Ancient Fire | Древний Огонь

Обратный отсчёт

Из множества реальных историй любви, зарегистрированных в истории, одной из самых известных является история между королевой Селейной и королём Джейхероном. Некоторые верили, что они — родственные души, из-за того, как сильно они любили друг друга. Не было ничего, чего король не отдал бы своей жене, и ничего, чего королева не сделала бы для своего мужа. Об их любви слагали легенды, песни и поэзию. И вместе эти двое превратили общество, в котором они жили, во что-то другое.

      

Отрывок из «Ренессанс: революция в науке, политике, искусстве и литературе во втором веке правления Династии Таргариенов» профессора Аделии Ройс из королевского университета Сада Иллирии

      

САНСА

             Несмотря на прибытие Девана Рейна и Эймона Селтигара после её четвёртых именин, Рунный Камень всё ещё оставался в небольшом напряжении. Замок значительно опустел после того, как большинство ушло на войну, и многие функции пришлось перераспределить. Тем не менее, она веселилась по-своему.       Деван и Эймон оба были ровесниками Джона с разницей в несколько лун, и легко подружились с Уэймаром и Гидеоном — её застенчивый кузен наконец-то выбрался из своей скорлупы. Арья проводила много времени с Сигни и Гризельдой, и они втроём учили её, как защищаться.       — Мужчина сражается по любой мимолётной причине, которую может найти, — сказала Гризельда тихим и спокойным голосом, — но женщина сражается для самозащиты. — Сигни легко согласилась с самым застенчивым новым жителем Рунного Камня, прежде чем присоединиться к инструктажу.       Гризельда и Сигни были именно теми, в ком нуждалась Арья. Хорошие друзья, которые понимали её и проявляли те же интересы, что и она. Видя, как сестра счастливо болтает или тренируется со своими новыми подругами, Санса хотела задать вопросы Кейтилин Старк. Кейтилин никогда не понимала культуру Севера и даже не пыталась, и для Сансы, которая наслаждалась самыми женственными искусствами, было хорошо, потому как ей нравилось становиться южной леди с мечтами о милых летних принцах. Но Арья с самого рождения была истинной северной волчицей. Она никогда бы не вписалась в ту модель, которую навязывала им мать, и теперь, когда она видела такую счастливую Арью в культуре их северных корней, она задалась вопросом: зачем сестре необходимо было вписываться в южную жизнь, когда она явно не создана для этого?       Это казалось таким предательством с её стороны, и она старалась избегать этих мыслей, потому что любила Кейтилин и всегда будет любить. Но теперь, сравнивая её с Реей, она могла найти так много недостатков, от чего было обидно до слёз. Это не означало, что Рея идеальна, но Кейтилин, казалось, никогда не пыталась понять их. Или, по крайней мере, Арью.       «Как будто я пыталась», — отругала она себя.       Отныне она будет радоваться за Арью. Наконец-то у сестры появились друзья, которые понимали её и относились к ней серьёзно, которые не ругали её и не принижали за неподобающие леди занятия.       — Селейна, — она обернулась к Девану, очаровательно улыбавшемуся ей, — иди сюда, мы играем в рыцарей и дев, и нам нужна хотя бы одна девочка!       — Алисса, Сигни и Гризельда тоже девочки, знаешь? — поинтересовалась она, и мальчик усмехнулся.       — Да, и я дракон, — пояснил он. — А вот эти трое — переодетые мальчики.       И Деван, и Эймон смирились с тем, что девочкам гораздо легче стать воинами, чем большинству солдат в крепости. Возможно, потому, что Гризельда — настолько застенчивая, что иногда пищала, когда кто-то заговаривал с ней, — могла без особых усилий повалить их обоих на землю.       — Эй! — Сигни обратилась к младшему мальчику: — Не будь мелким засранцем, Рейн!       — Да, то, что мы переоделись, не значит, что мы перестали быть девочками! — согласилась Гризельда в одном из своих маленьких приступов храбрости, но пискнула, когда Деван подошел к ней.       — Смотри, мышонок, — окликнул Деван Гризельду, которая попыталась спрятаться за более высокой из них: — Сигни, — мальчик вздохнул при виде обычной картины. — Перестань прятаться, ты знаешь, что я не причиню тебе вреда и что ты можешь легко победить меня, — настоял он, после чего Эймон встал перед ним.       — Перестань её нервировать, — потребовал мальчик, закатывая глаза.       — Хорошо, давайте сделаем так: Селейна — принцесса, мальчики — монстры, а мы — рыцари! — предложила Арья.       — А что делает принцесса? — спросила она сестру.       — Ну, ты сидишь такая смирная и хорошенькая, пока монстры будут охранять тебя на башне, а потом мы должны будем спасти тебя и отвезти обратно в твой замок. Мы победим, если сможем вернуть тебя обратно в замок. Мы проиграем, если не сможем спасти тебя до истечения времени, — Арья взяла песочные часы, который купил им отец, когда они были в Королевской Гавани.       После определения местоположения башни и замка, хотя «рыцарям» не разрешалось знать, где находится башня, определения того, что разрешено, а что нет, Санса села под деревом в богороще.       — Ну же! Почему вы двое такие серьёзные? — спросил Деван, нахмурившись на Эймона и Джона: они оба действительно разрабатывали стратегию в игре. — Это всего лишь игра.       — Это хорошее упражнение, — заявил Эймон.       — Семеро! Это всего лишь игра!       — Однажды нас могут отправить на передовую, а сейчас мы можем начать учиться разрабатывать стратегию, — отрезал Эймон, и она, согласная с ним, посмотрела на Джона, у которого было серьёзное лицо.       — Скучно! — пожаловался светловолосый мальчик. — Так, принцесса, пока они разрабатывают стратегию, я буду развлекать тебя. Скажи мне: когда ты собираешься взять в руки меч, как твоя сестра?       — Сейла не возьмёт в руки меч, — закатил глаза Джон. — Она слишком леди для этого, — на его губах играла нежная улыбка, и Санса улыбнулась кузену в ответ.       — Да, рядом с Селейной всегда будет её собственный заклятый щит, — ухмыльнулся Уэймар. — Подобно сиру Лютору и сиру Малику, — последний сейчас был на войне, но сир Малик остался в Рунном Камне и приглядывал за ними.       — Разве вы трое не разрабатываете стратегию? Дайте мне спокойно поговорить с принцессой Селейной, ваши вредительства, — игриво подразнил светловолосый мальчик, и она хихикнула. — Она уже предпочитает меня тебе.       Через некоторое время, в середине игры, Санса и Джон остались одни.       — Ты задумчив, — заметила она, и он посмотрел на неё, приподняв бровь. Было бесполезно говорить по-валирийски, поскольку Деван, Эймон и Уэймар уже выучили или были в процессе изучения языка. Поэтому она очень тихо шептала. — Больше, чем обычно… — уточнила она через некоторое время.       — Я не задумчив.       — Ага, а я императрица Валирии, — саркастически ответила она. — Это не может быть из-за мальчиков — ты был счастлив, когда они объявили, что Эймон и Деван будут воспитываться в Рунном Камне. Арья не так сильно сбивает тебя с ног теперь, когда у неё появилось больше людей, с которыми можно устраивать спарринги. И если бы я что-нибудь сделала, мне хочется верить, что ты бы уже сказал мне об этом. Тебе было слишком легко простить Брана, но я также знаю, что твой отец прислал к тебе несколько воронов. Итак, что же это?       