Потерянная тропа

      Хосэ.

      Ритмичный рокот волн скрадывал мёртвую тишину, поселившуюся в опустевшей деревне. Ящер неаккуратно наступил на сгнившие доски — бывшие осколки пробитой топором хлипкой стены, — и дёрнулся, едва не скинув седока.       — Да чтоб тебя, гнилое ты отродье! — рявкнул Тррелон — его пятка съехала по скользкой чешуе, коснувшись холки беззвучно оскалившегося сумеречного волка. Полупрозрачные товарки задетого единой волной сдвинулись к Тррелону, чувствуя общее раздражение, прокатившееся по теням.       — Едва ли три майла прошло… Шустро, — насмешливо произнёс второй путник, лёгким жестом усмиряя распоясавшихся волков.       — Да куда там. Работорговцы слишком долго возились. И замок обошли стороной. Струповские твари… я же специально упомянул в доносе, что из управителей осталась одна дородная тётка, а из стражников — пара смазливых мальчишек… — ворчливо забормотал Тррелон, поднимая ноги выше. Чувствовалось, что ему неуютно, так как временную нить контроля мастер оборвал и теперь, случись что, остановить сумеречных, натравленных на Тррелона, стражник не сможет. Но Хосэ не хотел оставлять рычажок допуска безумцу, на губах которого при виде разрушенной деревни мелькала до мерзкого довольная улыбка.       Говорят, что у помешанных на убийствах людях или демонов глаза краснеют, напитываясь пролитой ими кровью, но радужки Тррелона, лишенные зрачков, оставались льдисто-голубыми, будто выцветшее дневное небо. Хотя Хосэ ли, носившему красные глаза, верить в подобные сказки? Оттенки внешности — лишь отголоски носимых в теле генов, но не более.       Волки серыми тенями, едва различимыми в воздухе, проходили сквозь тонкие стены обваливающихся домов, разрывали когтями землю и обнюхивали раскиданные по округе порванные одежды, оставшиеся от погибших людей.       Эта деревня, находившаяся у океана, не могла похвастаться богатством, но всегда сохраняла относительное благополучие, поскольку номинально принадлежала замку, в котором жил беглый имперский граф. И, стоило хозяину уехать, забрав с собой всех магов, как жителей в деревне не осталось: кто успел скрыться, кого на арканах утащили работорговцы, а кого убили, навсегда смешав их энергию с местным течением Реки Мира. Хосэ было безразлично в каких направлениях произошли изменения: собралась ли магия, запечатанная в людских телах, на отдельном острове, или же вернулась в первозданную форму, лишившись душ. Главное — она продолжала течь именно на Архаде. Вскоре хаос поглотит нити Реки Мира, разорвав и освободив их, а после наполнит Хосэ силой, позволив перейти на новый уровень бедствия. Скоро…       Хосэ не особо проникся доктриной ордена, когда вступал в его ряды. Всё, что его интересовало — сила. Поэтому он всегда цеплялся за наиболее перспективные для разрушения места и Архад, разъедаемый старым проклятием, был одной из лучших точек для возвышения. Пара толчков в тонкую стенку силы Десятой, бережно хранившей гниющий осколок земли, и местность разорвёт вместе со всеми, кто останется на островах. Почти со всеми. Всё же не зря Хосэ заморочился, пряча Поющую подальше от жадных пиратских глаз.       Пираты — алчные души, решившие собраться на самом отшибе мира, возносящие дерзкие оды свободе и любящие оттирать кровь беззащитных со своих клинков. Их оказалось так легко стравить между собой, что Хосэ стало скучно. Орденцу даже делать толком ничего не пришлось: сверкнуть скрытым знаком ордена тут, обещая поддержку, и пустить пару слухов там. Как итог: клан звука уничтожен, расстановка сил нарушена, — многие братства покинули гавань, а оставшиеся держат клинки наготове. Только Норман, новый король пиратов, часть планов нарушил, но оно и к лучшему — больше людей осталось на островах. Всё шло, как нужно: струповские крысы готовы бежать с корабля, грозящего