Заплутавшие странники. Книга II. Lupus dei.

Оставшийся вечер Аня без устали говорила о своих познаниях в жизни дворфов. Её особая весёлость скрашивала общую тяготящую атмосферу. Саша мало говорила, будто выжидая чего-то, но в своём самообладании умело это скрывала, как ни в чём не бывало занимаясь своими житейскими заботами. Рыцарь смерти прекрасно знал, чего она ждёт и вскоре ему предстоял непростой разговор с дочерью зверолова, но, покуда была возможность оттянуть момент, он продолжал слушать рассказы маленькой Ани. Оживлённый интерес, с которым она повторяла Изегриму вызубренные ею обычаи и особенности культуры дворфов, забавлял усталого воина. Похоже, что впервые за долгое время у девочки появился такой усидчивый слушатель. С приходом темноты Саша решила прервать болтливую сестрёнку: «Аня, хватит его донимать своими байками, тебе уже пора спать». Девочка в ответ лишь разочарованно протянула: «Ну, как всегда ты встреваешь на самом интересном месте, можно ещё хоть часок посидеть?». «Завтра хоть весь день болтайте, а сейчас – отбой. Тебе завтра рано вставать, забыла?». – неумолимо настаивала старшая сестра. «Ладно, уже бегу. А вы что? Спать не пойдёте?» - спросила Аня, на что получила короткий ответ от сестры: «Нам ещё нужно кое-что обсудить». -Но ведь дядя Изегрим не спал всю ночь, он, должно быть, сильно устал, так ведь? -Мертвецу сон не нужен. – как обычно, в своём духе ответил рыцарь смерти. -Но если нежить не спит, тогда что это было вчера, когда ты отключился после ранения? Транс? А ты помнишь момент, когда потерял сознание, что ты тогда чувствовал? Или ты был в сознании всё то время? -Спокойно ночи, Аня… - равнодушно ответил Изегрим, подначивая девочку скорее отойти ко сну. -И ты туда же, - насупившись сказала девочка, поняв, что гость не собирается удовлетворять её любопытству, но затем глубоко вздохнула, и сразу же повеселела, сказав напоследок, - Ладно, только не засиживайтесь долго, спокойной ночи. Когда Аня ушла на покой, ночь и в самом деле стала спокойной, лишь треск сверчков и шум прибоя разрывали ночную тишину. Берег седых холмов был сокрыт туманом, а ясное ночное небо озаряла диковинка Нордскольских краёв – северное сияние – за которым проглядывали сотни звёзд, покрывая всё небо, словно ковёр мерцающих холодным светом бесконечно далёких цветов. Саша сидела напротив костра и молча смотрела на трепет огня от порывов ветра, спустя некоторое время она отошла к башне, чтобы убедиться, в том, что младшая сестра спит, а затем вернулась и, подсев напротив рыцаря смерти, начала свой допрос со слов: «Ну, так что. Ты хотел мне рассказать о том, что произошло в лесу. Я жду». Разумеется, она хотела услышать не о том, как именно рыцарь смерти убил лютоволка во время охоты один на один, её настораживало, что животное было обескровлено. -Чутьё тебя не обмануло, от раны, нанесённой зверю, должно было остаться больше крови, - начал объяснять рыцарь, - Кровь для меня, как для вас пища, только ей я могу восполнить силы, но если я перестану её пить, то потеряю над собой контроль. -Это одна из твоих воргенских причуд? -Нет, эта потребность возникла уже после моей смерти. -Я слышала про нежить, использующую кровь для преумножения своих сил. Кажется, так делали эльфы, зовущие себя Сан`лейн, генералы Плети… - с явным недоверием сказала охотница. -Не слышал. -Но ведь не все рыцари смерти пьют кровь для восполнения сил, должна быть причина, почему с тобой это происходит. -Не знал. -Ты меня удивляешь, все рыцари смерти проходили служение королю личу, ты не можешь этого не знать. -Первое, что я сделал, будучи повторно воскрешённым – убил некроманта, а затем бежал. -То есть повторно? -До того, как я стал таким, меня воскресил и подчинил своей воле другой рыцарь смерти, но… Вряд ли для тебя это имеет значение. -Почему же, быть может, именно поэтому ты постоянно нуждаешься в крови, всё-таки повторное воскрешение должно иметь свои последствия. Чёрт его знает, конечно, в вопросах колдовства и магии я не сильна. Кстати, как твои раны? -Не стоит о них беспокоиться, раны мне не помешают в сражении. -Кончай придуриваться, дай