breathe in the dawn

             Порой, как бы ты не старался принять тягость своего прошлого, рано или поздно наступает момент, когда приходится вновь с ним столкнуться. Перестать бежать, игнорировать, пытаться забыть. Это похоже на замкнутый круг. Вроде бы идешь дальше, смотря только вперед, но так или иначе все равно возвращаешься к той же точке. И настигает она тебя именно тогда, когда ты этого совсем не ждешь.       Говорят, время лечит. Однако «лечит» не совсем подходящее для этого слово. Оно нас меняет, учит смирению, позволяет затянуться шрамам на искалеченной душе, стирает грани былых воспоминаний. Как бы там ни было, философствовать об этом можно целую вечность. Но есть одна непреложная истина – боль прошлого никогда тебя не отпустит, пока ты не научишься жить с ней.       И я научилась. Во всяком случае, я так думала. Возвращаться туда, где все закончилось и началось одновременно, где когда-то ты был другим человеком – всегда непросто. Это до одури странное чувство, будто в сердце перематывается старая пленка.       Ничего не изменилось. Та же мебель, большой мягкий ковер, в углу которого так и осталось невыведенное масляное пятно. Те же книги на полках большого деревянного шкафа. Царапины с цифрами на дверном косяке. В воздухе не витало ни одной пылинки, свидетельствовавшей о количестве пройденных лет. В густом мраке помещения все это я разглядела лишь благодаря двум большим окнам по бокам от широкой кровати, через которые просачивался то яркий, то совсем слабый лунный свет, выглядывавший из-за облаков.       Выйдя из душа, я сразу завернулась с головой в одеяло, дабы не дать себе придаться ностальгии, а побыстрее провалиться в долгожданный сон. Очевидно, что он не мог быть спокойным. Всю ночь я ворочалась в полудреме, а от неприятного чувства в нижних конечностях так и хотелось взвыть. Еще и время постоянно то растягивалось, то наоборот неслось быстрее секундной стрелки на настенных часах.       Лежа на этой кровати будучи маленькой, я любила загадывать желание перед сном. Фантазировала о завтрашнем дне, о том, что он будет лучше, чем предыдущий. И чем старше я становилась, с каждым разом все больше убеждалась в бессмысленности этого легкомысленного действия. Но крупица надежды никогда не покидала мое столь наивное сознание. Потому я все продолжала, смотря в потолок, мечтать о солнечной погоде, о счастливом финале понравившейся книги, о добром сновидении, о новой красивой мелодии, так часто доносившейся с первого этажа.       Атмосфера моего детства, заложенная в этих стенах, повлияла на меня и сейчас. В голове, будто машинально так и мелькало – как я просыпаюсь утром у себя в белоснежной постели от черного мокрого носа, дышащего мне в лицо и что весь прошлый день был просто насыщенным на события кошмаром. Надо всего лишь очень сильно захотеть.       Однако не всем мечтам свойственно сбываться. В основном английский климат редко одаривал хорошей погодой, книги часто имели печальный конец, а музыка однажды и вовсе перестала звучать. На утро я очнулась с чувством, будто заснула всего лишь мгновение назад и боялась открыть глаза в нерешительности. Свернулась в позе эмбриона и натянула одеяло повыше, словно малое дитя, не желающее, чтобы его нашли. В привычной темноте было как-то спокойнее. Ощущаешь себя защищенным от давящей среды огромного полупустого поместья. Так и хотелось представить себя невидимкой, способной спрятаться ото всех и спокойно убежать далеко-далеко без каких-либо опасений, что тебя заметят.       «Ты не из тех, кто сбегает, Агата» …       Что ж, значит пора что-то менять. Иногда нет другого, более правильного варианта, чем пуститься в бега от сил, явно превышающих твои собственные. Собравшись с духом, резко приподнялась, все еще не высовывая лица из-под теплого одеяла. Выбраться из этого уютного кокона, служившим для меня сейчас неким подобием брони, оказалось куда сложней, чем я думала. Все же приоткрыла глаза и через щелку осмотрела небольшую комнату, залитую утренним светом. Легкое похмелье тут же заставило сощуриться и снова прикрыться белой набитой периной тканью, а из горла донеслось недовольное мычание. Назойливая мысль о моем промедлении с попыткой побега добавила моему еще сонному телу нужной мотивации и потому мне все же удалось покинуть постель. Правда, как только я выпрямилась и сделала шаг по направлению в ванную, в лопатках тут же заныло, а мои ноги запутались в собственном нижнем белье и перчатках, так неаккуратно брошенными мною на полу.       