I'll be your song when the dance is over

      Алиса ходила сама не своя все те дни после нападения на Полную Даму. Она слышала имя отца чаще, чем это было допустимо. Её подташнивало от разговоров о Блэке, которые окружали её со всех сторон. Она никогда в них не участвовала и всегда их избегала. А чтобы не слушать, всё чаще убегала ото всех и проводила время одна.       «Касси, девочка моя, я знаю, что это трудно, но держись», — письмо от мамы прилетело раньше, чем в «Пророке» напечатали новость о том, что в Хогвартс проник Сириус Блэк. За завтраком привычные утренние совы бросили в ладони учеников свежие газеты, где снова на развороте была колдография беглеца. Алиса не отрывалась от тарелки с кашей. Много людей вокруг загородили свои живые юные лица кричащим чёрно-белым снимком её отца.       Когда начали приходить письма от перепуганных родителей, окружающие только чаще стали трещать о преступнике. Все озлобились на него ещё больше, если это было вообще возможно.       «Скорее бы его прикончили, сил моих больше нет», — услышала Алиса однажды. И после этого у неё появился новый страх.       Если к её отцу относятся так… То как будут относиться к Алисе?       Когда они поймут? Когда они изучат лицо Сириуса с обложек «Пророка» так сильно, что смогут разглядеть его черты в ней? Когда они поймут, что Алиса Лестер и беглый узник Азкабана родственники? В близнецах, которые знают о её тайне, она была уверена, но вот остальные…       Ей было страшно. Алиса чувствовала буквально кожей, что скоро произойдёт что-то мощное, из-за чего все узнают правду о ней, об обычной Лис Лестер, студентке пятого курса факультета Гриффиндор, которая просто пытается учиться и выжать максимум из каждого дня в Хогвартсе.       И мысли оказались материальными.       Она шла вместе с командой по квиддичу на тренировку. Ей просто хотелось отвлечься и провести время с людьми, с которыми ей хорошо — практически все в команде были её друзьями или приятелями. Вуд приобнимал Алису за плечи, близнецы шутили, как и всегда, а все остальные дружно хохотали. Алисе было спокойнее, когда рядом были близкие, — они умели отвлечь от грустных мыслей. Пускай о причине этих грустных мыслей знали только Уизли.       Навстречу им шла команда Слизерина. Впереди, рядом с капитаном, шёл Малфой и вид у того был наглее и нахальнее, чем обычно.       Судя по тому, что они были в полной экипировке, слизеринцы тоже собирались потренироваться.       — Вуд, разворачивайтесь! — громко сказал Флинт, капитан команды Слизерина. Алиса бы посчитала его красивым, если бы не отвратительная ухмылка и выражение лица, на котором читается: «Гриффиндор сосёт».       — На каком основании? — уточнил Вуд. Он напрягся, хотя и оставался внешне спокойным.       — Снейп разрешил нам занять ваше время для тренировки, — оскалился Флинт.       Алиса фыркнула:       — Как давно Снейп решает все вопросы, касающиеся квиддича, в этой школе?       Команды остановились друг напротив друга в нескольких метрах. Слизеринцы будто нарочно выставили вперёд свои новенькие мётлы, купленные чуть больше года назад Люциусом Малфоем.       Как же это в духе Малфоев — добиваться всего, до чего только можно дотянуться, властью или деньгами. Место в Совете Попечителей школы, новенькие мётлы — и, пожалуйста, твой сын уже играет за сборную факультета…       Алиса ненавидела от всей души Люциуса Малфоя.       Два года назад она впервые встретила его в Косом переулке. Дурацкая была встреча. Алиса столкнулась с Малфоями на пороге книжного магазина. Столкнулась в буквальном смысле: она шла вперёд, но глядела куда-то в другую сторону, и не заметила, как из дверей выходят отец и сын с одинаковыми прилизанными светлыми волосами. Малфои, вероятно, надеялись, что Алиса их пропустит, отойдёт в сторону, но…       — Ой! — Лестер отскочила, поняв, что кто-то мешает ей пройти. — Простите.       