Fixing Fractured Worlds We Briefly Broke / Исправляя Расколотые Миры, Которые Мы Ненадолго Сломали

Первое, что Соник ощущает, когда его разум проясняется, — это тупая боль, которая распространяется по всем его конечностям. Второе, что он осознаёт, — это то, что, когда он пытается выудить из своего мозга хоть какую-то информацию, у него ничего не выходит. Он почти ничего не может вспомнить…. Что случилось? Что он делал в последний раз…? Чем дольше он пытается найти ответы, тем больше понимает, что он просто… так устал. В последнее время ему так трудно просыпаться, что он чувствует себя медведем, выходящим из многолетней спячки. Его чувства борются с туманной темнотой в голове, когда он вдыхает грудью, пока его тело продолжает шевелиться. Он также чувствует, что его горло словно разорвано… вероятно, ему нужно выпить воды. Он заставляет свои мышцы двигаться, поворачивая голову влево, но в тот момент, когда он это делает, его больно ударяет навылет, и он вздрагивает. Он тихо стонет, пытаясь справиться с болью. После своего возгласа он едва различает вокруг себя шорох, словно кто-то… или что-то движется. Он не один...? Подождите. Вопрос получше. Где он вообще находится? Синий ёж заставляет себя открыть глаза, и в висках у него отдаёт болью, когда он моргает, протестуя против резкого света, который его встречает. Он щурится, чтобы уменьшить боль, и моргает, чтобы сфокусировать зрение. Первое, что он видит, — это пушистое одеяло цвета оникса, накинутое на его тело… которое очень мягкое. Его голова покоится на такой же тёмной подушке, которая кажется буквально облаком, контрастирующим с его тяжёлыми конечностями. Однако напротив тёмных цветов лежат тёмно-красные простыни. Он лежит на кровати… но это не его кровать — он уверен в этом . Он смотрит налево и видит тумбочку из тёмного дерева, на которой стоит простая красная лампа… и закрытая бутылка с водой. За прикроватной тумбочкой находится стена, выкрашенная в глубокий чёрный цвет (кажется, это основная тема), с большим вырезом посередине, чтобы можно было вставить высокое окно, которое почти достигает пола и потолка. Шторы на окнах красные, внизу они выцвели до чёрного, возможно, на них есть узор, но он не может разглядеть его, потому что они прижаты к стеклу, открывая яркий дневной свет снаружи. Что за эмо-спальня… Его взгляд скользит мимо дальней занавески к стене у изножья кровати, где он наконец видит своего известного соперника, прислонившегося к чёрному столу. Он опирается руками на край столешницы по обе стороны от себя, чтобы удержать равновесие, и внимательно наблюдает за героем. Рядом лежит закрытая книга, может, он читал? Но Соник не может долго думать об этом, потому что его отвлекает пугающе непроницаемое выражение лица соперника. Затем всё это внезапно нахлынуло на него, когда его разум перешёл на новый уровень осознанности. Кошмар — Шэдоу допрашивает его — они бегут — а потом… Соник теряет сознание. О, Соник такой обреченный. Спидстер тут же пытается встать с кровати, отталкиваясь от неё обеими руками и принимая сидячее положение. Но от этого движения у него кружится голова, и он вынужден зажмуриться, чтобы уменьшить боль, пронзающую голову при движении. Он подносит правую руку к виску в слабой попытке унять пульсирующую боль. Каким-то образом в промежутке между ударами ножа, вонзающегося в его голову, ему удаётся уловить, как другой ёж в комнате резко рявкает в ответ на его действия, но этого недостаточно, чтобы полностью его остановить. — Не вставай. — приказывает Шэдоу, и его голос становится тише, когда он пересекает комнату. Соник замирает, услышав просьбу, его глаза по-прежнему закрыты, чтобы