ПО БУРНОЙ РЕКЕ

ПРИМЕЧАНИЯ У автора есть ТГ https://t.me/deepthyme55 А так же есть ЮТЮБ КАНАЛ посвященный озвучкам фанфиков и обзорам https://m.youtube.com/@DeepThyme МОЙ ОБЗОР НА САМО ПРОИЗВЕДЕНИЕ СИСТЕМА СПАСИ-СЕБЯ- САМ ДЛЯ ГЛАВНОГО ЗЛОДЕЯ - очень подробный и с рассказом про фандом - по ссылочке https://www.youtube.com/watch?v=ZNw99dqm-lg ТИЗЕР К БУРНОЙ РЕКЕ https://www.youtube.com/watch?v=L9EIOBE8JgE НА БУСТИ вас ждет картиночка к этой истории. Только нужно пролистать ленту. Там к каждой главе выходят в открытом доступе картинки. Но если вы читаете главу уже после выхода других глав, то она уже немножко ( или множечко, я каждый день что то выкладываю) внизу. https://boosty.to/deepthyme Глава 4 глава 4 Шень Цинцю стоял напротив грозного и прекрасного клинка на подставке и, уже несколько минут, лениво обмахиваясь веером и делая вид, что его ничто не волнует, просчитывал пути к отступлению. В гнетущей тишине его боевые братья буравили древнее оружие взглядом и, казалось, даже не дышали. Му Цинфан в итоге выдохнул разочарованно и отвернулся. Вей Цинвей же продолжал всматриваться в надпись у основания, мрачнея с каждой секундой от отсутствия хоть какого-нибудь эффекта. Дверь взорвалась оглушительно, и щепки полетели во все стороны словно смертоносные стрелы, благо на Лордах были защитные амулеты, а у Шень Цинцю защитным оказалось само одеяние. В клубах оседающей пыли все трое смогли рассмотреть величественный силуэт Главы Школы, ци которого бурлила так неистово, что Лорд Цинцао просто повалился на пол всем телом и тяжело дышал, а прославленный Лорд кузнецов рухнул на колени. Лорд Цинцзин не чувствовал никакого дискомфорта, а скорее неловкость и досаду от того, что ненависть к нему теперь будет намного сильнее. Юэ Циньюань, как ни в чем не бывало, прошествовал на середину зала, за ним шел Мин Фань, который зачем-то обнажил меч, видимо, в его представлении здесь был кто-то, с кем ему можно было потягаться силами. Выглядел его бывший ученик в своей героичности весьма комично. — Достопочтенные лорды! — произнес Глава Школы спокойным голосом, слегка поклонившись им в знак уважения. — Прошу прощения, что прервал вашу беседу. К сожалению, Лорд Шень еще не здоров, и я прибыл сюда доставить его на пик Цинцзин. Надеюсь, вы уже все успели обсудить и что причин для беспокойства у вас теперь нет. Лорд Шень, прошу вас! — он указал на выход, который напоминал скорее вырванный кусок стены. Шень Цинцю глянул на "братьев", но те не смотрели в его сторону. "Теперь они точно будут ненавидеть меня до скончания веков. Но я не знаю пока даже, что сказать им!" Он поклонился братьям. — Прошу простить мой внезапный уход, — произнес Шень Цинцю без доли иронии. На самом деле первым его позывом было броситься к ним, но это значило еще сильнее оскорбить. "Братья" не ответили. Давление ци главы школы, скорее всего, не позволяло и рта раскрыть. Единственное, чем он мог помочь — побыстрее покинуть это место, уведя с собой разгневанного Главу Школы. Лорд Шень пошел на выход, грациозно обходя обломки стены и деревянные балки. На улице вокруг здания уже толпились адепты пика. Увидев Шень Цинцю в проеме, их лица исказились злобой и, пожалуй, еще немного, и они бы бросились на него. Появившийся следом Глава Школы остудил их пыл одним пронзительным взглядом. Все приветствовали Главу почтительным поклоном. Юэ Циньюань достал один из двух мечей, что висели за пазухой. Клинок завис в горизонтальном положении, и он предложил Шень Цинцю вступить на него. Затем поднялся сам. Краем глаза лорд Цинцзин видел, как Мин Фань прыгнул на свой меч. Руки главы сомкнулись на его талии. Полет был стремительным, а хватка главы школы — железной, и Лорд Шень ощущал себя провинившимся ребенком, которого ведут домой для наказаний и нравоучений. Когда спустились, Шень Цинцю увидел девушку, которая смотрела на него округленными глазами, затем закрыла руками лицо и, залившись горькими слезами, побежала прочь, крича что-то про лицемерие. В Бамбуковой хижине Юэ Циньюань обратился к Мин Фаню. — Прическу сделать как обычно. Никаких изменений, чтоб не поползли слухи. Одежду Лорду Шень тоже предложить другую, то, что он обычно надевает. Пусть все будет как всегда! И шиди надо показать пик, "познакомить" с учителями, незаметно для последних, конечно, чтоб