Малфой-старший смерил её высокомерным и подозрительным взглядом, оглядев с ног до головы. Одной рукой он держался за рукоять своей трости с серебристой головой змеи, другой — за плечо сына, который с важным видом наблюдал за реакцией «непогрешимого идола». На лице мужчины неожиданно мелькнуло узнавание.       — Мисс Лестер, я полагаю… — протянул он едким голосом. — Что же, сын, можешь полюбоваться: с такими детьми тебе не нужно водиться в школе, даже если кроме них никого не останется.       — А кто это, отец, магглорожденная? — растягивая слова, как и его отец, поинтересовался Драко.       — Бастард рода Блэков. Чистокровка, которая не принадлежит ни одному роду и ни одной магической семье, к которым стоит относиться с почтением. Это немногим лучше…       — Ах, Люциус, — голос мамы заставил Малфоя остановиться. Она говорила спокойно и как будто равнодушно, но таким же тоном можно было кого-то убить. Мама бы не оставила её одну, просто до этого она встретила на улице свою знакомую и попросила Алису занять очередь в магазине… А тут такое. — Ты решил загородить своим красноречием дорогу в магазин детских учебников, верно я полагаю?       Люциус прищурился, но Алиса заметила, что маска его величия чуть треснула. Мама — величайший молодец.       — Нет, Александра. Всего лишь объясняю своему сыну некоторые элементарные вещи. Про магические чистокровные семьи, роды… Тебе ли не знать.       — Детей бы не впутывал в свой бред, — отмахнулась мама, а потом увела Алису подальше от того магазина. И Малфоев в тот день они больше не встретили, но осадок остался надолго. Слово «бастард» было ядовитым и неприятным, как гадюка, и Лестер долго-долго думала, что оно прилипло к ней, как грязь.       — Видишь ли, Лестер, — нагло протянул Драко. — Он беспокоится, что несчастный Гарри Поттер снова испугается дементоров и расшибёт себе голову, когда свалится с метлы!       — Да, поэтому — зачем занимать время команде, где самый важный игрок в любой момент может заплакать по мамочке и упасть в обморок? — закончил Уоррингтон.       Слизеринцы дружно расхохотались. Гарри побагровел, но не отвечал на провокации.       Алиса чувствовала себя не очень, но, почему-то, чем больше росло напряжение, тем больше было смешно. Чтобы до неё докопался тринадцатилетка?!       — Разве не ты трясся от страха у нас в купе, когда увидел дементора? — подал голос Джордж. — А, Малфой?       — «В-вы эт-то ви-ви-видели?..» — подыграл ему Фред, до жути похоже пародируя голос Драко. Среди гриффиндорцев раздался смех. Гарри, однако, не смеялся. Лис подумала о том, что его действительно задели слова о мамочке и дементорах. И очень зря.       — А как он долбанулся задницей, когда пятился!.. — добавил Джордж. Тут уже все рассмеялись. Малфой поморщился, как будто у него под носом было что-то противное.       Флинт махнул своей команде в сторону арки, которая выходила на поле для тренировок, и слизеринцы охотно пошли за ним. Вуд оказался решительнее: он перегородил путь Флинту своей метлой, заставив его резко затормозить.       — Это тупо. Вы не имеете права нарушать программу тренировок, — Вуд изо всех пытался оставаться спокойным и рассудительным, как профессиональный капитан. Но в его глазах горела ярость — он буквально жил тренировками, а сейчас ему мешали. — У нас игра на этих выходных, а у вас нет. И вообще, мы с капитанами обговорили всё ещё в начале года.       — Да? — у Малфоя блеснули глаза. Он выглянул из-за спины Флинта и повысил голос: — А вы не обговорили, что папаша Лестер будет шататься по школе?       — Змеёныш, — прошипел Фред, резко выходя вперёд, но Алиса остановила его, схватив за рукав мантии. Девушка сильно побледнела, но держалась уверенно. Она приподняла подбородок и, слегка сузив глаза, холодно посмотрела на Малфоя.       — Тихо, не нарывайся, — пробормотала она Фреду.       Малфой усмехнулся.       — Папаша Лестер? — это был голос Анджелины. — Что ты несёшь?       — О чём они говорят, Лис? — спросил Гарри.       — О, так вы ещё не знаете? — обрадовался Малфой. — Отец вашей подружки — Сириус Блэк!       В холле повисла тишина, затем Алиса громко хмыкнула. Она слегка приподняла брови, как будто ничего внутри не было задето. Как будто ничего не задрожало. Как будто она не почувствовала, что внутри неё зажегся опасный огонёк.       — Что за бред? — оскорблённо спросил Вуд.       — Быть не может. Сириус Блэк — твой?!..       — Ну да, — выходя вперёд, поближе к Малфою, сказала Алиса. Она повернулась к ребятам и пожала плечами. — И что с того? — затем она снова повернулась к Малфою. Фред прав — змеёныш змеёнышем. — Хочешь, чтобы я передала ему привет? Попросила в следующий раз заглянуть в гостиную Слизерина под покровом ночи?       — Лис, нет… Не может быть… — прошептала Алисия.       — Так это правда?.. — пролепетала Кэти Белл. Алиса не обращала на них внимания — лучше потом, в гостиной объяснит.       — И вообще, дорогой Драко, лучше быть дочерью Блэка, чем Малфоем… — снисходительно улыбнувшись, сказала Алиса. Сейчас она стояла ближе всех к команде Слизерина, на два-три шага ближе, чем команда Гриффиндора. И не обращала внимания на то, что у людей из её факультета очень бледные и встревоженные лица. Потом круто повернулась к капитану Слизерина и спросила: — Ну, так что? Пропустите нас на поле или пойдём вместе разбираться со Снейпом? У меня с ним отношения получше, чем у тебя, и вообще я не уверена, что он вами в принципе интересуется. Может, вы всё это придумали, чтобы блатными метёлками помахать?       Джордж присвистнул.       — Заткнись, — зло произнёс Малфой. — Держись, скоро вся школа узнает, кто ты такая! Может, натравить на тебя дементоров? Вдруг они почувствуют вкус крови папаши?       — Попробуй, — негромко и зло произнесла Алиса. Она, не отдавая себе отчёт, подходила ближе к Драко, но палочку не вынимала. Она прекрасно орудует магией и без помощи палочки. Лестер знала, что сейчас в её ладонях загорится огонь, а глаза приобретут опасный вишнёвый оттенок…       — Что здесь происходит? — это был голос Люпина. Никто не заметил, как профессор появился здесь, в своей потрёпанной мантии и с несколькими прядями русо-седых волос, упавшими на глаза. Он встал между командами, убрав руки в карманы и хмуро смотрел то на Вуда, то на Флинта. Почему-то он не сразу посмотрел на Алису, которая медленно закипала. Малфой, однако, не обращал на него никакого внимания и лишь презрительно-тихим шёпотом пробормотал, глядя своей непутёвой родственнице прямо в глаза:       — Он пришёл в школу, но даже встретиться с тобой не смог… Стоишь ли ты того?       Здесь как будто кто-то нажал на спусковой крючок. У Лестер было много мыслей, но основной их посыл был, на удивление, прозрачен: убить Драко Малфоя. Алиса чувствовала, как внутри неё копится отрицательная энергия, а невербальная магия просыпается и захлёстывает каждую клеточку тела оглушительной волной. Она сжала до боли кулаки, в кожу мгновенно впились ногти. А потом резко развернулась и, растолкав команду Гриффиндора, убежала по коридору. Алиса была очень зла. Слишком опасно зла. Кто-то кричал ей вслед, но это было коротко и не особо уверенно. Гриффиндорка бы в любом случае не вернулась. Надо побыть одной. Определённо.       — Я, кажется, спросил: что здесь происходит? — повторил Люпин убедительнее. Дети мялись. При нём даже у Малфоя пропало желание обсуждать тайну происхождения Алисы Лестер, а уж про гриффиндорцев, которые заметно притихли, и говорить было нечего. У них вообще, по-хорошему, пропало желание тренироваться. Все были взбудоражены; тот, о ком все только и говорят — отец Алисы? Почему она не опровергла этот жалкий, глупый слух, почему она только пожала плечами и: «Ну, да, и что?», почему она не рассмеялась, как обычно, и не обозвала Малфоя кретином?       — Ничего. Мы идём на тренировку, сэр, — сказал Флинт и, воспользовавшись моментом, удалился в сторону поля вместе со своей командой.       — У нас сейчас по расписанию тренировка, профессор, — наконец выйдя из оцепенения, сказал Вуд. Он сделал ударение на слова «у нас», но понимал, что сейчас глупо уже бежать за слизеринцами и выяснять отношения. — А они говорят, будто Снейп разрешил им занять наше время.       — Я, конечно, очень далёк от того, что связано с квиддичем, — устало произнёс Люпин и двумя пальцами потёр переносицу. — Но, по-моему, им в этой школе занимается мадам Трюк. Почему бы вам не обратиться к ней вместо того, чтобы позволять обижать свою однокурсницу?       — Мы не позволяли… — обиженно сказала Алисия, но Римус посмотрел на неё так, что она опустила глаза в пол. Повисла неловкая тишина. Люпин посмотрел на студентов немного недовольно и холодно.       — Я сам окончил Гриффиндор, ребята. И я всегда был горд, что учился на факультете, на который принято распределять верных учеников, которые умеют ценить дружбу и бороться за справедливость, за то, чтобы никто не смел обижать слабых. Из того, что я услышал и понял со стороны мистера Малфоя и остальных, можно сделать определённые выводы о том, кто виноват в произошедшем, но вы… Я не ожидал, что вы будете лишь стоять и смотреть. Вам самим-то нормально?       — Сэр, мы найдём, догоним Алису, и со слизеринцами разберёмся… — решительно начал Вуд, но профессор строго покачал головой.       — Нет, ни с кем разбираться не надо. Отправляйтесь в свою башню.

***

      Алиса была у Чёрного озера, когда Люпин нашёл её. Она хмуро кидала в озеро камни, а потом смотрела, как по воде расходятся круги вместе с пузырями или пеной — зависело от того, куда именно попал камень. Дул пронизывающий ветер и было жутко холодно, но Алиса скинула своё пальто на какие-то крупные валуны и сейчас стояла в одной тонкой чёрной водолазке и таких же тёмных школьных брюках. Но ей не было холодно: разгорячённая и пылкая, как подожжённая свеча, гриффиндорке хотелось рвать, метать и взрывать всё вокруг. А ещё в воздухе пахло гарью, как от пожара. Холод с озера и запах гари… Неоднозначный контраст.       — Хороши твои друзья. Могли бы и заступиться… — произнёс Люпин, глядя, как рука Алисы агрессивно рассекает воздух и запускает в воду камень. Он семь раз отскочил, а на восьмой утонул. Там, где он пошёл на дно, на воде образовался большой зелёный пузырь.       — Я их не виню. Они в шоке были. Кто захочет заступаться за дочь опасного преступника? — холодно ответила Алиса, наклоняясь за новым камнем. Римус молчал, поэтому Лестер продолжила, не глядя в его сторону: — Да и потом… Это моё дело. Я не хочу втягивать их в свои проблемы.       Люпин до этой секунды не думал о том, что, возможно, перегнул палку, когда отчитывал гриффиндорцев. Воспользовавшись паузой, он подобрал её светлое бежевое пальто. Оно такое длинное, что достаёт ей до щиколоток — и то, когда она надевает свои ботинки на высокой подошве.       — Кто-то узнал?       Алиса выдержала паузу. Она запустила камень мощным, но не слишком метким броском. Он приземлился совсем рядом с берегом, брызги задели ботинки Алисы.       — Малфой, — это имя на её языке будто ядом плевалось. — И, по видимости, скоро об этом узнают все.       — Я поговорю с мистером Малфоем и с профессором Снейпом — для профилактики. Никто не станет никому ничего рассказывать.       — Об этом знают уже, как минимум, четырнадцать человек — считай, вся школа в курсе. И… Слушай, Рем, — она снова запустила в воду камень. В этот раз он пролетел дальше и отскочил два раза, но Алиса за ним не наблюдала. Она повернулась к крёстному, отряхивая ладони от песка и хмурясь. — Когда ты учился в школе, для тебя что-то значило то, что профессора с тобой говорили и просили что-то не делать? Не думаю.       — Вообще-то, значило. Очень многое, — твёрдым голосом произнёс Люпин. Алиса фыркнула, не веря его словам. Римус вздохнул, глядя на тёмную гладь озера: — А вот для моих друзей это ровным счётом ничего не значило…       Алиса несколько секунд молчала, глядя, как слабые волны разбиваются о мелкую гальку. На секунду ей показалось, что она увидела, как вдали, в пучине, блеснул хвост русалки… Она злостно запустила в ту сторону ещё один камушек. И снова рябь кругов.       — Знаешь, не хочу тебя обижать, — она хмуро посмотрела на него, прерывая своё занятие. — Но я бы сейчас предпочла побыть одна. Я ценю то, что моя мама просила тебя за мной присматривать, но я больше не та маленькая девочка, которая боится гриндилоу под кроватью. Я в твоей помощи и в твоём внимании совершенно не нуждаюсь.       Это было так едко и колко, что с пару секунд Римус молчал, хотя с самого начала знал, как нужно ответить. Он смотрел, как горят её глаза, как ветер не то трепет, не то швыряет копну кудрявых волос…       — Я здесь не потому, что твоя мама попросила, — твёрдо сказал Люпин. — Тебе нужна помощь. У тебя был выброс магии, я прав?       Девушка кивнула, закатывая глаза и немного бешено улыбаясь. Она показала рукой на дерево, на которое Люпин изначально не обратил внимания. Оно было полностью чёрным, в копоти и в тлеющем пепле, от него шёл густой серый дым. Вот почему пахнет гарью.       — Неплохо, правда? — с неким вызовом в голосе спросила Алиса, изучая выражение лица Римуса. — Думала, будет хуже. Ну, по масштабам выброса. Я всё ждала, когда он произойдёт, гадала, что же такого масштабного должно случиться, а в итоге меня спровоцировал чёртов Малфой. Но я никому не навредила, так что какая разница?       Римус чуть наклонил лицо и теперь смотрел немного исподлобья.       — Ты же понимаешь, что это может быть опасно не столько для окружающих, сколько для тебя самой?       Алиса дёрнула бровью. Опасность. В общем-то, плевать. Как они все не поймут, что её огонь её не ранит?       — Я долго держалась — не сейчас, а вообще с начала года… Хорошо, что мне до сих пор позволяют уничтожать насаждения на территории школы. Я бы с удовольствием сделала это с Малфоем. Или с кем угодно, кто говорит плохо о…       Алиса резко обернулась обратно к озеру и уже не наклонилась к очередному камню, а просто яростно пнула его носком ботинка. Комья мокрого песка взлетели вместе с ним и шлёпнулись, а несчастный предмет накрыла слабая волна. Воздух вокруг Алисы был будто заряжен электричеством.       Как же она сейчас напоминала его. До этого Люпин не замечал, что когда Алиса в таком состоянии, их с отцом энергетика болезненно близка.       Люпин осторожно начал:       — Это нормально, если ты стыдишься того факта, что…       — Да не стыжусь я того, что он — мой отец! — поднялся ветер, поэтому нужно было говорить громче. Это придавало словам ещё большую силу. — Я его не выбирала и за его поступки не отвечаю. Просто… — ещё один бросок. Пять прыжков по водной глади, а потом — круги. — То, как он о нём говорит… — она на миг закрыла лицо руками, а потом запустила руки в волосы. — Как они все о нём говорят — это ужасно. Я не хочу, чтобы люди строили догадки насчёт него. Я просто больше не могу это выслушивать. А ещё увидела взгляды ребят, когда они услышали, что я его дочь. Я… Не хочу такого же отношения к себе, понимаешь?       — Конечно, Алиса. Давай пойдём ко мне в кабинет и выпьем чаю, пока не стало совсем холодно и ты не распугала всех водяных тварей.       Алиса со злостью швырнула ещё один камень в воду. Со дна пошла какая-то странная тёмная пена. Она опасливо пошипела, как будто вода превратилась в маггловский газированный напиток. Лестер вздохнула и взяла из рук профессора пальто. Римус ждал, думая, что она согласится. Она молча оделась, а потом заговорила. Её голос звучал неожиданно холодно и ровно, с нотками металла, а лицо было слишком спокойным и безэмоциональным, чтобы это выглядело реальным.       — Я побуду одна. Спасибо за заботу, но лучше я сама потом тебя найду, если захочу попить чай и поговорить по душам. Ладненько?       От этого холода Римус на несколько секунд впал в ступор. Он не понимал, что именно вызвало такой резкий негатив со стороны крестницы — неужели он как-то её обидел, подобрался слишком близко к её личным проблемам? Но он действительно хотел помочь, действительно хотел с ней просто поговорить… Если Гарри в сложных ситуациях легко шёл на контакт, то Алиса, как и её мать, только отгораживалась невидимыми барьерами и никого к себе не подпускала. И Люпин прекрасно понимал, что лучше в такой момент оставить её одну.       — Ну… — наконец, произнёс он. — Смотри сама. Только, правда, не задерживайся здесь. И если захочешь поговорить — двери моего кабинета открыты.       Алиса быстро кивнула, как только он договорил, а потом развернулась и ушла. Глядя, как она идёт вдоль озера, Римус мог только догадываться, сколько в этой девушке нерешённых вопросов, внутренних конфликтов и злобы на несправедливость мира.       Она похожа на него даже больше, чем может себе представить. Его дух всегда был там, где была Алиса — в том, как она смеялась, как умудрялась сочетать школьную форму с цепочками, которые крепились к поясу юбок и к карманам или с ботинками на массивной подошве, как она ценила и любила музыку, в том, какой она была с друзьями, какой она была, когда была сосредоточена на учении и какой она была сейчас, в гневе.       Она боится его.       Она считает его убийцей.       Но она… Готова защищать его. И бороться за то, чтобы никто не смел и слова в его адрес сказать.       «Если бы ты знал её, Сириус… Если бы только знал…»

***

      Этот вечер в гостиной Гриффиндора ничем не отличался от сотен предыдущих таких же вечеров. Уже достаточно поздно, чтобы гулять по замку, и рано, чтобы идти спать. Весёлый шум и гомон гуляли по сводам башни львов. Все вели себя как обычно. Все, кроме пятого курса. Пятикурсники были… Другими.       Немного бледными и задумчивыми. В их глазах танцевали отсветы пламени, а сами дети были непривычно тихи. А ведь это они чаще всего являлись инициаторами шуток, смеха, невероятных происшествий и отсутствия спокойствия. А ведь это их курс считали взбалмошным, громким и, при этом, невероятно душевным. Никто не мог долго злиться на них, потому что они умели везде и всюду создать атмосферу праздника.       Сейчас праздника не было.       Ли перебирал струны гитары, которую оставила какая-то четверокурсница. Он никак не мог вспомнить до конца мелодию, услышанную им где-то, уже и не вспомнить, где именно. Поэтому уже больше часа мучал гриф, подбирая всё новые и новые аккорды, экспериментируя с перебором, но мотив никак не желал находится. Ли начинал заново.       И это как круг.       А потом портрет сэра Кэдогана впустил в башню двоих…       Фред первым вскочил с кресла и сделал несколько шагов — и почти споткнулся о воздух, когда увидел, как его подруга с безжизненным лицом шла рядом с Вудом, а тот обнимал её, трепал по кудряшкам, целовал, бережно наклоняясь, в макушку. И шептал ещё что-то успокоительно-поддерживающее.       