Волшебный ремешок

      Кажется, заварушка намечалась, что надо — мы стопились на лесной поляне около деревни, в которой мне не хотелось находиться от начала до конца, и теперь я ясно понимала, почему. С одной стороны, около бревна были мы с мамой, Кабаном, Алисой Мурзилкиной и Антоном, и все прятались за Феликсом в теле моего отца. Напротив же нас, рядом с привязанным к дереву дедом собрались Бальтазар в теле Крокодила, мой жутко надоедливый и в привычном своём амплуа, а теперь ещё и зомбированный дядюшка Эдик, и вечные подпевалы Крокодила — ставшая ведьмой Милана и обросший рогами верзила Вадим. Кажется, все они приняли свои привычные в моём понимании облики.       Очнувшийся связанный дед спросонья, видимо, ничего не понял, и пролепетал:       — Повелитель, я связал для вас Сашу Курочкину…       Эх, как жаль, что мне сейчас не до смеха! Крокодил даже не удостоил моего деда взглядом, он не сводил глаз с Феликса.       — Феликс, дружище, тебе не кажется, что это тело тебе не под стать? — съязвил Крокодил, — ты ведёшь себя не как хороший Проклятый.       — Одна ошибка: я больше не Проклятый.       — И ты сейчас пожалеешь об этом. Ты, — Крокодил обратился к дядюшке Эдику, — схвати мою дочь.       Я и глазом моргнуть не успела, как Феликс с Бальтазаром схлестнулись в магическом поединке при помощи каких-то шаровых молний, стихийных заклинаний в придачу с летающими ветками и камнями, и выстрелами магических зарядов друг в друга. Битва была жаркой, но, похоже, Феликс и впрямь был лучшим его Проклятым, поскольку параллельно успевал рубиться и с норовившей ударить исподтишка Миланой. Кабан тоже не сплоховал, схватил палку, и отбежав подальше от магических дуэлянтов, стал манить к себе Вадима словно быка красным полотном.       — Я тебе щас внатуре все рога пообломаю, — пообещал главный гопник моего технаря, и я прекрасно знала, в отличие от Вадима, что лучше поверить его угрозам.       Здоровяк Вадим же оттолкнулся ногой от земли, словно копытом, и бросился в сторону Кабана рогами вперёд. Мой сосед-гопник показал, что держит себя в форме, поскольку умудрялся раз за разом изящно отпрыгивать в сторону от атаки и ещё и лупить Вадима по спине или вовсе заднице палкой. В конце концов, правда, Кабан начал выдыхаться и обратился к Антону, топтавшемуся рядом с нами:       — Помогай давай!       Антон побежал помогать Кабану, а я попятилась назад от страха, совершенно позабыв, что позади меня торчащее бревно, задела задницей острый сук и подпрыгнула на месте, инстинктивно схватившись ладонью за задницу, и выкрикнула:       — АЙ БЛЯ!       Да уж, умею я вляпаться в подобное даже в такой ответственный момент…       Милана совсем скоро доказала, что не всегда формула «Сила есть — ума не надо» является рабочей, поскольку хоть у неё и появились магические силы, но тактики явно недоставало, и один раз в разгаре боя она случайно запустила заклинание не в Феликса, а в Крокодила. Тот недовольно прорычал:       — Не мельтеши под ногами.       Феликс в этот момент довольно захихикал, воспользовавшись секундной передышкой, и дед мой не сплоховал — обратился к Милане:       — Эй, девчонка, освободи меня!       Алиса в своём привычном репертуаре не намеревалась опускать руки даже когда нам всем угрожает такая опасность, а потому принялась хватать с земли камни и кидаться ими в Милану и моего деда, всячески мешая спасательной операции.       — Да ты достала! — выкрикнула в какой-то момент Милана, повышая градус напряжения.       Милана хотела было выстрелить в мою почти сводную сеструху заклинанием, но случайно попала в пробегавшего между ними Антона, и тот покатился вниз, в овраг.       — АНТОН! — одновременно выкрикнули мы с Алисой и переглянулись. Кажется, у Мурзилкиной только сейчас включился инстинкт самосохранения, она нагнулась и отбежала в сторону.       Мы с мамой испуганно вжались руками в локти друг дружки, мысленно молясь выйти из всей этой ситуации живыми, и в этот самый момент к нам подошёл зомбированный дядюшка Эдик, который уже куда лучше держался на ногах. Ох, а я только было после всех пережитых событий забыла, как сильно он меня выводит из себя, как нездоровый по человеческим меркам отчим вцепился в другой мой локоть и потянул в другую сторону. Я завизжала от боли.       — Эдик, пусти её, пусти, слышишь! — закричала мама, но безуспешно. Кажется, сейчас она боролась между любовью ко мне, своим на самом деле крепким характером и симпатией к хахалю, — я не шучу, пусти её!       Я сама попыталась вырваться и убежать в другую сторону, но дядюшка Эдик слишком крепко держал мою руку. Он начал бездумно махать второй рукой и скорее случайно зарядил мне по заднице, крепко так зарядил, прозвучал звонкий шлепок, а я, в свою очередь, подпрыгнула на месте и проскрежетала зубами от боли:       — АЙ БЛЯЯЯЯЯ!       Мама выпучила глаза от шока, глядя на это, и кажется, сейчас вспомнила про свой небольшой курортный роман с Виталей, неформалом из бурной молодости, и это воспоминание придало ей сил. Мама выдавила:       — Прости, Эдик, это всё потому, что ты зомби!       А после мама, невзирая на то, что она вообще-то в коротеньком платьице с тапочками, а не в рыцарских доспехах, налетела на Эдика, принявшись толкать его в сторону и дёргать за волосы. Я рывками выдернула свою руку, но не удержав равновесие, вслед за Антоном покатилась вниз с оврага, то и дело ударяясь задницей об землю и выкрикивая на ходу:       — Да бля! Ай бля!       В конце концов, мой полёт закончился тем, что я налетела прямо на валявшегося на спине Антона, и случайно инстинктивно согнутой ногой вдарила ему коленом по яйцам. Антон заскулил от боли, а я, отдышавшись, виновато пропела:       — Антон, прости, пожалуйста.       Сейчас, в самый разгар такого страшного боя, когда мы с Антоном лежали друг на друге, я вдруг вспомнила, как пока пряталась от Крокодила и его компании на чердаке дома, тот сказал, что Антон испытывает ко мне любовный интерес. Ну нашла о чём сейчас думать! Я додумалась наконец-то убрать колено с больного для Антона места, и поднялась, а затем помогла подняться и главному очкарику деревни.       — Ты в порядке? — заботливо спросила я.       Тот поспешно закивал, и я, больше чтобы подбодрить, обняла Антона. В это самое время Кабан всё-таки добился успеха на пару с присоединившейся к нему вместо выбывшего Антона Алисой — Вадим воткнулся рогами в дерево и застрял, а захохотавшие Кабан с Алисой дали друг другу пять. Что ж, кажется, эти двое нашли общий язык куда быстрее нас, у меня вот год ушёл, чтобы Кабан прекратил меня прессовать. Милана же всё-таки смогла развязать верёвки моего назойливого деда, воспользовавшись тем, что никто пока не швыряет в неё камнями, и присоединилась к бою с Феликсом, пытаясь выбрать более выгодную тактику. Пока Феликс был занят двумя противниками сразу, Кабан с Алисой лупили застрявшего Вадима, а мама боролась с нашим дядюшкой Эдиком, не чувствовавшим, в отличие от неё, усталости, освободившийся дед смог уловить момент и скатиться вниз в овраг. Так как в отличие от нас с Антоном он сделал это по своей воле, дед пострадал не так сильно — застал нас врасплох именно в тот момент, когда я обнимала Антона. Я тут же отпрыгнула от друга и настороженно посмотрела на тяжело дышавшего деда. Меня взяла обида: чего вот этот старый таракан никак не уймётся, он давно уже копыта откинуть должен был, он уже еле дышит, а всё лезет и лезет!       — Ты. — Старик указал пальцем на меня, — ты со мной идёшь, к Бальтазару.       — Да отстань ты уже от меня! Тебе помирать пора, ясно?       — Ты язычок-то прикуси, шалава малолетняя, зря я тебя хорошенько не порол раньше, — оскалился дед, вызывая всё большую злость и обиду, — ты на себя посмотри, тут бой идёт, а ты на парней вешаешься. Такая же несносная, как раньше, вечно вакуум вместо мозгов, всё о вечеринках своих и думаешь, вся в маму свою. Ничего, хоть что-то хорошее в жизни сделаешь, деду подарок напоследок. Я не для того столько шёл к могуществу, чтобы остаться в итоге ни с чем из-за какой-то жалкой, несносной девчонки и прожить оставшееся у меня время в нищете. А ну живо пошла со мной, иначе снова носок в рот засуну, поняла?!       