Бремя пустоты: Херувим с зефирно-розовой шёрсткой

Белл

      Мурлыча себе под нос незатейливую мелодию, пернатый техник увлечённо ковырял за операционным столом небольшой оптико-сенсорный блок, партия которых недавно поступила к нему на склад с сопровождающей пометкой «заводской брак». Тяжёлый вытянутый ящик весом в пару пудов с ещё сотней таких неисправных устройств неприметной преградой валялся около входа, затенённый здоровенным железным шкафом, который эффективно перекрывал собой единственный работающий источник света в проходе к тамбурной двери. Белл хоть и был толковым техником, но во всём, что касалось быта и ведения домашнего хозяйства, парень являл собой эталонный образец лени и разгильдяйства, что в итоге приводило к заваленным оборудованием проходам и сантиметровым слоям грязи повсюду — от плинтусов до потолка. Даже дежурное освещение, а точнее, его остатки работали еле-еле, с трудом разгоняя полумрак по дороге от тамбура до операционной. Последнюю, к чести Белла, он, как и полагается компетентному специалисту, всё же находил желание, силы и время держать в стерильной чистоте, более того, именно здесь всё требуемое для его работы было разложено по полочкам с педантичным тщанием, и порядок этот никогда не нарушался. Но вот всё, что оставалось за пределами операционной, внешне пребывало в состоянии потерпевшего крушение поезда, а это временами приводило к дополнительным травмам клиентов, что регулярно бывали у Белла на техобслуживании. Не проходило и дня, чтобы кто-нибудь не запнулся об удачно расположившийся посреди каморки кейс с инструментами, не упал и не расквасил себе нос. Сколько проблем себе с этого поимел пернатый техник, остаётся только догадываться, однако привычкам своим он ни разу не изменил и изменять не собирался.       Собственно, в этот раз всё снова повторилось, и когда Крит чуть ли не бегом влетела к Беллу в его мастерскую, то тут же ногой зацепила расположившийся у двери ящик и успешно растянулась на полу. Белл, привычный к подобному, даже ухом не повёл, только как ни в чём не бывало поприветствовал очередного клиента и пообещал подойти через минуту. Крит, в свою очередь, пообещала откусить технику его ленивую задницу, как только она поднимется и отряхнётся от последствий тесного контакта с царящим в мастерской бардаком. Услышав знакомый голосок в разразившейся в его адрес тираде, Белл удивлённо повернул голову.       — А, это ты, чумазая гроза Пустошей, — заулыбался техник, обнажая четыре ряда острых, как бритва, зубов. — Нечасто тебя вижу, какими судьбами в мою скромную обитель?       Возмущённо фыркнув, Крит сначала высказала Беллу всё, что она думала о его бытовой инвалидности, и только потом наёмница успокоилась достаточно, чтобы нормально ответить на приветствие своего техника. Который, кажется, как обычно пропустил праведный гнев в свой адрес мимо ушей.       — Ладно, я так вижу, у тебя всё как прежде, Белл? Как успехи в работе?       Техник неторопливо вытянул из стоящего на столе портсигара замысловатой формы, напоминающей старинную стеклянную бутылку, пару тонких сигарет в зеленоватой обёртке и одну протянул наёмнице. Та лишь брезгливо поморщилась, и тогда Белл обе сигареты зажал в зубах и прикурил.       — Ты знаешь, жаловаться не приходится. Клиенты есть, поток рабочих задач стабильный — по крайней мере, в сравнении с послевоенным временем я однозначно в плюсе.       — Так война закончилась-то, считай, совсем недавно, — возразила Крит. — Я вообще удивлена, как ты на плаву остался, ведь во время и после завершения боевых действий государство и корпорации нарастили своё влияние как никогда раньше, и они приложили много усилий, чтобы выдавить частных лавочников, вроде тебя, с рынка биопротезирования. Кустарное производство в этой сфере корпоратам как кость в горле, неужели тебя не пытались похоронить вместе с твоим бизнесом?       — Ну да, пытались. Только в числе моих клиентов хватает персон из самых разных звеньев социальной иерархии, так что не по зубам я им оказался, — ухмыльнулся Белл. — Ты же прекрасно помнишь, что мои труды гарантируют моим клиентам полную конфиденциальность и анонимность, а там, — он многозначительно поднял перепачканное крыло вверх, — в избытке людей, которые хотят контролировать всё и при этом быть совершенно неподконтрольными никому. И я им в этом немного помогаю. А они взамен не позволяют меня никому трогать.       — Да-да, ты у нас важная шишка из подполья, я поняла, — Крит потянулась рукой за спину, нащупала древко нагинаты и вытянула своё оружие, чтобы затем отставить его в сторону. — Но вообще, я к тебе по делу, пернатый, и у меня мало времени.       Белл оценивающе посмотрел на наёмницу.       — Да ты обычно других причин для визитов ко мне и не имела никогда. Кстати, сама-то как? Всё так же прожигаешь последние сбережения в Колизее? Смотрел тут недавний твой бой, честно скажу — давненько не наблюдал такой яростной схватки, вот прям кайфанул от души. А как ты в конце загнала ему свою нагинату в черепушку, завершая сдвоенный волчок, было просто бесподобно. Мало кто сейчас выходит на арену с таким же задором и решимостью, а ты прям как глоток свежего воздуха. Старик, наверное, нарадоваться на тебя не может, а? — Белл одобрительно, но в то же время с изрядной долей ехидства похлопал наёмницу по плечу. Та жест не оценила и с досадой проворчала, что Фаро не мешало бы поучиться энтузиазму Белла, с которым тот реагирует на её выступления. Ведь престарелый тренер постоянно только и делает, что о гуманности поступков своей воспитанницы печётся, и это, разумеется, выливается в постоянные проповеди и скандалы. Белл в ответ на это ничего не сказал, только затянулся последний раз и одним движением затушил догорающие сигареты.       — Фаро — крутой мужик и профессиональный боец в прошлом, не нужно его недооценивать, — задумчиво проговорил техник после недолгого молчания. — Если он постоянно настаивает на том, что ты должна себя сдерживать в некоторых моментах, то, полагаю, желательно к нему прислушаться. Он наверняка пытается тебя чему-то нужному научить. Или от чего-то уберечь.       — Я уже не маленькая, — возмутилась Крит. — И я в совершенстве освоила его технику ведения боя, сколько можно за меня переживать? «Крит, ты поступаешь неправильно. Крит, ты должна умерить свой пыл. Крит, тебе это не требуется. Крит, такое поведение недостойно моего ученика». Сколько можно-то?!       