breathe in the dawn

      По законам мироздания жизнь никогда не стоит на месте. Какой бы скучной и серой она не была, обязательно найдется повод добавить в неё ярких красок, даже если ты этого совсем не хочешь. Другими словами, она любит преподносить сюрпризы. И, как правило, некоторые из них оказывают на нас абсолютно противоположный эффект, нежели внезапный восторг или радость. Зачастую их появление омрачается сильным желанием как можно скорее от них избавиться и сделать вид, что ничего и не было. Так и новость об огромной территории, якобы мне принадлежащей, вовсе не вызвала во мне того ажиотажа, который обычно испытывают люди, узнавшие о намечающихся финансовых перспективах, скрытых между строк. Вместо него, помимо изумления, из ниоткуда зародилось странное чувство обреченности, несмотря на пока нераскрытые подробности всего дела.       Амплитуда развивающихся событий скакала в бешеном ритме, все больше превращая мою жизнь в театр абсурда. Почему-то только сейчас я ощутила, как привычная, обыденная жизнь скрывающейся ото всех одиночки ушла далеко за горизонт, помахав мне на прощание ручкой.       Происходящее никак не укладывалось в моей голове, потому после услышанного я сидела и глупо хлопала глазами в ожидании, когда Аннет наконец скажет, что это всего лишь шутка. С чувством юмора у неё, кстати, все было очень плохо. Ни разу на моей памяти серьезная маска не сменялась на хотя бы легкую и непринужденную, чего уж говорить о веселой.       Но рассмеяться мне все же хотелось. Как жаль, что не от облегчения, а из-за истерического хохота, что рьяно пробивался наружу через образовавшийся ступор. И где-то на задворках потерявшегося в реальности сознания я действительно валялась на полу, умирая от припадка.       На деле же я приросла к дивану не в силах пошевелиться, пока рядом со мной Александр пролистывал бумаги в папке, что дала ему тётя. Оцепенение медленно спадало и злость пришла на смену шоку от непонимания, почему ответы на сотню возникших вопросов первым получил он, а не я. Но по какой-то причине вместо внушительного монолога я не нашла ничего умнее, чем выдавить:       — Что? — вопрос на миллион фунтов, не иначе.       Нильсен, сидящий слева от меня, задумчиво повернул голову в мою сторону. От моего явно потрясенного вида тому не нужно было сильно думать, чтобы понять, что я тоже слышу об этом впервые.       — Все эти годы множество владельцев судостроительных компаний наведывались ко мне с одним и тем же предложением и каждый уходил отсюда с отказом, — Аннет замолчала и вновь проследовала к своему креслу, а каждое её движение было настолько нерасторопным, что я была готова придвинуться поближе к Александру и наконец прочитать информацию сама, но я подавила это желание. — Когда-то мой брат купил большой участок земли и начал отстраивать на нем верфь, но, увы, не успел. В своем завещании он указал, что все приобретенное им имущество переходит тебе, его единственной дочери. Тебе было шесть, потому меня как твоего опекуна назначили присматривать за территорией, пока ты не станешь дееспособна. Ввиду некоторых немаловажных обстоятельств, рассказать тебе об этом получилось только сейчас.       Чем больше она говорила, сюжетных дыр в повествовании меньше не становилось. Множество необъясненных деталей не давали мне покоя, а в голове не могла сформироваться ни одна конкретная мысль из-за творившегося в ней хаоса.       — Никому из потенциальных покупателей продать верфь я не могла, так как не имела права ею распоряжаться. Но теперь, так как ты здесь мы можем встретиться с моим нотариусом и наконец решить эту проблему.       Способность осмыслить сказанное пришла почти сразу, и я тут же выдала:       — Что значит «решить эту проблему»? — где-то на интуитивном уровне замаячила смутная и очень нечеткая догадка.       Женщина за столом окинула меня пустым взглядом, проигнорировав мой вопрос и повернулась к Нильсену, что все это время сидел и молчал. Мне даже не нужно было смотреть на него, чтобы заметить, как усиленно он о чем-то размышлял. Признаться, в этот момент я ему немного позавидовала, ибо мне как никому другому сейчас требовалось переварить и структурировать полученную информацию. Но сконцентрироваться было всё еще слишком сложно. Единственное, что я понимала абсолютно точно — что нам с Аннет необходимо обсудить эту тему без лишних ушей.       — Александр, мы вполне можем договориться обо всем сегодня, мой нотариус может подъехать в любое время.       Скрытый подтекст её намерений мне определенно не нравился. Было логичным предполагать, что дальнейший ход событий целиком будет зависеть от моего решения, однако, похоже, тете было на это плевать, так как, судя по всему, она уже давно все продумала за меня.       Парень неожиданно встал с дивана и передал документы мне в руки. Этот, казалось бы, ничем непримечательный жест, что отдал он их мне, а не вернул старой гарпии, показался куда более значимым, чем я могла бы предполагать. Затем он поднял руку, посмотрел на часы и произнес:       — Мне срочно нужно поехать в офис. Если вы уверены, что сделка состоится, предлагаю переместиться туда.       — Отлично, так будет даже удобнее, — мне на мгновение показалось, что старшая Харрис улыбнулась. — Мы обговорим все с Агатой, и сразу туда поедем.       Мужчины направились на выход, пока я неотрывно буравила глазами единственную родственницу, одновременно формулируя в голове ту кучу вопросов, которые намеревалась задать.       