Когда она прибыла в Рунный Камень, всё ещё сердитая на Брана, и поделилась узнанным с сестрой и кузеном, она ожидала немного большей реакции от Джона. Арья была в ярости, сама чуть не плевалась огнём, но Джон просто посмотрел на неё и сказал: «Мы не можем ожидать волшебного решения для всего, Санса!» Они в ёбанном прошлом, почти за двести лет до своего первоначального рождения, и они не могут ожидать волшебного решения?       «Не думай об этом!»       — Я не знаю, — вздохнул Джон и снова погрузился в размышления.       — Ты можешь поговорить об этом либо сейчас, либо позже. Но ты знаешь, что я этого так не оставлю, — он снова вздохнул, и она мило ухмыльнулась. — Так о чём же ты беспокоишься? — спросила она.       — Мне кажется, что я облажался, — признался Джон, и она подождала его уточнения. — План состоял в том, чтобы не дать усилиям маленькой башни зайти далеко, но что, если я случайно затащил кого-то другого в постель моего отца?       — Не мог бы ты, пожалуйста, быть немного конкретнее?       — Когда я был в Красном замке с дядей Деймоном, обнаружил, что мой отец проводит публичные встречи с Мирцеллой Тарбек в садах, случайные или так только кажется. В последних пяти письмах леди Тарбек упоминалась по крайней мере один раз в каждом, — глаза Сансы расширились от удивления. — Даже Рейнира упоминает её в своих письмах!       Мирцелла Тарбек не была выдающейся фигурой в истории. По правде говоря, Санса не особенно хорошая ученица, но она действительно ничего не могла вспомнить о леди Тарбек в первоначальной временной шкале. Однако в этой женщина сделала себе имя в Королевской Гавани благодаря щедрым пожертвованиям городскому дому для бедных и бесплатной кухне. Благотворительные организации, которые когда-то пользовались поддержкой королевы Эйммы.       — Это всегда сопряжено с риском, Джон, — сказала она, стараясь, чтобы в голосе не слышалось беспокойства. — Мы меняем ситуацию.       — Но что, если мы облажаемся из-за того, что я запутал временную шкалу?       — Если Хайтауэрам не удастся выдать Алисенту замуж за дядю Визериса, тогда они выберут кого-нибудь другого для собственных целей: тебя или Рейниру. У твоей сестры нет реальных притязаний на трон, как в первоначальной временной шкале, так что тебе лучше быть готовым встретиться с внучкой лорда Хайтауэра — леди Алери, — кузен с несчастным видом усмехнулся. — Слышала, она хорошенькая: серебристые волосы, тёмные глаза, и некоторые утверждают, что она будет самой красивой женщиной в королевстве.       — Я почти уверен, что они никогда не видели тебя раньше, — она улыбнулась его галантности. — Что, если у Мирцеллы родится ребёнок, и они попытаются женить его на одном из нас?       — Твой отец уже подтвердил этот брак?       — Нет, — сказал Джон, и Санса кивнула.       — Тогда план остаётся неизменным, — пожала плечами Санса. — Если он объявит о браке между собой и Мирцеллой, мы можем предусмотреть непредвиденные обстоятельства, но если есть что-то, что мы знаем о Хайтауэрах, так это то, что они так легко не бросят кость.       — Нет, они этого не сделают, — согласился с ней Джон и вздохнул.       — А теперь сделай нам одолжение и перестань обдумывать настолько далеко. Ты начинаешь пугать остальных своим хмурым видом, — приказала она.       — Я не обдумываю!       Она только рассмеялась в ответ на его протест.

