I'll be your song when the dance is over

      Там, где миг назад была каменная стена, оказалась огромная и шумная платформа. Алиса аж рот раскрыла от удивления: здесь так чудесно! Слева стоит большой и красивый поезд, блестящий, ярко-красный. Всюду множество волшебников и волшебниц, а также их детей — у всех чемоданы с выгравированными инициалами, у большинства сверху стоят клетки с совами. Взрослые по большей части в мантиях и остроконечных шляпах, кто-то держится спокойно, кто-то скороговоркой повторяет последние наставления, а кто-то с грозным видом выказывает своему чаду, что с ним будет, если из-за его проделок ещё хоть раз придёт гневное письмо от декана факультета. Выделялись магглы, их было не так много, но по их обычной одежде и удивлённым лицам было понятно, что они чувствуют себя так, как будто открыли дверь в сказку.       По большей части, для них это и было сказкой. Мир этих людей, магглов, буквально с ног на голову переворачивался. Шутка ли — дожили до тридцати-сорока лет, а тут выяснилось, что магия существует и что их дети сейчас на целый год уедут в школу, где их будут учить волшебству!       — Я — НИКУДА — НЕ ПОЕДУ!       Короткий взмах детской руки, лёгкое «ах» от матери и вслед за этим громкий хлопок. В коридоре разбился плафон вместе с электрической лампочкой.       — Ты же была счастлива, что едешь в Хогвартс, — Алекс пыталась говорить спокойно, пыталась взять дочь за руки, пыталась успокоить её, избавить от злого красноватого огня в глазах и жгучего тепла на кончиках пальцев. — Что изменилось?       — ВСЁ ИЗМЕНИЛОСЬ! Я НИКУДА НЕ ПОЕДУ! НАПИШИ ПРОФЕССОРУ ДАМБЛДОРУ, ЧТО Я НИКУДА НЕ…       Короткая вспышка. В кухне, где они сидели, погас свет и раздался громкий хлопок. Если бы Алекс не была мракоборцем в своё время и не сохранила ослепительную реакцию, благодаря которой она создала прозрачный щит, их бы точно побило осколками люстры и стеклянных лампочек.       — Касси, дочка… — она взяла дочь за руки. — Ничего страшного.       — ТЫ ЧТО, НЕ ВИДИШЬ, ЧТО СО МНОЙ ПРОИСХОДИТ? МНЕ ПЛОХО, МАМ! А В ШКОЛЕ БУДЕТ ЕЩЁ ХУЖЕ!       Она дёрнулась на стуле, откинув назад длинные кудрявые волосы, попыталась вырвать руки из хватки матери, но та была более расторопна.       — Ты волнуешься. И это нормально. И это никак не связано с твоей магической силой.       — Охренительно, да? — с улыбкой спросила Дора. Она бежала вместе с Алисой сквозь барьер и теперь с довольным лицом смотрела на реакцию младшей сестры.       Здесь Тонкс чувствовала себя своей. Она в этом году перешла на шестой курс, через год её ждут серьёзные выпускные экзамены, но по ней не особо заметно, что она хоть капельку волнуется и переживает из-за них. Короткие волосы салатового цвета стоят ёжиком, в носу, в губе, в ушах и бровях серьги. А зелёные глаза сверкают озорством и нетерпеливым ожиданием поездки в любимое место, где у неё полно друзей, где можно нарушать правила и где на протяжении десяти месяцев мама не будет пилить её.       — Что за выражения, Нимфадора! — устало и строго произнесла тётя Дромеда. Она с мужем и с мамой Алисы появилась на платформе вслед за детьми.       Девочка брыкалась, но Алекс была спокойна. Как только Алиса снова начала повышать голос, мать с усталым вздохом вынула палочку и провела ей сверху вниз перед лицом девочки. Это было не «силенцио», просто кое-какие чары, которые уменьшили громкость. Как будто она, Алиса, была маггловским телевизором! От возмущения девочка напрягла все свои голосовые связки, но её голос едва ли был громче шёпота.       — Я никуда не…       — Я это уже слышала. Ты битых двадцать минут твердишь одно и то же.       — Я серьёзно, я никуда не поеду! — выплюнув это, девочка закашлялась. Она приложила слишком много сил, чтобы попробовать достучаться до матери.       