Потерянная тропа

      Гротэр не спала, ворочась в кровати, и совершенно не удивилась, когда на заре в коридоре послышались крики и шум. Ей стоило огромных усилий остаться в комнате и дождаться, когда по двери забарабанят.       Мари подскочила, отодвинула табурет и, увидев Бель, облегченно выдохнула.       — Опять? — шёпотом спросила учёная и только после этого заметила, как лихорадочно блестят глаза подруги и какой раскрасневшейся она была.       — Вос… — служанка слегка запнулась. Голос прозвучал воспалено, хрипло. Она чуть прокашлялась, прежде чем продолжить. — Одного из воспитанников убили…       Похоже шутки кончились… Гротэр оглядела бардак в своей каморке, плотно сжала губы и, ничего не сказав, стала одеваться.       То, что дело плохо, было ясно ещё до того, как Мари увидела практически всех людей замка, стоящих на коленях на влажном после туманной ночи песке. Те, кто опоздал или слишком долго выходил во двор, при виде этой картины, тут же падали на колени, аккуратно отползая в сторону. Бель упала почти сразу, прижавшись к стене. И причиной всему был хозяин замка… Граф, упёршись на трость, стоял рядом с Дэйвом и Кортэлией, которые, возможно, впервые не сидели подле его ног.       Виктор был гораздо ниже управляющих. Удивительно, но оказалось, что ростом он был едва выше Бель.       Учёная не стала падать лицом в землю следом за подругой. Оглядевшись, она зашагала, стараясь не наступать на слуг, к группе сидящих возле хозяйственного здания стражников, у которых не было печатей. Это позволило ей осмотреться. Она, стараясь не наглеть, исподтишка разглядывала и воспитанников, и стражников, пытаясь не окосеть от двойной дозы любопытства и беспокойства.       Приёмыши группками, при полном параде, стояли позади троицы старших и, прежде чем упасть ниц, Мари заметила как, чуть прикрывая друг друга, ей легонько помахали Лия и Дарий. Оба живые и здоровые. Тяжесть беспокойства отступила.       Учёная не сразу поняла, кого же не хватало среди непривычно тихой, угрюмой детской толпы.       Амира.       — Думаю причину сбора объяснять никому не нужно, — сухо начал граф и Мари вздрогнула, настолько неожиданно прозвучал его голос в окружившей их тишине. — Все, кто хоть что-то знают и подозревают, — встать и выложить всё до последней детали!       Даже Мари, будучи полностью лишенной восприятия «реки мира», уловила тяжёлую волну, заставившую толпу рабом с магическими печатями вздрогнуть и задрожать в едином порыве. Никто не двинулся. Но затем… Словно поддаваясь давлению сгустившегося воздуха, поднялся сначала один мужчина-раб, а затем служанка. Они рассказали, как нашли «младшего господина» и кого видели тем вечером. Граф допросил ещё двух человек, мелькнувших в рассказе слуг. И так, одного за другим, сухо кидая вопросы и не сомневаясь, что получит на них ответы, Виктор потрошил всех, словно рыбу, всё больше раскручивая клубок событий.       Но было в этом что-то такое, что заставило Гротэр поёжится. Во всей картине, которую она мысленно фиксировала, не доставало целого пласта информации. Ни орудия убийства, ни самого убийцы или его тени. Лишь детали того, что творилось вокруг до и после. Будто бы на видеокамеру накинули глушилку, а затем вновь её сняли. Те временные рамки, которых не хватало… Промежуток между девятой и десятой склянкой… Момент, когда Гротэр сидела в библиотеке, а затем готовилась ко сну.       Мари чуть повернула голову, пытаясь разглядеть стражников позади себя. Рассказать ли о том, что она видела? Поверят ли ей?       Вскоре цепочка заглохла и граф, переключив внимание на группу без печатей, медленно подошёл, сильно приволакивая ногу, и навис над ними.       — Ларс. Есть какие-нибудь соображения?       — Нет. Я понимаю, что с последней ситуацией все подозрения падают только на вольных. Но среди моих ребят нет таких, кто справился бы с магом «бычьей силы».       Она кожей спины ощущала зуд от тяжёлого взгляда, которого на самом деле быть не могло. Мари подумала открыть рот, чтобы дать наводку, но в момент, когда граф повторил вопрос уже для всех остальных стражей, Мари не шелохнулась.       Убийца здесь. Позади неё. Что если он не один? Даже наверняка не один, — Ларс правильно подметил про силу воспитанника. Капитан и сам был не в состоянии справиться с Амиром. В той ситуации, когда учёная задела самолюбие мальчишки, тренер попытался его утихомирить и не смог. Удержал его ненадолго и только. Не будь других воспитанников — от Мари осталась бы лишь одежда. Что будет, если она сейчас заговорит, не имея точных сведений при такой толпе народа?       Ей не поверят. Она лишь подставится, нарисовав у себя на спине мишень.       Как быстро найдут её настоящие, а не ложные останки, в каком-нибудь дальнем углу замка?       Но когда Мари наблюдала за тем, как уходил граф, ей показалось, что сзади прозвучал смешок. В груди до странного противно саднило чувство вины.

