I'll be your song when the dance is over

Fleetwood Mac - Dreams

      Её закружило вихрем. И вместе с тем затянуло в водоворот. Это была такая глубокая пучина, нырнув в которую, невозможно понять, как выбраться назад. Вроде бы, ты твёрдо стоял ногами на дне, знал, как выплыть, когда задерживал дыхание и опускался на дно… А потом что-то пошло не так. И выплыть нельзя.       Но ей не очень-то и хотелось, если честно. Она сама бежала навстречу чему-то неведомому и прекрасному, что скрывалось в уголках души Оливера Вуда.       Чувства были сильными и пронзительными, а Алиса никогда не отличалась тем, что проживала даже самые малейшие и крохотные ощущения наполовину. Она всегда захлёбывалась эмоциями и пищала от восторга, она плакала навзрыд от грусти и горя, она заламывала пальцы и стискивала зубы, когда приходилось ждать или переносить одиночество… И Лестер уж точно не представляла, что с её восприимчивой, как неприручённый глиноклок, натурой сделает любовь.       Она не стала смотреть издалека или ходить вокруг да около. Она просто нырнула в неё с головой.       Один вечер после тренировки плавно перетёк в следующий, а потом — в ещё один. После это стало традицией; ноги сами несли её в сторону квиддичного поля. На улице заметно холодало, с каждой прогулкой темнело всё раньше. Объём и сложность домашнего задания прибавлялись в геометрической прогрессии. Но гриффиндорка убегала из гостиной, подальше от пергаментов и книжек, чтобы снова пробраться в тренерскую (наверное, он только из-за Алисы её и не запирал) и увидеть его фисташковые глаза.       А потом он стал ждать её по утрам в гостиной перед завтраком. Это было просто преступно мило. Чаще всего, когда она спускалась, он болтал с кем-то из команды или сокурсников, а потом оборачивался к лестнице, брал за руку… Алиса быстро привыкла к этому. Было тепло, трепетно и здорово — знать, что кто-то тебя ждёт и встречает, желает доброго утра, дарит свою улыбку…       Тот октябрь был лучшим в её жизни.       От взглядов, шепотков, иногда — смешков, а также от прямых вопросов: «А вы встречаетесь?» с каждым разом гораздо меньше хотелось закатить глаза и огрызнуться. Алиса училась смотреть на это глазами Вуда.       — А что плохого-то в этом? — недоумённо пожал плечами Оливер, когда Лестер пожаловалась, что на них все пялятся, когда они садятся вместе в Большом зале. Он привык питаться чужим вниманием. — Пусть смотрят и говорят, что хотят. Они всё равно ничего про нас на самом деле не знают.       Странный такой вопрос: «А вы встречаетесь?»… Как бы сказать… На него отвечать не очень хочется.       Потому что — они не говорили прямо между собой, что у них за отношения. Вообще говорили о чём угодно, у них действительно нашлись общие темы после того, как в самый первый вечер гриффиндорцы рассказали о себе. Да, этого общего было предельно мало, так что чаще они просто слушали друг друга и как будто понимающе кивали. Алисе просто нравился звук голоса Оливера. И плевать, что он цитирует очередной спортивный журнал или жалуется на то, что им придётся попотеть на матче против Пуффендуя, потому что ловец по фамилии Диггори слишком крут на поворотах.       Потому что — однажды она проснулась и нашла на своей тумбочке цветы. Даже не так. Цветы! Чудесные розы сливочного цвета. Пока Лестер соображала, что это ей (ей!!!), бессовестная Анджелина ободрала с одной розы лепестки и осыпала ими её кровать. Цветы были затянуты белоснежной лентой, а ещё к ним шла записка: «Сегодня на улице туман, но это ничего, ведь ты солнышко». И такой маленький дурацкий рисуночек солнца с глазками и улыбочкой… Алиса в тот день собрала волосы и затянула их бантиком из этой ленты. И в другие дни иногда делала так же.       