Конечно, какая-то часть меня хотела сейчас подчиниться, как я делала даже слишком часто, послушаться этого очередного тирана-воспитателя, возомнившего себя самым умным на свете, но либо моя обида на деда за его бесконечные предательства уже превысила все возможные нормы, либо мой новый, рвущийся наружу характер снова дал о себе знать. Я ведь смогла в прошлом году взглянуть в лицо опасности, когда мы с Бальтазаром сидели в моей комнате, пусть он потом и заткнул меня крепким ударом ремешка. И даже Кабана тогда ударила, когда он был зомби. И в мамином подсознании в школьной столовой против Олежи выступила, хоть и получила потом за это. Нет уж, я больше мириться не намерена, всё-таки я ведь дочь Бальтазара, так что это не мне, это деду надо бояться! А я теперь буду совсем другой!       Взяв волю в кулак, я завизжала и рванула прямо в сторону этого низкорослого старика, уже довольно немощного. Уж его-то я точно повалю! Так, по крайней мере, я думала, пока дед вдруг не отпрыгнул в сторону и не умудрился ловко схватить меня за руку и скрутить эту самую руку за спиной. Я запрыгала на месте, вскрикнув от боли, а дед прорычал:       — Я тебе дам родного деда не слушать!       — Никакой ты мне не… АЙ! — я зажмурилась от боли, безуспешно пытаясь вырваться.       Дед с огромной силой шлёпнул меня ладонью по заднице, я дёрнулась на месте и снова закричала:       — АЙ БЛЯ!       — Мало тебе?! Мало?!       Дед снова наградил меня звонким шлепком, от которого жопу зажгло, а я заскулила:       — Да не мало, не мало, пусти!       — Ну раз мало, на ещё!       — АЙ БЛЯ!       Меня брала горькая обида за то, что я решилась наконец-то дать отпор, а не терпеть, а этот старый таракан оказался уж слишком боевым и даже сейчас, на склоне лет, не думал сдаваться и каким-то неведомым образом побеждал меня. Казалось бы, моя участь уже предрешена, но тут Антон налетел на деда сзади, принялся душить его, они оба грохнулись на землю. А так как дед не пожелал и сейчас отпускать мою руку, я животом вниз упала вместе с ними. Дед даже сейчас борясь одной рукой с цепкой хваткой Антона и задыхаясь, ноги умудрился скрутить вокруг моей шеи и душил уже меня. Я тоже принялась кашлять и беспомощно хватать ртом воздух, а дед прохрипел:       — Дура малолетняя… ты у меня кое-что другое будешь ротиком своим хватать…       А потом дед замолчал и отключился, а Антон отпустил его и оттолкнул это отключившееся тело в сторону. Я принялась кашлять из-за недостатка кислорода, Антон помог мне подняться, и я упёрлась на него, так как с трудом стояла на ногах.       — Саша, ты в порядке? Саш!       САШ!       Это в моей голове прозвучал голос Феликса, я помнила, как работает наша связь. Феликс мысленно обратился ко мне.       «Саша, будь готова. Сейчас я вложу все силы в один удар и разобью защиту. Вы бегите. Готовься!»       У меня бешено застучало сердце из-за переваренного в голове. Что Феликс такое задумал?! Он в себе вообще?! Он же…       Всё дальше происходило как в тумане — я потянула Антона за руку и потащила наверх, вспоминая все физические тренировки от Олежи, да и от Кабана. Я хотела сейчас больше всего попасть к остальным, хотела увидеть Феликса. И увидела лишь в самый последний момент, когда на него с двух сторон налетели Крокодил и Милана, а Феликс оглянулся на меня, и мы встретились взглядами. У меня заколотилось сердце, и либо я себе всё надумала, либо Феликс как будто одним лишь взглядом напомнил мне о моей миссии отправиться в лавку и суметь найти амулет. Параллельно он шептал заклинание, и я поняла, к чему всё идёт. Сейчас он вложит все силы в разрушение защиты деревни, ослабнет и они его прикончат. Мне хотелось броситься прямо к нему и оттащить от этих коршунов, хоть я и понимала, что они от меня в такой заварушке и мокрого места не оставят. Но всё произошло, а я не смогла ни на что повлиять — магический взрыв, у Крокодила и его подчинённых затрещали головы, мама потянула меня за руку и мы со всей нашей командой бросились бежать подальше. Я лишь пару раз успела беспомощно оглянуться в сторону Феликса, на которого с новой силой накинулся Крокодил. Кажется, это был последний раз, когда я видела и своего друга, и тело моего отца.       