I'll be your song when the dance is over

«Если бы я мог увидеть будущее, То никогда бы не поверил в это: Влюбиться, разлюбить и полюбить снова — У нас никогда не получалось быть просто друзьями»

Finneas — A concert six months from now

      Выси небес были окутаны золотом.       Земли было совсем не видно — впереди была только высота. Даже садящееся солнце было ниже Алисы, которая поднималась всё выше. Алиса летела вперёд и вверх, и больше ничего не было значимо. Только прохладный ветер навстречу, от которого закладывало уши, и слезились глаза. Только мягкие весенние облака, окрашенные розовым и золотом. Чем дальше, тем светлее. Чем выше, тем волнительнее.       Только сейчас она, ощущая, как сердце радостно подскакивает от головокружительной обстановки, и не думала бояться. Было хорошо.       Потому что… Метлой управляла не она. Впереди неё сидел тот, кому Алиса была готова довериться. Сильная спина, улыбка, которую можно услышать, запах муската и пороха…       Алиса была здесь не одна. И радость от этого ощущения была молчаливой, но очень сильной. Такая радость грела её изнутри.       Алиса прижалась щекой к его спине и крепче обхватила его руками. Его короткие волосы на затылке кололи лоб, его запах немного пленил. Алиса крепко зажмурилась, когда они пролетали через облако. Их орошило россыпью мельчайших капелек. Потом Алиса открыла глаза и увидела эти капельки вблизи. Время будто замедлилось. В косых лучах садящегося солнца в них отражались радуга и золото…       — Так красиво, — прошептала она, а затем проснулась.       Запах вкусных пряностей никуда не делся. Лёгкий ветер из окна волновал плотную занавеску. А сама Алиса крепко обнимала сбившееся в одну бесформенную кучу одеяло…       Девушка раздражённо оттолкнула его от себя, скинула на пол. Она ненавидела то, что это было всего лишь одеяло. Она ненавидела… То, что не имела возможности обнять Фреда.       Едва Алиса осознала, о чём она думает, её щёки запылали. Ну здравствуйте, приехали. Началось в Хогсмиде утро. Алиса села на кровати, морщась и желая сделать так, чтобы кожа перестала так откровенно покрываться мурашками, а живот так робко, но предательски постреливать где-то внизу…       Кто-то называет это бабочками. Это больше похоже на пояс астероидов.       Да, вот о чём она должна думать. О космических телах и расположении звёзд, отвечающих за знаки зодиака. У неё на носу важнейшая переводная контрольная по астрономии, которая начнётся на закате солнца и продлится шесть часов, потому что Синистра хочет отследить, как они способны отслеживать разные небесные изменения в разные часы. Алиса должна готовиться к этому, а не грезить о…       — Ой, мы тебя разбудили, да? — быстро залопотала Алисия, увидев, как сонно Лестер выбирается из постели. Лицо Алисы было мрачным и недовольным, поэтому Спиннет восприняла это на свой счёт. — Прости-и-и! Анджи приготовила мне кофе в постель, только, ха-ха-ха, переборщила с гвоздикой и мускатом…       — В другой раз у меня точно получится, — не особо переживая из-за своей ошибки, сказала Анджелина. Она с утра была милой и миролюбивой… Очень редкое явление. Алиса протёрла глаза и скрылась в ванной. Анджелина, многозначительно переглянувшись с Алисией, оттряхнула простынь, на которую щедро просыпала добавки к кофе.       Холодный кафель охладил ступни. Это было правильно, потому что Алиса горела так, как будто у неё был жар. И всё это всё меньше ей нравилось.       Её привычный мир трясся так, как будто его поставили на вершину ветхой деревянной лестницы, которая вот-вот развалится. Её привычный мир был наполнен чувствами, которых Алиса не ждала. А теперь ещё и этот сон, от одной мысли о котором перехватывало дыхание — после такого нужно напоминать себе, как правильно сделать выдох и вдох. Золото, свет, ветер, Фред, с которым они летят выше и дальше к бескрайней небесной сини над закатом и над этим глупым страдающим миром…       И снова этот трепет внутри. Хотя нет, «трепет» — слабо сказано. Её внутри всю раздирает.       — Ли-ис, — Анджелина приоткрыла дверь и прислонилась плечом к дверному косяку, пока Алиса, стараясь сделать лицо обычным, чистила зубы. — Это, по-твоему, нормально?       — Вообще ненормально, — немного невнятно из-за пасты во рту ответила Алиса. Джонсон хмыкнула и скрестила руки на груди, с хитрым прищуром глядя на свою подругу. Та быстро прополоскала рот.       — Она даже не спорит, Лисси! — прикрикнула Анджелина через плечо.       — Отстань же от неё! — со смешком отозвалась Алисия из глубины комнаты.       — О чём вы обе? — вытерев губы полотенцем, спросила Алиса.       — О твоих… Ну, знаешь… Полётах… — медленно протянула Анджелина, широко улыбаясь и наслаждаясь каждым словом. — Как они вообще проходят? Ты возвращаешься поздно и ничего нам не рассказываешь…       Алиса сдержалась, чтобы не закатить глаза. Надо держать себя в руках. Она пока не готова обсуждать с кем-то свою личную внутреннюю бурю. Она боялась, что так та выйдет наружу и снесёт всё, что вокруг.       — С каждым разом всё лучше. Я смогу с лёгкостью сдать этот чёртов зачёт, — спокойно сказала она, а затем прошла к своей кровати, не глядя никому из девочек в глаза. Те выдержали паузу. Мегеры.       — Когда люди не врут, они, по крайней мере, моргают, — весело заметила Алисия. Алиса предпочла не спорить и полезла в шкаф за школьной формой.       — Сколько у тебя уже было этих «Фред-просто-помогает-мне» встреч? Восемь? Десять?       — Семь, Анджелина, — раздражённо отозвалась Алиса, одним махом палочки избавляя рубашку от складок. День обещал быть жарким.       — И будет ли у этих встреч продолжение?       Алиса фыркнула.       — Даже если будут, это ничего не значит. И вообще, знаете что? — она повернула к ним голову. — Я помню, как я узнала о ваших отношениях: когда по факту увидела, как вы целуетесь на вечеринке. Так что даже если произойдёт что-то совершенно невозможное, и у нас с Фредом что-то выйдет, не ждите, что я буду что-то вам рассказывать!       — Вот коза, а, — обиженно бросила Анджелина.       — Несправедливо, — вздохнула Алисия.