Белл внимательным взглядом посмотрел наёмнице в глаза и затем покачал головой.       — О тебе заботятся, дурында, на твоём месте я бы ценил это куда больше, потому что, знаешь ли, такая роскошь в твоей жизни будет не всегда.       — Я это понимаю, — помотала головой Крит, — но он такой назойливый, такой… нудный, что ли. Старик мне как отец, которого у меня, по-моему, никогда не было, только своим положением он явно злоупотребляет. Впрочем, не так давно мы с ним даже нормально пообщались, знаешь…       Техник сладко потянулся, едва не сметя расправившимися крыльями всё содержимое с полок мастерской. Затем он характерным птичьим движением наклонил голову вбок и прикрыл глаза.       — Да, я бы советовал тебе поработать над своим отношением к роли старика в твоей жизни, но кто я такой, в конце концов, чтобы давать тебе какие-либо указания сверх моих компетенций. Ты лучше скажи, каким ветром тебя занесло ко мне, и чего хочешь? Судя по тому, как ты спешила, что даже не заметила ОЧЕНЬ большую табличку на входе с надписью «ЗАКРЫТО», у тебя что-то важное произошло. Давай выкладывай.       — Ой, — наёмница запоздало сообразила, что бесцеремонно нарушила покой Белла прямо в его выходной, попутно ещё и обругав парня. Лицо Крит начала заливать краска.       — М-да, вот тебе и «ой», — хмыкнул техник, разглядывая Крит с высоты своего роста. — Ну так?       Наёмница встрепенулась и вкратце обрисовала Беллу ситуацию, опустив некоторые детали и не упомянув «Тевтон» с религиозным культом. Техник внимательно всё выслушал, после чего осторожно поинтересовался:       — Это не моё дело, конечно, но ты уверена, что за такое задание стоит браться? Земли Священной Кабрианской Империи чрезвычайно опасны для чужеземцев, а титаны — народ Империи — с удовольствием насадят твою голову на шест при первой же возможности. Тебе потребуется серьёзный дипломатический иммунитет как минимум, чтобы хотя бы ступить на их территорию, не говоря уже за исследование секретов Империи, к которым тебя и на пушечный выстрел не подпустят, — Белл окинул наёмницу подозрительным взглядом. — Знаешь, Крит, скажу честно: иногда мне кажется, что ты из тех существ, кому не удалось постичь очарование жизни, из-за чего над ними довлеет подспудное желание с ней распрощаться. Иначе я не могу объяснить твою извечную привычку влипать в просто самоубийственные авантюры.       — Я так понимаю, вы все будете мне до конца моих дней припоминать Белую Ленту, да? — хмуро покосилась на него Крит.       Впрочем, возразить ей было особо нечем — девушка старалась не афишировать ту единственную причину, по которой она регулярно «влипала в самоубийственные авантюры». Об истинных намерениях наёмницы знал разве что только взявший в своё время над ней шефство Фаро, равно как и о загадке, связанной с её происхождением. После инцидента с гильдией Белой Ленты Крит стала всерьёз опасаться доверять кому бы то ни было, так как в её состоянии было до наивного легко пойти за кем-то, настойчиво обещающим приоткрыть для неё завесу тайны, и ещё легче напороться как минимум на преднамеренный обман, а как максимум на ловушку и попытку расправы. Всё же Крит сумела обзавестись внушительным списком врагов, которые вряд ли согласятся понять и простить по щелчку пальцев. И при всём доброжелательном отношении Белла наёмница не могла быть уверена, что он не подставит её, если его будут подталкивать к этому обстоятельства.       — При чём здесь Белая Лента? — удивился Белл. — Случившееся тогда с их лидером не делает тебя причиной последовавшей за этим резни, это вообще тот случай, когда от тебя практически ничего не зависело. Есть, знаешь ли, разница между тем, когда ты организовываешь авантюру, и тем, когда в авантюру тебя втягивают. И, заметь, в тот раз Фаро даже не попытался тебя оградить от надвигающейся бури, хотя он наверняка знал, что эта история ничем хорошим не закончится.       — Ты сейчас хочешь мне напомнить, за что я попыталась тебе голову открутить? — раздражённо повела плечами Крит. — Ты следил за мной! Ещё и втайне от меня же!       Пернатый техник неторопливо обвёл взглядом помещение, оценил риск оказаться в ещё большем беспорядке, если кровь девчонки дойдёт до точки своего кипения, и примирительно поднял руки.       — Я пытался тебя предупредить, что тебе грозит опасность, но ты меня проигнорировала. Посуди сама — ну не мог же я потерять одну из своих постоянных клиенток, да ещё и так глупо.       — Тебя же не это волновало, правда? — всё ещё пылающие праведным гневом сиреневые глаза сверлили Белла пристальным взглядом.       — Это — честный ответ, если ты не забыла, я стараюсь не смешивать личное и рабочее.       — То есть, если я приду к тебе не как клиентка, а как давняя знакомая, чтобы провести время за кружкой-другой медовухи, ты станешь отвечать совершенно по-другому? По-твоему, это тоже будет честным разговором?       Белл хитро прищурился и упёрся подбородком в ладонь.       — Великая механика Хереса! Неужели мои уши меня обманывают — сама чумазая гроза Пустошей пытается назначить мне свидание? Да? Я ведь прав, скажи, а? А?       Глаза наёмницы заискрились негодованием, и та, уперев руки в бока, демонстративно фыркнула:       — Даже не надейся, пернатый! С твоими физическими данными тебе никогда меня не одолеть, а я, между прочим…       — …а ты, между прочим, поклялась, что твоей партией станет только тот, кто раскатает тебя в поединке. Пф, ну и что дальше? Мне эта пафосная ерунда всё равно не помешает периодически подкалывать тебя на этот счёт, — ехидно ухмыльнулся Белл. В то же время в его глазах не было ни намёка на тот шутливый тон, которым он беседовал с девушкой. Крит неосознанно поёжилась — иногда ей казалось, что её техник знает её лучше, чем она сама, но при этом старательно помалкивает и не говорит всего, что думает.       — Ставлю перо, что ты сейчас думаешь обо мне так: «Да как он задрал ходить вокруг да около, выскажи ты уже мне всё, что так долго крутится в твоей вертлявой голове!», — осклабился техник, легонько, как бы играючи водя пальцем по основанию своего крыла.       Наёмница чуть не подавилась, но виду не подала, недовольно буркнув:       — Не угадал, гони перо, умник, — она требовательно протянула руку. Белл вздохнул.       — Не понимаешь ты шуток, Крит, не понимаешь. А это, — он постучал пальцем по крылу, — вообще-то больно.       — Я тебя за язык не тянула, — невинно пожала плечиками Крит. Белл покачал головой и под её напряжённым взглядом всё-таки выдернул одно самое большое перо, еле слышно всхлипнув от боли, и затем с невозмутимым выражением протянул его наёмнице.       — Смотри, аккуратнее с ним — это же целая частичка меня самого! Обращайся бережно.       — Не волнуйся, я буду осторожна, когда соберусь поковыряться им у себя в ушах, — успокоила его Крит. Техник попытался натянуть на лицо оскорблённое выражение, но единственное, что у него получилось, это смешно сморщить основание клюва, отчего наёмница, внимательно следившая за его мимикой, не удержалась от короткого смешка.       — Злая ты, — упрекнул девушку Белл, но тут его внимание привлекло то, как Крит переминается с ноги на ногу. Он вопросительно поднял взгляд на девушку, и та со вздохом пояснила:       — Правая нога. Я из-за неё временами стала терять устойчивость, а минимальные движения позволяют сделать так, чтобы она реже глючила.       — Я же тебе предлагал официальный комплект бионики от «Кэмбиси» и предупреждал, что у подделки шанс искажения не ниже девяти процентов. Ты сама отказалась, — недовольно проворчал Белл. Крит сконфуженно кивнула.       — Ну… да, было такое.       — Так вот, учитывая, что у тебя впереди очень серьёзное задание, я буду настаивать на минимизации рисков, и отказ неприемлем. В противном случае я к твоей ноге даже не притронусь. Решай.       Наёмница неуверенно почесала в затылке и пробежалась глазами по разбросанному вокруг оборудованию.       — Эм, я как-то не уверена… В смысле, сейчас я подрядилась выполнить задачу, которая находится под пристальным вниманием правительства. Использование официальной технологии повышает шансы, что меня могут загнать под колпак…       — А использование нелегального бионического комплекса повышает шансы отказа в самый ответственный момент, и ты окажешься в проигрышном положении куда быстрее, — отрезал Белл. — На мой взгляд, гипотетический колпак предпочтительнее бесславной кончины. К тому же, не каждое лицензированное оборудование предполагает отсутствие анонимности. Как ты смотришь на то, чтобы я загнал в тебя комплекс от компании «Зиветрон»?       — Знаешь, я даже не буду спрашивать, откуда у тебя их технологии, — кинув на техника слегка ошалелый взгляд, ответила Крит. — Но я не могу не заметить, что у меня нет денег на подобное железо. Более того, я до сих пор даже аванса за текущую миссию не получила, у меня буквально дыра от бублика в кармане.       — Но соблазн велик, не правда ли? — Белл встал и подошёл к небольшой нише в стене, в которой притаился завёрнутый в ветошь тяжёлый кейс. На корпусе, освещённом тусклым светом мастерской, белела окружённая молниями семиконечная звезда — логотип «Зиветрона». — Дорогой и всего один, так что можно сказать, как от сердца отрываю.       — В смысле? — опешила наёмница. — Я ведь сказала, что не смогу расплатиться за это железо, алё.       Белл сделал покачивающий жест ладонью.       — Ну, я и не говорил, что нужно платить деньгами и платить прямо сейчас. Мориалы можешь пока приберечь, они тебе нужнее будут.       — В таком случае я решительно не понимаю, с какой радости ты намереваешься воткнуть мне именно этот комплекс? — всё больше и больше офигевала Крит. — Что ты хочешь тогда?       Пернатый техник с довольным видом вытянул крылья.       — Ага, уже торгуешься, неплохо. Думал, дольше провозимся с твоими уговорами. А с тобой приятно иметь дело!       — Не ехидничай, — негодующе ответила наёмница. — Я ещё не сказала, что соглашусь на это.       — И даже не выслушаешь, что я хочу получить взамен? — невинно поинтересовался Белл. Крит озадаченно куснула указательный палец.       — На всякий случай — я не собираюсь идти с тобой на свидание. Ты же сам говоришь, что смешивать личное и рабочее — дурной тон.       Белл с интересом посмотрел ей в глаза.       — Не припомню, чтобы я сказал, что собираюсьподарить тебе комплекс.       — Но ты же только что… — раскрыла было рот Крит, но парень лишь цокнул языком.       — Я предложил обмен в рамках исключительно деловых, партнёрских отношений, и понятия не имею, что ты там себе опять надумала. — Он предупреждающе махнул крылом, заставляя Крит умолкнуть. — Есть одна просьба, с которой я могу обратиться лишь к тебе — есть у меня на то некоторые причины. В общем, мне нужно, чтобы ты добыла для меня один небольшой коллекционный предмет.       — Тебе нужен наёмный убийца для поисков артефакта? — не удержалась от вопроса Крит. Белл задумчиво почесал щеку, собираясь с мыслями, и после недолгой паузы ответил:       — Да. Есть с этим, как ты выразилась, артефактом одна сложность, которая исключает любые другие способы достать его, кроме как прибегнуть к услугам профессионального наёмника. Но сначала хочу кое-что уточнить.       — Я вся внимание.       — В общем, ты знаешь что-нибудь о так называемом «внешнем кибермозге»? Приходилось иметь дело?       Крит напрягла память, пытаясь найти там хоть что-то по озвученному вопросу, но это ей не удалось. Она отрицательно помотала головой.       — Ну, я не удивлён, штука эта крайне редкая, всего существует меньше пары десятков. Они были созданы во времена VII Континентальной войны, когда технологии переноса сознания не были развиты так, как сейчас.       — Погоди, это же было… восемьсот лет назад? Времена третьей трубы Апокалипсиса, — удивилась наёмница.       — Да, очень и очень давно по меркам людей и херувимов, — кивнул Белл. — Но мой народ живёт несколько дольше вашего, так что я успел застать живыми участников событий тех лет. Собственно, нашей семейной реликвией был один такой экземпляр «внешнего кибермозга», пока не случилось пришествие третьего горна Конца Времён, и Олдаар не погрузился во тьму на три столетия. Тогда мой народ почти целиком исчез, ведь мы очень зависимы от звёздного тепла.       — Мне рассказывали, что то было время жутких потрясений, даже энергии Чёрного Солнца не хватало, чтобы поддерживать искру жизни в двух третях измерений Олдаара, — Крит с неожиданным для себя благоговением взглянула на Белла. — Вот это да, ты смог пережить это время?       — Долгая жизнь в какой-то степени принуждает к освоению всё большего и большего количества навыков, чтобы не терять хватку в непрекращающейся космической гонке и продолжать приспосабливаться. Но я бы не выжил, если бы не человеческая раса. Люди спасли мой народ, и общими усилиями мы победили тьму. Вообще, тогда был период небывалого единения, народы Олдаара, на долгие тысячелетия погрязшие в конфликтах, сумели консолидироваться перед лицом страшной угрозы. Даже те, кто связал само своё существование с подземным царством и избегал контактов с другими расами, были вынуждены стать частью новой общности.       — Было время, когда Подалирианский Конгломерат не были высокомерными, заносчивыми снобами? — не поверила Крит. Техник окинул её задумчивым взглядом.       — Я тебе больше скажу, они такими стали после, ведь это представитель их расы положил конец тьме, расправившись с третьим горном. Великий герой, положивший начало новой эре. Немудрено, что подалирии, чьим неотъемлемым свойством всегда был мощный коллективный дух, стали смотреть на всех остальных свысока — если ты обязан одному подалирию, ты автоматически впадаешь в задолженность всем остальным. На то они и «Конгломерат».       Белл резко помотал головой. Наёмница вопросительно взглянула на него, и тот пояснил:       — Мы далековато от темы убежали, не находишь?       — Так ты сам начал мне давать историческую справку, дедуля.       — Но-но, я не настолько старый, — возмутился Белл. — По вашим меркам я вообще твой ровесник, наверное, ведь я прожил всего половину от средней продолжительности жизни представителей моего народа. А… — парень осёкся, поняв, что снова уходит от первоначального обсуждения. — Короче, моя семья утратила эту реликвию, и много лет я не знал, где находится «внешний кибермозг», пока не грянула последняя война. По счастливой случайности мне удалось выяснить, что он попал в руки титанов, и хранится в личной кунсткамере Императора Священной Кабрианской Империи в Столичном Округе…       — …и надо же, какое совпадение — я тоже направляюсь к титанам, чтобы поживиться на их территории, так что почему бы мне заодно не обнести коллекцию их правителя, — закончила его мысль наёмница. — Интересно, почему мне так не нравится эта идея?       — Профессиональная чуйка? — вопросом на вопрос ответил Белл. — Врать не буду, это дело может оказаться даже опаснее, чем попасть в челюсти хелицериона. Опять же, обокрасть титанов, значит, навлечь на себя их гнев и спровоцировать охотников за головами, которые не упустят возможности преподнести тушку злейшего врага Империи в дар их правителю.       — И тем не менее ты хочешь, чтобы я подвергла себя такому риску? — неожиданно серьёзным тоном поинтересовалась наёмница. Кажется, этот «внешний кибермозг» не только семейное наследие, но и что-то ещё, что-то… большее?       — Совершенно верно, чумазая гроза Пустошей, — невинно улыбнулся Белл. — Ведь я предлагаю подвергать твою тушку риску далеко не за «спасибо» и два дружеских похлопывания по плечу. Во-первых, тебе достанется и при этом совершенно бесплатно оригинальный комплекс нейронного согласования «Зиветрон» для опорно-двигательного аппарата. Сносу не будет, как говорится. Помимо этого я обновлю твой навигационный модуль — поставлю модельку, которая в ходу у нашей любимой службы внешней разведки ВДОН — это позволит тебе намного лучше ориентироваться на вражеской территории, что многократно повысит твой шанс на благополучный исход миссии и возвращение на Терру. Разумеется, весь софт нелицензионный, так сказать, домашнего производства — в конце концов, мы же не хотим, чтобы наши доблестные службы круглосуточно пасли тебя и вставляли палки в колёса, если вдруг всё пойдёт не по плану? Вот и я так думаю, — Белл вытащил из пачки на столе ещё пару сигарет и снова упал в своё безразмерное кресло.       — Всё это круто, конечно, — Крит задумчиво склонила голову набок. — Но я не очень горю желанием давать тебе копаться у меня в мозгах.       — Я помню, — умиротворённо дымя, махнул крылом техник. — Черепную коробочку вскрывать необязательно, если что. Я просто аккуратно извлеку твой прежний модуль из первого слота под твоим затылком и всё так же аккуратно установлю туда новый. И всё. Даже настраивать ничего не потребуется, с твоей системой он полностью совместим — об этом я после известных нам с тобой событий стараюсь заботиться заранее. С «Зиветроном» только чутка посложнее будет, придётся отсоединить твою правую ногу, чтобы добраться до дефектного комплекса и заменить его. Это где-то… часа три займёт, полагаю.       — Вообще, время есть, однако я думала, что достаточно будет поменять только сопроцессор, а не весь комплекс целиком, — вопросительно посмотрела на парня наёмница. Тот, чуть помедлив, кивнул.       — Нежелательно так делать, снизится отказоустойчивость. Я же тебе уже ясно сказал: нужно подготовиться к твоему приключению по-хорошему, и я крайне заинтересован в твоём благополучном возвращении по итогу. Да, кстати, забыл добавить, что если ты согласишься выполнить моё поручение и доставишь мне артефакт, то помимо перечисленного тебя также ждёт оплата в виде пожизненной скидки в семьдесят пять процентов на все дальнейшие приобретения и обслуживание в моей мастерской. Сэкономишь кучу мориалов, а заодно проапгрейдишься по максимуму. Ну, если будет такое желание и потребность.       В итоге Беллу повезло уговорить наёмницу не только на новые компоненты, но и на полноценную профилактическую диагностику всех имеющихся имплантатов. Последнее, конечно, уже за пусть и символическую, но монету, однако на это у Крит пока что финансов хватало. Уютно расположившись в операционном кресле и получив конскую дозу анестетиков, девушка под размеренные, успокаивающие и немного монотонные движения хлопочущего над её конечностью пернатого техника сама не заметила, как постепенно стала проваливаться в сон. В другой ситуации присутствие при этом процессе постороннего существа спровоцировало бы её инстинкт убийцы, заставив Крит взбудораженно подскочить для противодействия возможной угрозе, мобилизовав все ресурсы организма, но с Беллом всегда всё было… по-другому. Его действия неизменно оказывали умиротворяющее влияние на подсознательном уровне, что в свою очередь только подстёгивало желание наёмницы довериться ему. Тем более, что лишь с ним и с Фаро она могла позволить себе подобную роскошь. Доверие у наёмников — штука в принципе не каждому по карману, но эти двое уже не раз доказали потерявшейся в себе Крит, что они имеют желание, в полной мере совпадающее с их возможностями, в трудный момент протянуть руку помощи. И зачастую абсолютно безвозмездно, что дорогого стоит.