вот-вот пойти на дно. А их пиратская жадность, заставляющая хватать любые потенциальные монетки, кажущиеся бесхозными: будь то люди или артефакты, — привлекла излишние внимание других кланов. Лиций, нынешний глава братства струповских, уверенный, что за его спиной стоит хаосит, дерзко игнорировал ропот других кланов, собираясь уплыть с островов при первой же возможности, прихватив побольше живой добычи, — и где только надеялся заполучить проводника? Совет кланов, видя эту наглость, всё больше напоминал стаю гиар, дерущихся за последнюю искорку в теле погибшего мага, желая разделить имущество работорговцев, но боясь выдвинуть им ультиматум. Король, не имеющий за спиной собственного клана, молчаливо наблюдал, всё больше закипая и втайне готовясь прищучить Лиция на предательстве. Им было не до скользкого предсказания, которое Архад переживал не один раз, — значит и в этот земля устоит. Но стараниями Хосэ следующее цунами должно было стать последним: покров защиты нарушен, механизм сдвинут. Ликров же, чувствительных к резким изменениям в аномалии, которые могли бы рассказать о излишней активности проклятия, Хосэ сбил с толку первыми, ещё с период назад, и те до сих пор возились под колпаком старейшины-человека, получившего в своих руки технику развития резерва за счёт крови одарённых.       Всё было почти идеально. Почти.       Хосэ так и не добрался до святилища Десятой. Ему не хватило сил. И это его настораживало, заставляло держаться подальше от королевского острова. Что-то было с ним не так. Но что именно? Хосэ, чуя мелкие мурашки, расходящиеся по спине от мысли о королевском, действовал тише, осторожнее, и медленно искал артефакт Пелагеи, надеясь через него понять, правда ли богиня обосновалась на островах или же убежище создал очередной бессмертный человеческий отшельник.       В любом случае «не привлекать внимание» стало его девизом для миссии на Архаде. Тихо, незаметно, не оставляя за собой следов. Так, чтобы казалось: внутренние распри возникли из-за живущих здесь людей, а не от чьего-то вмешательства. Так, чтобы правда о главной причине проблем в его лице, как можно дольше лежала на дне болота, опутанная илом, и если бы всплыла, то только в последние майлы, когда уже никак не смогла бы остановить надвигающееся цунами.       Сумеречные гончие вновь дёрнулись, желая вгрызться в Тррелона — от него слишком сильно разило тьмой насильственной смерти. Хосэ раздражённо дёрнул рукой, смещая управляющую нить, а затем, стоило дороге вильнуть к замку, и вовсе спустил тварей с поводка, пнув их волной приказа в сторону лаза. Замок ему нужен был пустым.       Ворота встретили их острым запахом крови и замолкающим эхом криков.       — Открой, — прохладно приказал Хосэ, поправив съехавшее полотно маски. Необходимость скрываться злила, поскольку под тяжёлой тканью плаща и за колышущейся от дыхания занавеской, кожа взмокла, покраснела. Только вот Архад не то место, где можно было ходить в дорогих красно-чёрных халатах и вплетать рубиновые бусины, оплетённые серебром, в волосы — он не должен был запомнится орденцем, лишь тихой, скрытной тенью.       — Нужно было взять весь отряд, а Вам и вовсе остаться в убежище. Мы справились бы быстрее. И магию тогда не пришлось бы тратить… — тихо заворчал Тррелон, недовольный, что пришлось оставить Поющую без защиты. Контакт с Мастером имел только бывший стражник и пара посыльных, поэтому брать кого-либо ещё Хосэ запретил.       Камни, к которой крепилась одна из створок ворот, раскололись под давлением магической силы Тррелона — сказывалась предрасположенность к земляной стихие. Раздался тихий скрежет, скрип, и после очередного толчка, прошедшего по стене, металлическая бандура накренилась в сторону, удерживаемая от окончательного падения широкой задвижкой и второй воротиной. Щелчок, скрежет — и камни около второй створки треснули, заставив ворота с хлопком ухнуть на землю и с тяжёлым скрипов провалиться во двор, поднимая волну песка и облако пыли.       