***

      После завтрака Мари направилась к тренировочной площадке и, когда в очередной раз никого не обнаружила, решила прогуляться вдоль стен. Как и ожидалось: место, в котором она проковыряла дыру, было плотно заделано. Вместо лужи под стеной серебрился сухой песок. Свежий раствор, пусть и влажноватый, сидел плотно, да и камни были слишком большими, чтобы хоть как-то пытаться их вытащить. Прилив подходил к концу и вода медленно отползала от замка.       Марианн не особо следила за окружающей обстановкой — шагала дальше вдоль крепостного ограждения, ни на что не рассчитывая. Пытаться бежать через ворота глупо: калитка закрыта, двор освещён. За ним следили, пусть и не так тщательно, как ей казалось. А ещё тот стражник…       Мари обогнула торцовую сторону замка и теперь находилась с противоположной от ворот части. Океан остался позади. По идее именно в эту сторону ей и нужно было бежать. Она осмотрелась. Приметила огромные булыжники во дворе, касавшиеся стены. Такие же, как те, к которым она обычно ходила. Мари даже вспомнила, что пробегала тут, но ни разу не изучила эту часть стены. Вблизи камни оказались ещё выше и шире, чем те, к которым она привыкла. Их основание тонуло глубоко в земле и казалось, что это верхушки гор. Но высоты не хватало бы, чтобы попытаться перелезть через стену.       Зато между булыжниками, наваленными друг на друга, образовались щели, в которые она легко могла пролезть. Мари забилась внутрь и почти сразу проход расширился.       Она прошла между камней и нырнула в более глубокие расщелины, погружаясь в них будто в заплесневелый, чуть просоленный лабиринт. Одежда тёрлась о влажные бока булыжников, промокая, сапоги цеплялись за крупные камни и приходилось следить за тем, куда Мари наступала. А затем в сыром и затхлом воздухе прорезалась нотка свежего ветерка.       Учёная не сразу обратила внимание на сквозняк. Если бы он не морозил кожу, она бы наверняка прошла мимо, но мурашки, пробежавшие по спине, заставили её пролезть в ужасно-узкую щель между камнем и стеной.       Спина, которой Мари обтёрла стену, пытаясь пролезть, резко потеряла опору.       Кармашек, в котором она оказалась, был заперт с трёх сторон гладкими глыбами камня, а там, где должна была быть кладка стены, находился огромный, выше её роста, зазор.       Ей бы обрадоваться находке, но внимание привлекли следы, чётко отпечатавшиеся на влажном песке: будто бы свора собак устроила бои, истоптав каждый миллиметр закутка. Огромные следы походили на что-то, оставленное ворлоками из прочитанной когда-то ею книжки.       Интуиция забила тревогу и Мари, быстрее чем когда-то от Амира, бросилась прочь. В голове мелькали картинки, не желая пока выстраиваться в общую киноленту, но уже то, что она могла предположить сейчас, попахивало дурно.

