Rose Cherokee. Blood & Chocolate

⠀

⠀⠀⠀⠀

─── ･ ｡ﾟ☆: *.☽ .*: ☆ﾟ. ───

Senza di te la vita non ha piu senso.

Без тебя жизнь больше не имеет смысла.

⋆˖⁺‧₊₊‧⁺˖⋆ ── ⋆⋅♡⋅⋆ ── ⋆˖⁺‧₊₊‧⁺˖⋆

      Чжань неотрывно смотрит на Ибо, задавая ему безмолвный вопрос. Естественно, ответа он не получит. Но, если спросить вслух, Ван Ибо скажет, что смерть для него в этот самый момент является благом.       Сердце колотится в груди так сильно, что напрочь сбивает ровное дыхание. В голове не утихает рой из спутанных мыслей и образов. Ибо пытается сосредоточиться, но всё скользит мимо него, как тени во мраке. Он чувствует, что теряет контроль над собой и скоро потеряется в этом безумии.       Воспоминания безжалостно рвут в клочья, вызывая невыносимую головную боль. Она же доводит до тошноты, ускоряя сердечный ритм, а вместе с этим подгоняет тревогу, что ложится тяжелым камнем, продавливая грудь. Все магические приёмы Мэн Цзыи, о которых Ибо и не подозревает, не оказывают значительного эффекта.       Сяо Чжань умело скрывает удивление и искренне недоумевает, почему не сработало заклинание одной из самых сильных ведьм, перед которой все остальные ведьмы и чернокнижники в кланах волков кажутся горсткой новичков.       Ещё один вопрос, который пока что остаётся без ответа.       Эмоциональный беспорядок продолжает бурлить в Ибо, как забытый чайник на плите. Кажется, ещё немного — и голова взорвётся. Все силы мобилизованы на сохранение твёрдой почвы под ногами. Фрагменты из прошлого продолжают наступать, словно воинствующая армия, не оставляя шанса на покой.       Ван Ибо осознаёт, что ему нужно найти способ справиться с этим, иначе рискует потерять самого себя. Закрывая глаза, он пытается сконцентрироваться на дыхании, теряясь во внутреннем мире в поисках того островка спокойствия, который поможет выжить в эпицентре бури, грянувшей так неожиданно.       В этом бреду проходит ещё несколько минут. Время растягивается, как пружинка-радуга, невыносимо долго и всё ещё невыносимо больно.       Короткими эпизодами наступает облегчение. Ибо кажется, что это чувство приняло человеческий облик. Худощавый силуэт возникает прямо перед ним и проводит по бледным щекам Ибо холодными пальцами, оставляя отрезвляющее и одновременно нежное прикосновение.       Туман в голове проясняется, как и таинственный образ.       Лик из грёз прекрасен и знаком. Ибо никогда не спутает этот взгляд, он лучится светом самой яркой звезды на ночном небосклоне. Не спутает эту улыбку. Она опьяняет его с тех пор, как только он увидел её обладателя впервые.       Сяо Чжань.       Он предстаёт перед Ибо в чёрном ханьфу. Легкая ткань струится в причудливом танце невидимого ветра, словно хочет придать ему форму. Невозможно пленить ветер, он свободен и неуловим, как и образ, который скоро начнёт ускользать.       Чжань — глоток свежего воздуха в давящем пространстве реальности. Но во сне нет стен, а под ногами твёрдой поверхности. Ибо ощущает всем телом невесомость, крепкие объятия Сяо Чжаня удерживают его на месте.       Ван Ибо чувствует легкий поцелуй на губах. Поцелуи плавно перетекают на шею, полностью вытесняя головную боль. Ибо больше ни о чём не думает, в его мыслях только Сяо Чжань. Он начинает жадно целовать в ответ, переплетая пальцы с его пальцами.              Где-то в подсознании предательски закрадывается предостережение, бьётся в истерике, поднимая тревогу.       — Дыши вместе со мной, — шепчет в губы Сяо Чжань, ещё крепче обнимая Ибо.       Чжань прикладывает силы, сбавляя обороты безумия Ибо. Впервые, по его мнению, волчья сущность оказалась действительно полезной. Даже если это обычное наваждение.       Но этого недостаточно.       Как только Чжань переводит внимание, Ван Ибо снова становится узником последствий рухнувшей дамбы в голове. Несмотря на это, он проявляет завидное терпение, не выдавая внешне, насколько ему тяжело.       Сидя за рулём, Сяо Чжань почти не смотрит на дорогу, его обеспокоенный взгляд скользит тенью по лицу Ван Ибо.       Нарушение нескольких правил дорожного движения и пролёт на красный свет светофора на огромной скорости — пустяк. Самое главное — не сбить кого-то по пути, на всё остальное Чжаню наплевать.       Внутри него торжествует тревога, подтачивает когти, раздирая кожу до костей. Чжань готов поклясться, он чувствует, как истекает невидимой глазу кровью.       В салоне внедорожника владычествует звенящая тишина, воздух кажется наэлектризованным до безумия. Ибо молчит, однако в тот момент ему хочется выйти из машины и закричать, насколько хватит сил. За дверью сохраняемого им спокойствия творится ад.       — Чжань-гэ, перестань смотреть на меня так, как будто я с минуты на минуту умру.       Он не умрёт. Ему не может так повезти.       Ибо шепчет тихим, уставшим голосом. Он не выдерживает пристальный взгляд Чжаня на себе. После тех сладких поцелуев слишком больно возвращаться в реальность. Ван Ибо хочет снова сбежать туда, к нему.       Я хотел остаться там, с тобой.       Мысли Ибо кажутся ему слишком громкими, на долю секунды его подбрасывает внутренняя дрожь. Возникают опасения, что слова были сказаны вслух.       — У меня вместо глаз — рентген, и я решил посмотреть, что там у тебя под одеждой.       Сяо Чжань переводит всё в шутку, в то время как беспокойство внутри укладывает его на лопатки. Он не может оказать сопротивление, бороться со своими демонами сил никаких не осталось. Они — беспощадные бойцы на ринге, без остановки наносящие удары.       — Как-нибудь покажу, что у меня под одеждой, — отвечает Ибо. Его болезненная улыбка пронзает Чжаня насквозь, заставляя задыхаться. — Лучше меня за руль посади. Водитель из тебя опасный, смотришь куда угодно, но только не на дорогу.       Ты для меня гораздо больше, чем «что угодно», Ван Ибо.       Сяо Чжань молчит, его ответом служит едва заметная улыбка, проскользнувшая на лице, и лёгкое покачивание головой.       Всё это — очередное воспоминание. С того времени прошло пару часов. Ибо помнит каждый момент, проведённый с Чжанем, мысли о нём всё ещё помогают прикрыть филиал ада внутри.       Сяо Чжань хотел отложить все свои дела и остаться с Ибо до самого утра, но всё же был вынужден уехать. Ван Ибо сам настоял, он слышал недовольное бормотание Ичжоу по телефону. Ибо успел сделать выводы, что Ван Ичжоу — человек, с которым Чжань старается не спорить, если на то нет такой необходимости.       «Ты понимаешь, что такое безрассудное поведение в это непростое для нас всех время может сподвигнуть остальных на действия против тебя? Они и так ждут-не дождутся, когда ты сделаешь ошибку».       Эти слова Ван Ибо слышит отчетливо, несмотря на отчаянные попытки Чжаня уменьшить звук. Снова странные разговоры, в которые Ибо не хочет вникать, особенно сейчас. В конце концов, это не его дело, тем более, его не просят.       Внедорожник останавливается на парковке у многоэтажки, Ван Ибо как можно быстрее выходит наружу, попутно вдыхая прохладный осенний воздух. Он отрезвляет, становится легче дышать.       — Мне плевать, что они там думают! Если потребуется, я готов сломать каждому его предательский хребет! Я не собираюсь подчиняться их идиотским протоколам и правилам!       Точка кипения достигла своего пика. Напряжение внутри Чжаня — ядерная бомба, и она взрывается прямо там, на парковке. Сяо Чжань не контролирует силу, он выходит из машины и хлопает дверью так сильно, что окно под этим беспощадным ударом расходится мелкими трещинами. Ибо этого не видит, но всё прекрасно слышит.       Он не узнаёт своего Чжань-гэ. Человек, вышедший из внедорожника, ему совершенно незнаком. Куда за одно мгновение исчез его ласковый Сяо Чжань?       Твоё безумие страшнее моего, Чжань-гэ. Расскажи наконец, что с тобой происходит.       Отношения Ван Ибо и Сяо Чжаня завертелись неожиданно и бесконтрольно чуть больше месяца назад. Между ними невидимая шёлковая лента пыльно-розового цвета, но она пока ещё не окрасилась в кроваво-алый, став неразрывной на веки вечные. Ленточка обволакивает, стягивает руки, ноги, всё больше и больше связывая их между собой. Она приближает к точке невозврата, тогда лента станет алой и уже невозможно будет остановиться.       Когда Сяо Чжань обходит автомобиль, чтобы присоединиться к Ибо, разговор с братом заканчивается. Но по выражению лица он всё ещё испытывает нескрываемое раздражение.       — Дальше я один, — решительно объявляет Ибо, останавливая Чжаня. — У тебя дела.       — Дела подождут, — отмахивается Сяо Чжань. — Я тебя не оставлю.       — Нет! — властный голос Ибо заставляет сдаться немедленно. — Ты должен помочь семье. Кажется, возникла какая-то проблема.       — А ты не семья? — Чжань прижимается спиной к внедорожнику, голос звучит шёпотом, веет еле уловимым отчаянием. — А это?       