Ящерица Тррелона снова дернулась в сторону, скинув седока. Хосэ, не обращая внимание на голосящего наёмника, направил свой меланхоличный транспорт во двор. Когти заскрежетали по металлу, а затем стали тонуть в песке.       Орденец спешился и оглядел сгорбленный тёмный замок, зацепившись взглядом за редкие окна на верхних этажах. В голове мелькнула догадка и он чуть более тщательно присмотрелся к дереву рам, к неровным пробоинам и щелям в крупных камнях, в которые позже вставили рамы и замазали смолистой глиной. Хосэ хмыкнул — окон на верхних этажах, при первоначальной постройке, не было вообще, их вырезали позже. Одну из стен даже повредили подобными работами и камень той был серым, а не тёмным, и состоял из более мелких кусков.       Хосе, отступив чуть в сторону, присмотрелся к заплатке и поморщился. Грубо… Он, конечно, чинил хаос и выступал за разрушение, но портить такое творение… Замок явно настолько древний, что, скорее всего, застал времена до Раскола. Те, когда земли эти никто не назвал бы островами. Когда любые прибрежные зоны разрывали бури, впиваясь в камни и песчаник. Когда нужно было ставить многоэтажные строения так, чтобы их не сдвинуло никакое цунами, пробив ненужные окна. Наверняка где-то остались следы водоотталкивающей вязи… вот бы осмотреть замок…       — Мастер? — неуверенно проговорил Тррелон, повиснув на ошейнике ящера.       Отмахнувшись от наёмника, Хосэ отдал приказ сумеречным тварям зачистить округу, а сам быстро взбежал по ступенькам, вглядываясь в каждую мелочь.       Орденцы умели подмечать детали и выделять самую суть. По-другому было бы невозможно искать места потенциально пригодные для уничтожения. Нужно было уметь определять предсказание, сквозящее в старой песне о любви. Поймать слух о пропавших без вести караванах. Найти в деталях картин места, спрятанные под землёй, чтобы позже разрушить их окончательно… О потерянных землях было много и мало информации одновременно. Пара предсказаний, сказок и тонны легенд об Ашиарисе — боге бурь. Но ничего существенного. Впрочем, как обычно и бывает с землями, разъедаемыми аномалией. Или проклятиями.       Хосэ медленно скользил по коридорам, чутко улавливая логику их структуры. Внешний обод, имеющий доступ к окнам, и пара входов к внутренней части, перекрыв которые легко можно было остановить затопление водой. Лестницы, способные уместить толпу людей и животных, в местах перестройки слишком крутые. Широкая труба-сердцевина, переделанная под библиотеку в которой раньше, в случае чего, можно было получить доступ к верхнему клапану если вода всё же заполнит замок. Клапана в крыше Хосэ не увидел — скорее всего его тоже реконструировали, зато нашел круглый след на полу: наверняка раньше стояла винтовая лестница, завершавшаяся большим накопителем — сигнальным маяком, призывающим на помощь.       Когда-то замок был красив своей непоколебимой способностью защитить, но сейчас… Коридоры пестрели от худших абстракций восточников, словно в мягкую гостевую подушку натыкали иголок. Камень пола сменялся деревянной обшивкой, чётко выделяя места, где раньше присутствовали расслоения для рукавов с воздухом, а нынче их попытались переоборудовать в тайные ходы, что, собственно, сделать не вышло. Ведь замок был раковиной мирона, а не муравьиным гнездом, поэтому его хрупкая чаша лопалась и трескалась подтачиваемая изнутри, моля о пощаде.       