Никогда не верила в знаки, но тут обстоятельства говорили сами за себя, посылая мне предупреждающие сигналы из космоса, пока я что есть сил ухватилась за книжный шкаф в попытке избежать еще одного глупого падения.       День точно обещает быть многообещающим.       Я это не понимала, скорее чувствовала своей богатой на неприятности со вчерашнего дня пятой точкой. Видимо новая Агата решила в первый же день своего воскрешения заделаться никудышной растяпой, ей не хватило раны на руке, ушибленных спины и затылка, потому она не захотела останавливаться на достигнутом и посчитала вполне удачным продолжить все то же самое и во второй день. Такими темпами на мне и живого места не останется.       Холодный, чуть ли не ледяной душ помог привести разум в действующее состояние. Хочешь заставить свое тело очнуться, а мозг думать – достаточно поместить их в раздражающую, некомфортную среду. К тому же такая температура менее болезненно воспринимается поврежденными тканями, ускоряя их регенерацию. Оперевшись двумя руками о кафель, простояла так до предела своих возможностей, пока не услышала громкий стук во входную дверь комнаты. Обмоталась полотенцем и на выходе из ванной разрешила войти.       На пороге показалась Марта, или как я любила её называть, рыжая курица.       — Доброе утро, мисс Харрис. Вам просили передать, что как только вы проснетесь, сразу же спустились к завтраку.       — Скажи, что я не голодна, — кинула ей через плечо и начала искать во что бы переодеться. Распахнула шкаф, на полках которого лежало … абсолютно ничего.       И вновь это нехорошее предчувствие током пробежало по позвоночнику, заставляя меня напрячься.       — Марта, а где одежда?       — Здесь ее уже давно нет, мисс Харрис.       — Тогда где мое платье? — спросила я, водя глазами по полу в поисках большой черной ткани.       — Мисс Сильвер-Харрис сказала отнести некоторые вещи в химчистку, и я забрала его, пока вы еще спали.       Я посмотрела на неё со смесью злости и немого упрека, желая испепелить прислугу одним лишь взглядом. Идея бежать в одном полотенце вовсе не казалась мне заманчивой.       — Принеси мне любую одежду и умоляю, побыстрее, пожалуйста.       — Конечно, но вам придётся немного…       — Любую, Марта, — перебила я её. Вечно этой курице приходится повторять дважды.       Та удалилась, а я принялась искать свой телефон для того, чтобы вызвать такси. Не знаю, на что я надеялась, пытаясь в течение минуты включить полностью разрядившееся устройство. Этот дом явно обладает самой отрицательной энергетикой из всех возможных, в этом я убедилась, когда Марта не появилась ни через десять минут, ни через двадцать.       Эта любительница везде совать свой нос, которую я недолюбливала с самого детства, не могла про меня забыть, значит специально решила помучить меня ожиданием, довольствуясь моей зависимостью от неё. Наверняка ходит сейчас где-то и упивается этим, зная, что ей за это ничего не будет. Горничная из неё, кстати, была никудышная, Аннет держит её здесь только потому, что та знает довольно многое о нашей семье, в частности то, что касается меня.       И все же терпение никогда не входило в список моих добродетелей. Сидеть здесь и дальше дожидаться пока рыжая курица соизволит принести мне одежду я не намерена. В основном потому, что мое желание убраться отсюда как можно скорее возрастало и становилось все сильней с каждой минутой. Если понадобится я и пешком могу дойти до Лондона, к тому же наличие на мне лишь одного полотенца значительно бы увеличило мои шансы поймать какую-нибудь машину. Этот вариант был, пожалуй, слишком отчаянным, но мне не привыкать. Надела нижнее белье, собрала все свои вещи в клатч, снова потуже обернула махровую ткань и посмотрела на вчерашние туфли. Нет, идти в них точно будет апогеем всего самого нелепого в моей ситуации и потому покинула комнату, босиком ступая по коридору.       