Сяо Чжань демонстрирует красный браслет на запястье. Рука Ибо, на которой прочно завязан другой браслет, тянется к своей паре. Пальцы осторожно обхватывают тонкое запястье. Профессиональная привычка всех врачей. Ибо отчетливо чувствует под пальцами учащенный пульс Чжаня.       — Я буду в порядке, поверь мне.       Ибо хочет побыть в тишине, несмотря на то, что Чжань единственный человек, который не нарушит его покой. За всё время он доказал это много раз.       Из-за экстренных операций чаще всего не остаётся времени на отдых. Силы балансируют на грани: покинуть или остаться. Сяо Чжань всегда чувствует, что человек, который медленно, но верно проникает ядом в его сердце, нуждается в нём. Он приходит в медицинский центр после работы в дни, когда у Ван Ибо дежурство. Чжань приносит горячий кофе, и его, как всегда, встречает обессиленный хирург на пороге кабинета.       Ибо привык к этим визитам, к хорошему быстро привыкаешь.       — Сегодня сколько операций провёл? — интересуется негромко Сяо Чжань, присаживаясь на край кушетки. Он спрашивает не ради поддержания разговора, его волнует Ибо. Обеспокоенный взгляд незримо касается щеки, пересохших губ, а после возвращается к уставшим глазам.       Ван Ибо закончил очередную операцию совсем недавно, может, за десять минут до прихода Чжаня.       — Три, — шепчет Ибо, опускаясь рядом. Он наконец может присесть, всё тело ноет, и он готов заныть в голос, но сил нет даже на это. На дне бумажного стакана остаётся последний глоток кофе, который Ван Ибо допивает. Чжань осторожно забирает из его рук стакан, хочет выкинуть, но Ибо его останавливает, не позволяя встать с места.       — Что? — негромко вопрошает Чжань, окидывая Ибо безмятежным взглядом. Он становится свидетелем самого милого зрелища у себя на плече, начинает улыбаться, затаив дыхание. Ван Ибо настолько устал, что прислонился к нему и прикрыл глаза. Тепло, что исходит от Чжаня, манит к себе Ибо, как кота, которому нужно согреться.       — Не уходи, пожалуйста, — сквозь полудрёму просит Ван Ибо.       — Куда же мне теперь уходить? — улыбается Чжань, но ответ знает наверняка.       Он не может уйти и не хочет.       Ибо долго не думает, прежде чем прилечь, уместив голову на колени Чжаня. Он крепко обхватывает тонкую, на первый взгляд, хрупкую талию Сяо Чжаня обеими руками. Где-то внутри выжидает страх, угрожает Ибо, что он обязательно придёт за частью его души.       Я всё равно заберу у тебя твоё сердце! Ты ничего не сможешь сделать с этим!       Страх издевается, смеётся над Ибо.       Ван Ибо пробирает дрожь, он резко приоткрывает глаза, слегка приподнимается, хочет убедиться, что всё в порядке.       В кабинете тишина, Сяо Чжань всё ещё на месте, осторожно гладит Ибо по волосам, иногда прислушивается к его сердцебиению.       — Ибо, знаешь, если бы коты вдруг стали людьми, они были бы похожи на тебя сейчас, — говорит Чжань очень тихо, словно хочет спрятать слова от стен, будто они могут подслушать и рассказать кому-то.       Ибо улыбается, ещё крепче сжимая Чжаня в объятиях.       — Если бы я был котом, то, скорее всего, чёрной пантерой, — едва слышно проговаривает Ибо.       Чжань улыбается в ответ, чувствуя, как даже самые незначительные моменты с Ибо наполняют сердце теплом. Он начинает напевать мелодию колыбельной. Ван Ибо с ней знаком, ею Сяо Чжань спасает его всякий раз, когда кошмары летают над ним беспощадными коршунами.       Очередное воспоминание растворяется, как кубик сахара на дне стакана, только слаще от этого не становится. Головная боль с такой же интенсивностью терзает Ибо. Обезболивающие препараты всегда помогали, но сегодня они тоже бесполезные предатели.       Уже второй час Ибо лежит на кровати не в состоянии даже уснуть. Стоит ему закрыть глаза, как тело содрогается от резких падений с высоты в пропасть. Он слышит крики, видит огонь, снова и снова.       Ко всему этому хаосу внезапно прибавляется назойливый звук колокольчика. Ибо не сразу понимает, что смартфон разрывается рядом на тумбочке.       Кто-то отчаянно пытается дозвониться до него.       Ибо раздраженно морщится и даже не смотрит кто, просто отвечает на звонок. Он готов услышать абсолютно всё, даже приказ немедленно явиться на работу.       — М-м-м? — измучено стонет Ван Ибо, прижимая телефон к уху.       Следует недолгое молчание и тяжелый вздох, полный сожалений.       — Зря я тебя послушал и не остался.       — Угомонись! Со мной все хорошо, — более бодро заявляет Ван Ибо, когда слышит голос Чжаня.       — Хорош врать! — прилетает сердитым тоном в ответ. — Голова болит?       — Мгм, — отзывается Ибо. — Хочу спать, но не могу.       — Закрой глаза, а телефон поставь на громкую.       Указаниям Ибо следует без вопросов. Он кладет смартфон на подушку, поворачивается на бок, чтобы быть поближе к голосу.       Наступает короткая тишина, а после звучит знакомая мелодия. Чжань негромко напевает колыбельную, вкладывая в неё как можно больше спокойствия, замуровывая тревогу где-то на задворках. Он не хочет, чтобы его нервозность перешла к Ибо, который и так держится из последних сил.       Мелодия вытесняет всё, переворачивает шахматную доску, убирая на ней все фигуры. Ибо чувствует, как напряжение покидает тело под влиянием успокаивающего голоса. Вскоре дыхание становится ровным, сердце замедляет бешеный ритм, а мысли перестают кружиться хаотично.       Чжань продолжает напевать мелодию, исцеляя израненную душу. Сон обволакивает Ибо, мягко и нежно касаясь его, приглашая в объятия, обещая закрыть от всего мира лёгкой вуалью. Сознание плавно ускользает в мир сновидений, он наполнен спокойствием, служит верным убежищем от напастей.       Ван Ибо падает сквозь облака, иногда чувствует холодок по всему телу. В подсознании звучат отголоски колыбельной, они сливаются с мягким шелестом ветра.       Теперь Фэй Лянь, божество ветра, убаюкивает Ибо на воздушных волнах. В сновидениях он ощущает легкость и свободу, словно птица, взмывающая в небеса.       Падение вниз заканчивается кромешной тьмой.       Страха нет, боли тоже, как и тревоги, что душила неустанно весь день. Но темнота повсюду, ничего не видно и не слышно, будто окружили вакуумом. Здесь, в этом незнакомом месте, Ван Ибо впервые чувствует себя в безопасности. Он всем телом ощущает тепло, оно тянется к нему осторожно и трепетно, хочет поднять ту вуаль и прикоснуться.       Нарушает тишину стук сердца, оно бьётся ровно и чётко. Ибо прислушивается и слышит голоса, они где-то рядом.       — Дорогая, прости. Я не понимаю, почему он увязался за тобой и ходит по пятам весь день.       Приятный женский голос доносится откуда-то издалека, как будто между этой женщиной и Ибо есть невидимая стена из воды. От неё исходит тихий перезвон мерцающих капель.       — Всё в порядке, — отзывается другая женщина. Её голос звучит гораздо ближе, будто она совсем рядом, и кажется очень знакомым. — Милый, подойди, сядь рядом со мной.       Ибо чувствует, как его осторожно касается чья-то маленькая ладонь, и теперь не только тело, но и душу обволакивает теплом. Напоминает сладкую весну, она источает незабываемые, легкие ароматы цветов и персиковых деревьев.       — Смотри, сынок, не докучай госпоже Ван. Ей сейчас нельзя беспокоиться, — не строго наказывает женщина, сохраняя спокойный тон голоса.       — Хорошо, мам, — в ответ звучит детский лепет.       — Госпожа слишком тревожится, ты не доставишь мне беспокойств, малыш, — ласково уверяет девушка. — Иди сюда, я обниму тебя.       Снова воцаряется тишина, которая начинает переплетаться с умиротворенной мелодией. Ибо узнаёт колыбельную с первых нот, её же Чжань напевает, укладывая малыша А-Тина спать, и успокаивает ею Ибо, когда он ложится к нему на колени, чтобы подремать.       Теперь эта мелодия звучит нежным голосом девушки.       — Спи, малыш А-Чжань, — заботливо звучит следом, но Ибо этого уже не слышит.       Сон рассеивается, словно летний туман по утру, подбрасывая Ибо обратно сквозь облака, туда, откуда он падал, как только закрыл глаза. Эти грёзы оставляют после себя лёгкую дрожь и абсолютное спокойствие, возвращая в реальность.       Ибо просыпается, сталкиваясь с реальной темнотой, которая захватила его комнату, пока он спал. Она кажется ему живым существом, что прячется в тени. Ван Ибо чувствует, как владычица ночи касается кожи ледяными руками, скользит по спине, вызывая мурашки. Но мысль о том, что это просто игра света и тени, заставляет непрошенную гостью убраться немедленно.       За окном давно стемнело, ещё один день подошёл к концу. Ван Ибо садится в кровати, сбрасывая с себя остатки сна. Странная меланхолия окутывает его, словно дыхание прошлого, и сразу же отпускает.       Он стойко уверен, что всё позади. Воспоминания на этом закончились, голова не болит, а внутри более не зреет тревога.

