полиция неделю вылавливала по всему городу за организацию массовых беспорядков в ещё паре подобных мест. Ну их в задницу!       Тевтонец, хитро прищурившись, внимал негодующему фонтану, коим Крит становилась мгновенно, стоило лишь отдавить ей больную мозоль. Наёмница в какой-то момент зависла на полуслове, обратив внимание на то, как Исикава смотрит на неё.       — В общем, я до конца сама в этом не разобралась, но мне кажется неслучайным то, что наиболее нерациональных существ неизменно притягивает всякая сверхъестественная муть. Вот я и чураюсь контачить со всей этой темой, — хмуро заключила Крит. Титан в ответ заметил:       — Любая исчерпывающе сформулированная теория мироустройства с элементами непознаваемого может лечь в основу религиозного учения. Достаточно лишь одного вопроса, на который у тебя нет ответа, и вуаля — мистическая составляющая готова. Я тебе так скажу, Крит: проблема отсутствия рациональности у глубоко религиозных существ проистекает не из сверхъестественных идей. Напротив, большинство сверхъестественных идей берут своё начало как раз из образа мышления далёких от рациональности созданий, им они нравятся именно из-за присутствия в них элемента непознаваемого. Загадка — это интрига, а интрига — это так волнующе, так приятно. И ещё более приятно сознавать собственную причастность к глобальной тайне, чувствовать свою исключительность лишь из-за того, что ты ближе всех подобрался к тайному знанию.       Вот только не стоит тешить себя иллюзией близкой разгадки, истиной там не пахнет и близко.       — А разве это не применимо и к тебе, Исикава? — с удивлением спросила наёмница. — Говоря о той же исходной структуре мировых систем, разве ты не даёшь тем самым понять, будто свою Истину ты уже нашёл и готов её отстаивать? Насколько далеко ты готов зайти, чтобы продолжать подпитывать эту уверенность в собственной правоте? Я знаю, что фанатика определяет страх оказаться неправым, ведь всё его мировоззрение строится на идее, что правда лишь за ним, и допустить сомнение равносильно отказу от самого себя. Такое для него ничуть не лучше смерти.       Две пары рук активно перебирали пальцами, показывая, что слова Крит вынудили титана призадуматься. Впрочем, длилось это недолго, и к разочарованию девушки Исикава с непроницаемым лицом уверенно ответил, что для него давно отпала необходимость в доказательствах экстраординарных вещей, поскольку сила, с которой он взаимодействует, говорит за себя сама.       — Ну, допустим, — нехотя согласилась Крит, — этот артефакт наглядно свидетельствует в пользу наличия как особой энергии, так и возможности управлять ею. Но что доказывает её фундаментальность, и то, что она является неким «аспектом», что бы это ни значило? Или, вернее будет спросить, что в понимании мира в принципе меняет наличие подобных элементов?       В ответ на это тевтонец щёлкнул пальцами.       — Правильные вопросы задаёте, миледи. Но ответить на них довольно непросто, на самом деле. Такие вещи считываются больше на уровне ощущений, чем слов. Но обо всём по порядку. Итак, исходя из того, что тебе известно о существовании артефактного оружия, ты уже видела его раньше лично, а может, даже сталкивалась с ним в бою. Но объяснить его природу нельзя, не имея в базе понимания того, что такое структура мира.       — Вот, опять ты об этом, — кисло покосилась на него Крит. — Эвих.. Эвик… Короче, как-то там.       — Эвигхетен, — коротко поправил её титан. — Это один из древнейших учёных Олдаара, который составил и описал историю мира от эпохи расцвета и падения Архитекторов седьмого измерения до момента прихода в Олдаар первого горна Конца Времён. То есть за шесть тысяч лет до настоящего времени. Он лично был свидетелем всех тех событий, о которых писал, а чтобы ни у кого не возникало сомнений в достоверности записанных им свидетельств, в своей книге Эвигхетен оставил множество так называемых «неутихающих грёз».       — А это случайно не те штуки, в которых хранятся зашифрованные воспоминания? — моментально оживилась девушка, услышав знакомое слово. Исикава кивнул.       — Способов записать воспоминания сейчас множество, но тогда был лишь один — алхимия. После каждого оставленного им очерка Эвигхетен помещал на страницы круглые печати, в которые была преобразована его собственная память. Впоследствии достаточно было лишь коснуться одной такой печати, и ты мог видеть всё происходившее тогда так, словно сам находился там. Через тебя проходила такая информация, которую невозможно было получить, просто читая об этом с листа. Не просто сухая хроника, но и чувства, и переживания самого хроникёра, запечатлевшего эти события в своей памяти.       — Эм… А на их восприятии это как отражалось? — скептически восприняла подобную задумку наёмница. — Разве такой способ передачи информации может претендовать на объективность?       — Да, может, если знать о последней составляющей его труда, гарантирующей стопроцентную достоверность. До того, как начать составлять свою хронику, Эвигхетен, обуреваемый желанием отыскать Истину, нашёл способ проникнуть в мир за гранью реальности — место, где когда-то было положено начало всему сущему. Он отыскал Мир Потерянных Идей.