Потому что ей не казалось странным, что Вуду больше нравится, когда она собирает свои кудри в какую-то аккуратную причёску. Потому что, наверное, ему больше нравится видеть её ухоженной, наверное, со стороны лучше видно… А когда она попробовала выпрямить волосы (что вышло удачно не с первой попытки), Оливер только улыбнулся и попросил делать так почаще.       Потому что… Потому что Вуд поцеловал её впервые тогда, когда Алиса меньше всего этого ожидала и, что более интересно, когда она была впервые за всё время их ? отношений? общения зла на него.       В тот день был сильный проливной дождь. Лестер уговаривала капитана полдня, чтобы он отменил тренировку. Оливер только кивал, передразнивал её, смеялся, а занятие всё равно провёл, обманув при этом свою девушку. Алиса так разозлилась! Плюнула на свой реферат про изучение эффекта иголок нарлов в зельеварении, надела дождевик, взяла термос с горячим чаем и пошлёпала по грязи и глубоким лужам в их извечное место встреч.       В тренерской было прохладно, Вуд вытирал волосы сухим полотенцем. Он нахмурился, увидев её: «Ты что делаешь? Ждала бы в гостиной…», но Алиса разразилась такой руганью и такими грозными нотациями, что даже Оливер Вуд, со своими закалёнными спортом (и не только) нервами, отпрянул и расширил глаза в удивлении. Лестер говорила, говорила и говорила, едва ли ногами не топала. А потом он пришёл в себя, снова нахально улыбнулся, взял её лицо в свои крепкие и мокрые ладони… И поцеловал.       Сначала мягко, будто спрашивая разрешения, а потом, не дождавшись, проник языком глубже, стал резче, грубее, чувственнее… Это было совсем не так, как Алиса себе представляла, когда видела со стороны чужие поцелуи. Это было вообще ни на что не похоже. Лестер замерла, чувствуя, что вся горит и слабеет всё больше с каждой секундой, и не сразу поняла, что ему можно несмело и осторожно отвечать.       А потом он так же резко, как и прильнул к её губам, отступил. Прислонился своим лбом к её и негромко, низко проговорил:       — Всё, успокоилась?       Они потом долго сидели, пили принесённый ею чай и слушали, как дождь за окном усиливается, а просто сильный ветер превращается в штормовой. И думали, как бы им до отбоя вернуться в башню.       «А вы встречаетесь?» — снова прозвучало откуда-то со стороны. Они шли по коридору, он провожал её на историю магии…       «Да. Дадададада…» — с мечтательной улыбкой думала Алиса, расплываясь от того, что чужое внимание теперь её не напрягает.

***

      До матча с Пуффендуем остаётся меньше двух недель. До Хэллоуина — и того меньше, по всему замку уже висят тематические украшения. Особенно в этом плане отличился профессор Флитвик: заручившись поддержкой малышей-первокурсников, он украсил свой кабинет так, что тот стал похож на настоящий склеп. Говорили, что Рон Уизли с третьего курса вообще стал побаиваться ходить туда, потому что пауки из пряжи и проволоки, которые скользили туда-сюда по блестящей импровизированной паутине, были очень похожи на настоящих…       Для Алисы Хэллоуин сейчас — это самый любимый и самый лучший праздник. Потому что так совпало, что в этот день назначена вылазка в Хогсмид. И у неё в этот день будет самое настоящее свидание! Не посиделки где-то в замке или в тренерской, не встречи за обеденным перерывом в Большом зале, а прямо свидание!       Она скакала и пританцовывала по пустой спальне, напевая под нос что-то из Нирваны. Её всю распирало от эмоций, и она не могла дождаться, когда закончится тренировка… А ведь девочки только-только на неё ушли.       А впрочем, почему ей нужно ждать? Зачем вообще тянуть? День был слишком особенный, чтобы действовать, как обычно.       — Ветер в голове — недобрый знак, юная леди! — скрипнуло зеркало, когда Алиса хитро улыбнулась и показала ему язык. Лестер, услышав это, расхохоталась. Она надела на свитер ещё один, а сверху — любимое светлое пальто. Сейчас холодно, на улице изо рта пар идёт. На трибунах она, скорее всего, будет одна… Это в тёплое время года во время тренировок там ошиваются не менее десяти девчонок. Сейчас не больше пяти градусов по Цельсию, а тренировка будет идти два часа, не меньше. Нужно подготовиться хорошо.       Алиса приходит на поле очень удачно — ребята, судя по всему, ещё переодеваются или вместе обсуждают очередную тактику Оливера. Поэтому она бодро взбегает на верхние площадки и занимает одно из самых удобных, как ей кажется, мест.       Здесь и правда холодно! Хорошо, что пока это ощущается только на открытых частях тела — в ладонях и на лице. Алиса выдохнула облачко пара, потёрла ладошки друг о друга, вызывая привычное невербальное тепло, стала греться и ждать…       Игроки появились минуты через три. Они выходили на поле не так красиво как обычно — в ряд друг за другом и высоко подняв подбородки, как это было на играх, — сейчас они шли толпой, переговариваясь между собой и шутя. Вуд шёл впереди всех и был озлобленным, напряжённым. Он вообще нервничал всё больше с приближением игры — Алиса всё чаще замечала, что он бывал резким или грубым. «Пройдёт игра — и он станет прежним», — спокойно думала она в такие моменты.       — Эй, Оливер! Что ты сделал с нашей Лестер? Почему она соизволила притащиться посмотреть на простых смертных? — выкрикнул Фред. Капитан хмуро обернулся к нему, не понимая, в чём дело, а когда Уизли махнул рукой в сторону Алисы, которая сидела на трибунах, тоже посмотрел на неё… И волна напряжения с его лица ушла. Он улыбнулся и послал ей воздушный поцелуй. Алиса сделала тоже самое.       Это так просто — порадовать его хоть немного.       Больше, впрочем, ей особо внимания не уделяли. Во время игр и тренировок Вуд жил по принципу: «Первым делом мётлы, а девушки потом». Он скомандовал всем подниматься, потом игроки принялись отрабатывать различные приёмы, проигрывали возможные варианты развития событий в процессе игры… Не прошло и десяти минут, как Алисе стало скучно, хоть она и стала понимать понемногу, что конкретно происходит на поле, — тысячи слов о квиддиче из уст Оливера Вуда не были произнесены даром.       И в один момент она краем глаза увидела, как что-то крупное и чёрное стремительно поднимается по лестнице в её сторону. Она вздрогнула, резко повернулась, а потом облегчённо вздохнула, когда поняла, что видит старого знакомого.       — Приве-ет! — Алиса махнула рукой крупному, похожему на медведя, псу, который поднялся с ней на один уровень и замер, как будто не решаясь подойти ближе. Лестер чуть склонила голову и улыбнулась: — Я как раз недавно о тебе вспоминала! Иди сюда, будем на игру смотреть.       И ещё она подозвала его рукой… Пёс как-то странно помялся, переступая с лапы на лапу. Наверное, не хотел реагировать на такое простецкое обращение к себе.       — Ну, давай, я же не кусаюсь! — уговаривала его Алиса. — Дай хоть на лапы твои посмотрю… Надеюсь, не болят?       Пёс после этого ожил и стал подходить ближе — неспеша, неуверенно… Алиса приподняла брови, понимая, что ей придётся перейти к плану «Б». Она достала из сумки небольшой свёрток, в котором был двойной сендвич с ветчиной.       — Спорим, ты голодный? — звонко спросила Лестер, показывая ему своё богатство. Пёс после этого резко тявкнул и сорвался на бег, за пару секунд преодолевая оставшееся расстояние. Алиса хмыкнула и положила рядом с ним сендвич.       — Ну конечно, совсем голодный… Давай ешь, пока он тёплый. Я сделала его для своего парня… — пёс, уже собравшийся впиться крупными зубами в еду, поднял голову и выпучил глаза. — Да ты не переживай, он таких ещё наестся, а вот тебя покормить точно нужно. Ешь, пожалуйста, и не смотри на меня так!       