Маг и Кровь

Дождь без устали стучал по окнам поместья Хенитьюз. Капли, словно неугомонные музыканты, выбивали ритм на стёклах, заполняя тишину тягучими звуками. Это была ночь, в которой дождь, казалось, стал ещё одним обитателем огромного дома, погружённого во тьму. Здание, словно живое, дышало тяжело и неровно: каждое скрипнувшее дерево в полу, каждое эхо шагов усиливали ощущение, что каменные стены наблюдают за каждым движением. Массивные каменные стены, украшенные изысканными картинами в золотых рамках, словно хранили в себе дыхание прошлого. Они рассказывали о поколениях рода Хенитьюз, о силе и власти, которые передавались из поколения в поколение. Высокие арочные окна, заслонённые тяжёлыми бархатными шторами, прятали внутренний мир поместья от остального мира. Огромные дубовые двери с золотой резьбой казались воротами, через которые судьба входила в дом. Сегодня это величие и холодная монументальность подавляли всех, кто находился внутри. Но этой ночью поместье затаило дыхание. Даже мельчайшие звуки стали тише, словно и сама природа старалась не потревожить ту тревогу, что витала в воздухе. Ночь, окутанная непроницаемым мраком, казалось, была свидетелем чего-то важного. В эту ночь граф Дерут Хенитьюз, обычно сдержанный и уверенный в себе, переживал одно из самых тяжёлых испытаний в своей жизни. На втором этаже, в длинном коридоре, граф, высокий мужчина с каштановыми, слегка вьющимися волосами, мерил шагами пространство. Его нервные шаги, гулко разносившиеся под сводчатыми потолками, смешивались с шумом дождя. Он выглядел растерянным, и в его движениях ощущалось беспокойство, граничащее с отчаянием. Дерут то и дело бросал взгляд на массивную дверь в конце коридора — дверь, за которой находилась его жена Джур. Каждая секунда казалась ему вечностью. За дверью происходило то, что могло изменить всё: его жизнь, его семью, весь его род. Мысли вихрем проносились в его голове, и он никак не мог их остановить. — Господин, — тихо произнёс Рон Моллан, преданный дворецкий графа, который находился здесь с самого начала этого долгого ночного испытания. Его голос был мягким, но глубоким, как у человека, который привык говорить, когда это действительно необходимо. — Прошу вас, успокойтесь и присядьте. Ваши шаги не помогут госпоже. Дерут резко остановился. Его взгляд, полный гнева и беспокойства, устремился на дворецкого. — Как я могу сидеть, Рон? — произнёс он, жестом указывая на дверь. — Она там, одна, в этих муках. А я? Я здесь. Беспомощный и бесполезный. Рон, мужчина средних лет с аккуратно уложенными волосами и безупречным видом, лишь слегка склонил голову. Он понимал, что любые его слова сейчас могут быть восприняты неправильно, но всё же попытался успокоить графа. — Госпожа сильная, — ответил он сдержанно. — Она справится. Она всегда справлялась. Вы знаете её лучше меня. Эти слова только усилили терзания Дерута. Он знал, что Джур действительно сильная. Её стойкость и решимость всегда восхищали его. Но сейчас, когда он слышал её приглушённые крики, эти слова казались лишь попыткой самоуспокоения. — Но что, если что-то пойдёт не так? — тихо произнёс он, опуская голову. Его голос дрогнул, и на мгновение он выглядел сломленным. — Я не прощу себе, если... если... — Ваш долг — сохранять самообладание, господин, — твёрдо произнёс Рон, подходя ближе. — Госпожа не простит вам, если вы потеряете себя. Дерут прикрыл глаза, пытаясь обуздать свои эмоции. Он сделал глубокий вдох, но это не помогло. Крики, доносившиеся из-за двери, разрывали его сердце. Он чувствовал, как беспомощность захватывает его с головой.

***

В комнате за массивной дверью Джур Хенитьюз сражалась за жизнь. Её тело, обессиленное часами схваток, казалось, достигло предела. Но она не сдавалась. Её воля, крепкая как сталь, толкала её вперёд. Она лежала на огромной кровати с резным изголовьем, её алые волосы спутались и были мокрыми от пота. Красно-карие глаза, всегда горевшие решимостью, сейчас были затуманены болью. Но даже в этом состоянии в её взгляде читалась непоколебимая сила. — Вы великолепны, миледи, — ободряюще сказала повитуха, сидя у её ног. Её руки, привычные к своей работе, двигались уверенно. — Осталось немного. Совсем немного. — Я справлюсь, — прошептала Джур, стиснув зубы. Её голос был слабым, но решительным. Каждая схватка была как огонь, который выжигал всё внутри. Но Джур не могла позволить себе остановиться. Она думала о своём муже, о том, как он переживает за неё за дверью, и о ребёнке, который должен появиться на свет. Эта мысль придавала ей силы.

***

Дерут тем временем продолжал метаться по коридору. Он снова и снова смотрел на дверь, словно надеясь, что это каким-то образом поможет его жене. Наконец он обернулся к Рону, его глаза блестели от сдерживаемых слёз. — Почему она так кричит? Это нормально? — спросил он, почти умоляя о правде. Рон кивнул, выглядя уверенным. — Повитуха сказала, что всё идёт как должно. Вы можете ей доверять. Но Дерут не мог успокоиться. Его сердце сжималось от каждого звука, доносившегося из-за двери. — Рон, — тихо произнёс он, — если что-то случится с ней или ребёнком... Рон не дал ему договорить. — Ничего не случится, господин. Вам нужно довериться судьбе и госпоже. В этот момент дверь резко открылась, и в коридор вышла повитуха. Её лицо, хоть и уставшее, озаряла улыбка. — Граф, у вас сын! — радостно объявила она. Дерут замер. На мгновение ему показалось, что он ослышался. — Сын? — переспросил он, не веря своим ушам. — Да, сын, — подтвердила повитуха. — Всё прошло хорошо. Граф, едва дыша, прошёл в комнату.

***

Внутри, на кровати, лежала Джур. Она выглядела измождённой, но в её глазах светилась радость. На руках у неё покоился маленький свёрток. — Дерут, — позвала она, и её голос был слабым, но счастливым. Граф подошёл ближе. Его сердце, казалось, вот-вот разорвётся. Он осторожно сел рядом и посмотрел на лицо ребёнка. Мальчик был крошечным, но уже сейчас Дерут видел в нём черты Джур. — Его зовут Кейл, — тихо, почти шёпотом, произнесла Джур, улыбаясь. Дерут обнял жену и тихо прошептал: — Ты сильнее всех. Спасибо тебе.

***

На утро дождь прекратился. Солнце осветило стены поместья, словно приветствуя новую жизнь.