Алекс поддела ногой стул и села напротив дочери, между их коленями было несколько дюймов. Женщина смотрела на лицо девочки, по которому пятнами бежала злость вперемешку с сильным страхом.       — Ты прекрасно знаешь, чего всем нам стоило то, чтобы завтра ты поехала в Хогвартс. И сейчас не время отступать.       — Я знаю, но… Что со мной там будет, мам?       — Ты справишься.       — Я опасна, мам. Ты же знаешь.       Алекс наклонилась чуть ниже. Прямые светлые волосы упали вперёд, а глубокие карие глаза стали чуть больше. Разумеется, она знает. Она чувствует страх своей дочери. Она видит, как та боится, что снова случится беда…       — Ты научишься управлять собой в школе. Поверь, через год ты себя уже не узнаешь. Ты будешь сильной и больше ничего страшного не случится. В Хогвартсе очень опытные и мудрые профессора, которые каждый год принимают таких же, как ты. Думаешь, они с тобой не справятся, глупышка?       Волосы Доры на пару секунд приобрели красный цвет — она жутко злилась, когда её называли полным именем. Она и краткую форму (Дора) не очень жаловала, позволяя так называть себя лишь родителям и Алисе с её матерью. Остальные называли её Тонкс. И если все окружающие старались придерживаться предпочтений девушки, то её мама явно не брала их в расчёт. Дядя Тед потрепал дочь по волосам с ухмылкой. Та немного расслабилась и вернула волосам салатовый оттенок, добавив голубых прядей.       — Мам, ну тысячу раз просила — не называть меня Нимфадорой… — сдерживаясь, чтобы не закатить глаза, сказала Тонкс.       — А я тысячу раз просила вытащить кольцо из носа! — парировала Андромеда. — Но разве тебе есть до этого дело?!       — Таких, как я, очень мало, — тихо сказала Алиса, глядя куда-то вбок исподлобья. — Профессор Дамблдор говорил, что невербалы встречаются очень редко…       — Но раз он согласился принять тебя в школу, это что-то значит, верно? Или ты согласна и дальше страдать от неконтролируемых выбросов? Я пока что не чеканю галеоны, чтобы каждую неделю делать ремонт! — она махнула рукой на осколки лампочек. Алиса виновато закусила губу, но через секунду снова надела сердитую маску. Впрочем, ей уже не так сильно хотелось орать и спорить. Она, конечно, очень любила закатывать истерики, но сейчас она поняла, что гораздо проще чего-то добиться, когда просто спокойно говоришь.       — Ты не знаешь наверняка, что больше ничего не случится. В школе полно людей, мам! Я могу навредить любому из них.       — Значит, надо учиться, чтобы все были в безопасности. И ты в первую очередь. Согласна?       — Я напишу тебе, как только узнаю, куда меня распределили, мам! — быстро сказала она. От волнения глаза Алисы сверкали, как звёздочки, но при этом она была уже не напугана, а скорее в предвосхищении от того, что её ожидало. Надо же, какое чудо — после всего, что она натворила, после всех происшествий и приключений… Она просто поедет в Хогвартс. На год раньше, чем стоило бы. Но сейчас Алису такой расклад очень устраивал. Алекс слегка улыбнулась.       — Не думаю, что в первые дни у тебя будет на это время. Напиши, когда будет возможность, ладно?       Алиса ждала от мамы каких-то напутственных слов или наставлений (тётя Дромеда в этот момент в подробностях рассказывала дочери, почему ей не стоит носить пирсинг в школе и как подобает вести себя), но мама просто крепко обняла её и прошептала:       — Ты справишься.       Алиса почувствовала, что в горле образовался комок. Хоть она и мечтала поехать в Хогвартс, с мамой расставаться совсем не хотелось. Они никогда не расставались так надолго.       — Ого, посмотрите, это же Уизли! — громко и весело произнесла Дора, привлекая внимание всех, кто находится рядом. Алиса отошла от мамы и посмотрела туда, куда указывает рука сестры: в десятке метров от них стояло семейство рыжеволосых людей. Мать и целых шестеро детей и подростков разного возраста. И все, за исключением маленькой девочки, которая цеплялась за руку матери, мальчики.       — Нимфадо… — тётя Дромеда не договорила, потому что её дочь не слушала. Она уже с радостным визгом бежала к ним и прыгала на шею к одному из них, похоже, к самому старшему. Это был коренастый парень с широкой улыбкой, который встретил её радостным криком. Он поймал её в объятия и позволил обхватить себя руками и ногами. Все остальные сделали пару шагов назад, чтобы эмоциональная и экспрессивная Тонкс не налетела и на них.       И тут произошло кое-что неожиданное. С той же стороны, где стояли те, кого Тонкс назвала Уизли, раздался небольшой взрыв. По всей платформе пронёсся отвратительный запах — как будто от навоза. Все закашлялись; несколько взрослых волшебников, чуть придя в себя от шока, взмахнули палочками и устранили неприятный запах, засосав его в свои волшебные палочки.       Тут же стало понятно, кто стал виновником взрыва, потому что…       — Фред! Джордж! Вы ещё даже в школу не поехали, а уже… — начала громко ругаться рыжеволосая женщина, очевидно, мать семейства Уизли. До этого она держала за руки самых младших, мальчика и девочку, а теперь с грозным видом подходила к виновникам происшествия.       Это были двое рыжеволосых мальчишек с ужасно чумазыми руками. Похожие, как две капли воды, растрёпанные, с хитрыми и бойкими лицами. Алиса невольно подошла поближе, чтобы рассмотреть сцену получше. Мальчишки даже не делали вид, что чувствуют стыд. Они хлопали светло-карими глазами, изображая ангелов.       — Ничего не было, мам!       — Если бы мы хотели взорвать поезд…       — Мы бы не брали навозные бомбы!       — Ах, вы не хотели взорвать поезд? А чего же вы хотели? Быть отчисленными ещё до поступления?!       — Это всего лишь навозные бомбы, мам! — твёрдо сказал один из них. Уши его покраснели.       — Да, и никто не пострадал! — добавил другой. Хотя они оба делали вид, что им всё нипочём, крики матери им явно не нравились.       — Если я только услышу, что вы что-то подобное учудили в школе, клянусь, отец с вами не так поговорит… — кипела и бесновалась миссис Уизли. Она шумно выдохнула и обратила внимание на Тонкс, которая подмигивала близнецам, стоя рядом с Чарли. Она тут же великодушно улыбнулась. Только багровые пятна на щеках и выдавали её минутную ярость. Алиса отметила, что когда эта женщина не орёт, а вот так приветливо улыбается, она очень даже милая.       — О! Здравствуй, дорогая. Как ты выросла за лето!       — Здрасьте, миссис Уизли, — широко улыбаясь, ответила Тонкс.       — Мам, я пошёл в поезд! — сказал один из рыжеволосых мальчишек. Он был старше близнецов, но младше Чарли, и вид у него был самый серьёзный и важный из всех. Он был единственным из всех детей Уизли, кто уже надел школьную форму. — Не хватало ещё замараться от этих навозных бомб…       — Какая прелесть, братец Перси! — одновременно ответили близнецы дурацкими голосами. Пока он обнимал на прощание маму, один из них подкинул в карман его отутюженной мантии пару бомб. Алиса не сдержала смешок. В этот момент она заметила, что её мама тоже подходит к этой большой семье.       — Здравствуй, Молли, — тепло улыбаясь, сказала мисс Лестер. Она приобняла дочку за плечо, подходя ближе.       — Алекс! Как давно я тебя не видела! А ты, должно быть, Алиса, верно? — добрые яркие карие глаза женщины блеснули тёплым огоньком, когда она посмотрела на девочку. «Она очень милая, когда не орёт», подумала Алиса.       — Да, мэм. Здравствуйте.       — Это моя кузина! — громко сказала Тонкс. Алиса немного покраснела, поняв, что теперь все взгляды обращены на неё. — Едет в первый раз.       — Кузина, серьёзно? — фыркнул Чарли. — Совсем не похожи!       — Просто мама пока не разрешает красить волосы и прокалывать нос, — ответила Алиса чуть увереннее.       — Что ж, замечательно! Первый курс — это так волнительно… Чего не скажешь по этим двоим, — она со вздохом кивнула на близнецов, которые о чём-то перешёптывались чуть в стороне, косясь на Алису, отчего та почувствовала неладное. Алекс с понимающей улыбкой кивнула. — Тоже едут впервые. И, кажется, меня завалят совами ещё до того, как закончится первый учебный день.       Близнецы, которые до этого не были вовлечены в разговор, резко встрепенулись.       — Конечно, завалят, мам!       — Мы же не хотим, чтобы ты про нас забыла!       — Про вас забудешь! — с усталостью в голосе произнесла миссис Уизли. — Навозные бомбы… Где вы их взяли, позвольте вас спросить?       Раздался громкий свисток и близнецы, быстро переглянувшись, побежали в поезд, радуясь, что можно не отвечать на вопрос. На платформе все закопошились. Миссис Уизли с волнением на лице повернулась к своим детям.       — Так, так, все на борт! Рон, не отходи от меня, Перси… Где Перси? А, он уже в поезде. Чарли, передай ему сандвичи, он забыл…       — Ага. До встречи, мам! — Чарли поцеловал маму в щёку на прощание и махнул рукой Тонкс: — Пошли, надо успеть занять наше купе! Я бросил там свои вещи, но мало ли что…       Тонкс улыбнулась ему, послала воздушный поцелуй родителям и устремилась вслед за другом к поезду. И как только Алиса почувствовала, что растерялась, увидев, как сестра (единственный человек, за которым она, маленькая и странная, и могла следовать в школе), Тонкс на ходу повернулась к Алисе и коротко бросила:       — Пойдём, поедешь с нами! Мы всё тебе покажем!       Она поставила ногу на ступеньку и протянула руку Лестер. Та коротко помахала маме на прощание, а потом с волнением и чувством предвкушения огромного и захватывающего путешествия последовала за ней.       В тамбуре все трое столкнулись с близнецами, да там и остались стоять — из окна можно было помахать семьям. Поезд двинулся уже через минуту. Маленькие брат и сестра Чарли и близнецов некоторое время бежали за поездом, а потом тот повернул со станции. Алиса поняла, что стоит с огромными глазами и чуть приоткрытым ртом только когда Тонкс легко тронула её за плечо и повела за собой по коридору поезда. Близнецы бежали впереди всех, но Чарли не давал им отойти слишком далеко, периодически хватая их за капюшоны ветровок.  — Так где вы взяли бомбы? — поинтересовался он, приглашая всех в купе. Оно было пустым — там лежал только чемодан Чарли и его куртка.  — Там, где взяли, их больше нет, — бодро сказал один из близнецов.  — Я так и понял. Кто разрешал вам рыться в моих вещах? Фред и Джордж синхронно усмехнулись.  — А зачем старосте школы…  — И капитану квиддичной команды…  — Навозные бомбы?  — Непорядок!  — Мы их утилизировали.  — Ещё спасибо скажешь за то, что оставили твою репутацию чистой.  — Вот это благородство… — Чарли закатил глаза, забрасывая чемодан Алисы на верхнюю полку. Пока он с близнецами пререкался, все уже с комфортом уселись. Городской пейзаж за окном постепенно сменялся видами пригорода.  — А вы мне нравитесь, парни, — хмыкнула Тонкс, глядя на них с весёлыми искрами озорства.  — О-о, слыхал, Джордж? — один близнец ткнул другого локтем. Тот широко улыбнулся.  — Да, Фред. Мы звёзды! — второй близнец победно выбросил в воздух кулак. Алиса смотрела на них, чуть прищурившись. Ребята были бойкими, живыми, весёлыми… Совсем как она когда-то давно. Когда она ещё не боялась саму себя. Первые два часа прошли достаточно незаметно. Играли во взрыв-карты, болтали, знакомились друг с другом. Дора и Чарли весело отвечали на вопросы близнецов о Хогвартсе (Алиса лишь пару раз открыла рот), травили байки о своих первых школьных годах. Потом появилась женщина с тележкой с волшебными сладостями. Уизли сразу же притихли и молча отказались что-то покупать. А вот взгляд Алисы сразу же упал на «Тающие зефирки» — любимое лакомство. Лестер любила эти зефирки больше всяких шоколадных конфет и леденцов; они воздушные, напоминают что-то среднее между кусочками сахарной ваты и зефиром с самыми разными вкусами, так и тают во рту, оттуда и название. В тот момент, когда Алиса предложила остальным ребятам в купе зефирки (Чарли вежливо отказался, а у близнецов сразу глаза загорелись — сладости были вкуснее, чем домашние сандвичи), дверь резко открылась и хлопнула о косяк. В проёме, чуть покачиваясь от лёгкой тряски, стоял Перси Уизли с крайне напыщенным и недовольным видом. Худой, высокий, с длинной шеей, которую он вытягивал ещё больше, чтобы казаться значимее, важнее, правильнее…  — О, привет, — легко произнёс Чарли. — Я как раз вспомнил, что не передал тебе сандвичи от мамы.  — Это не последнее, что ты забыл сегодня, Чарли, — важно сказал Перси. Он явно знал что-то, что не знал старший брат, и был от этого горд. Алиса покосилась на его карман — его уже не оттягивали бомбы. Мантия выглядела чистой и сухой. Лестер бросила взгляд в сторону близнецов. Те чуть нахмурились, видимо, от досады, что шалость не удалась.  — Ладно, что? — вопросительно приподнял подбородок Чарли. — Я забыл пожелать тебе хорошего учебного года? Перси чуть дёрнул бровью, а затем объявил:  — Ты забыл про то, что ты староста факультета!  — Да ты что! — одновременно воскликнули близнецы и всплеснули руками.  — Да-да, я знаю, я должен ехать в купе для старост вместе с Джоселин и со всеми остальными, — Чарли чуть раздражённо прикрыл глаза, а потом снова улыбнулся. — Только я думаю, что старостам гораздо важнее следовать вместе с простыми смертными. За порядком следить. Кто, например, будет присматривать за ними? — он махнул рукой в сторону младших братьев.  — И кто будет присматривать за навозными бомбами? — Тонкс подмигнула Перси, который стал наливаться краской. Тот с поджатыми губами забрал пакет со своими сандвичами и произнёс чуть тише и уже не так уверенно:  — Всё равно ты должен быть в вагоне для старост. Таковы правила.  — Сочувствую тому, кто их придумал, — вздохнул Чарли и почесал затылок. — У него, поди, совсем нелёгкая жизнь была. Алиса не удержалась от смеха. Перси покачал головой и ушёл, не забыв громко хлопнуть дверью.  — Пошёл маме писать, — предположил один из близнецов.  — Как вариант, — Чарли взял со спинки сидения свою куртку и привстал.  — Ты что, правда потащишься в это купе? — разочарованно произнесла Тонкс. — А кто рассказывал, что там заняться нечем?  — Джоселин донесёт МакГо, что я отлыниваю от своих обязанностей, — последние слова Чарли произнёс наигранным высоким голосом, но при этом никакого веселья в нём не было.  — Кто такие Джоселин и МакГо? — спросила Алиса.  — Джоселин — вторая староста Гриффиндора. А МакГо… — Чарли слегка покраснел. — Ты с ней познакомишься. Но забудь, что я её так называл.  — Это дикая кошечка с острыми коготками, — весело сказала Тонкс и тоже встала со своего места. — Я пойду с тобой в это священное купе. Джоселин побесится насчёт меня, зато у тебя проблем не будет.  — Тебе вовсе необязательно… — с очень благодарным видом начал Чарли, но Тонкс его перебила.  — Чарли, я будущий мракоборец. Мне полезно бывать в горячих точках, а там, где Джоселин и я… Ой, потом скажу, тут дети. Идём-идём, — она подтолкнула его к выходу, а потом обернулась к детям: — А вы — не скучайте!