Я постаралась принять максимально расслабленную позу, хотя внутри все так и трещало от напряжения. Отточенное, но не до блеска умение контролировать импульсивные эмоции в основном всегда преобладало в манере моего поведения наедине с тетей. Срываться на крик, закатывать какие-либо скандалы или ссоры - в любой ситуации это лишь бесполезная трата времени и собственной энергии. Конечно, как во всякой воспитанной в характере системе, бывали и сбои. К сожалению, построенные на опыте убеждения часто прогибались под волей сдерживаемых чувств. Потому бомба замедленного действия где-то внутри вновь начала отсчитывать таймер. Правда, раньше весь этот выплеск обычно происходил уже вне зоны видимости Аннет, ибо срываться при ней было для меня строжайшим табу. На данный же момент уверенность била через край — на сколько бы ни был долгим предстоящий разговор, я не покину этот злосчастный кабинет до тех пор, пока меня не удостоят необходимыми ответами.       — Почему я узнаю об этом только сейчас? — стоило двери закрыться с той стороны, следом спросила я.       Если не знающим правды, например таким как Александру, можно было скормить в качестве причины сказку о США, то мне требовалось выяснить, что мешало ей рассказать это в любую из многочисленных наших с ней встреч. Нет, я не забыла о том, что все эти годы меня, по сути, не существовало для других и быть полноправной владелицей я не могла, потому что тогда тайна моментально бы раскрылась. Меня злило другое — Аннет даже не попыталась уведомить меня о завещании, видимо считая, что я не заслуживаю знать о последнем связующем с отцом звене.       На самом деле, ничего удивительного в таком ходе вовсе не было. Наоборот, меня бы поразило куда больше, поведай она мне о наследстве в мои восемнадцать, ибо скрытые мотивы и моя горячо любимая тетушка — неотъемлемые друг от друга синонимы.         — Прежде не было подходящего момента. Да и срочности это не требовало. Сегодня же обстоятельства сложились крайне удачным образом. По большему счету из-за того, что ты все-таки соизволила послушать меня и остаться, на удивление. Удержать тебя здесь, честно говоря, было самой трудной задачей.       Еще бы я ее не послушала. Приманить мое заинтересованное в столь деликатной и интригующей теме лицо изначально было самым выигрышным методом посадить меня на привязь.       Постепенно некоторые факты складывались между собой, позволяя наконец построить закономерную цепочку причинно-следственных связей и расставить все на свои места. Помимо истинной причины моего присутствия стало ясно и то, что Аннет пригласила мужчин в особняк не только из-за близкой дружбы с Фредериком. Зациклившись на своем побеге и сопутствующих ему неприятностях, я не догадалась о, казалось бы, очевидных вещах. Любой разговор с Аннет в любом случае принимает деловой оборот, иначе она бы попросту не стала тратить на него свое время. Мне стоило догадаться об этом сразу же, как она заговорила о родителях.       — Поэтому ты решила вернуть меня? Чтобы я продала территорию?       — Почти, — неоднозначно вымолвила та.       Ответы находились сами по себе, не вынуждая меня вытаскивать их из нее. Оказывается, вся эта Санта Барбара крутится вокруг Нильсена и покупкой судостроительной верфи, необходимой для его компании. Но почему именно ему? Как она сказала, были и другие покупатели. С чего вдруг получить её должен именно он? Что-то мне подсказывало, что в качестве посредника этому вполне мог поспособствовать Фредерик.       Названная, но неразъясненная проблема, упомянутая ранее, все никак не покидала распаленный от количества размышлений мозг. В воздухе так и несло недосказанностью, при чем так сильно, что я решила спросить в лоб, тем самым упростив нам обеим задачу:       — Что ты хочешь, чтобы я сделала?       В глазах Аннет блеснуло удивление, сменившееся вслед удовлетворением от моей прямолинейности.       — Мне нужно, чтобы ты переписала всю долю на меня, — бесстрастно выдала она, откинувшись на спинку кресла.       Вот оно. Самое интересное. То самое, из-за чего ей понадобилось вырвать мое имя из забытия — ради дурацкой подписи.       Не имеет смысла говорить, что обычно любые подарки преподносятся добровольно и по собственному желанию. Стены это кабинета, вероятно, никогда и не слышали о чем-то подобном. Как и том, что дарят их обычно из благородных побуждений, например, любви или хотя бы уважения. В моем случае не было ни того, ни другого.       — С чего бы мне отдавать её тебе?       — Поверь, тебе не захочется возиться с этим давно заброшенным участком. Я более чем уверена, что он тебе попросту не нужен. Ни сама верфь, ни тем более деньги, полученные с её продажи. Я тебя хорошо знаю, милая. Ты пойдешь на все, чтобы избавиться от лишней мороки. К тому же все эти годы именно я покрывала все требующиеся налоги и задолженности. Думаю, будет правильным, если территория перейдет мне.       Одно из самых противных чувств – когда человек, которого ты, мягко говоря, недолюбливаешь, оказывается прав в отношении тебя. Знает о поведении твоего мышления с вытекающей возможностью использовать это при удобном случае. Я действительно была бы только рада отказаться от такого бремени. Сам факт моей потенциальной персоны к какому-либо наследству давно убедил меня в отвращении к любой преемственности. И потому вариант, предложенный Аннет, казался мне более чем удобным, исходя из собственных принципов. Однако достоинство и острое стремление нарушить ее планы не уступали шансу избавить себя от нежелательного имущества.       — Впервые вижу, чтобы ты действовала хотя бы относительно законно. Ты вполне могла подделать завещание и всякие бумаги по моему попечительству и спокойно забрать все себе. Особенно в промежуток, пока меня не было, — рассудила я.       — Неужели ты такого плохого мнения обо мне? — спросила она без какого-либо намека на огорчение.       После моего многозначительного молчания она пояснила:       — Для этого как минимум необходимо свидетельство о твоей смерти. Но оно бы поставило окончательную точку в наследии моего бизнеса. К тому же зачем такие маневры, когда можно пойти более простым путем.       Не будь я сейчас мрачнее тучи, точно не сдержала бы усмешки. От количества сложностей в этом, как она выразилась, «простом» пути у меня уже разболелась голова, что наверняка предвещало о начале развивающейся мигрени.       