I'll be your song when the dance is over

      Если в чай бросить сахар, он не растворится сам. Он осядет на дно, где и останется. Вкус чая от этого практически не изменится. А вот если перемешать сахар ложечкой, то весь напиток преобразится… Сахар исчезнет, но каждый глоток будет напоминать о его присутствии и участии.       Подобная простая аксиома работает в некоторых группах зелий. И в жизни тоже.       То, что случилось с Патти Стимптон, могло бы просто стать частью истории школы, да и осесть где-то на уровне слухов, которые потеряют актуальность уже через неделю-другую. Разумеется, в замке усилили меры безопасности, но не более; мракоборцы тоже разводили руками не в силах определить, кто мог почти полгода управлять разумом Патти и для чего.       Школьников хотели обвинять в последнюю очередь. А за отсутствием развития следствия дело быстро замяли и как будто забыли. Совы с встревоженными письмами от родителей несколько дней подряд заполняли подоконник директора и деканов факультетов… А потом наступило затишье.       Сахар осел на дне. Рита Скитер принесла свою любимую ложечку под названием «скандальная статья» через неделю.       Алиса уже и забыла о том, что попала под руку эксцентричной журналистке, потому что днями и ночами (в буквальном смысле, потому что она почти перестала спать) думала о том, кто хотел подкинуть ей яд в виде глаз бундимуна. А когда в одно утро она увидела в газете своё имя, то лишь почувствовала прилив бодрости.       Почему-то злости не было. Почему-то ей было почти всё равно.       Наверное, потому что из газеты уже невозможно ничего выцарапать. А кричать и доказывать всем, кто это читает, что там написана ложь… Зачем?       Скитер, на самом деле, могла постараться и лучше, если хотела её уколоть. Она уделила Алисе всего несколько предложений в конце разгромной статьи, которая обличала администрацию школы, устаревшие правила, невнимание к подростковым драмам и комплексам, бездействующих мракоборцев и в целом весь Мракоборческий центр… Ах, да, и:       «… Но всё это безалаберное подобие расследованию упускает один очень важный факт. В одной спальне с пострадавшей мисс Стимптон всё это время жила её однокурсница Алиса Лестер, внебрачная дочь Сириуса Блэка. Каждый младенец знает, что он является серийным убийцей и верным последователем Сами-Знаете-Кого, в прошлом году он сбежал из Азкабана и сейчас находится на свободе. По подтверждённым данным, у Алисы Лестер, а также бастарда одного из самых знаменитых магических родов Великобритании, в прошлом были неудачи в личной жизни. Кто знает, может быть, юная девочка решила отомстить за то, что никто из одноклассников её не замечает?       Не исключено, что отец с дочерью имеют контакты и тайный путь сообщений. Посредством них на школу чародейства и волшебства Хогвартс готовится нападение. Может быть, происшествие с Патрицией Стимптон — лишь начало серии трагических событий? Редакция «Ежедневного Пророка» будет держать вас в курсе событий!».       Алиса со скучающим видом перечитала отрывок ещё раз, а потом свернула газету и принялась за овсянку. Как бы в голос не усмехнуться: в половине фактов Скитер не ошиблась.       — Стерва, — проговорила Алисия, которая дочитала на пару секунд позже, чем Лестер.       — Ну да, стерва, — согласилась Алиса.       — С чего она вообще взяла? Ну бред же! — возмущалась Анджелина. — Нашла на кого наехать!       — Всё нормально? — спросил Фред.       — Мы кинем в неё грязевой бомбой, как только она снова начнёт тут ошиваться… — предложил Джордж. Алиса махнула рукой, оглядывая лица друзей, которые с тревогой и вниманием смотрели на неё.       — Оставьте это… Ешьте спокойно, — попросила она.       — Ты шутишь? Да тут в каждом предложении провокация! — воскликнул Ли, встряхивая газетные страницы. — Про Сириуса Блэка… Про неудачи в личной жизни…       — Я сказала: оставьте это. Что непонятного? — ледяным голосом проговорила Алиса.       