I'll be your song when the dance is over

      Солнце садилось. Горячий алый солнечный круг тонул в верхушках деревьев, а само небо быстро окутывали бледно-розовые облака.       Троица прошла к лесной чаще, откуда хорошо было видно Гремучую иву. Едва они уселись, им открылась новая сцена: Гарри и Гермиона снова, а Алиса впервые видели, как Рон сначала пытается поймать обезумевшую крысу, его друзья догоняют его, а затем…       — Сириус! — тревожно произнёс Гарри.       Как заворожённая, Алиса наблюдала, как её отец кидается на Рона, втаскивает его в лаз под Гремучей ивой, ломая ему ногу, как Гарри и Гермиона не могут подобраться к лазу, потому что борятся с рассвирепевшим деревом, как они исчезают внутри… «Зачем он так грубо?», — с мукой думала Алиса. Она верила в то, что её отец по-настоящему хороший, но некоторых вещей в его поведении всё равно не понимала.       — Всё, теперь только ждать и остаётся, — негромко проговорила Гермиона. — Сколько мы пробыли в Хижине? Минут сорок точно, да?       Алиса тихо угукнула сквозь зубы, глядя, как темнеющую опушку пересекает Люпин. Небо было ещё затянуто плотными облаками. Никакой луны. Лестер выдохнула сквозь стиснутые зубы. Сказать бы ему: «Остановись, ты забыл принять зелье»… Может, тогда всё было бы иначе…       Троица в тишине наблюдала, как Алиса — другая Алиса, из прошлого — догоняет профессора. Меньше минуты они эмоционально пререкаются, а затем оба исчезают под корнями Гремучей ивы.       Тяжело вздохнув, Лестер прислонилась спиной к стволу мощного дерева. Они вернулись в прошлое, чтобы всё исправить, но пока что Алиса только ждала. Она оживилась, когда к Гремучей иве подошёл Снейп, но потом, подумав, поняла, что и ему нужно позволить присоединиться к их компании. Нельзя вмешиваться в ход времени. Нельзя портить всё ещё больше, чем есть.       Гермиона крепко привязала Клювокрыла к дереву, а потом неуверенно опустилась на землю рядом с Алисой, обняв колени руками. Краем глаза пятикурсница видела, что девочка неловко поглядывает на неё, будто не решаясь заговорить, но Лестер была слишком погружена в тяжёлые мысли, чтобы начинать разговор первой.       Начинать разговор первой с ней. Алиса ещё не была уверена, что простила Гермионе те резкие слова в сторону её крёстного… Хотя, надо признать, опасения Грейнджер из-за оборотней отчасти оказались обоснованными.       Поэтому Гермиона начала говорить с Гарри. Нужно было говорить. Сгущались сумерки, всё быстро темнело.       — Я, знаешь, чего не могу понять… Почему дементоры не забрали Сириуса? Помню, как они подошли, их было так много… — Гермиона нахмурила нос, вспоминая. — А потом я отключилась.       Гарри посмотрел на свою подругу и на Лестер, которая только выглядела отрешённой, а сама вслушивалась в начавшийся диалог. И он стал объяснять, как будто Гермионе пересказывая события, которые видели они оба, а сам больше рассказывал Алисе, что случилось, пока она как умалишённая носилась по опушке в поисках Петтигрю.       И тогда Алиса почувствовала, что её пронзило всполохом ярких молний. С каждой фразой, которую ронял Гарри («все дементоры, которые только были рядом со школой», «он обратился в человека, умолял не трогать его», «сначала упал Сириус, потом ты… а я держался, как мог»), ей становилось всё хуже и страшнее. Она почувствовала, что видит это как наяву: её отец, который должен был больше никогда в жизни не видеть дементоров, который должен просто быть в каком-то спокойном и тихом месте, а не бороться за свою изломанную жизнь… И дементоры. Проклятая куча дементоров, которые борются за право первым забрать душу у того, кто осмелился выскользнуть из их лап, покрытых струпьями.       — Я увидел двух Патронусов, а потом все дементоры отступили, — сказал Гарри. Эти слова были как звон колокольчика, разбудившего её от тревожного сна. — Я их толком не разглядел, но что ещё это могло быть? Только Патронусы могут отогнать дементоров.       — И кто же их создал? — произнесла Алиса, без спроса вмешиваясь в чужой разговор.       — О том и речь, — резонно отозвалась Гермиона. Гарри выглядел смятённым. Он определённо знал ответ на вопрос, но сам до конца в него не верил.       — Я думаю… Точнее, мне показалось, что я видел двоих людей. Мужчину и женщину.       — Ого… — произнесла Алиса. Гарри сглотнул и добавил:       — Я думаю, это были мои родители.       Тихие, выцарапанные из глубины души слова сироты, который никогда никому не рассказывал, как ему не хватает настоящего семейного тепла.       Гермиона тихо вздохнула — Алиса физически ощутила, как девочке хочется сказать Гарри, что он ошибается. Просто у Грейнджер такая привычка: поправлять всех, подчёркивая собственную правоту. Алиса, пользуясь тем, что Гарри смотрит в другую сторону, задела руку Грейнджер и мотнула головой, глядя ей в глаза.       — Но этого не может… — одними губами пробормотала третьекурсница.       — Тихо, — строго шепнула Лестер.       — В отце я точно уверен, — продолжал Гарри чуть уверенее. — Я видел снимки с ним. Тот, кто создал Патронуса — его копия. А вот женщина… Не знаю, точно ли это мама, но кто ещё это мог быть?       — Конечно, Гарри, — пробормотала Алиса, хотя всё, о чём говорил мальчик, было похоже на откровенный бред. Скорее всего, дементоры начали ранить сознание Поттера, когда появились Патронусы, и поэтому подростку открылся мираж. Мираж, в который Гарри легко поверил.       — Ты веришь мне? — спросил он, не поворачивая головы. Он сидел чуть поодаль от них и как будто бы разглядывал небо. Алиса, переглянувшись с притихшей и неуверенной Гермионой, встала. Пять шагов — шелест свежей травы и хруст веток вперемешку с шишками.       — Да, верю, — ответила она, опускаясь рядом с ним. Она положила ладони на свои колени, ощущая, как на неё распространяется настроение Гарри. Вокруг них шумел прохладный ветер. Вечер остывал, а облака над их головами то становились прозрачнее и редели, то снова плотно скрывали луну от глаз. Неожиданно Лестер вспомнила кое о чём ещё и непроизвольно сжала кулаки. — Гарри, слушай… Извини, пожалуйста.       — За что? — слегка удивился Поттер. Зелёные глаза блеснули на бледном лице.       — Я должна была сделать это. Поймать Питера… — судорожный вздох. — Если бы мне удалось, нам бы не пришлось сюда возвращаться. Мой отец… твой крёстный… Он был бы на пути в Министерство, где его могли бы оправдать.       — Лис, прекращай, — буркнул Гарри. — Никому из нас не под силу было бы поймать его. Там было темно, а Петтигрю уже однажды обхитрил весь магический мир.       — Но у нас был такой шанс…       — Что теперь делать? Нам надо думать о том, как спасти Сириуса. Знаешь, он… — Гарри вдруг споткнулся. — Он предлагал мне пожить с ним. Он согласился забрать меня от Дурслей… А я успел в это поверить.       И Алисе стало в десять раз хуже. Она тихо и виновато опустила взгляд в траву.       — Я на миг представил, что сегодня ночью собрались все мародёры разом. Лунатик, Бродяга, Сохатый и Хвост… Это похоже на какое-то волшебство, знаешь: Петтигрю ведь считали мёртвым, Сириус должен был до конца жизни сидеть в Азкабане… Невиновный… А мой отец давно погиб, — Гарри вздохнул, потрепав волосы на затылке. — Знаю, что мои слова насчёт того, что я его видел, тебе кажутся чушью, но я в это верю.       — Всё в порядке, Гарри, — тихо отозвалась Лестер. И она увидела, как мальчишка, по её вине лишившийся надежды на странного, но любящего опекуна, искренне ей улыбнулся.