Фред отступил и сел на подлокотник кресла. Он молчал. Потому что видел, что, пускай Алиса выглядит слабой, она настроена достаточно решительно. И она останавливает всех, кто обратил на её появление своё внимание, взглядом.       Останавливает Патти, которая хочет укрыть её плечи тёплым пледом с вышитым золотистым львом. Останавливает Анджелину, которая собирается за руку, как ребёнка или старушку, довести до дивана и посадить ближе всего к огню. Останавливает Алисию, которая хочет распутать её нечёсаные волосы, убрать из них песок, пощупать лоб, предложить чай с мятой…       От неё пахнет дымом и песком — Анджи и Алисия не задают вопросов, они вспоминают первый курс и всё понимают. Для Патти Лестер в принципе слишком необычная девочка, поэтому что-то подобное — не из ряда вон выходящее. И Стимптон, в кои-то веки, не болтает без умолку.       Лестер сейчас — вулкан после извержения. Опустошённая, остывающая. Уже не опасная, но пугающая.       Фред видел, как Алиса отошла от Вуда и оглядела гостиную. Посмотрела на горстки учеников, которые окружили столы и доделывали домашнюю работу, посмотрела на тех, кто отдыхал в одиночестве с книгой или на беседующие пары-тройки. Остановилась взглядом на шестикурсниках, которые меняли пластинки с громкой музыкой у магического граммофона…       — Погоди, ты уверена? — тихо бросил ей в спину Оливер, когда Лестер решительно пошла в сторону шестикурсников. Девушка не обращала на него внимания, она только что-то негромко сказала гриффиндорцам у граммофона, те странно посмотрели на неё, но не стали ставить следующую пластинку. Фред не успел спросить у Вуда, что Алиса собралась делать, когда она, запуская пальцы в волосы и пытаясь собраться, выходила на середину гостиной, на самое видное место.       — Эм… Ребят, всем привет, — она начала тихо и неуспешно; кроме пятикурсников и Вуда никто и не посмотрел в её сторону. — Я бы хотела сделать объявление, — произнесла она чуть громче и пару раз хлопнула в ладоши, привлекая к себе внимание. В гостиной, где чуть ранее затихла музыка, постепенно прекратились и разговоры. Алиса кивнула и тяжело вздохнула. Её глаза стали чуть больше, чем были до этого, она стала заметнее нервничать под чужими взглядами, но всё равно упорно продолжала. — Да… Спасибо за внимание. В общем, я знаю, что многие из вас сейчас обеспокоены тем, что в башню Гриффиндора недавно пытался попасть Сириус Блэк… И, я уверена, об этом будут говорить ещё долго. Чёрт… — она вдруг тихо и нервно рассмеялась, опустила голову, краснея и снова собирая пальцами волосы.       В гостиной было тихо. Фред крепко стискивал кулаки, вглядываясь в лица остальных гриффиндорцев — он понимал, что если кто-то позволит снова обидеть Алису, на этот раз он не будет стоять в стороне.       — В общем… — Лестер шумно вздохнула. — Если честно, я не знаю, как об этом говорить, но вот вам факт: Сириус Блэк — это мой отец. Это так, это правда, и вы можете делать с этой информацией что, блять, захотите.       Она замолкла, поджав губы и бледнея; на первый взгляд кажется, что самое трудное позади, но это совсем, совсем не так. Подростки переглядывались и перешёптывались, их глаза были огромными, а лица — недоумёнными. Гарри, Рон и Гермиона, которые сидели на соседних с пятикурсниками креслах у камина, активно обменивались многозначными взглядами; наверняка у этой троицы снова какой-то великий заговор. И Алиса решила продолжить, глядя в глаза Гарри, который смотрел на неё уж слишком подозрительно и странно:       — Если вы мне не верите, то знайте, что моё второе имя — Кассиопея — дань уважения родственникам по стороне отца, которые называли всех своих детей как звёзды или небесные светила, — она отвернулась к остальным. — А ещё, вообще-то, вы можете взглянуть