I'll be your song when the dance is over

      Хлопок трансгрессии.       Она крутанулась, едва не запутавшись в полах мантии, и встала ровно, хотя физически ей было плохо. Перед глазами шла рябь. Пустой желудок скрутило немой судорогой, в голове всё плыло… Сознание как будто было отделено от страдающего тела. Мыслями она ещё на миссии — бодрая, ощетинившаяся, двигающаяся бесшумно и с палочкой наголо. А ногами она на грязной мостовой, здесь пахнет бензином и мусором, и ветер подогнал к ней пустой пакет в маслянистых пятнах.       Ноги ватные. Не упасть бы здесь.       Ещё в школе во время прохождения курсов по трансгрессии говорили, что нельзя трансгрессировать в период болезни, при нервном потрясении или сильной усталости. Александра за последние дни научилась не обращать внимания на переутомление, но трансгрессия помогла понять, что нет, надо бы и обратить. Надо бы хоть раз услышать свой организм.       Она крепче прижала к боку плюшевого белого кролика, другой рукой сжала ручки большой хозяйственной сумки и, проглотив слюну, проговорила про себя: «Лондон, площадь Гриммо, 12. Штаб-квартира Ордена Феникса». И, глядя, как в сумеречной предрассветной дымке невзрачной улицы появляется дом, сказала себе, что осталось чуть-чуть. Она уже пережила самое плохое, что могло быть, она уже здесь, на финишной прямой, рядом с дочерью…       Часом ранее хлопок трансгрессии перенёс её к дому в Портстьюарте. Была глубокая ночь, затянутая далёкими облаками. Алекс бодро, как будто вернулась с десятичасовой рабочей смены, а не с многодневной миссии Ордена, приняла душ, разобрала походный рюкзак, отправила в самостоятельную сушку и стирку одежду, прошлась по полу, полкам и всем поверхностям очищающими чарами, оживила цветы и маленький садик у дома, а потом поднялась в комнату дочери, собрала кучу вещей в большую хозяйственную сумку, в последний момент додумалась закинуть туда пару её любимых книг, несколько пластинок, а потом ещё немного вещей («у неё ведь только школьная одежда с собой и два-три комплекта повседневной одежды, не более!»). Потом увидела на широком подоконнике чью-то посылку, завёрнутую в красивую крафтовую упаковку — судя по форме, очередная музыкальная пластинка, к которой прилагалось письмо с сургучным оттиском американской волшебной почтовой службы. В общем, сумка застегнулась только под воздействием чар.       А любимая игрушка Алисы, плюшевый кролик по имени Курт, вообще в неё не влез. Дочь уже взрослая для игрушек, но сердце Алекс чувствовало: Алиса скучает по дому. По тому дому, в котором она выросла. И наверняка беспокоится о ней, неугомонной матери, что есть сил. Поэтому Алекс решила не тратить время на какой-то сон, а сразу поехать к ней, разбудить с утра, сделать сюрприз…       И вот Алекс на Гриммо, 12. В прошлый раз она была здесь вместе с Сириусом. Они были первыми живыми посетителями этого дома за последние лет десять. Они тогда с трудом открыли входную дверь, едва не утонули в насекомых в прихожей. Им пришлось отбиваться от полчища крыс, выслушать продолжительную истерику с битьём головой о пол от Кикимера, разместить крайне недовольного Клювокрыла в самой большой спальне… Они ахнули от степени загрязнения дома величественной когда-то семьи. Но поняли, что места надёжнее во всей Великобритании не отыскать, особенно, когда Дамблдор наложил на дом чары Фиделиуса. В ту пору Алекс была взвинчена, потому что переживала о дочери, и была настроена категорично: Алисе нужно ехать сюда, и точка.       Ей удалось неслышно открыть и закрыть дверь, зажечь свет, которого ей хватит, чтобы понять, где находится кухня, пройти на цыпочках мимо агрессивно сопящих портретов. Сейчас в доме появились признаки жизни и чистоты. Ручки у лестниц были отполированы, рамы картин очищены от чёрной плесени, газовые рожки отмыты. Чьи-то перчатки лежали на низком столике в прихожей. Обувь или мантию, однако, здесь никто оставить не рискнул.       На кухне были приятная прохлада и полумрак. Алекс пока положила вещи для Алисы на угловой диван, сверху положила свою лёгкую летнюю мантию. Ей несвойственно такое поведение, но сейчас она слишком утомлена и взбудоражена, чтобы беспокоиться о порядке. Древние часы дедушки Сириуса со скрежетом отбили пять часов утра.       Александра зажгла свет, открыла форточку для проветривания, проверила наличие продуктов, их состав и состояние. Последнее ей очень понравилось: сразу видно, здесь живёт Молли. Еда более-менее здоровая, хотя углеводов много. Видимо, хочется всем угодить. А ещё в шкафу было много кофе. Хорошего, качественного и дорогого кофе. Алекс удовлетворённо кивнула и заварила себе большую, пол-литровую, кружку.       С этой кружкой она села во главе стола, пытаясь расслабиться. Но под кожей как будто бегали сотни жуков, а тишина и бездействие были совершенно невыносимыми. После двух с лишним недель бок о бок с Грюмом, рядом с которым учишься спать одним глазом и в любую секунду дёргаться, готовясь отражать нападение, сложно вернуться в привычный ритм.       А ей ещё и отчёт писать. Она ведь проспорила Грюму, и теперь эта ненавистная работа легла на её плечи. Алекс откинула голову назад и закрыла глаза на несколько секунд. В ушах гудело, как в водопроводных трубах. Она села в исходное положение, сделала большой глоток кофе. Завязала волосы в низкий узел, заколов их карандашом. А потом достала необходимые документы, свои беглые походные записи, листы пергамента, перо с чернильницей и начала писать.       Сириус заглянул на кухню за пять минут до шести, когда она едва одолела отчёт на четверть, хотя под действием чар перо само быстро летало по пергаменту. Он постоял на пороге, глядя на неё, как в первый раз. Похлопал глазами, почесал лёгкую небрежную щетину.       — Доброе утро, — дружелюбно сказала она. Сил на улыбку не было. Сириус спустился по невысокой лестнице. Он выглядел немного изумлённым, но в целом радостным.       — Привет, Алекс, — он подошёл к ней через всю кухню и слабо приобнял одной рукой. Его знакомый запах чуть успокоил её. — Ты меня почти не удивила.       «Лжёт!».       — Я хотела сделать Касси сюрприз, — тепло сказала она. Сириус сел сбоку от неё и, прищурясь, посмотрел на пишущийся отчёт. — Как она? Переживала из-за меня?       — Очень, — признался Сириус, подняв глаза. — Она будет счастлива видеть тебя, но ты расскажи лучше… Как ты? И как всё прошло?       — Я жива и здорова, как видишь, — Алекс сделала глоток кофе. — И я была права: убежище Волан-де-Морта в поместье Малфоев.       — Это и не было особым секретом, — нахмурился Сириус. — Люциус на хорошем счету у Министерства, он влиятельный, но любому понятно, что он переметнётся обратно к хозяину, как только сможет…       Алекс кивнула, потерев пальцами кожу под глазами.       — Мы смогли пробить защитные чары и пробраться на территорию поместья. Скрылись под куполом из вороха Защитных чар, а спустя пару дней сумели начать прослушивать то, что происходило в поместье. Попали на два собрания Пожирателей. Невероятно любопытно.       — Есть чем напугать меня?       — Ничего нового, о чём мы не подозревали, — она сцепила пальцы в замок и вытянула руки перед собой, потягиваясь. — Сейчас они высовываться не будут. Им нужно восстановить силы и завербовать побольше внушаемых и мягкотелых волшебников, которым нечего терять. А так они планируют управлять волей нескольких высокопоставленных людей из Министерства, установить систему жёсткой слежки в Отделе тайн и контролировать мракоборческий отдел. Скримджер не идиот, так что понятия не имею, на что они рассчитывают… Ещё хотят организовать массовый побег из Азкабана, но позже, когда все наберутся сил и завербуют новых людей. Но в основном они нацелены на работу с Отделом тайн. Это если кратко. Расскажу сегодня вечером.       