уменьшить боль, он уже частично поднялся, но уверен, что справится. Внезапно он чувствует, как чья-то рука грубо хватает его за левый бицепс, удерживая на месте, пока что-то шаркает у него за спиной, и в уши ему ударяет шорох ткани. Через мгновение звуки стихают, и вторая рука крепко хватает его за правую руку, прижимая к груди, слегка приподнимая, и он вынужден отступить к мягкому облаку спинки кровати… Затем руки исчезают, и Соник моргает, открывая глаза, щурится, корчит гримасу и бросает взгляд назад, чтобы увидеть подушки, подложенные под его спину и изголовье. Шэдоу… подкладывал ему подушки? Соник оглядывается на Шэдоу, не в силах скрыть недоверие на своём лице. Что происходит прямо сейчас? Почему Шэдоу помогает ему? Другой ёж на секунду заморгал, прежде чем его лицо нахмурилось. Однако Соник не может смотреть на Шэдоу дольше, чем мгновение после этого действия, потому что яркий свет, освещающий тёмного ежа сзади, пронзает его радужную оболочку. В ответ он морщит нос и снова прищуривается, пытаясь не отвести взгляд. Но антигерой, кажется, почти мгновенно замечает проблему и поворачивается к жалюзи, чтобы закрыть их. — Лучше? — Просто спрашивает Шэдоу. Соник моргает — ..да… я… кхе-кхе… спасибо, — говорит герой, обрывая фразу, когда его голос становится немного хриплым. Он поворачивается к тумбочке и смотрит на нераспечатанную бутылку с водой. Он оглядывается на Шэдоу — Эм — Это твое. Соник не медлит, хватает его, отвинчивает крышку и делает большой глоток, после чего у него начинается кашель, от которого немного болит голова. Может, ему стоило быть немного осторожнее. Шэдоу нерешительно наблюдает за ним, а затем громко вздыхает, делает пару шагов, подтягивает к себе чёрный стул и садится на него в нескольких футах от кровати, закидывает правую ногу на левую и складывает руки на груди, напряжённо сидя в такой позе. Совершенно очевидно, что он не расслаблен. Даже Соник мог это видеть. — … ты в порядке? — нерешительно спрашивает синий спидстер. Шэдоу приподнимает бровь, глядя на героя — Это я должен задавать тебе этот вопрос. Не я же вырубился. Соник нервно смеётся, не обращая внимания на боль, которую причиняет ему это движение — Ты всегда стремишься к сути, не так ли? Шэдоу слегка прищуривается, глядя на него, но не комментирует слова Соника, а вместо этого тёмный ёж идёт дальше. — У тебя проблемы со светочувствительностью? Соник пожимает плечами — Я имею в виду... наверное, у меня просто болит голова. Шэдоу хмурится ещё сильнее, если это вообще возможно. — Обычно у тебя не бывает головной боли, не так ли? Соник рассеянно теребит в руках одеяло, размышляя над вопросом. Это бывает, но, конечно, таких случаев немного… обычно это происходит, когда его бьют достаточно сильно, чтобы у обычного человека случилось сотрясение мозга. Но он не обычный, он исцеляется достаточно быстро, чтобы избежать большинства болей, которые сопровождают незначительные травмы. — Это происходит, когда меня бьют достаточно сильно. — Соник пожимает плечами. — Но тебя вообще никто не бил. — Может быть, я ударился головой, когда падал. — Ты не сделал этого. — Тёмный ёж быстро замолкает. Соник хмурится. Что ж, тогда он в растерянности. — Не знаю, может, это просто последствия тех ужасных недель, что у меня выдались… — рассеянно говорит он, мысленно возвращаясь в Шаттерверс, где он впервые оказался, исследуя многомерную равнину. Он думал, что это будет захватывающее приключение, но потом всё превратилось в сплошное горе и стресс. Пока он оплакивал то, что, как ему казалось, он потерял — то, что он действительно потерял, — на мгновение. Но теперь, когда всё вернулось на свои места, он