взгляну. Девушка сняла с рыцаря смерти окровавленную повязку и принялась осматривать недавно полученное ранение, одно из многих, как она заметила, перевязав его впервые. Всё тело воина было изувечено рубцами от порезов и когтей животных, а может быть оживших мертвецов, каждую такую рану обрамлял венец ободранной кожи и багровые пятна засохшей крови. И в этот раз рана так же не имела никаких признаков заживления, но кожа вокруг входного отверстия пули приняла свой естественный для трупа бледный цвет. Тем не менее, юную охотницу такой результат не устроил. -Я ведь использовала все запасы золотого клевера для лечебной мази, почему же не помогло… -Неплохая попытка, но мертвец от такого здоровее не станет. С минуту подумав, Саше пришла в голову другая мысль, как помочь рыцарю: -Припоминаю, когда бродила у подступов к Зул`драку, видела, как вурдалаки едят коренья личецвета, возможно, он поспособствует заживлению… -Достаточно того, что я могу восполнять себе силы за счёт крови, от того, что заживут это шрамы лучше не станет. -Да, вот, я смотрю на тебя, и понимаю, что ты сам не знаешь, что для тебя лучше, - сказала Саша кивнув на старые увечья, - Как будто похоронил себя при жизни, нельзя же так запускать… Хотя, кому я это говорю. Скажи-ка вот что, если ты пьёшь кровь у животных, стало быть и у людей пробовал? -Сила, которую даёт кровь людей и других разумных рас, несоизмерима с той, что даёт животная, но побороть к ней жажду в разы сложнее… Саша спокойно достала свой охотничий нож и сделав надрез на ладони протянула руку воину тьмы. -Мог бы сказать об этом раньше, если моя кровь восполнит тебе силы – налетай, мне не жаль. -Но… Зачем? – недоумевающе спросил рыцарь, опешив от такого поступка. -Что за вопрос? Из-за меня ты сейчас в таком состоянии, а я терпеть не могу оставаться перед кем-то в долгу. Давай уже. Кровь стекала по её руке, бликами отражая языки ещё горевшего пламени. Капля за каплей ритмично падала на землю, пробуждая в воине зверский голод, стихийный и неуправляемый. И хотя всё это время Саша продолжала сверлить испытывающим взглядом рыцаря смерти, всё внимание того было сейчас полностью сосредоточенно на манящей алой жидкости. Не сознавая собственных действий, одна рука будто сама украдкой ухватила девушку за предплечье, затем вторая сжала её запястье. Добыча уже в руках и лишь миг разделяет падшего рыцаря от желаемого. Лицо его исказилось в свирепом оскале, а дикий, неестественный человеку рык прорезался из его горла, точно предвкушая момент сладостного насыщения. Но в этот самый миг разум воина прояснился, и его рука с силой сжала место пореза, будто пытаясь остановить кровоток. «Нет, я не должен…» - с застывшим в голосе хрипом проговорил Изегрим, силясь перебороть жажду, но чувствуя, как истощается его выдержка, оттолкнул Сашу. Девушка едва успела подставить руки, чтобы не упасть на спину. С испугом и удивлением она продолжала смотреть на скрытого под капюшоном рыцаря, хрипящего напротив, будто по привычке, пытавшегося отдышаться, но вскоре он затих. Опомнившись, охотница вернула себе самообладание и перевязала рану, дабы не искушать мёртвого собеседника. -Прости, я не могу принять такую помощь… - чуть слышно сказал воин. -Не стоит, по крайней мере, я теперь вижу, что тебе можно доверять. Ты проявил стойкость, это достойно уважения. – ответила с задором Саша. Она подошла к рыцарю смерти и нагнувшись ехидно спросила: -Ещё с первого дня хотела спросить, почему ты не снимаешь капюшон? Видела твоё лицо, когда обрабатывала раны. Бледноват для живчика, но ничего, что стоило бы скрывать. -Внешность тут ни при чём. Не должно поминать человека с этим лицом. -Из той же песни, что и имя, значит. – с любопытством заметила Саша, а затем добавила, - Какой же мразью надо быть при жизни, что б по собственной воле вырезать себя из памяти других людей. -А сейчас? – спросил рыцарь, бросив из-под капюшона свой ледяной взгляд на Сашу, - Думаешь, что-то изменилось? -Ты, конечно, странный тип, но за время нашего знакомства я не увидела ничего, заслуживающего презрения. Но если есть что-то, что мне необходимо знать, то самое