＊＊＊

      Сон. Состояние разума и тела, при котором и то, и другое на мгновенье освобождается от тяжести повседневных забот, позволяет полностью забыть о терзающих душу желаниях и печали. Дарит возможность вырваться из оков сознания… перестать быть. Кому-то из классиков однажды пришла мысль, что во сне жизнь обретает целостность, как книга или фильм, что уже написаны и отсняты, и ты лишь созерцаешь готовый и лишённый изъянов продукт, не в силах что-либо в нём изменить. Вечный поиск наконец-то прекращается, ведь ты ни на что не влияешь, тебя… будто нет, и, быть может, никогда и не было. И это прекрасно. Прекрасно, потому что когда ты спишь, у тебя нет самой потребности что-либо менять — сон лишает бесконечно вьющуюся цепь желаний самого первого её звена, потребности, и та распадается, переставая мучить сознание и побуждать к действию. Наверное, сейчас уже никто не вспомнит, кем был тот классик, что поделился с миром своей мыслью, но для него это уже неважно, ведь он давным-давно положил конец своей цепи желаний. Потребность более не имеет над ним власти — ведь он уснул и обрёл покой.       К сожалению, для Крит эта маленькая прелюдия смерти оказалась недоступна наравне с ответами, поиск которых постоянно толкал наёмницу вперёд, не давая той остановиться ни на секунду. Бодрствование истощало её дух, но и сон не позволял ей забыть о потребности, что забирала все её силы. Потому что всякий раз, едва Крит закрывала глаза, она становилась заложником иной, но всё такой же требовательной реальности.       …Причудливые грибообразные кроны деревьев простирались повсюду, насколько хватало взгляда. Серебряную равнину мягким голубоватым свечением окутывали две сходящиеся в вечном танце звезды, чьё сияние порой закрывали редкие тёмно-фиолетовые облака, уносимые вдаль безудержным ветром. Воцарившаяся тишина немного резала ухо своим безмолвием, казалась какой-то неестественной, ведь возникало ощущение, что в отсутствие Крит здесь кипела жизнь, которая тут же умолкала, едва та появлялась. И наёмницу это тревожило, ведь наблюдаемая картина никогда не менялась, и не имело значения, сколько раз девушка попадала сюда. С каждой новой итерацией ей одинаково казалось, что всё — от колоссальных светил на небе до ничтожных серых камней на земле — молча и холодно взирает на неё с осуждением. Тяжесть витающего в воздухе отчуждения давила беспокойством так, будто Крит без спроса вторглась в чужой дом, тем самым бесповоротно нарушив привычный уклад его обитателей.       Ещё большую тревогу вызывало то, что всегда, попадая в этот сон, она не могла уйти из этой негостеприимной каменистой саванны, даже просто оставаться на месте и не вмешиваться в череду происходящих здесь событий ей было нельзя — движимая странным импульсом, Крит продвигалась всё дальше вглубь. В каждом из своих снов наёмница не останавливалась ни на миг, она была просто не в силах сделать это, ведь ей нужно было во что бы то ни стало следовать в одном направлении — за ней.       Она всегда была впереди — невысокая фигура в невзрачном сером одеянии, всегда обращённая к Крит спиной, всегда неизбежно удаляющаяся от неё — такая недосягаемая, но вместе с тем невероятно близкая. Настолько, что казалось, девушка могла бы её коснуться, всего лишь протянув руку. Да, именно это мучило Крит больше всего — невозможность дотронуться, развернуть к себе, увидеть лицо, посмотреть, наконец, в глаза той, что всегда ускользает, чтобы понять: почему?       «Почему ты так дорога мне?!» — едва не кричит наёмница, но яростный порыв ветра буквально заталкивает не успевающие сорваться с губ слова обратно глубоко в лёгкие. Она заходится в сухом бессильном кашле, но продолжает упорно идти за медленно удаляющейся фигурой, сквозь боль разодранной гортани тщетно пытаясь вспомнить, кто же это. Ни лица, ни имени, ни даже того, что могло их связывать — только разрозненные обрывки будто чужих воспоминаний, которые неподъёмной тяжестью прижимают наёмницу к земле. В затуманенном, сбитом с толку сознании Крит ясным оставалось лишь одно стремление — догнать фигуру в невзрачном сером одеянии. Ведь от этого зависело, без преувеличения, всё.       Сколько Крит себя помнила, стоило ей закрыть глаза, как она всегда оказывалась в одном и том же месте, где была лишь она и эта безмолвная фигура, за которой наёмница бесконечно шла из сна в сон. Размышляя об этом, Крит всякий раз склонялась к мысли, что её призрачное путешествие уже стало для неё даже не столько обыденностью, сколько смыслом жизни. Внутри наёмницы где-то там всегда исподволь ею руководила непоколебимая уверенность, что ей нужно во что бы то ни стало догнать таинственную фигуру, подстёгивая Крит в каждом сне и заставляя без тени сомнения следовать за чужой тенью. Как бы сильно она ни уставала, как бы тяжело ей ни было, как бы ни кровоточили каждое утро ноги в подтверждение того, что её скитание по серебряной равнине куда реальнее, чем она хотела бы себе представить, она продолжала идти. Потому что в кружащем внутри неё вихре громче всех кричало чувство, что веками и тысячелетиями неумолимо жгло сердца множества поколений, отравляло их разум, подавляло их волю. В душе Крит на её беду поселилось величайшее из зол — необъяснимо острое чувство вины.       Непомерная, карикатурно огромная — настолько, что целиком тело наёмницы, казалось, более уже не в силах её вместить, — разжиревшая на непрекращающихся переживаниях самой девушки вина, которую она испытывала перед невзрачной фигурой, много лет гнала её вперёд, не зная пощады. Но что хуже всего, Крит даже не чувствовала, она знала — за этой виной скрывается неподдельный ужас, какой-то чудовищный грех, отягощающий её совесть. И она была бы рада искупить этот грех, она была бы готова на всё ради этого, но… Снова и снова наёмница оказывалась не в силах вспомнить, в чём именно заключалось совершённое ею преступление, и какую боль она причинила той, что всегда ускользает от неё. Выбиваясь из сил, Крит отчаянно продолжала пытаться сделать лишь одно — догнать эту абсолютно незнакомую и всё же такую родную фигуру впереди. Ей казалось, что у неё остался только один шанс хоть что-то узнать, но именно этот призрачный шанс позволял девушке продолжать жить надеждой, что она всё-таки сможет однажды заглянуть ей в лицо и всё исправить. Однажды Крит сможет претворить эту надежду в жизнь.

＊＊＊