Хосэ обошёл все помещения, переступая через красные пятна на полу и разодранную одежду, с гордостью собирая крупицы прошлого. Он нашел пару вязанок охранки, почти полностью стёртых от времени и на удивление она всё ещё продолжала вяло, но верно служить, не пуская в замок туман. Против цунами её, к сожалению, уже не хватит — именно поэтому от камня остро несло заплесневелой сыростью, — регулярная омывка океанской водой щедро подбадривала размножение плесени. А в одной из основных ниш, ведущих к сердцевине, Хосэ обнаружил чёткие бугорки бывшего узора, аккуратно обведя которые найденным угольком, получил силуэт змея с крыльями и без лап — бога Бурь. Самой лучшей находкой, на его взгляд, оказался почти полностью затёртый коврик, брошенный в одном из углов библиотеки бывшего графа — на нём, едва различимо, выступал бугристый силуэт. Хосе бы прошел мимо, если бы его интуиция не взвилась взбесившейся тайпаной. Он долго вглядывался в грязный, усыпанный песком холст, пока не различил в правом нижнем углу смутные очертания нынешних островов.       — Карта… карта потерянной земли… — тихо выдохнул Хосэ и присел на корточки. Он тут же сплёл чары очищения и восстановления, но это не дало никакого результата: старая вышивка Архада была стёрта и истоптана. Уничтожена. Как и сама земля, бывшая когда-то одним из самых развитых материков. — Жаль… даже хранящая память не способна защитить то, чему суждено быть забытым.       — Мастер! Мастер! — разлетелось гулким эхом по коридорам и Хосэ поморщился, кинув путевую нить на наёмника. Тот влетел в дверь, будто разъярённая сумеречная гончая. От него разило такой жаждой крови, что орденец испытал мимолётное желание прибить угрозу. — Мастер! Амулета Поющей нет в подполе этого ублюдка! Он пропал!

***

      Ашион легко крутанул монетку в руке, заставив её затанцевать между пальцами. Уютная сила искоркой тлела в дырочке, просверленной в середине кругляша. И почему только пираты, расплодившиеся, словно блохи, на едва устоявшем осколке Архада, поверили, что монетка-усилитель, подаренная Пелагеей, приносит удачу и спасение? Попади она в руки к тому, кто умеет думать — самым логичным предположением стало бы, что металл несёт на себе проклятие. По крайней мере не знай Ашион всего в деталях, — подумал бы именно так.       Но пираты, поверившие в намеренно пущенные слухи, впивались клещами в любые сведения, способные указать на него — спёршего артефакт. Ну что же… Искать придется долго, учитывая, что о Шионе в рассказе, да и о том, как выглядит монета, ни слова не сказано.       Маленький почерневший от времени кругляш снова мелькнул между пальцев. Валюта не принадлежала ни одной современной империи. Размытые, стёртые линии, которые когда-то складывались в силуэт дракона, были нечитаемы и принадлежали давно исчезнувшей земле. Жаль, что он не нашел никого из Поющих рядом с амулетом. Хотя, по правде… не особо-то и искал. Главное, что успел перехватить артефакт раньше разошедшегося орденца. Подрезать бы залётному птенцу хвост, но… ореденец, будто огня, избегал его остров, поэтому Шион смотрел сквозь пальцы на творящийся беспредел.       Пусть. Пока не лезет, куда не следует, пусть возится в песочнице, мечтая о силе. Всё равно его действия помогают реализовать план Ашиона.             Хранитель крутанул монетку в последний раз, вновь поймав синий блик свежей воды.       По крайней мере… один потомок Поющих точно жив, иначе бы амулет, привязанный к крови, просто погас.       Коснувшись колечка серьги, Шион убрал раздобытую безделушку в подпространство.       Громыхнуло. Небо манило за собой металлическим запахом разъедаемого проклятия, тянущего их вниз. Вода, подсвеченная молниями, касалась израненной земли, мечтая смыть и память, и прошлое, а Шион хотел взмыть выше грозовых туч и улететь прочь. Он хотел свободы.       Ты же слышишь? Чуешь наше желание, Кондор? Хватит ли тебе сил освободить нас?       «Скоро, Шири, — подумал Шион, удерживая мелькнувшие между пальцев молнии. — Скоро. Продержись ещё чуть-чуть…»