Больше разговор об этой статье за столом не поднимали.       Алисе было за что сказать спасибо Оливеру Вуду; своим примером и кое-какими советами он научил её держать подбородок выше, даже когда со всех сторон шквал внимания. Оливер так спасался от поклонниц и малолеток, которые просились в команду вне очереди. Алиса справлялась с: «Как тебя ещё не исключили, Лестер?» и «Можешь передать привет своему папаше?». Обе фразы принадлежали Уоррингтону и Пьюси, и из-за них пришлось уговаривать Фреда и Джорджа, чтобы они не реагировали и не задирались в ответ.       Она почти не обращала внимание на косые взгляды со стороны, которые в первые дни после выхода преследовали её регулярно. Есть вещи пострашнее газетной статьи. Она не могла избавиться от ощущения, что это она была во всём виновата. Не так, как об этом вопила Скитер, разумеется: она не трогала Патти и не использовала её в своих ужасных-коварных целях. Но если бы Алисы просто не было… Всем ведь было бы проще.       И эта мысль, как назойливая муха, крутилась и крутилась в голове.       Если бы не она — Патти бы не околдовали. Если бы не она — в школе было значительно спокойнее. Если бы не она — и родители бы так не переживали… По ним, правда, и не было заметно, что они переживали. Мама писала кратко и сухо, в основном просила быть внимательной и всегда носить с собой противоядие.       Отец пытался отшутиться («Я одного не понимаю: почему это ты внебрачная дочь? У Скитер явные проблемы с терминологией… Не бери в голову»). Но всё равно настойчиво просил никуда не ходить, кроме Большого зала и учебных кабинетов, быть внимательнее ко всем («Вообще ко всем, дочка, понимаешь, о чём я? Вдруг завтра заденут кого-то более близкого из твоего окружения?»), не выходить из гостиной после ужина, наложить на спальное место и вещи Защитные и Обнаруживающие, а ещё — очень настойчиво — говорил, что они должны увидеться в Хогсмиде («На старом месте, думаю, дорогу ты помнишь…») во время следующей вылазки.       Алиса перечитала это письмо, а потом сверилась с доской объявлений в гостиной. Следующая вылазка в Хогсмид планировалась весной. За окном неунывно молчал конец января.

***

      Она каждый день ждала удара. Даже ночью, даже за плотной стеной Защитных, наложенных палочкой, и своего собственного, созданного импульсивно и невербально, Алиса не могла сомкнуть глаз, гадая, что может произойти дальше. Как далеко ушёл он, тот, кто околдовал Патти и пытался убить её, отпугнули ли его меры, принятые в школе для усиленной безопасности учеников, или он просто ждёт момента, когда она потеряет бдительность?.. Алиса этого не знала, но и поделиться своими тревогами особо ни с кем не могла.       Она так никому и не рассказала о глазах бундимуна. Об этом, разумеется, знали родители и Тонкс, но лишний раз писать им: «Помогите, я боюсь и не знаю, что делать», было бы просто сигналом к тому, чтобы её, как и Патти, забрали из школы. Зная маму, она уже должна быть на низком старте для этого… Но мама действовала за пределами школы: прочёсывала Лютный, выясняя, где торговцы ядом, изучала ситуацию с расстояния и, как и отец, считывала между строк газет и шум помех Волшебного Радиовещания сгущающиеся над Великобританией тучи.       А зима не заканчивалась, и каждую ночь Алиса слушала её голос: то неразличимый шёпот снега, то плач бури, то далёкое завывание пурги в горах.       Из-за малого количества сна стало казаться, что всё слилось в один большой день. Или череду дней, которые были одинаковыми, будто их бесконечно копировали друг от друга с помощью «Джеминио». Менялись классные кабинеты, уроки, книги, разговоры по вечерам. Менялись пластинки в граммофоне — Алиса перестала подходить к ним и выбирать что-то своё, а просто равнодушно наблюдала за тем, как это делают другие.       