I'll be your song when the dance is over

      В феврале возобновились тренировки по квиддичу. Зима нехотя, но отступала. Поэтому команда Гриффиндора, кутаясь в слои тёплой одежды, начала выходить на поле по старому расписанию. Тянуть и бояться холодов больше было нельзя — приближалась игра с Когтевраном, полуфинал, от которого очень многое зависит.       Время было неспокойное. Часто менялась погода: заморозки-снегопад-оттепель-заморозки… От непредсказуемой погоды всё из рук валилось. Настроение у многих подростков менялось быстрее, чем успевала закипеть вода в котле для зелий. То и дело кто-то попадал в Больничное крыло с головными болями или просыпал уроки из-за нестандартной усталости.       До экзаменов оставалось чуть больше четырёх месяцев, но тревогу по этому поводу пока никто особо не ощущал — разве что иногда, в самых кончиках пальцев в виде лёгкого мандража, когда задумывался о будущем.       Пятикурсники думали о другом. Они вообще как с катушек съехали. И начали друг с другом встречаться.       Ли и Анджелина сразили всех, когда в один день появились в гостиной, держась за руки. Их парочка была… Громкой. Ли, который бренчал на гитаре, каждый вечер сочинял для своей новой девушки наполовину бессмысленные романсы, который болтал без умолку и комментировал даже то, по поводу чего можно было и промолчать. И Анджелина, которая никогда не заботилась о том, чтобы сделать свой голос не таким командным и звучным, которая, когда что-то рассказывала, часто увлекалась и переходила на бурно-эмоционально-экспрессивную речь, а когда злилась, напоминала закипающий маггловский чайник. Они стоили друг друга.       Джордж всё чаще исчезал в укромных уголках замка вместе с какой-то четверокурсницей-пуффендуйкой с нежной кожей и удивительными медовыми волосами. Алиса плохо знала её, но догадывалась, что эта девушка особенная, раз так сильно приглянулась Джорджу, что тот из обычного подростка превратился во влюблённого солнечного котёнка. Профессор Флитвик всерьёз грозился оставить его после уроков, потому что молодой человек из другой аудитории отправил юной мисс, находящейся на уроке заклинаний, около пятидесяти романтических записочек и совершенно сбил её с толку.       А Фред… А Фред сидел через несколько столов от Алисы в библиотеке.       Ну, во-первых — Фред Уизли в библиотеке. Фред. В библиотеке. Не бывает же такого, верно?       Но Алису сейчас это не волновало. Просто Фред сидел напротив неё в библиотеке и целовал Патти Стимптон так, как будто у них на двоих осталась только одна возможность дышать — через рты друг друга.       Ох, Мерлин. Фред, который улыбается, даже сливаясь с однокурсницей в поцелуе, который прикрыл глаза, отчего его рыжие ресницы чуть подрагивают…       Эти двое встречаются с начала месяца (они, кстати, и положили начало всеобщей «эпидемии любви»), а она до сих пор не может привыкнуть.       — Пялиться неприлично, сестрёнка, — тычок в бок вернул Лестер с небес на землю.       Она вздрогнула, обнаружив, что сидит с приоткрытым ртом, подперев щеку кулаком, и совершенно забыла про учебник… И, если бы не Джордж, она бы и дальше так сидела.       «Сестрёнка». Прозвище из прошлого. Кто-то однажды сказал, когда они втроём были детьми, что они всё время болтаются вместе, как братья и сестра. Так и повелось — Лестер называла близнецов братцами, а те её — сестрёнкой. И это было бы просто невозможно мило, если бы эти прозвища, по большей части, не произносились с завидным по своей силе сарказмом.       Джордж сел на стул рядом с Алисой и придвинулся к её уху, весело мигая то в сторону недавно образовавшейся парочки, то в сторону обескураженного лица подруги.       — Серьёзно, если хочешь так же, тебе стоит просто отыскать своего бойфренда, — с задором произнёс он. — Фред — мой родной брат и всё такое, но я уверен, что Оливер целуется круче него.       — Ты-то как определил, кто целуется лучше? — бросила Алиса.       — Острячка, — со вздохом Джордж отодвинулся от неё. — Думала, только тебе можно целоваться во всех углах?       — Мы не во всех… — попробовала оправдаться Алиса, но Джордж её перебил:       — Ну да, ну да. А у меня нет веснушек. Твой черёд врать… — он вздохнул и посмотрел Алисе в глаза. — Серьёзно, оставь моего брата в покое, это его первые нормальные отношения.       Как будто она что-то сделала! Что такого-то — просто смотрела… Разве хуже от этого стало кому-то?       — Дело не в том, что у Фреда отношения, — начала объяснять Алиса. — Просто это отношения с ней.       Стимптон, будто подтверждая её мысли, сладко простонала в очередной поцелуй. Её кукольное личико, её светлые локоны, как у девушки с обложки бульварного романа, — всё кричало в ней о том, что Фред не должен был, не должен был, не должен был выбирать такую, как она. Да он же сам вместе со всеми временами над ней подтрунивал, пользуясь тем, что она не всегда догадывается, что над ней шутят!       — Патти Стимптон — самая милая девочка в мире, что ты! — весело ответил Джордж, чуть приподняв брови.       — Джордж, я живу с ней в одной комнате без малого шесть лет, — страдальчески произнесла Алиса. — С ней не всё в порядке!       — Да она ведь само остроумие и находчивость…       — Джордж, она тупая, как пробка, и она так противно пищит, когда видит Фреда… — Лестер хлопнула ладонью по лицу. — Я же так не делаю, когда вижу Оливера? — она резко убрала руку от лица и посмотрела на Уизли, который теперь будто нарочно смотрел куда угодно, только не на неё, а сам улыбался всё шире. Алиса испугалась: — Не делаю ведь?.. — она легонько стукнула его в плечо и рыкнула: — Джордж?!       Рыжий не выдержал и рассмеялся во весь голос, получив злое замечание от мадам Пинс. После «глубочайше извиняюсь, мэм, такого больше не повторится никогда!» он с улыбкой повернулся к Алисе и положил руку ей на плечо.       — Зайка, никто из нас не идеален, — он говорил это таким тоном, как будто объяснял какую-то сложную задачку по нумерологии. — Фреду весело и хорошо с ней.       Что ж, у Алисы остался последний аргумент. Как ей самой казалось — железобетонный.       — Она пыталась соблазнить профессора Люпина!       На Джорджа абсолютно не подействовало. Он прыснул от смеха:       — Ты бы так же сделала, не будь он твоим крёстным.       Алиса не выдержала и с силой стукнула рыжего стопкой пергаментных листов, которые служили черновиками.       — Спасибо, что не переплётом… — ухнул Джордж, потирая затылок.       — На здоровье, — вздохнула Алиса. В этот момент Фред обратил на них внимание и, поглаживая свою новую девушку по коленке, довольным тоном произнёс:       — Не занимайся членовредительством, Лестер! А то Мадлен от тебя мокрого места не оставит!       Алиса решила не обращать на него внимания. У Фреда сейчас и своих хлопот хватает.       — Так твою девушку зовут Мадлен? — поинтересовалась Алиса у Джорджа, аккуратно складывая черновики на место. Уизли сразу же изменился в лице. Он слегка улыбнулся и как будто весь потеплел, будто через него прошёл маленький, но настоящий золотой солнечный лучик.       — Да-а, — негромко сказал он, светясь. — Мадлен Уилсон.       Алиса не могла не умилиться, глядя на такого нового и такого чудного Джорджа.       — Должно быть, она прелесть, — тепло отозвалась Алиса, заслужив благодарно-счастливый взгляд близнеца. — Как вы познакомились?       Джордж снова потрепал волосы на затылке:       — Она шла мне навстречу и у неё каким-то абсолютно неизвестным магическим образом всё-всё-всё полетело из рук… — он чуть хохотнул. — Я помог собрать, разумеется!       — Мерлин тебя храни, Джордж Уизли… — Лестер слегка покачала головой, а потом её взгляд снова упал на парочку напротив. Им самим не надоедает, в самом деле, у всего же есть предел! — Ой, они опять.       Джордж качнул головой с укоризной.       — Да-а, мне думается, Фред уже забыл, зачем мы сюда пришли.       — Зачем, кстати, вы сюда пришли? У меня такое ощущение, что за все годы обучения вы в библиотеке в первый раз…       — В седьмой! — обиженно воскликнул Джордж, надув губы, как ребёнок. Через пару секунд он сменил гримасу на своё обычное лицо и сказал: — Мы хотели узнать что-то о теории бизнеса. И об экономике. И о финансах. Короче, обо всех этих умных словесах, которые помогают делать настоящие деньги. Только вот… — Уизли деланно вздохнул. — Наши поиски не увенчались успехом. Фред раньше, чем нужные книги, нашёл губы мисс Патриции Стимптон, бросив своего младшего брата на произвол судьбы. — Джордж сделал свои глаза очень выразительными, стараясь заглянуть Лестер прямо в душу. — Ты мне не поможешь? На тебя вся надежда…       — Не делай такие глаза, оставь их для Мадлен. А то сейчас на меня потратишь, а ей ничего не достанется, — ответила Алиса. Но она всё равно решила помочь.       Потому что всё время смотреть на этих двоих — ни сил, ни нервов не хватит.

***

      В феврале было два важных события.       Первым и по очереди, и по значимости была игра «Гриффиндор-Когтевран». Вторым важным событием был поход в Хогсмид, но о нём потом.       Самое главное — игра! Первая в семестре. Решающая, от которой зависит всё.       Или они победят — или Гриффиндор восьмой раз упустит победу из рук, так и не выйдя в финал. Или они победят — или ничего. Оливеру иногда казалось, что он видит во сне своё имя, выгравированное на кубке школы, в зале Славы…       Вуд не любил видеть себя не-победителем.       «Молнию» Гарри вернули меньше, чем за неделю до решающей игры. Появление в команде самой мощной и самой быстрой метлы последней модели придало остальным игрокам боевой дух и усилило волю к победе. Последняя перед субботней игрой тренировка, несмотря на накрапывающий ледяной дождь, была идеальной. Оливер с удовольствием отметил про себя, что ни разу ни на кого не прикрикнул и ни разу не останавливал тренировку пронзительным свистом, чтобы напомнить всем, как им важно победить и как им важно не валять дурака, а думать о победе.       Когда небо начало темнеть, капитан решил отпустить команду. Близнецы были удивлены такому скорому завершению тренировки больше всех — «Что, сегодня мы не будем висеть на мётлах по три часа?». Оливер только с усталой улыбкой отмахнулся и сказал, что сейчас важнее набраться сил, потому что ему больше нечему их учить. Игроков тронули эти неожиданно тёплые слова со стороны обычно грубоватого капитана, у которого, по словам профессора МакГонагалл, перевёрнутая система ценностей — сначала квиддич, а потом здоровье и безопасность игроков.       А Вуд просто вспомнил Алису. И твёрдо понял, что хотел бы сейчас провести время с ней.       Он не любил оставлять её одну надолго. За ней, он был уверен, нужно присматривать, как за котёнком, у которого недавно открылись глазки, — мало ли, куда забредёт и что-то случится? Да и то, что она, привычно закутавшись в свою тёплую мантию вместе с каким-нибудь учебником, не несла вахту на трибунах, настораживало.       