***

      Они оба не знали, зачем им нужны эти встречи в Выручай-комнате по ночам.       Алиса с горем пополам перестала бояться взлетать и лететь. Когда она окончательно осознала и прочувствовала, что может полностью контролировать ситуацию и управлять метлой, все накрученные мысли как-то сами собой отступили. А когда прошёл страх, стало просто.       Просто изучать свои подавленные и забитые в угол способности. Просто открывать для себя новые элементы и приёмы, которые все выучили ещё на первом-втором курсе. Да, Алисе было далеко до изящества и той красоты, с которой её приятели, мастера квиддича, смотрелись на мётлах, но она радовалась своим маленьким победам.       Фред радовался вместе с ней. Иногда ей казалось, что он радовался больше неё.       — Думаю, хватит с нас этих встреч, — сказал он в конце последней их встречи. — Всё, что надо, ты умеешь.       Алиса замерла, ощущая, как по ней с головы до ног прокатывается тихое разочарование. История получилась красивой и интересной, пускай поначалу она и была не совсем понятной. У них появилось что-то общее, что-то личное… И они оба открылись друг другу с новой стороны.       Полёты были лишь поводом для того, чтобы снова и снова приходить в Выручай-комнату, общаться, смеяться, тайком любоваться им, Фредом, и потом, поздно придя обратно в спальню, часами задавать себе одни и те же вопросы.       А теперь всё закончилось. Алиса и сама должна была понимать, что это не навсегда… Она, конечно, притворилась, что полностью согласна с Фредом, добавила, что им и правда пора начать высыпаться нормально, а не торчать здесь, пока глаза не начнут слипаться. Но ей хотелось совсем другого… Только объяснить это хотя бы самой себе Алиса никак не могла.       Потом была ночь, и был этот сон под утро. Алиса чувствовала себя совершенно разбитой, когда с болью смотрела на пустое место за столом Гриффиндора в Большом зале, где обычно сидел Фред. Она не вникала в разговоры однокурсников и ела, не ощущая вкуса еды. Над её головой было безоблачное небо, за стенами замка набирал краски май.       Может быть, всё это к лучшему…       Фред пришёл в Большой зал, когда Алиса уже собиралась уходить. Ей нельзя было опаздывать на зельеварение, но всё же она остановилась.       — Привет, — сказала она, мягко улыбнувшись. Встречи с Фредом, разговоры, даже просто какие-то глупые переглядки — они были, как светлячки, которые разлетались от её ладоней, но которых Алиса отчаянно пыталась поймать хлопком.       — Да, привет, — быстро сказал он. — Ты мой свитер вчера не забирала?       — Твой свитер? — переспросила Алиса. — Нет.       — А-а, значит, он остался там… — Фред кивнул и посмотрел куда-то в сторону. И вдруг у Алисы возникла спонтанная и дурацкая идея.       — Я не особо суеверная, — произнесла она, чуть краснея. — Но когда люди где-то что-то забывают, принято считать, что они обязательно туда вернутся.       Это было глупо. Фред мог сейчас сказать, что, вообще-то, он рассчитывал на эльфов, которые обычно помогают вернуть вещи их владельцам, и Фред был бы прав. Но он, за несколько секунд обдумав слова Алисы, только хмыкнул.       — Думаешь, тебе ещё нужна практика полётов?       «О да, разумеется», — пронеслось в мыслях у Алисы. Она и сейчас как наяву видела облака, подёрнутые золотым свечением, чувствовала игру ветра в своих волосах, касалась надёжной и тёплой спины Фреда… А он — настоящий — сейчас стоял прямо перед ней и не понимал, чего она от него хочет.       — Если у тебя есть время… — промямлила Алиса. Было бы неплохо пойти на попятную, сказать, что она просто неудачно пошутила. Но Фред уже подмигнул ей и сказал:       — Не глупи, у меня полно времени. Сегодня после отбоя приходи, будем повторять пройденное. Ты как?       У неё едва не вырвалось что-то вроде: «Я совсем не против, в любое время, когда угодно», но Алиса сдержалась и только коротко кивнула. А потом как можно спокойнее и сдержаннее развернулась и пошла в сторону слизеринских подземелий. Щёки горели, скулы сводило, сердце колотилось в безумном ритме. Ловушка захлопнулась, глупый мышонок пойман. Если честно, Алиса уже устала думать о том, что ей делать со всеми своими чувствами.       Она так давно ничего подобного не чувствовала…

***

      Полёты были только поводом. И свитер тоже был только поводом.       Она приходила в Выручай-комнату совсем не за этим. Вот и сейчас, когда они оба облетели всю башню вдоль и поперёк, повторили основные элементы и убедились в том, что Алисе уже не нужна помощь Уизли, она тянула время разговорами. А Фред был совсем не против.       — Чего ты боишься? — спросила она уже после полуночи. Фред, который полировал метлу, поднял на неё глаза. Он выглядел оскорблённым.       — Я? Боюсь? — возмутился он. — Уизли ничего не боятся!       — Все чего-то боятся, Фредди, — протянула она с упором на последнее слово. Она тонула в янтарном блеске его глаз. — Брось ты…       Фред смотрел на неё прямо, не мигая.       — Ничего я не боюсь.       — Ну конечно, — с досадой и раздражением фыркнула Алиса. — Расковырял мне всю душу, заставил сделать практически невозможное, а сам…       Она деланно махнула рукой и отошла в сторону, нарочно отвернувшись, как будто разобиделась. Но то, что сказал Фред ей в спину, заставил её прекратить ломать трагедию.       — Я боюсь того, что на самом деле я не тот, кем хочу быть, — сухо сказал он. — Не тот, каким вы меня видите. Ты это хотела услышать?       Алиса обернулась. Метла была отставлена в сторону. Фред стоял, глядя в угол и засунув руки глубоко в карманы. Он всегда вербально зажимался, когда задевали его слабые места. Он мог язвить и стрелять в ответ обидными шутками, от которых впечатлительные либо ударяются в слёзы, либо просто решают ударить его. Но руки, которые привыкли к движению, спрятанные в карманах, — такой себе знак.       — То есть?       Зачем она вообще завела этот разговор?       Фред посмотрел на неё, с трудом скрывая свои эмоции.       — Я мог бы быть слизеринцем, — тихо сказал он. — Распределяющая шляпа предлагала мне Слизерин.       Было бы здорово, если бы это было шуткой, но это была совсем не шутка.       — Бред.       — Нет. Джорджу, кстати, ничего подобного не предлагали, я у него спрашивал.       Алиса хлопала глазами и не знала, что думать. Прошло почти семь лет с распределения, но Фред так и не смог проглотить эту обиду. Лестер мельком вспомнила, что тогда было: они с Джорджем поменялись местами, вывели Шляпу из себя… Может, она просто сказала ему про Слизерин в сердцах?       С другой стороны… Алиса слишком хорошо его знала и знала, что Шляпа могла сказать это, понимая, что Фред может согласиться и тем самым решится вся его дальнейшая судьба.       — Я догадывалась, — ляпнула Алиса. Фред кисло усмехнулся, пробормотав: «ну-ну». Тогда Алиса подошла к нему ближе. — Нет, правда… В этом нет ничего такого. Тебя это так волнует?       — Да, — прямо и с вызовом сказал Фред. — А тебя бы не волновало? Если бы тебя захотели посадить на одну скамью с Монтегю, Уоррингтоном, Флинтом, Малфоем, той стервой Фоули? И, нет, не говори, что факультеты определяют далеко не всё. Они определяют очень многое, — он быстро тараторил, поэтому воздух в лёгких быстро закончился. Он глубоко вдохнул и продолжил немного сухо: — Можешь представить реакцию моих родителей, если бы я попал в Слизерин? Матушка и так при любом удобном случае напоминает, что мы по сравнению с нашими успешными старшими братьями — слабое звено, а тут ещё и это… Она бы просто разочаровалась в нас. Во мне, — он смотрел прямо ей в глаза, будто желая задавить, сжечь её своими чувствами. — Факультет, который травил таких, как мои родители, и на котором я бы каждый день мог выслушивать всякую дрянь. А если бы меня приняло слизеринское общество… — он горько хохотнул. — Если бы я им понравился… Я думаю, оно могло сломать меня. Сделать таким же подонком.       Он сплюнул на пол и отошёл к большому, в пол гобелену, на котором была изображена крупная ало-золотая птица с большими перьями в хвосте. Вид у неё был царственный, а сама она будто пылала от огня. Такой же огонь, только более блеклый, был в волосах Фреда, другой огонь, ещё светлее, — в его глазах… А она ещё удивляется, чего это её к нему тянет.       — Выдохни, ладно? — произнесла Алиса, встав рядом с Фредом и осторожно положив руку ему на плечо. Он на удивление послушался и с шумом выдохнул.       — Ладно.       — Теперь ты понимаешь, как это больно, когда слышишь шутки на неприятные темы?       — Извини, — тихо сказал он, снова посмотрев на неё. Алиса уже тысячу раз пожалела, что завела такую тему, но было уже поздно — нужно было спасать положение. Птица на гобелене, если приглядеться к ней, была совсем некрасивой. За блеском золота и огня не было больше ничего. Может, это знак?       — Если тебе от этого станет легче, то я не думаю, что ты бы сломался. Ты сильнее любых убеждений и предрассудков любого факультета. И ты выбираешь, каким тебе быть, а не твой факультет.       — У тебя есть достойные примеры? Кроме, ладно, твоего приятеля МакГуайра?       Алиса посмотрела на него пристально. Сейчас было не совсем подходящее время делать очередное замечание насчёт его предвзятого отношения к МакГуайру. Может, Фред потому и ненавидел всех слизеринцев поголовно, потому что боялся сам таким стать?       — Моя тётя, мама Тонкс, училась на Слизерине, и я никогда не видела в ней даже капли чего-то, что присуще слизеринкам. Зато я знаю одного отвратительного гриффиндорца… — теперь у неё перехватило дыхание. Она почувствовала, что горло стянуло удавкой. Захотелось пить. — Питера Петтигрю. Это тот, из-за кого мой отец на двенадцать лет попал в Азкабан. А этот подонок сейчас жив и наверняка ищет способы возродить Волан-де-Морта.       — Твой отец ещё болеет?       — Нет. По крайней мере, он сумел убедить меня, что ему не нужны больше лекарства. Сейчас всё равно сильно потеплело, мы с Гарри присылаем ему еду каждый день… Блин, всё, — она мотнула головой, чувствуя, что ещё немного, и голос начнёт дрожать. Она не хочет о грустном сейчас, и вообще рядом с ним о грустном не хочет. — Давай ещё кружок?       Фред кивнул. Он, кажется, тоже радовался, что этот душевный разговор прекратился.       — Спать не хочешь ещё? — спросил он, невербальным «Акцио» призывая сразу две метлы, которые охотно прыгнули им в руки.       — Нет, — легко сказала Алиса. Фред улыбнулся, а в его глазах загорелся огонёк, который всегда появлялся, когда он переключался на новую идею.       — Супер. Я хочу тебе кое-что показать. Давай за мной.       Алиса уже даже не задумывалась перед тем, как сесть на метлу и оттолкнуться ногами. Она легко набрала высоту, повторяя про себя то, что она сама всё контролирует, она сама управляет этой метлой, и она может делать всё, что захочет. Фред тем временем уже летал вдоль круглых стен башни, вид которой приняла Выручай-комната. Он трогал картины и гобелены, пока наконец не нашёл нужный. Отодвинув его край одной рукой, он другой махнул Алисе. Та подлетела ближе и увидела какой-то тёмный проход в стене. Так странно: в стене, посреди ничего…       — Ты знаешь, куда он ведёт? — спросила Алиса. — Я не готова к сюрпризам…       — Ничего особенного, — успокоил её Фред. — Астрономическая башня. Это вроде короткого пути туда.       — А у меня там завтра контрольная… Можно сейчас посмотреть на расположение звёзд и планет, завтра оно будет примерно таким же, — легко согласилась она. А потом добавила, посмотрев на Уизли исподлобья: — Если ты только попробуешь сигануть с башни на метле…       Фред фыркнул и скрестил руки на груди. Алиса и сейчас боялась в воздухе отпустить обе руки от метлы сразу…       — У тебя слишком бурная фантазия. Обещаю, мы просто доберёмся до башни и вернёмся обратно, когда захотим.       — Дамы вперёд, — со смешком произнесла Алиса, кивая в сторону прохода.       — Пф-ф-ф, — отозвался Фред, закатив глаза. Алиса подхватила край гобелена, Фред залетел вовнутрь и зажёг одной рукой палочку. — Голову пригни! — глуховато сказал он оттуда. Лестер залетела следом, слегка сгруппировалась, и они полетели.       Проход, в который они забрались, был совсем тёмный. Им вряд ли кто-то часто пользовался, но он выглядел чистым и не заброшенным: наверное, всё дело в магии. Алиса мельком видела, как на стенах в жёлтых бликах плясали тени от Фреда. Проход плавно изгибался то вверх, то вниз, то вправо, то влево, и вскоре Алиса уже не могла сказать точно, из какой точки замка они вылетели. Она уже потом подумала, что проход, ведущий к Астрономической башне, невозможен. Его не может быть. Это же самая высокая башня, у которой нет соседок. Возможности и тайны Хогвартса иногда заставляли удивляться даже её, привыкшую к магии.       Наконец впереди забился слабый свет. Фред замедлил ход, Алиса за ним. Он осторожно высунул голову, посмотрел вниз, а потом обернулся и, светя себе на лицо палочкой, хитрым шёпотом произнёс:       — Кажется, у кого-то там свидание!       — Фу! — тут же скривилась Алиса. — Кто ещё ходит на свидания на Астрономическую? Это же прошлый век!       Фред слез с метлы и на корточках подкрался к краю прохода.       — Какие-то подростки со скудной фантазией… — сказал он со смехом в голосе. — Может, курс четвёртый или пятый.       — А давай их напугаем! — вдруг предложила она, так и паря в воздухе. Фред аж округлил глаза. — Дава-ай!       — Тебе шесть? — уточнил Уизли, приподняв брови.       — Как будто тебе этого не хочется!       — Очень хочется.       Они оба высунули головы и смотрели вниз на милующуюся парочку, которые целовались под крупной моделью Солнечной системы из серебра, которая парила в воздухе. Потом Алиса по очереди показала один, два, три пальца — уже в следующее мгновение они с Фредом с воем и гулом слетели вниз. Подростки, должно быть, испугались, ведь они оба появились из ниоткуда, из воздуха…       — Я с утра найду вас обоих, мерзавцы! — заорал парень, едва придя в себя. Его девушка, злобно сверкая перепуганными глазами, пряталась за его плечом.       — Уносите отсюда ноги, детки, — посоветовал им Фред. Парочка не стала с ними спорить.       Разумеется, так делать нельзя. Это присуще только Пивзу и всяким невоспитанным упырям… Но Алиса от души смеялась, слыша, как подростки ругают их на чём свет стоит, быстро сбегая по лестнице. Она отвела душу, и ей было хорошо.       Здесь было прохладно, со всех сторон дули ветра, куда уж там до тёплой Выручай-комнаты. Звёзд совсем не было видно, лишь тёмное покрывало из облаков лежало на небесной поверхности. «Зря пришли».       — Если бы погода была ясная, на эту башню была бы целая очередь из влюблённых, — сказала Алиса, прислонив свою метлу к стене. — Они бы убили нас голыми руками за то, что мы пришли не в своё время.       — Так мы ведь, вроде, и не влюблённые, — усмехнулся Фред. В душе Алисы что-то горько ухнуло. Радость от шалости, от которых она отвыкла, растворилась, как очередной испуганный светлячок. Она подошла почти к самому краю, взялась за балку и глубоко вдохнула ночной свежий воздух. От недавнего полёта, который не принёс ей ни страха, ни ужаса, а только весёлый жужжащий трепет, внутри разливалось тепло. И было что-то ещё… Что-то горькое и тяжёлое. И вместе с этим пронзительно-желанное.       И причина этого была в лохматом от ветра рыжеволосом парне, который спустя несколько мгновений встал рядом с ней.       — Знаешь, я думаю, ты бы и пару месяцев не продержался на Слизерине, — задумчиво сказала Алиса. — Ты бы так доконал Снейпа, что он бы кинул тебя как щенка на ковёр Дамблдора и сказал делать с тобой что угодно, только больше не пускать в слизеринское общежитие.       — Пару месяцев? — рассмеялся Фред. Алиса видела, что он благодарен ей за её слова. Она как будто забрала часть его старого груза. — Много взяла… О, смотри-ка, наши милые любовнички ещё и сигаретками баловались! — он вдруг указал на серо-розовую открытую пачку, которая лежала в том месте, где они нашли влюблённых подростков.       — О, интересно, — хмыкнула Алиса. Фред подтянул пачку к себе Манящими чарами и стал её рассматривать. — Ты когда-нибудь пробовал?       — Было дело, баловался. Мне было трина… Ай, тьфу, блин! Вишнëвые! — Фред с отвращением замахнулся и выкинул сигареты как можно дальше. Алиса смотрела, как они летят вниз и вдалеке шлëпаются на брусчатку перед Хогвартсом крохотной светлой точкой.       — Чего вдруг ты баловался?       — Пытался отбить вкус своего первого поцелуя… — Фред поёжился. — Ненавижу вишни.       Внутри Алисы что-то щёлкнуло и заклокотало. Пальцы сами собой сжались на холодной стальной балке.       — Ты ведь понимаешь, что просто обязан рассказать эту историю? — спросила она, остро стрельнув в Уизли взглядом. Тот вздохнул.       — Обычно я еë никому не рассказываю, — он пожал плечами. — Но драккл с ним. Ты в последние несколько дней совершила невозможное, так что считай себя счастливицей… Хотя нет там ничего такого уж счастливого.       Алиса сочувствующе изогнула уголки губ в улыбке. Она повернулась боком к балке, смотря теперь только на Фреда. Тот смотрел вдаль. Вряд ли речь сейчас будет идти о Патти Стимптон. Алису теперь переполнял ещё и бессовестный интерес. Она стала засыпать его вопросами.       — Кто? Во сколько? При каких обстоятельствах? Пришлось ли менять сознание этой бедной девочке?       Фред на несколько секунд опустил глаза, а потом грустно улыбнулся и спокойно стал рассказывать:       — Вайнона Скотт. Дочка владельца маггловской сувенирной лавки из Оттери-сент-Кэчпоул. И, Мерлин, лучше бы кто-то мне изменил сознание, чтобы я этого не помнил. Это было летом после второго курса, мне было тринадцать. Ей… Не знаю, может, шестнадцать. Точно не скажу — она красилась, как гарпия, так что ей смело можно было дать от четырнадцати до двадцати пяти. Мы с братом шарились по её лавке, она там вроде как за главную была оставлена. Джордж караулил снаружи, я сметал всякие безделушки в сумку. Думал, что она не видит… А она оказалась остроглазая. Завела меня в подсобку, велела вывернуть карманы и сумку выпотрошить. Я испугался, думал, как бы Джорджу сказать, чтобы он меня вытащил… Думал, она сейчас своего отца позовёт, а он нас двоих за шкирки матери притащит, и нас тогда точно прибьют.       Фред рассказывал историю, вызывая смешанные чувства. С одной стороны, это звучало как какая-то его типичная байка, от которой все окружающие должны в голос хохотать. С другой — в голосе Фреда были отвращение и горечь. Так что дослушивать это не хотелось.       А ещё… Чёрт возьми, чёрт возьми. Это история о первой девушке Фреда Уизли, хотя то, как он о ней отзывается, и близко не тянет к чему-то романтическому.       — И в итоге что? Ты её поцеловал, вскружил ей голову, а она оттаяла? — Алиса не знала, веселиться ей или кипеть от ревности.       — Если бы… — Фред поднял руку к затылку и слегка рассредоточено потрепал волосы. Отросшая чёлка упала на глаза. Это небрежно, это красиво. Автоматическое движение — запустить пальцы под волосы и легко зачесать их назад как расчёской — кажется идеальным. Отточенным. — Вот я стою, она смотрит на меня, точно кошка… Вы, девчонки, умеете так смотреть. Сейчас я думаю, что ей хотелось с кем-нибудь потрахаться, просто я показался ей мелковат. И потом она говорит: «Я никому ничего не расскажу, если ты научишь меня целоваться». Я не стал говорить ей, что в жизни из женщин целовал только маму, тётушку да Джинни, ну и поцеловал… Как смог. Мне самому хотелось попробовать…       — Научил? — Алиса не моргала. И вроде бы не дышала. Да, ей хотелось ревновать, хотя всё в ней твердило, что это ерунда и было четыре года назад. Где она, и где сейчас эта Вайнона?       — Хотел бы я соврать… — он вздохнул. — Ей не понравилось. И мне не понравилось. Да и… — Фред фыркнул как от отвращения, — умела она целоваться. Всех мальчишек-магглов в посёлке перецеловала и пересосала половине из них как минимум. У неё изо рта был такой запах и вкус… Вишнёвые карамельки и немытый член.       — Боже, — Алиса не выдержала и нервно захохотала, прикрыв рот ладонью. Фред смотрел на неë с кислой ухмылкой. — Извини, извини! Это ведь, наверное, было просто ужасно…       — Да-а… Так что после этого я две недели таскал у Билла сигареты, пока он не заметил и не дал по шее. Пытался отбить этот вкус, который как будто ко мне прилип. Больше мы с Джорджем в тот магазин не ходили. Теперь твоя очередь! — неожиданно сменил тон голоса он.       — М? — Алиса будто нарочно тянула момент. Было глупо думать, что после всех этих откровений, на которые она несколько раз за вечер вывела Фреда, ей не придётся говорить что-то подобное в ответ.       — Первый поцелуй, — объявил Фред. Теперь была его очередь пилить её взглядом. — С Вудом, да?       — Официально нет, — быстро сказала Алиса. Сердце подскакивало где-то у горла, ещё минута-другая, и оно напрочь перекроет дыхательные пути. Но она понимала, чувствовала: либо сейчас, либо вообще никогда.       — Чего? — воскликнул Фред. — Есть какие-то неофициальные поцелуи? Ты могла сказать об этом раньше, чем я поделился своей самой неловкой историей из жизни?       — Ну, знаешь, мне просто не хочется считать, что мой первый поцелуй был с Оливером, — её щёки залило краской, а вот пальцы онемели. Так же они немели, когда она собиралась впервые сесть на метлу. Алиса собиралась снова брать страх в свои руки и душить его, чтобы добиваться желаемого. — Он был классным, я была с ним счастлива, но потом он всë испортил, а мне приходилось оставаться с ним, даже когда я это поняла. Так что…       Он пожал плечами. Хвала Мерлину, сейчас он выглядел спокойным и понимающим. Алиса не хотела обсуждать Вуда ни с кем, особенно с ним.       — Первые поцелуи вообще мало у кого были потрясающими. Многие вещи не получаются хорошо с первого раза. Всë самое вкусное приходит с опытом…       — Мне кажется, мне в этом плане всë же повезло, — тихо сказала Алиса. От волнения она начала тихонько дрожать, но всё же сейчас смогла поймать янтарный взгляд Фреда.       — Кто? Во сколько? Пришлось ли менять этому милому мальчишке сознание?.. — он слегка задумался. — М-м, что ещё ты спрашивала?       И почему ей казалось, что здесь прохладно? И почему ей не хватает воздуха на вершине обдуваемой всеми ветрами башни?       — Лето перед пятым курсом. Началась вся та заварушка с моим папой… Я сильно нервничала, — она на миг закусила губу. Алиса не сомневалась в своей идее, но чувства мешали говорить. — Моя мама уехала в Лондон, приехали мои друзья… Они были безумно милыми, поддерживали меня и помогали пережить этот нервный ад.       Глаза Фреда широко распахнулись. Алиса уже не смотрела в его сторону. Чёрные верхушки шотландских гор были куда интереснее.       — Мы в один день достали палатку, вино, пледы и устроили ночь всяких забавных историй… Много смеялись. Много пили, — она поморщилась. — Сейчас я понимаю, что это было не лучшим выходом из ситуации, это вообще не было выходом, но тогда мне это помогло.       Она старалась не смотреть в сторону Фреда, потому что очень хотела рассказать эту историю до конца.       — И что было потом? — спросил Фред бесцветным голосом.       — Я не знаю, Фред, — с мукой произнесла Алиса. — Я тогда чувствовала что-то странное, большее, чем это допустимо, к этому человеку… — она говорила медленно, стараясь не произнести ни одного лишнего слова, ни единым звуком не испортить положение. — К одному из своих друзей. И, когда он уснул, я поцеловала его, — теперь она заговорила быстрее. — Мне порой кажется, что это был просто сон, который мне выдали мои гормоны и нервы…       — Это не было сном, крошка, — мягко перебил еë Фред, шагнув ближе к ней. — Я тогда только притворялся, что сплю.       Алиса вцепилась руками в балку, округлив глаза. К такому она не была готова. Перед глазами всё слегка закружилось. Кажется, Фред смог уловить этот момент, поэтому взял её за плечи и заставил сделать три шага от края.       — Ты не спал? — в горле пересохло. — Ты знал? Ты всë это время знал?       — Ну да.       Он говорил просто и спокойно. Он глядел на неё так, как будто видел её насквозь. И он… Никогда не был таким, как сейчас.       — Фред, я… — она прошептала это беспомощно и сипло. Фред передразнил её:       — «Я поцеловала тебя, думая, что ты спишь, без твоей воли: почти что изнасилование…»       — Не издевайся надо мной! — со злыми нотками в голосе воскликнула Алиса, но Фред слегка махнул рукой, заставив её остановиться.       — Давай так, — он говорил прямо и сухо. — Я со своими чувствами давно разобрался. Теперь ты скажи мне прямо. Ты что-то чувствуешь ко мне?       Откуда вообще были силы говорить? Откуда вообще были силы?       — Я… — её глаза стали огромными. — Да. Да, я чувствую.       Вот так. Если ей по голове сейчас ударит железный язык колокола, она будет абсолютно не против. Но в это же время ей чертовски хотелось остановить момент. Ей хотелось записать его куда-то, чтобы прокручивать, как пластинку, снова и снова.       — Х-хорошо… — Фред выглядел удивлённым. Он тоже покраснел, тоже застыл, тоже пытался обдумать происходящее, но получалось лишь по-прежнему мягко держать руки на её плечах.       — Ты ведь не полагаешь, что такие вещи обсуждаются словами? — прошептала Алиса, глядя ему в глаза.       — О, я сомневаюсь, что если мы это будем обсуждать до утра, нам станет понятнее.       — Можешь ли ты тогда перестать тараторить и поцеловать меня?       — Желание дамы — закон.       Они обменялись этими репликами просто, как будто они вызубрили их заранее, чтобы сыграть какую-то дешёвую пьеску. Но после них нужно было действовать. Это уже шло вразрез всем сценариям, но сейчас Алисе казалось, что ничего правильнее быть не может.       В животе что-то снова сжалось, и её губы приоткрылись сами собой, сделав выдох. Её кровь была холодной, а вот кожа горела, лишь кончики пальцев по-прежнему были онемевшими. Вся кровь как будто прилила к губам и к груди, где сердце стучало так громко, что было странно, почему Фред до сих пор не обратил на это внимание.       Но он просто смотрел на неё, одну руку бережно уведя вверх от плеча, по шее и к волосам. Его губы сначала коснулись её щеки, заставив ту отреагировать россыпью колких мурашек, а затем шагнули и осторожно легли на её губы.       Всё напряжение тела будто переместилось на челюсти. Алиса будто совсем забыла, как нужно двигать губами и языком во время поцелуя. Так что несколько секунд они так и стояли, замерев: наверное, Фред прислушивался к ней, дурёхе, к её реакциям, пытаясь угадать, что нужно сделать дальше. А она не реагировала. Но и не прекращала.       Она… Ей и в голову не могло прийти, что она действительно, на самом деле целуется с Фредом Уизли. Она сначала робко, а затем уже чувствительнее и решительнее скользнула языком по его нижней губе и проникла в его рот. Ощущения от соприкосновения двух языков были сродни огненной искре, которая первой появляется в камине, чтобы через секунду выстрелить ещё сотней таких же и разжечь огонь.       Фред, не выдержав от такой медленной скорости, сам просунул свой язык в её рот, и от этого по коже пронёсся озноб. Она едва слышно простонала в его губы, ощущая, что сейчас расплавится к чёрту — растечётся на этом полу одной глупой и счастливой лужицей. Он делал всё так, как нужно, не слишком резко и рвано, как любил это Оливер. Фред будто чувствовал её. Алиса сцепила руки вокруг него, едва ощутив прикосновение его тёплой ладони к своей спине. Она встала на носочки и чуть склонила голову вбок, не разрывая поцелуя, только позволив им обоим поцеловать друг друга под новым углом.       Ветра, которые атаковали Астрономическую башню в любое время года, окутывали их, но Алисе было совсем не холодно. Напротив, с каждой секундой она чувствовала, как вокруг них образуется невидимая волшебная аура, которую больше ничего не будет волновать и тревожить. Это было лучше всяких дурацких снов…       Фред остановился первый, и она почувствовала, что стоит сделать паузу. Она медленно-медленно отстранилась от него, ловя губами его обворожительную улыбку и встречаясь с ним взглядом.       — Нам всë равно нужно об этом поговорить, я знаю, но… — он запустил пальцы глубже в её волосы и положил ладонь на её шею и затылок. — Но это будет значить что-то офигенно серьëзное, а я не хочу чего-то такого сейчас…       — Хочешь ещё? — вместо лишних слов спросила она.       — Да-а, а ты?       — О большем я не могу просить…       — Перестань! — строго проговорил Фред, снова приблизившись к её губам.       На этот раз всё было энергичнее и ярче. Они оба были совершенно зачарованы друг другом, так что слышали частое и обрывистое дыхание друг друга, когда снова касались губами. Он потянул на себя её верхнюю губу, слегка засосав её, а потом отпустил. От напряжения и шквала эмоций Алиса почувствовала, что её руки живут своей жизнью: вот они просто крепко обнимали Фреда за спину, а вот они на пару секунд вцепились, сминая, в его клетчатую рубашку, а потом скользнули выше к его лопаткам. И сама она стала целовать его смелее. Хотелось касаться его. Хотелось, чтобы ему было так же приятно, хотелось видеть, как он с ума от неё сходит — Алиса уже увидела, и от этого чувства внутри всё горело.       Она была ближе. Она была живее. Она больше не хотела терять ни одной минуты: один Мерлин знал, сколько времени они потеряли, и как поздно они оказались, наконец-то, здесь.       Потом она аккуратно чмокнула его в уголок губ и вдруг замерла. Фред тоже остановился, и лишь пальцы, которые до этого лежали на её спине, теперь нежно обводили край её лица: подбородок, скулу, ухо — заправляли выбившуюся короткую прядку…       Алиса отстранилась уже решительнее, чем в прошлый раз. Она откинула волосы за спину (их растрепал ветер так, что теперь они мешали), переложила выпрямленные руки на его плечи. Её взгляд был глубоким.       Фред ею восхищался… Алиса видела это. От этого было ещё трепетнее. От этого хотелось взлететь, только не на метле, а так, как будто у неё неожиданно появились крылья.       Потом Фред решительнее взял её за подбородок и притянул к себе, целуя в третий раз, теперь с напором и новой энергией. Алиса теперь не совсем за ним успевала… Она только прикрыла глаза, и её ресницы, лежащие на щеках, подрагивали от впечатлений.       И в этот момент та искра, которую Алиса почувствовала в самом начале, даже попробовала на вкус, погасла. Внутри, помимо взбудораженности, поселилась тревога. Она засела так плотно и разрасталась так быстро, раскидывая свои вездесущие множественные лапищи, что Лестер почувствовала, что задыхается. Она мягко оттолкнула язык Фреда своим и быстро опустилась с носочков, оказавшись ниже и недоступнее.       Он посмотрел на неё внимательно и с сожалением, готовясь спросить, что он сделал не так, и как он может это исправить. Но Алиса только чуть нервно мотнула головой и мягко вырвалась из его объятий, напоследок проведя по его руке. Их губы горели, а между ними протянулся мостик тишины и недопонимания.       Алиса отошла в сторону, быстро и нервно собирая волосы в не совсем аккуратный хвост: лучше так, чем просто кудрявое растрёпанное облако.       — Алиса… — тихо сказал Фред, идя за ней и пытаясь обнять её, успокоить, вырвать из лап этих отвратительных эмоций, которые нерационально и не вовремя, совсем не вовремя атаковали её. Она обернулась и вздохнула, помотав головой с сожалением. Её губы были крепко сжаты. — Пожалуйста, не уходи так.       — Я без понятия, что делать дальше, если честно, — сдавленно сказала Алиса. — Я не знаю… Мне нужно обо всём подумать.       Фред резко изменился в лице, но кивнул, решив не давить.       — Мы можем пойти в башню. Тут уже холодно, если тебя продует, будет плохо.       — Да, да…       Алиса первой метнулась к своей метле, первая взлетела, первая проникла в тот проход, который вёл в Выручай-комнату. Фред только и поспевал за ней. Сейчас было бесполезно что-то говорить ей, он был уверен, что нужно было просто подождать, дать ей остыть. Он совершенно не жалел ни об одном мгновении, нужно было лишь не упустить это глупое и хрупкое счастье из своих рук.       Алиса зацепила метлой гобелен и едва не запуталась, слабо вскрикнув. Но в следующую секунду она смогла резко спикировать и чудом не свалилась вниз, плавно приземлившись на подушки.       Фред приземлился следом за ней. Они снова были в Выручай-комнате, где всё и началось.       — Видишь, совсем не страшно, — негромко сказал Фред без каких-то эмоций в голосе, слезая со своей метлы. Он звучал так, как будто это были первые дни их тренировок, и как будто совсем ничего ещё не предвещало того, что произойдёт в итоге.       Сердце часто и тревожно билось.       — Фред, я… — с жаром в голосе начала Алиса, а потом на секунду спрятала лицо в ладонях. — Мерлин! Как долго мы будем делать вид, что всë нормально? Я боюсь что-то говорить. Я боюсь всë это испортить. Но… Понимаешь, мне сложно представить себя с кем-то сейчас. Особенно с тобой. Ты мой друг, и…       Фред сдержался, чтобы не застонать и не закатить глаза. Он подошёл ближе к ней и положил ладонь на её щёку. Её кожа горела, а глаза были огромными и напуганными.       — Но я тебе нравлюсь. И ты мне тоже нравишься… Мы с тобой можем об этом поговорить, просто постарайся успокоиться, ладно?       Алиса несогласно мотнула головой и убрала его руку от себя.       — Я, наверное, просто скучала по обнимашкам и поцелуям, — быстро произнесла она. Фред недоверчиво нахмурился и слегка побледнел, а его плечи опустились. — Извини, правда, извини, я меньше всего на свете хочу мучать тебя, но… Когда ты уедешь из школы, нам обоим будет легче.       — Я нравлюсь тебе, — повторил Фред, не желая мириться с таким положением. — Ты знаешь это. Я знаю это. У тебя не получится себя обмануть. Я давно понял, что чувствую к тебе, и то, что я стучусь в закрытую дверь, это как бы не твоя ответственность. Но ты раз за разом после того, как говоришь мне «нет», делаешь что-то, как будто ты тоже влюблена в меня. Насчëт меня не беспокойся, но хочется ли тебе делать себя несчастной?.. — он вздохнул, с чувством глядя ей в глаза. — Я… Я не идеален. Я тот ещё мерзавец, ты прекрасно это знаешь, но я мог бы попробовать это изменить. Хотя бы сделать так, чтобы ты чувствовала себя любимой. И способной на что-то.       — Ты научил меня летать… — зачем-то пробормотала Алиса.       — Нет, я лишь помог тебе понять, что ты на это способна, — ответил Фред. — Дальше ты сделала всë сама. Я выскажу своë мнение: ты боишься отношений, потому что это будет снова трудно, снова, возможно, с неудачами или потерями… Да, отношения — это работа, это не всегда про взлëты, ты сама это знаешь. Но нам стоило бы попробовать. Я с трудом представляю, что могло бы получиться из нас, но, Лис, я ненавижу то, что я тебя сейчас будто уговариваю. Если ты не хочешь — я просто отстану. Но и ты, будь добра, не давай мне понять, что у меня есть шансы добиться тебя.       По Фреду было видно, что он уже устал. Бешено устал бегать за ней, добиваться её, тратить время на то, чтобы топтаться на одном месте. Фред ненавидел стагнацию. Фред любил развитие и движение, динамику и энергию. А она тянула его назад. Они просто не подходили друг другу.       — Когда я дала тебе это понять? — у неё стал пропадать голос. — Ну, кроме сегодняшнего…       — На мой день рождения ты буквально призналась мне в любви, — сухо сказал Фред. В его глазах горели боль вперемешку с любовью. — Говорила примерно то же самое, что я всегда был для тебя кем-то особенным, что я тебе нравлюсь, и ещё просила взять тебя в жëны. Я не шучу.       Алиса поднесла ладонь ко рту, краснея. Другую руку она поставила на пояс, стараясь успокоиться.       — Я не могу поверить… — её губы едва шевелились. — Мне надо разобраться в себе. Ты прав.       — Во всяком случае, я рад быть полезным тебе, но, ты права, если так будет продолжаться, нам обоим будет легче, когда я уеду. Просто когда ты делаешь что-то такое, ты меня будто используешь, — теперь Фред отвёл взгляд от неё. — Используешь для того, чтобы проверить, сильны ли твои чувства ко мне. А я ведь не кукла какая-то…       — Извини… — с чувством сказала Алиса, хотя знала наверняка, что это слово ни на что не повлияет, она уже причинила ему ужасную боль. — Ты же видишь, какая я, Фред: я вся в червоточинах. Мне не хватает любви к себе, что уж говорить о том, чтобы любить кого-то ещё. Даже тебя. Ты, как никто другой, этого заслуживаешь… — она сглотнула слюну. — Но ты встретишь более достойную девушку. Ты очень-очень заслуживаешь кого-то более эмоционально устойчивого.       На губах Фреда заиграла маленькая печальная улыбка. Он снова повернулся к ней — в жёлтом свете факелов Алиса увидела, как он прекрасен.       — Мне с такими было бы скучно, — он провёл пальцем от её подбородка к скуле. Алиса смотрела ему в глаза, стараясь не выдавать, что от каждого её прикосновения вся её кожа в мурашках. — Ты самая лучшая. Это то, в чëм я не могу себя переубедить, даже учитывая то, что ты самая странная головоломка в моей жизни… — он убрал руку. — В общем, ты поняла, да?       — Да. Фред, это всë было зря. Все эти встречи, поцелуи… Я не хочу больше давать тебе никаких надежд. Просто доживëм до июньских экзаменов и разъедемся.       — Точно? Не передумаешь?       — Не передумаю.