______________

      

Предпочтение короля Визериса к овдовевшей леди Мирцелле Тарбек было известно всем в Семи Королевствах, и потому не было ни одной живой души, коя не удивилась бы, когда король объявил о своём браке с леди Алисентой Хайтауэр. Многие ожидали, что леди Тарбек покинет двор, лишившись своего «приза», но она осталась в Красном замке до конца Войны на Ступенях. Известно, что даже после брака с леди Алисентой, Визерис продолжал искать общества леди Тарбек, и она стала одной из подруг принцессы Рейниры. Она оставалась при дворе до тех пор, пока не вышла замуж за вдовца сира Брайдена Леффорда, брата нынешнего лорда Леффорда и близкого друга её брата и племянников. Никто не скучал по леди Тарбек сильнее самого короля.

      

Отрывок из Хроник Великого мейстера Меллоса

      

ВИЗЕРИС

             С началом войны двор значительно опустел, и потребность в турнирах и пирах уменьшилась, но он нашёл другие развлечения. Теперь, зная, что леди Тарбек будет посещать сады каждое утро, Визерис договорился о встрече с ней там по утрам. Случайных. Она всегда приходила со своим сыном, четырёхлетним лордом Тарбек-Холла, и/или своими дамами.       Её присутствие стало для него бальзамом для души. Леди Тарбек, Мирцелла, была мила, рассказывала о своей благотворительности, о планах на Тарбек-Холл и о мыслях про политику. Она немного высокомерна и горда, как и предупреждал сир Харрольд, но Визерис обнаружил, что благодаря этому её голос звучал уверенно и очаровательно. И в её глазах, голубых как у Эйммы, всегда светилась искренность. Иногда, когда она говорила, он легко мог представить, что рядом с ним его Эймма. Тогда он открывал глаза и, видя леди Тарбек, представлял себе жизнь с ней рядом.       Совет, за исключением лорда Велариона, — который руководил войной от его имени, — оказывал давление, чтобы он снова женился. Мысль, которая вызывала у него отвращение первые семь лун после смерти Эйммы, перестала быть столь отвратительна по прошествии одиннадцати месяцев. Мирцелла умна, образована и умела хорошо держать себя — ей не мешало то, что она красива. В тех редких случаях, когда ему удавалось пригласить Рейниру присоединиться к ним, он видел, что дочь начинает проникаться симпатией к леди.       Если даже Рейнира потеплела к ней, то и Джейхерон тоже.       — Ваша светлость снова погрузился в свои мысли, — вывел его из задумчивости нежный голос леди Тарбек.       — Мне жаль, леди Тарбек, но некоторые вопросы Малого совета всё не оставляют меня в покое, — извинился он, и она улыбнулась ему.       — Это, должно быть, тяжело, особенно сейчас, пока идёт война. Всё это давление, — уточнила она.       — Самое большое давление на меня из-за войны оказывает Рейнира, которая просит отправить её с Сиракс на передовую, — она тихонько хихикнула, и он нахмурился.       — Дайте угадаю, любимая прародительница принцессы — королева Висенья Таргариен? — спросила она с лукавой улыбкой.       — Настолько очевидно?       — Боюсь, что так, — улыбнулась она. — Я вижу в этом свою особую романтику. Висенья не ждала, когда люди спасут её, будут командовать ею. Она взяла то, что хотела, и не раскаивалась в этом, — пояснила Мирцелла, и он кивнул.       — Многие люди называли её за это монстром, — утверждал он. — Многие — даже ведьмой.       — За что? За то, что сожгла флот Аррена из Чаячьего города с помощью Вхагар и подчинила себе большинство домов, которые сейчас стоят в Королевских землях?       — Вам не кажется, что это было нечто чудовищное?       Он оказался застигнут врасплох смехом дамы, стоявшей рядом с ним.       — Эйгон Таргариен сжёг сто тысяч человек на Пламенном поле, а перед этим сжёг Харренхолл до тех пор, пока камни не расплавились, но его называли Завоевателем, — он понял её точку зрения. — Разница в том, что Висенья родилась женщиной, а не мужчиной. Он убил гораздо больше, в отличие от сестры-жены, но его приветствовали, в то время как её поносили. Теперь, если вы укажете, что она поддержала своего сына в узурпации власти его племянников, тогда я могу с вами согласиться. Ибо она была полностью готова пролить кровь своих сородичей. Но её действия во время Завоевания нисколько не отличались от действий её мужа.       — Вы думаете, что история несправедлива к ней?       — История несправедлива к женщинам с тех пор, как была написана, ваша светлость, — усмехнулась леди Тарбек. — Дело не только в королеве: история несправедлива ко многим, очень многим женщинам. Мы всегда будем известны как чьи-то матери, сёстры или жёны. Редко как отдельная личность.       — Я никогда не думал об этом, — признался он, и она одарила его грустной полуулыбкой.       — Зачем вам это? Не вы тот, кто однажды превратится в продолжение кого-то другого, — произнесла леди Тарбек, и ему стало стыдно. Ведь она права. — Извините, я, наверное, испортила вам сегодняшнее настроение.       — Нет, — сказал он. — Ты права. Этот мир несправедлив к женщинам, и у вас есть право чувствовать то, что вы чувствуете. К сожалению, я не могу сказать, как это изменить.       — Я и не думаю, что ты когда-нибудь сможешь это изменить, Визерис, — ему понравилось слетевшее с её губ собственное имя, но он увидел, как она покраснела. — Мне очень жаль, ваша светлость. Мне не следовало к вам так фамильярно обращаться!       — Всё в порядке, леди Мирцелла, — успокоил он с улыбкой, беря её руку в свою и запечатлевая на ней единственный поцелуй. — Мне нравится, когда мои друзья называют меня по имени.       — Это всё равно неприлично, — настояла она.       — Может быть, — улыбнулся он ей. — Я должен идти. Через пятнадцать минут у меня заседание совета, и я хотел бы прийти раньше них.       — Конечно, ваша светлость, — сказала ему леди Мирцелла с лёгкой улыбкой. — Я надеюсь, что у вас пройдёт хорошая встреча.       — Это всё равно, что желать снега в Дорне летом, — усмехнулся он, и она рассмеялась. После того, как она дала ему небольшое успокоение, он ушёл.       Сегодня ему было, что сказать своему совету.