Пёс ещё несколько секунд странно косился на неё, а потом принялся за трапезу. Он ел быстро и жадно, Алиса пожалела, что не взяла с собой воды. Она тихо вздохнула, лениво и ласково почесала пса за ухом, подперев другой рукой подбородок. Посмотрела на поле — там мало что существенного изменилось. Близнецы отрабатывали броски в кольца.       — Знаешь, что странно? — задумчиво проговорила она. — У меня на тебя нет аллергии. Ну просто нет и всё… А ведь ты такой большой и лохматый… Я даже от крохотных котят начинаю задыхаться. А с тобой — хоть бы хны, представляешь?       Алиса рассказала псу, который выглядел очень понимающим слушателем, как в детстве она забрала домой котёнка, которого хотел утопить сосед, а к вечеру у неё началась такая сильная аллергия, что маме пришлось отпаивать её и маггловскими таблетками, и волшебными зельями. Зверушку отдали маминой приятельнице с работы, Алиса ещё несколько дней истерила, боясь, что и та его утопит, но всё закончилось хорошо… Пёс слушал внимательно, и его взгляд был каким-то глубоким, почти… человеческим. Интересно, все ли животные такие? Под конец рассказа он даже забрался на лавку рядом с ней и ткнулся косматой щекой ей в бок. Алиса улыбнулась от такого неожиданного прилива нежности и обняла его одной рукой. Кто бы знал, что собак так легко приручить…       Через час тренировки ей стало скучно. Она всё-таки замёрзла. А простыть ей не надо, сейчас для этого совершенно неподходящее время — чтобы она пошла в Хогсмид с соплями? Ни за что!       Алиса встала, начала разминать ноги, подпрыгивать на месте. Пёс смотрел на неё слегка удивлённо, будто ожидая, что будет дальше.       — Давно хотела опробовать это заклинание. Мне кажется, самое время… — весело сказала она, а затем подмигнула псу. Прокашлялась, поднесла к шее палочку и громко скомандовала: — Сонорус! Так, получилось? — произнесла она, а потом вздрогнула от того, что услышала, как её голос разнёсся по полю. Все семеро игроков удивлённо повернули головы в её сторону. — Ого, да, ха-ха! Приве-ет, ребят, как у вас дела? Не устали?       — О-о, крошка Лестер в своём репертуаре, — выкрикнул Джордж, лихо перебрасывая бладжер, который со стремительным свистом пересекал холодный воздух.       — Ты что делать собралась? — крикнул Вуд. Алиса встала ногами на самую верхнюю лавочку и со смехом (который все услышали) ответила:       — Всегда хотела попробовать себя в роли комментатора! Ли, конечно, хорош, но, как мне кажется, он напрасно взял монополию на эту должность, верно?       — Кого комментировать будешь? — весело спросила Кэти, кружась. От Алисы не скрылось, что Вуд чуть крепче сжал рукоять своей биты: игроки, услышав её голос, немного расслабились. А капитан очень этого не любил.       — Между прочим, прямо сейчас передо мной в эту замечательную погоду находится лучшая команда по квиддичу в мире! — шагая по узкой лавочке и весело поглядывая в сторону гриффиндорцев, объявляла Лестер. Пёс шёл за ней, только он ступал не по лавочке, а по проходу между рядами. Не отставал. — Во-первых, я бы хотела представить вам, дорогие зрители, которые о-очень зря сюда не пришли, трёх превосходных охотниц! Сложно назвать их простыми девчонками, которые увлечены спортом — по-моему, это самые настоящие гордые львицы! Они быстрые, ловкие, деятельные… Ух, они очень-очень горячие…       — В спальне ты за это ответишь, Лестер! — хором выкрикнули с высоты Алисия и Анджелина.       — А можно, я приду посмотреть? — поинтересовался Фред. Вуд шутливо замахнулся в него кожаной перчаткой, но и на его губах сейчас играла улыбка.       — Следующий игрок, но не по значимости — это наш ловец, Гарри По-оттер! — Алиса крутанулась на месте, одной рукой продолжая направлять палочку себе в шею, а другую выставив в сторону. Пёс нервно гавкнул. — Если вы не знаете, что этот парень — самый юный и самый талантливый ловец за последнее столетие и что с ним команда не проиграла ни одного матча, у меня для вас очень плохие новости — вы знаете квиддич ещё хуже меня!       Пёс весело тявкнул её словам. Гарри смущённо улыбнулся и поблагодарил её за комплимент.       — Всегда пожалуйста, дружище! Итак, игроков в команде семеро, а я рассказала только про четверых… — она снова закружилась, сделала три оборота, а потом резко остановилась, весело глядя в сторону игроков. — Может, мы на этом и остановимся?       — И не думай! — хором крикнули близнецы. Фред даже опустился на один уровень с Лестер. Алиса притворно хлопнула себя ладонью по лбу, как будто забыла что-то очень важное.       — О-о, да. Как я могла забыть про двух золотых мальчишек? И это, кстати, не метафора. Эти загонщики по-настоящему знают своё дело. И хоть их считают одинаковыми, но, поверьте мне на слово, они разные, как молоко и кофе. Один из них сильный, быстрый и ловкий, а другой, что не менее важно, — находчивый, смелый и просто превосходно соображающий… Фред Уизли, я про тебя говорю.       — Он, значит, соображающий? Я сейчас снесу эту дурью башку! — заорал Джордж, замахиваясь в брата квоффлом.       Наверное, он надеялся, что брат поймает… Но Фред не поймал. Он почему-то задумался, глядя, как Лестер кружится и бегает по самой верхней лавочке на трибунах. Только когда мимо его уха просвистел мяч, Фред дёрнулся и подорвался… Было поздно.       Алиса заметила квоффл быстрее, и её настроение стало ещё более игривым и диким.       — ДА НЕ ЛОВИ ТЫ ЕГО! НЕТ! — заорал громче Соноруса Вуд, подрываясь вперёд и выжимая максимальную скорость из своей метлы. Они с Фредом оба не успели предотвратить момент, когда Алиса в прыжке обхватила мяч двумя руками, но не выдержала его скорости и тяжести, да и рухнула на лавку. Фред и Оливер успели зацепиться за её пальто, а пёс схватил зубами её ботинок. Только так она не упала назад, за трибуны…       Пёс громко лаял, пока Лестер приходила в себя, а девочки, которые кружились над ней на мётлах, ругались: «откуда тут собака?». Кто-то хлопал её по щекам, приводя в чувство, пока она истерически смеялась и бледнела до серого оттенка, всё ещё намертво цепляясь в квоффл. Все понимали, что одно мгновение отделяло её от падения с десяти метров.       — Это я виноват, — хором сказали Фред и Джордж. Они переглянулись и быстро объяснились: Джордж винил себя в том, что запустил этот дурацкий мяч, Фред — что не поймал. Вуд мотнул головой и хмуро сказал:       — Никто не виноват. Это спорт, здесь нужно быть готовым к… Ты как, солнышко? — у Оливера сменился голос, когда он понял, что взгляд Алисы теперь чётко сфокусирован на нём.       — Нормально, — чуть дрогнув, пробормотала она уже своим, не усиленным заклинанием, голосом. Гарри со вздохом покачал головой — ситуация совсем не была похожа на обычную и не выходящую за рамки нормальности.       — Так, отдай мне квоффл тогда, — сухо распорядился Оливер, вглядываясь в бледное лицо Лестер. — И… Не приходи больше на тренировки. Мало ли что…       Алиса поджала губы и стала смотреть на небо. В груди всё ещё не утихал страх верной смерти, а в голосе любимого парня чувствовался такой лёд… Так холодно бывает только у самого дна.       И Лестер поняла, как глубоко она опустилась. Пальцы ног коснулись дна, а над головой была только мутная и тёмная пучина воды… И ничего сквозь неё не разобрать. Даже света не видно.       Но она же сама так хотела, верно?..