***

      Спустя час стало совсем темно. Небо было плотно затянуто облаками, но Алиса догадывалась, что это ненадолго. Они втроём вскочили, когда из-под корней Гремучей ивы стали выбираться те, кто ранее был в Визжащей хижине: Люпин, Рон и Петтигрю, бесчувственный Снегг, ведомый заклинанием, Гарри с Гермионой… Алисы и Сириуса не было почти минуту, и сердце девушки сжалось. В её голове и сейчас звучали слова: «Ты же была совсем маленькой для такого длинного имени — Алиса Кассиопея… А теперь ты вот такая. Замечательная…».       Она содрогнулась, увидев, как опушка озаряется слабым голубоватым светом. Появилась луна. И Люпин стал превращаться. Со стороны наблюдать за ним было ещё страшнее. Как и за тем, что в этот миг творил Питер: поспешно подхватывал палочку бывшего товарища, оглушал Рона, обращался в крысу… Алиса со стороны слышала свой отчаянный крик — кажется, всё-таки, кричала она в прошлом, потому что сейчас Лестер изо всех сил зажала рот руками, чтобы не издать ни звука.       Когда они должны начать действовать, если не сейчас?!       Оборотень напал на её отца. Алиса в жизни не видела ничего хуже. Слыша, как лязгают зубы, как скулит пёс, Лестер не могла стоять на месте. Гарри, судя по всему, думал о том же.       — Нас не должны увидеть… — напомнила Гермиона. — Мы всё равно ничего не можем сделать…       Гарри с Алисой яростно переглянулись… Но согласились. Алиса хорошо понимала, какой крах во времени произойдёт, если прямо сейчас они ворвутся в эту сцену и столкнутся с самими собой. Но потом Гарри будто осенило:       — Лис, Гермиона! Нам нельзя тут оставаться! Нужно немедленно уходить.       — Говорю же: нельзя…       — Да я о другом! — Поттер сильно округлил глаза. — Ведь Люпин сейчас побежит как раз там, где мы прячемся!       Алиса мысленно порадовалась тому, как быстро сообразил Гарри. Они наспех отвязали Клювокрыла и понеслись со всех ног обратно к хижине Хагрида. Холодный ночной воздух расширял лёгкие до каких-то небывалых размеров. С каждым шагом Лестер понимала всё больше, что снова утратила возможность помочь отцу… Ещё одну возможность…       Дверь домика Хагрида была распахнута, самого лесничего внутри видно не было. Все вчетвером (включая гиппогрифа) ворвались в дом — Клювокрыл вошёл в дверь только благодаря тому, что она была огромной, под рост Хагрида. На них залаял Клык, и Гермиона поспешно его успокоила.       — Как думаете, где может быть Хагрид? — нервно спросила Алиса, оглядываясь. На столе комиссия из Министерства оставила протокол казни, а Хагрид — пустую бутылку медовухи из «Кабаньей головы». И сразу ей стало понятно, что лесничий, скорее всего, сейчас празднует…       Гарри нетерпеливо ходил у окон, но отсюда ему было трудно наблюдать за происходящим. Клювокрыл с удовольствием устроился в тёплом углу и приготовился вздремнуть. Гермиона сидела на грубоватой табуретке, опустив лицо в ладони… Они чудом спаслись от оборотня, который мог напасть на них и даже не осознать этого.       От Клыка, который с недоверием обнюхивал Алису, у девушки закололо в носу и защипало в глазах. Под рукой ничего от аллергии не было, поэтому Лестер решила, что будет лучше выйти на воздух. Гарри вышел следом за ней спустя несколько секунд.       — Я просто хочу понаблюдать. Мы не можем прозевать момент, время уже почти на исходе, — объяснил он Алисе, когда она, прищурившись, посмотрела на него. Гарри быстро спустился с лестницы и пошёл в обход дома. А потом они оба услышали человеческий (ни с чем не спутать) жалобный крик. Кто-то молил о помощи, о пощаде где-то в стороне озера…       Внутри всё сжалось. Алиса догнала Гарри, который, как заведённый, шёл в ту сторону, где сейчас были дементоры, Сириус… И те, кто наслал Патронусов.       — Ты хочешь встретить их? — спросила она, понимая, что сейчас не сможет отвлечь Гарри от навязчивой идеи повидаться с теми, кто был так похож на его родителей. Тот кивнул. Дементоров становилось всё больше и больше: они заволокли звёздное небо, наслали холод, тоску, скрежет и потусторонний хрип. А ещё волну злости.       Алиса крепче стиснула палочку, отгоняя все плохие мысли. Дементоры даже в её сторону не смотрели, а она, похоже, начинает им поддаваться — что же это такое?       Гарри побежал, едва увидел, как на другом краю озера начали появляться серебряные искры и слабые пятна дыма.       — Смотри, Лис! Смотри! — сбивчиво говорил Гарри, подходя вплотную к кустарнику и зарослям, которые окутали этот берег. — Это я пытаюсь создать Патронуса… Но у меня не выходит. Сейчас, сейчас они появятся… Сейчас!       Алиса мотала головой из стороны в сторону. Она ничего не видела… Никого. На другом конце озера шла уже нешуточная борьба, один из дементоров аж заставил её отца приподняться над землёй, вот-вот начнёт отнимать жизнь.       Когда она должна спасти папу, если не сейчас? Когда ещё ей собирать осколки своего ничтожного мира?       К чёрту законы о перемещениях во времени. К чёрту родителей Гарри, были они тут или нет.       Алиса выскочила из-за кустов и достала волшебную палочку.       — Экспекто Патронум! — крикнула она.       По телу пронеслась сокрушительная волна. Она едва не сбила девушку с ног, и она же была скелетом, осью, на которой Алиса и держалась. Лестер не успела понять, что она ни о чём таком не думала, чтобы вызвать Патронуса, он впервые материализовался сам собой, благодаря одной её силе. Девушка кругом махнула палочкой, помогая вырваться волшебному серебряному существу. Единственному существу, которое Алисе удалось приручить.       Это была огненная саламандра. Её личное воплощение счастья, надежды и силы. В облике Патронуса саламандра была крупной, в раза три-четыре больше обычных. Она была яркая, со сверкающими пятнами, которые блестели сильнее горного хрусталя. Саламандра мигом поняла, где беда, и понеслась к другому берегу по воздуху в маленьком вихре рассыпчатых искорок.       — Экспекто Патронум! — крикнул Гарри рядом с ней.       Через пару секунд к её саламандре присоединился огромный рогатый олень. Он сверкал, переливаясь, ярче любой звезды, а в его боках и мощных лапах было столько силы, сколько не было в тринадцатилетнем мальчишке, который его создал.       Дементоры махом отпрянули от трёх тел на другом берегу. Сириус снова безжизненно опустился на песок и гальку… Два Патронуса бродили по водной глади, не касаясь её, до тех пор, пока последний тёмный капюшон не скрылся за деревьями. Небо стало ясным и чистым, подул тёплый ветер, в лес вернулись голоса и звуки природы. Луна холодным белым диском дробилась на слабых волнах озера. Алису била дрожь: ей казалось, она разом отдала всю свою магическую силу, которая огненным океаном плескалась в ней весь этот невероятно длинный вечер. Она была абсолютно опустошённой, отдав всю себя Патронусу. Но это того стоило.       Потом они вернулись к ним, их Патронусы: олень величественно шёл, переступая сильными и стройными ногами, а саламандра с озорством перебирала лапками и крутилась, норовя догнать свой собственный длинный хвост в сверкающих белых пятнышках. Алиса присела на корточки, смеясь, когда она подошла к ней вплотную. Саламандра едва доходила ей до колена, зато глаза у неё были удивительными: большими, сияющими, как будто впитавшими в себя все звёзды сразу.       — Спасибо, счастьице, — ласково сказала Алиса. Саламандра будто улыбнулась ей, а следом исчезла, оставив за собой короткое свечение маленьких белых искорок. Прошло несколько мгновений, и эти искорки тоже растворились.