на любую ориентировку или выпуск «Пророка», где публикуют его колдо, я же пиздец как на него похожа… — она вздохнула и запустила пальцы в волосы. Выпрямляла их утром, выпрямляла, а они всё равно вернулись в привычную форму из-за выброса. — Я понимаю, — её голос чуть дрогнул. — Что вам, должно быть, трудно в это поверить. И что вы, возможно, будете подозревать, что Блэк приходил сюда из-за меня… И что он может прийти сюда снова, подвергнув всех вас огромной опасности. Я лишь хочу сказать, что я его не выбирала, не отвечаю за то, что он совершил и что я не видела его с моих двух лет. Я знаю о нём примерно столько же, сколько и вы, и только поэтому меня не нужно считать вашим врагом… Я говорю об этом прямо, потому что о моём удивительном происхождении узнали слизеринцы и они, возможно, теперь будут говорить всякое.       Повисла тишина. У всех были чудные лица — Алиса не могла смотреть на то, как они переваривают правду, поэтому отвернулась к огню. И закончила тише:       — Вы можете верить кому хотите и чему хотите. И если вам страшно находиться рядом со мной или если вы хотите начать держаться от меня подальше, чтобы, если что, не пострадать — дело ваше… Просто, пожалуйста, не говорите об этом ничего, по крайней мере, в моём присутствии. — Сказав это, Алиса повернулась к креслам, где сидели её однокурсники, и направилась в их сторону.       Так гриффиндорцы поняли, что она закончила говорить.       Лестер старалась держать лицо, и после вылившихся откровений это было ещё тяжелее. Слова, которые вот так резко выплеснулись наружу и, по идее, должны были принести облегчение, — только ещё большим грузом, помноженным на количество ушей, которые это услышали, опустились ей на плечи и начали сдавливать грудь. Алиса знала, что у всех чудные лица, поэтому ни на кого не смотрела, пока не услышала приближающиеся шаги.       Фред. Он первым подошёл и опустился на корточки перед ней. Он пытался заглянуть ей в глаза, но Лестер только сильнее опустила и отвернула голову.       — Я тебе летом сказал, и сейчас повторю: мне наплевать, кто твой отец, — тихо проговорил он. Алиса слышала (и видела краем глаза), что несколько человек тоже начинают её окружать. — Я знаю, кто такая Алиса Лестер на самом деле, и я горжусь тем, что дружу с такой невероятной девчонкой. То, кто её родственники, — её не определяет.       — Меня вообще не волнуют твои предки, — добавил Джордж, становясь рядом. — Ты — не он и никогда им не будешь.       — Да, Алиса… — твёрдо сказала Алисия. — Лично для меня ничего существенно не поменялось. Но спасибо, что ты с нами честна.       — Мы будем тебя защищать, если кто-то из змей скажет ещё хоть слово, — добавил Ли.       — И вообще, — немного жёстко сказала Анджелина. — Довольно глупо предполагать, что кто-то из нас отвернётся от тебя после того, что мы узнали. Мы не крысы.       Стало так легко… Груз, упавший ей на плечи тяжёлым мешком с камнями, разделили на шестерых. И дышать стало легче, и внутренняя струна, натянутая до предела, тоже расслабилась и стала звонче.       — Ребята-а… — слабо протянула Алиса, чувствуя, что вот-вот расплачется. Оливер сел на подлокотник её кресла и приобнял её за плечи. От его тепла и от этих прикосновений стало совсем-совсем хорошо. Лестер подняла на него глаза, стараясь сдержать слёзы.       — Мы с тобой, детка, — твёрдо сказал он, крепче обнимая Лестер за плечи и невесело улыбаясь, видя, как она начинает плакать.       Гарри, который уже с минуты две собирался встать и подойти к ней, чтобы сказать, что она зря волнуется и что на самом деле Блэк приходил (и, возможно, придёт ещё) совсем не за ней, закусил губу, не зная, как теперь дождаться удачного момента, чтобы сообщить об этом. Она же сама попросила не обсуждать с ней её отца…