время раскрыть карты. В конце концов, это вопрос доверия. -При жизни я убил своего лучшего друга, ещё с детства мы были с ним как братья. -Вероятно, была причина так поступить? -Какой может быть причина, оправдывающая братоубийство? -Мне приходилось видеть смерть многих моих бывших друзей и самой застрелить тех из них, кто в услужение Аругалу убил моего отца и собирался принести в жертву Аню. Причина всегда есть, пусть она и не всегда способна оправдать нашу жестокость. Рыцарь затих, а Саша села рядом и направив взор на сияющее огнями небо смиренно ждала. Наконец, Изегрим подал голос: -Края нашей отчизны наводнила нежить. Шансов противостоять их угрозе не было. Мы могли надеяться только на защиту за стенами Гилнеаса. Там бы нас точно не настигла Плеть. Но Он не хотел покидать родину, пока все её жители не будут спасены от гнева короля мёртвых. Вернее, так мой дорогой друг хотел доказать свою любовь одной девушке. В нашей шайке он был вожаком, всего пять человек. Если бы я ничего не предпринял – не осталось бы никого. Я думал, что меньшей кровью смогу спасти тех немногих, жизнями которых дорожу. Но несмотря на эту жертву, всё пошло прахом. Я не смог их спасти. И хоть я знаю причину, по которой так поступил, каждый день я сомневаюсь, сделал ли правильный выбор. Обдумав услышанное дочь зверолова, неотрывно всматриваясь в северное сияние, проговорила: -Знаешь, видя результат своих ошибок, можно долго жалеть о своих потерях, но часто выбор определяется не тем, как мы можем поступить, а тем, как мы должны поступить. Когда ты понимаешь, что самый важный выбор в твоей жизни сделали за тебя, остаётся только принять результат и жить дальше. -Думаешь, судьба? -Не говори глупости, ты не так меня понял. – хмурясь сказала Саша, - Не ты принимал решение родиться там, на другом конце мира, и не по своей воле встретил тех людей, но именно, то, кем ты стал вследствие этого, определило твой выбор, и раз уж ты принял решение пожертвовать одной жизнью для спасения близких, то, думаю, ты не так безнадёжен, как думаешь. -Ты меня утешаешь? -Больно надо мне тебя утешать, - с усмешкой ответила охотница, но быстро вернулась на тот меланхоличный лад, с которым говорила до этого – Просто потеряв многое я тоже часто грущу о случившемся, но не стоит печалиться о вещах, которые от тебя не зависят. Не в моих силах было остановить культистов и спасти батю от смерти, и в том, что Аня попала к ним в плен не было моей вины. Тогда я могла отступить и забыть обо всём, быть благодарной, что хотя бы сама осталась жива, но выбрала путь истребления, потому что должна была сдержать обещание беречь сестру и должна была отомстить за смерть отца, иначе потеряла бы саму себя. Дело в том, что, как и у меня, у тебя просто не было выбора, ведь такое решение ты принял, потому что дорожил товарищами больше, чем теми, кого пытался спасти твой друг. Всегда есть множество вариантов, как мы могли поступить, но лишь один путь, который мы можем принять, не преступив собственную волю, потому не мне тебя судить. Рыцарь смерти молча поднял взгляд на звёздное небо. Просидев в безмолвии минут десять, дремота всё же одолела Сашу, и она встала потянувшись, отряхнулась и позёвывая сказала на прощание: «Я услышала достаточно. Думаю, мы с тобой поладим. Если захочешь остаться – я не буду против, вы с Аней здорово сдружились, сестрёнка расстроится, если ты уйдёшь сейчас, но не особо расслабляйся, в следующий раз, если я увижу в тебе угрозу для мелкой – буду стрелять на поражение без предупреждения». «Понимаю твою осторожность и признателен, что ты дала мне шанс, но я и так потратил слишком много времени впустую». – ответил ей рыцарь. «А я думала мертвякам некуда спешить,» - с насмешливой улыбкой заметила охотница, - «К тому же твои раны всё ещё не зажили, а значит, за мной должок, так что, нам ещё не скоро прощаться. Ладно, пойду я спать. Спокойной ночи, Грим». «Спокойной ночи, Саша». – тихо произнёс воин вслед охотнице и продолжил смотреть на искрящийся мириадами звёзд небесный свод. Кровь на его руке уже успела свернуться, но запах так же чудовищно искушал испить манящий нектар, и