***

      — Почему ты никогда не рассказывала о своём Патронусе?.. — удивлённо спросила Гермиона, когда Алиса пересказала ей то, что случилось на берегу. Они втроём сидели в лесу, ожидая, пока можно будет лететь к башне и спасать Сириуса. Только что они наблюдали, как Снейп забрал тела Гарри, Гермионы и Сириуса… Над Сириусом он возился дольше всего, и это заставляло Алису тихонько рычать от злости.       — Потому что это смешно. Мой Патронус — земноводное! — с лёгкой улыбкой произнесла Алиса.       — А по мне, ничего смешного. Саламандры очень красивые существа… Я уверена, что если поискать, можно узнать их значение. Ведь животные, которые являются в виде Патронусов, появляются не случайно.       — Я искала, Гермиона, — устало сказала Алиса. — Знаешь… Главное, что она помогла спасти моего отца и вас обоих от той полчищи дементоров. Вот у Гарри, — добавила она, ткнув в плечо притихшего мальчика. — Действительно замечательный Патронус.       — Сохатый, — машинально сказал он. Выдержав паузу, он добавил: — Так мародёры прозвали моего отца… И я, кажется, понял, почему. Мой отец мог превращаться в оленя. Наверное, мне ещё поэтому и показалось, что я видел его, а не себя…       Он вскочил на ноги. Алиса и Гермиона не сводили с него глаз.       — Но даже лучше, что это был я, а не он, верно? У меня получилось создать Патронуса…       Гарри тихо радовался, и никто не смел ему мешать. Гермиона украдкой вытерла проступившую слезинку.       Спустя несколько минут они увидели возле замка Макнейра, который стремительно шёл в сторону главных ворот замка.       — Пора… — сказал Гарри. А потом оглядел их троих вместе с Клювокрылом. Конечно, гиппогриф большой и сильный, но выдержит ли он их четверых, вместе с Сириусом? Лететь придётся высоко, могут ли они рисковать и испытывать это гордое создание?       — Чёрт, все мы не сможем лететь, — Алиса закусила губу. Она вздохнула. — Так, летите вы вдвоём, а я подожду вас возле Больничного крыла…       — Что? — в голос спросили третьекурсники.       — Гарри, тебе это нужнее, а у тебя, Гермиона, Маховик, и ты сможешь в случае чего быстрее сообра…       — Ну-ка не скромничай, Лестер! — с несвойственной ей требовательностью заявила Гермиона, заставив пятикурсницу заткнуться. — Лети ты с Гарри, я точно буду там лишней. И не задерживайтесь, у нас осталось очень мало времени. Без пяти двенадцать, помните?       И она, не дожидаясь больше никаких возражений, аккуратно, не выходя из леса, двинулась в сторону замка. Алиса благодарно выдохнула. Можно что угодно думать про эту девчонку, но когда она станет старше, она точно заткнёт всех за пояс.       Лишь забравшись на Клювокрыла, Алиса поняла, что это плохая идея. Нет, не так. Это очень-очень плохая идея. Все те разы, что Лестер летала каким бы то ни было образом, заканчивались максимально неудачно.       — Гарри, ты ведь на нём уже летал? Это безопасно?.. — стараясь не звучать испуганно, спросила Алиса, когда Гарри привязывал верёвку к ошейнику гигантского гиппогрифа, создавая подобие вожжей. Услышав её голос, мальчик неверяще посмотрел на неё.       — Чтобы подруга Фреда и Джорджа спрашивала о безопасности? — усмехнулся он, откровенно веселясь над её побледневшими щеками. — Держись крепче.       И в следующий миг он потянул за верёвку… Клювокрыл сразу же оторвался от земли. Алиса только и успела вцепиться в Гарри.       У неё захватило дух! Глядя на удаляющиеся вниз предместья Хогвартса и уменьшающийся Запретный лес, Алиса понимала, что никогда не видела ничего прекраснее и ужаснее одновременно. Она чувствовала, что всё закончится хорошо, ведь гиппогрифов показывают третьекурсникам, третьекурсникам же разрешают на них летать, и ничего не может случиться, чтобы он вдруг камнем решил упасть на землю… Но всё равно что-то заставило её прижаться лбом к плечу Гарри, когда тот резко дёрнул за верёвку, заставив Клювокрыла круто повернуть.       