⋆˖⁺‧₊₊‧⁺˖⋆ ── ⋆⋅♡⋅⋆ ── ⋆˖⁺‧₊₊‧⁺˖⋆

      Вечерняя звезда и Сигма прибывают на собрание кланов последними. К тому же Сяо Чжань не стремится приехать первым и ждать других. Все его мысли зациклены на Ван Ибо, которого пришлось оставить одного.       — Полагаю, они и в этот раз будут болтать до первого петуха, — устало фыркает Чэнь Чжосюань, заранее чувствуя, как ей становится скучно от нудных бесед. Она идёт впереди, уверенно стуча по брусчатке новенькими туфлями на шпильках от «Giorgio Armani».       За ней следуют Ифэй, Ли Бовэнь и Юй Бинь. Судя по общему настроению, никто из них не горит желанием присутствовать на этом собрании.       — Радуйся, если управятся до первого, — усмехается Бовэнь.       Чаще всего, разговоры глав кланов, которые к тому же старейшины, перетекают из пустого в порожнее. Они хватаются за одну проблему и бесполезно мусолят её целую вечность. После начинают расхваливать своих отпрысков, их достижения, попутно вплетая в разговоры разные слухи, не имеющие под собой никаких оснований.       — Боги, молю вас, пусть они сегодня быстрее решат все свои проблемы. — Чжосюань запрокидывает голову кверху, вглядываясь в хмурое небо. Кажется, просьба услышана, и ответом служит сверкнувшая неподалёку молния. — Это был ответ? Да?       — Наших старейшин даже Боги не смогут заставить молчать. — Энн бросает короткий взгляд на сгущающиеся тучи над поместьем. — Не нравится мне это. По прогнозу, до ночи должна продержаться хорошая погода.       — Обычная гроза, Фэй-Фэй, — скептически реагирует на слова главы клана Сигма Юй Бинь. — Не стоит из-за этого переживать.       Несмотря на то, что всё более-менее спокойно, за исключением некоторых вещей, в сердце Энн закрадывается тревога. Внутренний голос нашёптывает, неустанно повторяет о грядущем шторме. Но этому диалогу суждено остаться непонятым, ибо напоминает разговор слепого с глухим.       — Подождём остальных здесь. — Чжосюань останавливается недалеко от парадной двери.       Во дворе поместья сомнительно тихо, никого нет, будто ещё никто не приехал. Однако несколько десятков автомобилей, хаотично расставленных у ворот, говорят об обратном. Обычно во время таких собраний вся молодежь выжидает снаружи подальше от жарких споров. Они расхаживают в саду, тем самым коротая время, или спускаются вниз по склону, к шумной быстрой реке.       Но сегодня ни единой души вокруг, все внутри, будто их туда загнали ударами плети.       — И куда вы так бежите? — Хаосюань бросает вопрос через весь двор. Его голос громко отскакивает и тонет где-то в глубине сада, привлекая внимание собравшихся у двери. — Так не терпится выслушать очередной бред?       — Захлопнись и иди уже! Имей совесть, в конце концов! — Чжочэн возмущенно толкает брата в бок и кивает в сторону большого зала. — Там куча волков, у которых слух не хуже нашего.       — Насчёт захлопнуться подумаю, а вот про совесть не проси. — Привычная ухмылка появляется на лице Хаосюаня моментально. — Я однолюб, знаешь ли. Всякие совести не в моём вкусе, чтобы их иметь.       — Да твою ж! — Чжочэн готов придушить брата на месте. Мало того, что он вынес мозг всем, кто сидел в машине, так ещё и здесь нашёл что сказать. Извращение обычных слов стало для Чжочэна последней каплей в океане его терпения.       Шуточная драка между братьями грозила завязаться прямо посреди двора. Такое часто происходило, и никто, кроме одного, — и это не Чжань, — мог остановить эту стихийную катастрофу.       Ифэй, Юй Бинь, Бовэнь и Чжосюань находили происходящее забавным, как и всегда. Они — постоянные свидетели этих «драк», удивлять их нечем. Спустя пару секунд на горизонте замаячила грозная фигура Ичжоу. Она нависла грозовой тучей над младшими братьями, но они его даже не заметили.       Группировка у парадной двери уже не сдерживалась от смеха.       — Прекратили! Живо! — гремит голос старшего брата над Хаосюанем и Чжочэном, заставляя их немедленно остановиться. — Сами без пяти минут отцы, а ведёте себя как дети малые! Безобразие!       Замечание пролетает мимо, но слова об отцах вынуждают братьев переглянуться и перекинуть всё внимание на Мэн Цзыи и Сун Цзияна. Они, ни о чём не подозревая, идут следом по той же тропе, что и остальные. Цзыи увлеченно рассказывает Цзияну о новых открытиях в области медицины, а он внимательно слушает её и иногда задаёт вопросы.       — Я что-то не понял, — негромко бормочет Хаосюань, смотрит на Чжочэна, теряясь в предположениях. — Почему ты не сказал, что у нас ожидается пополнение?       Чжочэн уже сто раз мысленно перелопатил события прошлого месяца. Всё думал, не натворил ли делов по пьяне, и совсем забыл, что даже не пьёт. Но и без этого Цзыи его к себе не подпустит, пока обручальное кольцо не займёт законное место на её безымянном пальце.       На Цзияна думать никакого смысла нет, если только они с Хаосюанем не решили взять на воспитание ребёнка. Чего тоже пока не предвидится в свете мрачных событий за последний месяц.       Смертельное кольцо захватывает в заложники всю семью. День ото дня оно сжимается вокруг них, незримо приближая неизбежное кровопролитие.       — Угомоните уже этих двоих! — с усмешкой бросает Ичжоу, толкая Хаосюаня в объятия Цзияна, а Чжочэна слегка тычет в бок в сторону Мэн Цзыи.       Хаосюань прилетает в объятия Цзияна слишком легко, даже не сопротивляется.       С виду Сун Цзиян очень хрупкий, складывается впечатление, что даже незначительный порыв ветра может его украсть из объятий. Но только Хаосюань знает, его Ян-Ян не так прост, как кажется. Волчья сущность укрепила тело настолько, что один его удар снесёт бетонную стену.       — Что ты опять натворил? — Легкая улыбка скользит по лицу Цзияна, от которой Хаосюань готов растаять, как и всегда. Если бы не цепкая хватка Ян-Яна, он уже растёкся бы лужицей на холодной брусчатке.       — Я слышал, ты здесь кого-то прячешь. — Хаосюань беспардонно разводит идеально сидящий пиджак на Цзияне, позволяя прохладному воздуху взять в плен идеальную талию.       — Ты бы узнал об этом первым. — Ян-Ян привычно улыбается и уводит Хаосюаня за собой. Они догоняют Ичжоу, он едва заметно подмигивает им, будто хранит важную тайну и является главным соучастником коварного плана.       — А ты чего сам не свой?       Цзыи неторопливо подходит к Чжочэну, окончательно возвращая его в реальность лёгким прикосновением руки. Он смотрит на неё с опасением во взгляде, до конца не доверяя своим же воспоминаниям.       — Я ничего не натворил за последнее время, о чём могу не помнить?       — Например? — Цзыи одаривает загадочной улыбкой, на что у Чжочэна внутри всё начинает сжиматься и превращаться в пламя.       — Например, мог по пьяни запустить необратимый процесс. — Шутка неудачная, но за Чжочэна говорит его волнение. Ладонь в кармане, длинные пальцы крутят небольшую коробочку от «Garrard».       Ван Чжочэн знает, что делать и говорить, уже пару недель только об этом и думает.       — Я не беременна, если ты об этом, — почти шепчет Цзыи об этом с плохо скрываемым сожалением.       Конечно, Чжочэн, который за все эти годы изучил весь спектр её эмоциональных проявлений, не мог не заметить, как легкая грусть легла тенью на прекрасное лицо.       «Вот теперь понимай, как знаешь, Ван Чжочэн! То она замуж не хочет, то расстраивается из-за того, что не беременна. Почему девушки не говорят прямо? Почему нужно проходить квест, чтобы понять хотя бы одну их мысль?»       — Стой! — Чжочэн внезапно перехватывает руку Мэн Цзыи в тот момент, когда она уже собирается отойти. Не отпуская её, он становится на одно колено, ловко раскрывая коробочку с кольцом. — Выходи за меня замуж!       Ван Чжочэн как никогда уверен в своих словах. Это предложение самое правильное в его жизни, и он знает об этом. Ему остаётся надеяться, что Мэн Цзыи согласится.       Фраза сказана негромко, но её слышат абсолютно все. Разговоры у парадной двери прекращаются за мгновение, но тишину разгоняет звонкое присвистывание Бовэня из толпы, когда они видят Чжочэна на одном колене.       Все замирают, затаив дыхание, в этом волнении и удивлении заметны искренние улыбки.       Хайкуань и Сюань Лу вместе с двумя подростками останавливаются, зайдя во двор. Они переглядываются от удивления, начинают улыбаться и переводят взгляды на влюбленную парочку. Лу прижимается к Хайкуаню, он в ответ обнимает её, подростки рядом заговорщически шепчутся и подхихикивают.       — Чего остановились все? Нас не пускают дальше? — Цзи Ли и Цзаньцзинь подходят позже и не слышат, как Чжочэн делает предложение Мэн Цзыи. Двое молодых людей зависают у ворот, впереди проход преграждают Го Чэн и Пэйсинь.       — Дядя Чжочэн сделал предложение руки и сердца тёте Цзыи, — почти шёпотом поясняет Го Чэн, перебрасывая ответ через плечо.       — Что?! — вскрикивают хором Цзи Ли и Цзаньцзинь, сами не замечая, как их голоса разом облетают гору, возвращая присутствующих в реальность из вакуума приятного шока. — Боги! Наконец!       Хаосюань, который всё это время молчит, дабы не ляпнуть чего-нибудь в такой ответственный момент, уже не сдерживается и негромко смеётся, при этом закрывая лицо ладонями. Он не может поверить в то, что происходит, как все остальные. То, что Цзыи ещё не ответила, судя по всему, никого не волнует. Все заочно уже празднуют это долгожданное событие.       Храбрая Цзыи вдруг забывает все слова и даже то, как разговаривать. Благо она помнит, как дышать, но может поклясться, что её сердце не выдержит и выпрыгнет из груди. Она бессовестно солжёт, если скажет, что не хочет выходить замуж за Чжочэна. Она хочет этого давно, хотя постоянно говорит, что не время.       Семье следует привыкнуть к постоянным угрозам со стороны тёмного мира. Нельзя бежать от всего, ожидая спокойных дней, они могут так и не наступить.       Это изумительно прекрасное кольцо, которое стоит немалых денег, предназначается ей. Чжочэн долго выбирал, ибо все кольца мира меркнут перед красотой его обожаемой Мэн Цзыи.       — Я согласна, — робко произносит Цзыи, удивляясь, как смогла выговорить что-то внятное. Кажется, она всё ещё не осознаёт суть происходящего, но сто раз согласна выйти замуж за Чжочэна. Он же выдыхает, понимая, что всё это время не дышал, и наконец надевает на изящный безымянный пальчик Цзыи кольцо.       Оправа выполнена из восемнадцати карат белого золота высшей пробы. Центральный камень — фиолетовый сапфир овальной огранки в двенадцать карат, окружают его семнадцать небольших бриллиантов.       — Она сказала «Да», — для ясности кричит на весь двор Хаосюань, чтобы все слышали наверняка.       Никому нет дела до совета кланов, все ринулись поздравлять Чжочэна и Цзыи, которые и сами уже обнимаются.       Долгожданное событие. Семья ждала несколько лет, чтобы услышать эти заветные слова. Вечная невеста клана Вечерней звезды вскоре станет полноправной госпожой в доме.       Сяо Чжань вместе с Фаньсином подъезжают к поместью позже всех остальных, в девятом часу. Они ещё не знают о последних новостях, а Чжань и вовсе думает только об Ибо, через каждую минуту проверяя телефон на новые сообщения. Порой он порывается позвонить и сразу оставляет эту мысль. С большей долей вероятности Ибо всё ещё спит, Чжаню не хочется его будить, помня, с каким трудом он уснул.       Как же ему хочется всё бросить и уехать, прямо сейчас. Сяо Чжань готов сложить с себя все свои обязанности, если это вынуждает оставлять Ибо в такие моменты. Хотя тот и не просил остаться, однако Чжань достаточно давно чувствует, как Ван Ибо проникает в его кровь, заменяет воздух и вытесняет из головы все мысли. Появилась потребность видеть его каждый день, обнимать и утопать в этих крепких объятиях.       Мысли о Ибо разбивает внезапный звонок, и, как бы Чжаню ни хотелось, тревожит его вовсе не он.       — А-Сян, что случилось?       Фаньсин переводит взволнованный взгляд на дядю, хотя до этого смотрел гонки на смартфоне. Он уже прикидывает, что могло случиться, из-за чего позвонил его брат.       Цзюньсян и Итин остались дома. Первый не поехал вместе со всеми по причине своего недуга, а малыша решили не показывать остальным.       В кланах знают, что Сяо Чжань усыновил мальчика. Даже пошли слухи, что он тайно женился шесть лет назад, у него родился ребёнок и его прятали всё это время.       Само собой, все хотят увидеть мальчика. Возможно, именно он станет королём в будущем.       — Докладываюсь тебе, потому что тётя Лу-Лу не отвечает на звонки, — ответил Цзюньсян. — А-Тин поел, принял лекарства и теперь спит. С нами всё в порядке.       — Хорошо. Если что, сразу звони.       — Да, дядя.       Разговор оказывается недолгим, к тому моменту внедорожник уже стоит у ворот.       За стенами поместья тишина, её осмеливается нарушить ветер заигрываниями с деревьями, на которых ещё держится листва. Они, словно в знак приветствия своего короля, под натиском порыва срываются вниз, осыпая Чжаня и Фаньсина.       — Подозрительно тихо. — Фаньсин осматривается вокруг, но кроме десятка разных автомобилей ничего необычного не замечает.       — Все уже в главном зале, — даже не сомневаясь, отвечает Сяо Чжань.       Властной походкой он направляется прямо к парадной двери. Фаньсин следует за ним, держа дистанцию, проявляя такую же уверенность в каждом движении.       Ранее Фаньсин не допускался на совет кланов, пока ещё был человеком. В отличие от своих братьев, которые сопровождали старших с тех пор, как превратились.       Сяо Чжань останавливается у двери и, прежде чем войти в главный зал, оборачивается на Фаньсина.       — Волнуешься? — Чжань замечает некоторое смущение на лице племянника. Он старался не говорить с ним всю дорогу, чтобы не усиливать напутствиями и без того явный мандраж.       — Так заметно? — Фаньсин едва улыбается в ответ.       — Просто оставайся собой. Титул наследника не требует от тебя выполнения каких-то обязательств. Но, мой тебе совет, мотай всё на ус. В этом зале недругов больше, чем друзей, и все они будут улыбаться тебе в лицо, а в следующую секунду могут воткнуть нож в спину. И помни о самом главном — я не всегда буду рядом с тобой.       Отец Чжаня сказал ему почти те же слова, когда он впервые предстал перед кланами в качестве наследника. Тогда он не придал этому всему значения, особенно тому, что отец не всегда будет рядом. Ведь никто и не думал, что через пару месяцев от прежней семьи ничего не останется.       Теперь Чжань на месте своего отца пытается дать напутствие племяннику, которого воспитал как собственного сына. Он видит в его взгляде себя в семнадцать лет, того, кто ещё ничего не знает о мире, в котором живёт.       — А если я не смогу стать таким, как ты? — Фаньсин подходит ближе. — Мой отец был обычным человеком, которого потом превратили в волка. Я ведь не чистокровный, меня никто слушать не станет.       — У тебя как раз преимущество в этом. — Чжань опускает руку на плечо племянника. — В тебе течёт кровь чистокровных в отличие от всех остальных. Никто не сравнится с тобой. И то, кем ты станешь, не зависит от того, похож ты на меня или нет. Тебе суждено превзойти меня во всём.       Фаньсин кивает, отступая назад, за спину Чжаня, демонстрируя готовность к этой встрече. Распахнув двустворчатую парадную дверь, Сяо Чжань на мгновение задерживается на пороге. Около двухсот человек ожидают его и Фаньсина. Гул голосов замолкает, настаёт абсолютная тишина, все покорно склоняют головы перед королём.       Зал для собраний большой, с высокими потолками, без всяких вычурных деталей, кроме трёх многоярусных люстр. Помещение может вмещать в себя до пятисот человек.       Проход так и просит себе ковровую дорожку, но каменный пол пуст. В конце зала есть каменная платформа высотой в полметра, на ней стоит деревянный стол. Он предназначен для тех, кто принимает участие в совете.       Чжань заранее одевает маску безразличия, выражая уверенность во взгляде и властной походке. Фаньсин держится за ним, старается ни на кого не смотреть. Он не знает этих людей, только некоторых, не считая своей семьи. Зато вся эта толпа дружно за ним наблюдает исподлобья. Вполне вероятно, каждый старейшина уже приглядывает ему невесту из своего клана.       Все хотят породниться с королевским родом.       Представители Вечерней звезды и Сигмы ждут у длинного стола. Место во главе принадлежит Чжаню, теперь, когда есть наследник, он сядет по правую сторону от него.       Дойдя до своего места, Сяо Чжань окидывает коротким взглядом представителей кланов. Все старейшины здесь, как и молодежь, что его удивляет; чаще всего они пропускают такие мероприятия. Инициатором собрания выступает не Сяо Чжань, а старейшины. Они сослались на важное сообщение, которое необходимо поведать всем.       — Что ж, начнём. — Сяо Чжань легким взмахом приглашает старейшин присесть за стол, а молодые с небывалым интересом присаживаются кто куда в ожидании важной новости.

