Заплутавшие странники. Книга II. Lupus dei.

Открыв глаза, первое, что увидела Саша – заплаканное лицо горячо любимой сестрёнки. «Слава богу, ты жива!» - облегчённо сказала Аня, утирая слёзы. «Что здесь произошло? Последнее, что я помню – то, как вурдалаки Грима налетели на лича. Где он? С ним всё в порядке?» - обеспокоенно спросила Саша, хотя речь сейчас давалась ей с большим трудом. Всё тело тяготила невероятная слабость. В горле пересохло, точно за время сна нечто высушило её изнутри. Когда сестрёнка подала ей флягу с водой, Саша жадно начала глотать воду словно живительный нектар, но сама Аня при этом стояла неподвижно, оцепенев. Слова беспокойства Саши по Изегриму сильно ранили малютку, что просто хотела защитить свою единственную семью. «Он ушёл». – холодно ответила Аня, ожидая что старшая дочь зверолова скажет в ответ. На миг Саша даже забыла о своём состоянии и попыталась встать, но тело едва могло шевелиться, что не помешало её с пущим рвением расспрашивать малышку: «Как ушёл?.. Но почему? Я не понимаю, всё же было замечательно». Глядя в её округлённые растерянные глаза, Аня невольно чувствовала за собой вину в случившемся, но была уверена, сестра поймёт и поддержит её поступок, потому не стала таить: «Саша, этот человек… Он же… Ворген. Но ты можешь быть спокойна, больше он здесь не появится». Наконец, заметив в руке Анюты свою винтовку, картинка в голове Саши сложилась сама собой, и в самом деле, такой результат не сложно было предугадать. Если бы только Аня сидела смирно в башне, всего можно было избежать. «Что же ты натворила, Аня…» - с досадой в голосе сказала Саша. «Ты не понимаешь? Он был воргеном ещё до нашей встречи, и молчал зная всё о том, какие беды мы пережили из-за них! Наверняка он был шпионом! Точно! Они же пришли за ним, значит он просто разнюхивал, где у нас слабое место, а затем…» - начала было Аня, но сестра оборвала её на полуслове. «Он жизнью рисковал ради нас, зачем ему это делать, если бы он сражался на стороне короля лича?» - спросила охотница. «Это не важно! Он же врал нам в лицо о такой важной вещи! Он ворген, а воргенам нельзя доверять!» - упиралась малышка, не желая признавать в подстреленном ею хищнике друга. «Где твоя рассудительность? Сама ведь должна понимать, как глупо то, что ты говоришь… Это я попросила его не рассказывать правду, знала, что ты заведёшься и прогонишь его без задней мысли». – призналась охотница своей несчастной сестрёнке. Бедная Аня побледнела от слов сестры и потеряв дар речи только кривила ртом, через силу пытаясь выдавить мучавшие её вопросы. Наконец, дрожащим от волнения голосом, она робко спросила: «Но как же? Они ведь убили папу. За что ты его защищаешь?». «Ты ведь уже и не помнишь, но из рук селян мне помог выручить тебя ворген. Ты ненавидишь их, но не воргены убили отца и основали культ волка, всё это случалось потому, что те подонки, кто это сделал, жаждали силы, что мог дать им Аругал, не считаясь со своей человечностью. То были звери, только притворявшиеся людьми, и став воргенами они лишь дали волю своей настоящей сущности, но настоящий человек не скроется даже под маской зверя. Поэтому я не убила Грима. Наше ремесло убивать животных, но не людей. Прости, что молчала всё это время». – с печалью в голосе ответила Саша, а затем грустно улыбнулась. «Но ведь этой ненависти меня научила ты! Мы неразлучны с того момента, как ты освободила меня из плена в деревне Солнцестояния. Ты так далеко зашла, чтобы прогнать воргенов из нашего дома, но никогда не давала возможности помочь тебе. Мне не оставалось ничего, кроме как смотреть со стороны, и я боялась, что когда-нибудь тебе надоест, и ты бросишь бесполезную мелкую плаксу, а я просто хотела быть рядом и знать, что всё ещё кому-то нужна». – раскаялась Аня, залившись слезами. Тут уже старшая из дочерей зверолова не знала, что сказать, откровение пришло так неожиданно и вопреки всем её страхам, в которых Саша представляла себе уставшую от бесконечных вылазок и рутинной, трудной работы, маленькую девочку, мечтавшую сбежать из-под крыла нудной противной сестры. «Глупышка, если бы не ты, всё это потеряло бы смысл. Я всегда буду рядом». – тихо и нежно сказала Саша едва проведя ладонью по раскрасневшемуся лицу склонившейся над ней малютки. Аня легла рядом с любимой сестрой, заключив ту в свои объятия и навзрыд продолжила плакать, то ли от горя, то ли от счастья. «Я так испугалась… Я бы никогда не выстрелила в него, но… Просто уже не могла развидеть то чудовище… Прости меня, я такая дура…» - всхлипывая, не могла никак остановиться малышка. «Всё будет хорошо, он обязательно вернётся…» - с надеждой сказала Саша, поглаживая сестрёнку по голове. Девочка приподнялась и заглянув в мокрые глаза от навернувшихся слёз Саши спросила: «Но ведь я снова ранила его, зачем ему к нам возвращаться?». «Он всё поймёт, я в это верю…» - ответила Саша, подняв свой взгляд к ночному небу, откуда сияющая чистотой луна освещала путь одинокому мечнику, пробиравшемуся