Восьмой этаж, тринадцать окон… Алиса мигом забыла о своём страхе, когда увидела своего отца. Он сидел в тёмном кабинете, обхватив себя руками, и его тело казалось ещё более истощённым на фоне пышного интерьера Флитвика. Гарри постучал в окно… Сириус вздрогнул, открыл глаза и вскочил. На его лице было чистейшее изумление. Он изо всех сил дёрнул за оконную ручку, но та была плотно заперта.       Клювокрыла бросало вверх-вниз, Лестер одной рукой изо всех сил цеплялась за Гарри, надеясь, что он знает, что делает. Другой, дрожащей, она выхватила палочку, и открыла окно «Алохоморой».       — Но как?.. Как? — изумлённо и сипло спрашивал он, с восторгом и удивлением глядя на крестника и дочь, которые прилетели спасать его, как в какой-то невероятной детской сказке.       — Скорее, у нас совсем мало времени! — с тревогой сказал Гарри. Он изо всех сил обхватил шею гиппогрифа, удерживая его на уровне окна. — Тебе надо немедленно бежать отсюда. Дементоры уже на подходе, за ними пошёл Макнейр…       А Алиса просто протянула ему руку, хотя её всю трясло от страха свалиться и разбиться оземь.       Сириус, впрочем, выбрался из кабинета без её помощи. Он взобрался на раму, а следом без труда сел на спину гиппогрифа позади Алисы. Лестер почувствовала, как по телу пронёсся судорожный комок неожиданных рыданий… Они забрали его… Они летят на крышу… Дементоры не тронут его…       На самой верхушке Западной башни, на ровной площадке, Гарри, Алиса и Сириус соскочили с гиппогрифа.       — Сириус, немедленно уле… — быстро начал Поттер, но не договорил. Удивлённый, но совершенно счастливый Сириус притянул их к себе и обнял: Алису правой рукой, а Гарри левой. Алиса подавила скуление, рвущееся из горла. Она совершенно перестала контролировать свои чувства.       — Я не знаю, как благодарить вас… Вы спасли мне жизнь. Я этого не забуду, — трепетно сказал он. Гарри торопливо закивал, вырываясь из его объятий.       — Сириус, времени мало… Они вот-вот придут в кабинет Флитвика и поймут, что тебя нет…       — Но они ведь не сразу поймут, что я здесь, верно? — слегка усмехнувшись, сказал Сириус. Он обнял дочь, которая не спешила отходить от него, освободившейся рукой. — Думаю, мы можем немного поиграть со временем…       А Лестер, пусть и понимала, что Гарри бесконечно прав, что у них секунды до того, как в Хогвартсе начнётся страшный переполох из-за второго побега Блэка, чувствовала, что не готова, абсолютно не готова отпускать отца. Рядом с ним было как дома. Рядом с ним было спокойно и хорошо, пусть это он и был причиной многих её волнений на протяжении всего последнего года.       Ветер трепал их кудрявые, непослушные волосы, вороты и рукава мантий. Над ними были миллиарды звёзд… Алиса всё бы отдала, чтобы время замерло. Чтобы они с отцом просто остались здесь, на этой крыше, и больше ничего им не мешало.       — Что с Роном и Гермионой? — негромко спросил он спустя несколько секунд.       — Гермиона в полном порядке, — ответил Гарри. — Рон похуже, но мадам Помфри поставит его на ноги… Сириус, извини, но тебе правда нужно ле…       — Подожди-ка, а что с тобой? — махом отпрянув от его объятий, как будто Блэк превратился во что-то жгучее, резко спросила Алиса. Сириус приподнял брови и убрал с лица спокойную улыбку. Лестер почувствовала, что дыхание перехватывает, а слёзы в повлажневших глазах застывают. — Тебя… Тебя ведь укусил Люпин… Когда ты был в облике пса.       — И что? — осторожно спросил Сириус.       — «И что»?! — не выдержав, воскликнула Алиса. Её глаза были огромными и перепуганными, как у зверька, который попал в ловушку. Отец вдруг мягко рассмеялся и запустил пальцы в свои спутанные волосы. Страх дочери за него был для него чем-то новым. Чем-то, что ставило мозги на место.       — Касси, не переживай. Я ведь был не собой, меня не заразили ликантропией, на меня ничего не действует, — он вздохнул. — А вот вы все были в ужасной опасности из-за меня… Не знаю, смогу ли я когда-нибудь вас отблагодарить.       