В голове так и крутилось, насколько глупо я буду выглядеть стоя в таком виде на трассе, пытаясь поймать автостоп. Поток сумасбродных идей завертелся с бешеной скоростью, отчаянно отговаривая меня от безумства. Я уже подходила к лестнице, как вдруг меня осенило. Сейчас же все должны быть на завтраке, верно? По сути, все что мне нужно — это зарядка для телефона. Я могла бы взять ее у Эллиа, однако свою комнату тот всегда запирает на ключ, да и находилась она на первом этаже, а там велика вероятность наткнуться на нежелательные лица. Комната Аннет тоже отпадает, так что у меня оставалось лишь два варианта. Развернулась и последовала к западному крылу, молясь всем богам, что дорогие гости уже давно сидят внизу и уплетают омлет. Приблизилась к первой двери, но она оказалась заперта, во второй же раз мне повезло больше. Сквозь узкую щелку стала осматривать просторную комнату, еле освещаемую солнцем из-под плотно задернутых штор. Убедившись, что никого нет, смело вошла внутрь, закрывая за собой деревянную дверь и ища глазами на тумбочке у кровати хоть что-то похожее на шнур.       И нет, абсолютно не важно, что вероятность нахождения здесь хоть какого нибудь провода для зарядки скорее всего может абсолютно не подойти моему телефону. Сейчас мной руководила исключительная надежда на удачу и некое подобие моего несамовольного участия в программе «Сдохни или умри».       Судя по немногочисленным вещам и открытому чемодану, тут точно кто-то ночевал. Я тихонько приоткрыла тумбочку, но кроме наручных часов там ничего не оказалось, во второй тумбочке вообще было пусто. Я грустно выдохнула и уже собиралась уходить, как вдруг мой взгляд притянул к себе большой платяной шкаф. Нахальство вперемешку с любопытством так и подталкивали к нему мои ноги, и вот, стоило мне его открыть, как до сознания тут же дошло, кому принадлежит эта комната. Знакомый запах тут же врезался в ноздри, а мои глаза непроизвольно закатились наверх. На полках лежало некоторое количество футболок, сложенных в ровную стопку, а на штанге висело несколько идеально выглаженных рубашек, отчего я хмыкнула, а изо рта вырвалось:       — Педант.       Полотенце чуть было в очередной раз не упало с груди из-за крайне ненадежной конструкции, раздражая меня тем самым все больше. И тут еще одна гениальная мысль врезалась в больную голову, провоцируя мою наглую натуру. Я нахожусь в крайне щепетильном положении и позаимствовать какую-то рубашку не будет чем-то криминальным, к тому же как он заметит пропажу, я уже, надеюсь, буду далеко. Если мне еще удастся удрать незамеченной…       И вообще он мне должен. По моему затылку томография так и плачет.       Потянула руку и взяла первую попавшуюся белую ткань, когда край полотенца тут же соскользнул и беспрекословно упал вниз. Принялась застегивать пуговицы и обнаружила, что та еле доходит мне до середины бедра. Все же всяко лучше того, что было.       Да уж, покинуть комнату в одной лишь мужской рубашке, как банально. Для полной картины не хватает только кухни и панкейков на завтрак. Ну и сексуального удовлетворения, чего уж там.       — Так и знал, что дверь надо было запирать, — голос за моей спиной разрезал полную тишину, а мое сердце пропустило кульбит.       Я замерла, держа пальцы на пуговице, боясь при этом пошевелиться. Второй раз за утро я мечтала стать невидимкой и где-то глубоко в душе я искренне верила, что, если не буду двигаться, мое присутствие, а вместе с ним и мою мелкую шалость не заметят.       — Изучаете территорию?       Пятая точка меня не подвела, этот день только начался, а провал за провалом уже следуют за мной по пятам. Я всегда ненавидела неловкие ситуации, а в данный момент она просто зашкаливала. Жизнь определенно меня ничему не учит, и все же умение не терять достоинства перед любыми ударами судьбы заговорило во мне громче всяких совести или страха.       — Не совсем, — произнесла лишь слегка повернув голову вбок, продолжив как ни в чем не бывало застегивать рубашку.       Что я несу? Меня тут в буквальном смысле поймали с поличным, а я даже не пытаюсь состроить виноватый вид.       — Неужели вы так не любите женскую одежду, что начали воровать мужскую?       