Тем временем секунды на внутреннем таймере все активней стремились к нулю, приближая ядерный взрыв покруче чем у Оппенгеймера. Ощущение паршивой ничтожности от статуса марионетки в чьих-то руках, кажется, окончательно достигло своего пика. Раньше, за все те годы, за которые мне удалось изучить Аннет, она не давала мне весомых поводов сомневаться в однонаправленности её действий, касаемых меня. В мою сторону не предпринималось никаких махинаций, ухищрений. Я лишь беспрекословно выполняла свою работу, придерживаясь сугубо деловых отношений и всячески отодвигая кровные. Теперь же, исходя из вчерашнего дня и этой ситуации, я окончательно осознала всю критическую степень своего положения.       Впервые в жизни я находилась на самом настоящем перепутье. Обычно в моменты принятия сложных решений мыслительный механизм работал в два раза усерднее, взвешивая все плюсы и минусы, тем самым подталкивая к более разумному и правильному для меня выбору. Но почему-то сейчас думать в темпе не получалось. Я абсолютно не знала, что делать дальше и как поступить. Согласиться казалось опрометчивым, а отказаться – бессмысленным. В первом случае я ей просто напросто уступлю, укрепляя позицию пустого места, во втором – поддамся эмоциям и своей задетой гордости, что само по себе безрассудно.       Тем не менее, продолжать сидеть здесь и дальше впитывать негативную атмосферу кабинета, исходящую от его хозяйки, однозначно не поможет мне утихомирить разбушевавшуюся внутри стихию, что превращала в пыль все возведенные стены, построенные с целью отгородиться от семейных уз. Потому решила действовать старым проверенным методом – заставлю ее поверить в мою податливость, пока буду искать шанс обернуть все в менее пренеприятную для себя сторону.       — Если я приму твое предложение, то что ты сделаешь?       Предложением тут вообще то и не пахло, но звучит это куда лучше, чем принуждение.       — Что и собиралась. Распоряжусь ей в должной мере, — довольно произнесла она, вновь сложив пальцы у лица, словно злодей, замышляющий очередную подлость. Для пущей картины не хватало только того самого злобного смеха.       Все говорило о том, что продавать верфь Александру она просто так не намеревалась. За всем этим явно стояло нечто большее, нежели простая денежная выгода. Наверное, я бы все отдала, чтобы раскрыть её истинный замысел, но на данный момент для меня это невообразимая роскошь.       — Хорошо, — беззаботно выдала я, применив все свои актерские навыки. — Мне она действительно не нужна, так что делай что хочешь.       Тут же подскочила с места и поспешила на выход. Казалось, будто весь воздух выкачали из легких. И чем дальше я отходила от кабинета, тем легче становилось дышать, а гнев, который мне удавалось не выпускать все проведенное там время, постепенно остывал на фоне возрастающего ощущения безнадежности.       Ноги сами привели меня в гостиную. Отгоняя непрошеные воспоминания, что вновь проносились в голове, села на мягкую кушетку и только сейчас обнаружила, что все еще сжимала в руке папку. Открыла ее и начала бегать глазами по черным буквам на белой бумаге, практически не вчитываясь в сам текст. Местами мелькало мое настоящее имя, которое все больше убеждало меня в необратимости сего действа. Сделав над собой усилие, заставила себя прочитать все документы от и до. Но ничего необычного не нашла, кроме одной сплошной бюрократической писанины.       Из неоткуда появилось дикое желание закурить, но я пресекла эту мысль в зародыше. И вовсе не потому, что закурить было нечем. Наверное.       Вышла за порог здания минут через десять. В глаза мгновенно ударил яркий солнечный свет, а легкие заполнились свежим утренним воздухом. Осмотрелась и сразу разглядела всю труппу около двух черных машин. Аннет говорила по телефону, Александр и Фредерик о чем-то беседовали, хотя, судя по напряженному выражению лица первого, непринужденной их беседу не назовешь. Один лишь Эллиа стоял в отдалении, ожидая распоряжений начальницы. Я сразу направилась в его сторону и увидев меня, он в который раз состроил изумленную гримасу, а я уже заранее знала, что он собирается сказать.       — Кто ты такая и что ты сделала с нашей Агатой? — театрально нахмурился глава охраны, когда я встала рядом с ним.       Не буду спорить, моя одежда больше походила на взрыв на зефирной фабрике, нежели на нормальную. Надо не забыть прикончить Еву, как вернусь домой.       — Еще одно слово и останешься без языка, — беззлобно предупредила я, поворачиваясь к остальным.       — А нет, все те же пустые угрозы, значит все в порядке, — заключил парень.       Что-то я не припоминаю, чтобы хотя бы одна из них была таковой, но одергивать его не стала. Мое внимание привлекла другая мини-группа из трех человек, которая теперь переговаривалась между собой. Задумалась, насколько разное отношение испытываю к каждому из них. Фредерика я бесконечно ценила, Аннет практически терпеть не могла, а последний просто раздражал.       Зациклила свой изучающий взгляд на бронепоезде, пристально его рассматривая. Сосредоточенность в его голубых глазах я разглядела даже отсюда. Скрещенные руки на груди, идеально ровная осанка. Почему-то только сейчас заметила на нем ту самую рубашку, надетую поверх белой футболки. Это зрелище подстегнуло меня на легкую улыбку, но я мгновенно стряхнула её, мотнув головой.       Глупость какая. Он наверняка напялил ее, чтобы сильней подразнить меня, а я стою тут как дура и умиляюсь этому.       Пока я ругала себя за посредственные сантименты, совершенно мне не свойственные, уловила на себе его взгляд. Правда, смотрел он скорее сквозь меня, чем наоборот.       Наконец вся троица разошлась к своим машинам, и мы с Эллиа последовали за ними. Я уже было собиралась плюхнуться на заднее сидение, но женский голос меня остановил:       — Со мной поедет Фредерик. Нам нужно обсудить несколько дел, а по дороге мы заберем Энтони. Александр согласился тебя подвезти, — тонко намекнула мне тетя на нехватку мест.       