Заплутавшие странники. Книга II. Lupus dei.

За прошедший вечер не произошло ничего значимого, но наблюдать даже обычные будни двух девчонок рыцарю смерти, привыкшему к бесконечным скитаниям в поисках жертвы, было в новинку. От младшей сестры, Ани, он узнал, что в летний период они с сестрой проживают в башне и питаются в основном рыбой и прочими морепродуктами, а как начинаются холода – переезжают в свой дом на берегу моря. Как говорила Саша, маленький дом проще обогреть, да и всегда есть доступ к дичи. На фоне практичной, грозной Саши, продолжавшей относиться к гостю с подозрением, маленькая мечтательница с любопытством и рвением расспрашивала рыцаря о земле, с которой он пришёл, о его прошлом, но едва ли половину её любопытства могли удовлетворить его скупые ответы. Она не знала, что человек, сидевший перед ней на самом деле является воргеном, Саша настояла, что бы этот факт остался в тайне от младшей сестры, ведь эти чудовища забрали у малышки родителей и друзей. Боль от потери близких была настолько велика, что маленькая Аня забыла, что тем, кто спас её из лап обезумевших селян – был ворген, что позже помог и Саше упокоить дух Аругала. По какой-то причине, сама охотница не спешила избавляться от нежеланного гостя, быть может, потому, что с момента, когда она встретила воргена, спасшего её сестру, она перестала их считать своими естественными врагами, а может причина была другая, этого воин не мог понять. На следующий день Саша вышла на охоту. Это была предосторожность, ведь хоть местные жители не являлись причастными к какой-либо из фракций, но сама возможность военного конфликта могла поставить под угрозу их мирную жизнь. Три раза в неделю она высаживалась на берег и смотрела за обстановкой в прибрежных лесах, заодно могла поймать какого-либо крупного зверя, что б порадовать сестрёнку свежим мясом. Шкуры и информация, полученная за наблюдением в лесу, хорошо продавались по обе стороны баррикад, а на вырученные деньги можно было заказать инструменты, оружие, боеприпасы и лекарства. Изменилось в этот раз только то, что на охоту Саша поехала не одна. Пусть за время присутствия рыцаря смерти у них под крышей не произошло ничего, что могло бы вызвать подозрения, Саша всё ещё не доверяла ему и потому не могла оставить любимую сестрёнку под его присмотром. Но это была не единственная из её проблем. На беду, и сама Аня навязалась к ней. Эта маленькая круглолицая девочка вопреки родству с Сашей была меньше всего на неё похожа. Светлые косы, подвязанные бантиком на затылке, всегда большие жизнерадостные голубые глаза и нежная, неподражаемая улыбка. Даже поверить сложно, что они, родные сёстры, такие разные, как по внешности, так и в характере. Будто солнце и луна. «Как здорово, что мы все вместе под летним солнцем собрались в лес, я уже сгораю от нетерпения. А вы умеете охотиться?» – спросила Аня, обращаясь к рыцарю смерти, когда они вместе плыли на лодке к берегу седых холмов, - «Меня этому не успел научить папа, потому Саша никогда не берёт меня с собой. Говорит, что своим топотом я всех зверей в округе распугаю». «Никогда не был силён в охоте, я слишком большой для скрытной работы, - признался тот, а затем спросил, - неужели ты своими ножками можешь поднять такой шум?». Его голос был такой же ровный, но по не обыкновению в нём была чуть заметная нежность, или же Саше так просто казалось, в любом случае, попытка незнакомца наладить контакт с её сестрой очень насторожила охотницу. «Дело не в росте и не в величине ног. Слух животных острее, чем у людей, любой шорох и хруст, будь то сухая ветка, листва или щебень, могут выдать тебя и тогда охота будет сорвана. Настоящего охотника определяет внимание к мелочам и сноровка. И поскольку ты, калека, не можешь проворно двигаться, чтобы остаться незамеченным, а Анюта едав ли сможет удержать внимание на одном объекте более чем на 20 секунд, я надеюсь, что когда дело дойдёт до ружья – вы будете стоять в стороне и глазеть в оба, пока я буду заниматься делом». – сказала Саша раздражённо, будто была не рада, что взяла с собой попутчиков. Младшая сестрёнка нахмурила брови и уставилась на старшую, не смыкая глаз, чем заставила её волноваться. «Аня, ты чего?» - с лёгким недоумением спросила Саша, но в ответ девочка продолжала смотреть своей сестре в глаза, пока неожиданно не закричала, - «20 секунд! 