***

      Сложно было собрать сумку и не лезть с тем, что она узнала, на рожон. Не смотря на скрытность и весь страх, в последнее время Мари делилась многим с Бель. Но к служанке с такой информацией идти бесполезно. Её стоило избегать в первую очередь. К Дэйву же соваться было ещё и опасно. Он с лёгкостью приплетёт её ко всем странностям, о которых девочка могла бы рассказать. Идти к Кортэлии с повинной казалось чуть лучшим вариантом, но не сочтёт ли она глупыми все её высказывания и дойдут ли они до графа?       В итоге Марианн не смогла отделаться от чувства вины и решила провернуть что-то вроде анонимного доноса. Её максимум — подсказать. А как обернётся дело дальше, уже чужие проблемы.       Ужинали господские дети и хозяин раньше слуг. Гротэр думала пробраться в эти ринки к графу в кабинет и подкинуть на стол листок со всеми подозрительными деталями. Девочка ещё сомневалась над тем, стоит ли писать на вырванной из тетради бумаге, да ещё и обычным карандашом, но решила рискнуть.       Её почерк вряд ли бы узнали, но стоило только представить, как бумажка попадается на глаза Дэйву… вся конспирация сгорит, облитая спиртом. Поэтому бежать нужно сразу.       Мари больше склянки выводила аккуратные печатные буквы, моля всех богов, чтобы подозрительность Дэйва перескочила на кого-нибудь другого и он не вздумал связать безымянный донос с её исчезновением. И уж тем более не включил свою больную фантазию и не обвинил Мари в том, что она ночью выщипывала себе волосы и ходила по замку, вырезая по полу царапины и убивая людей.       Прокрасться в кабинет графа незамеченной оказалось на удивление сложно. Коридоры, обычно пустые, закипали от количества людей и ей приходилось идти самыми дальними закоулками. В её планы входило «исчезнуть» с радаров до ужина и желательно было ни с кем до побега не пересекаться. Мари быстро проскользнула в нужную дверь и оставила чуть-чуть зазора, чтобы в случае чего услышать чужие шаги.       Она оглядела захламленный стол и, разобрав для своего донесения небольшой участок, — попросту переместила часть бумаг друг на друга, — положила записку на убранную зону. Теперь донесение смотрелось как островок спокойствия посреди моря хаоса. Мари, задумавшись, побарабанила ногой по полу.       Проверить, пока время есть, теорию о потайных ходах?       Гротэр опустилась на пол, внимательно прощупала доски и хмыкнула, когда нашла одну, лежащую пусть и плотно, но недостаточно. Конспираторы… тут весь пол кривой, будто его не раз выдергивали из пазов и потом не очень ровно клали назад. Она с лёгкостью подняла суховатую доску и чихнула от пахнувшего ей в лицо запаха затхлости и пыли.       В узкой щели ничего не было видно, но стоило ей подсветить темноту под полом слезой, которую она теперь постоянно таскала с собой, как всё стало яснее. Девочка отодвинула ещё пару досок и скользнула вниз. Свободного пространства оказалось по пояс и она, недолго думая, присела на корточки.       В дальних углах нестройным кучами лежали изогнутые, изломанные вещи, применения многим из которых она не знала. В сущности, когда Мари строила предположения про тайные ходы, она была не совсем права, но как оказалось, не только учёная использовала доски для тайников. Она оглядела кучу, затем вторую и среди ржавых, бесполезных железок и стопок рассыпающихся под пальцами бумаг, не нашла ничего интересного.       Марианн собралась вылезать… но расслышала пристукивающие шаги. Она дёрнулась, узнав трость графа и, не придумав ничего лучше, попыталась поставить доски на место, не покидая подпола. Руки дрожали, а тело звенело от адреналина и страха. Криво, но она смогла закрыть проделанный ею проём. Одна из досок не совсем встала в пазы, оставляя щель. Мари тихо, как могла, забилась в дальний угол, слушая, как над головой стучит трость и шаркают чужие шаги.       — Нашел что-нибудь? — голос графа звучал глухо. У Мари замершее сердце забилось бешено, когда она поняла, кого именно тот спрашивает и чьи шаги могут быть настолько беззвучными. Она даже не услышала того, как наставник опустился на колени.       — Отследил посыльного, — Дэйв зашуршал штанинами по полу, вероятно, чтобы что-то передать графу и Мари, кажется, словила остановку сердца, когда он зацепился за оставленную приоткрытой доску и сдвинул её в сторону. Щель стала больше.       Девочка крепко зажала слезу в руках, боясь привлечь ненужное внимание светом.       — Как я понял, такие доклады посылались достаточно давно. В нашем замке сидит человек короля. Или… нас хотят навести на мысль, что это его шпион.       — И насколько «достаточно»? — глухо произнес Виктор, а Дэйв вновь отполз назад.       — Судя по тому, что людей без печатей мы принимали в последний раз около трёх приливов назад…       — Ясно. Найди, — сухо произнес граф, а затем, когда дверь чуть скрипнула, добавил. — И прикажи собрать вещи. Думаю, стоит уехать отсюда хотя бы на пару декад.       Мари старалась не дышать, мысленно отсчитывая ринки и прислушиваясь к тихому шуршанию наверху. Граф уезжает? Куда? Сегодня? Стоит ли остаться и найти способ увезти с собой Бель и Лию с Дарием? Или это как раз тот самый «лучший момент» для побега?       Ноги затекли от сидения на корточках и она слегка поменяла положение, приготовившись ждать целые склянки до ухода графа. Мучительно-медленно выпрямила ноги, стараясь не издать лишнего шума. И тут её рука задела одну из железок, находящихся за её спиной. Раздался лёгкий звон. Девочка напряглась, но, кажется, граф ничего не заметил.       Она аккуратно, прикрывая слезу руками словно колпаком, осветила кучу, разглядывая её более пристально, чем несколько ринок назад. Какие-то ошейники, камни, странные приборы. Неужели это всё артефакты?       Возле звякнувшей железки, — круглой монетки с дыркой посередине, — Мари увидела заваленную хламом рукоять от кинжала. Осторожно, на свой страх и риск, она стала разгребать лежащие на нём предметы и вскоре в её руках поблескивал смутно знакомый и очень тёплый клинок.       Краем уха она услышала грохот и то, как граф быстро простукал тростью у неё над головой, но Марианн всё всматривалась и всматривалась. В змеящиеся чёрные узоры. В тёмный, словно обугленный метал с ртутным, очень тяжёлым блеском. С белыми, похожими на эмалированный налёт полосками вдоль ручки. С чуть изогнутым лезвием, тонким и длинным.       Она смотрела, а перед глазами вновь и вновь прокручивалась картина мёртвой женщины-фейри. Этим ли кинжалом её убили? Или он просто похож? Марианн не могла этого определить, поскольку многие вещи в тот первый день в памяти исказились, но кинжал завораживал, вызывал трепет и лёгкий страх.       Да и какая разница? Главное, что он на удивление ровно лёг ей в руку. Пусть был большим для ребёнка и смотрелся в детской ладони как маленький меч, но так было даже лучше. Не зря же она больше года размахивала деревяшкой с Ларсом в усиленном режиме? Другого холодного оружия у девочки в любом случае не было.       Марианн встряхнулась и сунула нож в сапог. Так, последняя проблема приготовлений к побегу решена.       Вылезать из-под пола было сложно, — она несколько раз стукнулась головой о доски, прежде чем вынырнула из затхлого схрона. Вернув всё на свои места, она убедилась, что её донесение со стола исчезло и с гордым видом выскочила наружу. Было страшно, сердце заходилось в груди, поэтому прочь она бросилась со всех ног. Что если Дэйв следит за кабинетом? Что если кто-то её заметит?       Мари шустро забежала в комнату, оглядела вещи и, выглянув в окно, где потихоньку смеркалось, замерла.       Сейчас. Выйти на свободу, выбраться за стены и пуститься в долгое путешествие навстречу новым знаниям. Или остаться здесь. Попытаться освободить Бель. Взять с собой Лию и Дария…       Бросить всё и бежать или цепляться за осколки памяти и людей, верить которым себе дороже.       Начать путь или отложить до лучших времён, потерпеть ещё.       