не поползли слухи. А сейчас приготовь учителю чай. — Мин Фань поклонился и вышел. Глава школы подошел к окну. На Шень Цинцю он снова даже не взглянул. — У шиди много вопросов, — начал он сразу, не давая и рта раскрыть. — Этот Глава постепенно на них ответит. Но сейчас важно, чтоб все было как обычно. Мин Фань предан и поможет адаптироваться. Я прошу простить наших неразумных младших братьев за их поведение. Они лишь боялись, не вселился ли злой дух. А также прошу, чтоб перемещения пока были только на пике. А еще прошу не особо общаться с учителями и адептами. В сущности, Мин Фань может заменить их всех для общения с мастером, и мастера для общения с прочими. Он решит все задачи пика, а если у него возникнут затруднения, он может прилететь ко мне, и их решу я. Чувства, которые сейчас испытывал Шень Цинцю, можно было описать одним словом — гнев! К нему относились как к умалишенному ребенку, вечно доставляющему проблемы и нелюбимому. — Действительно, — холодно проговорил лорд Цинцзин, — как легко отправиться к Главе, чтоб он решил все проблемы, особенно когда у тебя есть Меч! — Шень Цинцю даже не пытался быть любезным! Его скудные воспоминания об этом человеке, которые, как яркие вспышки, появлялись несколько раз за время полета, были счастливыми: как тот улыбался, называл его Сяо Цзю, как обнимал за плечи, успокаивая, как обещал заботу старшего брата, и сейчас было очень досадно чувствовать и видеть эту разительную перемену. — Меч... м... меч Лорда Цинцзин... — Глава Юэ замолчал на время, видимо что-то решая для себя, — сейчас на Цанцюн. Меч Сюя весьма амбициозен и перестал воспринимать шиди своим хозяином после... Искажения Ци. М... Есть ряд обстоятельств, о которых говорил брат Му... он не уверен насчет Искажения... Я изучаю этот вопрос, и через пару месяцев, когда наступит момент нового набора учеников, а ты наберешься сил, освоишься и многое, возможно, вспомнишь, у этого Главы будет ответ о мече. Возможно, клинок даже признает хозяина. Сейчас же я попрошу брата Цинвея выковать похожий на Сюя, на котором можно будет летать, и если не доставать его из ножен при заклинателях других школ, меч будет неотличим от оригинала. Таким образом, мы избежим ненужных сплетен. И вроде все логично, такое вполне могло случиться, учитывая слабое совершенствование, но что-то заставляло Шень Цинцю усомниться в словах Главы Школы. То, что Юэ Циньюань избегал его взгляда, и то, как нервно сжимал и разжимал кулаки, выдавало его тревогу, да и говорил он торопливо и как-то неестественно. Но все, что сейчас мог лорд Цинцзин, — это сделать вид, что верит главе. Не усугубляя. Ослабляя бдительность. Создавая иллюзию послушности. — Собрание лордов через 3 дня. Этот брат хотел бы присутствовать на нем. — Не стоит, — резко проговорил Юэ Циньюань. — Там будет все как всегда — жалобы от местных, бытовые проблемы пиков, ничего стоящего. Отказ! Отказ во всем! Он негласно заперт на своем пике Главой, а Мин Фань, значит, надсмотрщик, который в любой момент побежит докладывать хозяину. — Я бы хотел узнать, почему моя одежда вызывает столь бурную реакцию окружающих, — продолжил разговор Шень Цинцю, чтоб как можно дольше дать возможность Главе Школы высказываться. Возможно, он получит хоть какие-то зацепки. — Ханьфу. Дело в том, что... На собрании Союза Бессмертных до основного состязания шли соревнования за призы. Этот комплект с его свойствами боевыми и защитными был главным призом. И выиграл его, — тут глава школы снова замялся, — твой ученик. Но не оставил эту роскошь себе на само испытание, как предполагалось, ведь одеяние имеет много защитных функций и даже лечебных, следовательно, выигравший его получал и фору в испытании, а подарил своему мастеру. И это очень спорный подарок от ученика к учителю. Конечно, ты принял его с неодобрением. Чувства того ученика всегда были... м... были велики к учителю, но случилось несчастье, и ученик погиб. В любом случае... не стоит думать об этом сейчас. Когда твое состояние придет в норму, и ты освоишься, мы поговорим о том инциденте. "Вот оно что! Все думают, что я плохо учил, не любил своего ученика, и, как я вспомнил, избивал, не оценил подарок, а теперь, и траур не закончился, я, как ни в чем не бывало, ношу этот шикарный наряд. Действительно жестоко для всех, кто