Частички искры в глубине вселенной .

Он – Олицетворение благородности и мира , всегда готовый прощать своих созданий и направлять их на путь истины. Его сердце полно света, и этот свет освещает лишь тех, кто искренне верен ему. Дети света, его драгоценные чадо, — они становятся началом его вечной жизни, источником его безграничной силы и мудрости. Так говорят об Отце Всевышнем, но лишь немногие узрели истинное лицо Его. Не каждый осмеливается заглянуть за завесу великого «Света», который, в конечном счете, оказался не чем иным, как бездонной Тьмой. И первое дитя Его — Лололошка из Глассгарфа — стал наследником этого света. Однако свет оказался искажённым, испепеляющим. Он, первый «человек», поглощённый этим светом, безоговорочно служил своему Богу . Каждое Его слово было для него законом, каждая просьба — священным приказом. День за днём он склонял колени в молитвах, распространяя искривлённый свет Отца. Только вот были и те , кто отвергал великий свет Отца — те, кто поклонялся «ложному» божеству, и те, кто осмелился восстать против Его воли. Их называли Крестоносцами. Если говорить формально, то полное название звучало как «Святой рыцарский орден Крестоносцев». Однако за этой напыщенной вывеской скрывались эгоистичные и до жути бесчеловечные существа — если их вообще можно было называть людьми . «Крестоносцы — это грешники, потерянные души, возомнившие себя святыми из-за своей ложной веры . Сын мой , погонь схожуюпринято истреблять ». Всегда наставлял великий отец . Лололошка ему верил , даже больше чем себе и никогда не ставил под вопрос правоту его слов . Но самой страшной и болезненной правдой для Лололошки был не сам факт их существования, а то, что его собственный брат, отражение его самого, выбрал встать на их сторону. Джон. Единственный близкий человек, единственный, кого Лололошка помнил после того, как Отец одарил его своим светом. И теперь этот человек стал предателем. Это было как удар в самое сердце. Лололошка умолял Джона остаться. Молил его не бросать. Но его слова разбивались о глухую стену — тщетно. Собственный брат видел в нем угрозу которую нужно устранить . Лололошка не мог понять: как его брат, плоть от плоти, мог примкнуть к этим мерзким созданиям? Тем, кто осмеливался величать себя «святым орденом» и бросал вызов самой церкви? — Нет… Так не пойдет. Я обязательно наставлю тебя на верный путь, брат, — твёрдо сказал себе Лололошка, остановившись в самом сердце леса. Он закрыл глаза, сцепил руки в молитве и обратился к Отцу: — О, Отец! Молю, даруй мне видение, что поможет найти погань в миг, что служит нам века и освещает наш путь. Как сын Божий, взываю к Тебе и прошу: помоги наставить брата на правильный путь. Тишина. Несколько секунд абсолютного молчания, как будто сама природа затаила дыхание, остановив каждое своё движение. Но Лололошка привык к этому ощущению. Он давно воспринимал этот мир иначе, чем остальные. Если бы кто-то взглянул на мир его глазами, то увидел бы лишь разруху: обугленные пейзажи, искажённую реальность и странных, невиданных существ, которых обычный человек не мог бы даже представить. Это была его жертва — плата за свет, что даровал ему Отец. Отец уверял, что видит мир точно так же, как и он. Лололошка верил в это безоговорочно, ведь это означало, что его восприятие — истина. Его мир был настоящим. Он мечтал, чтобы другие тоже смогли увидеть эту реальность. Чтобы поняли, как важно поверить в Отца, чтобы встать на Его путь. Отец обещал: если все примут Его свет, мир в их глазах станет прежним — ярким, живым и беззаботным. И Лололошка всей душой хотел исполнить это обещание. Наконец, Лололошка почувствовал покалывание в глазах. Он открыл их и огляделся. Импульс погани чётко тянул его на север, словно невидимая нить, связанная с его душой. По этому направлению в его глазах мелькали искры, будто сами небеса указывали путь. Сжав кулаки, он уверенно пошёл по следу этих искр. С каждым шагом ощущение усиливалось: странное, необъяснимое притяжение, которое тянуло его всё ближе к цели. Он знал, что идёт правильно. У них с Джоном была одна особенность — странная связь, что связывала их, словно двойная планета. Они всегда чувствовали друг друга, могли безошибочно определить местоположение, если находились хотя бы в пределах нескольких километров. Лололошка давно не ощущал этой связи. Слишком давно. И теперь, впервые за долгое время, он чувствовал её вновь. Это было... странно приятно. Он даже поймал себя на мысли, что рад увидеть брата, несмотря на всё, что произошло между ними. Но рад ли будет Джон? Примет ли его? Пройдёт ли их разговор так, как он надеялся? Сможет ли Лололошка убедить брата в величии и правоте Отца?