Препираться, к своему удивлению, я не стала. Такой расклад меня даже немного обрадовал, так как показался мне отличным шансом побыть подальше от общества старой гарпии. Оставалось надеяться, что швед предпочитает молчать за рулем и не будет доставать меня в течение всего пути, во время которого я собираюсь осмыслить и принять важное для себя решение.       Подошла к другому автомобилю и села на пассажирское сидение, а следом за мной сел и Нильсен. Внезапно прямо передо мной тот что-то положил на приборную панель и, подняв глаза, я увидела зеленое яблоко с маленькими каплями воды на кожуре, любезно оставленное на салфетке.       — Ешь, — коротко выдал он, нажимая на кнопку зажигания.       Послышался рев мотора, пока я не сводила недоуменного взора с фрукта.       — Где ты его…       — Одна из ваших горничных, кажется, Марта, только что вернулась из магазина. Пришлось ее умолять, чтобы она достала мне его с самого низа пакета.       Мне это должно польстить? Нет, конечно, с одной стороны мне действительно приятно, но с другой…       — Только не воспринимай это как своеобразную попытку подкупа, мне всего лишь не хочется всю дорогу слушать симфонии твоего желудка, — как-то обыденно произнес тот, выезжая за огромные ворота.       А с другой мне хочется выкинуть это проклятое яблоко в окно! Тем более мой внутренний параноик так и нашептывал мне о вероятности отравленного плода. Жаль, что жуткое чувство голода оказалось куда сильнее буйного нрава и опасливых домыслов, потому прервала свои попытки испепелить шатена, но схватить фрукт не успела, так как тот резко свернул на повороте и он сам укатился прямо мне на колени.       — Спасибо, — еле слышно все же бросила я.       Через лобовое стекло виднелись маленькие домики близ расположенной деревни, и я позволила себе немного расслабиться, а мысль о моем постепенном отдалении от поместья грела измученную долгим в нем нахождением душу.       — Откуда вы знакомы с Фредериком? — совершенно неожиданно спросил швед, а от стали в его голосе по моему телу пробежали нервные мурашки.       На долю секунды я не на шутку испугалась. Оторвавшись от дороги, Александр уставился в мое растерянное лицо, потому мне пришлось быстро сменить его на непроницаемое.       Наверное, слишком наивно было рассчитывать, что наше притворство про первую встречу на балу никто не раскроет. Продолжать отрицать это и строить из себя мисс «я не поняла вопроса» однозначно не лучший способ избежать допроса с пристрастием. Мне оставалось только одно.       — Он приезжал к нам, когда я была ребенком, — выдала, надеясь, что он не станет придираться к моей лжи.       — Тогда к чему был тот спектакль?       — Вот у него и спроси.       Выпытывать что-то у Фредерика, кстати, совершенно бессмысленно. Тот не расколется даже под угрозой смерти. Парень наверняка и так это понимал, потому и решил выведать правду через меня. Стоит признать, момент он подобрал весьма подходящий – долгий путь наедине, к тому же в замкнутом пространстве. Но, увы, напрасный.       — Насколько же это должно быть секретно, что вы оба отмалчиваетесь, словно это государственная тайна.       — Я смотрю кое-кто любит загадки разгадывать и совать нос не в свое дело.       — У меня не просто личный интерес. И не говори так, будто ты меня знаешь, — с предельной серьезностью отреагировал он.       Разговор срочно нужно было увести в другое русло и будь мы в глупом мультфильме, то над моей макушкой определенно сейчас зажглась бы лампочка.       — Ну почему, одного Нильсена я точно знала. Правда, не лично. Все, что мне известно, что тот очень тяготел к молодым парням, — я замолкла, оставив интригующую паузу. — Наверное потому и убил пятнадцать из них. Он, кстати, довольно глупо попался. Смывал их трупное мясо в унитаз, отчего забивались трубы, вызывая мерзкий запах разложения, который абсолютно не понравился его соседям, — повернула голову в сторону Александра и прищурилась. — Вы даже чем-то похожи. Вы случайно не родственники?       Вперила пытливый взгляд в его профиль, стараясь уловить замешательство, которого и хотела добиться. Вводить людей в состояние шока и любоваться смятением на их потрясенном лице было одной из моих самых любимых забав и обычно это всегда срабатывало, но в этот раз я потерпела фиаско, когда в ответ на мой номер водитель лишь усмехнулся.       — Как мило. Поздравляю Харрис, тебе удалось выпендриться. Садись, два, — ровным тоном произнес он, уверенно выворачивая руль одной рукой, на что я невольно засмотрелась. — И откуда такие познания?       — Люблю почитать перед сном, — разочарованно буркнула я и отвернулась обратно.       — О серийных убийцах? Какие интересные у тебя вкусы. Пешком пойти вместе с ними не хочешь? Не хочу ехать с дикаркой в одной машине.       — Потерпишь. Сам виноват, не надо было соглашаться меня подвозить.       — Тогда может поедешь в багажнике? Без твоего общества мне будет куда спокойней.       — Я, может быть, только что про твоего кровного родственника рассказала и это твое «спасибо»? — откровенно насмехалась я.       Александр повернул голову на меня, уперев в меня долгий тяжелый взгляд. Вернув его на дорогу, произнес:       — Спасибо, — и тише добавил: — Дура.       Я ненадолго притихла, обдумывая свой дальнейший ответ. Приученная с ранних лет читать большое количество литературы, я заметила для себя одну простую закономерность – про антагонистов читать всегда интереснее. Началось все с детских сказок про однотипных отрицательных героев с манией захватить весь мир, до криминальных досье про самых опасных личностей в мировой истории. И если каждого из них объединяло общее желание что-то доказать не внемля правилам священной морали, то и различий у них было тоже хоть отбавляй, что и стало основой моих пристрастий. Я вовсе не искала им оправданий и не пыталась идеализировать. Мне была важна лишь подноготная — их мотивация, психология ужасающих действий и мышления. Одни думали, что преследуют благие намерения путем вынужденного сопутствующего ущерба. Вторые – классический образец поехавшей крыши с запущенными психическими расстройствами и порой не самым высоким IQ, прямым представителем которых и был ранее упомянутый мною персонаж. А третьи — воплощение вселенского зла, племянницей которого я и являлась. Ну и еще масса переплетающихся между этими типами составляющих.       — Ты просто мне его напомнил вот и все.       — Я так похож на маньяка?       — Ну, на похитителя чушого завтлака так тощно, — невнятно проговорила, громко захрустев куском яблока.       — А я думал, мне удалось загладить вину.       Оставшееся время мы провели молча, что позволило мне провалиться в путаницу из собственных размышлений. Когда мы уже заворачивали в один из деловых районов Лондона, ясности в моих намерениях не сильно прибавилось. Большая часть моих раздумий была посвящена отцу, своему детству и неопределенному будущему, так как мозг всячески отталкивал любые тяжелые мысли о грядущей сделке.       Мы остановились напротив белого здания с большими квадратными окнами, что красиво отражали солнечные лучи. Рядом со входом крутились одетые в рабочую одежду мужчины. Кто-то стоял на высокой железной стремянке, а кто-то выносил из грузовика какие-то вещи, складывая их в общую кучу прямо на каменную дорожку, которую обходили прохожие. Разгладила невидимые складки на платье и отдернув его немного вниз, посеменила следом за Александром, что не придавал никакого значения творящейся вокруг суматохе.       Выйдя из лифта на нужном этаже, мне сразу бросились в глаза множество различных коробок около огромной длинной стойки, явно новая мебель, обернутая в полиэтилен, и те же снующие туда-сюда рабочие, что громко переговаривались между собой. Пока я осматривала обстановку, потеряла шведа из вида, но, повертев головой, сразу заметила удаляющуюся в одном из коридоров мужскую спину. Не успела я его догнать, плетясь за ним хвостиком точно утёнок за своей мамой, как тот резко остановился, а на него, словно ураган, надвигался парень азиатской наружности. И настроен он был не слишком позитивно.       — Алекс, твою мать, я тебе со вчерашнего вечера дозвониться не могу. Какого хрена ты не брал трубку?       — Во-первых, не надо сюда приплетать мою мать, она тут ни при чем. Во-вторых, неужели ты волновался? Мне, конечно, приятно, но не стоило. Как видишь, со мной все в порядке, — если бы не явная ирония в голосе шведа и не разгневанное лицо незнакомца, который от произнесенного разозлился пуще прежнего, я бы сочла их беседу весьма трогательной. — А в-третьих, я просто был занят.       — Чем же ты был так занят, что постоянно сбрасывал мои звонки? — сурово поинтересовался, насколько я поняла, тот самый Сэмми.       — Тебе в подробностях или … ?       — Суть, Алекс, самую суть, — перебил он его, а затем перевел взор на меня, выглядывающую из-за Александра. Он прошелся по мне глазами, а черты его лица моментально смягчились.       — Сэм, юрист этого придурка, — протянул он мне руку для рукопожатия, на что я тут же протянула свою в ответ.       — На твоем месте я бы так не раскидывался словами, Макото.       — А то что? Фиг ты меня уволишь, ты без меня и недели не продержишься, — парировал второй.       — Бо… то есть Агата, — представилась я, вовремя осекшись. - Агата Харрис.       Сэм нахмурился, на что Александр тут же попросил меня пока остаться здесь, а сам начал уводить своего юриста вглубь коридора. И пока они отдалялись, до меня донесся отрывок их разговора.       — Кто она?       Затем прозвучало что-то вроде «занозы в моей красивой заднице» и я еле удержалась, чтобы не хмыкнуть вслух и не перевести взгляд на ту самую филейную часть.       — Нильсен, ты точно не там поставил слово «красивой», —послышалось из уст Сэма.       В голове уже заранее каким-то невообразимым для меня образом сложилась ответная реплика, наподобие «я бы поспорил», но услышать истинно сказанное мне не удалось, так как они оба уже скрылись в одном из кабинетов.       Через несколько минут миловидная блондинка по имени Рэйчел, что застала мою любопытную персону бродящей по офису, проводила меня в зал для совещаний.       Девушка показалась мне запыхавшейся, я даже толком не успела ее разглядеть, кроме ярко выраженных мешков под глазами и уставшей улыбки, так быстро она вела меня в нужное помещение.       Снова оставшись наедине с самой собой, я обошла большой дубовый стол и встала напротив окна, из которого открывался красивый вид на Темзу. Глубоко вздохнула и прикрыла веки, настраиваясь на предстоящие событие, которое чем в итоге ни закончится, что то да изменит.       Чаша весов никак не хотела склоняться в определенную сторону. Все разумные решения перечеркивали то, чего я хочу на самом деле и наоборот. Меня так и тянуло пойти самыми легкими путями, например, отступить и отдать все тете или продать все компании Нильсена, не привлекая третьих лиц. Мешало лишь мрачное осознание себя пешкой в чужих руках, от которой все только и ждали, что она отдаст последнее, что имела.       Помимо личных желаний, было еще кое-что, о чем я беспокоилась. Будучи лицом, принимавшим непосредственное участие во многих сделках тети, я как никто понимала, чем чревато любое сотрудничество с этой женщиной. Из не самых влиятельных людей в её обществе не много кто понимал, что связываться с Аннет Сильвер-Харрис — значит подчиняться только её условиям, заведомо обрекая себя на крупные проблемы. И когда рано или поздно кто-то из них шел ей наперекор — в дело вступали различные способы убеждения, одним из которых была я. Раньше меня мало заботили последствия от чужих необдуманных решений, так как повлиять на это я не могла, даже если бы хотела. Но сейчас возможность предотвратить её вовлечение в чужую судьбу горела как никогда ярко.       