Волшебный ремешок

      Иногда беда, говорят, приходит откуда ни ждали, и это совершенно точно про мою жизнь. Меня зовут Саша Курочкина, если вы вдруг забыли, и огромная череда злоключений настигла мою жизнь, когда мне было шестнадцать, и я была юной оторвой, что училась в техникуме, обожала ходить на вечеринки, прогуливать учёбу и отлынивать от домашки. Тогда-то любопытство и загнало меня в гроб, ведь я полезла в дедушкин комод, нашла там волшебный ремешок-воспитатель, что прицепился ко мне как банный лист и принялся меня перевоспитывать. Поначалу было просто худо, потом ещё хуже, когда хозяином ремешка стал местный гопник Кабан, и без того не дававший мне спокойно жить, а с ремешком так вообще ужас. Дальше ремешок так и вовсе оказался частью страшного плана злых колдунов, мечтавших поработить мир, а главным тёмным колдуном мой отец, обманывавший нас с мамой все эти годы. Хоть в то лето всё и обошлось, но год спустя беды вернулись, когда я проводила лето в деревне вместе с мамой, надоедливым новоиспечённым отчимом и сводной сестрой Алисой, из-за которой, кстати говоря, беды и вернулись! Ведь это она додумалась достать хорошо припрятанный волшебный ремешок, и я снова стала жертвой вынужденного перевоспитания. Несмотря на то, что всё закончилось плохо — мой друг Феликс, бывший закованной внутри ремешка душой, погиб, как и местный задира из нашей деревни, а я ещё и осталась без парня — нам удалось окончательно и бесповоротно остановить тёмных колдунов, и с тех пор всё было хорошо. Хоть формально магический контракт всё ещё действовал, магия из ремешка ушла, и он остался валяться в комоде. Следующим летом уже всё было нормально, и я в конце концов попросту забыла всё произошедшее как страшный сон, и принялась жить самой обычной жизнью, хоть и крепко усвоила уроки перевоспитания. Но иногда беда, говорят, приходит откуда ни ждали…       Пришла она этим злополучным летом. С тех пор, как я в семнадцатилетнем возрасте пережила магические злоключения в деревне, в которую больше никогда не возвращалась, прошло четыре года. Сейчас мне двадцать один, я уже взрослая, окончила техникум и вот уже год как съехала от мамы, пусть и осталась жить в нашем районе. Просто отдельно, совсем как взрослая. Из нового — снова покрасила волосы обратно в рыжий цвет, совсем как в шестнадцать лет и раньше, так что мужики в магазине иногда дразнят меня бестией. Немножко обленилась и перестала ходить в зал, так что один особенно обнаглевший клиент в нашем магазине любит шутки ради называть меня больно жопастой, так как в летнюю пору я люблю ходить в обтягивающих шортиках. Я несколько лет терпела, но потом снова взялась за курение и пока не могу бросить, хотя ещё несколько раз пыталась. Моя лучшая подруга Настя, с которой мы прошли весь техникум от начала до конца, поступила в университет и уехала в большой город, и меня всё звала, но я всё откладывала, откладывала, а потом поняла, что ещё долго не поеду. Я стала работать продавщицей в местном алкомаркете недалеко от своей съёмной квартиры, и работаю там на пару вместе с миловидной молоденькой девочкой Юлькой, худощавой блондинкой с чересчур острым носом, которая в отличие от меня довольно инициативная, даже на работу всё время в блузочке ходит, пусть и не прячет под ней татуировки на руках, всё время засучивая рукава из-за жары. Юля метит в администраторы, поэтому всегда приходит вовремя и за всем следит, в то время как я считаю это временной работой… правда, это временно идёт уже довольно продолжительный срок. Кто-то, может, и скажет, что я сейчас обычная такая неудачница, которая не переехала в большой город и упустила нормальные перспективы, да ещё и зря в техникуме торчала, но я совершенно не согласна. Во-первых, у меня, может, жизнь сложилась получше многих моих старых