_____________________

      Идёт уже второй час, а старейшины так и не удосуживаются сообщить крайне важную новость.       Фаньсин не привык так долго сидеть на одном месте и слушать нудные разговоры. Первые полчаса он ещё следует совету отца и прислушивается, чтобы понять суть разговора, но вскоре ему это надоедает. Фаньсин отчаянно смотрит на Чжаня, однако король сидит, сохраняя завидное спокойствие, и не обращает на своего сына внимания. На публике Сяо Чжань очень отстранён, строг по отношению даже к своей семье.       Одного его взгляда достаточно, чтобы расшумевшиеся молодые волки внизу замолчали.       — Кажется, наш господин сегодня не в настроении, — тихо замечает молодой человек из клана Дельта. Он, другие его соклановцы и часть клана Саргас сидят дальше всех от стола, где-то в углу огромного зала. Но, как и вся присутствующая молодёжь, они уже успели заскучать.       — Он никогда не бывает в хорошем настроении, — замечает девушка рядом. — Я не видела, чтобы он вообще улыбался.       — И, несмотря на это, толпу всех этих молодых незамужних девиц не смущает отсутствие у него эмоций. Все они готовы броситься ему на шею.       — Почему же, — усмехается другой. — Говорят, в «Роза Чероки» он более чем эмоционален, хотя видят его за барной стойкой крайне редко. Выбирается в зал всего на час, когда настаёт время обеденного перерыва, и обслуживает только одного человека.       — Кто же этот счастливчик или счастливица? Этот человек по истине ему дорог, раз он отрывается от важной работы и снисходит до обслуживания кого-то там, на виду у всех, как будто он обычный человек, — шепчет девушка из клана Саргас, не отводя взгляда от Сяо Чжаня. Она очарована им, как и другие свободные от отношений девушки из этого же клана.       — Ты всерьез веришь, что под «Розой Чероки» есть огромный подвал с лабораторией, в котором клан Вечерней звезды создаёт оружие для Хранителей? Вдобавок промышляет кучей того, что запрещено законом? И наш король дни напролёт проводит там время, руководя процессом? — О таких вещах опасно говорить в таком месте, да ещё под носом у Сяо Чжаня, однако молодые волки настолько увлечены догадками, что самоуверенно отбрасывают от себя страх.       — А ты думаешь, откуда у них столько бабла? Многовековое наследство? Вряд ли. Они продают оружие не только Хранителям, но и возят за границу. Говорят, Ван Хаосюань и Сун Цзиян почти каждый день летают в другие страны договариваться о поставках.       Теперь под прицелом любопытных взглядов и темой сплетен оказались не только Чжань и Фаньсин, но и Хаосюань с Цзияном. Они сидели за столом, и, в отличие от Сяо Чжаня, который безэмоционально слушал, Хаосюань задавал вопросы старейшинам, и им это явно не нравилось.       — Покойная госпожа Сяо вовсе не была такой нежной и безобидной, как о ней думают многие. Она являлась инициатором всех этих тёмных дел; пока муж руководил кланами и гоночной командой, эта женщина утопила в крови многих, а потом Сяо Чжань встал во главе.       — Они владеют одной из самых топовых гоночных команд. Вы себе только представляете, какие деньги крутятся там? Не всегда нужно топить всех в крови, чтобы заработать целое состояние. К тому же Лю Хайкуань до того, как стал одним из нас, был и остаётся успешным предпринимателем, у него очень много ресторанов по всей стране. Он теперь часть их семьи, так что понятно, в чью кассу уходит всё.       — Они богаты, не спорю, но это не отменяет, что у Вечерней звезды тесные отношения с Хранителями. Как не посмотри, охотники наши враги. Другие кланы не согласны с подобным.       Вечерняя звезда и Сигма в некотором смысле могли считать себя зеркальным отражением Хранителей. Среди своих они единственные, кто относится к этим охотникам без агрессии и желания всех убить. Для остальных кланов разницы между Серебряной стрелой и Хранителями нет. При любой возможности они могут спровоцировать конфликт, чтобы избавиться от парочки охотников.       — Могу обрадовать другими свежими слухами, — усмехнулась девушка из клана Дельта. — Наш новоиспеченный наследник питает какие-то чувства к девчонке охотников. Не зря же её замечают на трибунах автодрома.       В отличие от обычных людей, волки из кланов знали, кто этот загадочный «Гонщик 27». Раскрывать его другим не было никакого смысла. Многие болели за него просто от того, что он их принц.       — Только без неё, пожалуйста, — отмахиваются сразу несколько молодых людей, только услышав о Чжоу Е. — Она предала нас всех, добровольно заглушила в себе сущность, которой нужно гордиться. Тем более её не кусали, она волк по рождению и выбрала быть похожей на охотников, так пусть с ними остаётся. Она не годится в спутницы нашего наследника.       Жаркие споры и сплетни в углу зала прерывает голос Фаньсина.       — Это всё понятно, но, может, уважаемые старейшины наконец расскажут о важной новости, из-за которой нас всех собрали?       Перехватив инициативу в свои руки, наследник говорит громко и настойчиво, привлекая внимание всех присутствующих в зале. Старейшины не ожидали, что Фаньсин с первого дня начнёт им указывать, но, судя по нескрываемой ухмылке на лице Чжаня, тот безусловно гордится своим сыном. Давно надо было подогнать этих философов к главной теме собрания.       — Да-да, юный господин прав, — сглаживает возмущение, охватившее старейшин, глава клана Тайаншоу. — Мы слишком заговорились здесь.       — Итак? — выжидает Сяо Чжань. — Говорите.       — Мы хотели рассказать о клане Кровавой луны, — растягивая слова, начинает глава клана Асцелла. Хотя говорит он довольно тихо, но только одно упоминание о Кровавой луне заставляет замолкнуть всех. Наконец, интересная тема, что даже молодые оставляют все свои сплетни. Всё внимание обращено на платформу и людей за столом.       — Вы нас собрали, чтобы рассказать древнюю байку? — Ван Чжочэн усмехается, на мгновение переняв мимику своего брата, когда тот открыто издевается. — Эту сказку знают все в этом зале. Кланом теней пугают маленьких детей, когда они балуются.       — Молодой господин Ван слишком пренебрежительно относится к нашей истории или мне только кажется? — подхватывает старейшина и глава клана Эридан.       — При всём уважении, мы выросли на этих страшилках, — поддерживает брата Хаосюань. — Даже при желании невозможно поверить в такое.       — Определенно, незнание всей истории не ваша вина. Старшие не успели вам поведать правду.       Глава клана Вега не упускает возможности поддеть Вечернюю звезду отсутствием старшего поколения в попытках нагнать чувство собственного превосходства. Он загорается желанием возвысить себя перед остальными кланами и унизить правящую семью.       — А вы на что все здесь сидите, я не могу понять?!       Самообладание Сяо Чжаня сходит на нет, как только затрагивается тема о семье. Властный голос на высоких тонах, сквозящий яростью, заставляет вздрогнуть даже Ичжоу. Он сидит по левую руку от Чжаня, как самый старший из правящего клана.       — Молодой господин, до сегодняшнего дня не имело никакого смысла поднимать эту тему, — спешит успокоить глава Тайаншоу. — Мы не стали, как выразился молодой господин из рода Ван, рассказывать детскую байку.       — А теперь появился смысл? — Ещё немного, и Сяо Чжань мог прожечь взглядом каждого из старейшин. Не впервой, когда они что-то утаивают, а после переводят всё на отсутствие в клане старших, которые не успели поведать об этом. — Что ж, поведайте нам то, чего мы ещё не слышали в этой страшилке для детей.       — Молодой господин Чжэн, напомните нам ту часть легенды, которую вам рассказывал ваш отец, его величество, перед сном, — не упускает возможности проверить знания наследника глава клана Аргос Лян Ливей.       Фаньсин не теряется от неожиданной просьбы, хотя чувствует едва ощутимое волнение. Все смотрят на него, ожидая его ответа.       — Клан Кровавой Луны состоял из чудовищ. Их создали, чтобы уничтожить семью прародителей. Согласно легенде, так и случилось. Юншэн и Лия погибли, некоторые утверждают, что Цзиньлун и Юйлун тоже. Монстр был уничтожен, приспешники сбежали.       Судя по всему, кроме старейшин, все остальные присутствующие знали легенду именно так, как рассказал Фаньсин. Все они дружно закивали, когда наследник закончил короткий пересказ.       — Молодой господин верно рассказывает, — одобрительно кивнул глава клана Сириус. Он довольно погладил козлиную бородку. Лишний раз удалось проверить знания Фаньсина, и он, к некоторому разочарованию многих присутствующих, выдержал испытание. — Это то, что мы говорим детям, однако это отнюдь не вся правда.       — Спустя пару тысяч лет что-то изменилось? — в привычной манере усмехнулся Хаосюань и тут же осёкся под суровым взглядом Ичжоу. Фамильярное поведение младшего брата явно было не к месту.       — Позвольте поведать настоящую историю о том, как появился монстр, которого назвали Йон, — заговорил глава клана Асцелла Сю Цин. — Даже в те времена были охотники, которые стояли на страже между мирами. То, что сделала Лия, стало беспрецедентным. Она остановила саму смерть, к тому же её стараниями Юншэн стал бессмертным и неуязвимым. В полнолуние проклятие пробуждало в нём зверя, способного причинить вред, не ведая об этом, он не мог контролировать свою волю. Охотники испробовали всё, но так и не смогли найти решение убить его. Тогда орден решил прибегнуть к самой крайней мере. Они заключили сделку с самим дьяволом, а ценой стали их жизни. Князь Тьмы создал страшное чудовище, в разы сильнее Юншэна. Чтобы высмеять Бога, он назвал его Йон, что означает «милосердный Бог». Каждый охотник, продавший душу, был превращён в безобразное существо, что-то между волком и медведем. Какое же это было унижение для ордена. Они все стали чудовищами и слугами такого же монстра, с которым боролись. Дьявол высмеял Бога и отомстил охотникам, которые зачастую изгоняли демонов обратно в Ад, мешая их козням.       