по-прежнему теряется в тех же сбивающих с толку волнах горя и боли… и это действительно сбивает с толку. Тот факт, что он до сих пор не оправился от этого. — Это как-то связано с Шаттерверсом? — спрашивает чёрный ёжик. — Я… ну… — он колеблется, слова застревают у него в горле. На самом деле он не знает ответа на этот вопрос, но в данный момент это должно сыграть какую-то роль, верно? Раньше он определённо не чувствовал себя так. Но независимо от того, сделал он это или нет, ему не поможет, если он расскажет Шэдоу, что чувствует. Потому что, как он сказал вчера, на самом деле ему нет дела ни до него, ни до кого-либо другого. Он смотрит на другого ежа, ожидая, что тот уставится на него в ответ или, по крайней мере, осуждающе прищурится, но вместо этого он встречает лишь… нейтральный взгляд, в котором, к его большому удивлению, нет никакой внешней злобы. Их взгляды встречаются, и другой ёж моргает. Тёмный ёж хмурится, слегка наклоняя голову, но больше ничего не говорит. Он ждёт, — замечает Соник. Он не знает точно, почему он удивлён… в глубине души он знает, что Шэдоу не полный придурок. Он просто постоянно ведёт себя так… и не то чтобы у них не было хороших моментов в Шаттерверсе, на самом деле Соник чувствовал, что они довольно сильно сблизились… однако все их взаимодействия были связаны с ситуациями, в которых вопрос стоял о жизни и смерти… быстрые решения в условиях реальности, которая не существовала бы без них. Ничто из этого не было по-настоящему… настоящим… и если бы они не были связаны одной целью, кто знает, насколько Шэдоу было бы не всё равно? Всё это было просто необходимостью ради выполнения задания. Но отсутствие злобы во взгляде тёмного ежа и тот факт, что тот на самом деле ждёт, чтобы дать ему время высказаться, заставляют его чувствовать себя виноватым из-за того, что он собирается отключить Шэдоу прямо сейчас… — ...Может быть? — тихо спрашивает Соник, и его голос слегка дрожит от неуверенности в своих словах. — Я не... точно не знаю. Это может быть связано с моим сном. — Что у тебя со сном? — Спрашивает Шэдоу. — Просто кажется, что я не высыпаюсь. — Он размышляет, и тяжесть, которую он и не замечал, исчезает, когда он снова позволяет себе говорить вслух (хаос — когда он в последний раз позволял себе это?) — Потому что… Каждый раз, когда я засыпаю, а потом просыпаюсь, кажется, что прошло совсем немного времени, и я так же устал, как и до того, как попытался отдохнуть. И… если я действительно высыпаюсь… Обычно меня будит какой-нибудь… э-э-э… плохой сон. Шэдоу хмыкает, обдумывая слова спидстера, и в его голове, кажется, что-то щёлкает. На мгновение между ними воцаряется тишина, прежде чем чёрный ёж снова сосредотачивается на изумрудных глазах и ровным голосом углубляется в суть проблемы. — Но усталость не может быть единственным фактором, из-за которого ты потерял сознание. Соник хмурится, он опускает взгляд, чтобы не видеть, как Шэдоу не сводит с него глаз, вглядываясь в черты его лица, пока тот что-то ищет. Усталость не может быть единственным фактором. Он знает это… по крайней мере, теперь он это знает. Он не может игнорировать то, что он потянулся за своими силами только для того, чтобы обнаружить, что скребёт по пустому бочонку. Такого никогда раньше не случалось. За всю его жизнь. У него всегда есть что отдать, независимо от обстоятельств. В той гонке он впервые в жизни почувствовал себя слабым… или бессильным… и это была всего лишь гонка! Но, насколько он знал в тот момент… он был бессилен. ...