тогда мертвец поддался соблазну, поднеся к губам окровавленную ладонь. Бережно он попробовал на вкус девичью кровь и тут же его охватило уже знакомое чувство, блаженство, пьянящее разум, как наркотик. Наслаждение малой дозой быстро сменилось на алчущий голод, рыцарь уже был не в силах ему противиться. В страстном порыве он жадно вылизал остатки крови и исполненный экстазом, замер, сидя у догорающих углей. После этих событий отношение Саши к новому соседу переменилось, колкости в сторону рыцаря смерти хоть и продолжали поступать, но сейчас имели чисто-шуточный окрас, сама охотница также стала чаще обращаться к Изегриму, но не с тем подозрением в голосе, как раньше, а с добротой и дружелюбием. Само собой, новый человек в кругу их общины требовал перераспределения обязанностей, в чём сыграли роль физические данные воина, а также постоянное бдение, чем девушки охотно пользовались. Теперь наблюдение за островом можно было осуществлять круглосуточно, к тому же, пока Саша и Аня отдыхали после трудового дня, рыцарь смерти мог выполнять работу по хозяйству. И хоть от берега острова до башни Аругала, где ночевали девочки, было приличное расстояние, чуткий слух Саши исключал возможность делать шумную работу в духе заготовки дров, однако она быстро нашла Изегриму подходящий род занятий и уже на следующий день начала обучать его отделке кожи и резьбе по дереву. Для работы воин редко использовал нож ранее, зато имел с ним боевой опыт, что хоть и немного, но ускорило обучение. Сама девушка к процессу подходила очень увлечённо и бойко. Ей нравилось делиться своим опытом с Изегримом и видеть плоды своих трудов, нравилось чувство, что она может его чему-либо научить, от чего рыцарь никак не мог понять, почему до сих пор она не предпринимала попыток научить своему ремеслу младшую сестру, но случай в тот день прояснил ситуацию, ведь, когда Саша показывала на примере убитого лютоволка, как отделывать шкуру, Аня подошла и спросила, можно ли ей тоже поучаствовать, на что охотница ответила: «Вот уж нет, иди, занимайся своим делом, тут и без тебя разберутся, порежешься ещё…». Без сомнений, она слишком сильно опекала младшую сестру, но такое отношение можно было понять, зная её трагичную судьбу. Несмотря на это, появление Изегрима значительно упростило жизнь дочуркам покойного зверолова, свободного времени стало значительно больше, Саша могла чаще сходить на берег, а сами вылазки могли быть более продолжительными, к тому же теперь у Ани была своя нянька, от чего та была не против оставаться на острове в отсутствие сестры, но тогда сестры стали бы меньше видеться, по сему на некоторые из вылазок Саша брала Аню и рыцаря смерти с собой. Однако, на 3-ий день после ночного разговора Саши и Изегрима, охотница сошла на берег в одиночестве. В этот раз её интересовала не только дичь и обстановка в лесу, первым делом она пошла в самую чащу леса, где из-за верхушек сосен высился огромный погибший росток мирового дерева Фордрассила, Седая Пасть, там она рассчитывала встретить старую знакомую. Хоть фурболги и успокоились после упокоения духа Урсока, дикого бога-медведя, это место всё ещё было опасно, бдительность нельзя было ослаблять ни на секунду. К своему счастью, Саша добралась до нужного места без происшествий. Уже подходя к ветхой лачуге, сколоченной у корней Фордрассила, охотница могла видеть, как сухая старица с повязкой на глазах сидела возле костра в ожидании посетительницы. Лицо женщины было покрыто ожогами, но хоть глаза её не могли видеть свет солнца или же танец пламени, она упорно сидела, нагнувшись возле костра и будто бы всматривалась в его переливающийся и трепещущий от дуновения ветра фантом. «И, вот, ты снова здесь… Зачем пришла?» - проговорила старуха, не отводя своего пристального внимания от горящего очага. «Ты мне скажи,» - невозмутимо ответила охотница, - «Это ведь ты ведунья из нас двоих, Слепая Рууна?». «Я видела, что ты пришла узнать, но вопрос был в другом. Зачем тебе это?» - вновь повторила провидица. «Если в самом деле знаешь – не томи, меня ждут…» - начала было Саша, но внезапно старуха остановила её со словами: «Твоя сестра и Он… Сама Смерть отринула его, и теперь, ни живой, ни мёртвый, бешенный пёс ступает по миру, разнося погибель вокруг себя, как чуму. Единственный выход для вас с сестрой – прогнать чумного пса, покуда она не забрала вас вместо него. Пытаясь победить Смерть, грешник возведёт монумент своим подвигам из трупов тех, кто всех живых ему дороже. Его стезя отмечена печатью зла, и всякий, кто приблизиться к чумному псу, окажется во власти Смерти. Осознанно или же нет, он принесёт вас в жертву ей, откупая свои грехи». Дослушав со спокойным выражением лица Саша лишь сказала: -В прошлый раз я уже просила приберечь свои пророчества легковерным фанатиками и наивным дурням, а я в твои сказки верить не собираюсь. -В тот раз моё пророчество сбылось… -Не более чем совпадение, мы смогли убить Аругала своими силами, твоё пророчество не имело к этому никакого отношения. -Судьба или совпадение… Не всё ли равно… В конце концов, жизнь каждого состоит из череды совпадений, от того многих пугает, что череда случайностей, которую мы называем жизнью, может быть предопределена вопреки нашему желанию. Рууна нащупала рукой место, где когда-то были её зрячие глаза и на минуту замолчала, но затем продолжила: «Разумеется, все мы верим лишь тому, что видим сами, потому я не виню тебя». Саша раздражённо нахмурилась, но ничего не ответила провидице, но та и без ответа понимала тщетность своих убеждений и потому сказала, протянув охотнице флакон с вязкой чёрной субстанцией: «Лепестки розы Таландры, корень Личецвета, перемолоть вместе с корнем зимнего лотоса, в конце добавишь это, полученная мазь поможет проклятому псу залечить раны. Это всё, чем я могу помочь». Саша взяла флакон, поблагодарила Рууну и уже развернулась что бы уйти, но голос старухи снова её окликнул: «Ты так и не назвала причину, по которой пытаешься ему помочь». «А нужна причина, чтобы помочь другу в беде?» - бросив взгляд через плечо ответила охотница. «Мне нет дела до того, кем ты его для себя считаешь, но стоит ли оно того, если под угрозой окажутся жизни твоя и твоей сестры?» - вновь спросила Рууна. «Я приняла такое решение здесь и сейчас, и это мир, в котором я существую. Я не знаю, какой мир видишь ты своими глазами, но если в нём предопределена вся моя жизнь, мысли и чувства, то в нём Меня никогда не существовало. От меня зависит, как сложится моя жизнь, иного я просто не приму. Я помогу ему, потому что считаю это правильным». – сказала на последок Саша, а после не дожидаясь ответа поспешила покинуть старую ведьму. «Храбришься, смотря в лицо смерти… Дочь своего отца… Тем печальнее видеть, как из раза в раз повторяются ошибки прошлого. Я снова не смогла ничего предотвратить... Если бы только видел, Миша, на какую судьбу обрёк своих дочерей...» - пробормотала Рууна смотря вслед дочери зверолова, но та уже скрылась за холмом, уходя в сторону берега, за которым на острове Кровавой Луны её ждут последствия рокового выбора, но прежде она сделала обход, как и планировала, а затем посетила лагерь дружины западного края, где помимо удачной сделки её ждало так же и неприятное известие. В лесу чаще стали замечать солдат Плети, но их странное поведение настораживало как солдат, так и офицеров. Появляясь небольшими отрядами, нежить избегала открытых столкновений, действуя организованно, будто по чьей-то указке. Вероятно, они ищут что-то или кого-то. Если бы дело было в Аругале, Плеть, как и раньше, прислала бы одного или нескольких своих бойцов чтобы вернуть чародея в свои ряды или же получить его знания и применить их в грядущей войне против смертных, но в этот раз они не знали точного места поисков. По информации, полученной от солдат Альянса, перемещения Плети были замечены от пути титанов в драконьем погосте до берегов Зул`драка. Седые холмы и Ревущий Фьорд так же были под наблюдением, а ведь именно там, на Фьорде, высадился Изегрим, приплыв из-за моря. В какой-то момент Саша подумала о предостережении слепой старухи, но тут же отбросила скверные мысли. Сейчас, когда уже всё было решено, ей оставалось только думать о том, как обезопасить себя, Аню и своего нового друга.