______________

      

Джоанна Хайтауэр является таинственной фигурой заговора Хайтауэров. Некоторые утверждают, что она — всего лишь инструмент в руках своих братьев и что выдвинутые против неё обвинения необоснованны и предвзяты, в то время как другие говорят, что она — добровольная участница. Факт таков: если бы не она, Отто Хайтауэр никогда бы не стал десницей короля, а его дочь никогда бы не стала королевой.

      

Отрывок из «Рухнувшие башни: падение дома Хайтауэр» профессора Джейхейриса Таргариена из королевского университета Староместа

      

ДЖОАННА

             С Башни десницы Джоанна наблюдала за случайной встречей короля и леди Тарбек с некоторой долей негодования в душе.       Пятнадцать лет назад братья познакомили её с их семейным крестовым походом, направленным на то, чтобы наставить Семь Королевств на праведный путь. Они намеревались выдать её замуж за Визериса, но он уже был помолвлен с Эйммой Аррен, и Джоанна всегда считала, что им следовало избавиться от беловолосой сучки с самого начала. Но братья подумали, что Деймон лучший выбор для неё. Импульсивное поведение должно сделать его лёгким для манипулирования, и было бы легче избавиться от него после появления наследника и запасных. Всё, что им нужно, — это небольшая шумиха. И судя по тому, как этот человек находил самые глупые причины для ссоры, не столь трудно устроить идеальную. Небольшой несчастный случай, и именно она воспитала бы будущего монарха Вестероса с правильными убеждениями и моралью.       Если бы Хоберт и Отто услышали её с самого начала и устроили кончину Эйммы Аррен, а не подложили её в постель Деймона, она уже была бы королевой.       План рискованный, но братья действительно верили, что королева Алисанна и король Джейхейрис смогут контролировать лорда Блошиного Конца.       Оглядываясь назад, можно сказать, что со стороны всех было очень нелепо верить в то, что это произойдёт. Деймон Таргариен — человек, который не боялся ничьих законов, и иногда Джоанна задавалась вопросом, боялся ли он когда-нибудь законов богов.       Скорее всего, нет.       Поскольку её добродетель утрачена, она вышла замуж за землевладельца-рыцаря, а не за лорда. Семеро, это несправедливо! Она всё ещё была дочерью Великого дома! Его лорда! И вместо того, чтобы выйти замуж за лорда и иметь собственное поместье, она была вынуждена выйти за землевладельца с маленьким поместьем, которое на самом деле ему даже не принадлежало!       И как отвратительно обошлись с ней принц Деймон и королева Алисанна! После ночи, которую они провели вместе, её позвали в покои королевы, где ожидали она и её своенравный внук. Девушка верила, что они поженятся, что королева смогла образумить внука. Что они не должны так унизить Хайтауэров. Вместо этого королева и принц угостили её лунным чаем. И ещё два раза повторяли вызов, чтобы провести процедуру.       Тем не менее, план продолжался. С некоторыми коррективами, конечно.       Теперь они хотели выдать Алисенту замуж за Визериса. Племянница красива, образована и честолюбива — хотя Алисента никогда бы в этом не призналась, Джоанна видела, как блестели глаза девушки всякий раз, когда в разговоре упоминалось о её будущем королевстве. И всё же она слишком встревожена и немного робка, чтобы делать правильные шаги. Будь девушка достаточно умна, то соблазнила бы короля за эти две луны до того, как принц Джейхерон нашёл их, могла бы инсценировать беременность, немного поплакать и заставить Визериса обсасывать её руку.       За исключением того, что теперь девушка даже не рассматривалась как вариант.       — Седьмое пекло! — она услышала разочарование брата и какой-то грохот.       Вздохнув, она направилась в солярий, где находился брат.       Рядом с дверью была разбита красивая керамическая ваза. Похоже, она разбросана по всему его столу.       «Это же из Йи-Ти, какая пустая трата ресурса!» — подумала она, собрав осколки по кусочкам.       — Я так понимаю, что совет окончился не так, как ты бы того хотел, — сказала она.       — Сейчас неподходящее время, Джоанна, — прошипел Отто, и она закатила глаза от его драматизма.       — Он объявил, что намерен жениться на леди Тарбек?       — Не так откровенно, — сказал брат и бросился в кресло. — Визерис сказал, что начнёт искать новую жену через три луны.       — Когда закончится официальный траур леди Тарбек, как удобно, — в то время как мужчины обычно женились всего через несколько недель после смерти жены, от женщины ожидалось, что между смертью мужа и новым браком пройдёт год. Ребёнок, родившийся в течение первых десяти лун после смерти мужа, считался его, и лучше было избегать путаницы при зачатии детей.       — Я должен найти способ вышвырнуть эту проклятую женщину из Королевской Гавани.       — О, удачи тебе! Они любят её!       — Тогда я должен убить, — сказал Отто, и Джоанна закатила глаза.       — Или просто проследи, чтобы Алисента провела ночь с королём!       — Мы однажды попробовали это, Джоанна, но ничего не вышло, — проговорил Отто. — Ты знаешь это лучше, чем кто-либо другой!       — Конечно, это не сработало. Но Визерис — не Деймон! Он более укрощённый, его легче контролировать и манипулировать им. На самом деле он больше похож на ягнёнка, чем на дракона. Если мы сможем напоить его, у нас получится заставить его думать, что это всё его вина, и он женится на ней из чувства вины и ради сохранения её чести.       — Извини, но как, по-твоему, я могу напоить короля?       — Иногда люди преувеличивают, когда речь заходит о годовщине смерти, — улыбнулась она ему. Он что-то промурлыкал, и она встала позади него, положив руки ему на плечи. Массаж, чтобы избавить его от напряжения. — Леди Тарбек не представляет непосредственной опасности, потому что не сможет выйти замуж ещё три луны, а убийство только сделает его ещё большим затворником и вообще отвратит от общества дам. Представь, если он решит провести ещё один период траура.       — Как мы можем затащить Алисенту в покои, когда королевская гвардия стоит прямо перед ними?       — Убей их, отрави, — какая разница? Пока они вне игры, всем на это наплевать! И если в королевской гвардии откроется ещё одно место, на этот раз ты, возможно, сможешь пригласить Рована, — сказала Джоанна.       Несколько лет назад они пытались выдать одну из кузин, Миранду, замуж за тогдашнего наследника Золотой Рощи, лорда Артура Рована, старшего брата сира Сэмвелла Рована. Но они не смогли этого сделать, так как мужчина настаивал на женитьбе на речнице Дарри. Сэмвелл стал их следующей целью, но он моложе своего брата на двенадцать лет, а Миранда и так на два года старше Артура и нуждалась в замужестве, прежде чем её сочтут старой девой. Итак, они согласились выдать её замуж за кузена, — лорда Харлона Рована, который занимал пост стюарда небольшого поместья на землях Золотой Рощи. План прост: заманить Сэмвелла в королевскую гвардию, убить Артура и его наследников, и заставить одного из сыновей Миранды жениться на старшей дочери, чтобы закрепить права на Золотую Рощу.       — Смерть двух королевских гвардейцев так близко слишком подозрительна. Возможно, проще поручить наёмному убийце прикончить сира Сэмвелла, пока он находится на Ступенях. Сир Уиллис Фелл — мой человек, если мне удастся поставить его в ночной дозор в годовщину смерти Эйммы…       — Ты можешь затащить Алисенту в комнату Визериса и даже создать впечатление, что король приказал ей присутствовать, отменив приказ о незамужним дамам без сопровождающих, который он когда-то отдал, — улыбнулась Джоанна своему брату.       — Мы можем напоить его и даже накормить каким-нибудь афродизиаком, он почувствует, что воспользовался Алисентой, и женится на ней, чтобы исправить это, — указал он, и она кивнула.       У них был план.