Дочь убийцы и его предполагаемая последовательница привила гриффиндорцам интересную привычку.       Гарри готовился ко второму испытанию: искал заклинание, чтобы дышать под водой. Алиса хотела ему помочь, но потом подумала, что с такой задачей и четверокурсник способен справиться… Заклинание головного пузыря — это же элементарно! Пусть поищет, пусть оправдает звание чемпиона.       Наверное, она стала очень жестокой.       И ей казалось, что она не заслуживала того, что друзья делали ради неё.       Они чувствовали, что Алиса стала отстранённой и странной. Они видели её только ей понятный страх и мрачно кивали, когда она отказывалась говорить об этом. Но они были рядом, и этого было достаточно.       Они были забавными… Думали, что она тревожится из-за слухов. Близнецы устроили перфоманс, чтобы попробовать исправить это: в Большом зале во время обеда объявили во всеуслышание, что тот, кто на их глазах порвёт выпуск «Пророка» со злосчастной статьёй, получит право сделать предзаказ набора продукции «Всевозможных волшебных вредилок» с огромной скидкой. МакГонагалл, разъярённая, назначила им отработку на месяц в теплицах профессора Стебль. А перед Алисой в тот же вечер появилась гора изодранных в клочья мельтешащих буквами и движущимися кусочками лиц газетных страниц.       — Вы уверены, что оно того стоило? — слабо спросила она, чувствуя внутри тяжесть, смешанную с невыразимой благодарностью. Так бывает — когда тебе дают слишком большую порцию, а ты понимаешь, что не можешь проглотить её, хотя отказаться будет невежливо.       Близнецы совсем не обиделись.

***

      Всё начало меняться с приходом февраля. В тот день они ждали начало урока; парни ушли куда-то тестировать свои новые разработки, Анджелина и Алисия обсуждали квиддич, а Алиса сидела рядом с ними и читала книгу, когда почувствовала на себе взгляды. Она оторвалась от страниц толстого фолианта и холодно посмотрела на двух девочек-второкурсниц с Когтеврана, которые о чём-то шептались, опасливо глядя в её сторону. Две подружки явно говорили о ней, это было понятно по тому, как они торопливо отводили взгляды, когда она косилась в их сторону.       — Смотри-ка, у тебя появились хвостики, — невесело произнесла Анджелина, которая тоже заметила двух маленьких болтушек. Алисия неодобрительно покачала головой.       — Не они первые, не они последние, — сказала Алиса и вернулась к чтению. Прошло минуты три, она снова подняла глаза — девочки так же шептались и поглядывали в её сторону, только уже на несколько метров ближе.       Алиса тихо усмехнулась. За этим было забавно наблюдать. Трусишки.       Наконец две пары худых ног в стандартных школьных туфлях приблизились к ней и её подругам, сидящим рядом. Алиса подняла голову и слегка улыбнулась. Наверное, это вышло жутковато, потому что одна из девочек сглотнула.       — Сдаётся мне, это по твою душу, Лис, — произнесла Алисия, а потом они с Анджи рассмеялись, чем ещё больше отпугнули второкурсниц.       — Я могу вам помочь? — спокойно спросила Алиса, гадая, не испугаются ли они высказать то, о чём шептались, ей в лицо, и насколько будет нормальным решение припугнуть их, чтобы неповадно было продолжать.       — Мы… Хотели кое-что сказать по поводу статьи про Патти Стимптон в «Пророке», — осмелев, сказала одна из девочек. Алисе показалось, что она уже как-то с ней общалась… Но не могла понять, когда и при каких обстоятельствах это могло произойти. Может, помогла выбрать книгу в библиотеке или что-то такое.       — Что вам интересно узнать? — поинтересовалась она. — Про моего отца и то, как мы с ним общаемся? Или кого я заколдую Непростительным в следующий раз?       — Нет, мы, вообще-то, хотели сказать, что не верим тому, что там написали, — бойко проговорила вторая девочка. Анджелина и Алисия сразу изменились в лице и перестали насмехаться — Алиса увидела это боковым зрением.       — С чего вдруг? — нахмурилась она. Это было нонсенсом.       — Ты добрая. А в газетах никогда не пишут правду, — объяснила одна из девочек.       — Почему вы решили, что я добрая? Вы меня знаете? — не поняла Алиса.       — Да, — с неожиданной уверенностью ответила вторая девочка. — Ты помогла нам, когда в прошлом году в поезде были дементоры… Помнишь?       И Алиса вспомнила. Прошлый год, первый день её пятого курса. Как по щелчку, в поезде выключается свет, пропадает тепло, стёкла мёрзнут, а сам «Хогвартс-экспресс» тормозит с оглушительным скрипом и лязгом. Огромные чёрные тени ползут по вагонам, ликуя, как на пиру: столько детей, столько чистых душ, столько искренности и радости! Все они тогда испытали неплохой стресс. Тяжёлый был день.       А Алиса, едва всё закончилось, услышала в соседнем купе плач. Это плакали две первокурсницы, которые абсолютно не так представляли себе первый учебный день, своё первое путешествие в сказку наяву. Они были напуганы и слегка разочарованы всем происходящим. И хотели домой. Тогда Лестер провела с ними много времени и не отходила от них, пока не передала на руки Хагриду.       — Да, помню… — приподняв брови, ответила Алиса с удивлением. Что-то, что заставляло её язвить и держать лицо, отпустило её. И почему-то стало легче.       — Ты тогда рассказывала всякие забавные истории, делала так, чтобы мы смеялись, — начала вспоминать одна девочка. — Говорила, что Хогвартс — это лучшее, что есть на планете, и рассказывала, где в замке твои любимые места… И ещё сказала, чтобы мы обращались к тебе, если у нас будут трудности…       — Но у нас не было никаких трудностей, — продолжила другая девочка. — Просто мы иногда видели тебя в школе, и ты совсем не похожа на того, кто мог сделать те ужасные вещи с Патти Стимптон. Рита Скитер — гнусная лгунья. А ты очень хорошая, и всё это вообще несправедливо.       — Мерлин, я бы вас обеих удочерила, — умиленно сказала Анджелина. Девочки неловко переглянулись и натянули на лица улыбки.       — Ох, спасибо вам, девчонки, — тихо сказала впечатлённая Алиса. — Вы не представляете, как много это значит для меня. Правда, спасибо… — она улыбнулась искренне, что делала в последнее время редко. — А почему вы не подошли сразу, если знали, что я добрая? Зачем было шептаться в стороне? Я чуть не поверила, что вы строите на мой счёт невероятные теории…       Девочки помедлили с ответом.       — Просто ты выглядела очень грустной. И уставшей.       — И мы боялись, что ты на нас разозлишься…       — И правильно делали, что боялись, — вставила Алисия. — С ней вообще опасно иметь дело.       — Спиннет, не усугубляй, у меня и так рейтинг ниже плинтуса! — шутливо рассердилась Алиса. А потом снова подняла глаза на девочек: — Правда, спасибо… Я бы обняла вас, но после этого и про вас начнут говорить за спиной, вам оно надо?       И тут одна девочка неожиданно обняла еë первой. Вторая, помедлив пару секунд, сделала то же самое.       И что-то очень прочное нехорошее начало таять внутри. Как лëд по весне.       — Мерлин, я даже их имëн не спросила… — вздохнула Алиса, когда девочки ушли. — Я правда настолько отталкивающе выгляжу?       — Да, подруга. Ты выглядишь так, как будто на выходные планируешь собственные похороны, — прямолинейно отозвалась Анджи.       — Тебе пора позаботиться о себе, — согласилась Алисия. — Нужно чаще спать. Да-да, не смотри так на меня, с твоим сном пора что-то делать. Клянусь, я несколько раз просыпалась, потому что слышала, как ты вздыхаешь или ворочаешься… Это пора прекратить.       — Мне поможет только зелье от мадам Помфри, ну, то, которое дарит сон без снов. Но она даëт его только по медицинским показаниям, — мрачно сказала Алиса. — А на успокоительные травы или Умиротворяющий бальзам я не хочу подсаживаться…       — Я знаю кое-что гораздо лучше, — сказала Анджелина, при этом подмигнув Алисии.       — О, ты думаешь о том же, о чëм и я? — широко улыбнулась Спиннет.       В такие моменты они обе были как сëстры-близняшки. Даже мыслили одинаково…       — Я заинтригована, — произнесла Алиса.       — Жди вечера. Тебя ждëт незабываемое время в шалаше любви! — пропела Анджелина. Алиса сделала большие глаза и подавила смешок.       — Я не собираюсь участвовать в ваших ролевых играх…       — Да ты даже не пробовала, потом сама пожалеешь, что отказалась, — легко сказала Алисия. И Лестер поняла, что ей терять нечего.       Вечером девчонки сдвинули вместе две кровати, набросали туда все подушки, которые нашли в спальне, плотно завесили всё пологами и наколдовали волшебных летающих лампочек и гирлянд. Ничего сверхъестественного не было: они просто, как дети, которые собрались на вечеринку с ночёвкой, сидели рядом в пижамах, ели сладости из Хогсмида и обсуждали всякую ерунду, уверенно обходя темы, на которые никому, и в первую очередь Алисе, говорить не хотелось. Алисия долго уговаривала Лестер убрать из-под подушки палочку: «Ты проснёшься среди ночи, испугаешься и атакуешь кого-то из нас!» — «А если нас атакуют?» — «Мерлин, да кому мы сдались?».       Алисе хотелось верить ей. Засыпала она долго, как и всегда, но рядом с мирно сопящими однокурсницами чувствовала себя очень тёплой и защищённой. И после этого темнота в её жизни, та, которая всегда усиливается перед рассветом, начала отступать.

***

      Утро Дня святого Валентина началось с недоразумения.       Кто-то ночью доставил в спальню девочек цветы. Необычные цветы, не такие, которые принято дарить на День святого Валентина: маленькие, белые, похожие на подснежники, но более открытые и цветущие, с пушистыми жёлтыми комочками в сердцевине. Стебли у этих цветов были совсем короткие… Возьмёшь их в руку — и все они поместятся в кулаке.       — Что это? — с удивлением и неким презрением спросила Анджи, оглядывая цветы.       — Дриады, — сразу ответила Алиса. — Они растут у меня дома, в Ирландии, там, где холоднее всего. Кто мог их прислать?       — Оу, тут есть записка, — сказала Алисия. Она осторожно отвязала небольшую открытку от ленты, которой были связаны цветы, и поднесла её к глазам. А потом поморщилась: — Я ничего не понимаю!       Почерк и в самом деле был нечитаемый, как будто писал домовой эльф. Девочки долго разбирались, что мог написать автор записки, пока наконец каракули не сложились в слова:       «Для А., самой красивой девочки на свете. С Днём святого Валентина».       Подписи не было.       Они недолго посмеялись, а потом сошлись на том, что отправитель либо идиот, либо хотел оставить цветы им всем. Они поставили цветы на подоконник, и те сразу же стали поворачивать головки к солнцу, как цыплята, которые очень хотят поскорее вырасти.       А Алиса вспомнила Портстьюарт, дом. Она знала эти цветы. Они покрывали подножия гор и холмов с июля по август, когда были самые тёплые дни. В остальное время флора её родных мест была очень скудна… Как же отправитель достал дриады в феврале?       Когда Анджелина и Алисия ушли на завтрак, Алиса осторожно повела палочкой над букетиком и пробормотала: «Фините». Если бы цветы были ненастоящими, трансфигурированными, они бы тут же вернулись в свою прежнюю форму. Но с дриадами ничего не случилось. Они лишь слегка оскорблённо дёрнули своими лепестками, а затем продолжили нежиться на солнце.       И этот робкий букет трепетных и нежных цветов сейчас казался Алисе дороже и ценнее, чем роскошные цветы, которые распускались на тумбочках у соседок (откуда у них, кстати, цветы? у них же нет парней и поклонников…). И ей очень хотелось верить, что эти цветы ей.       