и это пугающая мысль. Он не знает, что бы он делал без своих способностей, это буквально всё, что он знает. — Ты что-то знаешь, ёж, — поддразнивает его Шэдоу, отвлекая Соника от его мыслей. — Что? — голубой ёжик моргает, глядя на другого. — У тебя есть этот — взгляд. Ты — из всех людей — думаешь. И все знают, что ты не думаешь, — Шэдоу усмехается при этой мысли, прежде чем снова повысить голос и повторить то, что он сказал раньше — Ты что-то знаешь. И мне нужно, чтобы ты мне сказал. Выражение лица Соника меняется на смесь раздражения и недоверия. Что он имеет в виду, говоря, что не думает? Он думает буквально всё время! Но он не углубляется в этот комментарий, вместо этого задать вопрос о том, что сказал Шэдоу, что было не менее нелепо. Технически ему не нужно было ничего говорить. — Почему? Мне не нужно ничего тебе говорить… — Потому что... — На лице Шэдоу появляется гнев, когда он встает, тыча пальцем в своего соперника в постели. — Мы не можем допустить, чтобы главный герой Мобиуса падал замертво в случайное время, когда он действительно нужен. Хочешь верь, хочешь нет, но ты несешь ответственность за то, чтобы быть в состоянии функционировать, Соник. Соник бледнеет, ему не терпится встать и посмотреть, как другой ёж оценивает его, но он сдерживается, чтобы не смутиться от этого движения. Но это не значит, что он не может дать отпор. — Я могу функционировать. — Соник шипит — Я функционирую довольно хорошо, должен тебе сказать. Кто на прошлой неделе прикончил Роботника и его приспешников? Это был я. Величайший герой Мобиуса. Большое тебе спасибо. — Да? А кто тот, кого я нашёл мёртвым сном под пальмой? Тот, кто несколько раз выходил посреди ночи за последнюю неделю, ИЛИ тот, кто вырубился посреди гонки? — быстро парирует Шэдоу, слегка оскалив зубы и практически уставившись на героя. — Это тоже ты. Инстинкты Соника подталкивают его к тому, чтобы снова возразить, огрызнуться, заткнуть его. Но… каждое слово, которое произносит Шэдоу, кажется, давит на него всё сильнее, потому что он чувствует, что за ними может стоять правда. Он не функционирует, не в полной мере, он едва бодрствует, с трудом переживая дневные часы. Его способность бегать на исходе, потому что ему просто… нечего дать взамен. Когда он спит, он крепко спит, но его мучают либо кошмары, либо осознание того, что он всё ещё истощён. Он понимает, что это неустойчиво, но с помощью того, что он делает, можно изменить лишь ограниченное количество вещей. — Соник. Кобальтовый ёж резко вздыхает и моргает, мгновенно ослабляя мёртвую хватку, которой он вцепился в одеяла на талии. Он чувствует, как тревога сжимает его изнутри. Он даже не осознавал, что начинает паниковать. Он смотрит на Шэдоу, который сменил гнев на более спокойное выражение лица, нахмурив брови и наблюдая за Соником, скрестив руки на груди. Чёрный ёж говорит, и в его голосе больше нет язвительности, когда он медленно спрашивает — Что с тобой происходит? Соник моргает, это, вероятно, самое близкое к искренности, что он когда-либо слышал от Шэдоу. Что шокирует, потому что они так не разговаривают, никогда. Они даже не разговаривали так во время Шаттерверса. Они дрались, подтрунивали и почти спорили… "почти" . Но, похоже, им двоим так больше нравилось.… Ссориться было легче. Это буквально было то, на чем строились их жизни… Однако, говоря так, он на самом деле почувствовал, что, возможно, может доверять Шэдоу. — Я не знаю… — начинает Соник, молча пытаясь подобрать слова, пока он начинает разрушать стены, которые отчаянно пытался возвести. — Я всё ещё пытаюсь во всём разобраться. Но, думаю, что-то не так с моими способностями, потому что, когда я бежал на нашей гонке… Я… я выдохся. Мне больше нечего было дать. Я… я чувствовал… Он крепко вцепился в ткань на коленях и зажмурился, выдавливая из