знакомых? К примеру, вот был у нас на районе местный авторитет Кабан, с которым мне не посчастливилось жить в одном доме, но этажом ниже. Этот низкорослый гопник, бывший ниже меня на целую голову, что его отнюдь не напрягало, то и дело доёбывал меня на первом курсе, дразнил при всех Курочкой, и вообще проходу не давал. На втором курсе дела стали получше, мы даже дружили некоторое время, но это связано с историей с волшебным ремешком. Когда мы победили всех тёмных колдунов, магия исчезла, а вместе с этим у всех кроме нас с моей маман стёрлась память о приключившемся, в том числе и у Кабана. А так как наша дружба завязалась целиком и полностью из-за ситуации с волшебным ремешком, то с самого начала третьего курса он вновь принялся меня доставать, даже пуще прежнего, то и дело гонял, стебал и обзывал Курочкой, проходу не давал. Через полгода, правда, мои страдания прекратились, так как Кабан вылетел из техникума и его забрали в армию. После мы с ним уже не виделись, но я слышала от общих знакомых, что Кабан успел посидеть за кражу, а потом принялся работать на стройке. Я в своё время тоже на учёт попадала в возрасте семнадцати лет, но всё из-за вопиющего недоразумения, также связанного с волшебным ремешком. Ещё одна моя соседка Ниночка тоже уехала в другой город, но потом вроде вылетела из университета из-за собственной безалаберности, залетела от какого-то парня и вышла за него замуж. Большинство ребят из нашего района со временем куда-то переехали, так что тут вроде только я да Кабан торчим, но, к счастью, не видимся. Впрочем, мне и без Кабана хватает из-за кого огребать проблем — есть у нас постоянные посетители, местные гопники Димон и Кегля, которые покоя не дают, и именно с них, в общем-то, вся эта история и началась…       Итак, на дворе жаркий июльский день, несчастная двадцатиоднолетняя девушка с длинными рыжими волосами, откликающаяся на имя Саша Курочкина, или же Александра Курочкина, но никак не на глупое прозвище Курочка, одетая привычно в белую футболку, под которой видна её достаточно большая грудь, обтягивающие синие шортики с выпиравшей спортивной задницей, по которой она в своё время огребла на десять лет вперёд, и с оголёнными под ними длинными и здоровыми ножками, в белых кедах, всё по писку моды, стоит у магазина с глубоко несчастным видом и курит в ожидании принца на белом джипе… ладно, ладно, хватит этой глупой поэзии, короче, в обычный рабочий день после нескольких часов стояния у кассы, где я с ленивым видом задрав одну ножку назад, залипала в телефон и отвлекалась лишь на то, чтобы пробить постоянным клиентам нашего маленького алкомаркета сигареты, мы с Юлькой, моей напарницей, вышли на перекур. Именно в этот момент, конечно, на горизонте появились местные «авторитеты» — вышеупомянутые Димон и Кегля(это кличка, не пугайтесь), которые наведывались ко мне каждый день просто посоревноваться в остроумии и благодаря которым я ясно поняла, что кто, кто, а уж гопники в нашем районе точно никогда не переведутся! Ушёл Кабан, появился Муха, исчез Муха, да здравствует Крокодил, а теперь вот эти ходят, бездельничают. Если Димон был типичным таким Димоном — несуразно худощавый светловолосый парень, который вечно строил из себя хрен знает что, был до жути говорлив, то здоровый Кегля с вечно хмурым взглядом зачем-то таскал в руке ключи, которые крутил в этой самой руке, как будто бы застрял в девяностых. Хоть это и выглядело скорее уморительно, говорить ему подобного никто не решался. И уж я — тем более!       — Курочка, ровнясь! — рявкнул Димон, в ответ на что я изобразила натянутую улыбку, закатывая глаза и показывая, что мне уже поперёк горла все их шуточки. Впрочем, гопников моя реакция разве что веселила.       Они подошли к нам, и Кегля хмуро бросил, почему-то обращаясь именно ко мне, а не к Юльке:       — Дай-ка сигарету.       