Алиса помнила, что получила в прошлый День святого Валентина от Оливера: пышные белые розы (он почти всегда дарил ей розы) и коробку сливочно-карамельных шоколадок с разными начинками. То же, что и всегда, никакой оригинальности; тогда Алиса думала, что ему, спортсмену, вовсе необязательно заморачиваться, главное — его действия, внимание… Сейчас её от этого тошнило. Какой же слепой она была.       Розово-пищащая-ванильная какофония безделушек, открыток и валентинок со всех сторон не вызывала ничего, кроме головной боли. И на ЗОТИ Алиса выдохнула с облегчением: Грюм рявкнул, попросив «убрать с его глаз всю эту дрянь», а потом объявил, что сегодня они будут отрабатывать невербальные боевые заклинания. За атаку в спину он грозился удалить с урока. Сначала нужно дождаться, пока потенциальный соперник посмотрит тебе в глаза, а там — ну, кто первый отреагирует, тот и победил.       — В реальной жизни вас, конечно, никто не будет дожидаться, — ворчал он. — Постоянная бдительность! Всегда! Кто будет ходить и пялиться в стену, а не участвовать — минус двадцать очков с факультета.       После этого занятие началось. Алиса давно не чувствовала такой прилив азарта! Она ощущала себя более подкреплённой и уверенной, чем однокурсники, которых немного разморила романтическая обстановка. Она легко отразила брошенные в её сторону заклинания, успешно атаковала Ли и Уоррингтона (ура!), а вот с атакой Маккензи Кларк промахнулась, и та бы задела Алису, но её невербальная защита сработала лучше.       А потом Алиса озиралась в поисках нового соперника и увидела Фреда, который уже смотрел в её сторону, улыбаясь, как хитрый лис.       Она поймала «контакт», но не спешила атаковать. И Фред придерживался этой же тактики. Они приблизились друг к другу и, лукаво улыбаясь, стали ходить кругом. Отвлечься, отвернуться, задуматься сейчас — так же опасно, как потерять руку, идя над пропастью по тонкому канату. Никто из них не хотел проиграть.       — Ищи себе другого соперника, Уизли, — не сдержав смеха, который вырывался наружу от напряжения, сказала Алиса. Фред усмехнулся одним уголком губ:       — После тебя, Лестер.       Вокруг были лёгкие вскрики, прыжки, вспышки заклинаний, замечания Грюма и клацание его трости… А они были будто в своём мирке.       — Как проходит праздник? Много валентинок и сообщений от поклонниц? — спросила она, надеясь отвлечь его бдительность. Она прекрасно знала, что Фред закалён изнурительными тренировками в квиддиче и ни за что не согласится упустить своё.       — Не считал, — ответил Фред. Он не отводил взгляда, да и она смотрела на него, не отрываясь: каждому из них хотелось атаковать другого именно в ту секунду, когда другой начнёт смотреть в другую сторону или стрельнет взглядом не туда… — А что насчёт тебя?       — Не считала, — спокойно сказала Алиса.       — Как тебе цветы? — неожиданно спросил Фред.       — Цветы?       — Цветы. Дриады. Ну, белые такие, мелкие, их ни с чем не спутать…       Бум! Это разошлось сердце, или рядом с ней, в кабинете, кого-то сильно задели?       — Так они от тебя?!       — Уизли! Лестер! Потом обсудите свои отношения! — громогласно рявкнул Грюм. В следующую секунду они оба почувствовали, как пол под их ногами стал скользким, как лёд, и они начали разъезжаться в разные стороны. Фред покачнулся, стараясь удержать равновесие, неловко раскинул руки в стороны, поднял глаза на Алису… И та повалила его назад лёгким «Флиппендо».       — Зачем ты его жалеешь? — крикнул кто-то со стороны. Кто-то засмеялся.       — И то верно. Это уровень второго курса, никак не шестого! Прекратите валять дурака, иначе обоим «О» за урок, — сердито сказал Грюм и отошёл от них, принявшись наблюдать за другой парой. Алиса в это время, осторожно преодолев замороженную лужицу под ногами, протянула Фреду руку. Тот посмотрел ей в глаза, широко улыбнулся… И тоже свалил её невербальным.