любил Ло Бинхэ. Это ведь был Ло Бинхэ". Чувство острой боли и глубокого сожаления накрыло его. Он по-прежнему не мог вспомнить лицо юноши, только свои ощущения от его Ци — теплые и мягкие, обнимающие. — Что ж, думаю, мы выяснили то, что важно именно сейчас, и мне пора. Я рад, что брат пришел в себя. — Юэ Циньюань обогнул Шень Цинцю по широкой дуге, не встречаясь с ним взглядом, и поспешно вышел на улицу. А через несколько минут зашел Мин Фань, удивленный, что учитель один. Поднос был сервирован для двоих. Юэ Циньюань летел на мече в сторону пика мечников в полном смятении. Он больше не был уверен в своём решении. Раньше понимал, что придётся многое объяснять и много лгать. Осознавал необходимость следить за Лордом Цинцзин, словно за ребёнком — направлять, оберегать. Думал, что тот будет послушным и пойдёт по выстроенной для него дороге без лишних вопросов, пока так дезориентирован. Надеялся, словно ребёнка, провести по намеченному пути до финала своей задумки, а после уже решать последствия и уменьшать ущерб содеянного. Но не рассчитал, что личность вносит коррективы. Ведь ещё в детстве талант этого ребёнка был огромен, отмечен всеми, а душа никогда не была смирной и послушной, разум никогда не был тих — не принимал ничего на веру и догадывался обо всём, что представляло собой интригу, заранее. "Его нужно приостановить, замедлить, занять чем-то его душу, чтобы не было сил на расспросы. Я должен продумать свой следующий шаг!" — метались мысли в голове Юэ Циньюаня. — "Но как же он был прекрасен, как ему шло белое, как нежно свисающая прядь смягчала его обычно строгий образ. Он и в детстве отличался какой-то не поддающейся объяснению манкостью, и было ясно, что этот ребенок вырастет не только красивым, но и притягательным, а теперь, во взрослом теле, стал неотразим. Буду ли готов сам довести задуманное до конца, хватит ли у меня сил?!" Шэнь Цинцю же, решив лишить ученика своего общества пока не придумает, что с ним делать, жестом приказал тому выйти. Ему понадобилась пара часов, чтобы найти, во что одеться и сделать простую причёску. Он вышел из бамбуковой хижины после полудня и направился в бамбуковый лес, что привлекал его внимание с первой секунды появления. Стебли бамбука тянулись к нему, их ци была живительной водой, воздухом для Шэнь Цинцю! Как оказалось, имея под руками такой огромный неисчерпаемый источник, как духовный бамбуковый лес, признающий его хозяином, у Шэнь Цинцю были такие проблемы с самосовершенствованием. Ведь он знал, как всё исправить, и это надо было сделать давно. Погружённый в размышления, он наткнулся на поляну, чем-то знакомую. На валуне сидела девушка спиной к нему. Она всхлипывала. — Прошу прощения, что нарушил уединение, — произнёс он мягко. Девушка вздрогнула и подпрыгнула. Но, поняв, кто перед ней, склонилась в поклоне так низко, что её лица не было видно. — Эта ученица уже уходит и просит мастера простить её за несдержанность. — Этот мастер просит прощения, что напугал ученицу и хотел бы поговорить, — он сделал паузу. — О Ло Бинхэ. Девушка замерла, смотря в землю, выражая тем самым внешнюю послушность, но её учащённое дыхание выдавало нервозность. — Эта недостойная ученица выслушает всё, что скажет ей мастер. Шэнь Цинцю внутренне усмехнулся. Выслушает? Да нет! Это я тебя выслушаю. — Этот учитель хотел бы доверить тайну этой ученице, поэтому хотел бы узнать, умеет ли она хранить секреты? — Эта ученица сохранит всё сказанное в бамбуковой роще глубоко в сердце, — проговорила девушка, видимо решая, что сейчас откроется тайна гибели любимого ею юноши. — Что ж, тайна невелика. Но её не должны знать ни на нашем пике, ни на других, — он сделал паузу, чтобы заставить быть более внимательной, и окружил их барьером из ци, чем удивил ученицу. — Ты уже знаешь, что этот мастер пережил искажение ци? — Искажение? Мастер же провёл темномагический ритуал, чтобы улучшить своё совершенствование. — Что? — брови Шэнь Цинцю удивлённо приподнялись. — Все говорят... И глава Цинцяо подтвердил это... — Что ж, все могут говорить что угодно, а этот мастер скажет то, что знает он. День назад этот мастер очнулся и ничего не помнил вообще. Не помнил даже, как его зовут, — девушка потрясённо уставилась на него. — Сейчас этот мастер вспоминает обрывками прошлое, и у него много