***

      Алиса очень тихо прикрыла за собой дверь спальни и тут же почувствовала, как грудь начало разрывать огромное и разъярëнное разочарование. Даже не разочарование… Это была чистейшая ненависть к себе.       Она тяжело дышала. Она ощущала, как в глазах щипет от слëз. Она сильно хотела бить кулаками о стену, чтобы было больно, чтобы появились синяки с кровью…       Но она добралась до своей постели, вытащила из-под подушки пижаму, а потом ушла в ванную.       Еë губы горели. Эти губы помнили вкус губ Фреда Уизли и отчаянно хотели повторить. Немалая часть еë хотела вернуться назад во времени на ту чëртову башню и не сказать всех тех глупостей, и не оттолкнуть его, и не быть такой неловкой и категоричной…       Она хотела любить. Она любила. Она хотела быть любимой. Хотела этого так, что живот сводило, а горло горело от невысказанных слов. Сейчас бы не быть здесь, зная, что Фред совсем близко в мужских спальнях, и если она захочет, она сможет прийти к нему и попробовать всё исправить…       Она. Себя. Ненавидела.       Алиса сдëрнула через голову худи, затем — футболку. Что-то треснуло и порвалось, это она слишком резко рванула рукой и порвала тонкую ткань. Оставшись в одних джинсах и бюстгальтере с остатками футболки в руках, Алиса разрыдалась. Слëз долго не было — просто жалкие рыдания в голос с судорожными вздохами и хрипами.       «Не передумаешь?»       Она уже передумала.       Она совершила ошибку. Она больше всего на свете хотела исправить еë, но знала, что уже поздно. Фред может с утра найти себе кого угодно, и он будет прав. Она же… хотела перестать быть.       После удара по раковине стало больно, и на глазах наконец-то выступили слëзы. Сильно ссутулившись, Алиса теперь плакала по-настоящему. Всë горело в ней. Всë в ней боролось и кипело от боли.       — Лис, мать твою, что происходит? — в ванную сильно стучала Анджелина. — Открой дверь!       — Ты плачешь? — это была Алисия.       — Нет! — крикнула в ответ Алиса. — Ложитесь спать!       Она наложила на дверь Оглушающее и, согнувшись пополам, зарыдала в голос.

***

      Утром её будили несколько раз. Сначала Алисия мягко и нежно потрясла её за плечо. Лестер даже не открыла глаза.       — Что? — буркнула она, глубже зарываясь в одеяло и желая утонуть в огромной подушке.       — Завтрак через десять минут, — голос Алисии был слегка встревоженным. — Я знаю, что у тебя сегодня уроки после обеда, но вдруг…       — Я не пойду.       — Я тогда попрошу эльфов, чтобы что-то тебе принесли…       — Не надо. Я не голодная.       Алисия что-то промычала, потом отстала и задёрнула полог. Лестер с силой стиснула веки, желая уснуть, но у неё ничего не вышло. Мгновения после её пробуждения, в которые она не помнила о том, что произошло вчера, были просто прекрасными… Пока снова не нахлынула вчерашняя боль.       Она слушала, как девочки тихо собираются и уходят из спальни, вполголоса обсуждая её, и чувствовала, как в груди болезненно давит. Идиотка… Какая же она идиотка. В эту ночь она почти стала самой счастливой девчонкой на свете, но тут же всё разрушила своими руками.       Она была уверена, что поступила верно. Но ещё она была уверена в том, что это худшее решение за всю её жизнь.       Секунда, другая — вот она снова плачет. Плачет, теперь уже не боясь, что её кто-то услышит, не беспокоясь о заклинаниях. Алиса прокручивала в голове одни и те же мысли и хотела разорвать зубами подушку. Как можно говорить о том, что у человека на самом деле нет никакой души, что же тогда болит?       — Подруга, ты как?       Это была Анджелина. Она не была такой осторожной, как Алисия, — она смело отодвинула полог и села, под ней прогнулся матрас. Лестер приоткрыла один глаз. Похоже, она так и уснула в слезах…       — Паршиво, — честно призналась Алиса. Врать было бесполезно. По лицу Анджелины было понятно, что она уже всё увидела.       — Что он с тобой сделал?       В голосе Джонсон был такой холод, что Алиса окончательно проснулась и широко распахнула глаза.       — Ничего!       Анджелина неодобрительно покачала головой. Она скинула на пол свои лоферы и забралась на кровать с ногами.       — Черта с два. Ты опухла так, как будто всю ночь проплакала… Я хорошо тебя знаю, так что вряд ли у вас ничего не произошло. Я уже сейчас хочу набить ему морду, но, видит Мерлин, я сейчас тебе нужнее.       — Анджи, пожалуйста, я клянусь тебе, — умоляла Алиса, привстав на локтях, — Фред ничего не сделал. Это я всё испортила. Это я… Фред был потрясающим, правда, всё дело лишь во мне…       — Киса, я бы тебе поверила, но в прошлый раз всё было точно так же, — Анджелина потёрла пальцем переносицу. — Вуд чёрт знает сколько времени ноги об тебя вытирал, пока не довёл тебя до ручки. Так что не нужно его выгораживать…       — Да я его не выгораживаю! — неожиданно воскликнула Алиса, заставив Анджелину вздрогнуть.       — Тогда я не понимаю…       — Анджи, я не хочу об этом говорить. Поверь мне на слово, ладно? — попросила Алиса, откинувшись обратно на подушки. — Фред ни при чём.       — Просто знай, что если из-за него хоть одна волосинка с твоей головы падёт…       — Я знаю, — Алиса попробовала натурально улыбнуться. — Ты ведь знаешь, что я люблю тебя?       — Да, котёнок, — Анджелина наклонилась и поцеловала её в лоб, как больную. От неё пахло ванилью и кофе. — Сейчас обед, через полчаса история магии. Я тебе на тумбочку положила шоколадку, съешь её, а то растает. Обязательно съешь! Профессор Люпин говорил, что от сладкого вырабатываются какие-то вещества, отвечающие за счастье…       — Дофамин и серотонин, — от упоминания Люпина Алиса улыбнулась шире и естественнее. — Только они не самые надёжные источники счастья…       — Ну, у меня других нет, — Анджелина развела руками. — Давай, не валяйся долго, у тебя сегодня ещё эта дикая контрольная по астрономии…       — Мерлин, а сегодня уже вторник? — застонала Алиса.