Оливеру нравилось то, что его девушка за последний год повзрослела. Дурашливость и непосредственность, которые были ей присущи, потухли. Она не была такой звонкой и пронзительной, как раньше, — теперь, особенно после пережитого в январе, она чаще молчала. И думала, прежде чем что-то сделать или сказать, а не наоборот, как случалось раньше. Но в ней ещё оставалось что-то по-детски милое и трогательное, отчего Вуду хотелось становиться нежнее и проявлять заботу. Когда он видел её внимательные тёмно-карие глаза, слышал, как она что-то напевает, или чувствовал, как она обнимает его, Оливер даже на пару минут забывал о квиддиче. И о том, что хочет стать чемпионом сильнее всего на свете. Просто потому что рядом была она — эта милая тёмноволосая девочка, которая верила в него и любила, посвящая ему всё прекрасное, что находила в обозримом пространстве.       Алисы не было ни в тренерской, ни по дороге от поля до замка. Погода портилась, и Оливер решил, что, наверное, девушка просто решила остаться в замке и не мёрзнуть под этим зимним дождём, норовящим перейти в настоящий град. Он был твёрдо уверен, что найдёт её в гостиной: или полусонную, свернувшуюся в кресле, или колдующую над очередным зельем или чем-то из странных разработок Уизли, или меняющую пластинку в заколдованном граммофоне, огрызаясь на кого-то: «Если надо, мы потом ещё раз послушаем Don't you forget about me! Мне нравится эта песня, отстань!»…       Но когда Оливер вошёл в вестибюль, ёжась из-за резкой смены температуры, он понял, что ошибся. Через сквозные окна, которые смотрели на залитый водой тёмный внутренний двор, он увидел Алису.       Серое небо хлестало землю косыми и холодными линиями дождя. А Лестер стояла, подставив ему лицо и ладони, побрезговав такой, очевидно, лишней по каким-то соображениям, вещью, как тёплая верхняя одежда. В одной рубашке и в брюках — в феврале… Безумие.       Оливер ускорил шаг, стискивая зубы.

***

      Алисе нравился такой дождь. Она подставляла ему лицо и ладони, смеялась в голос и бегала, лавируя между лужами — промокнуть не так страшно, как переохладить ноги. Немного безумная и заносчивая. Она сдерживала внутри себя огненную бурю, которая может повлечь за собой выброс. Она радовалась, что дождь охлаждает её горячие руки.       Ей не нужен выброс. Только не сейчас. Только не перед завтрашней игрой.       Злость мерно била в её голове, как удары метронома. Эмоции кипели, глуша мысли и всё, за что Алиса цеплялась, чтобы не допустить опасного выплеска невербальной энергии.       Ледяной душ, посланный небесами, её здорово спасал.       Она откинула с плеча тяжёлые от воды волосы, потрясла головой, словно кошка, которая отряхивается от случайно попавшей на шерсть влаги, и снова рассмеялась, чувствуя, как очередная тёплая внутренняя волна отступила. Алису уже здорово знобило от холода, но дрожь по коже была лишь доказательством того, что она ещё здесь, на земле, а не в личном опасном аду.       Добро побеждает зло. Лёд погасит огонь… Ведь так?       Раз — кто-то накрыл её колючей лаской Согревающего заклинания. И ещё какого-то заклинания, вроде бы, Водоотталкивающего.       Два — Алиса обернулась, обостряя все свои чувства до предела, прислушиваясь, не усиливается ли величина нарастающей невербальной бури.       Три — зелень глаз Оливера показалась пятикурснице непривычно острой.       — Ты с ума сошла?! — стремительно пересекая расстояние между ними, проорал Вуд сквозь плотную ширму дождя. Рука Алисы описала кривую дугу — чары пали. Успокаивающий холод россыпью крупных капель лёг на макушку, плечи, руки, спину. По лицу Оливера пронеслось изумление.       — Солнце, ты замёрзнешь, иди в замок, — громко попросила Лестер, стараясь унять дрожь в губах. Чёрт, если бы не обстоятельства, Согревающие чары ей бы совершенно не помешали.       Шаг — Вуд хотел стать ближе к Алисе, но встал одной ногой в лужу. Шаг — Лестер отступила, слегка мотая головой и не разрывая контакт глаз.       — А ты? — удивлённо и сердито спросил Оливер, продолжая двигаться в сторону пятикурсницы, которая продолжала отступать. — Так, давай в замок, бегом, тебя трясёт уже! Импервиус!       — Фините! — упрямо отозвалась Алиса и убежала за мраморный фонтан, разбрызгивая под ногами воду.       — Ты что, хочешь поиграть? — Оливер смахнул ладонью со лба дождевую воду, застилающую глаза.       — Нет. Иди в замок, всё хорошо, я вернусь позже… — умоляюще говорила Лестер, чувствуя, что зубы начинают стучать от холода. Она повертела головой. Семикурсника нигде не было видно. Алиса повернулась кругом с некой тревогой. — Ты где? Оливер? Оливер, ты ведь ушёл?..       — Нет.       Крупные сильные ладони сжали её плечи, а затем поволокли назад, под навес. От неожиданности Алиса расширила глаза; несколько секунд она бездействовала, позволив Оливеру завести себя в тёплые объятия коридора замка.       Но едва Вуд расслабил хватку, Лестер снова выбежала под дождь.       — Не понимаю! — раздосадовано крикнул Оливер, снова накидывая на девушку чары, защищающие от дождя и холода. — Чего ты добиваешься?       — Ничего я не добиваюсь. Ни-че-го! — плотная прозрачная вуаль заклинаний окружила девушку и Алиса снова почувствовала, что становится сухо и тепло. В этот раз Оливер постарался: просто так эти чары не сбросить. — Просто хочу, чтобы меня оставили в покое!       — Размечталась, — быстро бросил капитан, а потом, чуть подумав, вышел из-под навеса и встал прямо перед Алисой. Та, видимо, понимая, что так просто от парня ей не отделаться, пробормотала формулу Согревающих и Водоотталкивающих чар. Оливер положил ладони на плечи озябшей пятикурснице, чуть притягивая её к себе, и, глядя в глаза, спросил: — Что стряслось, солнышко?       Лестер мотнула головой и закусила губу. Она слегка отвернулась — Вуд поймал её взгляд.       — Ты можешь рассказать мне. Всё хорошо… — чуть тише и чуть теплее произнёс он.       — Зачем я тебе, Оливер? — опустив голову вниз, пробормотала Алиса.       — Что?       — Зачем я нужна тебе? — повторила девушка чуть громче и с нотками надрыва. Вуд не ожидал этого вопроса. На его лице промелькнула короткая тень искреннего удивления. Чуть нахмурясь, он сказал:       — Не понял.       Алиса скривила губы и посмотрела наверх, на дождь. Капли летели в её сторону и рассыпались в десятки брызг в двух-трёх сантиметрах от её лица. Это как магия — маленькие капельки под тяжёлым свинцовым небом.       — Мне нравится быть твоей девушкой, — с какой-то странной мукой произнесла она, наблюдая за головокружительным танцем дождя. — Ты делаешь мою жизнь лучше, и твоя любовь — это прекрасно, но… Это сложно. И это накладывает на меня определённую ответственность. Никогда не думал о том, что я для тебя недостаточно хороша?       — Не понимаю, ты…       — Ты слишком крут для меня, Оливер! Половина девчонок в этой школе, кто старше четвёртого-пятого курса, мечтают, чтобы со мной что-то случилось и они могли оказаться на моём месте. Я знаю, что нужно не обращать внимание на чужое мнение, но мне как будто каждый день приходится доказывать, что я стою того, чтобы быть с тобой… А ещё это дело с моим отцом. Тебе нужны эти проблемы?       — Лис, крошка, — Вуд слегка потряс девушку за плечи, обрывая её поток жалоб. — Будь другом, расскажи, что произошло?       Некоторое время Алиса просто с болью смотрела в глаза Оливеру. Вокруг них, толкая друг друга, на землю летели тысячи грузных капель.       — Кто-то что-то сказал о тебе? — Вуд чуть приподнял одну бровь. Сглотнув слюну, Лестер слабо кивнула. Тёплые пальцы парня коснулись её щеки, совершили свой путь дальше, к уху и скуле, пока вся ладонь не легла на лицо. — И что же? — прошелестел его голос, почти сливаясь с шумом дождя.       — Что моя душа такая же чёрная, как фамилия моего отца. Что я слишком маленькая. Что у меня нет хорошей фигуры или внешних данных, что моё место рядом с близнецами, что мне нужно уступить тем, кто достойнее…       — Кого уступить? Меня? — свободной рукой он притянул Алису к себе за талию, обнимая её. Та тут же затихла, прислушиваясь к его словам. Оливер невесело фыркнул. — Чёрта с два, я, что, вещь какая-то, в самом деле?       — Не знаю, может, они так думают… — пробормотала Лестер с горечью. Оливер чуть склонил голову вбок, как-то странно улыбаясь.       — Не могу поверить, что ты могла принять слова насчёт нас так близко к сердцу, — задумчиво произнёс он. Алиса отвернулась, чувствуя, как к глазам подступают слёзы. — То есть, я понимаю, что тебе больно слышать столько грязи про себя, но — нет, только не говори, что ты поверила в то, что меня можно кому-то уступить.       — Мне страшно, солнце, — произнесла Алиса, стараясь подавить ком в горле. Оливер приподнял и повернул к себе её подбородок, и внутренне дрогнул, поняв, что у неё глаза на мокром месте. — Те девчонки… Они, если захотят, пойдут на всё, чтобы добиться своего.       — У них ничего не выйдет, — убедительно подтвердил Вуд. — Пусть даже не пробуют. Пусть ещё хоть слово скажут… Чёрт, детский сад. Лис, оставь это, я сам разберусь. Кто там был, дай угадаю, Моника Фоули и её свита?       — Я не хочу, чтобы ты разбирался… — тихо буркнула Алиса. Семикурсник кивнул.       — Значит, точно они. Алиса, слушай…       — Тебе точно нужны эти проблемы из-за меня? — первая маленькая слезинка, прокатившись по нижним ресницам, упала на щеку. Вуд осторожно вытер её большим пальцем и долго-долго молчал, заставляя Алису ощущать, как неосторожная невербальная буря внутри неё утихает, а на её место приходит стандартная маленькая истерика. Он вздохнул и улыбнулся.       — Мне нужна ты. У меня на тебя большие планы. И я хочу, чтобы ты мне поверила.       Лестер всхлипнула и засмеялась одновременно. Оливер поцеловал её, и она почувствовала, что капли дождя, которые всё это время рассыпались над головой под воздействием чар, превратились в миллиарды фейерверков и звёзд. И это ощущение не пропало даже тогда, когда Оливер потащил её в Больничное крыло за лошадиной дозой Бодроперцового — для профилактики.

***

      На следующее утро была игра.       Весь завтрак за столом гриффиндорцев в Большом зале царили радостное волнение из-за предстоящего матча и восторги из-за новенькой «Молнии» Гарри. Её положили в центр стола, и все, даже студенты из других факультетов нет-нет, да и подходили рассмотреть метлу поближе.       Оливер, который сидел рядом с Алисой, обнимая её за спину одной рукой, не переставал говорить. Он даже есть не успевал, потому что ежесекундно или раздавал поручения своей команде: «Не обращайте внимания на наши кольца, я сам отлично справляюсь с обороной, следите за бладжерами, я слышал, это сильная сторона когтевранцев — собьют вас с метлы и виноваты не будут, потому что технически это сделали не они…», или раньше владельца метлы рассыпался в ответах на вопросы у интересующихся: «Отличный противовес, и никакого крена хвоста, как у «Нимбусов», на такой метле хоть сто лет пролетай, а с ней ничего не случится, никаких заносов даже под действием ураганного ветра, а поднимается она на высоту до…». Когда несколько студентов отошли от метлы, до того, как их заменили следующие зеваки, Алиса успела поймать разъярённый взгляд семикурсницы-старосты со стола Слизерина. И успела послать ей широкую улыбку. «Кусай локти, Моника Фоули».       Погода была просто великолепная — видимо, все возможные явления природы отыгрались вчера. Солнце, лёгкий ветерок, небольшая приятная прохлада, атмосфера лёгкого мандража перед началом одного из главных школьных соревнований — кажется, Алиса впервые получала удовольствие от спорта, пусть и собиралась быть в роли наблюдателя.       Перед тем, как отпустить Вуда в раздевалку, она встала на носочки и поцеловала его на удачу.       — Не возвращайся без победы, — с улыбкой сказала Алиса, отступая в сторону весело гудящей вереницы болельщиков. Оливер улыбнулся одним уголком губы и, чуть щурясь, кивнул, мол, сама всё увидишь.       Игра напоминала череду ярких и солнечных кадров: Ли Джордан, который комментировал только две вещи: «Молнию» Гарри и трюки Анджелины Джонсон, начисто забыв о своих обязанностях комментатора матча; погони Чжоу за Гарри и Гарри за Чжоу, которые стремились схватить маленький золотой мячик раньше друг друга; Фред и Джордж, которые уходили в такие крутые пике, что у Алисы дух захватывало от страха, что они не удержатся и расшибутся о землю, сокрушительный крик трибуны Гриффиндора, от которого дрожали барабанные перепонки, когда кто-то забрасывал мячи в кольца соперника… Алиса была частью этого. Она чувствовала, что её крики, хлопки, прыжки на месте важны, что они принесут родной команде каплю удачи, которая позволит им обыграть когтевранскую сборную. И поэтому она не сидела, она без перерыва двигалась и что-то кричала вместе со всеми, ощущая себя частью всеобщего возбуждения…       И ещё были дементоры.       Алиса почти сразу смогла взять себя в руки: ни сокрушительного холода, ни прилива жгучей злости, ни сковывающей тишины не было. Да и сами дементоры были слишком близко к земле, но подозрительно близко к Гарри, который, как выяснила вся школа после предыдущей игры, испытывал из-за стражей Азкабана серьёзные проблемы.       — Они ненастоящие! Ненастоящие, Гарри! — до хрипа в горле закричала Алиса, но она напрасно надеялась, что её крик долетит до Поттера. Тот… Не испугался.       Как заворожённая, Алиса смотрела, как третьекурсник, не теряя ни секунды, выхватывает палочку и призывает самого настоящего — подождите, что-что-что?! — телесного Патронуса. Большой серебристо-белый олень с мощными ветвистыми рогами изящно, как мог при его размерах, выплыл из палочки и одним своим видом отпугнул лжедементоров, которые сразу подозрительно затряслись и зашатались, перестав быть такими правдоподобными.       Прошло секунды три, и в ту же секунду, как Патронус исчез, поняв, что он здесь не нужен, пальцы Гарри крепко-крепко обхватили снитч.       Гриффиндор победил.       Не было времени думать о том, как и когда Гарри научился вызывать Патронуса: Алиса стремилась покинуть трибуны, на лестницах которых уже начали скапливаться толпы счастливых болельщиков, раньше, чем земли коснутся игроки.       Открыли дверцы перегородок, отделяющих края поля от зоны зрителей, и груда ликующих гриффиндорцев высыпала на землю, спеша окружить команду, которая только что показала образцовую игру и которая вышла в финал года. В первую очередь, конечно, все спешили к Гарри, который, надо признать, и правда был молодцом.       Лестер расталкивала всех и каждого, пока не нашла того, кого искала — тоже, конечно же, рядом с ловцом команды. Она положила ладони на мощную спину, скрытую ало-золотой спортивной мантией, и мягко оттащила немного в сторону. Оливер на ходу обернулся к ней и утёр пот с раскрасневшегося лба, счастливо улыбаясь.       — Привет, — хриплым голосом произнёс он, кладя на талию Алисе руки в перчатках из драконьей кожи. — Мы победили. Всё для тебя.       — Как я и просила, — расплываясь от всеобщего и собственного счастья, ответила она.       — Как ты и просила, — кивнул Вуд, наклоняясь к ней за поцелуем.       Обилие красно-золотых красок, радостные крики, обещания команды через пару месяцев «утереть нос слизеринцам и забрать кубок школы себе», которые поддерживающим гулом встречали остальные гриффиндорцы. В гостиной их всех ждал грандиозный праздник, который близнецы, негласные короли организации вечеринок, планировали прямо на ходу. Всё было хорошо.       Алиса не догадывалась, что это счастье совсем ненадолго.