20 секунд!». Обескураженная Саша только вздохнула. -Ань, я взяла тебя с собой не затем, чтобы выслушивать такие глупости. Ты же понимаешь, что я имела ввиду. -Но я тоже хочу быть охотницей! Я правда могу научиться! -Подрастёшь – научу. А пока хватит и того, что ты мне помогаешь по дому. -Мне же уже 12 лет, ты говорила, что отец тебя учил, когда ты была ещё моложе! Почему ты думаешь, что я ещё не готова? Саша лишь промолчала, не желая продолжать этот бессмысленный разговор. Увидев это девочка решила найти поддержку в лице попутчика: «Ну, неужели из меня такой никудышный охотник?». «Да как сказать,» - сказал в защиту Ани рыцарь смерти, - «По мне так попала точно под кирасу, уж не знаю, от везения или от большого таланта, но удача для воина может стать подспорьем опыту, думаю, в охоте так же». Девочка обеспокоенно прикрыла рот, будто сейчас сожалела о том, что спровоцировала воина вспомнить об оставленной ею ране: -Мне очень жаль, что так получилось. Клянусь, знала бы я, что вы не собираетесь убивать мою сестру, я ни за что бы не выстрелила. -Но ты же думала о своей сестре, когда спускала курок, оказался бы я в такой ситуации – прицелился бы поточнее. Ты думала о защите своих близких и только это имеет значение. -Так вы не держите на меня зла за то, что я пыталась вас убить? -Разумеется. -Вот, не верю я, что так просто можно простить человека, желавшего тебе смерти, вы всё врёте. -Нет человека, что не заслуживал бы смерти, но никто не в праве упрекнуть за желание жить… Девочка с недоумением и любопытством молча посмотрела на своего собеседника, скрытого под капюшоном, но тот больше не подал голоса. Тогда Аня решила прервать затянувшуюся паузу, начав новую тему: -Кстати, вы ведь нам так и не назвали своего имени. -Я же говорил, мертвецам оно ни к чему. Тем более, что вам не придётся меня называть, я оставлю вас, как только восстановлюсь после ранения. -Но сестра сказала, что с такими серьёзными ранами восстановление займёт немало времени. А ведь всё это время нам надо к вам как-нибудь обращаться. Не называть же нам вас «рыцарь смерти» при любом случае. Да и если называть вас просто «рыцарь». Как-то звучит это звание слишком раздуто и напыщенно, особенно для вас. -Думаешь, я не похож на рыцаря? Девочка игриво рассмеялась, постукивая пальцем по маленькому подбородку, в попытке найти в своей голове подходящее сравнение. -Из того, что я слышала про рыцарей, вы ничем на них не похожи, может, разве что, на странствующего монаха. Такой же грязный, ободранный, мрачный и тихий. -Вот уж точно странное сравнение… -В любом случае, мы должны узнать ваше имя, чтобы его запомнить, вдруг вы когда-нибудь вернётесь. -Все, кто его знал - мертвы. Человек, который его носил – тоже. Имя, за которым ничто не стоит… Бессмысленно. Грусть в голосе рыцаря немного смутила Аню, но она тут же сообразила, как исправить положение: -Точно! Тогда мы придумаем вам новое имя! Вы же не против? -Если желаешь… -Отлично! Разумеется, это должно быть чем-то особенным, а ещё хочу, чтобы оно было звучным и грозным! Что бы придумать… Наблюдавшей за всем этим действом Саше порядком надоела болтовня от чего она предприняла попытку отговорить малышку от этой затеи: «Зачем ты так напрягаешься? Разве недостаточно того, что мы его уже