Сириус медленно кивнул, выслушав её.       — Это всё очень хорошо, но…       — Почему меня не было так долго? — угадала Алекс, слабо приподняв уголки губ.       — Именно, моя дорогая, — негромко произнёс Сириус. Он приковал к ней свой внимательный взгляд. Алекс усталым жестом поправила волосы, сделала ещё один глоток кофе, посмотрела на часы, а потом начала объяснять:       — Потому что нас обнаружили. Вернее, обнаружили наше присутствие, но мы не выдали себя. Домовиха Малфоя узнала о том, что на территорию проникли посторонние, забила тревогу… Всю территорию оцепили антитрансгрессионными чарами, а портал от Дамблдора перестал действовать, потому что был рассчитан на более короткий срок. Я представляю, как ты испугался, когда получил портал без нас с Грюмом, — хмыкнула она. Сириус слегка дёрнул бровью.       — Как вы выбрались? — пытливо и мрачно спросил он.       — Мы долго ждали, пока они потеряют бдительность. Постоянно перемещались вместе с палаткой и всеми нашими пожитками, — сказала Алекс. Она говорила это так, как пересказывала какую-то любопытную заметку из газеты, а не свою историю, от которой у Сириуса мурашки по спине бежали. Блэк был впечатлён, она видела. — Ты знаешь, какой у них огромный лабиринт из живой изгороди? А ещё у них пять фонтанов, озеро с кувшинками и лебедями, чёртовы павлины, вишнёвый сад… Они каждый день шерстили территорию, взрывали заклинаниями каждый подозрительный клочок земли, но мы были чуть быстрее. Окружали себя ворохом защитных чар и чар невидимости… Клянусь тебе, я слышала, как Люциус скрипел зубами.       — А если бы он донёс Волан-де-Морту? — от голоса Сириуса могла случиться засуха. Алекс кисло усмехнулась.       — Думаешь, Волан-де-Морт согласился бы пойти играть в прятки-догонялки, если даже сам Люциус внятно объяснить не мог, что происходит в его поместье? — она передёрнула ноющими от усталости плечами. — Нам повезло. Мы торчали там лишние десять дней, пока у Нарциссы не лопнуло терпение. Она решила, что их домовиха просто ошиблась, и заявила, что в поместье воняет помоями от постоянного присутствия егерей…       Глаза Сириуса чуть расширились.       — Они использовали егерей для вашего поиска?       — Именно. Нормальных волшебников стыдно просить. Поэтому-то нас и не поймали… Ох, все Великие, не смотри на меня так, а то я тебя ударю! — вдруг грубо повысила голос Алекс. Она хотела звучать легко и весело. Она была жива, эта миссия закончилась, и ни к чему Сириусу смотреть на неё, как на трагедию во плоти. — Нормально всё со мной. Это просто встряска, которой мне очень не хватало. И мы с Грюмом отлично сработали — узнали всё, что могли, и ушли оттуда при первой же возможности. Дамблдор уже написал мне, что сегодня будет собрание, так что вечером узнаешь больше интересного.       Сириус, пытаясь хотя бы снаружи расслабиться, откинулся на спинку стула и скрестил руки на груди. По его глазам бегала тревога. Тем не менее, говорил он спокойно.       — Твоё возвращение заслуживает того, чтобы провести внеочередное собрание. А Грюм где?       — Спать поехал. И хвала Мерлину, что я больше не слышу рядом его вечно недовольное кряхтение.       — А ты спала? — спросил Сириус и недовольно выдохнул, когда женщина рядом с ним только хмыкнула. — Алекс, ты уже не девчонка…       — Ну спасибо! — оскорблённо воскликнула она, а следом устало и хрипло засмеялась.       —… И тебе нужен отдых, — в его голосе звучал укор. Он её воспитывать собрался? Он её ни с кем не перепутал?       — В гробу отосплюсь, — она усмехнулась, поймав злой взгляд Сириуса. — Ты же знаешь меня, Блэк. Я в полном порядке. И вообще, это не у меня бессонница, от которой я в пять утра шатаюсь по дому.       Вместо ответа Сириус свирепо цокнул языком.       Перо исписало уже листов шесть, не оставив ни единой помарки или кляксы. В чайнике булькала кипящая вода, Алекс водила по дну большой кастрюли половником, помешивая кашу, а нарезанные кусочки тостов, сыра, ветчины и овощей сами складывались в десятки бутербродов. Сковорода подпрыгивала, переворачивая в воздухе оладьи. Сириус без всякого веселья в голосе шутил, что понял, почему Алиса тоже не может усидеть на месте. Алекс, сведя брови на переносице, повернула к нему голову через плечо: «Ой, а ты себя видел?».       Часы пробили половину седьмого. На кухне не утихали разговоры и тихий смех. Алекс не пришлось особо расспрашивать о дочери, потому что Сириус охотно рассказывал о ней, делясь каждой мелочью, которую он открыл с удивлением и в которую был влюблён. Сириус рассказал ей про то, как Алиса долго привыкала к дому, как едва не пострадала от удара внутренней магии дома, как заработала приступ аллергии… Алекс качала головой и недовольно вздыхала. Ей будет о чём поговорить с дочерью.       В семь тридцать совы принесли стопку газет для всех, кто в доме их читал, сразу. Алекс и Сириус разнесли издателей «Пророка» и министерский отдел цензуры в пух и прах. Алекс всё хотелось пойти будить дочь, но Сириус с улыбкой отговаривал: «Дай ребёнку выспаться».       В восемь Сириус получил официальное извещение от Дамблдора с приглашением на собрание.       — У него стоит поучиться иронии. Приглашение на собрание в мой собственный дом, из которого мне в любом случае не выбраться, — мрачно пошутил Сириус.       — На собрании все будут? — настороженно спросила Алекс. Сириус заглянул в отчёты о планировании деятельности.       — Все, кроме Тонкс и Флетчера. Они должны проверить… — он зашелестел пергаментами. — Районы Эксетера, по подозрениям, там крупный палаточный лагерь егерей…       В восемь двадцать, шаркая тапочками, в кухню заглянула сонная Молли. Её волосы были пышнее обычного, наверное, только что сняла бигуди.       — О, доброе утро, дорогая! — Александра с лучезарной улыбкой помахала ей рукой. Глаза Молли были размером с кнаты.       — С возвраще… Ах! Ты что, готовишь? — её голос сразу сорвался на высокие нотки.       — Так, я пошёл, это не моя война, — Сириус, допив свой кофе, с улыбкой обошёл женщин и вышел с кухни.       — Ну да, готовлю. Надо же тебя сменить наконец-то, — Алекс тихо рассмеялась.       — Ну и глупость же ты выдумала! — громко заворчала Молли и устремилась к огню, цокая языком от количества приготовленной на завтрак еды. — Тебе надо отдохнуть, отоспаться, отойти от того ужаса, а ты… Совсем как твоя дочь! Она тоже вечно снуёт туда-сюда, напрашивается в помощницы…       — Ну так не отказывайся. Удобно ведь, нет?       Молли в такое время суток не понимала юмора. Но потом она крепко, почти по-матерински, обняла Алекс, и той стало совсем плевать — пускай эта милейшая женщина бубнит, что ей вздумается.       — Как ты себя чувствуешь, голубушка? — встревоженно спросила Молли, но Алекс тут же натянула достаточно правдоподобную улыбку.       — Всё в порядке. Как моя дочь?       — Она умница, — успокаивающе проворковала Молли и тут же с беспокойством вздохнула. — Только глаза у неё вечно грустные, да и сама она всё время как будто заболевающая. Такое у детей бывает за день-два до начала простуды: ходят вяленькие, капризничают, не играют, ничего не хотят…       — Надо бы это исправить, — задумчиво сказала Алекс.       — Я за ней присматриваю, Сириус тоже о ней заботится. Он молодец, сказать нечего… И с ребятами она ладит. Но тебя ей не хватает. Казалось бы, взрослая девочка, но нет. Мы нашим детям всегда нужны. Даже когда они сами взрослеют…       Наверху начали просыпаться дети Уизли.       Передав свои полномочия по готовке Молли (это было неизбежно, она ни в какую не хотела отходить от кастрюль и сковородок) и убрав свой почти готовый отчёт в недоступное для детей место, Алекс подхватила свои вещи и двинулась в сторону спален на третьем этаже. По пути ей встретился Фред — слегка взлохмаченная чёлка, на футболке спереди маленькие пятна от воды, пахнет зубной пастой и почему-то порохом.       — Ой, здравствуйте! Какой сюрприз! А давайте я вам помогу! — радостно и любезно воскликнул он. Алекс с улыбкой согласилась. Фред не ожидал, что сумка окажется такой тяжёлой, но стоически не содрогнулся и поспешно двинулся с ней наверх.       — Как у вас тут дела? — спросила она, улыбаясь младшей сестре Фреда, которая удивлённо поздоровалась с ней по дороге.       — Да ничего, — легко ответил Фред. — А у вас как? Как прошла ваша миссия, как вы себя чувствуете?       Он заваливал её вопросами и озирался с надеждой — расскажет что-то о тайнах Ордена или нет? Его золотисто-карие глаза горели от любопытства. Обойдётся.       — Прекрасно, — кратко ответила она. Фред ещё и ещё задавал ей вопросы, но Алекс отвечала односложно и с мягкой улыбкой.       — Кста-а-ати. Если хотите сделать Лис сюрприз, то она уже не спит, — невзначай сказал он, ставя сумку на пол рядом с дверью в спальню дочери. Алекс сузила глаза.       — А это ты откуда знаешь?       Фред смылся с очень большой скоростью. Алекс с тяжёлым вздохом и типичной для таких случаев материнской болью в груди подняла сумку и постучалась в дверь.       — Я тебе уже сказала, ещё буквально три минуты!.. — крикнула Алиса изнутри. Алекс, покачав головой, нажала на ручку в форме змеи и заглянула внутрь. Комната выглядела как типичное блэковское место обитания и совсем не подходила характеру дочери. Сама дочь сидела с ногами на огромной кровати, гляделась в зеркальце и поправляла макияж. Она повернулась на скрип двери, открыла рот, чтобы что-то сказать… И так и не смогла его закрыть.       Косметика посыпалась на пол, Алиса сама едва не упала, когда соскакивала с кровати.       — Мама!       Она обняла её так крепко, что у Алекс, которая и так была несколько изнурена после многих дней в палатке и постоянного напряжения, всё захрустело и загудело.       — Ну убьёшь ведь, Касси, в самом деле, — пропыхтела Алекс, при этом расплываясь от щемящей теплоты внутри. Дочь, виснувшая на её шее и взволнованно высказывающая ей, как она волновалась и как это было подло уезжать вот так и ничего не объяснять, была лучшей наградой за… за всё, наверное.       Алиса отказывалась разбирать вещи из сумки из Портстьюарта, только лежала на её плече, обнимая своего плюшевого кролика. Они обе сидели на краю её кровати.       — Мне как раз пару дней назад приснилось, что я дома. С Куртом, — Алиса опустила глаза, погладила игрушечного кролика по мягкой искусственной шерсти, посмотрела на маму, как будто до сих пор не верила, что правда видит её рядом с собой.       Алекс очень хотелось поговорить с дочерью по душам. Сириус внизу поделился своими подозрениями: не очень-то их дочери нравится на Гриммо, но она не хочет об этом говорить. Магия дома давит её, гложет. И Молли сказала, что её Алиса чаще всего подавлена…       — Слушай, мне всё это так не нравится, — обведя глазами комнату, сказала Алекс. — Неуютно как-то. Как ты здесь живёшь?       — Обжилась понемногу… — уклончиво ответила Алиса. — Тонкс тоже тут не нравится. Она даже предлагала сделать ремонт, чтобы убрать этот серебристый шёлк.       — А тебе? Тебе самой как?       Алиса не ответила.       — Дом ведь такой отвратительный, — Алекс не отступала. — Тебе не тяжело здесь находиться?       — Мам… — Алиса прикрыла глаза. — Давай не будем. Здесь папа и ребята. И Рем с Тонкс часто заходят. На этом всё.       — Как-то слишком обречённо, дочь, — Алекс вздохнула, когда Алиса сделала лицо безэмоциональным, показывая, что вообще не хочет говорить на эту тему. Она всегда закрывалась в такие моменты. А это значило, что Алекс и правда попала в больное место. Она взяла её за руку. — Если совсем устанешь, можем вместе сбежать в Портстьюарт в один из моих выходных. Побудешь на свежем воздухе, рядом с морем…       Алиса старалась не меняться в лице, но Алекс видела, что это предложение её сильно зацепило. Видела, что она заволновалась. Наверняка дочь и правда с радостью бы уехала… Но вряд ли она хочет хоть на пару часов оставлять отца, к которому так привязалась. Наверное, Алиса чувствует, что должна и обязана быть рядом с ним, чтобы ему было не так тяжело переносить заточение в этом доме. Алекс хорошо знает свою дочь — та может отказаться от желаемого ради других людей.       — Я… Подумаю, — наконец вымолвила она, не глядя на мать.       В этот момент в дверь громко постучал Рон и позвал на завтрак.       — Ты пойдёшь? — спросила Алиса, вставая.       — Я уже поела. Правда, Касс, — она устало улыбнулась, когда дочь недоверчиво нахмурила брови и упёрла руки в боки. — Я сама всё приготовила. Там оладьи, бутерброды, каша…       — Каша? — удивилась Алиса. — Зачем? Никто из ребят не ест кашу.       — Мне всё равно на ребят, — бросила Алекс. — Я же знаю, что ты её любишь.       По лицу Алисы расплылась улыбка, а щёки чуть порозовели. Алекс очень по этому скучала.       — Ой, мам… Ты точно не пойдёшь? Может, хоть кофе выпьешь?       — Касси, я внизу столкнулась с Молли. Поверь, я не голодная, — убедительно соврала она. — А ты иди, пожалуйста. Я спущусь попозже, помогу вам с уборкой или чем вы ещё будете развлекаться…       Дочь поцеловала её в лоб и ушла, прикрыв за собой дверь. Стихли шаги, перестали скрипеть половицы, наступила тишина. Теперь тишина была приятной, обволакивающей со всех сторон ватой, а то, что дочь не раскрыла шторы, было приятным бонусом…       Алекс позже обнаружила себя лежащей и укрытой пледом. Она просто хотела привалиться щекой к гладкому покрывалу, а уснула, судя по ощущениям, не на один час. Где-то на этаже басили подростки. Алекс прислушалась к себе — стало чуть легче. Голова всё ещё была ватной, тело ныло, зато из организма ушла тошнота от трансгрессии, и шум в ушах немного утих. А кровать такая уютная и мягкая… Дочь не очень брезгливая, может, и не будет злиться, что она уснула тут в одежде, пусть и поверх покрывала…       Сама дочь стояла к ней спиной и тихо, как могла, копалась в ящиках комода. Видимо, Алекс проснулась от её появления. Дочь вдруг резко обернулась и увидела, что мать сонно моргает в её сторону.       — Мам, спи, я сейчас уйду, — поспешно и виновато прошептала Алиса. Алекс неразборчиво заворчала сквозь зубы и попробовала встать, но голова словно была чугунной, а всё тело сковало сильной слабостью. Она обречённо легла обратно, возмущённая своим состоянием. Алиса подошла чуть ближе. — Тебе нужно отдохнуть. Папа нажаловался, что ты так и не спала нормально после миссии, а вечером у вас серьёзное собрание…       — Разбуди меня сразу после обеда, — обречённо, потому что ей не хотелось быть такой беспомощной и слабой, пробормотала Алекс. И в следующую секунду мягкость матраса, подушек и одеял поглотила её. Последнее, что она услышала, — тихие шаги и звук закрывающейся двери.