***

      Дневное солнце звенело золотыми и жëлтыми красками, заливая светом пол и пустые рыцарские доспехи вдоль одной стены. Вдоль другой шли высокие окна.       — У меня из-за тебя синяки останутся! — возмущалась Алиса, пулей покидая кабинет вслед за Фредом сразу же после звонка.       — Ой, как будто у меня их не будет! — махнул рукой Фред, почему-то улыбаясь. — Ты первая начала.       — И домашнее задание нам задали усиленное! Только нам, прошу заметить!       — Не только.       — Ладно, не только, ещё двоим — из всего класса!       — Моргана, я скучал по твоему бухтению по поводу учёбы. Крошка Лестер снова в строю, да-а? — заметив её суровый взгляд, Фред залихвастски подмигнул.       — Смейся сколько угодно. Я помогать тебе не буду! — отчеканила Алиса, ускоряя шаг и обгоняя его. Это выглядело забавно: Фред шёл достаточно быстро, а Алиса, у которой ноги короче, изо всех сил вышагивала, не переходя на бег, чтобы быть впереди.       — Совсем? — спросил он ей в спину.       — Совсем! — буркнула Алиса.       — А тебе цветы-то хоть понравились? — слегка нетерпеливо спросил Фред.       — Цве… — Алиса резко затормозила и обернулась на него. Он тоже остановился, поравнявшись с ней, и заиграл бровями. Алиса бы обязательно засмеялась, если бы не ситуация. О, она вспомнила, на чём оборвался их прошлый разговор. — Зачем ты вообще их прислал?       Фред деланно вздохнул, а затем снисходительно склонил голову.       — Во-первых, не за что, всегда рад заставить тебя улыбнуться. Во-вторых, ты знаешь, что такое День святого Валентина?       — Я знаю. Но мы с тобой это обсуждали на Рождество… — Алиса помотала головой, напряжëнно глядя в сторону. — Это лишнее, мне как-то неловко.       — Я ни к чему тебя не обязываю, Лис, — спокойно ответил Фред. — Расслабься. Это просто цветы.       Кого он обманывал, Алиса прекрасно понимала, что это не просто цветы!       — «Для А.» — это вообще что? Ты мог бы подписать открытку нормально… — она поджала уголки губ в улыбке.       — Тогда эти две кукушки описались бы от восторга, — фыркнул Фред, махнув рукой в сторону. — Глянь на них…       Анджелина и Алисия, которые внимательно наблюдали за развернувшейся сценой из-за угла, поспешно спрятали головы и захихикали, когда они оба на них повернулись.       — Детский сад, — вздохнула Алиса, запустив пальцы в волосы. Что ни день, то она снова становится центром внимания. — А как ты достал настоящие дриады?       Фред мягко улыбнулся и незаметным для девочек жестом позвал еë идти дальше. Они двинулись по коридору, но на этот раз не было бешеной гонки в спортивной ходьбе.       — Мы с Джорджем подружились с профессором Стебль, — с удовольствием рассказал Фред. — Разболтались с ней, подкинули ей пару новых рецептов для удобрений, так что она позволила нам вырастить цветы под наш выбор. Сам бы я ни за что не справился… — он замолк на несколько секунд. — Но ладно, ладно, это мелочи подготовки, не бери в голову.       Алиса была впечатлена. Очень. Она и представить себе такого не могла: ради какого-то жалкого букетика цветов Фред столько времени и сил потратил… А она, как идиотка, только и может, что краснеть.       — Ты так много сделал для меня… — пробормотала Алиса с мукой в голосе. — Ох, Фред, ну…       — Не спрашивай: «зачем?», — поспешно попросил Фред. Они отошли уже достаточно, чтобы девочки не могли их подслушать, и снова остановились. Фред смотрел на неë с тëплой грустью, как тогда, в тот вечер на Святочном балу. — И нет, это не много. Видеть твои глаза сейчас… Оно того стоило.       Ну зачем он это делает? Ну просто… Зачем? Алисе хотелось выть от неловкости. И от какого-то странного, непрошенного чувства теплоты, которое рождалось внутри.       — Наверное, мне стоило хоть шоколадку купить тебе тогда, — промолвила она, чувствуя себя жалкой.       — Я же сказал, что ничего мне от тебя не надо. Хотя, знаешь… Можешь поцеловать меня вот сюда, — Фред показал на свою щëку и подмигнул. — Этого будет достаточно.       — Мечтай, — холодно ответила Алиса, скрестив руки на груди и стараясь смотреть на Фреда как можно строже. — Не делай так больше, пожалуйста. Я сейчас абсолютно серьëзно.       — Именно так, с цветами, — не буду, — развеселился Фред. — А вообще у меня богатая фантазия…       Он протянул это так, как умел. Он мог флиртовать даже с неживой горгульей. В шутку это было весело, но сейчас его слова — россыпь игл по коже. Прилив жара, как от костра.       — Да иди ты! — не выдержала Алиса, пытаясь понять, что за выкрутасы творит её организм и молясь, чтобы для Уизли это осталось незамеченным.       С Вудом начиналось точно так же. Лёгкий флирт, подколы друг над другом, какие-то подарки… И к чему оно привело?       — Иду-у! — хохотнул Фред, весело отсалютовав ей и бодрой походкой удаляясь по коридору. Что-то было в его походке… или в нём самом… такое, что заставляло плотно прижимать стопы к полу, чтобы не упасть. Ну нельзя быть таким, Фред Уизли, нельзя!       Алиса, тяжело выдохнув, догнала его и взяла за руку:       — Фред, пожалуйста. Больше этого не нужно, — она сглотнула, почему-то резко пересохло в горле. — Не только цветов — вообще ничего.       Фред изменился в лице. Он приподнял брови и перестал улыбаться.       — Если ты думаешь, что я жду чего-то от тебя в ответ, ты ошибаешься, — сказал он тише. — Я всего лишь хотел сделать тебе подарок, вот и всë… Почему ты так реагируешь?       — Я не хочу, чтобы мне снова было больно, — тихо сказала Алиса. Это было абсолютной правдой. Возможно, хоть в это было и трудно поверить, но она боялась влюбиться снова больше, чем боялась летать на мётлах. И она не хотела объяснять, почему, надеясь, что этих слов достаточно.       Фред не сразу понял.       — Я никогда не собирался причинить тебе боль. Я об этом даже не… — он замолк, увидев еë глаза. — Ох, Лис. Принято, ладно. Больше не повторится.       Что-то гулкое и пронзительное разбилось между ними. От этого сковывало внутри, от этого хотелось стиснуть зубы, чтобы не зареветь. Может, зря она это всë? Может, ей нужно просто поверить ему? Может, хватит бояться, крошка Лестер, ты ведь и не такое видала, тебе ведь на днях смерть угрожала, разве это не ерунда?       Нет, она не могла. И Фред понял еë, отступил. Ощутимо. По ощущениям куда больше, чем видится. И больно.       Почему больно?       — Спасибо, — пробормотала Алиса. — Цветы правда потрясающие. Они напомнили мне о Портстьюарте, доме. Дриады обычно никто не дарит в букетах, но в этом случае получилось очень здорово… Извини, что я так.       Фред тихо вздохнул.       — Кто сказал, что тебе нужно извиняться, глупышка?       Потом она ушла, стараясь понять, почему внутри неë, с одной стороны, всë разлетается в клочья, а с другой — трепещет. Она не понимала, что чувствует, она запуталась, хоть и испытывала огромную благодарность. Хоть и не могла выразить, как много для неë значат дриады, даже не сами дриады, а то, что Фред сделал ради неë, чтобы просто увидеть еë глаза, еë улыбку. Хоть и не могла признаться самой себе, что она понемногу плывëт от него, и ей тоже хочется полюбить.       Другие девчонки мечтают об этом. И мечтают о большем. Алиса боялась даже таких жестов.       — Не понимаю… — пробормотал Фред, когда она ушла так далеко, чтобы не услышать его. — Ничего не понимаю. Это ведь просто цветы…