можем называть «жмурик», «упырь», «трупак», «мертвячина» и «дохляк», по мне так все определения ему подходят». «У каждого человека должно быть имя, Саша! У него тоже, а не кличка, как те, что дают животным!» - с упрёком выкрикнула Анюта, на что старшая дочь зверолова только фыркнула себе под нос и сойдя на берег сказала: «Приехали, помогайте затащить лодку на берег». Высадившись и спрятав лодку трое немедля направились в лес, Саша пошла в самую чащу, рыцарь и девочка остались близ опушки рубить дрова, что бы потом с ними отплыть на остров. Рука всё ещё плохо двигалась и с каждым взмахом топор мог выскользнуть из неё, но на благо воин мог всю работу выполнить и здоровой левой рукой, если бы только к нему вернулась хоть часть сил, потерянная в недавней схватке, но для этого нужна была кровь. До этого момента рыцарю удавалось сдерживать свою жажду, но сейчас, когда он попал в лес, где полно дичи, появилась замечательная возможность её утолить, поймав какого-нибудь крупного зверя. Он взял топор и пошёл в чащу, пытаясь по запаху выследить местную живность. Долго искать не пришлось. Выйдя на поляну возле небольшого ручья пред глазами рыцаря смерти предстала серебристая олениха, шкура которой так и искрилась в лучах дневного солнца, словно водная гладь, у которой та стояла и упивалась ключевой водой. Олень не сразу заметил опасность, но даже когда их глаза встретились, он стоял на месте, будто не видел в побитом воине для себя угрозу, но для самого же воина эта минута ожидания была словно вызов. В любой момент он мог убить несчастное создание, просто воспользовавшись своей силой, но смотря в глаза своей жертве он выжидал, когда зверь бросится бежать или же в безрассудной атаке попытается отпугнуть воина. Раньше ему довелось увидеть множество глаз, до смерти горевших яростью и безумием, наполненных страхом или преисполненных жадностью, и каждый раз, когда он смотрел в эти глаза, он понимал, что момент сомнения может стоить ему жизни и потому без колебаний убивал. Но этот взгляд был особый, взгляд беспечный, невинный, как тот, что он увидел на поле сражения под столицей, когда рыцари серебряной длани организовали линию обороны, чтобы прикрыть отступление мирных жителей в Серебряный бор, последний взгляд лучшего друга, убитого им. И вот, опять, стоя напротив своей жертвы и смотря в её невинные глаза в мыслях рыцаря снова пробежала мысль: «А стоит ли?» - но в этот раз на принятие решения потребовалось больше времени. Вдруг справа от него сверху послышалось чьё-то рычание. Мигом повернув голову на звук, олень бросился прочь, а запоздалый хищник спрыгнул с каменистого уступа над ручьём, но не решился бежать в погоню за резвым оленем. Лютоволк повернулся к ослабленному рыцарю и голодными глазами уставился на него, зная, что человек с таким болезненным видом не сможет так же быстро убежать, как олень, и захватить такую добычу не составит проблем. Но в этом он просчитался, ведь настоящий хищник стоял как раз перед ним и только ждал, когда клыки и когти в яростном прыжке будут направлены в его сторону. Когда же зверь накинулся – рыцарь смерти быстрым взмахом топора рубанул точно по горлу животному. Волк почти сразу истёк кровью, а рыцарю оставалось только вонзить клыки в рубец и окончить его страдания. Остатки жизненной силы зверя вместе с кровью начали наполнять воина тьмы и хоть рану это полностью не излечило, силы начали к нему по малому возвращаться, к несчастью для него именно в этот момент он услышал из-за спины удивлённый девчачий голос: «А что вообще здесь произошло?». Её зов прокатился эхом по всему лесу и достиг ушей, что должны были его услышать. «Саша!» - то, что услышала охотница, пока выслеживала дичь неподалёку. Голову сразу наполнили самые тревожные мысли. Если Аня в опасности, то раненный рыцарь, вероятно, и