***

      Алиса разбудила её после обеда, как Алекс и просила.       — Тебе стало лучше? — с ноткой беспокойства в голосе спросила Алиса, ставя рядом с ней на тумбочку поднос с чем-то ароматным.       Алекс поспешно согласилась, хотя лучше ей не стало. Она чувствовала себя размякшей, как печенье, которое упало в молоко. Раньше она быстрее восстанавливалась после всяких встрясок, жила постоянными гонками, слежками, схватками, могла дежурить в больнице несколько ночей подряд, карауля самых буйных и непредсказуемых пациентов…       Неужели Сириус прав? Неужели пора признать, что она уже не так молода?..       Алиса не дала упасть ей в тяжёлые мысли. Она принесла ей чай с имбирём и мятой и теперь, пока Алекс пила его, пытаясь быстрее прийти в себя, в лёгкой суете разбирала вещи. Она перекладывала одежду и обувь на разные полки в шкафу, с любовью (и щедрыми благодарностями) расставляла книги и пластинки… Добралась до той пластинки, которая пришла из Америки, замерла с ней в руках, изучая почерк отправителя. Маленькая счастливая улыбка озарила лицо дочери.       — Это от Рода, представляешь? — тихо и радостно сказала Алиса, поспешно отвязывая письмо от пластинки и аккуратно разрывая упаковку. Её глаза округлились: — О-о, это же самый первый альбом Roxette!       — Разве у тебя его ещё не было? — Алекс казалось, что она много раз слышала от Алисы название этой группы, следовательно, Алиса должна быть их большой поклонницей.       — Вот его как раз и не было, он не такой популярный… — она присела на край кровати, с любовью поглаживая пальцами чёрно-белую обложку. Потом она переключилась на письмо, распаковала его и на несколько минут погрузилась в чтение.       — Род поступил в ВМА? — осторожно спросила Александра.       — Да, — Алиса бережно сложила письмо обратно в конверт. Она всё ещё улыбалась, но теперь как-то печально. — У него всё хорошо… Я в нём и не сомневалась. Он останется там до самого начала семестра, так что я даже не смогу ему ответить. Обычные совы не перенесут путешествий за океан… А международной почтовой службе нужен точный обратный адрес с подтверждением. Я же не смогу дать им адрес этого дома! Для всего мира его просто не существует. Они подумают, что это какая-то шутка, и письмо никогда не дойдёт.       — Можешь передать письмо мне, если хочешь. Я отправлю его из Портстьюарта, — осторожно предложила Алекс.       — Спасибо… — грустно прошептала Алиса, задумчиво поглаживая пластинку, которая ещё лежала на её коленях. В комнате на несколько минут повисла тишина, подобная сгущающимся сливкам. Потом Алиса заговорила вновь — нерешительно и как-то обречённо. — Когда я уеду в Штаты… Придётся постоянно придумывать то же самое, чтобы связываться с папой.       — Да, увы, — согласилась Алекс. — Но если задуматься, в этом нет большой проблемы.       Алиса раздражённо фыркнула носом.       — Главная большая проблема в том, что папа тут заперт, мам, — Алиса увидела, что лицо матери немного изменилось и что она поставила чашку с чаем на тумбочку, и поспешно сказала: — Я знаю, что никто ничего не может сделать и что это лучший вариант для него на данный момент, — она повернулась к ней всем телом и понизила голос до шёпота: — Но так не должно быть. Я смотрю на него всё время, думаю об этом… — она опустила глаза и сжала кулаки. — Мне так хочется всё исправить. Если бы я только знала как…       — Поверь, любой из нас хочет то же самое, — негромко и спокойно ответила Алекс. Она чувствовала болезненный комок, который поселился в душе дочери и который она, судя по всему, особо никому не показывала. — А я — особенно… Я ведь боролась за его свободу с самого начала. Это невыносимо тяжело.       Алиса теперь смотрела куда-то в сторону, с грустью поджав губы. Её внезапное проявление слабости не было детским капризом или какой-то подростковой дуростью. Она просто никак не могла повлиять на происходящее с отцом, но и вечно держать в себе неприятие несправедливости тоже не могла.       — Что мы можем сделать, чтобы ему было не так тягостно? — тихо спросила Алиса. Пальцы неловко сжали атласное покрывало.       Алекс смотрела на неё и внутренне тонула. Взгляд дочери был глубоким и обречённым. Она и не надеялась на какой-то внятный, исчерпывающий ответ, потому что сама уже давно не могла его найти.       — Быть рядом с ним. Проживать вместе с ним всё то, что проживают другие люди, — ответила Алекс.       — Я уеду в Хогвартс, а потом и в Штаты, — она повернула лицо в сторону окна. — Я не смогу быть рядом. Ему будет без меня плохо.       — Да и мне будет без тебя плохо, дочь, — чуть осуждающе улыбнулась Александра. — Касси, это нормально. Ты не можешь нести ответственность за его эмоции и за его состояние. И ты не будешь виновата, если ему будет плохо. Тебе ведь нужно учиться… И потом, он будет радоваться твоим успехам. Он будет гордиться. И мы с ним оба будем счастливы, если ты будешь исполнять свои мечты, пускай и на другом краю земли.       Алиса слабо улыбнулась, её щёки порозовели. Она заправила прядь волос за ухо, а потом вновь помрачнела.       — Здесь будет война, а я уеду, — произнесла она серьёзно. Алекс махнула рукой, мол: «не переживай об этом», но Алиса мотнула головой. — Я не хочу вас оставлять, если начнётся что-то действительно ужасное…       — И что ты сделаешь? Будешь сражаться вместе с нами? — с напором спросила Алекс.       — Да! — тут же отозвалась Алиса, глядя на неё теперь с вызовом. — А что мне делать, эвакуироваться? Пока мне шестнадцать, вы можете продолжать охранять меня и скрывать от меня то, что я хочу узнать. Но в следующем году я буду взрослой и смогу сама решать, чем мне заниматься. У вас не получится удерживать меня вечно. Лестрейнджи хотят убить нас с тобой… — она быстро и коротко вздохнула. — И мало ли кого ещё, кроме Крауча-младшего, они просили оказать им такую услугу. Мам, я не смогу уехать в такой ситуации. Я буду вместе с тобой и с Орденом. Я положу этому конец.       — Да, ты вполне можешь остаться и сражаться вместе с нами, — спокойно сказала Алекс после короткой паузы. Алиса, которая ожидала накала словесной перепалки и мысленно подбирала новые аргументы, приоткрыла рот от удивления.       — Ты не шутишь?       — Ну почему? Ты права, — Алекс смиренно приподняла брови. Она смотрела ей в глаза, не отрываясь. — Ты будешь взрослой и твоя жизнь будет в твоих собственных руках. Ты сама будешь отвечать за свои решения, и если ты посчитаешь, что пойти на войну будет верным решением, ты сможешь это сделать. Мы с отцом не будем этому рады, но и не остановим тебя. Но тебе нужно учесть несколько моментов. Во-первых, в Орден тебя может принять только Дамблдор, предварительно посовещавшись с остальными его участниками. И если бы меня спросили, стоит ли принимать в ряды Ордена вчерашнюю выпускницу Хогвартса… — она поджала губы и покачала головой. На щеках Алисы вспыхнули маленькие красные пятна. — Вряд ли в наши ряды вступит кто-то, кто будет даже одного возраста с Тонкс. Её саму приняли из-за её уникальных способностей и потому, что она блестящий мракоборец, который прошёл изнуряющую подготовку и отлично себя зарекомендовал. Каждый участник Ордена так или иначе имеет какой-то опыт участия в магических сражениях, в разведке, имеет более глубокие познания в отдельных областях магии… Или просто может принести практическую пользу в каких-то ситуациях. Ответь себе на вопрос: что ты можешь такого, что не могут взрослые, сильные, опытные волшебники?       