себя следующие слова. — Я чувствовал себя… беспомощным. Слова в конце его предложения превращаются в шёпот, который становится реальностью только благодаря полной тишине, воцарившейся в комнате. Это заявление тяжким грузом ложится ему на грудь, и он чувствует, как в животе у него всё сжимается от тревоги из-за этих чувств… и от горя из-за того, что он, возможно, разочарует других. Когда Соник наконец набирается смелости и встречается взглядом со своим двойником, он с удивлением видит на лице другого крайнее недоверие. Но после того, как они мгновение смотрят друг на друга, Шэдоу фыркает и отводит взгляд, смотрит в сторону, качает головой и сжимает кулаки, нарушая их напряжённое молчание. — Я должен был привести тебя к Тейлзу, — бормочет Шэдоу, но это заявление разжигает в другом огонь, и паника возвращается. — Нет НЕТ, не доводи меня до Тейлза. — В отчаянии заявляет Соник, чувствуя, как внутри него поднимается какая-то энергия. Хоть теперь у него был какой-то… вынужденный отдых между кошмаром и настоящим. Это не значит, что он все еще не на взводе. Он определенно был не готов встретиться с Тейлзом. Не говоря уже о том, что он даже не дал себе времени обдумать все остальное, что всплыло на свет вместе с этим сном. — Подожди, разве Тейлз уже не знает? — Недоверчиво спрашивает Шэдоу. — Я имею в виду… — начинает Соник, но на лице Шэдоу снова появляется гнев, и на этот раз он даже не даёт кобальтовому ежу договорить. — Ты хочешь сказать, что борешься со своими способностями, которые, возможно, даже не работают. И ты ещё никому об этом не рассказал?! Соник опускает уши и отворачивается, слегка морщась от крика, который пронзает его голову. Почему Шэдоу так расстроен? Это не его дело, это вообще ничьё дело, кроме его собственного, технически. — Я веду тебя к Тейлзу. — Наконец, говорит Шэдоу, беря в руку свой изумруд хаоса и подходя ближе к Сонику. Это заставляет ежа отреагировать, искры энергии вспыхивают на его иголках, когда он в одно мгновение стягивает с себя одеяло, перекатывается на дальнюю сторону кровати и встает с противоположной от Шэдоу стороны. Конечно, от этого движения у него болит голова, но он уже достаточно долго не спит, чтобы головная боль из невыносимой превратилась в не слишком приятную… но с ней можно справиться. Кроме того, его сердце занято мыслями о том, что, похоже, у него всё-таки есть сила, раз электрическая энергия снова освещает его иглы. Конечно, его конечности всё ещё ощущаются как желе, но всё это меркнет по сравнению с мыслью о том, что, может быть, он не совсем пуст... что, может быть, всё в порядке. На губах синего спидстера наконец-то появляется улыбка. Шэдоу моргает, глядя на него с тихим недоверием, явно не ожидая, что Соник сможет использовать свои силы после того, что он только что сказал. Тёмный ёж слегка двигается, и Соник в ответ быстро кладёт руку на дверь. Глаза Шэдоу расширяются, и он говорит — Не надо... Соник ухмыляется — Почему бы и нет? Очевидно, что в их ситуации есть что-то большее, чем показывает другой ёж, и то, как он вздыхает, опустив плечи, только подтверждает это утверждение. — Мне правда не хочется объяснять Руж, почему ты здесь. Руж. Он смотрит на чёрно-красную кровать, а затем на самого Шэдоу, стоящего по другую сторону от неё. Они были в доме Команды Дарк, и это была спальня Шэдоу. И что еще лучше, очевидно, ни один из его соседей по комнате не знает, что он здесь. Ухмылка Соника становится шире, и он чувствует, что наконец-то взял ситуацию под контроль. — Это то место, где я нахожусь? Честно говоря, я не был уверен. — Он снова оглядывается по сторонам, замечая тёмно-красное и чёрное… а также то, что