Он отошёл от ребят и повернулся к Клювокрылу. Время шло. Нет, даже не так, оно бежало, никого не желая слушать и не стараясь притормозить.       — Что будет теперь? — быстро спросила Алиса, заставив Сириуса слегка вздрогнуть. Он обернулся и посмотрел на девушку с изумительным блеском в глазах.       Подул тёплый летний ветер, но Алиса вся похолодела. Она понимала, что это всё — ещё минута и она попрощается с отцом. Когда-то они ещё увидятся? Будет ли у них такая возможность?       Как сказать отцу, что это из-за неё он вынужден улетать, что если бы она поймала Петтигрю, всё было совершенно иначе?..       Сириус передумал садиться на Клювокрыла. Он, слегка грустно улыбнувшись, поспешно подошёл к дочери. Та ёжилась и закусывала дрожащую губу. Отец… Он выглядел так плохо, но он заслуживал счастья, прощения, оправдания, реабилитации, он был самым честным, самым смелым, самым настоящим… И он улыбался ей. Улыбался, хотя Алиса видела — ему не хочется уезжать. Хотя Алиса видела — его сердце тоже разрывается.       — Дочка, — тепло и тихо произнёс он, положив руки ей на плечи. Он высокий, не такой, как Римус, но всё равно выше Алисы. Вся его фигура — болезненно худощавая, угловатая, искажённая годами заключения, но не потерявшая воли к свободе — она больше не пугала её, а его лицо казалось Алисе роднее прочих. Он говорил плавно и спокойно, и это абсолютно не вязалось с образом того Блэка, который кричал, вырываясь из рук Люпина и который хватал Рона за ногу, безжалостно таща под Гремучую иву… — Сейчас моя жизнь будет слишком непредсказуема, ты ведь понимаешь? Если кто угодно узнает, что ты со мной связалась… Я просто не имею права подвергать и тебя такому риску… — он увидел, что Алиса не спешила отвечать, а просто смотрела на него, борясь со своими эмоциями, поэтому сжал её плечи чуть крепче, не решаясь ни на что больше.       — Это так ужасно. Так несправедливо… — в бессилии пробормотала она. В её глазах бликовали звёзды и лунный свет.       — Что поделать, девочка, — произнёс Сириус, чуть склонив голову вбок. — Мне главное, что ты убедилась в том, что я не мерзавец… Мне это дороже свободы.       Алиса, чувствуя, как сердце пропускает удар, произнесла то, что давно мечтала сказать:       — Я никогда не верила до конца в то, что ты тот, кем тебя считают. И мама тоже.       Эти слова ещё больше изменили Сириуса. Его лицо преобразилось, и, даже несмотря на тени на висках, морщины и синяки под глазами, ему теперь почти что можно было дать тридцать пять.       — Мама… — нежно повторил он, улыбаясь. — Она у тебя чудо. Скажи мне… — он вдруг хрипло усмехнулся, поймав какую-то шальную мысль. — А она по-прежнему не любит незванных гостей?       Алиса слегка покачала головой, не сдержав смешок. Сириус мог шутить даже в такие моменты. Значит, и она не должна терять чувства юмора. Значит, и она должна оставаться сильной девочкой.       — Ещё как не любит! Ты… — она запнулась, а глаза стали больше. — Ты будешь прятаться у нас дома?       Сириус покачал головой.       — Нет. Нет, что ты. Как я могу… — он слегка вздохнул, аккуратно переместив одну ладонь на кудрявые волосы дочери, собранные в растрёпанную за вечер причёску. — Я лишь помашу ей ручкой и скажу «спасибо». Если верить твоим рассказам, она многое потеряла, чтобы добиться моего освобождения.       — Моим рассказам? — переспросила Алиса, нахмурившись. Сириус медленно кивнул — и в его взгляде появилось какое-то смятение.       — Ах, да, — пробормотал он. — Дашь на секунду свою палочку?       Алиса помедлила. За спиной Гарри яростно махал рукой и показывал на свои наручные часы — они рисковали сильно задержаться и упустить время. Но Алиса не хотела торопиться. Пусть хоть Вселенная за ними захлопнется, она никуда не хочет уходить!       — Я верну тебе твои воспоминания о нашей встрече в январе, — тихо объяснил Блэк, виновато вздохнув. Лестер сильно удивилась. Она и не знала, что такие чары существуют!       — А ты умеешь?       — Умею, — не моргая, ответил Сириус. Он смотрел прямо ей в глаза. Его глаза были цвета тёплого южного моря. — Или не надо?       — Давай, — поспешно попросила Алиса.       Блэк не стал мешкаться. Рукоять её волшебной палочки легко легла в его ладонь, и Сириус, пробормотав заклинание, заставил появиться тонкую серебристую нить, которая мелькнула перед глазами, а потом втянулась в её висок.       И Лестер почувствовала, как внутри её разума появилось очень светлое, белое, как снег, пятно, которое пока искало себе место и соединялось с другими такими же пятнами воспоминаний. Она глубоко вдохнула, пытаясь удержаться на ногах. Обливиэйт чуть дух из неё не вышиб, а обратное заклинание… Оно просто наполнило её светлой силой, с которой девушка пока не справлялась. Это было похоже на резкое и сильное улучшение зрения. Голова кругом шла.       — Еловая, да? — с удовольствием произнёс Сириус. Он рассматривал палочку, пока Алиса приходила в себя.       — Нет, — слабо ответила Алиса, держась за голову. — Почти. Это лиственница.       — У меня была палочка из ели когда-то… — Гарри за их спинами выразительно закашлялся. Сириус кивнул ему и со вздохом сказал дочери, возвращая палочку бережным жестом: — Мне пора. Забыл сказать: извини, что напугал тебя тогда. Я не знал, как ещё можно было поступить, кроме как стереть тебе воспоминания. Мне не хотелось портить тебе жизнь, не хотелось, чтобы ты из-за меня рисковала… Но я страшно рад, что мы всё-таки узнали друг друга.       Это было похоже на то, что их корабль столкнулся с огромным айсбергом и сейчас медленно, но верно будет тонуть. Алиса несколько секунд смотрела, как её отец идёт в сторону Клювокрыла, а потом догнала его.       — Ты… — неловко позвала она его, не решаясь коснуться его плеча или спины, чтобы остановить, чтобы выиграть ещё пару мгновений.       — Ну что, Касси? — с теплотой спросил Сириус, не оборачиваясь.       Лестер почувствовала, как глаза начало колоть, а в горле образовался крупный ком. Нет-нет-нет, почему он должен уехать? Когда они ещё увидятся?       Почему она должна провожать его куда-то? Разве она не заслуживает такого чудесного отца? Почему он должен куда-то уезжать? Разве он не заслуживает спокойной жизни и счастья?       Несправедливо!       Одна маленькая слезинка покатилась по щеке, но Алиса сказала так ровно, как могла:       — Береги себя… — она подавила всхлип. — Пап, ладно?       Сириус уже положил руку на глянцевую спину Клювокрыла, который присел, чтобы ему было легче на него забраться. А Алису дрожь пробила. Она впервые назвала его папой. Это слово кололо язык и заставляло щёки алеть. Оно было непривычным, оно было будто на чужом языке, но, в то же время, оно было таким простым и таким долгожданным. И Блэк повернул к ней голову, наградив её опечаленное лицо своей тёплой, любящей улыбкой.       — Обещаю, что буду беречь себя, — терпеливо и спокойно сказал он. Ещё несколько часов назад Алиса бы ни за что не поверила, что он на это способен — на такую нежность и такую любовь в голосе. — Ради тебя, девочка. Я напишу вам обоим, как только появится возможность…       Он вскочил на гиппогрифа и тот потоптался, готовясь к разгону и взлёту. Сириус слегка погладил его по сизым перьям, пока не давая ему отмашку на взлёт.       — Кстати, а что там с твоим парнем? — неожиданно спросил он. — С этой звездой квиддича… Не помню, как там его, — он нахмурился, пытаясь вспомнить его имя. — Как его?       — Мы больше не вместе, — ответила Алиса. Сириус торжествующе и громко хохотнул.       — Ну и слава Мерлину!.. Он тебе не пара, дочка. Всё не знал, как бы тебе об этом сказать…       И Сириус, смеясь появившемуся на лице дочери смущению, резко хлопнул по боку Клювокрыла. Тот издал боевой рык, похлопал крыльями, развернулся и побежал, а потом, через пару секунд, подпрыгнул и взлетел. Алиса видела, что отец, вцепившись в шею гиппогрифа, не отрывает взгляд от неё, от уменьшающейся фигурки дочери внизу…       И, хотя её глаза застилали горькие слёзы, она вскинула вверх руку, чтобы помахать ему вслед.