Спасать себя или спасти других.       Её окружал хаос. Он же царил внутри. Её раздирали на кусочки противоречивые чувства, желания, даже некоторые глупые мечты. Вот Мари, задержавшись, расскажет всё малолетним воспитанникам, вместе они придумывают как освободить Бель и уже вчетвером сбегут прочь.       Всё верно, всё возможно. Но правда ли это так? Мари не отвечала за выбор других людей, тем более детей. Она могла бы наобещать им сказок о великих приключениях, но ведь сама ни унции не знала, что может оказаться за стеной. Гротэр могла бы попытаться. Но даже если у неё получится — сил защищать других у неё нет. Если она в прошлой жизни при всех своих знаниях и силах не справилась, то что говорить о маленькой шестилетней девочки с искрами магии, позаимствованной у бога, который столетиями уничтожал её родной мир?       Время шло, за двором проступил сиреневый оттенок неба, что означало исчезновение одной из лун. Скоро скроется за горизонтом и вторая, а затем небо окончательно почернеет. Пройдёт двадцать ринок и луны вновь появятся в небе. Станет светлее и самый лучший момент будет упущен. Придётся либо ждать предрассветного часа — когда луны вновь на десяток ринок исчезнут с небосклона, либо убегать под их светом, создавая лишние риски.       Как говорили великие её мира? Человек — это сделанный им выбор?       Она вдохнула.       И сделала первый, самый тяжёлый шаг к валяющейся на полу тёмной одежде, оставшейся единственной не убранной за утренние часы. Пора было воплощать свой план.       Штаны, туника и куртка, которые она приготовила для побега, были чёрными, специально выпрошенными для тренировок. Закутав в них нож и засунув всё это за пазуху, Мари проверила, не забыла ли чего в комнате и, убедившись, что всё самое нужное собрала в мешок, спрятанный в углу, она развернулась и пошла прочь.       Самой сложной частью плана было незаметное передвижение по замку. Больше всего она боялась, что Дэйв, закончив со своими делами, пойдёт её искать. Или что она случайно с кем-то пересечётся. Именно из-за боязни последнего, она решила переодеться уже в графской библиотеке.       И действительно, пока она шла, — умудрилась пару раз чуть ли не лбом наткнуться на слуг, спешащих по своим делам. Уже возле нужной двери она сообразила, что, возможно, книги входят в перечень тех вещей, которые будет собирать Дэйв для отъезда графа. Поэтому пробиралась внутрь она настороженнее, чем обычно. Внимательно вслушиваясь в каждый шорох, создаваемый ей же самой, она переоделась в дальнем углу. Картинно, как смогла, разложила вещи у стены, а рядом оставила раскрытую книгу и надрезанную полупустую тетрадь.       «Не слишком реалистично, но лучше уже не смогу.»       К дверям склада она кралась на цыпочках, самыми тёмными коридорами. Теперь ей действительно нельзя было ни с кем сталкиваться. Спрятавшись за диваном, Мари стала отсчитывать время. И пока тянулись долгие ринки, она давила в себе порыв оставить послание Бель.       «Печать. Пе-чать», — раз за разом напоминала себе и всё сильнее впивалась в предплечья пальцами. Мари даже содрала корку с ранки на мизинце, но в этот раз учёная ощутила боль, поэтому быстро забросила раскорябывание пальца.       Вокруг не было ни души. Люстры не справлялись с освещением без дневных лучей и пространство тонуло в полумраке. Девочка, вытащив из-за пояса нож, стала его разглядывать. Не помешало бы найти кинжалу ножны, потому что не хотелось бы случайно порезаться или перерубить ремень, если придётся кинжал резко вытаскивать. А обматывать его в ткань казалось нелепым. Но других вариантов не было.       Мари осмотрелась. По её прикидкам только-только наступила полночь, поэтому в склад вряд ли кто забредёт. Она выбралась из своего укрытия, достала из тайника несколько тряпок, которые заранее приготовила вместо бинтов, бечёвку, и соорудила кривые, но ножны, вновь засунув кинжал за пояс. Затем, подумав, она достала маленький мешочек со слезами, который тоже приготовила заранее, и привязала его к поясу так, чтобы если в том возникнет необходимость, она тут же достала накопитель. В тот же кошелёк, пока было время, Мари закинула с десяток листков со знаками воды с одной стороны, и с огнём с другой.       