комната обставлена, но, вероятно, в лучшем случае наполовину. — Не хочу тебя расстраивать, друг мой, но над твоим вкусом в оформлении интерьера, возможно, стоит поработать. Шэдоу рычит — Мне плевать на украшения. Руж практически заставила меня. Соник усмехается — Конечно, нет, зачем «Совершенной Форме Жизни» украшать комнату? — насмехается он, вызывая лишь хмурый взгляд другого ежа. — Послушай, кажется, мы зашли в тупик… но мне, наверное, пора идти. Судя по солнцу, мне нужно заняться своими повседневными делами. — Сейчас почти три часа дня. Ты проспал двенадцать часов. — О, — Соник немного смущается, он снова проспал весь день? Это нужно прекратить. Он пытается избавиться от своего разочарования. — Тогда тем больше причин отправляться в путь. Шэдоу качает головой, прежде чем телепортироваться рядом с Соником и положить руку на дверь, чтобы убедиться, что она останется закрытой. — Мы можем телепортироваться в лабораторию Тейлза, и тогда ты сможешь объяснить ему, что с тобой происходит... Соник бледнеет, он не будет этого делать. — Нет, мы не будем этого делать. Я просто ухожу. Шэдоу прищуривается, глядя на него — Нет, не так, потому что я — твой билет отсюда. И этот билет — поездка в один конец, чтобы поговорить с твоим другом. — Я не собираюсь говорить об этом с Тейлзом. — рычит он. — Почему нет? Разве он не твой друг? — Да... но... Но я не могу перестать думать о том, что он выглядит в точности как тот, кто пытался меня убить — и почти преуспел. Я не могу забыть, каково это — исчезать, превращаясь в ничто. Это то, что он хочет сказать, но не может выдавить из себя ни слова… Но, должно быть, выражения чистого беспокойства и ужаса в его глазах было достаточно, чтобы заглушить вопрос Шэдоу… потому что в следующий миг он услышал, как тёмный ёж разочарованно вздыхает. — Хорошо. Я заключу с тобой сделку, — заявляет он, и в его голосе слышится раздражение, когда он говорит с новой решимостью. Соник немного приободряется, осторожно ожидая продолжения. — Я не скажу Тейлзу. Пока это не станет вопросом жизни и смерти для тебя или кого-то ещё. Соник оживляется, это идеально, он вполне мог бы это сделать. — Конечно! Звучит о-о-о-очень хорошо… — И. — протягивает Шэдоу, прерывая другого. Соник захлопывает рот. — ...Ты встречаешься со мной каждый день, и мы работаем над тем, чтобы понять, как исправить... — Тёмный ёж указывает на Соника с головы до ног, и Соник приподнимает бровь. — Ты только что показал жестом на всего меня... — Да, ты проблема. — Шэдоу заканчивает. Соник бледнеет от его НАГЛОСТИ. — Я не думаю, что могу согласиться с этим. Тёмный ёж складывает руки на груди — Либо так, либо я расскажу Тейлзу. — Думаю, я могу с этим согласиться, — Соник фыркает, копируя позу Шэдоу и складывая руки на груди, — но это не значит, что я этому рад. — Я тоже. Они смотрят друг на друга какое-то время. Между ними повисает тишина. — Итак… Пожмём друг другу руки? — спрашивает Соник, нерешительно улыбаясь и протягивая руку. Шэдоу смотрит на него. — Нет. — Ты уверен? Какая сделка без старого доброго рукопожатия… Затем Шэдоу грубо хватает синего ежа за предплечье, и в мгновение ока они телепортируются в центр прохода Ежа. Шэдоу отпускает его через мгновение, поворачиваясь на пятках, чтобы уйти от Соника, но прежде чем уйти, он командует через плечо — Мы встречаемся в петле завтра утром, после рассвета. Будь там, иначе я расскажу Тейлзу. А затем, прежде чем Соник успевает ответить или возразить, Шэдоу укатывает прочь, оставляя кобальтового ежа одного посреди тропинки. Соник в благоговении. И от угрозы, и от того факта, что они с Шэдоу снова работают вместе… вроде как. В глубине души он