***

      На истории магии Алиса чувствовала, что медленно умирает. Все полтора часа она просидела на последней парте, светя вокруг своими синяками под глазами и не притрагиваясь к перу, пока профессор Биннс вещал что-то про возвышение Гриндевальда. Фред, как обычно, скучал, сидя наискосок от неё на том ряду, который ближе всего к двери. Судя по его спине, он не выглядел разбитым, как она. Они с Джорджем, как дети, складывали из старых конспектов ходячих лягушек, а временами запускали их прыгать по партам, чтобы позабавить остальных.       Всё внутри неё наполнялось дрожью каждый раз, когда она смотрела на Фреда… А Алиса пробовала не смотреть, но у неё совсем не получалось. Минута, другая, и вот уже вместо схем на доске она снова сверлит глазами спину Фреда. Урок продолжался бесконечно.       Наконец отгремели удары колокола, и все шестикурсники тут же стали собираться. Фред вышел из аудитории раньше, чем Алиса успела что-то ему сказать. Но даже если бы она успела… Что бы она сказала?       Потом она ушла в библиотеку. У неё было несколько часов для подготовки к контрольной по астрономии, пока все остальные ушли на древние руны. Никто из её друзей не выбрал астрономию вместе с ней, хотя Алиса весь пятый курс убеждала остальных, что это безумно интересно и важно, уж точно важнее рун. Но сейчас она впервые радовалась своему вынужденному одиночеству.       Она никак не могла сосредоточиться на книгах и своих старых записях. Всё, что она знала и учила, будто просто вылетело из головы. Как будто это всё сдуло тем ночным ветром, который гулял по Астрономической башне этой ночью. И она могла бы это ненавидеть, только вот все её чувства сейчас были направлены совсем не на учёбу.       Эта контрольная была одной из важнейших за этот год… Но сейчас Алиса чувствовала, что просто не может.       Наконец, решив, что она просто придёт на контрольную и сделает всё, что в её силах, Алиса отправилась на Астрономическую башню, едва отзвучал колокол.       Профессор Синистра в её привычной броской мантии, расшитой перламутровыми нитками, и с тяжёлыми кольцами на всех пальцах сразу долго вещала о том, как важно сейчас не подвести её и показать, что она не зря тратила на них время по две ночи каждую неделю. Все расставляли своё оборудование (телескопы и прочее), все шуршали пергаментами и лихорадочно вспоминали данные сегодняшних лунного и звёздного календарей.       — У вас будет ровно четыре часа. Работаем до полного восхода луны, — напоследок оглядев класс, проговорила профессор. Она перевернула гигантские песочные часы и сложила руки в замке на поясе.       А Алиса не могла смотреть на небо, где через каких-то двадцать минут будет закат. Редкие белые облака с одной стороны темнели, а с другой озарялись алым золотом… Уже нужно было вносить первые данные, а она только и могла, что теребить между пальцами перо.       Хотелось быть не здесь. Хотелось всё исправить.       Этой ночью здесь она целовалась с Фредом Уизли, видела его счастливейшие глаза, а потом резко и подло всё оборвала. Господи, что же она наделала?!       Едва она пыталась отогнать воспоминания и чувства, как те обволакивали её с новой силой. Сначала сон, где она летела с Фредом по такому же прекрасному небу, а потом то, что было здесь на самом деле, только гораздо, во много раз лучше…       «Но я тебе нравлюсь. И ты мне тоже нравишься… Мы с тобой можем об этом поговорить, просто постарайся успокоиться, ладно?»       Почему она его не послушала? Он ведь был абсолютно прав. Это она снова ошиблась, в очередной раз идя на поводу своих эмоций. А стоило не идти. Стоило послушать Фреда. Стоило ему поверить…       Какая же она идиотка. Да она просто больше так не могла!       — Профессор, простите, — Алиса вскочила на ноги, ощущая, что в коленях уже сильно гудит. Нужно бежать. Сейчас бежать. Бежать как можно скорее.       Профессор Синистра медленно обернулась к ней, скосив жирно подведённые глаза на телескоп, который она задела ногой, и который чуть не упал.       — Мисс Лестер, если вы хотите что-то сказать, достаточно поднять руку, — проговорила она строго.       — Я могу сдать эту контрольную в другой раз?       — А в чём сейчас ваша проблема?       — Мне плохо. Мне нужно в Больничное крыло.       — Идите в Больничное крыло, потом вернётесь. Судя по вашему виду, вам не так плохо, чтобы там задерживаться, — процедила профессор, а потом развернулась, собираясь посмотреть на работы других студентов.       — Я… Я не думаю, что смогу вернуться, — пробормотала Алиса, стремительно скидывая свои вещи в рюкзак.       — Тогда оставайтесь здесь, — гаркнула профессор, быстро срываясь на высокие нотки. — И я сама вызову медсестру сюда, чтобы вы не рухнули где-то по дороге, раз вы так тяжело больны.       — Вы не понимаете… Мне нужно идти. Сейчас, — Алиса хлопала огромными глазами. Синистра сузила глаза и сурово нахмурила брови.       — У вас не будет уважительной причины, чтобы ещё раз сдать эту работу. Вы должны отдавать себе отчёт в том, что это повлияет на вашу отметку за курс.       — Мне очень жаль, профессор, — промямлила Алиса, а потом пулей понеслась в сторону лестницы. И плевать ей было, что все остальные сейчас про неё думали. Она бежала так быстро, как будто от этого зависела вся её жизнь…       Хотя, кто его знает, может, от этого зависело что-то самое значимое на данный момент в её жизни. Рюкзак, который Алиса накинула на одну руку за лямки, сейчас тяжело хлопал по бедру. К голове прилила кровь, а сердце отчаянно колотилось. «Пожалуйста-пожалуйста-я-должна-его-найти-пожалуйста…»       И когда ей показалось, что она сейчас начнёт задыхаться, она добралась до самого нижнего этажа. Она вспомнила, что ребята говорили что-то про то, что хотели бы выйти на улицу вечером… На то, чтобы искать их где-то ещё в замке, у неё бы просто не хватило сил.       Солнце ещё и не думало садиться, но его лучи из прозрачно-белых превратились в розово-золотые. Широкий коридор с арочными окнами во всю стену с одной стороны и с такими же арками, ведущими во внутренний дворик школы, с другой был залит этим нежным розовым золотом. Каждый, кто попал под него, сейчас и сам светился по-особенному.       Алиса увидела их сразу — точнее, его в окружении их. Они с братом и Ли Джорданом весело декламировали рекламу для своего первого полноценного набора «Вредилок» на любой вкус и цвет. Мэдди Уилсон с лëгким прищуром теребила цепочку с крестиком и отпускала шутки, от которых смеялись Анджелина с Алисией. Они выглядели такими… Обычными. Такими простыми. Такими далëкими от еë счастья, от еë горя, от еë любви, от которой она бежала так сильно, что, наверное, оббежала кругом всю планету и теперь столкнулась с ней лицом к лицу.       Сердце бешено колотилось где-то в горле, в коленях и кончиках пальцев была сильная дрожь. Алиса чувствовала, как всë в ней кричит, чтобы она возвращалась на урок. Чтобы она не глупила. Чтобы не обманывалась. Чтобы не обжигалась снова.       Но она сделала шаг, второй, а потом пошла увереннее и быстрее. Дышалось до сих пор с болью, но теперь к этому прибавилось чувство, что под ногами не пол, а горячий песок, под который она рискует провалиться…       Первой еë заметила Алисия, она слегка воскликнула и махнула рукой. Все остальные повернулись в сторону Лестер.       Только Фред… Он слегка мазнул по ней взглядом, а затем отвернулся к арке, ведущей во внутренний двор, и встал, как будто копался в одной из ярких коробок в фиолетово-оранжевую полоску.       — Птица, ты что, убежала с урока? Будет вторая академическая задолженность? — поинтересовался Джордж, но Алиса вместо ответа пихнула ему в руки свой рюкзак. Анджелина тихо ахнула. Алиса знала, что нужно действовать, иначе она потеряет этот момент навсегда.       Лестер остановилась перед самой спиной Фреда и осторожно постучала по его плечу.       — Чего тебе, Лис? — негромко и вяло спросил он.       — Я передумала, — сказала Алиса, чувствуя, что ещё немного, и тахикардия усилится.       — Че… — Фред обернулся и посмотрел на неë без улыбки. — Ого. Ну и что же ты напередумывала?       Он смотрел на неë выжидающе и жëстко. Все вокруг тоже затихли. Время утекало — Алиса почти физически ощущала его движение, его сильные потоки, которые так и норовят развести их по разные стороны… Но она не хотела этого допустить!       И сейчас, в самый важный и ответственный момент, она только и смогла, что выдавить, борясь с нетвëрдым дыханием:       — Фред, я полная дура.       Наверное, это прозвучало жалко. Фред не смягчился, он лишь слегка нахмурился, и между его бровями появились небольшие складки.       — Неправда, — произнëс он миротворческим тоном. — Не говори о себе так…       — Я… — нет, нет, нет, она не могла сейчас сломаться. Еë начало колотить сильнее, Фред это заметил и попробовал взять еë за плечи, но Алиса рывком магии попробовала тонизировать своë состояние. Стало легче. — Просто дай мне сказать, хорошо? — Фред кивнул. — Я знаю. Я видела то, как ты смотришь на меня, и как ты ко мне относишься, я чувствовала то же, что и ты, но… Я боялась, что снова будет больно. Я боялась, что не смогу снова открыться кому-то так сильно… Но ты сам знаешь, как нерациональны мои страхи, — Фред ответил кроткой улыбкой, от которой Алиса почувствовала растекающуюся слабость. Она этой улыбки просто не заслуживала. — Мои чувства всë равно сильнее их. Я больше не могу это скрывать. Я не могу обманывать тебя больше.       Алисия ахнула, прикрыв рот ладонью, а Анджелина спрятала лицо у неë на плече.       — Твои чу…? — осторожно переспросил Фред. Алиса трепетно вдохнула, чувствуя, что рассыпается.       — Я люблю тебя, Фред. Я очень тебя люблю. И… И я больше всего ненавижу то, что всегда всë порчу! — она неожиданно стала эмоциональнее. — Я упустила, мы упустили миллиард возможностей, но больше так не будет. Фред, я готова меняться, я готова к чему угодно, если… Если ты готов немного потерпеть меня рядом с собой. Я знаю, что сделала тебе очень плохо, заставила нервничать и терпеть, это было ужасно. Мне не безразличны твои чувства. Они никогда не были безразличны. Если я ещё не испортила всë на свете, я могу надеяться на…?       Она оборвалась. Он смотрел на неë так, что это было просто невозможно. Алиса поняла: она нашла сигнал, который дошëл до его сердца. Она знала: сейчас будет что-то…       Фред наклонился и поцеловал еë. Это было ответом, это было лучшим из всех ответов. Лестер замерла, ощущая, что тает от восторга и от ощущений. Это было космосом, огнëм и искрами — вот почему этот парень пахнет пеплом, не из-за экспериментов с пиротехникой, а потому что он сам собой — воплощение огня. Сначала он нежно, будто спрашивая разрешения, касался еë губами, а потом проник языком в еë рот… И тут Алиса вышла из оцепенения.       Она привстала на носочки, чтобы Уизли не так сильно горбился из-за неё, и обвила руками его шею. Она с жадностью и нежностью одновременно отвечала ему, чувствуя, что она больше не состоит из крови и плоти — всë, что еë наполняло, было трепетом, любовью и ликованием. Он положил свои тëплые, крепкие и при этом будто невесомые руки ей на талию…       Алиса знала, что это лучший день в еë жизни. Это было не гормонами, это было не сном, это было не спонтанным желанием. Это было любовью, которой она всегда заслуживала. Это было выходом из лабиринта, в котором она путалась уже не первые месяцы.       Она разомкнула и расслабила губы, чуть отстраняясь. Её сердце уже давно билось в ритме агрессивного танца, щёки и уши пылали, а губы, которые только что касались губ Фреда Уизли, слегка припухли. Отчаянно хотелось ещё, и, едва увидев в его светло-карих глазах «да», она поцеловала его, на этот раз она была первой, и он тут же охотно ответил.       А потом они отстранились вместе и стали просто смотреть друг на друга, светясь. Бесконечная россыпь веснушек, которых было так же много, как звёзд на ночном небе, чуть грубоватая кожа, едва заметный маленький порез от бритвы на скуле, ямочки на щеках, глаза и улыбка. Он весь был прекрасен: от медных волос и золотисто-карих глаз до двух крошечных родинок на переносице, которые отличаются от веснушек, но ловко теряются между ними…       И это он сейчас, восторженно и хитро улыбаясь, чуть облизнул губу, крепче обнимая девушку за талию обеими руками. А Лестер подумала: «Вот дьявол». И ещё: «Вот бы он никогда меня не отпускал». Но всё же она первая расслабила руки, опустилась с носочков, встав на полную стопу и оказавшись ниже уровня его глаз.       — Говоришь, ты передумала? — лучась от счастья, негромко спросил Фред и чуть погладил её по волосам. Такое же счастье переполняло его брата-близнеца в прошлом году, когда тот нашёл Мадлен.       Как же приятно видеть и Фреда таким счастливым. Как же страшно подумать, что теперь она является причиной его счастья.       Лестер кивнула, тоже улыбаясь. Мир, который вихрем кружился вокруг них, обуяв их пустотой и радостным неведением о том, что происходит, вернулся на свои места. Ей было и хорошо, и плохо одновременно. Это было началом новой истории, нового пути.       — Я не могу поверить, что ты ждал меня… — пробормотала она, глядя ему в глаза. — Ждал, когда до меня наконец дойдëт… Я этого не заслуживаю.       Фред улыбнулся, чуть склонив голову вбок.       — Успокойся. Теперь всë хорошо.       — Мерлин, когда вы только успели… — немного хрипло смеясь, поинтересовался Ли. Алиса запоздало подумала, что сейчас обстановка, конечно, не такая, как ночью на башне: они же посреди широкого школьного коридора, и они типа выясняли свои отношения, а потом страстно целовались, как герои романов, которые пережили что-то эмоционально важное для сюжета.       Фред на пару секунд склонился к уху Алисы и прошептал: «Надеюсь, ты скучала по всеобщему вниманию», а потом повернулся к Джордану и сказал:       — Это сюрприз.       Алиса мельком огляделась и зарделась. Однокурсники были мало сказать, что рады. Анджелина и Алисия тихо пищали, будучи на волоске от того, чтобы начать отплясывать дикарский танец. Мэдди выглядела радостной и удивлëнной. А Джордж стоял, наклонившись, не смотрел на них. Одной рукой он держался за колено, второй — за сердце.       «Переигрывает», — подумала Алиса. Фреду, видимо, пришла такая же мысль. Он шутливо толкнул близнеца в плечо, тот пошатнулся… Его лицо было бледнее мела… Мэдди вдруг пронзительно вскрикнула, пробуя его поймать, но она была слишком маленькая и слабая, чтобы удержать этого высокого парня…       — Так, девочки, у кого-то из вас должна быть вода! — воскликнул Фред, вместе с Ли подхватывая своего брата и усаживая на ближайший низкий подоконник. Джордж хотел неловко привалиться к одной стене боком, но его удержали. Кто-то протянул воду…       — Что с ним? — немного испуганно спросила Алиса, щупая ему пульс, как будто это могло как-то помочь Джорджу, учитывая, что она не знала, какое давление можно считать повышенным или пониженным.       — Что это? У него обморок! Почему? — встревоженно спрашивала Мэдди, суетясь рядом и пытаясь отхлопать парня по щекам.       — Культурный шок, — быстро ответил Фред. — Не бойся, Мэдди, он уже приходит в норму.       Алиса смотрела прямо в глаза Джорджу, наблюдая, как его взгляд становится яснее и чётче. Тот пару раз моргнул, и первое, что он смог сказать осознанно, было:       — Крошка, это правда?.. Ты с ним?.. — его губы едва ворочались. Алиса, слегка покраснев, кивнула. Джордж приподнял брови и тихо охнул, потирая грудную клетку. Мэдди забралась на подоконник рядом с ним и приобняла его, брови у неë стояли «домиком».       — Вот это да… — Фред положил на плечо Алисе ладонь, гладя и успокаивая её. — Мне теперь страшно рассказывать о нас матери: как она отреагирует?       — Нервы у неё должны быть покрепче, — улыбнулась Алиса. — Ведь эта женщина вырастила вас.       — И то правда, — слабо отозвался Джордж. — Фред, как только руки окрепнут, я тебе тресну.       — Алиса тебя сама треснет, если ты меня тронешь, — тут же отозвался Фред. Алиса ахнула:       — Так ты мной прикрываться будешь?       — И когда вы собирались мне рассказать?       — Я вообще ещё минуту назад не знал, что нам есть о чём рассказывать. Эта девочка всё решила.       — Что вообще с тобой такое? — удивлённо спросила Мэдди, всё ещё немного бледная и напуганная. Она обнимала Джорджа, боясь, что тот снова упадёт. — Ты же всё про них знал!       — Кхм, все знали, раз на то пошло, — вмешалась Анджелина. Ли хлопнул в ладоши и произнёс своим дикторским голосом, как будто на поле, где он планировал комментировать матч.       — Я думаю, всем пришло время платить по счетам.       — Что? — синхронно спросили Фред с Алисой, и они, как оказалось, были единственными, кто не знал, в чëм дело.       А дальше произошло чудное. Их однокурсники, переглянувшись, полезли в свои сумки за кошельками и мешочками с деньгами. Сикли ходили по рукам: «Я был прав, у них будет драматичная сцена», «Вот тебе пятёрка, Алиса не заревела после поцелуя», «Они сошлись за восемь дней, это почти неделя», «Не говори ерунды, мы договаривались! Возвращай мои деньги!»… И так далее.       Золотое закатное солнце играло на их лицах, прячась в ветвях, покрытых юными зелёными листьями.       — Они просто издеваются. Они невозможные, ты только глянь! — пожаловался Фред, с деланным разочарованием обнимая Алису за талию одной рукой и уводя её подальше от друзей, которые шумно обсуждали обстоятельства своих споров и думать забыли, о ком на самом деле спорили.       — Так будет всегда? — спросила она, подняв глаза на Уизли. Или… теперь не Уизли? Как теперь его называть — своим парнем? Своим молодым человеком? Своим любимым? Последний вариант Алисе был больше всего по душе.       — Не думаю. Скоро привыкнут.       — А мы привыкнем? Фред, я думаю о том, что мы наконец-то официально вместе, и у меня голова кругом идëт...       — Давай без этого, — устало попросил Фред, целуя еë в макушку. — Ещё одного обморока нам не хватало для полного счастья…