***

Hozier - Angel Of Small Death & The Codeine Scene

      Алиса помешивала маленькой ложечкой шоколадное мороженое, будто со стороны слыша, как та звонко стучит, когда сталкивается с краями стеклянного стаканчика. В кафе, где они сидели с Вудом, уже зажгли волшебные свечи, которые парили над столами. Лестер смотрела в окно, на темнеющую улицу Хогсмида.       «Я не понимаю, на что ты собралась обижаться, если ты собралась», — это бросил ей Вуд перед тем, как отлучиться на несколько минут. Алиса, если честно, тоже не понимала. Но ощущала, что нервничает.       Всё началось с утра, когда она встала пораньше, чтобы тщательно собраться, и всё равно почти опоздала на завтрак, выбирая между несколькими комплектами одежды, которые у неё были с собой для выходных, чтобы не только в школьной форме ходить.       — Оливер уже ждёт тебя. Расслабься, ты слишком сильно пытаешься ему понравиться, — бросила ей Патти Стимптон, уходя из спальни. И эти слова, брошенные, конечно же, не нарочно, как-то неожиданно ощутимо кольнули её в области сердца. Так бывает.       «Я слишком сильно пытаюсь ему понравиться?», — она стояла перед зеркалом, придирчиво оглядывая свои волосы, которые в выпрямленном состоянии были длиннее пояса. А ведь до этой осени она вообще не любила выпрямлять их.       «Я слишком сильно пытаюсь ему понравиться?» — она покружилась, размышляя, хорошо ли она выглядит в этом чёрном платье с пышной юбкой выше колена и в этих чулках поверх тёмно-серых капроновых колготок. А ведь ей никогда не было комфортно в такой одежде; у неё все школьные юбки и платья строго ниже колен, примерно до середины икры.       «Я слишком сильно пытаюсь ему понравиться?» — она будто со стороны наблюдала за собой, когда они наконец пошли в сторону Большого зала и Вуд, как обычно, говорил больше неё, а она, как обычно, кивала, улыбалась, изредка что-то спрашивала… А ведь только на первом курсе она была такой тихой, вообще она всегда любила потрещать в компании.       «Я слишком сильно пытаюсь ему понравиться?» — они стояли в очереди к Филчу, который проверял их разрешения, и Вуд только что не рычал в сторону МакГуайра, с которым Алиса решила поболтать. А ведь… Так, стоп-стоп-стоп. Что-то идёт не так.       — В чём проблема, солнце? Мы с ним дружим с первого курса… Что такого-то? — она немного испугалась. Вуд странно смотрел на неё, когда она вернулась к нему и почувствовала, что ей нужно оправдаться. Такого раньше не было. Что изменилось?       Вуд не отвечал ей, пока они не вышли за пределы Хогвартса. Это Алиса, как котёнок, цеплялась за его руку, пыталась заглянуть ему в глаза. А потом он сменил своё кислое выражение лица на обычное, улыбнулся ей, поцеловал в макушку и сказал: «Всё, давай сменим тему». Лестер радостно кивнула, соглашаясь.       А теперь — вот это. Они провели чудесный день в Хогсмиде, Алисе казалось, что она никогда столько не ходила и не смеялась. Обошли все лавочки и магазины, не заметили, как пролетело полдня… И теперь зашли пообедать в это кафе.       И она даже сама не поняла, что сказала не так, почему на его лице снова появилось это кислое выражение. И почему он опять стал молчать и игнорировать её.       Алиса, правда, не хотела это спрашивать. Просто слишком быстро и резко закончилось ощущение счастья и спокойствия, которое было почти весь этот день.       «Я слишком сильно пытаюсь…?»       — Что тебе во мне не нравится, Оливер? — она решительно сложила руки на столе и придвинулась чуть ближе. Вуд чуть недоумённо склонил голову, а потом ответил, глядя на свою чашку кофе:       — Мне всё в тебе нравится. Просто тебе нужно немного повзрослеть.       — То есть? — Алиса слегка прищурилась, отмахиваясь от искусственной летучей мыши, которая пыталась напасть на её десерт.       Оливер слегка нервно повернулся к ней, как будто он говорил очевидные вещи, которые Алиса не понимала. Его взгляд был странным.       — Повзрослеть, Лис. Измениться. Это бы тебе не помешало, — медленно проговорил он. Потом поспешно добавил: — Не подумай, ты чудесная и красивая, просто иногда ты ведёшь себя так, будто… — он вздохнул, пытаясь подобрать нужные слова, пощёлкал пальцами. Алиса ждала, чувствуя холодок по спине. Вуд наконец сказал: — Давай вспомним ту тренировку.       Алиса поджала губы, решив ничего не отвечать. Причём здесь это?..       — Просто подумай: если бы ты свалилась с трибун, нас всех бы очень жёстко наказали. И это не говоря о том, что твоя жизнь была под огромной угрозой, — он слегка повысил голос, как будто он всё ещё был на тренировке отчитывал кого-то. — Ты бы ведь гораздо реже попадала в такие ситуации, если бы вела себя…       — Как? — недовольно фыркнула гриффиндорка. — «Нормально?»       Ему что-то не понравилось. Снова. Вуд нахмурился, пожал плечами, а потом потянулся к своей куртке, тихо буркнув:       — Типа того. Я пойду покурю, ладно?       — Ясно. Иди. — Алиса зачерпнула ложечкой мороженое, хотя ей кусок в горло не лез. «Это что, блин, происходит?». Оливер взглянул на неё холодно перед тем, как отойти от их столика.       — Я не понимаю, на что ты собралась обижаться, если ты собралась.       «Я слишком сильно пытаюсь ему понравиться?»       А почему Алиса вообще, во имя всех Великих волшебников, пытается? Если Оливер любит её по-настоящему, разве бы ей пришлось ради него меняться? Разве любовь — это не о том, чтобы принимать другого человека таким, какой он есть? Или она просто своих книжек начиталась, а в настоящей жизни так не бывает? Гриффиндорка долго и тяжело думала об этом, понимая, что её облачные ожидания довольно жестоко и разрушительно столкнулись с реальностью.       Когда Вуд вернулся, его взгляд был яснее и светлее. Он поцеловал её в щёку, а потом спросил, почему она смотрит на него такой букой. И когда Алиса решила поделиться своими смутными мыслями, Оливер вздохнул, а потом как-то снисходительно улыбнулся.       — Послушай… — он говорил это, поглаживая её по руке. Говорил так, как будто объяснял ребёнку, как собирать башенку из кубиков. Как же быстро у него меняется настроение… — Это нормально — когда в отношениях ты меняешься. Ты проводишь с другим человеком много времени и, конечно же, это накладывает свой отпечаток.       Алисе захотелось поспорить.       — Тогда ты теряешь свою индивидуальность, растворяешься в другом человеке…       — Это не так плохо, как ты думаешь. За счёт этого ты выходишь, скажем так, на новый уровень, вот и всё. А от развития — сплошные плюсы.       — Хорошо, это-то понятно. Но… — она запустила свободную руку в волосы, планируя привычно растрепать кудри, но вместо них обнаружила прямые пряди. — Блин, я всё равно не пойму: в самом начале отношений, когда ты только влюбляешься в человека, он нравится тебе таким, какой он есть… Зачем ему тогда меняться?       — Потому что первое впечатление проходит, — он приподнял брови, выводя на её руке узоры. — И любовь тогда тоже. А если человек всегда немного не такой, каким был вчера, а чуточку лучше, с ним всегда интересно. Как с тобой, например, — он поднял на неё глаза. — Ты сейчас очень хорошо выглядишь.       Как. Он. Это. Делает?!       — Спасибо… — расплылась в улыбке Алиса. Вуд кивнул, довольный собой.       — Что ещё тебя волнует, солнышко? — нежным голосом поинтересовался он. Алиса тихо призналась, пусть ей и хотелось закрыть эту тему, только бы у Оливера не пропадало это милое настроение:       — Мне кажется, что в наших отношениях меняюсь только я. И мне не всегда даётся это легко.       — Разумеется, — Вуд пожал плечами. — Это выход из зоны комфорта. — А потом его улыбка стала какой-то грустной. — Слушай, ну, ты несправедлива. Я тоже меняюсь. Я бы ни за что на свете не стал проводить последний выходной перед игрой не на поле. Но я здесь, рядом с тобой…       — Оливер, ваша команда великолепно подготовлена к игре. Мне порой кажется, что ты слишком на этом сосредоточен…       — О, нет-нет, — он перебил её громким смешком. — Я понимаю, на что ты намекаешь. Извини, конечно, я тебя обожаю, но я ни за что не буду отказываться ни от чего, что связано с квиддичем. Я работаю на поле на износ и от команды требую того же, постоянно изучаю всё, что хоть как-то может касаться квиддича, — и разве это принесло хоть какой-то вред? Пф, да мы ни одной игры за всё то время, что я стал капитаном, не проиграли. А вот из-за твоего поведения ты попадаешь в неприятности. Разница есть?       Чёрт возьми.       — Угу.       — Так что… Если мне нужно над чем-то поработать, кроме квиддича, естественно, я открыт к любым предложениям.       И он снова улыбнулся, сжимая её руку через стол. А когда он улыбался… Ей становилось на всё плевать.       Его фисташковые глаза сейчас были тёплыми и лучистыми. Когда он так смотрел, Алисе абсолютно не хотелось, чтобы он менялся ради неё. Пусть он навсегда останется таким забавным и мудрым семнадцатилетним парнем, который защищает и любит её, такую глупую и впечатлительную девчонку.       В конце концов, в его словах есть логика. Она сама виновата, что бесконечно обжигается и попадает в неприятности.       И если у неё есть возможность сделать так, чтобы понравиться ему ещё больше, чем сейчас… Ну, что ж, она готова. Иногда ведь нужно ломать себя, верно?..       Остаток вечера прошёл хорошо; ребята даже не заметили, что все остальные школьники уже покинули территорию волшебной деревни. Только когда какая-то торговка ехидно поинтересовалась, не пора ли им вернуться в замок, Алиса и Оливер обнаружили, что уже совсем поздно и что они опоздали на праздничный ужин в Большом зале.       Но они только рассмеялись и побежали в замок… Успев как раз тогда, когда Филч собирался запереть ворота наглухо.       — Где вы шлялись, кретины? — рявкнул старый завхоз, пуча свои красноватые глаза. — Не понимаете, что происходит?!       Бам. Бам. Бам. Тревожный молоточек забил где-то в душе. За пять лет учёбы Алиса видела Филча всяким, и злым — чаще всего. Но он злился из-за мелочей или из-за шалостей, а сейчас… Он был зол и напуган. Он переживал за учеников. Ого, что за нонсенс?       — А что происходит? — с вызовом спросил Вуд, чуть крепче сжимая плечо Алисы.       — Сириус Блэк был в замке, вот что происходит! — после того, как Филч произнёс это, Алиса начала чувствовать, что его слова эхом двоятся в голове. — Возможно, он всё ещё здесь, а вы шляетесь… — он подтолкнул подростков внутрь замка. — Живо в Большой зал! И смотрите в оба!       Вуд тянул её за руку, но Алиса не сразу сообразила, что надо идти. Она не верила. «Это же шутка какая-то, верно?»       Но они вошли в зал, увидели, что там собралась вся школа — и отнюдь не для веселья и праздной трапезы. Они стояли по кучкам, с большими глазами переговаривались между собой, пока преподаватели и директор совещались у своего стола.       Когда дверь перед Алисой и Оливером открылась, все обернулись и посмотрели… С испугом. Со страхом. С готовностью увидеть самого опасного преступника, который сейчас на свободе.       Лестер видела глаза Фреда, который, конечно же, должен был понять, почему её эмоции сейчас так сильно отличаются от эмоций всех остальных находящихся здесь.       А когда осознание накрыло её окончательно, Алиса больше ни о чём думать не могла. Только четыре слова — как четыре удара топором.       Отец. Был. В замке.       Он приходил сюда. Хотел попасть в башню Гриффиндора, изрезал портрет Полной дамы… Кого он искал, чего хотел добиться? Неужели беглый узник, которого повсюду ищут, искал встречи с дочерью?       Она ошибалась, думая, что уже преодолела всю тёмную пучину, в которую её затянуло. О, до этого вечера она ещё не добралась до дна окончательно. Бездна разверзлась под её ногами, наглухо затянув её в такую гулкую тьму, что никакой надежды нет и быть не могло…