Мы добежали до остановки и всем скопом влетели в тесную маршрутку, где водитель армянской наружности с акцентом проворчал, куда мы спешим, а ему сразу несколько голосов прокричали:       — ГОНИ!       Я с максимально подавленным видом плюхнулась на сиденье в компании Кабана, в то время, как позади меня Алиса с любопытством расспрашивала Антона, что там у нас произошло, и до моих ушей долетали лишь отрывки их разговоров, на которые мне было глубоко наплевать. Сейчас на всё было наплевать, даже на боль в жопе после полученных ударов, я просто уставилась в одну точку и думала о произошедшем с Феликсом.       — Курочка, да чего хмурая такая? — как всегда весело заговорил со мной Кабан, и обняв меня за плечо, потряс, — радоваться должна, петь, плясать, мы ж от колдунов вырвались.       — Это из-за меня Феликс погиб, — сухо отозвалась я.       Кажется, даже у Кабана не нашлось в ответ шутки на это, и говорило это только о том, что дела совсем плохи. Сейчас я будто много чего понимала, что и озвучила Кабану:       — Я в прошлом году обвиняла маму в том, что когда она встряла в ситуацию с ремешком, то сидела на жопе ровно. Думала, из-за неё у меня такой характер. Но мы попали в её воспоминания, и оказалось, что мама с самого начала готова была сражаться, и когда я в прошлом году оказалась в опасности, она сразу пришла мне помочь. Просто мама повзрослела, и думала ещё и о моей безопасности, поэтому и просила ни во что не лезть. А я так поздно это поняла. Мама из-за меня в это во всё ввязалась, это я по своей глупости полезла в тот комод в прошлом году… и потом я ещё столько ошибок наделала, а когда надо было, наоборот, бездействовала, сидела на жопе ровно. Это мне себя надо было обвинять во всём том, в чём я маму винила. Феликс сказал, я смогу решить задачку, где Сова спрятал этот амулет, пожертвовал жизнью из-за этого. Я больше не собираюсь допускать прежние ошибки.       Кабан на удивление внимательно выслушал всю мою депрессивную речь, не перебивая, как настоящий друг, и всё это время обнимал меня за плечо. После отпустил-таки моё плечо, издал задумчивый вздох и со шлепком положил ладонь мне на оголённую ляжку и ответил:       — Найдём мы амулет, не загоняйся. Меня тоже эти колдуны уже заебали.       Я слабо улыбнулась в ответ, а Кабан всё-таки хохотнул.       Приехав в наш старый недобрый район, мы сразу всей толпой двинулись в сторону волшебной лавки, которую теперь оккупировала Беатрис. Бывшая Проклятая с недоумением уставилась на всю влетевшую внутрь ораву и не могла поверить своим глазам, когда мы начали обыскивать каждый уголок лавки.       — Это чё за цирк уродов?       Я подошла к Беатрис и воинственно скрестила руки на груди и задрала подбородок, и гордо сказала:       — Значит так: Феликс мёртв, и он погиб, спасая меня. Он поверил, что я могу отыскать амулет, за которым охотится мой отец, потому что этот амулет спрятан где-то здесь и может быть чем угодно. Я знаю, у нас с Вами, мягко говоря, натянутые отношения, но я знаю, Феликс ради Вас ввязался во всё это, он был плохим Проклятым, но хорошим человеком. Поэтому если в Вас осталось что-то человеческое, пожалуйста, не мешайте нам… а лучше помогите.       Беатрис устало выдохнула, ей явно непросто было выслушать весь этот поток сознания.       — Пойду выпью под это дело, — лениво бросила бывшая Проклятая и двинулась на склад.       Ладно, можно считать, что я почти что добилась успеха своей речью, так что это немного даже меня подбодрило. Дело оставалось за малым — отыскать амулет, который может быть чем угодно, в лавке, набитой сверху донизу всяким хламом. Это казалось почти что нереальной задачей, но сдаваться было нельзя, точно не сейчас.       Спустя пару часов поисков, не давших совершенно никаких плодов, энтузиазм всё же немного угас. Перерыв ещё одну коробку со всякими странного назначения игрушками, я устало выдохнула и уселась за бывший стол Совы, взявшись руками за голову. Ко мне подошла мама, ласково погладив меня по плечу, и заботливо поинтересовалась:       — Саш, ну ты чего приуныла? Найдём мы этот амулет.       — Да это невозможно, он же годами к этому готовился, и раз даже папа так и не узнал, чем может быть амулет, чего от меня ожидать? Феликс меня явно переоценил.       Мама задумчиво прикусила губу.       — Раз Сова был таким гением, он наверняка мог предвидеть, что в конце концов тебе придётся отыскать настоящий, и разве он упустит такую возможность убить своего злейшего врага? Может, он дал тебе какую-то подсказку, которую ты сможешь понять только сейчас?       — Ну… не знаю, — обречённо изрекла я.       — Сашка, соберись. Вспомни внимательно всё, что происходило в этой лавке, давай, напряги извилины.       Я попыталась напрячь извилины, но ничего не выходило. Вот что, что Сова мог сказать такого? Мне абсолютно ничего не лезло в голову. Сидевшая сейчас в кресле-качалке с бутылкой вина в руке Беатрис язвительно бросила:       — Можете попробовать ей ремнём по жопе вдарить, у неё так обычно мыслительный процесс включается.       Мама косо поглядела в сторону Беатрис, но предпочла ей ничего не говорить. Вместо этого вновь посмотрела на меня.       — Давай, Саш, ты помнишь вашу первую встречу?       — Ну… ну помню, — устало отозвалась я, поскольку мозг уже кипел, — но там не было ничего такого. Мы с Настей пришли в эту лавку, потому что Феликс нам её показал, и я сначала приняла её за самую обычную лавку. Мы просто ходили, осматривались, Настя потянулась к маске, а я говорю: не трогай.       Тут меня осенило, и я с восторженным видом вскочила из-за стола, подняла указательный палец и добавила:       — Сова тогда первое, что сказал: не стоит прикасаться к вещам, истинного предназначения коих не знаешь. Я сначала подумала, что дурость сморозил, но что если под истинным предназначением он имел ввиду двойное дно?       Я подбежала к совершенно непримечательным маскам, которых я почему-то тогда испугалась и стала отговаривать Настю их трогать. Быть может, зря? Я стала перебирать маски, одну за другой, и все они выглядели как самые обычные маски. Ничего такого. От обиды я бросала их все на пол.       — Да блин, а я-то подумала…       Я замерла, поскольку послышался ещё какой-то странный звон. Одна из масок упала не просто с глухим ударом, как все, послышался ещё один. Наклонившись, я подняла маску и увидела на полу лежавший под ней амулет. В точности такой же как амулет под двойным дном в комоде, только, похоже, настоящий. Я взяла его в руку и ощутила какой-то магический прилив. Такой же, как в прошлом году, но будто в разы сильнее. У меня даже волосы стали завиваться, словно от ветра.       — Нашла… я нашла! — радостно прокричала я, ликуя, что всё было не напрасно.       Все остальные подбежали ко мне, и я радостно запрыгала на месте, впервые за всё время приключений ощутив себя не бесполезной.       — Я нашла, нашла, нашла!       — Ура! — издевательски подхватила Беатрис и поднялась с кресла, пошатываясь в алкогольном опьянении, и даже похлопала ладонью по руке, — только чему вы радуетесь, я понять не могу. Только Проклятый сможет убить твоего папочку, ты в курсе, Сашенька? Или подумала, что ты избранная какая-то? Так вот спешу тебя огорчить, Феликс был единственным таким полоумным Проклятым, готовым поставить на кон свою жизнь. Второго такого вы не найдёте.       В голосе Беатрис словно прозвучала нотка обиды, но затем женщина отвернулась и вновь плюхнулась в кресло. Я тут же вспомнила о гибели бывшего надзирателя, внутри как будто всё похолодело, и стало очень тоскливо. После громадной череды неудач была одна-единственная небольшая личная победа, и даже она сошла на нет. Мой папа явно додумается прийти сюда, и что тогда? Он найдёт амулет, а даже если не найдёт, у него уже достаточно сил, чтобы начать снова собирать армию. Наш единственный шанс на победу мёртв, и от этого было очень скверно. Я чувствовала, что уже проиграла. А может, я проиграла ещё в тот момент, когда год назад залезла в этот дедовский комод. Это всё было их планом — моего папаши, моего омерзительного деда, и они выиграли. А я проиграла, и сейчас очень даже ясно это понимаю.