сожалеет, что рассказал Шэдоу хоть что-то, — из-за реальной угрозы, с которой ему теперь придётся иметь дело… но в то же время… в глубине души он испытывает облегчение. Потому что, возможно, это означает, что ему больше не придётся справляться с этим в одиночку. Он медленно идёт домой, не обращая внимания на то, что его конечности онемели, а головная боль не проходит. Но он едва успевает пройти и десяти шагов, как позади него раздаётся голос — СОНИК! Он действительно не знает покоя, не так ли? Он с сожалением оборачивается и видит, что навстречу ему по тропинке бежит не кто иная, как Эми. На её лице широкая улыбка, и она сразу же начинает говорить, когда они подходят достаточно близко. — Как у тебя дела? Клянусь, в последнее время нам не удавалось поговорить. — Прости, Эми, в последнее время я был очень занят. — лжёт он, рассеянно потирая затылок правой рукой, а розовый ёжик поднимает на него бровь. — Неужели…? Я слышала, что в последнее время тебя никто не мог найти. Он нервно смеётся — Я просто такой быстрый, что никто не может меня поймать. У меня много других дел на острове. — Например, валять дурака? Соник опускает голову, бросая на Эми раздражённый взгляд. Почему все сегодня так плохо с ним обращаются? — Да, конечно, что-то в этом роде. — Он растягивает слова. Эми ухмыляется, слегка наклоняясь к Сонику — Что ж, если у тебя так много времени, чтобы «дурачиться». Может, у тебя хватит времени, чтобы потусоваться со своими друзьями, которые очень по тебе скучают. Соник хмурится, он случайно игнорировал их… но, вроде… он всё ещё не чувствует себя готовым общаться с кем-либо… не после всего, что только что произошло. — Я не знаю, Эймс… Я очень занят… Розовый ёжик наклоняет к нему голову — На какой срок тебя забронировать? — Я не знаю, может, на следующей неделе? — неуверенно говорит Соник. У него нет особых планов, ему просто нужно время. — Тогда почему бы нам не спланировать встречу на пляже в следующую субботу. Мы могли бы встретиться утром... а потом позавтракать и поиграть. Это вписывается в твой график, да? Соник натянуто улыбается, она не отпустит его, пока он не согласится на что-то, не так ли? — Конечно, да, это должно сработать. — Отлично! Убедись, что это записано в твоем календаре, потому что я буду злиться, если ты не придёшь. — Должным образом принято к сведению. — заявляет Соник, Эми немного пританцовывает на ногах, когда достает маленький карманный ежедневник, который, по-видимому, носит с собой, и что-то отмечает. Чем дольше он там стоит, тем тяжелее становятся его конечности, ему нужно добраться домой, чтобы он мог прилечь. — Ну ... Мой плотный график требует, чтобы я начал действовать... Мини-ежедневник захлопывается в руках Эми, и она снова смотрит на Соника, моргая и слегка удивляясь. — О, точно, ну, обязательно приходи в следующую субботу! И если в твоём расписании что-то освободится, ты всегда можешь просто дать нам знать, и я уверена, что мы сможем что-нибудь придумать в последнюю минуту… — объясняет Эми, и Соник чувствует себя ещё более виноватым. Очевидно, что они все, вероятно, хотят его видеть… но он просто… не может видеть их прямо сейчас. Он старается не показывать, что расстроен, и машет рукой в сторону розового ежа. — Конечно, не волнуйся, я дам вам знать. Я бы с удовольствием вас всех увидел. — Он поворачивается, чтобы уйти домой, и говорит — Увидимся в следующую субботу, не забудь взять чилли-доги. Эми оживляется от этого предложения и снова достаёт свой ежедневник Сделаю! Увидимся в следующую субботу! — говорит она, а затем Соник разворачивается и идёт домой. Что ж, похоже, ему есть над чем поработать в ближайшие две недели.