______________

Несмотря на то, что все высокопоставленные дамы, служившие Рейнире, происходили из престижных домов, против них была развёрнута клеветническая кампания. Сначала начались попытки обвинить в действиях леди Алисенты их «либеральное» отношение, заявив, что они подтолкнули девушку к соблазнению короля Визериса. Принцесса упорно боролась с этими притязаниями и защищала честь своих фрейлин. Затем их обвинили в попытке повлиять на принцессу Рейниру, чтобы узурпировать наследство принца Джейхерона. Другая клевета заключалась в том, что их официально обвинили в государственной измене, но принцесса защищала своих фрейлин даже тогда.

      

Отрывок из «Принцесса Рейнира: преступление родиться женщиной» профессора Тессы Веларион из королевского университета Сада Иллирии

РЕЙНИРА

      Она посмотрела туда, где сидела Кейт, читая им вслух какой-то роман, в то время как Лейна и Дорея отпускали язвительные комментарии по поводу самых банальных мест. Её голова покоилась на коленях у лучшей подруги, но Алисента, казалось, получала удовольствие, просто слушая комментарии.       Удивительно, но она обнаружила, что ей нравятся девочки, которых выбрала тётя Аманда. Дорея походила на неё: стремилась подвергнуть сомнению статус-кво и была упряма, когда чего-то хотела. Кейт же имела больше общего с Алисентой: женственная, деликатная и тихая, но тихая не значит молчаливая — всякий раз, когда кто-то говорил что-то, с чем она была не согласна, девушка высказывала своё мнение и не отступала. А Лейна стала гораздо более предприимчивой теперь, когда оказалась вне пристального внимания своего отца.       Они также оказались очень полезны! Дорея узнала, что она пропустила большинство своих общественных мероприятий, и исправила это, назначив несколько чаепитий и ланчей с другими дамами и помогая ей общаться с несколькими лордами, оставшимися в Королевской Гавани.       — Если ты хочешь найти мужа, тебе лучше начать общаться с ними! — заявила Дорея, и она была вынуждена согласиться. Нет смысла прятаться в своих апартаментах.       Кейт, с другой стороны, была хороша в управлении и политике, научившись обоим ремёслам у своего отца, и всегда прекрасно разбиралась в мотивации людей, текущих ссорах и в том, как избежать чрезмерных трат их карманных денег — хотя её отец щедр на суммы, Кейт была из тех, кто помнил, что экономия — всегда правильный путь.       — Ради Семерых наверху! — воскликнула Дорея после какого-то отрывка. — Вот это уже просто глупо!       — Я уверена, что автор, должно быть, прав, — сказала Кейт, поджав губы.       — Конечно, и его точка зрения заключается в том, что он никогда в своей жизни не обменивался более чем двумя словами с женщиной, — прокомментировала Дорея.       — Не будь такой опрометчивой, Дорея, — саркастически протянула Лейна. — Он, должно быть, обменялся со своей матерью, по крайней мере, чуть больше двух слов.       Пока девочки смеялись, Кейт посмотрела на неё, приподняв бровь.       — На самом деле, Ллойд Морган сирота, воспитанный своим дядей, который был послушником в Цитадели.       — Забудь об этом, он вообще никогда в жизни не встречал женщину! — сказала Дорея, и девочки рассмеялись.       — Его неспособность прописать женского персонажа, который не был бы двумерным и простым, объясняется не тем, что он никогда в жизни не встречал женщину, а скорее тем, что он некомпетентен, — бросила вызов Кейт, и на этот раз Рейнира громко рассмеялась.       — Я думаю, что это одна из самых жестоких вещей, которые я когда-либо слышала от тебя о ком-либо, Кейт, — сказала она с ухмылкой рыжеволосой девушке, которая выгнула бровь, глядя на неё. — Думаю, мне нравится эта твоя сторона.       — Кейт не забывает глупости, не так ли? — спросила Лейна с улыбкой.       — Конечно, нет! — Дорея игриво выдала: — Плохая литература — такой ужасный грех.       — Ты согласна со мной в этом, — защищалась Кейт.       — Девушки были довольны язвительными комментариями, твой же немного глубже, не могла бы ты подробнее изложить свою точку зрения на его некомпетентность? — спросила Рейнира. — Пожалуйста, будь злее, — взмолилась она.       — Хорошо, ваше высочество, — она усмехнулась над тем, как Кейт преувеличила официальность, с очевидным намерением позлить её, поскольку она просила девочек не быть официальными наедине, — он некомпетентен, потому что, когда он пишет персонажей, все женщины в рассказе плоские — у них нет желаний самих по себе: личных, сексуальных или вообще амбиций, они существуют только для того, чтобы перекликаться с мужскими персонажами, в них нет индивидуальности. Дамы — всего лишь декоративные объекты в сценах, когда мужчина строит планы и глубоко задумывается об экономике и прочем. В его работах женщины — это ничто иное, как просто красивые статуи.       — Если ты так думаешь, тогда зачем ты это читаешь? — поинтересовалась Алисента, и Рейнира тоже хотела знать ответ.       — Что ж, Алисента, давай сформулируем это так: Ллойд не единственный мужчина, который так думает. На самом деле идея о том, что женщины — существа без желаний или индивидуальности, ограниченные тем, что повторяют мужчин в своей жизни, в значительной степени является идеей по умолчанию в сознании мужчин. Пока они думают, что я такая, у меня есть преимущество перед ними, — пояснила Кейт, и Рейнира посмотрела на неё с некоторым уважением к своей молчаливой новой подруге.       — Приятно знать, что у тебя всё-таки есть когти, кошечка, — после этих слов подушка полетела и попала Дорее в лицо.