      Белл с тем вниманием, с которым обычно созерцают впавших в истерику до жути невыносимых детей, возрастом застрявших где-то между прикроватным детсадовским горшком и гардеробом начальной школы, наблюдал за лежащей в кресле наёмнице, которая с большим трудом пыталась удержаться от того, чтобы не заблевать своему пернатому технику его до блеска очищенную операционную. Понимая, что сама она не справится, Белл тяжело вздохнул и принялся помогать Крит аккуратно принять сидячее положение, попутно пихая ей под нос ватку, пропитанную какой-то дурно пахнущей субстанцией. Увидев, как скривилось лицо наёмницы, Белл удовлетворённо хмыкнул и одним метким движением отправил ватку в бак с отходами, после чего присел на рядом стоящий стул и серьёзно посмотрел в глаза только-только очухавшейся девушке.       — Ты по-прежнему кричишь во сне. Да, даже под общим наркозом.       — Правда?.. Вот спасибо за… напоминание, я-то уже грешным делом стала думать… что хоть со сном у меня всё в порядке, — угрюмо пробормотала Крит. Техник устало покачал головой.       — К сожалению, ситуация лучше не становится. Я едва мог вообще хоть что-то делать — твой мозг генерировал столько болевых импульсов в систему, что оборудование просто уходило в защиту, иначе бы мы пожгли тебе содержимое твоей черепной коробочки подчистую. Из-за чего операция, длящаяся обычно не более четырёх часов, заняла у меня полдня, не меньше. Крит, скажи мне, — тут Белл придвинулся к лицу наёмницы максимально близко, — как долго это будет продолжаться? Ты в курсе, что твоя нервная система на грани истощения, и от таких интенсивных сенсорных перегрузок ты рискуешь банально сгореть? Да даже хвалёный кибермозг «Кэмбиси» с его обширным запасом прочности не справляется с такой нагрузкой, я уже не говорю за обычную органику. В один не шибко прекрасный момент в твоей головушке просто хорошенько коротнёт, и ладно, если ты будешь в этот момент у меня в операционной. А если это произойдёт тогда, когда ты будешь на задании?       — Да понимаю я, — поморщилась наёмница, пытаясь повернуться и свесить ноги на пол. — Только что мне делать? Я ведь даже понятия не имею, почему со мной происходит… то что происходит! Я пытаюсь это выяснить, но ты же сам в курсе всей ситуации, Белл, — она с тоской посмотрела ему в лицо. Тот в ответ очень выразительно щёлкнул Крит по лбу и, встав со своего места, принялся неторопливо собирать инструменты.       — Я знаю то, что ты не до конца со мной честна, чумазая гроза Пустошей. Понимаю, у тебя могут быть на то свои причины, но услышь меня — твои дела крайне паршивы, и если ты не начнёшь прямо сейчас решать эту проблему, то я не гарантирую, что ты вообще доживёшь до конца сезона.       Наёмница недовольно скривилась, хотя по ней было непонятно, испытывает ли она в этот момент сильную фрустрацию от слов пернатого техника, или это от того, что боль всё ещё не отступила и продолжает вносить свои коррективы в её мимику.       — Я правильно понимаю, — растягивая слова, медленно произнесла Крит, — что ты снова предлагаешь пустить тебя поковыряться у меня в мозгах? Ты разве забыл, как малоприятно закончилась жизнь последнего попытавшегося найти среди моих нейронов все интересующие его и меня ответы? Если бы я только знала, чем всё тогда обернётся, ни за что бы не позволила это сделать.       — Да, то, что разрывает твой мозг изнутри, погубило и Ферзя.       Крит вздрогнула.       — Прошу, не надо называть это имя.       Белл осторожно покосился на внезапно сжавшуюся наёмницу и с сочувствием в голосе произнёс:       — Он хотел помочь тебе. Это было его решение, в нём нет твоей вины.       — Ты не видел… Ты просто не видел, что с ним случилось, когда он вскрыл мой кибермозг и ненароком коснулся его органической части. Ферзя… просто разорвало в клочья. А вместе с ним и всех его клиентов, что ждали приёма в соседнем помещении. Вся клиника в мгновение ока стала походить на сцену из фильма ужасов: кругом кровь, размазанные по стенам и потолку внутренности… И жуткий запах. Я по-прежнему ощущаю его, как будто я всё ещё там, и… Господи.       — И будто этого было мало — у произошедшего оказались свидетели, которые сочли тебя виновной в смерти всех этих людей, а вмешательство Белой Ленты, которая встала на твою защиту, вылилось в масштабные массовые убийства, — дополнил Белл. — Я не спорю, эта история ужасна, однако…       Наёмница схватилась за голову и, чуть ли не крича, перебила его:       — Белл, вся гильдия бросилась защищать меня! Ту, которая даже не была частью их команды и в одночасье лишила их лидера, а заодно сподвигла на кровопролитие, которого не должно было произойти даже в дурном сне! Я не могу позволить повториться этому, даже не думай просить меня! Он хотел мне помочь, да, потому что не мог спокойно наблюдать за тем, как я мучаюсь, за это и поплатился. Не позволяй своей доброте погубить тебя тоже, Белл, — устало склонив голову, прошептала наёмница. — Я не заслуживаю того, чтобы ты приносил свою жизнь в жертву ради моего благополучия.       Пернатый техник похлопал себя по карманам, ища пачку, затем неторопливо вытянул пару сигарет, поджёг и, глубоко затянувшись, вновь присел рядом с опечаленной девушкой.       — Ферзь считал иначе. И он никогда не стал бы медтехником, если бы в первую очередь думал о сохранности собственной задницы и не шёл на риск. И уж тем более с таким подходом он не смог бы возглавить гильдию. Впрочем, не буду настаивать. Просто отмечу, что пациенты с истощением нервной системы навроде твоего, достигшие этой стадии, живут от силы полтора-два месяца. Я серьёзно, — Белл посмотрел на девушку в упор. — Ты умираешь, Крит.       Наёмница отвела усталый взгляд и, уныло сгорбившись в кресле, пробормотала:       — Точь-в-точь как он говоришь… Правда было это целых шесть лет назад. Только вот я…       — …всё ещё жива, а Ферзь нет? — закончил за неё фразу Белл. Он отрицательно покачал головой. — Думаешь, эта отсрочка будет длиться вечно? Ты можешь считать, что ещё не приблизилась к своему пределу, однако тебе ли — той, что связала своё ремесло со смертью — не знать, насколько коварна эта иллюзия? И если уж на то пошло, разве есть гарантия, что история с Белой Лентой не случится снова, когда ты утратишь контроль? Ты в самом деле не можешь ничего предпринять в этой связи?       — Белл, прекрати! — снова начала было кричать девушка, но тут же сорвалась на шёпот. Слова её бессменного техника со снайперской точностью били в цель, все её страхи, что так усердно она прятала глубоко внутри себя, под этими меткими ударами как потревоженные паразитические черви, извиваясь, выползали наружу. — Пожалуйста, давай не будем опять об этом, умоляю. Я продолжаю искать ответы на эти и другие вопросы, но сейчас у меня нет ничего, что помогло бы мне. Я в тупике, понимаешь?       Пернатый техник некоторое время хранил молчание, как вдруг резко подскочил на своём стуле, отчего стоящий рядом стеллаж с инструментами заходил ходуном. Крит недоумённо уставилась на него, пока тот метался между полками и ящиками, что-то активно разыскивая среди своих бесчисленных заметок. Наконец, он остановился у письменного стола, в верхнем ящике которого лежало искомое — длинный список в несколько страниц, в начале которого стоял незнакомый наёмнице символ. Она вопросительно склонила голову набок, и техник, неожиданно радостно улыбнувшись, потряс списком и сказал:       — Помнишь, мы в своё время обнаружили то руническое клеймо на внешней стенке твоего кибермозга? Ну, после той истории с обрушением центрального архива Терры, в котором ты впервые повстречалась с поехавшими близняшками и…       — …и с треском провалила задание тогда ещё здравствующей Сумеречной гильдии, — криво усмехнулась девушка. — А близнецы… ну да, трудновато забыть подобных психопатов. Та, которую называли «Двадцатьседьмой», всё время хотела меня сожрать — в буквальном смысле этого слова. Впрочем, с тех пор, как Двенадцатый и Двадцатьседьмая сгинули под руинами архива, о них ни слуху, ни духу. Мы до сих пор без понятия, кто они вообще такие на самом деле, и что им было нужно там. Но их сила… у тебя когда-нибудь пропадал пол из-под ног? Прям вот резко, пока ты пытаешься устоять на ногах под натиском сумасшедшей парочки? У меня тогда пропал. А потом куском этого пола меня хорошенько впечатало в стену.       