Она сделала паузу, не отрывая взгляд от дочери, которой было уже ощутимо не по себе. Алекс очень не хотелось доходить до этого, но она понимала, что должна поставить расхрабрившуюся дочь на место.       — В прошлый раз в Орден вступали и очень молодые люди, без подготовки, только что из Хогвартса… — продолжила она. — Но тогда и ситуация была гораздо хуже. Пожирателей было в десять раз больше, они были неуловимы, они захватили Министерство, больницу, Косой переулок. Они напали на Хогвартс-экспресс, взорвали один из вагонов прямо на станции Хогсмида, дети не успели эвакуироваться… Они запускали дементоров в маггловские поселения… И все, кто вступал в Орден, понимали, на что идут. Понимали, с кем им придётся бороться, понимали, что могут умереть. И были готовы отдать свою жизнь за общее благо. А ты вряд ли к этому готова.       Она снова остановилась. Она могла легко прочитать то, что чувствует дочь сейчас, даже не применяя свои способности легилимента: её пугает то, как жёстко и прямо мать говорит обо всех ужасах, но также она с каждой секундой разгоралась ненавистью к Пожирателям и сильнее хотела отомстить им за всё.       — А если они и сейчас начнут выступать, как тогда? — спросила Алиса.       — Не начнут, — возразила Алекс, устало поджав уголки губ. — Сейчас у них другая тактика… Они будут вести очень тихую, осторожную игру, в которой каждый их шаг будет непредсказуем. Им ни к чему в открытую разжигать огонь. Они будут прятаться и действовать со спины, постепенно и незаметно прибирая к своим рукам всё, за что мы можем держаться, а потом силой заставят нас сдаться. Нокаутируют нас, как в шахматах. Так что сейчас Ордену не нужна армия молодых волшебников, которые могут махать палочкой налево и направо. У нас… другие задачи. И Дамблдор… — она глубоко вдохнула. — Он великолепный стратег и превосходный игрок. Он сильнее Волан-де-Морта. Поэтому, дочь, извини, но ты не сможешь помочь Ордену, если решишь остаться. Не сейчас, по крайней мере.       — Я поняла, — тихо сказала она. Это не было пассивным согласием, чтобы поскорее свернуть разговор. Кажется, до неё действительно что-то дошло, и Алекс мрачно порадовалась этому.       — Не обижайся, — попросила она, запоздало начав переживать о её чувствах. Но Алиса легко отмахнулась.       — Мам, — вдруг произнесла она после недолгой паузы. — Ты обещала мне, что всё расскажешь… Тогда, ещё в Хогвартсе, помнишь?       — Помню. Что ты хочешь узнать?       — Ну… О том, где ты была. О том, что сейчас происходит с Пожирателями и Волан-де-Мортом.       — А что ты уже знаешь? — с улыбкой поинтересовалась Алекс. — Я не верю, что ты здесь сидела сложа руки. Вы ведь наверняка пытались подслушать…       Не «наверняка», а точно пытались. Сириус со смехом рассказывал, как несколько раз они ловили близнецов или других ребят, которые пытались подслушать разговоры на собраниях.       — Мы пытались, но нас быстро раскрыли. Стали накладывать на дверь кухни Заглушающее заклинание! — пожаловалась Алиса. — Но у меня есть одно сильное предположение.       — Какое? — спросила Алекс, стараясь не улыбаться.       — Пожирателям смерти зачем-то нужен Отдел тайн. И Ордену Феникса тоже, — не без удовольствия поделилась Алиса.       — Почему ты так решила?       — Я знаю, что каждый день кто-то уходит на дежурство в Министерство и проводит там примерно полдня. Я узнала об этом в первый день: Рем при мне сказал отцу, что собирается туда. Я подумала, что Рему сейчас не сильно рады в магическом обществе… И в Министерстве тем более. Я перебирала возможные отделы, где он мог дежурить и откуда его не могли выставить, и остался только Отдел тайн.       — Поразительная дедукция, — хмыкнула Алекс. — И зачем, по-твоему, Ордену дежурства в Отделе тайн?       — Это самое секретное место в стране, — спокойно объяснила Алиса. — Там может храниться что угодно… Может, те самые тайны, овладев которыми, Волан-де-Морт сможет поставить профессору Дамблдору шах и мат. Поэтому важно, чтобы Орден подошёл к ним первым.       — Неплохо.       — Так я права?       — Нет. Ты хотела узнать о том, где я была, верно?       Алиса часто закивала. И Алекс рассказала ей о своей миссии подробно, но без фактических деталей. Например, о том, что к Пожирателям примыкают егеря, или о том, что Малфой-мэнор сейчас их временное пристанище, она умолчала. Но Алиса всё равно слушала с интересом и удивлением, с трудом сдерживалась, чтобы не перебивать со своими вопросами. И когда Алекс закончила, она не стала спрашивать у Алисы, что она решила: поехать в Штаты в любом случае или остаться в этой стране, если начнётся война. Она знала, что это будет исключительно выбор дочери и ей останется только поддержать её.

***

      К началу собрания у Алекс сильно разболелась голова, но присутствие единомышленников тонизировало её. Она была рада снова быть в деле, чувствовать свою причастность, а не просто прятаться в палатке под дезиллюминационными чарами и бояться сделать лишний вдох, рискуя быть обнаруженной. Она выступила вместе с Грюмом, изложив всё, что им удалось узнать. Дамблдор был доволен их докладом, но его обеспокоили планы армии Волан-де-Морта. Час с лишним участники Ордена спорили и договаривались о том, как строить деятельность дальше. Новая информация, казалось, только больше связывала их по рукам: было ещё меньше ясности в том, что стоит предпринять в первую очередь.       Одно оставалось неизменным — дежурства в Отделе тайн. Насчёт них Дамблдор настаивал тихо, но непреклонно. И все соглашались, не особо уточняя о причинах. Алекс не сдержала улыбки, представив, что бы здесь устроила Алиса, узнав, что даже внутри Ордена существуют какие-то недомолвки или негласные требования без дополнительных комментариев.       Собрание затянулось, и лишь когда часы пробили девять вечера, Молли извинилась, но напомнила, что наверху шестеро голодных подростков, с которыми при желании не справится даже полный состав Ордена Феникса. Остальные участники, уставшие, окружённые трёмя-четырьмя кружками кофе или кубками с кем-то покрепче, с улыбками согласились завершить на этом месте. Нерешённые вопросы оставили на следующий раз. Распределились, кто за что будет отвечать в ближайшее время: учёт новых Пожирателей смерти, слежка за подозреваемыми или теми, кто мог быть внушаемым, дежурство на Тисовой улице или в Отделе тайн, вербовка… Алекс хотела взяться за какое-нибудь дело, быть полезной, но Дамблдор решительно оградил её, весьма убедительно заставив отдохнуть и вернуться к своим обязанностям в Мунго.       Молли возилась где-то в коридоре, поэтому Алекс взяла дело в свои руки. Она засучила рукава и начала колдовать над ужином. Большая часть волшебников уже покинула кухню, а Грюм с хриплым ворчанием пустил на кухню детей. Они, оказывается, сгрудились на лестнице и пытались подслушать разговоры в коридоре, но не успели спрятаться от волшебного глаза бывшего мракоборца. Дети были возмущены тем, как легко их обнаружили, но их восклицания были смешны и наивны после всех тревожных новостей, что обсуждались здесь.       — М-м, — разочарованно протянул Джордж, кажется, когда увидел, что стол ещё пуст. — А мы думали, ужин уже готов.       — Он будет готов быстрее, если мы поможем! — деятельно объявила Алиса. Она быстро помыла руки и присоединилась к матери, выгружая столовые приборы и посуду. К ним тут же подключилась Гермиона, а следом и все остальные дети Уизли.       — Алекс, милая, я бы сама… — захлопотала Молли.       — Давно не слышала ничего глупее, — улыбнулась Алекс.       Шестеро детей больше мешали, толкаясь локтями и ворча друг на друга, но Алекс их не прогоняла. Присутствие детей было сильным напоминанием о чём-то хорошем и вечном, напоминанием, которое было ей очень важно после пережитого во время затянувшейся миссии и после не самого лёгкого собрания. Гермиона, которая чуть увереннее, чем остальные, справлялась с сервировкой стола, милый Рон, которому Алекс легко прощала воровство маленьких кусочков еды, близнецы, которые самодовольно применяли магию, чтобы ускорить наступление ужина, Джинни, которая парировала над их шутками и быстрее всех соображала в готовке. И Алиса, разумеется, она крутилась и там и тут, шутливо замахивалась на Фреда полотенцем, а через полминуты смотрела на него с поволокой, умудряясь при этом нарезать хлеб и организовать приготовление чая, она ловко возникала в нужные моменты и помогала, но не тянула одеяло на себя. С ней на кухне у Алекс и была максимальная гармония, что, собственно, было неудивительно.       Алиса умудрялась вступать в разговоры, которые за столом вели взрослые, при этом не навязываясь, а как бы разбавляя их. Билл вполголоса делился с заинтересованным Кингсли своими успехами в личной жизни, рассказывал, что сходил со своей новой пассией на свидание, и Алиса тут же негромко вставила, проходя мимо с тарелками:       — Билл, но ты же прекрасно знаешь, что с такими, как ты, не гуляют!       — Прости? — переспросил Билл, непонимающе сверкнув голубыми глазами.       — На таких, как ты, нужно жениться. На месте твоей подруги я бы и не раздумывала, — подмигнула Алиса, возвращаясь к кухне.       — Когда она стала такой эффектной? — тихо поинтересовался Сириус, когда все наконец приступили к трапезе. Он сел во главе стола рядом со входной дверью. Алекс села по правую руку от него, в их части стола сели немногочисленные оставшиеся орденовцы, а дети заняли другую часть стола, где было больше света (и ближе котелки с добавкой).       — Когда здесь появились люди, которые ей небезразличны, — вполголоса ответила Алекс. Их дочь сидела напротив Фреда и с лукавой улыбкой отвечала на его ревностный взгляд. — Она любит внимание, когда оно в меру и не портит её репутацию. Здесь она получает то, что хочет. Разве не здорово?       — Хорошо, что ты приехала, — негромко сказал Сириус. Его глубокие синие глаза были наполнены теплотой. — Все её близкие в сборе… Она просто светится.       Они с Сириусом стукнулись кубками с эльфийским вином и половину ужина тайно наблюдали за как будто незаметным флиртом Фреда с Алисой и Алисы с Фредом. Их взаимодействие было милым и смешным. Алекс почти не беспокоилась. Она была уверена в том, что Фред никогда не обидит её дочь.       Атмосфера то и дело разряжалась шутками, историями, разговорами и смехом. И Алекс чувствовала, что она наконец-то в том самом месте, где и должна быть. Вокруг полно людей, но она в безопасности. Она в центре штаба сопротивления и оппозиции, но ей не нужно никуда бежать. Мягкий оранжевый свет заливал спокойные и довольные лица людей. Кто-то из близнецов снова удачно пошутил, Алиса зашлась хохотом, и не она одна. От неё не укрылось, что и Римус, молчащий сильнее прежнего сегодня, тихо смеялся… Всё было правда хорошо.       Но тут резко хлопнула входная дверь. Блаженная секунда молчания, но все понимали, что сейчас будет, и напряглись. Портрет Вальбурги заверещал.       — МЕРЗОПАКОСТНЫЕ ПОЛУКРОВКИ! ВЫРОДКИ! ВОРЫ!..       — Эй! Нужна помощь! Кто-нибудь! — с трудом перекрикивая её, заорал из-за двери Наземникус. Алекс узнала его по голосу. Её всю прошила тревога: что случилось? он же должен быть на задании… Римус первым встал на ноги и вышел в коридор, Билл вслед за ним, близнецы синхронно подняли головы и навострили уши. От былого веселья и след простыл.       В коридоре поднялась жуткая суета. Алекс уже встала из-за стола и пошла к выходу, настороженно прислушиваясь, как вдруг увидела руку Билла, который раскрыл дверь нараспашку. В кухне почти сразу поднялся гвалт, все вскочили, ахая, начали двигать стулья. Артур сообразил быстрее и стал поспешно с помощью магии убирать посуду, остатки недоеденной пищи… Но всё внимание было приковано к полубессознательному телу молодой девушки с белыми, как мел, волосами. Превосходная кожаная мантия мракоборца была разодрана во многих местах, из открытых ран сочилась багровая кровь, широко распахнутые глаза закатывались, а из горла от каждого движения (её несли теперь вдвоём Наземникус и Римус) рвался полный страданий стон. Молли слабо вскрикнула от ужаса, но в следующую секунду она уже левитировала ящик с лекарственными зельями.       — Фред, Джордж! — быстро сказала Алекс, с трудом переведя внимание двух побледневших близнецов на себя. — Забирайте остальных и трансгрессируйте наверх. Сейчас.       Молли обычно не одобряла то, что близнецы трансгрессируют по дому направо и налево, но сейчас она живо закивала. Парни были удивлены такой просьбе.       — Мы раньше не трансгрессировали с кем-то в паре или втроём… — нерешительно сказал Фред.       — Стоп! Тонкс! Что с ней?.. — глаза Алисы были широко распахнуты, а сама она была сильно напугана происходящим. Она было хотела подойти вперёд, чтобы посмотреть поближе, но Фред её решительно остановил — правильно, только мешаться будет.       — Лететь недалеко, всё будет в порядке, — быстро и успокаивающе сказала Алекс, глядя ему в глаза. — Ну же, только не задавайте лишних вопросов!       Фред посмотрел на Алекс так, что она поняла, что может ему полностью доверять, затем крепче перехватил руку Алисы, другой подцепил Рона и исчез с громким хлопком. Через секунду то же сделал Джордж, исчезнув вместе с Джинни и Гермионой. Сверху тут же раздался приглушённый крик.       — Там моя сестра! Пусти меня!..       Сириус, на пару секунд возведя глаза к потолку, шумно выдохнул. Всё менялось быстрее, чем за секунды. Кингсли накрыл стол белой скатертью, на неё тут же мягко, как могли, положили Тонкс. От соприкосновения повреждённой спины со столом лицо молодой женщины скривилось, а жидкие белые волосы стали завиваться штопором. Алекс наложила на Тонкс короткие Обезболивающие чары, а потом, приманив к себе ящик с зельями, влила ей в рот сразу два. Тонкс обмякла, перестала стонать и погрузилась в волшебный сон.       — Что случилось, Флетчер? — спросила Алекс ровно. Она проверила Тонкс цепью колдомедицинских заклинаний, поняла, что речь идёт о трёх сильных скрещенных проклятиях, ранах от Режущих чар, заклинаниях, которые помутнили её сознание… Но она могла упустить что-то очень важное, а решать нужно было здесь и сейчас.       Это не дело рук егерей.       — Да я толком ничего не понял… Я отлучился на пару минут всего-то, клянусь… — пробормотал он то ли смущённо, то ли виновато, переминаясь с ноги на ногу.       — Не оправдывайся, просто рассказывай, — процедила она между серией заклинаний, которые обезвреживали самые сильные проклятия. Молли обрабатывала раны бадьяном. Она свирепо сверкала глазами в сторону Наземникуса, которому никогда особо не доверяла, но обычно не высказывала этого вслух.       — Да короче, наткнулись мы на егерей, думали, их всего пяток, а они возьми да позови подкрепление… — Алекс остановилась, чтобы сменить тактику заклинаний, и посмотрела на Флетчера пристальнее. Видимо, сейчас у неё был тот классический тяжёлый взгляд, по которому Алиса в детстве понимала, что нужно прекращать спорить и капризничать, потому что по лбу Наземникуса скатилась капелька пота, а щёки побагровели. — Ну, то есть, Тонкс наткнулась, я-то подошёл, когда дело было совсем труба…       — Почему вы не ушли сразу, когда поняли, что их слишком много и вы не справляетесь? — спросил Сириус, который с остальными стоял в стороне, чтобы не мешать.       — Да мы хотели, только они позвали Нотта и Яксли. Куда б мы там?..       Он говорил слишком быстро и слишком уверенно. Едва ли не самый прозорливый вор, который не умеет врать?       — Это не ответ. Почему вы не ушли сразу? Почему дело дошло до схватки? — вдруг резко и холодно вмешался Римус, который передавал Молли новый пузырёк бадьяна.       — Говорю, я просто ушёл на одно дельце, всё было спокойно, а потом прихожу — хлоп те в лоб, проклятия во все стороны! Тонкс меня прикрыла, ну и взяла весь удар на себя…       Алекс аж прервала своё занятие. Судя по тому, что сам Флетчер крепко держался на ногах и отделался лишь грязной мантией и сальными взлохмаченными волосами, Тонкс с самого начала брала весь удар на себя. И почему он не повёз её сразу в больницу святого Мунго? А если бы её, Алекс, тут не было?!       Флетчер что-то утаивал… Но Алекс не хотела с этим разбираться.       — Так ты, значит, оставил её одну? — резко спросил Римус. В его голосе звучало что-то опасное… Волчье, если можно так предположить. Молли подалась вперёд, готовясь закатить грандиозный скандал. В кухне ощутимо повеяло холодом, а у Флетчера было такое выражение, как будто его поймали на очередной краже и он ищет, куда бы удрать.       — Ладно, ладно! Никакого самосуда. Что бы там ни было, Дамблдор разберётся сам, — поспешно повысил голос Сириус. Алекс была ему благодарна. Проклятия и долговременные чары наконец-то начали сходить. Волосы Тонкс разгладились, за пару секунд отросли почти до пояса и приняли серо-русый цвет, такой же, как у Теда, её отца. Раны затянулись, остались лишь широкие полосы лососевого цвета под дырами и порезами на одежде. А кровь осталась только на белой скатерти, на которой под телом Тонкс растеклась и почти застыла тёмно-алая лужа.       Алекс была совершенно спокойной, как и всегда, когда работала с больными. Она делала всё на автоматизме, в голове не было никаких лишних мыслей, только заученные опытом инструкции к дальнейшему действию. Она спокойно завершила свою работу, дала Тонкс выпить ещё одно зелье, которое должно было позволить ей через какое-то время мягко и безболезненно вернуться в сознание.       Дверь кухни открылась. Это был Билл — он сказал, что известил Дамблдора и успокоил детей… Ну, попробовал, по крайней мере. Алекс сообщила ему, что он может подняться обратно и сказать им, что уже завтра Тонкс будет совершенно здорова. Потом Алекс сказала Сириусу, что Тонкс должна переночевать здесь — лишняя транспортировка может усугубить её состояние. Сириус сразу же согласился, Тонкс укрыли пледом и отнесли наверх, в одну из гостевых спален. Потом пришло письмо от Дамблдора: он просил Флетчера явиться к нему и рассказать, что произошло на их с Тонкс миссии. Тот покряхтел, повторно покрылся испариной, но всё же ушёл, поплотнее запахнув своё видавшее виды пальто.       Всё вроде бы закончилось… Но калейдоскоп событий не остановился. Было что-то ещё. Какие-то разговоры, чьи-то вопросы, действия… Кухню очистили от следов крови. Кто-то засобирался домой. Кто-то заварил ещё кофе. Алекс просто села на один из стульев и невидящим взглядом смотрела напротив себя. Усталость легла на неё тяжёлыми мешками с грузом, а головная боль, утихшая во время собрания, ужина и операции над Тонкс, разразилась с новой силой. Это был глубокий омут из тяготы, над которой женщина была бессильна.       В конце концов Алекс вспомнила, что не дала раненой с собой крововосстанавливающих зелий, которые она должна пить в ближайшее время. Взяв всё необходимое, Алекс отправилась наверх.       Из комнаты, в которой расположили Тонкс, доносился приглушённый смех. Алекс открыла дверь и увидела рядом с кроватью свою дочь. В комнате горел мягкий свет свеч, заставляя даже мрачную змеиную фурнитуру приобретать жизнерадостные оттенки. Тонкс, переодетая в одну из пижам Алисы, полулежала на подушках и держала перед своим лицом зеркало с ручкой, поминутно меняя причёску, черты лица и просто кривляясь. Способности к ней вернулись, это было очень хорошим знаком. Она выглядела слабой и старалась не делать лишних движений, но в целом вела себя так же, как и всегда.       — Я вижу, тебе лучше, — устало улыбнувшись, сказала Алекс.       — По мне как будто стадо великанов пробежало, а в целом — да, мне лучше, — немного дребезжащим от слабости голосом ответила Тонкс. Она наконец остановилась на коротких волосах свекольного цвета, попробовала приподняться, чтобы передать зеркало Алисе, но тут же бессильно зажмурилась. Ей пришлось опуститься обратно на подушки. — А теперь всё плывёт и в голове кружится… Я что, много крови потеряла?       — Порядочно, но это исправимо, — сказала Алекс.       — Мама тебе поможет, — ободряюще произнесла Алиса. Тонкс натянула на лицо улыбку.       — Я не сомневалась… — Алекс дала ей склянку с порцией зелья, Тонкс слабо кивнула. — Спасибо. Ты не скажешь моим родителям? Они знают, что я на работе и в Ордене не мандрагор пересаживаю, но мне не надо, чтобы они лишний раз беспокоились.       — Я ничего не скажу, — твёрдо произнесла Алекс. Поймав теперь настоящую, пусть и слабую, улыбку Тонкс, с щемящей болью подумала, что не хотела бы, чтобы её собственная дочь когда-то тоже попала в беду и просила тех, кто будет за ней ухаживать, ничего не говорить её родителям…       Они провели у постели Тонкс от силы минут пятнадцать: раненая честно пыталась бороться с навалившейся сонливостью. Организм проводил усиленную работу по восстановлению и возвращению утраченного здоровья, но для этого ему не нужно было бодрствовать. Всё очень закономерно. Алекс хотелось бы подробнее расспросить её о том, что случилось на их с Флетчером задании, но в присутствии дочери она этого сделать не могла. Да и зачем лишний раз напрягать больную? Когда Тонкс вместо ответов на вопросы начала неразборчиво бормотать, не открывая глаз, Алекс вместе с дочерью тихо покинули комнату.       — Она удивительная, правда? — негромко спросила Алиса, когда они вышли в коридор. В неуверенном свете газовых рожков лицо дочери выглядело так, как будто Алекс видела его во сне. Дом на площади Гриммо в целом был полон контрастов: здесь было множество живых метафор о жизни, столько же было загадочных деталей, которые заунывно напевали о потустороннем мире.       Будь у Алекс такая возможность, она бы не позволила дочери переступить порог этого дома никогда. Она бы не позволила далёким, но ощутимым предвестникам войны врываться на ужин с близкими ей людьми.       — Удивительная? — рассеянно переспросила она.       — Когда я увидела её всю в крови, мне показалось, что она умирает. А она всё равно такая оптимистичная… Как только очнулась, сразу же начала шутить, представляешь? — её лицо мазнуло какой-то светлой грустью. — У Тонкс язык прямо заплетался, а она пыталась говорить о счастье, о жизни, о каких-то глупостях…       — Да, Касси, — тихо произнесла Алекс. — Тонкс удивительная. Ты сильно испугалась?       — Да. Но какой в этом смысл? — Алиса передёрнула плечами. Какая-то дама на одной из картин, увидев их, презрительно прикрыла лицо роскошным веером из павлиньих перьев. — Я имею в виду… Тонкс уже сделала свой выбор. Дважды. Первый раз — когда стала учиться на мракоборца, второй раз — когда вступила в Орден. Она всю жизнь готовилась быть бойцом… И, разумеется, она не каждый раз может выходить победителем. Но то, как она спокойно на это реагирует… — она слабо помотала головой и беспомощно поджала губы. — Я на такое не способна. И моё волнение ей никак не поможет.       — Ну почему же? — Алекс тепло улыбнулась. — Ты беспокоишься и боишься, потому что любишь её. А любовь — это единственное и самое верное лекарство против мрака и воронья, с которым нам предстоит сталкиваться.       — Это не последний раз, когда она попала в беду, — продолжила Алиса. — И уж точно не первый. Просто я никогда серьёзно не задумывалась о том, что такое может случиться и с ней. Это же смертельная опасность! Она потеряла столько крови, что даже встать не может, а всё равно завтра утром хочет вернуться в штаб. Мне кажется, у меня бы сил не хватило, даже если бы меня ловко поставили на ноги. Я думаю, ты была права, — теперь её голос звучал тише и смиреннее.       — В чём?       Алиса выдержала паузу, подбирая нужные слова. И в короткой тишине Алекс расслышала лёгкий, почти незаметный шелест, который издавал, вне всякого сомнения, дом. Дочь тоже его слышит. Наверное, для неё он гораздо громче. Гораздо различимее. Алекс смотрела в сторону, в углубляющуюся темноту коридора.       — Я бы не смогла помочь Ордену, если бы у меня была такая возможность. Да и мракоборец бы из меня не вышел — смешно представить, что я когда-то о таком мечтала… Мне кажется, у меня совершенно другое предназначение. Я хочу учиться дальше, хочу изучать магию, хочу узнать больше о своих способностях. Хочу найти дело, которому смогу посвятить всю свою жизнь. В мире так много вещей, которым можно посвятить свою жизнь… — только теперь Алекс повернулась и заметила, что Алиса уже давно плачет. Без надрывов, без громких всхлипов, не так, как плакала когда-то её маленькая девочка. Просто слёзы катились по щекам, а сама она улыбалась, глядя куда-то вверх. И от желтоватого света старых ламп казалось, что по её щекам катятся маленькие золотистые искры. Алекс взяла её за руку, посмотрела в глаза. От прилива тепла и поддержки, разумеется, голос Алисы дрогнул. — Я не хочу воевать. Ну, то есть, если придётся, я, конечно…       — Я знаю. Я знаю... — успокаивающе сказала она, улыбаясь. Алиса свободной рукой вытерла слёзы, сделав лицо мокрым и рассеянно усмехаясь своей слабости.       Какая тьма, какие тяготы, какие стервятники могут летать над их головами, если её нежная, искренняя и настоящая девочка до последнего продолжает улыбаться, говоря о том, что до глубины души её тревожит? Как Алиса не понимает, что этим она очень похожа на свою сестру, хотя и заявляет о том, как сильно они отличаются?       — Я понимаю, что происходит, мам. Тучи сгущаются, и скоро Министерство признает, что Волан-де-Морт возродился… Но будет уже поздно. Я боюсь представить, что начнётся, когда и правда начнётся война. Но я… — её губы дрогнули. — Я не хочу в этом участвовать. Может, я просто трусиха, которая бежит с корабля…       — Нет же, — Алекс перебила её, сжав руку крепче. Она положила другую ладонь на её горячую и мокрую щеку, глядя в тёмно-карие глаза, отражение её собственных. Её сердце часто болезненно стучалось в рёбра, но что сейчас чувствует её ребёнок? — Это твой выбор. Ты не обязана идти на войну, ты не обязана быть вместе с Орденом. Этот путь подходит далеко не всем… Если ты захочешь уехать подальше, никто не посмеет тебя осудить. Это не будет значить, что ты сбежала, испугалась или что-то подобное. Это просто твой выбор. Мы с твоим отцом тоже сбегали, и не по разу… — она грустно улыбнулась. — Просто мы всегда бежали в самое пекло, а у тебя другой путь. И я счастлива, что ты выбираешь именно его.       — Я не хочу оставлять вас… — всхлипнула Алиса.       — Касс, не наводи панику раньше времени. Мы справимся. Надо просто верить в лучшее.       Если бы сама Алекс в это «лучшее» верила.       Она большим пальцем вытерла вновь подступившие слёзы и мысленно поразилась тому, какие сейчас серьёзные и взрослые у Алисы глаза.       Если бы она могла, она бы весь мир перевернула, чтобы дочь уехала навстречу своей мечте и ей не пришлось выбирать войну.       Позже они разошлись; дочь ушла в сторону комнаты близнецов, а Алекс спустилась к Сириусу. Уже почти полночь… Сколько же времени прошло? Сколько она провела на этой кухне после того, как залечила раны Тонкс и созерцала стену? Сколько она была вместе с дочерью?       — Что, Сандра, ни одного дня без спасения мира? — хмыкнул Сириус, догнав её уже у входной двери.       — Как видишь, выполняю дневную норму, — отозвалась Алекс. Плечи отозвались ноющей болью, когда она надела мантию. Глаза побаливали от усталости и даже от этого неяркого света. — Тонкс будет в порядке, но лучше удержи её завтра дома. Придумай что угодно. Можешь угрожать, что расскажешь Андромеде. Ей нужно восстановиться до конца, а то она хочет с утра обратно в Министерство…       Сириус кивнул.       — Понял. А что насчёт тебя и твоего восстановления? — участливо спросил он, положив ладонь на дверную ручку и не давая Алекс открыть дверь. — Может, другие не замечают, но я вижу, что тебе тяжко.       — Мне всегда тяжко. Что ты предлагаешь?       — Не хочешь остаться здесь до завтра? У нас есть ещё одна свободная спальня.       Алекс уперла руки в боки и фыркнула, зажав палочку в кулаке.       — Так, я с тобой уже разводилась, поэтому этот номер не пройдёт, — Блэк хмыкнул, но от двери не отошёл. Алекс вздохнула. — Сириус, извини, но нет. Я не люблю ночевать не дома.       — Алиса была бы рада, если бы ты осталась…       О, он прекрасно знает, как её задеть. Но Алекс не хочет ему объяснять, как её пробирают до ледяного пота эти длинные коридоры, обилие дорогих и аристократичных вещей, призраки в портретах, духи былой магии повсюду... Дом, может быть, и заперт со всех сторон сильнейшими чарами, но Алекс всё равно не сможет избавиться от своей паранойи. Ей всегда будет казаться, что кто-то ждёт её за стенкой.       — Я буду приезжать при любой возможности, — твёрдо сказала Алекс, глядя Сириусу в глаза. — Мне просто здесь некомфортно. Не смотри на меня так. Я поехала домой.       Сириус легко и быстро сдался. Должно быть, понял по её виду, что она не может и не хочет спорить, но всё равно добьётся своего.       — Как знаешь, — сказал он, открывая ей дверь и провожая в серую лондонскую ночь.       Хлопок трансгрессии вышиб из её лёгких весь воздух и тут же наполнил его другим, морским и острым. Он врезался в неё до боли и оглушил, заставив пошатнуться. Очертания травы, камней и дома побелели, несмотря на темноту кругом. Но Алекс постояла с закрытыми глазами, отдышалась, и ей стало немного легче. Знакомая земля Портстьюарта придавала больше сил, чем улицы Лондона, по которым она когда-то бегала с огромным удовольствием.       Теперь она точно была дома. Странно называть это домом, учитывая, что дочь на другом конце Британии, но именно здесь Алекс чувствовала, что может позволить себе расслабиться и остановиться. Хоть на одну ночь остановиться и не смотреть в сторону горизонта, откуда идёт такая опасность, что мало кому удастся спрятаться.