***

      Алиса судорожно оглядывалась по сторонам, боясь, что сейчас из какого-нибудь купе выйдут старшекурсники или, ещё хуже, преподаватели. Если у близнецов начисто (Алиса в этом твёрдо убедилась за четыре часа, что они были знакомы) отсутствовала совесть, то у Лестер её хватало на троих.       — Вам обязательно это делать? — жалобно спросила она негромким голосом, вертя головой то в одну сторону, то в другую.       — Строго обязательно! — кивнул один из близнецов, стоя к ней спиной и прислоняясь ухом к двери купе.       — Зачем? — протянула Алиса.       Изначально ей казалось забавным предложение пойти вместе с близнецами. Они предложили ей осмотреться и, может, познакомиться с кем-нибудь ещё. Но, едва услышав голос Перси, который ехал в одном из купе со своими друзьями, близнецы договорились о новой шалости. Молча. Одним взглядом и парой совершенно одинаковых ухмылок. Алиса… Подумала, что уже поздно уходить. Близнецы стояли по обе стороны от двери купе. Поезд мерно покачивался. Изнутри раздавались негромкие голоса.       — Перси не понял нашей шутки, — спокойно объяснил один из близнецов.       — Наш долг — повторить. Может, со второго раза лучше дойдёт… — произнёс другой. Он повернул голову к брату и сказал: — Ты открываешь дверь, я забрасываю бомбы, а потом делаем ноги все втроём, идёт?       — Это, по-вашему, смешно? — слегка прищурилась Алиса. Фред и Джордж одновременно обернулись к ней. — Забрасывать навозные бомбы в купе… Это вовсе не шутка. Им точно будет не смешно.       — Зато нам — ещё как. Ты уходи, раз передумала, Лестер, — сухо сказал один из близнецов, пожимая плечами и отворачиваясь. — Давай на счёт «три», Джордж.       — Да я серьёзно, хватит вам! Что в этом хорошего или смешного?       — Ничего.       — А мы и не ангелы.       — Раз… Два…       — СТОП!       В одну секунду произошло сразу несколько вещей. Выкрик Алисы подействовал на обоих близнецов как нажатие на кнопку «пуск». Один приоткрыл дверь, другой собрался просунуть туда ладонь с двумя бомбами сразу, и в этот же момент Алиса резко хлопнула по ней, выбив бомбы из руки. Они покатились по полу тамбура, близнецы хором выругались и отбежали от них подальше, Алиса отбежала в ту же сторону, что и они. В купе, где ехали третьекурсники, началось движение. Едва Перси увидел, кто стоит за стеклянной дверью, он тут же нахмурил лоб, быстро оценил ситуацию и захлопнул дверь прежде, чем бомбы рванули.       — Сказала бы сразу, что ты редкостная зануда, — бросил один из близнецов, когда они втроём плелись в сторону своего купе, изо всех сил делая вид, что их не касается то, что вокруг происходит и что совершенно зря все повылазили из своих купе, глазея на них.       — В натуре, знали бы… — махнул рукой другой, решив не заканчивать фразу. Братья были разочарованы — второй раз за день их шалость сорвалась, и на этот раз это случилось из-за какой-то девчонки! — Мы-то думали, ты как Тонкс… Она бы нас поддержала.       — Ещё идею какую подкинула бы.       — А ты…       — Ты даже не зануда. Ты гораздо хуже.       — Да пошли вы оба, — тихо и зло сказала Алиса, обгоняя обоих братьев и топая в сторону купе, где она оставила свои вещи. У этих двоих совершенно испорченное мнение о том, какими должны быть шутки!       С час Лестер провела, закрывшись в уборной, отчаянно дуясь. Про себя она покрывала братьев последними словами. В купе к ним она точно не вернётся, и плевать, что все её вещи остались там же. Сколько глаз видело её, когда она с недовольным видом покидала место преступления? Наверняка кто-то, да расскажет профессорам или Дамблдору! Тот мигом пожалеет, что согласился принять её в школу.       Алиса упрямо вытерла кулаком пробившуюся слезинку. Миссис Уизли была права: близнецы Фред и Джордж, видимо, делали всё, чтобы их отчислили ещё до того, как закончится этот день. А вот ей проблемы не нужны. Ей бы остаться здесь, в Хогвартсе, ей бы доказать всему миру (и себе самой), что она такая же, совершенно такая же волшебница, как и все, а не нечто опасное, разрушительное, что может кому-то навредить…       Ясное утро. Солнце как ослепительно-яркая белая монета на небе.       