Волосы она собрала в косу, а затем, накинув капюшон, признала, что к побегу готова.       Осталось только сбегать в каморку, забрать мешок с вещами, затем вернуться сюда, закинуть всё приготовленное внутрь и можно уходить.       С каждым походом по коридорам сердце стучало всё быстрее. Эта часть плана казалась ей глупой и бессмысленной, и учёная уже на пятой ринке пути стала ругаться на неосмотрительность. Вот что ей мешало принести мешок раньше? А ещё она одновременно корила себя за то, что вооружилась так рано, и благодарила, поскольку вспоминала странные следы за камнями. Оказаться в чье-то пасти ей о-очень не хотелось. Если честно, она даже знакомиться лицом к лицу с подобными существами желанием не горела.       Гротэр всё-таки не ошиблась и правильно рассчитала время. В коридорах никого не встретила. Долгий поход от склада и назад, затем сбор мешка, в попытке всё в него укомплектовать, отняли ещё целую склянку времени. Мари закинула поклажу на спину и закряхтела.       Вышло тяжеловато. Дно сумки оттягивали камни глубин, отказываться от которых девочка не собиралась. Сверху лежал один единственный комплект сменной одежды. А на ней уместилась провизия, мизерные аптечные запасы, огниво, пустая фляга для воды и тетради. Бегать с таким весом она точно не сможет, но Мари надеялась, что с её выносливостью быстро привыкнет к такому грузу.       Выбраться из замка оказалось самым сложным. Дежурных на кухне было двое и оба они не спали. Марианн с трудом выбрала момент, когда проскочить к выходу, — стоять под свет-камнями, в ярко освещённое столовой было едва ли не самым нервным событием, что с ней случилось за день. Время утекало быстро и то, что девочка решилась идти под светом лун, буквально спасло её. Если бы Марианн решила дождаться предрассветного времени, то лишние ринки в столовой могли обернуться провалом — некоторые рабы просыпались с первой полоской луны в небе. Выбежав наружу, она с радостью увидела стелющийся по земле туман, и бросилась к нужной ей стене. Стараясь идти тихо, следя за окружением, она думала, не зря ли подкинула донесение. За такой короткий срок они, конечно, стену не заделают, но зато могут поставить там дежурного…       Которого тут же, Зверь, сожрут те ворлоки, прыгающие по песочку.       К счастью никого возле дыры не оказалось. Мари в последний раз оглянулась на замок.       Прикоснувшись к весящему на поясе оружию, она шагнула прочь.

***

Виктор.

      Он, конечно, понимал, что дела плохи, но чтобы по его особняку сумеречные твари шныряли? И где только одноглазый их раздобыл? На островах подобные экземпляры не формировались. Они вообще редко когда появлялись за пределами сумеречного пояса и для их использования требовались адепты определённого склада.       Перспективы вырисовывались не самые лучшие. Чтобы местный блохастый король сам нашёл кого-то с таким талантом и снабдил его щенками? Не верилось. А это означало, что в игру снова влезла империя. Из восточных, не западных. Для последних подобные развлечения устроить почти невозможно: слишком уж далеко находились королевства. Неужели восточникам показалось недостаточно ссылки? Или произошло что-то и живые свидетели теперь представляют опасность? И это стоило того, чтобы нарушить установленный договор?       Ничего, кроме магической клятвы, не защищало Виктора.       И он впервые за последний прилив признал, что ему очень не хватало сведущего человека рядом. Если бы только… но он быстро отогнал все мысли о матери прочь. Она сама виновата. Не стоило ей ввязываться в переговоры и вести тайные переписки. Виктор не потерпит предателей, даже если таковым стала его собственная мать.