______________

      

В ночь годовщины кончины королевы Эйммы свершилось нечто, что оставило в умах людей множество вопросов и тайн. День прошёл в тревоге, ибо король, ослабленный недугом, попросил прощения за своё состояние. После утренней беседы с леди Тарбек, он уединился в своих покоях, оставив мир за дверями.

      

Лишь на рассвете следующего дня Алисента Хайтауэр была обнаружена в постели подле короля, обнажённая и безмолвная.

      

Отрывок из «Скандалов Красного Замка» мейстера Элмана

— Восстановленная копия

      

ОТТО

             Этот день наконец настал.       Как и предсказывала Джоанна, с приближением годовщины смерти Эйммы Визерис стал вести себя более подавленно и даже позволил себе на день или два выпить больше вина, чем обычно. Когда этот день действительно настал, Отто сумел всё сделать правильно.       С помощью Меллоса ему удалось подмешать крепкое вино и афродизиак в кубки короля. Сир Уиллис смог присутствовать в ночном дозоре над королевскими покоями, и на утро у них уже запланирована полная постановка сцены.       — Лорд десница, леди Алисента, — поприветствовал сир Уиллис, когда они с дочерью вошли в покои.       Джоанна помогла Алисенте надеть одно из платьев её матери. Бледно-персиковое, с небольшой открытой ложбинкой между грудями, хотя с одурманенным королём Отто сомневался, что ему понадобится стимул. Он кивнул королевскому гвардейцу, когда тот открыл перед ними покои. Прежде чем они вошли, он почувствовал, как ногти Алисенты вонзились в его одежду.       — Алисента, — прошипел он.       — Отец! Это не очень хорошая идея, — шептала она, и в её голосе слышалась мольба пересмотреть планы.       — Если бы тебе удалось соблазнить короля и остаться в его обществе до тех пор, пока бы он не заблаговолил к тебе, в этом не было бы необходимости, — резко отрезал он.       — А что, если король после этого откажется жениться на мне? — спросила она, явно опасаясь за своё будущее, и он вздохнул и убрал прядь её волос с лица.       — Придерживайся сценария, дочь, и король сочтёт за честь жениться на тебе. Я обещаю это, — сказал он, нежно целуя её в лоб. — Будь хорошей девочкой и делай то, что я тебе сказал.       — Да, отец, — покорно ответила она, и он ухмыльнулся.       Они вошли и застали жалкое зрелище: Визерис в одиночестве пил у камина. В нём не было ничего, что делало бы его похожим на короля, во всяком случае, он выглядел как ничтожество. Грустно, что ему пришлось оставить свою драгоценную дочь в руках такого глупого человека, но, по крайней мере, он был полезным глупцом.       — Ваша светлость, мы пришли узнать, как у вас дела.       Когда король невнятно произнёс свои слова, он понял, что пришло время.