Чистая асфальтированная дорожка, ведущая к дому напротив, где живёт семья магглов. У них небольшой заборчик, ограждающий свежий и ухоженный садик с гортензиями, серебристый металлический почтовый ящик на невысоком белом столбике.       Почтальон, миссис Найт, в форменной свободной голубой рубашке и прямых тёмных брючках по щиколотку, лежит прямиком под этим ящиком. Тёмно-серый берет упал тогда же, когда упала она, и теперь валяется перевёрнутый и смятый на асфальте. Из большой сумки высыпались письма, квитанции, извещения…       ХВАТИТ! НЕ ДУМАЙ ОБ ЭТОМ!       Лицо соседки мелькнуло за полупрозрачной занавеской и резко изменилось. Ещё секунда — и она выбежала на ступеньки, да так и замерла, глядя огромными глазами то на миссис Найт, то на Алису, которая стояла через дорогу и до сих пор вытягивала в сторону этой женщины чуть подрагивающие ладони. Как будто почтальон была очагом, у которого Алиса хотела согреться в холодный зимний вечер, только нет, нет…       Тепло шло от неё самой. Из её рук. Алиса до сих пор чувствовала лёгкое жжение и резкий скачок температуры там, где были кончики пальцев и подушечки на внутренней стороне ладони.       Под волосами миссис Найт пробилась струйка крови, да так и потекла по асфальту…       ПЕРЕСТАНЬ!       — Алиса, что здесь случилось, девочка? — голос соседки заметно дрожал. Лестер не ответила. Она даже руки убрать не могла. Замерла, как статуя. На лбу появилась испарина, а глаза заслезились. Алиса редко моргала. Кажется, она напоминала себе делать это.       Кровь, кровь, кровь… Потом Алиса узнает, что ничего серьёзного не было, но тогда она была уверена, что миссис Найт не дышит. Что она… Она…       — Чендлер! — крикнула соседка, вытирая вспотевшие руки о передник и решительно шагая к женщине, которая была без сознания. — Позвони 911, пускай пришлют скорую и полицию! — она присела на корточки и прижала два пальца к шее под челюстью. Потом выдохнула — вроде как с облегчением — и подняла глаза на Лестер. — Что случилось?! Это сделала ты?       Даже если бы Алиса и могла в тот момент ответить… Она бы не призналась, что это и в самом деле сделала она.       — Тихо-тихо-тихо-тихо… — бормотала Алиса, спрятав лицо в ладонях и чуть раскачиваясь вперёд-назад. Стук колёс поезда пробился куда-то в подсознание и заставил девочку вынырнуть из её личного кошмара, который она видит наяву уже три месяца.       Это всё было началом тяжёлой и неприятной истории, в которой были совы из Министерства, разговоры с разными волшебниками, даже приглашение на судебное заседание, которое потом разорвал пополам самый могущественный волшебник, которого Алиса знала — Альбус Дамблдор. Её крёстный, как Лестер узнала позже, связался с ним лично. Ей страшно повезло, что глава Визенгамота был ещё и директором Хогвартса. Его не напугали ни выбросы магии, которые были сильнее и непредсказуемее обычных, ни вспышки и взрывы, которые тут и там преследовали девочку из-за того, что она каждую секунду была как на иголках, ни подозрения кого-то из министерских чиновников, что магия внутри Алисы гораздо сильнее её самой и, чтобы больше не произошло беды, её лучше запереть в больнице Святого Мунго. Он только улыбнулся — и мигом стал похож на Санту Клауса с открыток, которые начинали продавать в декабре в маггловском канцелярском магазине.       Улыбнулся и сказал, что Алисе нечего бояться… А потом вручил письмо, которое извещало её о том, что первого сентября она поедет в Хогвартс. Прямо как рождественский подарок.       Хороший конец для истории? А конец ли это?       А вдруг произойдёт что-то похуже?       Алиса почувствовала, как к горлу подкатила тошнота. Она живо представила, как Фред и Джордж будут лежать так же, как миссис Найт в то майское утро. С безжизненными лицами без следов ухмылки, с слипшимися от крови волосами на затылках. И всё от неё одной. Всё потому, что она — такая, какая есть. Опасная. Почти монстр.       — Вы были правы, ребята, — Алиса держала ладони под холодной водой, пытаясь прогнать то опасное тепло, которое к ним прилипло. Тепло, которое появлялось каждый раз, когда невербальная магия стучалась откуда-то изнутри и заявляла о том, что хочет выйти наружу. — Я гораздо хуже.