вопросов. Этот мастер сомневается, что он проводил темномагический ритуал, потому что он не идиот, чтобы так рисковать. Да и если бы он проводил что-то подобное, должны были остаться артефакты, ритуальный круг, остаточная тёмная ци, какие-то предметы, необходимые для ритуала... А раз их нет... — Шэнь Цинцю говорил уверенно, но сам этой уверенности не испытывал, ведь в этом и могла заключаться суть того, почему Юэ Циньюань, ранее так уважавший его, относился теперь к нему сдержанно и отстранённо. — Итак. Этот мастер вспомнил, что у него был ученик Ло Бинхэ, тот, который погиб, но он не помнит ничего, что было на Собрании. И если эта ученица расскажет всё, что знает, а также поделится своими мыслями и своими обидами на этого мастера, она очень поможет. Девушка смотрела недоверчиво, теребя рукав своего ханьфу. — Даже если эта ученица хочет перейти с пика Цинцзин на пик Сяньшу? И если она скажет мастеру много нелестных слов... — Этот мастер просит сказать всё, что она думает, всё, что на душе лежит камнем. Мастер с уважением относится к этой ученице и серьёзно воспримет все её слова. А эта ученица сможет извлечь пользу из разговора, она избавится от гнетущих её мыслей, а также, высказав всё в лицо этому мастеру, сможет освободиться от мучающих её эмоций! — предвкушающий вдох был наградой Шэнь Цинцю за старания. — Эта ученица ненавидит мастера! — произнесла она несмело, сжимая кулаки. И полилось... По ходу наивных и эмоциональных размышлений девушки Лорд Шэнь задавал вопросы, уточняя, чтобы составить полную картину происходящего. К огромному его сожалению, ученица не была свидетелем того, что случилось на Собрании и как погиб юноша, но была уверена, как и многие другие, что именно Шэнь Цинцю был виновен в его смерти. Лорд Цинцзин убедился, что то воспоминание с избиением было, и было не единственным. Он, как оказалось, просто ненавидел мальчишку. И почему-то называл его "зверёнышем". Странным было то, что Шэнь Цинцю помнил свои чувства к юноше, и они были более чем тёплыми, они были сострадательными. А ещё этот мальчик подходил Лорду Цинцзин на каком-то ментальном уровне. Рядом с ним было хорошо находиться. Было приятно. И чувствовалась защищённость. И всегда хотелось быть рядом, что он часто и делал. Мальчик почему-то его не замечал, но Лорду Цинцзин удавалось даже погладить того по голове. В эти моменты улыбка расползалась на лице ребёнка. Он жмурился, а потом выдыхал. Ему было приятно. Но почему-то никогда не искал источник прикосновения. Возможно, он думал, что ему показалось. Сейчас, заново переосмысляя случившееся, Шэнь Цинцю, снова столкнувшись с осознанием гибели дорогого ему юноши, испытывал горечь утраты и желание докопаться до сути. — Думаю, этой ученице стоит перейти на пик Сяньшу, как она того и хотела. Если, конечно, глава того пика не будет против, — девочка застыла удивлённо. — Эта ученица рада, что учитель её отпускает и не будет таить обиду, — как-то заторможенно произнесла она. — Что ж, думаю, через три дня я улажу вопрос о переводе. А этой ученице стоит пойти собирать вещи, — Нин Инъин, очень быстро закивав, испарилась. Шэнь Цинцю оглянулся. Это было то самое место, на котором когда-то толпа старших учеников избивала младшего. Шэнь Цинцю пустил ци по поляне и за несколько секунд нашёл чужеродный этому месту предмет. Подвеска из поддельного нефрита зацепилась за ветку дерева, растущую высоко от земли. Шнурок почти сгнил от времени. Лорд Цинцзин теперь уже знал, что этим мальчиком был Ло Бинхэ, а подвеска — единственное, что осталось от его приёмной матери. Починив шнурок, он надел украшение на себя. Он выяснит, как его ученик погиб и погиб ли, а пока гуаньинь останется с ним как напоминание обещания разобраться и в этой тайне. А ночью ему приснился сон, в котором он падал, и сердце парило от испуга. Но был пойман сильными руками. И над ухом раздался надтреснутый голос: — Учииитель. И, кажется, по его шее и уху провели губами. Шэнь Цинцю замер. Он знал, что это Ло Бинхэ, но не видел лица, затем декорации сменились, и он оказался в странном месте, где была выжженная пустыня из красного песка. Шэнь Цинцю стоял перед пещерой и снова испытывал страх. Вдруг в темноте проёма загорелись два ярко-красных глаза. — Учииитель, — снова услышал он знакомый голос и проснулся.