по лесным дебрям седых холмов. Несколько минут назад Изегрим очнулся от наваждения, в котором безжалостно загрыз дозорных расположившегося неподалёку лагеря исследователей. Подавление жажды на острове стоило невероятных усилий, но результатом их стала жертва этих бедолаг. Теперь он шёл по заросшим лишайником камням, едва волоча ноги и уткнувшись в землю. Краем глаза заметив впереди чей-то размытый силуэт он поднял взгляд и увидел перед собой Ганса. -Ты снова уходишь? – проронил призрак. -Давно пора. – ответил рыцарь, продолжив свой путь, - Было бы куда проще со всем разобраться, будь я один. Вся эта нежить искала меня, значит, рано или поздно, мы бы друг друга нашли. Если бы только я ушёл раньше… -Ты отказываешься признавать очевидное. Отсутствие сил, достаточных для того, чтобы бороться со своей судьбой не показывает твою слабость. А вот бегство от разрешившихся последствий – ещё как. -Я принимаю за них ответственность. Поэтому должен уйти. Что бы уберечь их от самого себя. -За то время, что ты бесцельно странствовал, ты оставался тем, кто в своей скорби готов разрушать и буйствовать. Но только встретив их ты впервые за долгое время обрёл покой, для тебя это уже не имеет значения? Рыцарь смерти остановился, прислонившись спиной к сосне, чтобы перевести дух. Ноги подкосились и съехав вниз он сел у корней дерева, поникнув головой. -Я не заслужил их доброты, если доверившись мне они умрут, значит я снова предам… -То, что ты отрёкся от них – уже предательство. Призрак бесследно растворился в ночном мраке. В ночной тишине рыцарь прокручивал в голове, как невинные глаза девочки сверлят его с немым вопросом, а рядом лежит её старшая сестра. Выжила ли Саша? Хотелось верить. Как бы то ни было, обратно ему путь заказан. Опираясь на дерево, воин смог подняться и дальше поковылял в зовущую тьму чащобы. Мертвец сам не понял, как набрёл на домик старого пьянчуги Хью. Так же неприветливо, как в прошлый раз Гризельда встретила путника грозным рыком. Услышав её рык, сам хозяин с ружьём показался в дверях. Что-то было не так с его лицом и походкой, подойдя ближе к нему рыцарь понял, в чём было дело. Старый охотник в кой-то веке протрезвел. Смерив взглядом гостя и увидев его раны Хью коротко обронил, заходя в дом: «Проходи». Вероятно, Хьюстон не вспомнил его, ведь при прошлой их встрече в рыцаре смерти он видел своего умершего друга, по крайней мере так считал сам Изегрим. Пройдя во внутрь воин оказался в уже знакомой холостяцкой избе. Заглянув под лавку в дальнем углу, Хью достал маленький ящичек, поставил и пригласил гостя присесть, пока сам плеснул себе на руки из бочки воду и тщательно промыл руки. «Снимай это тряпьё, немного тебя подлатаю» - сказал он распаковывая полевой набор медицинской помощи ещё со времён экспедиции в Нордскол. Через несколько минут Хьюстон вытащил из мертвеца две крупнокалиберные свинцовые пули и зашив раны выдал бутылку спирта. «Разотри возле раны, на всякий случай. Хотя, тебе, очевидно, инфекция не грозит». – сказал бывший солдат и ушёл отмывать кровь со своих рук. -Ты помнишь меня? – спросил рыцарь, закончив с перевязкой. -Конечно, это же с тобой приходила Саша с Аней, - признался охотник, - Я бы предложил сейчас выпить, но, к сожалению, мегера всё же добралась до моего самогона… Это от неё тебе досталось? -Нет, но сомневаюсь, что теперь она захочет меня видеть. -Не делай столь поспешных выводов. Саша не из тех, кто быстро забывает людей. -Я думал, алкоголь начисто срывает тебе крышу, удивлён, что ты меня запомнил… -Я всё помню. Только напившись могу на некоторое время забыть, но продолжаю помнить. Просто не могу забыть. Вернее, я боюсь забыть. -Почему? -Те дни, которые я провёл здесь, с Надей, с Михой – самое светлое, что произошло со мной в жизни. Я был по-настоящему счастливым, пока мог чувствовать себя частью их жизни. Если бы я забыл, если бы я никогда их не встретил – моя жизнь была б едва ли менее жалкой, чем сейчас. Воин отвёл взгляд и начал собираться в дорогу, а затем вынул подаренную ему флейту и протянул хозяину. -Оставь, - настоял Хьюстон, - Знал ты Миху или нет – мне всё равно, но ты знаешь девчонок, знаешь меня. Он был честным, принципиальным, правильным мужиком и заслуживает, что бы о нём помнили не только близкие люди. Вспоминай Сашу, Аню, меня и человека, который сделал нас такими. Рыцарь смерти ничего не ответил и лишь погодя задумчиво кивнул. Уже когда воин перешагнул порог Хью его окликнул: «Ты так и не назвал своего имени». Чёрный мечник застыл в дверях, погружённый в свои мысли, но совсем скоро обернулся и молвил: «В краях, откуда я родом ходит легенда, о волке, погребённом на святой земле. Живший во тьме ночи зверь, не знавший жалости в своих деяниях, ведомый бесконечным голодом и яростью, не найдёт прощения в своих грехах, но восстанет на службе Света, и свою ярость и голод будет направлять на нечисть, скрывающуюся в тени так глубоко, где сам Свет не способен её достать. Изегрим, так меня зовут».