не сможет её защитить, но по крайней мере выиграет время, но если опасность представляет он сам, то даже старшая сестрёнка может не успеть на помощь. Сейчас, перескакивая по корням, пролетая сквозь заросли меж деревьев, Саша думала только о том, как опрометчиво она поступила доверившись загадочному незнакомцу и что из-за её ошибки могло случиться непоправимое. Но, когда она выбежала на поляну пред ней предстала преисполненная восторгом Аня и сидевший спиной к ней напротив ручья рыцарь смерти. «Саша! Саша! Ты посмотри! Наш гость завалил лютоволка! Тот хотел загрызть его, уже навалился, но прежде господин рыцарь успел поразить зверя, и волк издох прямо у него на руках! А ты поймала уже что-нибудь?» - оживлённо пробормотала девочка. «Нет. Как я и боялась. Вы двое сорвали мне всю охоту». – расстроенно и холодно проговорила Саша, хоть и была рада, что её сестрёнка цела и невредима. «Правда? Как жаль. Может, мы сможем использовать мясо волка? Он такой огромный! Тут хватит с лихвой до следующей вылазки! Что думаешь?» - предложила Аня и сама тут же побежала рассматривать трофей. «Да, конечно…» - сказала Саша задумчиво, будто что-то её насторожило в этот момент. Охотница подошла к рыцарю и глядя сверху спросила у него достаточно тихо, что бы не услышала сестра: «Разве вокруг места убийства не должно быть больше крови? Ты ведь разрубил ему глотку. Объясниться не хочешь?». «Я всё расскажу. Сегодня вечером,» - ответил рыцарь, зачерпнув воды и смыв с губ остатки животной крови, а затем повернулся через плечо, чтобы увидеть резвящуюся неподалёку девчушку и добавил, - «Ане лучше оставаться в неведении». «Не делай вид, что о ней заботишься,» - проговорила Саша с презрением, а затем развернулась к добыче для её приготовления к перевозке, сказав на последок - «Я дождусь вечера». Уже погружая тушу зверя в лодку и вместе с ней дрова, наскоро срубленные в лесу, а так же инструменты, и охотничий инвентарь, Аня до сих пор не могла нарадоваться произошедшим за день событиям, она сидела на берегу и перебирала камни, некоторые из которых железные дворфы расписали своими рунами. «Скажи, Саша, а правда, что волков все ненавидят за то, что они едят детей и являются порождениями древних богов?» - спросила Аня свою старшую сестру. «Кто знает,» - ответила девушка, - «Не видела ни разу в них что-либо мистическое. Отец рассказывал мне в детстве одну сказку. По ней – волки пришли к людям из чудесного мира, где все друг другу равны, где нечего делить и нечего отбирать. Этот край настолько необъятный, что каждому в нём найдётся место. Никто не борется за чужое, потому что каждый имеет своё в достатке. Со знанием жизни, что до сих пор известна нам лишь в мечтах, они пришли к людям и попытались их научить тому, как жить в мире с собой и окружающей их природой. Но узнав, что только волкам ведом путь к миру, откуда они пришли и после смерти все они направляются туда, людей поглотила зависть, и они начали вырезать всех волков, чтобы мудрость, полученная от них, никогда не нашла отклика в людях, и никто более из людского рода не узнал о существовании этого прекрасного места. Для этого они даже придумали свои собственные языки и предали забвению старые, по которым могли разговаривать с животными и слышать природу. С тех пор от волков ходят по миру скупые остатки, потерявшие всякую надежду и собственную гордость, но несмотря на то, что вся их долгая история жизни с людьми почти не принесла результатов, а боль их одиночества сломила дух, каждый волк мечтает вернуться домой. Значит, каждый из них умирает счастливым. Может, отец её рассказал, потому что хотел показать их сущность с другой, непризнанной стороны, а может, просто сам в душе всегда мечтал найти его, этот волчий Рай…». «Глупая какая-то сказка, я ничего не понимаю,» - сказала Аня, задумчиво