На этом моменте повествования Сяо Чжань неожиданно для себя вздрогнул, в памяти всплыла встреча с неизвестным существом в лесу. Даже Ибо тогда сказал, что помнит нечто похожее на волка и медведя одновременно.       Не только Сяо Чжань, но вся семья в этот момент поняла ошибку. Всё это время они искали не там, а рассмотреть в деталях древнюю байку никто не догадался. Кто ж знал, что это не просто страшилка на ночь для детей.       — Но ведь Йон был побеждён. Прародители смогли его победить. — Ван Ифэй, единственная девушка среди глав, с недоумением смотрела на старейшин.       — Нет, молодая госпожа, — покачал головой глава клана Тайаншоу Шэнь Сяохай. — Йон — создание дьявола, его нельзя уничтожить. Лия понимала, что ни ей, ни Юншэну с сыновьями не удастся совладать с таким чудовищем в одиночку. Восемь верных семье добровольцев, которые позже стали первыми главами других кланов, были обращены ею в таких же волков. Но они не обладали и половиной той силы, что текла в первородных. Когда Йон на глазах у Лии убил Юншэна, она поняла, что надежды не осталось. Тогда ведьма перешла к плану, который оставила на самый крайний случай. Она использовала своё бессмертие, чтобы забрать сущности своих сыновей и заключить всё это в нефритовую печать. Лия умерла сразу после ритуала создания печати; ею пленили Йона в склепе, который находится где-то в горах и по сей день. О его точном местоположении знали только Цзиньлун и Юйлун, ставшие после ритуала обычными людьми. Однако из-за того, что они родились с ядом волка, этот ген без каких-либо изменений начал передаваться их детям и так дальше. Несмотря на то, что сыновья Лии и Юншэна более не были волками, их до конца считали повелителями. Восемь глав присягнули им на верность, а после детям, которые продолжили линии своих отцов.       — Прошли тысячелетия, но мы, потомки восьми глав, всё ещё поддерживаем королевский род, — самодовольно добавляет Тан Лао, глава клана Саргас.       — Мы признательны вам за вашу преданность и службу, — без воодушевления бросает Сяо Чжань.       За всё время своего правления Чжань крайне редко обращался к старейшинам, проявляя почтение сверх положенного. Прошло семнадцать лет, но он всё ещё подозревает другие кланы в предательстве, после чего произошло нападение на семью. Поэтому Сяо Чжаню плевать, что подумают о его поведении другие. Ван Ичжоу иногда приземляет его сумасшедшие порывы в сторону старейшин, когда видит, что брат выходит из себя и переходит рамки.       Несмотря на то, что рассказ больше смахивал на фарс, чем на правду, некоторые вопросы, давно терзавшие умы, наконец получили свои безрадостные ответы. Только тревоги от этого меньше не стало, наоборот, если всё обстояло так, как говорили старейшины, картина складывалась более чем неутешительная.       — Хотите сказать, что существо, с которым столкнулся Чжань-гэ, и есть Йон? — Чжочэн обвёл взглядом глав кланов, а после посмотрел на братьев. — Но ведь то существо трусливо скрылось.       — Это, скорее, один из тех охотников, которых дьявол превратил в монстров для помощи Йону. Они ведь не все погибли, хотя их убить можно, если постараться. Поговаривают, что этих заключили в другой склеп. Если исходить из слов нашего господина, как раз перед появлением того существа он почувствовал ударную волну, источник был где-то в горах, — глава клана Вега Ли Фанг говорит слишком уверенно, от того становится ещё тревожнее. — До нас дошли правдивые сведения. Клан прародительницы Лии преследует цель найти и освободить Йона, чтобы он завершил начатое. Они хотят истребить всех волков.       Все присутствующие в зале всё это время слушали и впитывали каждое сказанное слово. Они сидели тихо, даже не дышали, иногда казалось, будто, кроме старейшин, в помещении никто нет. После слов об истреблении молодые волки зашушукали между собой, напоминая о своём присутствии.       — Я правильно понимаю, что найти склеп — это только половина? Ведь нужно ещё освободить это чудовище? А как они это сделают? — Сяо Чжань задаёт главный вопрос, который его мучает на тот момент.       — Клан прародительницы нельзя недооценивать. Они владеют магией гораздо дольше, чем существует наш вид. К тому же они как-то открыли другой склеп, поэтому освобождение Йона — вопрос времени, — отвечает Сяо Чжаню глава клана Эридан Сюй Шэн после некоторых раздумий.       — Молодой господин Сяо, эти люди не остановятся на полпути и сделают всё, чтобы достигнуть своей цели. Они постараются избавиться от всего, что может им помешать. Я имею в виду нефритовую печать, при помощи которой пленили Йона. Этот артефакт был разделен на две части, и мы точно знаем, что одну часть хранил ваш отец. Возможно, он не успел передать её вам, однако следует найти осколок как можно скорее. Вероятно, если всё сложится самым неприятным образом, эта печать станет единственной надеждой остановить это создание Дьявола, — говорит глава клана Дельта Цай Ши под синхронные кивки остальных старейшин. Очевидно, что они согласны с каждым его словом.       Сяо Чжань смолчал, все его мысли в тот момент метались в закоулках прошлого. Он точно знал, где часть печати. Покойный король волков действительно не успел ничего рассказать своему наследнику, но всякий раз он с интересом разглядывал странную вещицу, а потом прятал в шкатулку. Чжань частенько натыкался на эту картину, но никогда не спрашивал, чем отец настолько увлечён.       Теперь всё вставало на свои места.       Все семнадцать лет шкатулка хранилась в подвале, в одном из сейфов.       — А вторая часть у кого? — осторожно поинтересовалась Сюань Лу, заговорив впервые за всё время. Она уже догадалась о том, какой ответ услышит, и всё же решает убедиться в своём предположение.       — Моя госпожа, другая часть хранилась в клане Утренней звезды, — подтверждает мысли Сюань Лу своим ответом Шэнь Сяохай. — После гибели всех представителей трудно сказать, у кого теперь часть печати.       — Если это единственный способ остановить Йона, нам необходимо найти другую часть, — заключает Ван Ичжоу, обращаясь к братьям.       Сяо Чжань хочет что-то сказать, но его мысли перебивает тревожный сигнал, приковав к себе внимание всех присутствующих.       Звук исходит от смартфона Чжаня. Спустя пару секунд один за другим таким же сигналом завывают гаджеты других членов семьи.       Сработала система безопасности дома. Такое может произойти только в одном случае: нападение, при котором охрана не смогла удержать оборону.       До конечной мысли все дошли одновременно и подорвались с мест, вызывая суету и недоумение у присутствующих. Хотя многие успевают догадаться, что происходит нечто крайне страшное.       — Ян-Ян, что там? — почти рычит Сяо Чжань, в один шаг оказываясь рядом с Сун Цзияном.       Цзиян не отвечает, он впадает в оцепенение с планшетом в руках, как только появляется изображение с камер со двора поместья. Чжань в нетерпении перехватывает устройство и замирает на месте, точно закаменевший.       Ворота полностью выбиты, вокруг слоняются люди, некоторые при оружии. Около двадцати волков из других кланов, служившие верой и правдой безопасности Вечерней звезды, лежат мёртвые на земле. Сяо Чжань видит, как обезглавливают тех, кто остался в живых.       Происходящее не укладывается в голове, почва уходит из-под ног. Никто ничего не слышит, не понимает. Словно одним ударом выбили весь воздух из лёгких. Растерянные взгляды направлены на экран планшета. Хочется швырнуть его об стену, чтобы более не видеть этот ужас.       Сяо Чжань чувствует, как сердце в груди хочет остановиться. Его окатывает волнами жара, устраивая личный ад на Земле.       Из прострации возвращает оглушающий хлопок из планшета. Взрыв чудовищной силы разносит весь дом прямо перед глазами, огненная волна охватывает всё вокруг, в том числе затрагивая захватчиков. Вполне вероятно, они все погибли, рядом с подобным взрывом никто не смог бы выжить.       — Отец! Отец! — слышит Сяо Чжань знакомый голос где-то вдалеке, через тонны воды или сотни слоёв стекла. Кто-то его трясёт за плечи, словно хочет разбудить от кошмара. — Папа! А-Тин и А-Сян. Скорее!       Фаньсин приходит в себя раньше остальных. Его накрывает ужас, как только он вспоминает о братьях, что остались дома.       Чжань срывается с места, услышав крик Фаньсина, и пулей вылетает из зала во двор. Через ворота проскакивает уже не человек, а огромный черный волк, за ним бежит ещё несколько. Ни один внедорожник не разовьет такую скорость, какую может выдать подгоняемый ужасом оборотень.       В зале поднимается паника от осознания, что кто-то осмелился напасть на дом Вечерней звезды. Чего уж говорить о безопасности других, если Сяо Чжаня не побоялись.       — А-Чэн, останься с Цзыи здесь, даже не думайте являться в это пекло, пока мы не скажем, что безопасно.       Ичжоу вовремя вспоминает про невестку, которая, в отличие от них, не превращается в волка. Одну её оставлять в такое время — самое неправильное решение. Чжочэн и будущая госпожа Ван пытаются протестовать; старейшины объясняют им, что самым правильным решением будет остаться и ждать. В конце концов, если король и его наследник попадут под огонь, в безопасности должен быть хотя бы один, в ком течёт королевская кровь.