Решение я все же приняла. Во многом отчаянное и для меня во всем смысле этого слова сумасшедшее. Но, может, если я наконец начну жить по собственным правилам, а не потакать чужим, мне удастся избавиться от этого щемящего изнутри чувства, что преследует меня столько лет? Да и не только от него…       Резкий звук открывающейся двери заставил меня оторваться от разглядывания английской архитектуры по берегам широкой реки. В комнату по одному начали заходить все участники собрания. Замыкали состав Аннет и Мистер Харрисон – семейный нотариус.       Каждый начал рассаживаться по своим местам по периметру стола. Я села посередине, напротив места для руководителя компании, то есть перед Нильсеном. Ведомая очередной своей привычкой, взяла карандаш из стакана, откинулась на стуле и начала крутить его между пальцами. В мысли полезли напрашивающиеся сами собой вопросы: Интересно, сколько Александру лет? А как давно открыл свою компанию? Не слишком ли молод для этого? Может, тоже преемник семейного бизнеса? Либо этот парень слишком предприимчив для своих… Тридцати? Либо еще один самый любимый сын своих богатых родителей. Хотя о таком судить точно не мне.       — Я так понимаю, мы оформляем договор по передаче имущества, а затем купли-продажи? — как-то буднично произнес бюрократ, доставая из портфеля толстые папки с документами.       Подняла взор от карандаша и обвела им всех присутствующих. Остановившись на родственнице, вымолвила со всем присущим мне спокойствием:       — Нет.       На её лице не дрогнул ни один мускул, а карие глаза оставались все такими же невозмутимыми. Что за ними скрывалось – я могла только гадать.       Смотря на нее, так и чувствовала на себе прожигающие взгляды всех собравшихся. Помещение погрузилось в томительное безмолвие. Мне даже на мгновение показалось, что я оглохла, а время вокруг остановилось. Прервал затишье внезапный звонок на телефоне, и один человек, неловко извинившись перед всеми, выбежал из зала. Краем глаза я уловила белокурую макушку Рэйчел.       — Так уж и быть, я продам вам территорию, мистер Нильсен, — подала я голос. — Но не всю. Как насчет восьмидесяти процентов? — с вызовом посмотрела в голубые омуты шатена.       — Но, мисс Харрис, вы же понимаете, что, если вы оставите долю себе, вам так или иначе придется фигурировать в работе верфи? — осторожно вклинился нотариус, метая недоумевающие через очки маленькие поросячьи глаза на Аннет. — Вы уверены, что хотите стать объектом интереса наших силовы… — Энтони резко покраснел, будто помидор, который вот вот лорнет. Или как человек, которого заставили замолчать, отдавив ногу.       Я насторожилась, но вдруг меня привлекли листки, разложенные перед Харрисоном. Самым выделяющимся из них был тот, на котором весь текст был написан синей шариковой ручкой и довольно размашистым подчерком. Долго думать, что это за документ, мне не понадобилось.       — Не так давно я проучила диплом по специальности «Управление и бизнес». Мне же нужна какая-то… практика, — хитро улыбнулась не без тени своего природного очарования. Хотя Ева точно поспорила бы с этим утверждением, ибо фраза «ты своим лицом умеешь только отпугивать» принадлежит никому иному, как ей.       На самом деле, я шла на огромный для себя риск — я собираюсь связать себя с человеком, о котором ничего не знаю. Шестое чувство так и кричало – ничем хорошим для меня это не обернется. Однако оно же и подсказывало мне, что я поступаю правильно. Если еще пару часов назад я видела в неожиданном имуществе сплошное бремя, то теперь для меня это реальный шанс вырваться из роли приспешницы тетиного бизнеса и начать новую сансару Агаты Харрис достойно.       Уверена ли я в своем выборе? Ни разу.       — Вы правда думаете, что я пойду на такие условия и буду работать с человеком, который абсолютно ничего не смыслит в деле такого рода? — строго выдал Нильсен.       — Любой на вашем месте не пошел бы на это.       — Дорогая, ты не понимаешь во что ты ввязываешься, — наконец заговорила Аннет.       — Так объясни мне. И, может быть, я передумаю.       Сердце в груди отбивало размеренный ритм, ощущая всепоглощающий вкус власти и контроля над ситуацией. Никогда бы не подумала, что обвести тетушку вокруг пальца и поменяться с ней местами – настолько искрометное чувство.       Естественно, в чем я и не сомневалась, меня одарили пустым молчанием. Какой, однако, тупой способ отговорить меня от этой затеи и при этом не попытаться изложить весомые для этого причины.       В поле моего зрения попал Сэм, что-то напряженно нашептывающий Нильсену, который никак не реагировал на его изречения. Сидев ко всем полубоком, он постукивал по поверхности стола подушечкой безымянного пальца и анализирующе всматривался в мое лицо, словно хотел прочитать меня от корки до корки.       — Хорошо.       — Алекс, нам нужно все обдумать. Не принимай поспешных… — попытался переубедить его юрист.       — Сказал же, я согласен, — отрезал он.       Честно говоря, из двух возможных вариантов его ответа, к вероятности, что он откажется, я склонялась больше и такой исход меня всерьез поразил. Он был никак иначе, как прав — что может смыслить в управлении судостроительной территорией девушка вроде меня? К чему ему такая обуза? Да и если вспомнить все наши предыдущие стычки – сработаемся мы вряд ли. Это наводило меня на мысли о существовании более глубоких факторов сделки.       Насколько же тебе важна эта территория, что ты так скоро согласился?       Все следующие полчаса мы подписывали тонну, не меньше, различных бумаг и обговаривали различные детали, одной из которых было, что все деньги с продажи пойдут на ремонт и покупку необходимой техники для всей верфи. Я распорядилась об этом специально, так как посчитала это самым разумным вложением. Но Нильсен продолжал сидеть злой как черт. Он, по сути, ничего не терял, а все равно строил из себя обиженного ребенка, которому придется делить подаренную игрушку с кем-то другим.       