промычав, - «Почему люди решили убить всех волков? Не нашли способа попасть в их мир и что теперь? Надо всех уничтожить, чтобы отправить их в любимый дом, где они в масле катаются, просто что бы о них не видеть и не слышать? А они пробовали узнать тайну, как волки туда попадают? Может, если бы они продолжить потакать пришельцам, то смогли бы узнать и тайну их перемещения? Но если волки попадают в родной мир после смерти, как они попали к нам? Так же? Их кто-то убил или они само убились просто что бы к нам попасть?». «Совсем уже сбрендила? Это просто сказка!» - надулась Саша встретив такой град вопросов, - «Сказки не обязаны давать исчерпывающее определение тому, что в них рассказано, они просто доносят до таких твердолобых, как ты, мысли и мудрость поколений, передававших её!». «И какая мудрость в этой сказке? В ней же побеждают жадные люди.» - всё так же допытывалась Аня до своей сестры. «Неправда, ты просто не понимаешь!» - последнее, что оставалось сказать бедной Саше, которая уж точно не ожидала услышать такой критики в адрес любимой истории своего отца. «Красивая сказка,» - неожиданно тихо произнёс рыцарь ввязавшись в обсуждение, - «Услышав её я вспомнил легенду из места, откуда я родом. Говорят, прежде чем заложить фундамент храма, в северной его части хоронят волка. Так повелось издревле, когда люди верили, что живший во тьме ночи зверь, не знавший жалости в своих деяниях, ведомый бесконечным голодом и яростью, не найдёт прощения в своих грехах, но восстанет на службе Света, и свою ярость и голод будет направлять на нечисть, скрывающуюся в тени так глубоко, где сам Свет не способен её достать. И имя тому существу, что из нечестивой свободной жизни добровольно приняло оковы Света – Гримм. Все они ждут в своих могилах рокового часа, когда померкнет свет и святыню, что они так трепетно охраняют, попрёт великое зло и в мире тьмы их цепи станут единственным Светом, дающим надежду нам, людям, на новый рассвет. Сейчас я думаю, может, была иная причина в таком обряде. Может, так люди хотели обеспечить умершим проводника в тот самый чудесный край, куда мечтают вернуться все волки…». Аня заворожённо смотрела на рыцаря. Странно было слышать от него впервые слова настолько искренние, историю из его объятого тайной прошлого. Минуту погодя, её голову посетила замечательная идея, в стремлении воплотить которую она начала перебирать все лежавшие на берегу камни, затем подняв один, с высеченной на нём руной, показала камень и сказала: «Раньше меня очень привлекала культура дворфов, я часто просила папу рассказать о них. И хоть сам он почти ничего не знал про подгорный народец, ему всегда удавалось найти что-нибудь, что могло бы меня порадовать и утолить мою жажду знаний, я всегда берегу оставленные им книги и точно знаю, что эта руна – «Иса» - является обозначением надвигающейся зимы и холода, а если совместить с названием твоего мифического волка, то получится Иса-Гримм. Изегрим, как тебе новое имя?». Рыцарь сидел не в силах вымолвить и слова. Что принесло ему новое имя, данное маленькой 12-илетней девочкой? После стольких лет в самоотрицании, когда он скитался по миру, убеждённый в необратимости своей смерти, преисполненный долгом, он продолжал существовать только ради убийства нежити, и все люди, с которыми он встречался, не оставили о нём никаких воспоминаний, кроме того, что ходит по свету мертвец, убивающий себе подобных. Без сожалений и печали по кому-либо из живущих он продолжал идти своей дорогой, но теперь появились люди, знающие его и зовущие его по имени, даже если оно фальшивое. Воин даже не мог представить, как сильно повлияет на него это событие, ведь впервые за долгое время рыцарь смерти почувствовал себя живым. Наконец, он робко улыбнулся, смотревшей на него малышке и сказал: «Да, хорошо звучит…».