⋆˖⁺‧₊₊‧⁺˖⋆ ── ⋆⋅♡⋅⋆ ── ⋆˖⁺‧₊₊‧⁺˖⋆

      Один час до взрыва       Цао Цзюньсян устраивается на краешке дивана перед большим телевизором в гостиной. Он раньше не смотрел мультики, но, когда в доме маленький ребёнок, даже становится интересно.       За прошедший месяц, с тех пор, как появился А-Тин, семья только и делает, что смотрит мультфильмы. Кто-то всегда присаживается рядом, чтобы малыш не чувствовал себя одиноким, и сам не замечает, как втягивается в просмотр.       Самым увлеченным зрителем оказывается Ичжоу. Большой злой волк, как называют его свои, вдруг заценил детские мультфильмы. Это стало ещё одним поводом для язвительных шуточек Хаосюаня, но Ичжоу всё равно. Ему нравится проводить время с А-Тином и смотреть мультики.       Время два часа ночи.       Домой ещё никто не вернулся. На сообщения Цзюньсяна в групповом чате никто не отвечает. По всей вероятности, все выключили уведомления. Он хочет спросить, когда уже закончится собрание, и даже уже рад, что не поехал вместе с остальными. Единственное сообщение от братьев было получено несколько часов назад. Го Чэн написал, что Чжочэн сделал предложение Мэн Цзыи и она согласилась выйти за него замуж. Конечно же, это не могло не обрадовать.       За это время Итин пару раз просыпался и, когда очнулся ото сна в очередной раз, подполз к Цзюньсяну и устроился у него под боком.       Итин так делает в те моменты, когда чувствует тревогу. В силу своего возраста он ещё не понимает эти эмоции, и всё, что может сделать, поддавшись инстинктам, — поскорее найти того, кого можно обнять. По этой же причине малыш не спит в своей комнате. Чаще всего он устраивается у Чжаня под боком, а к утру умудряется полностью залезать к нему на грудь, найдя самое безопасное место во всём мире. Когда Сяо Чжань задерживается по делам, обязанность личной подушки исполняет Фаньсин. К остальным Итин попросту не хочет, как бы они ни пытались забрать к себе. Он сам может обнимать всех и позволить себя затискать, зацеловать, что очень часто любит делать Ван Хаосюань. Особенно, когда оказывается рядом с Итином без срочных дел. Однако, когда доходит до сна, даже прекрасная фея Сюань Лу не в приоритете.       Но, конечно же, самой желанной подушкой является Ван Ибо. Его Итин любит больше всех, так считает Сяо Чжань, когда начинает ревновать. С Ибо Итин остаётся редко, но он не упускает возможности поспать у него груди тоже. С ним у него особенная связь, которою никто понять не в силах. Ибо считает, что это из-за того, что Итин встретил первым его после всего кошмара и гибели родителей.       Волчья сущность проявляется в Итине чуть иначе, чем то, как это происходит с остальными. Ли Бовэнь и Цзи Ли вовсе опасаются, что малыш может обратиться в ближайшее время. Пока ещё не ясно, что представляет из себя тот яд, с которым родился А-Тин. Но даже сейчас заметно невооруженным глазом, что он отличается от других себе подобных.       Цзюньсян чувствует себя гораздо лучше, когда Итин рядом с ним. Он заглушает своим присутствием то безумие, что начинает одолевать молодого волка. Из-за своего недуга А-Сян выходит с братьями только на тренировки Фаньсина. Его перевели на дистанционное обучение, а в свободное время он возится в гараже.       Находясь в компании А-Сяна, малыш Итин уже перестал играть в обычные игрушки, и самыми любимыми вещами стали гаечные ключи, старые покрышки, на которые можно залезть и перепрыгивать с одной на другую.       — Ещё один гонщик вырастет, вот увидите, — как-то подметил Хайкуань, когда увидел Итина в гараже. Малыш выглядел так, будто является главным мастером, который чинит автомобили. За компанию с Цзюньсяном успел испачкаться в машинном масле, всё лицо в каких-то чёрных пятнах, пыли, как и одежда.       — С кем поведешься, дядя, — смеясь, в ответ покричал Цзюньсян из-под машины, гремя какими-то ключами.       Всего чуть больше месяца, а никто даже не заметил, как этот маленький непоседа стал неотъемлемой частью семьи.       Утро начиналось с капризов, но это только забавляло. Сяо Чжань в глубине души опасался, что они всей семьей слишком избалуют Итина. С другой стороны баловал Ван Ибо, но на него Чжань повлиять никак не мог. Он оказался очень упрямым и упёртым, даже если Вселенная грозилась схлопнуться, Ибо не изменил бы своего решения. Пытаться в чём-то убедить Ван Ибо — дохлый номер.       И всё потому, что малыш Итин каким-то необъяснимым образом оказывал влияние на всех, даже Ичжоу рядом с ним становился не таким устрашающе грозным.       Время на часах подходит к трём. Снаружи доносится резкий хлопок, как будто в ворота что-то ударило. Цзюньсян выключает телевизор и прислушивается. Во дворе странный шум, возня, не удаётся различить и узнать голоса. Складывается впечатление, что за парадной дверью толпа.       Может, какой-то клан решил наведаться в гости? Вряд ли, в такое позднее время.       Цзюньсян смотрит на таймер телефона. До принятия следующей порции зелья от, как он сам говорит, бешенства, ещё три часа. Иначе он мог подумать, что пропустил время, и всё это ему мерещится. Очень напоминает бред тяжело больного.       Просыпается Итин и как-то странно смотрит по сторонам, он тоже отчетливо слышит шум за дверью. К тому моменту к этой непонятной симфонии звуков прибавляется разъяренный волчий рык, скулёж.       — Да что там такое? — А-Сян вскакивает с дивана и идёт к парадной двери. Итин спрыгивает и бежит за ним, подгоняемый невидимым страхом.       Открыть дверь, не подумав о том, что там может быть, оказалось, по мнению Цзюньсяна, самым идиотским его решением.       Перед глазами развернулся самый настоящий ад.       Двор завален мертвыми телами, кого-то он знает, это служба охраны их семьи, но большинство живых и к тому моменту мёртвых видит впервые. Некоторые из охраны успели перевоплотиться и уже в обличии волков раздирают непрошеных гостей на части.       Взглядом А-Сян ищет семью, на его облегчение, их среди этого ужаса нет. Происходящее совершенно выбивает его из реальности, он думать-не думает о ребёнке. Итин уже успевает выбежать на ступеньку парадной двери и узреть весь кошмар. Цзюньсян резко перехватывает малыша, поднимая на руки и закрывая ему глаза. Неизвестно, сколько он успел увидеть, но, судя по тому, как он дышит и бьётся маленькое сердечко, видел достаточно.       К мальчишкам подбегает мужчина из охраны, весь в крови, своей и чужой, уже даже неважно.       — Молодой господин, уходите отсюда скорее! Нам не выстоять, их слишком много.       Он второпях заталкивает Цзюньсяна и Итина обратно в дом, а сам остаётся снаружи. Его появление приводит А-Сяна в себя, будто окатили ледяной водой, заставляя включиться мыслительные процессы и наконец что-то предпринять.       — Так. Сейчас. Сейчас, — шепчет Цзюньсян, обнимая Итина, параллельно открывая щиток около входной двери.       Кнопки мигают, как новогодняя гирлянда, путая все мысли. А-Сян точно знает комбинацию; через секунду поверх двери опускается бронированный заслон, как и на каждое окно.       — Это задержит их, но у нас мало времени. — Цзюньсян думает, оценивает, точно знает, как действовать в такой ситуации, но не уверен в своём решении. Он бежит на второй этаж, не отпуская А-Тина, наспех собирает кое-какие вещи и, самое главное, несколько пузырьков с зельем.       Сенсор на панели подвального этажа снимает отпечаток быстро. Мальчишки спускаются вниз, бегут в то крыло, где под брезентом стоит внедорожник. Цзюньсян даже не помнит, как он одним движением сдёрнул всё полотно.       — Сиди здесь, я сейчас вернусь.       А-Сян усаживает малыша А-Тина на переднее сиденье, закидывает вещи назад. Он торопится в крыло лаборатории.       Слишком много данных, которые могут попасть не в те руки. На такой случай существует определенный план действий. Разблокировка системы происходит за пару секунд, как только Цзюньсян прикладывает ладонь к панели. Он вводит комбинации по памяти, запуская чрезвычайный протокол.       «Подтвердите запуск таймера детонации».       Роботизированный женский голос отскакивает эхом от голых стен, напоминая Цзюньсяну, что он собирается сделать. На экране щита выходит ячейка для ввода очередной комбинации. Он знает эти шесть цифр наизусть, как и каждый в семье.       Вместе с протоколом автоматически запустился сигнал тревоги. Чжань и остальные наверняка уже получили его.       Экстренный план был придуман несколько лет назад, когда из лаборатории украли ампулу с ядом Сяо Чжаня. После этого меры защиты были улучшены многократно, в том числе предусматривали самоуничтожение.       «Внимание! До детонации девять минут пятьдесят девять секунд! Срочно покиньте здание!»       — Покинем мы, покинем. Не шуми. И без тебя тошно, — бормочет Цзюньсян, продолжая настраивать систему.       Все компьютеры в лаборатории включены и работают. Судя по всему, Бовэнь и Цзи Ли проводили очередной анализ перед тем, как уехать на совет кланов. Загрузка результата их исследования подходит к завершению, на мониторах мигают все показатели. Голос не замолкает, поднимая на уши всю лабораторию.       «Найдено совпадение ДНК. Найдено совпадение ДНК. Найдено совпадение ДНК».       Цзюньсян к тому времени уже выбегает из лаборатории, а потому не видит результаты анализа на мониторе. Он бежит к машине и садится за руль.       Впереди открываются невысокие ворота, ведущие в короткий тоннель. Это единственный выход из поместья, шанс выбраться незамеченными, если повезёт.       — Держись, — предупреждает Цзюньсян, вдавливая педаль газа в пол.       Итин ведёт себя более чем спокойно, но, кажется, он просто ещё не отошёл от того, что видел минутами ранее.       Внедорожник издаёт рёв и стрелой вылетает в тоннель, мчась вперёд, расшвыривая по сторонам мелкий гравий под колёсами. Совсем скоро показываются решетчатые ворота, заросшие плющом. Этим ходом уже давно не пользовались, он был оставлен на такой невероятный случай, и не зря.       Бронированный автомобиль без труда выбивает преграду, вырываясь на заросшую тропинку.       Необходимо отъехать подальше, иначе ударная волна накроет, Цзюньсян это понимает и выжимает из внедорожника всё, что есть. Лесная тропа вскоре заканчивается и начинается асфальтированная дорога. Она ведёт вниз по склону, а через триста метров можно выехать на трассу.       — Если отъедем на достаточное расстояние, нас не достанут, — кажется, А-Сян говорит сам с собой, успокаивая себя, заглядывая в зеркало заднего вида.       — Сян-гэ, а куда мы едем? — спрашивает Итин, заговорив впервые за всё время.       Хороший вопрос, ведь сам Цзюньсян не сможет ответить на это. Он не знает, куда им податься. У клана есть ещё несколько домов и поместий, но в любой из них можно привести за собой хвост. Бежать некуда, но и останавливаться опасно.       — Я ещё точно не знаю, — неуверенно отзывается Цзюньсян. — Поедем в город, а там посмотрим. Попробуем затеряться в толпе.       Чудовищный взрыв позади на мгновение озаряет всё вокруг яркой, огненной вспышкой. Итин резко закрывает уши ладошками и прикрывает глаза. А-Сян даже не вздрогнул, он всё это время ожидал, что здание вот-вот взлетит на воздух. Ему остаётся с грустью наблюдать в зеркало, как полыхает их дом. Ему безумно страшно, он всё ещё не понимает, что произошло и кто были эти люди. Неизвестно, что с семьей, а он и телефон не взял, на самом деле специально. Любое устройство можно отследить, по счастливой случайности внедорожник, который они взяли для побега, не оснащён системой слежения. От этого автомобиля отказалась даже охрана, по этой причине он пылился под брезентом в гараже.       Через минуту автомобиль выехал на трассу. На дороге было пусто, чему Цзюньсян обрадовался. Дом продолжал гореть ярким факелом чуть выше, Итин прильнул к окну, чтобы заглядывать в зеркало заднего вида. Одному только Богу было известно, что на тот момент творилось внутри маленького ребёнка. За прошедший месяц он прошёл все оттенки ада. Быть может, он молчал, но страх отчетливо играл в его растерянных глазах.       — Сян-гэ, а Чжань-гэгэ и все остальные, с ними всё хорошо? — Итин взглянул на Цзюньсяна.       Старший и сам боялся задать этот вопрос себе и услышать то, что ответит нутро.       Живы или нет? Живы или нет? Живы или нет?       — С ними всё хорошо. — А-Сян старается улыбнуться, получается не слишком правдоподобно. Ко всему прочему, яд в ране нагоняет беспокойство, провоцирует и назойливо щекочет где-то внутри. До безумия хочется растерзать себе грудь, чтобы это всё прекратилось.       Напряжение с каждой секундой нарастает по экспоненте. В душе поднимается буря, ровно как и на чёрном полотне сверкает молния, расчерчивая небосвод, подобно витражному стеклу. На город надвигается шторм, порывы ветра летят впереди гонцами призрачного войска, они предвестники грядущего разрушения. Грозовой фронт напоминает чудовище с огромной пастью, пожирающее всё на своём пути. Маячившие на горизонте огни города в одно мгновение поглощаются этим монстром.       Цзюньсян даже не обращает внимания на тот нерукотворный ужас, который идёт прямо на них. Его беспокоят мысли иного характера. В голове возникает идея найти убежище в шоколаднице, но он её сразу отметает, не дав шанса на существование. Если эти люди, кем бы они ни были, пришли за Итином, что вполне возможно, они обязательно заявятся в «Розу Чероки». Не секрет, кому принадлежит это заведение.       Шквальный ливень с крупным градом начинается слишком неожиданно и очень громко. Льдинки бьются о крышу и стекло, иногда кажется, что они смогут пробить броню автомобиля.       Дождевые облака продолжают спускаться ниже, заволакивая всё вокруг. Приходится вести машину вслепую и надеяться на пустую дорогу. Стеклоочистители бесполезны, за лобовым стеклом ничего не видно.       Сильный удар с правой стороны чуть не переворачивает внедорожник, и всё же его выносит за трассу. Мокрый асфальт только способствует этому, машину разворачивает на сто восемьдесят градусов.       — Черт! — несмотря на ребёнка, ругается Цзюньсян, вдавливая педаль тормоза в пол. За себя А-Сян не боялся, даже если автомобиль перевернётся сто раз, с ним ничего не случится. Но Итин может пострадать при малейшей аварии. Однако при этих расчётах Цзюньсян совсем забывает, что на данный момент его волчья сущность ушла в своеобразный отпуск. Ему может так же не поздоровиться от полученных травм.       — Сян-гэ, кажется, они нас нашли, — констатировал Итин. Он заметил за этой пеленой дождя фары других автомобилей.       Два внедорожника мчатся с правой стороны с целью протаранить.       — Думай! Думай! — подгоняет себя Цзюньсян, только ни одной здравой мысли в голове нет.       Что им делать? Куда бежать? Захват грозит пленом, а может, и смертью. Возможно, дан приказ убить их на месте.       — Там есть ещё одна дорога, в горы, — вовремя вспоминает А-Сян, резко вдавливая педаль газа и разворачивая автомобиль в сторону. Он чудом разглядывает нужный поворот во тьме.       — И куда она ведёт? — голос и слова из уст Итина звучат слишком по-взрослому. Кажется, он соображает более здраво, чем Цзюньсян, которому нужно спасти ребёнка и ко всему прочему не сойти с ума.       — Там водохранилище, — безрадостно отвечает А-Сян, понимая, какой будет итог. Лучше уж прыгнуть вниз с дамбы, чем оказаться в плену. — Малыш А-Тин, ты мне доверяешь?       — Братик А-Сян, я не боюсь высоты и воды, если ты об этом. — Несмотря на весь ужас, Итин сохраняет спокойствие. В глубине души он понимает, насколько всё опасно.       — Тогда доверься мне и держись крепче. Там очень высоко.       Цзюньсян чувствует необъяснимую уверенность, что всё получится. Хотя его план безумен, а условия сумасшедшие.       В зеркало заднего вида тоже ничего не видно, но ярко-красный свет фар преследующих автомобилей всё же можно различить. Они их не оставят в покое, будут гнаться за ними до последнего.       Схватят или погибнут сами.       Чем ближе к дамбе водохранилища, тем громче шум, словно небеса разверзлись. Воду начали спускать из-за ливня, все шлюзы открыты. Тонны воды каждую секунду падают вниз, и только от одного вида перехватывает дыхание.       Высота почти пятьсот метров.       Дороги назад уже нет, враги настигли, они дышат в спину. Возможно, ликуют: есть надежда уйти с добычей.       Цзюньсян и Итин на мгновение переглядываются. Они ведут немой диалог, который заканчивается синхронным кивком.       Более не теряя времени, А-Сян выжимает из автомобиля максимум скорости. Внедорожник таранит ограждение и вылетает за пределы, вместе с потоком воды из шлюзов падая вниз с чудовищной высоты.       Преследователи, как один, выскакивают из машин, заполоняя смотровую площадку. В темноте под ливнем ничего не видно, шум воды перекроет даже звучание небесных труб.       Где-то внизу на мгновение вспыхивает огненная вспышка и тонет в водной пелене. Судя по всему, внедорожник упал на склоны плотины.       — Мать вашу! Что теперь делать?!       Один из мужчин кричит в попытках перекричать шум дамбы.       — Уходим отсюда! Мы и так потеряли сегодня достаточно людей! Нас могут выследить! — орёт в ответ другой. — Мальчик всё равно погиб. Чёрт с ним, с другим!       Некоторые возвращаются к своим автомобилям, другие продолжают стоять, высматривают внизу признаки жизни, только в этом вихре дождя, ветра и тысяч тонн воды даже сам дьявол не сможет что-либо увидеть.       Миссия провалена, им не удалось получить то, из-за чего их послали.       — Всё зря! Теперь они начнут мстить.       — Они в любом случае мстили бы, — усмехнулись в темноте. — Мы хотя бы убрали мальчишку.       — С чего такая уверенность?       — Пятьсот метров, мать вашу! — взрывается кто-то в возмущении. — Здесь человек не способен выжить.       — Уходим!       Спустя пару минут внедорожники освобождают подъезд к водохранилищу. Остаётся лишь неумолкающий шум воды.       Ветер завывает в горах, где-то воет стая волков, словно каждый из них испытывает невыносимую боль.       Ливень продолжает бить холодными каплями землю, как острыми стрелами.       Неукротимая стихия к утру разрушит многое: дома, судьбы, жизни.