Белл неожиданно мрачно хмыкнул и так по-птичьи подёргал головой взад-вперёд.       — А потом, если мне правильно изложили ход событий, ты потеряла память о том, что происходило дальше. После чего древнейший и ценнейший комплекс человечества, хранивший знания сотен и тысяч поколений, по неустановленным причинам с невероятным грохотом рухнул глубоко под землю, навечно похоронив под своими обломками наследие Олдаара.       — И парочку смертельно опасных тварей заодно, — хмуро покосилась на него Крит. — Но ты прав, я до сих пор не помню, что там произошло. Однако ты же не об этом хотел со мной поговорить? Что это за список?       — Ах да, список. В общем, тогда мы не смогли понять, что означает это клеймо, поскольку выяснилось, что этот символ — неполный. Изучив снимки твоего кибермозга и структурный анализ поверхности его корпуса чуток повнимательней, я обнаружил, что клеймо пытались затереть.       Крит, до этого мрачно созерцавшая потолок операционной, медленно повернулась всем корпусом к парню.       — Что???       — Да, да, наличествуют следы повреждения целостности корпуса, судя по всему, клеймо пытались сначала вытравить какой-то агрессивной химией, а затем механически обработать этот участок. Похоже на воздействие абразивного материала. Но корпус оказался слишком прочным, и получилось лишь сильно подпортить структуру клейма, но не убрать полностью. В общем, я понял, что символ, отпечатанный в клейме, искажён и не даёт полной информации. Так вышло, что… ну, Ферзь узнал об этом клейме и попросил взглянуть, — при этих словах Крит судорожно выдохнула и крепко вцепилась правой рукой в подлокотник операционного кресла. — Символ показался ему знакомым, но несмотря на несколько дней поисков в самых разных банках данных он ничего не обнаружил. Правда, он вспомнил, что нечто похожее ему попадалось в путешествии по измерению Подалирианского Конгломерата, поэтому ему пришла в голову идея отправиться туда.       — Я не просила его об этом, — пробормотала наёмница. Белл согласно кивнул.       — Да, ты ни о чём его не просила, он сам захотел тебе помочь. Ферзь был авантюристом, он жил тайнами и приключениями. И твоя загадка только добавила ещё одну перчинку в его жизнь, ломать голову над которой ему было на самом деле в радость. В свободное от обязанностей лидера гильдии время, разумеется.       — И он что-то узнал, так ведь? — Крит отчаянно сверлила парня взглядом. Техник, немного помедлив, ответил:       — Да. Вместе с Белой Лентой он проник на территорию Конгломерата, но при прохождении через границу измерений их маршрут исказился, и всю группу забросило к вратам Ши №16220Л48. Как нетрудно догадаться, номер этих врат имеет ключевое значение в этой истории, поскольку они расположены на пограничной территории — именно эти врата Ши находятся ближе всех остальных к Гигантскому Разлому, что, вероятно, и стало причиной сбоя транспортации. Сами врата, что неудивительно, окружены пустошами, где жизнь представлена сугубо одноклеточными организмами, но вот под вратами… Ферзь, будучи подалирием, неплохо ориентировался на той местности и хорошо представлял, где что находится, но даже он был удивлён, когда обнаружил, что впервые видит этот ландшафт. Ещё большее удивление у него вызвало то, что врата Ши, как только последний член Белой Ленты вышел из них, мгновенно потухли, и весь этот гигантский тороид стал медленно погружаться под землю. Прежний путь назад для гильдии был отрезан. И вот в момент, когда Ферзь осознал это, он увидел на площадке за вратами широкую каменную лестницу, уходящую куда-то под землю. Велев остальным ждать, он спустился по ней где-то на десять-пятнадцать метров и наткнулся на непроходимый барьер из чистой энергии. Ну, это он потом уже выяснил. А перед барьером стояла невысокая колонна, на которой был высечен вот этот символ, — Белл ткнул пальцем в пиктограмму в начале своего списка.       — У него не получилось отключить этот барьер? Что за ним было? — Крит внимательно всматривалась в изображённый на бумаге знак. Пересечённый тремя линиями ромб в окружении каких-то математических знаков, а в центре лишь одно слово, которое…       — У него ушла куча времени, чтобы расшифровать его, — продолжал Белл, — после того, как Белая Лента возвратилась из Подалирианского Конгломерата, обнаружив этот знак в ещё одном месте — в твоём родном измерении.       Крит вжала голову в плечи и срывающимся шёпотом перебила техника:       — Я знаю, как прочитать это слово…       — Чего? — недоумённо посмотрел на неё Белл. — Ферзь сказал мне, что не смог перевести написанное в центре символа, хотя сам был толковым спецом по герменевтике. Ты-то откуда знаешь, как оно читается?       — Не знаю… Просто смотрю на него, а в голове само собой начинает звучать его произношение, — наёмница перевела напряжённый взгляд с бумаги на парня. Тот неожиданно для себя поёжился: глаза Крит будто погасли, из них пропал живой сиреневый оттенок, его будто пожрала таящаяся где-то в глубине тьма.       — Так… как произносится это слово? — осторожно поинтересовался Белл.       Крит медлила с ответом. Со стороны казалось, будто она борется с чем-то, как если бы нечто не позволяло звукам вырваться из её гортани. Нижняя челюсть судорожно двигалась то вверх, то вниз, руки наёмницы мелко дрожали, на лбу сквозь шёрстку проступила испарина. Через минуту она резко выдохнула и откинулась обратно в кресло, запрокинув правую руку к лицу.       — Нет, не могу, — наёмница открыла глаза и посмотрела на Белла. Цвет прекрасной сирени вновь наполнил радужку её глаз, и внешне девушка, кажется, успокоилась: дрожь ушла, а речь стала ровной, спокойной.       — Что ж… — Белл покачал головой. — Видимо, твой речевой аппарат не приспособлен для воспроизведения подобных звуков, и нам нужно…       Крит подняла руку, заставляя техника замолчать.       — Мне так не кажется. Я уверена, что могла бы произнести это слово, но что-то… Внутри меня как будто что-то не даёт это сделать       — Намекаешь на систему защиты корпоративной тайны, внедряемую при киберизации мозга? — предположил Белл. — Но ты же из вольного народа, трудно представить себе херувима на службе у корпорации, уж тем более тебя. Опять же, мы с Ферзём неоднократно сканировали твой кибермозг в течение нескольких лет и не обнаружили никаких следов шифрования. Программная структура прозрачна и носит исключительно вспомогательный характер, а ядро контроля у тебя как было органическим, так и осталось. Там нечему сдерживать тебя.       — Может ты и прав, Белл, но это выше моих сил, — вздохнула Крит. — Не могу произнести, даже написать на доступных мне языках не получится. Меня парализует, едва возникает побуждение сделать это.       — Возможно, какая-то экспериментальная технология на основе нейронной изоляции? — задумался техник. Он извлёк из нагрудного кармана пачку, намереваясь закурить, но его рука замерла на полпути к зубастому рту. — Хотя есть вариант и попроще, но проверить его я смогу только в том случае, если ты всё же добудешь мне внешний кибермозг. Я думаю, можно будет поковыряться у тебя в мозгу, не вскрывая этот самый мозг. Тогда получится наверняка сказать, есть ли у тебя какие-либо биологические блокираторы. Впрочем, решать тебе, чумазая гроза Пустошей.       — Ну нет, только не начинай снова, — во взгляде Крит мелькнуло раздражение. Она и без того уже изрядно устала от проведённых сегодня процедур, так ещё и пернатый опять заводит свою шарманку. Нужно это пресекать немедленно. — Вполне может быть другой способ узнать значение этого символа. К слову, не напомнишь, какая связь у него и перечисленных в этом списке… хм, тут и имена, и адреса, и координаты даже, друг с другом не соотносящиеся. Как это понимать?       — Наш с тобой друг составил его незадолго до своей… — Белл вдруг осёкся. — Нет, неважно. Здесь перечислены существа и объекты, так или иначе имеющие отношение к этому символу. Не могу сказать наверняка, как Ферзь установил взаимосвязь между ними, но он потратил на эту работу уйму времени, и я не сомневаюсь, что её плоды тебе сослужат хорошую службу. Однако, как ты видишь, некоторые позиции в списке зачёркнуты его рукой — полагаю, носители перечисленных имён, скорее всего, мертвы, а объекты по указанным адресам и координатам более не существуют. Например, мне доподлинно известно, что упомянутое первым в списке транснациональное объединение «Альянс Северных Территорий» прекратило своё существование почти сразу после окончания восьмилетней войны за Олдаар. Раньше это квазигосударство занимало территории трёх измерений: частично это были земли на юге Священной Кабрианской Империи, частично на западе Подалирианского Конгломерата, и практически половина всей территории Тоноака, в том числе пограничные земли. Делая упор на исследование перспективных биоэнергоносителей, они намеревались решить проблему энергетического кризиса за счёт выведения новых форм жизни, ради чего ими проводились масштабные эксперименты над живой материей. Их инженеры хотели управлять эволюцией непосредственно, и они довольно близко подошли к своей цели, вот только материалом для их, кхм, «изысканий» становились представители всех рас Олдаара. В какой-то момент это поставило Тоноак и твоё родное измерение — О’леон Рхаъаш — на грань вымирания, поскольку и твоя, и моя раса всё ещё не были в состоянии защитить себя от бесчисленных охотников Альянса, рыскавших по нашему дому. Первыми всполошились люди, их внезапно поддержали титаны, а потом подключились и энцелады, и в итоге — VII Континентальная война.       — Я слышала о той войне. Она, кажется, была как-то связана со способностями третьей трубы Апокалипсиса, — Крит озадаченно пробежала глазами по списку. — Насколько я помню курс истории Новой эпохи, после разгрома третьего горна Конца Времён лидеры АСТ каким-то образом присвоили себе его силу, которой немедленно воспользовались ради расширения своего жизненного пространства и создания ресурсной базы для запуска исследований. Из-за этой украденной силы война и стала такой кровопролитной, поскольку каждый из приходивших в наш мир горнов мог создавать чудовищные разрушения одной лишь мыслью. Но третьего горна уничтожил герой Подалирианского Конгломерата… Кстати, а кто этот герой? Я столько всего знаю о его похождениях в ту эпоху — эти истории стали в своё время прекрасным материалом для сказок, баллад, представлений и прочего искусства — но нигде не упоминается даже то, как его звали.       — Это да, — согласился Белл, — историй о его подвигах хватает, но мало кому известно его имя. Неизвестно даже, жив ли он до сих пор. Мне бы лично хотелось это узнать, всё же именно с его победы над третьей трубой Апокалипсиса началось истребление моего народа.       — Хочешь сказать, он даже не попытался вмешаться в происходящее? — не поверила своим ушам наёмница. — Как так вышло, что он проворонил такую мощь и позволил ей попасть в злые руки? Как-то это… не по-геройски.       Пернатый техник снова покинул свой обшарпанный стул и, с удовольствием потянувшись, принялся неторопливо прохаживаться по блестящему кафелю операционной, попутно раскладывая инструменты по своим местам.       — Слухи разные ходят, но учитывая его заслуги, у героя могли быть свои причины, от него не зависящие. Да и вряд ли сейчас это имеет отношение к нашей проблеме.       Крит про себя оценила тот факт, что её бессменный техник говорит о её затруднениях как о своих собственных, но промолчала.       — Однако интересно, на мой взгляд, другое: почему Ферзь внёс АСТ в свой перечень, ведь к тому моменту от этой организации ничего не осталось, а ты вообще появилась в этом измерении несколько столетий спустя. Да, он зачеркнул этот пункт, но изначально же почему-то вписал Альянс как некое связующее с этим символом.       — Хотела бы я спросить его обо всём этом, — погрустнела девушка. Она глубоко вздохнула и, хлопнув себя по щекам, встала с операционного кресла. — Ферзь столько сделал для меня, нельзя допустить, чтобы его труд пропал зря. Я оцифрую этот список, если ты не против? — дождавшись одобрительного кивка от Белла, Крит принялась быстро листать страницы, скользя взглядом по коротеньким строкам. Когда процесс записи во внутренний банк памяти завершился, она протянула бумаги технику.       — Могу я оставить его у тебя? Я бы, наверное, ещё попросила тебя, чтобы ты навёл кое-какие справки среди своих многочисленных знакомых, но не хочу злоупотреблять твоим радушием — ты и так стольким мне помог. Спасибо, Белл,       Лёгкая улыбка немного обнажила первый ряд острых зубов птицеподобного парня, но Крит успела заметить, что в глубине тёмных глаз при взгляде на неё каждый раз подобно призраку мелькает какое-то едва считываемое чувство… Имей наёмница талант к поэтическому описанию существующей реальности, она бы назвала это чувство чем-то вроде… «печали, порождаемой надеждой», но, к сожалению или счастью, так чутко осязать чужой внутренний мир она не умела. Девушка повернулась к нему и открыла рот, намереваясь дополнить свою благодарность ещё парой слов, но Белл краешком крыла дотянулся до её губ и покачал головой.       — Я учусь на чужих ошибках, чумазая гроза Пустошей, и уйду с погибельного пути. Я не поступлю, как он, но и не дам разгребать тебе это дерьмо совсем уж в одиночку. Главное — возвращайся живой, а я по мере сил постараюсь пролить максимум света на источник твоей боли. Решение так или иначе найдётся, верь в это.       Крит с благодарностью взглянула на него.       — Я этого не забуду, Белл. Я не забуду.       Техник молча кивнул, сложил крылья и вышел из операционной, жестом пригласив наёмницу следовать за ним. Та сделала несколько неуверенных шагов и с удивлением отметила про себя, что ходьба стала более лёгкой, более контролируемой, нежели раньше. Теперь ей не нужно отдельно управлять каждым своим шагом — комплекс «Зиветрон» целиком взял эту задачу на себя, улучшив также её рефлексы и общую устойчивость. Это было настолько потрясающе, что Крит на некоторое время даже позабыла о терзающей её тело боли. Пернатый техник Белл из расы кецлей измерения Тоноак был поистине мастером своего дела, и наёмница в очередной раз отметила для себя, насколько ей в этом отношении повезло. Ей пришло в голову, что с учётом всего случившегося он, как её лучший друг, заслуживает знать всю историю пути наёмницы. И она всё же обязательно расскажет её за бутылкой добротной медовухи. Когда вернётся.