У меня что, на лбу, что ли, написано «Все гопари района, пожалуйста, доставайте именно меня»? Да не, такая длинная надпись тупо не уместилась бы.       — Купи, — попыталась отшутиться я, чтобы хоть как-то сбавить напряжение от мрачного тона этого Кегли. Но ирония улетела в молоко, а гопник ещё более косо на меня посмотрел. Я бы даже не удивилась, если б он прямо сейчас достал нож и принялся угрожать бы мне. Надо признать, угроза бы сработала!       Только вот его дружок Димон так довольно усмехнулся, такой усмешкой, мол, это залёт, попала наша Курочка, и начал нагнетать обстановку:       — Курочку, получается, нормальный пацан попросил удружить, а она предъяву кидает, мол, западло.       Признаться, если Кегля своим взглядом пугал, то Димончик этот откровенно бесил самим фактом своего существования — вечно такие люди провоцируют других на конфликт, создают проблемы, а сами при этом остаются в сторонке стоять, якобы не при делах. Хоть Юлька как могла помогла не перевести атмосферу на конфликт, посмеялась так, будто бы мы просто шутим — или в самом деле восприняла это за шутку — но я ощущала себя не в своей тарелке, и надо было как-то выкручиваться. В конце концов, эти гопники чуть ли не ежедневно в наш алкомаркет заходят, с такими лучше дружить, иначе потом никуда от них не деться. Так что я подавила всю свою внутреннюю неприязнь и обиду к Димону, и закосив под дурочку, что я умела хорошо, глуповато захихикала:       — Да что ты уж, Димончик, в самом деле, я ж прикалываюсь, что мне, для вас сигарет, что ли, жалко? Да вот, пожалуйста.       Хотя в самом деле было жалко, я всё-таки достала пачку и вытащив оттуда сигарету, вежливо протянула её Кегле, который всё также хмуро взял её и закурил. Димон же продолжил всё также весело трепать языком, встав рядом и обняв меня за плечо.       — О, вот это Курочка молодец, вот это исправила косяк. И всё равно жопастая такая же.       Издав чуть ли не хрюкающие смешки, Димон легонько пошлёпал меня ладонью по заднице, заставив дёрнуться, из-за чего сам гопник засмеялся ещё сильнее. Я же продолжила косить под дурочку, чтобы не выглядеть такой уж терпилой в творящемся беспределе, и пропела:       — Ну бли-и-ин, ну хватит-ка уже так делать, сколько можно?       — Сколько нужно, — весело подмигнул Димон, и погладил меня по рыжей макушке, мол, всё нормально, стерпится.       И вот так чуть ли не каждый день заходят и доёбывают, да ещё и без сигарет оставляют. И ладно бы это ещё можно стерпеть, но иногда и товар воруют. Что вот им скажешь, если они местные авторитеты в районе нашем, прямо во время работы придут, кто вот поможет? Так что меня вполне себе устраивала, а точнее, казалась терпимой, роль эдакой дурочки-продавщицы, которую можно иногда стебануть, но по-дружески, как будто это просто я им позволяю. Да и ладно, отмахнулась я, в конце концов, не такая уж и большая беда, что иногда заходят и доёбывают. В конце концов, с такими даже работать веселей, если, конечно, не сильно пьяные приходят, тогда могут и начать буянить.       Вечером после работы я вприпрыжку неслась в свою съёмную комнату в местном общежитии, да, да, я снимала комнату именно в общежитии, ибо там очень дёшево и на собственные развлечения зарплата остаётся, вроде сижек, выпить чего, сходить куда. На входе в общежитие меня тут же остановила наша проклятая старуха, баба Яга местная, вахтёрша — у неё глаза как у зомби каких-то из фильмов, пугающая она на вид, но к таким главное подход знать. Старуха тут же прошипела:       — Курочкина, стоять! Достала уже к себе мужиков водить, у нас тут не притон, доиграешься, выселю!       — Ой, да ладно Вам, Клавдия Семёновна, с ними веселее, — отшутилась я, начавши переминаться с ноги на ногу на месте и давая тем самым понять вахтёрше, что я слишком энергичная, чтоб тут всю жизнь простоять, и неуёмную энергию куда-то девать надо, например, чтобы добежать до комнаты.       — Дошутишься, Курочкина, выселю! — прокричала Клавдия Семёновна вслед, когда я уже повернула турникет на себя, чтобы он не запищал и пробежала вперёд, к лестнице. Пусть себе бросается проклятиями мне в спину, а чтоб выселять, для начала будьте добры догнать! Ну и что, что ко мне иногда кавалеры заходят, мысленно хмыкнула я тогда, я ж в конце концов девушка молодая, мне надо как-то личную жизнь обустраивать!       В целом, приключений больше не было и быть не должно было в привычной-то парадигме мира Саши Курочкиной, двадцатиоднолетней весёлой продавщицы алкомаркета — спустя час после этой встречи я сидела на кровати с ленивым видом и с ноутбуком поверх оголённых ножек и пялилась на всякие дебильные шоу в интернете, чтобы расслабить мозг после тяжёлого рабочего дня, как вдруг… дверь в мою комнату отворилась и внутрь зашла какая-то мадам на вид лет тридцати или около того. Была она, конечно, в форме, с формами, держала себя в тонусе явно, настоящая такая леди в обтягивающем платье, с гордым-гордым взглядом и ещё на каблуках. Интересно, чего такая в принципе в нашем районе делает, у нас подобные гости нечасто… а уж когда она оказалась в моей комнате…       — Э, э, милочка, Вы сюда как попали? — встрепенулась я, отложив ноутбук в сторону и вскочив с кровати. Пусть видит, что я тоже не пальцем деланная, и выгнать могу, если что.       — Саша Курочкина?       — Допустим.       Странная привлекательная и ухоженная женщина лет около тридцати достала из сумочки цвета такого же синего, как и её обтягивающее платье, какой-то документ, взглянула в него и после заговорила:       — Замечено за Вами нарушение. Вот уже четыре года как ты должна отбывать период перевоспитания у волшебного ремешка, а вместо этого ты не отбываешь, а мухлюешь. Ни разу за это время по заднице не получала даже, и думала, мы не заметим?       У меня застучало сердце от страха, когда я вновь услышала самую страшную фразу в моей жизни — волшебный ремешок. А ведь так надеялась, что это всё уже в прошлом…       — Чего? — начала вновь косить я под дурочку, — какой ещё волшебный ремешок, Вы в себе вообще?       — Короче, мне с тобой лясы точить некогда. В качестве наказания тебе сверху к тем шести годам ещё штрафной год, — ядовито ухмыльнулась дама.       — Да не буду я ничего отбывать! Ты кто вообще?! — тут же перешла я на крик, и голос дёрнулся. Выдала себя, короче, с головой, как она того и хотела.       — Я — создательница этих самых магических контрактов, которые были придуманы с целью перевоспитывать юных оторв, у которых хромает воспитание. Имя моё Агнесса, но не скажу, что приятно познакомиться.       — Создательница? Ты чем вообще думала, когда такое создавала? — прошипела я, — это… это из-за тебя я столько времени страдала в юности!       — Видать, недостаточно страдала, раз я к тебе пришла, — продолжала включать стерву эта Агнесса, — и чтоб больше без мухлежа, иначе в следующий раз накажу так, что на стены кидаться будешь, всё ясно?       — И не мечтай, я его носить больше никогда не… АЙ БЛЯ!       Когда я двинулась было в сторону этой Агнессы с целью как можно скорее выставить её за дверь, пока она чего дурного не удумала, стервозная дама щёлкнула пальцами и тут в открытое окно влетел ремешок и вдарил мне по жопе. Вот казалось бы, один удар, а сразу такая страшная ностальгия — будто все события возраста шестнадцати и семнадцати лет, давно позабытые, перед глазами пролетели. Я тут же выпучила глаза от боли, подпрыгнула и заорала:       — АЙ БЛЯ, ТЫ ЧЕГО ТВОРИШЬ?!       Агнесса эта самодовольно усмехнулась и скрестила руки на груди.       — Сейчас будет шоу, — заметила она вслух.       — Чего? Какое ещё… А-А-А!!!       Я завизжала, потому что ремешок обвился вокруг моего пояса, поднял меня в воздух и закрутил по кругу, из-за чего у меня очень быстро закружилась голова. Дальше ремешок отлетел вместе со мной к стене, затем к другой стене, и снова к прежней. В очередном злосчастном полёте я вдруг заметила, что это Агнесса крутит пальцем в воздухе, управляя моей левитацией.       — Хватит, хватит, пожалуйста, умоляю, я всё усекла! Вопросов больше нет! — заголосила я.       Агнесса в самом деле остановила мои злоключения, щёлкнула пальцами, и ремешок поднёс меня прямо к ней и опустил на пол ногами. Я чуть не грохнулась с непривычки — как же давно это всё было! — но всё же удержалась на ногах. Агнесса протянула мне магический контракт с ручкой и сухо сказала:       — В таком случае подпиши вот здесь, что с новыми правилами ознакомлена.       — Это что…       — Магический контракт, у нас всё законно.       — Но я… я и тот-то не подписывала! — испуганно замотала головой я, — он сам ко мне пристал, прицепился, как банный лист!       — Кто в здравом уме будет подписывать контракт на воспитание волшебным ремешком? Ты сама-то понимаешь, что несёшь?       Агнесса фыркнула.       — Их подписывают родители или опекуны, чтобы укротить несносных дочурок, каждый раз работает безупречно. Никто по сей день не жаловался.       — Вот я жалуюсь!       — Никто из опекунов или родителей, — уточнила Агнесса, — подписывай давай, или мне снова карусели устроить?       — НЕТ!       Я положила контракт на стол и даже не читая поставила подпись, понимая, что по сути подписываю смертный приговор на следующие шесть лет… семь лет! Это ж мне будет только двадцать восемь, когда я освобожусь. Атас, надо срочно что-то придумать!       — Послушай, Агнесса… мы можем поговорить?       Агнесса с довольно властным видом уселась на краешек моей кровати, лихо закинув ногу на ногу и как-то высокомерно взглянув на меня. Я села рядом и аккуратно, уже как-то робко спросила:       — Есть ли какой-то способ избежать семилетнего воспитания? Это Алиса, моя бывшая сводная сестра, липовый контракт состряпала и от балды написала про шесть лет. Может, что-то можно придумать?       — Знаешь, можно, — вдруг ухмыльнулась Агнесса, и хотя её ухмылка мне жутко не понравилась, сейчас я была готова на всё, — видишь ли, Саша, у меня в моей магической кампании всё идеально, всё по полочкам.       — О да, я заметила, — тут же закивала я, надеясь потешить эго Агнессы, чтобы задобрить.       Создательница худших ремешков во вселенной довольно хмыкнула.       — И это до жути скучно, — продолжила она, — нет никакого азарта, который я так люблю… поэтому я иногда устраиваю небольшие пари. Вот и готова тебе сейчас предложить одно: если ты продержишься месяц и к концу месяца исправишь все свои косяки в жизни и не наберёшь новых, я готова спустить тебе все семь лет не глядя.       — А если проиграю?       — Год сверху.       — Год сверху?!       По лицу Агнессы я поняла, что она не шутит — видимо, хозяйка контракта вошла в азарт, завелась, поскольку слишком довольно заулыбалась, в то время как я просто провалиться сквозь кровать была готова от ужаса. Но я всё равно издала тяжкий вздох, пожала протянутую руку Агнессы и выдавила:       — Хорошо, спорю.       — Можешь вешаться, Саша Курочкина, — хихикнула Агнесса.       Я не поняла смысла её слов, но в следующий момент ремень обвился вокруг моего пояса, а самой Агнессы будто никогда и не было в этой комнате. Мне же не верилось, что весь этот кошмар возвращается, и что я снова должна страдать из-за этого тупого волшебного ремешка…       — БЛЯ-Я-Я-Я-Я! — вырвалось у меня, и я тут же инстинктивно закрыла рот ладонью, пока эта вахтёрша не начала донимать, мол, снова шумлю, видите ли.