Под конец все начали расходиться, причем лица у большинства были одинаково хмурые. Лишь один Фредерик загадочно улыбался. Похоже, вся эта ситуация его только позабавила.       В большом пустом зале остались лишь мы с Александром. Я в который раз перечитывала некоторые пункты в договоре, а он копошился в своем, еще более тщательней проверяя каждый из них. Натянутая обстановка между нами сопровождалась лишь шумом перелистывания многочисленных листов, которые мы переворачивали почти синхронно. Вдруг тишину, в которой я даже дышала с трудом, прервал его голос:       — Зачем тебе это? Ты же не думаешь, что я поверю в этот нелепый аргумент с практикой? И Аннет права, тебе действительно не стоило в это лезть.       Поздновато как-то он спохватился.       — А ты бы предпочел, чтобы она была твоим партнером?       — Желательно никто из вас обеих, но, в целом, да, — заверил он.       Его слова меня не на шутку разозлили. Мало того, что он абсолютно не понимал, о чем говорил, так еще и мою кандидатуру отмел!       — Я поступила так, как посчитала нужным. Прежде всего для самой себя. И поверь, знай ты Аннет так же хорошо, как и я, ты бы не хотел, чтобы она была на моем месте. Так что советую оценить мою исключительную щедрость и довольствоваться тем, что дают, — как можно снисходительней попыталась произнести я, но не думаю, что у меня получилось.       Вскочила со своего места и, одернув в сотый раз дурацкую юбку на платье, сгребла все свои вещи и вышла в коридор. Прямо рядом с дверью стояли Сэм и Рейчел с такими ошеломленными лицами, как будто они увидели призрака и, пока я проходила мимо них, оба поворачивали головы след за мной.       На выходе из корпорации сразу увидела поджидающую меня рядом с машиной недовольную гарпию. В предвкушении нового словесного насилия над своими мозгами, гордо задрав подбородок пошла к ней. В ее руках разглядела большой желтый конверт, в котором уже заранее знала, что находилось. Она передала его мне и, заглянув внутрь, я увидела знакомые очертания различных бумаг и не только, необходимых любому человеку в качестве подтверждения его существования. Достала паспорт и раскрыла его — в глаза бросилась моя фотография, настоящие первое, второе и даже третье имена, фамилия и дата рождения. От неприятного напоминания последнего я насупилась и тут же запихнула документ обратно. А затем начались нотации.       — Ты меня крайне разочаровала.       Кто бы сомневался.       — Брала с тебя пример. Надеюсь, ты мной гордишься, — съязвила я, на что та только поджала губы.       — Очень скоро ты поймешь, какую ошибку совершила. Я не просто так просила тебя переписать долю на мое имя. А ты решила прибегнуть к самодеятельности и все усложнила, — вид у тети был действительно обеспокоенным, оттого я поникла и даже напряглась всем телом.       — А ты не можешь перестать говорить загадками и в кои-то веки рассказать мне все? Что такого может быть в обычном владении территорией, где строят яхты? — недоумевала я.        — Дам тебе возможность узнать об этом самой, — холодным тоном бросила она, садясь в машину. — И не забывай о том, чему я тебя учила, — она уехала, оставив разгневанную меня на тротуаре.

* * *

        — Подожди, Портсмут — это тот, что на самом юге Хемпшира? — спросила Ева, когда я закончила ей пересказывать все сумасшедшие события последнего дня.       — Да. И пробуду я там неизвестно сколько. Неделю, месяц, два, а может и больше, — изрекла в другой конец комнаты, проводя полномасштабную ревизию своей «подсобки». — И ты представляешь, на него вообще ничего нет! Я не нашла ни где он учился, ни сколько ему лет, ни одной его фотографии в общем доступе. Только мизерную информацию на сайте компании. Его даже ни в одной социальной сети нет! Какой современный человек не имеет хотя бы страницу в Инстаграме?       Вернувшись к себе в квартиру, хотя, скорее ворвавшись, сразу же побежала к ноутбуку искать информацию на шведа. Я потратила не один час, пытаясь отыскать в интернете и всяких программах нужного мне Нильсена среди сотни других. Находиться в неизвестности всегда было пугающе, для меня это все равно что прогулка по минному полю. И потому, пока я не узнаю даже самые грязные тайны установленного человека, точно не смогу успокоиться. В текущей ситуации этот вопрос стоял ребром и мои навыки ищейки были актуальны как никогда раньше. К моему несчастью, бронепоезд оказался проворнее и, потерпев крах, от злости я так сильно захлопнула крышку ноута, что тот чудом остался цел.       Следом в ход пошла старая добрая сублимация. Не могу сказать, что такой способ действительно помогал хоть как-то избавиться от переизбытка моего негодования, но боксерской груши поблизости не нашлось. Потому первым под горячую руку попал несчастный самоед, хотя таковой ее сложно назвать, если учитывать с каким удовольствием та «терпела» мои прохождения щеткой по ее густой шерсти. А в течение еще нескольких часов я драила оба своих этажа до победного блеска, благодаря обстоятельства, что живу не в гребаном замке.       Почуяв неладное, на звуки генеральной уборки прибежала и Ева. Выместить свою злость и на ней уже не получилось — та больно быстро бегала.       — Ты, например, — подметила соседка, расположившись на пуфе в центре гардеробной.        На самом деле подобная у меня имелась. Правда на другое имя, о котором Ева не в курсе. Различные страницы я создала, когда еще училась в колледже, и то, в основном для отвода глаз. Как и Александр, ни одной своей фотографии я туда, разумеется, не добавляла. Вот только если я это делала из соображений собственного альтер-эго, то почему скрывался он, оставалось для меня загадкой, выливающейся в огромную проблему.       — Ну хочешь, я тебе его найду? Я, конечно, не работаю в SIS, но вполне могу прибегнуть к личным связям.       — У тебя есть оттуда знакомые? — высунула я голову из тайного, ну или уже не совсем, помещения.       — Нет, не прямо оттуда, но приблизительно.       — Тогда ты меня действительно очень выручишь, — на этих словах я бросила круглую увесистую коробку небольшого размера, что, звонко прогремев содержимым, ударилась о дно раскрытого рядом с соседкой чемодана. Потом туда приземлилось еще несколько таких же. Сверху них, уже более аккуратно положила черный пластмассовый кейс, который занимал добрую треть от всего пространства.       — Скажи мне, что это у тебя косметичка такая, — достала она его и приподняв на одном пальце, выжидающе посмотрела на меня.       — Ну, это как посмотреть, — выдернула я кейс из ее рук и вернула обратно.       Мы обе встали над чемоданом, начав пристально рассматривать хаотично сложенное в нем содержимое.       — Тебе не кажется, что тут чего-то не хватает? - с явным намеком спросила подруга.       — Ты права. Мало, — я развернулась на пятках и подошла к полке со всякими маленькими склянками, начав перебирать их в ускоренном режиме.       — Я имела в виду одежду! А не остатки всего твоего … смертоносного инвентаря. Или тебе вот этого достаточно? — нагнулась Скай и вытянула кожаную портупею, которую я моментально выдернула и запихнула в один из карманов чемодана. — Когда ты упомянула про войну, я не думала, что ты говорила буквально!       — Это все мне надо, — пробурчала, пытаясь утрамбовать внутрь набор совсем не юного химика.       — Может быть я тебя разочарую, но руководят предприятиями обычно совсем не так.       — Я там в основном буду чисто для мебели. Какой из меня руководитель? — скептично возразила я.       — Враждебно настроенный? — предположила соседка.       — Это на крайний случай. Как говорится - Omnia mea mecum porto, — даже стоя спиной к брюнетке, ощутила, как выразительно та закатила глаза. — Кстати, Луну я тоже возьму, так что можешь расслабиться.       Повернулась и увидела, как Ева судорожно моргала своими округленными очами, в которых так и читалось сомнение в правдивости услышанного.       — Не думала, что доживу до этого дня.       — Надо же мне кого-то натравить на шведа когда понадобится, — ну, или при первой возможности.       — Не смеши меня, эта красотка даже мухи не обидит, — она присела рядом с собакой, что лежала почти у нас под ногами и начала теребить ее за ухом. — В отличии от тебя. Ты с этой задачей точно справишься получше нее.         Это сейчас комплимент был или нет?       Больше пятнадцати минут мы провели в, мягко скажем, дискуссиях по поводу того, что следует выложить, а с точки зрения Евы это было совершенно все, и что нужно взять, то есть одежду настоящей бизнесвумен с истинно деловыми намерениями. И сколько бы раз я не говорила ей про стройку, где таковой быть в принципе не практично, та продолжала стоять на своем. Сошлись мы в итоге посередине, но пока та отворачивалась, мне тайком удалось выудить пару туфель, тем самым освободив место под две безжалостно извлеченных коробки с сорок пятым калибром.       — Знаешь что? Надо отметить твое вступление в унылые ряды рабочего класса. Возражения не принимаются. Собирайся, — голосом полным энтузиазма выдала Скай, когда мы спускались по лестнице.       Готова поспорить, отметить ей хотелось вовсе не мой новый статус, а наш скорый отъезд.       — Ева, мне завтра вести машину почти два часа. Уж извини, но устраивать пьяные дебоши в мои планы не входит.       — Ой, это было всего один раз. Ты теперь вечно мне это припоминать будешь? И никто тебя пить в клубе заставлять не собирается.       — А что там тогда делать? — задумалась я.       Она вздернула бровь.       — Не ты ли мне говорила, что у тебя нет никаких проблем с алкоголем?       — Так их и нет. Просто другого смысла там находиться я не вижу.       — Поверь, причин там точно больше одной. Вот когда ты с кем-то спала в последний раз?       — Не помню. Кажется на Рождество, — почесала я затылок, наливая воды себе в стакан.       — Ты про того беднягу, которому ты нос разбила?       — Я была не виновата! Он подошел со спины, — оправдывалась я.       Бесконечное количество уговоров, перепалок, и вот я уже сижу в одном из любимых клубов Евы и попиваю безалкогольный Мохито. По ушам била громкая музыка, а я чувствовала себя мамочкой, которая пошла следить за дочерью, чтобы та не натворила глупостей. Скай на танцполе уже зажималась с каким-то левым парнем, пока я время от времени отгоняла желающих познакомиться, то и дело выслушивая одни и те же дешевые покаты. Не знаю, то ли у меня был слишком одинокий вид, то ли я просто забыла про основные свойства таких заведений, но после того, как официант принес мне третий коктейль от очередного незнакомца, стойкая выдержка начала трещать по швам. Отговорка «от одного ничего не будет» действовала по возрастающей прогрессии, а дальше все было как в тумане.       Все проблемы последних дней меркли под светом ярких прожекторов, дикого желания забыться и чувства заветной легкости в голове. Никогда прежде стремление затеряться в толпе не воспринималось так рьяно, а реальность потеряла всякую значимость на фоне полной готовности пуститься во все тяжкие. Глухой гул, ощущение чужих рук на своем теле вместе с горячим дыханием и поток бешеной энергии выбрасывали в кровь тройную дозу окситоцина. Где-то на самом дне подсознания клокотало надоедливое порицание собственной слабовольности, но чем больше я переставала давать отчет своим действиям, тем больше погружалась в вакуум из забытия и все сильней утопала в гуще нескончаемого экстаза под оглушительные музыкальные басы. Говорят, именно так и выглядит отчаяние, а в моем случае оно еще и горело синим пламенем. Самое печальное, что мимолетное увлечение зачастую оказывается иллюзией и никогда не приносит тебе явной пользы, а потом, вдобавок, слишком резко бросает во власть последствий, которые, как правило, не щадят никого.