Что-то явно двусмысленное прозвучало в этом вопросе.       — Я не ворую, а всего лишь одалживаю. Вы же не против? — вытащила из-под рубашки свои длинные каштановые волосы и повернулась к парню уже всем телом.       Забудьте все то, что я говорила о масках. Я рассматривала лицо Александра, что стоял оперевшись о дверной косяк ванной комнаты, скрестив руки на груди. Скулы, лоб, нос – все выглядело куда выразительнее, чем вчера. На нем были белая футболка, красиво подчёркивающая мышцы и черные брюки, а сам он будто сошел с обложки журнала. И пока я анализирующее водила по нему глазами, тот кажется, делал тоже самое и со мной.       Кстати, а как долго он там стоит?       — Если вам настолько хотелось оказаться в моей одежде, можно было просто попросить, — и вновь эта ухмылка, пожалуй, самая раздражающая из всех, что я видела.       — Боюсь, это всего лишь вынужденная мера. У меня тут нет ничего, во что можно было бы переодеться, а ваш шкаф оказался совсем рядом, — все же попыталась объясниться я, и то, исключительно ради того, чтобы усмирить раздутое самомнение бронепоезда.       — Вы разве живете не здесь? — удивился он.       — Конечно нет, — отрезала я, открыто намекая на невозможность утвердительного варианта ответа.       Тот в свою очередь как-то странно на меня посмотрел, будто изначально был уверен в обратном.       Не уж то думал, что я избалованная племянница, что сидит на шее у тетушки и довольствуется всеми прелестями роскошной жизни в огромном особняке? Вот ведь ирония - я смогла бы жить где угодно, даже на улице, но не здесь.       — Может тогда еще и брюки мои возьмете? Могу и их одолжить, — сказал он, переведя взгляд на мои голые ноги.       — Спасибо, но я обойдусь, — подхватила с полки свой клатч и хотела было развернуться по направлению к выходу, как вдруг комнату пронзил тихий вибрирующий звук, судя по всему уведомления на телефоне.       Казалось бы, быть настырнее уже просто невозможно, но нет предела совершенству, не так ли? Да и вообще, если и пользоваться возможностями, то до последнего.       Я вновь повернула голову на Нильсена, что уже абсолютно не обращал на меня никакого внимания, а читал пришедшее ему сообщение. Заметив, что я стою в проходе с самым что ни на есть решительным видом, равнодушно проговорил:       — Что-то еще?       Набрала в легкие побольше воздуха и выдала:       — Мне нужен телефон.       — А мои кошелек и паспорт вам случайно не нужны? — спросил тот, не отрывая взгляда от экрана.       — Пока нет, но я подумаю над этим, — сыронизировала я.       — Без телефона и без одежды. Что же с вами случилось? — поинтересовался Нильсен, перебирая большими пальцами по устройству.       — Так вы дадите мне свой телефон или нет? — я и сама понимала, настолько бессовестно это прозвучало, но остановиться уже просто не могла.       Он отлип от видимо очень важной переписки и посмотрел на меня крайне проницательно, от чего я даже невольно помялась на месте. Внезапно расстояние между нами сократилось до полуярда, а во мне будто что-то погасло, заставив вжать голову в плечи.       — Отвечать вопросом на вопрос дурной тон, мисс Харрис. Разве нет?       Бить по врагу его же оружием… Как изощрённо. Я начала испепелять его взором, смотря снизу вверх, пока тот продолжал бесцеремонно нависать надо мной.       — Скажите зачем и может быть тогда я вам его дам.       Что ж, логично.       — Заказать такси.       — Уже покидаете нас? — с наигранной печалью спросил он.       — Да, к счастью.       Последовало напряженное молчание, а от серьезного вида Александра мне стало как-то не по себе, потому подавила в себе всякую дерзость и недоверчиво произнесла:        — Пожалуйста.       Тот еще несколько секунд пристально водил глазами по моему лицу, а потом отстранился и протянул мне разблокированный телефон. Я отвернулась и принялась набирать номер. Когда на том конце ответил женский голос, я тихо проговорила адрес:       — Бакингемшир, особняк Уоддесдон, до центра Лондона.       Когда я закончила и уже было хотела вернуть телефон обратно, на нем вдруг высветился входящий звонок. Александр стоял около кровати ко мне спиной, надевая наручные часы, и пока тот не видел я не удержалась и посмотрела на экран. Некий «Малыш Сэмми», что отчаянно пытался дозвониться до Нильсена, тут же вызвал у меня глупую улыбку.       — Вам тут… звонят, — я приняла самый беззаботный вид из всех возможных и передав устройство в мужские руки, развернулась и выскочила из комнаты. Но не успела я сделать и пяти шагов, как услышала хлопок двери, а за ним и идущего совсем рядом человека.       — Ну надо же, не прошло и дня как я в Лондоне, а в моей комнате уже побывала полуголая девушка в моей рубашке. Что это, если не успех? — с ироничным самодовольством послышался голос позади меня.       — Неудачное стечение обстоятельств, например, — не оборачиваясь, произнесла. — Так откуда, напомните, вы приехали?       — Швеция.       — И что ж вам там не сиделось… — буркнула я себе под нос, спускаясь по лестнице.       — Сочту это за благодарность.       Я начала оглядываться по сторонам, проверяя холл на наличие людей. Путь к отступлению был свободен, осталось только избавиться от бронепоезда и спокойно выйти за ворота.       — Решили проводить меня? Как мило с вашей стороны, — повернула голову к своему преследователю.       — Не льстите себе, я всего лишь иду на завтрак.       — Что ж, тогда приятного аппетита, — ядовито выплюнула я. — И мой вам совет - почаще заглядывайте за углы, а то вдруг опять кого-нибудь снесете.       — А вам приятной поездки, — таким же тоном ответил шатен. — Встречный совет — не возвращайтесь, а то вдруг опять останетесь без штанов.       Уже будучи почти у самого выхода я обернулась, и мы столкнулись полными ненависти и острого пренебрежения взглядами, расходясь каждый в свою сторону.       И тут, не успела я коснуться заветной ручки, как входная дверь внезапно распахнулась, а на пороге показался Эллиа. При виде моих голых и босых ног его глаза округлились, брови сначала свелись к переносице, а потом и вовсе взметнулись вверх, как только тот посмотрел мне за спину. Он начал метать изумленные взгляды то на меня, то на голубоглазое недоразумение, что видимо ещё не покинуло холл.       — Это не то, о чем ты подумал, — подняла я указательный палец и нервно дернула им в воздухе.       — А о чем он подумал? — донеслось с другого конца помещения.       Я закрыла глаза и попыталась сконцентрироваться на кроющейся глубоко внутри искренней благодарности к шведу из-за оказанной помощи, лишь бы удержаться от порыва стереть эту мерзкую ухмылочку, которую я чувствовала даже спиной, с его лица и сделать при этом миру большое одолжение.       — А ты, собственно, куда? — вырвал меня из фантазий Эллиа.       Вместо ответа я открыла клатч и достала оттуда вчерашнее колье, которое хотела вернуть в следующий раз, ибо оставлять его в комнате или передавать через ту же Марту было бы крайне ненадежным способом. Потому взяла руку парня и вложила в неё украшение.       — Передай это Аннет, а я побежала, меня такси ждет, — попыталась я прошмыгнуть мимо огромного, словно скала, мужчины.       Вселенная определенно издевается надо мной, не иначе. Либо же меня прокляли, других объяснений этому просто не может быть, так как следом за Эллиа в широком дверном проёме показалась хрупкая, но только на вид фигура той, кому я больше всего надеялась не попасться на глаза.       — Черт, — раздосадовано прошипела я.       Надо было идти через тайные туннели. Там точно все нежелательные встречи свелись бы к минимуму. Да, пришлось бы изрядно поплутать по лесу, но в данный момент такая долгая прогулка босыми ногами по сырым, грязным веткам казалась мне Раем на Земле.       — Уже уходишь? — безэмоционально сказала Аннет, забирая колье из рук Эллиа.       Оба баррикадой стояли в дверях, загораживая мне выход на свободу, словно они надзиратели, а я преступник, что так наивно попытался покинуть место заключения через главный вход. Оставалось лишь идти напролом, но и тут моя попытка протиснуться между ними была загорожена рукой, которую выставила передо мной хозяйка тюрьмы.       — Тебе придется задержаться, дорогая.       Было очевидно, что тетя не отпустила бы меня просто так, как и то, что меня вчера привезли сюда специально. Какую цель она преследовала меня не волновало. Передо мной стояла простая задача – уехать отсюда и отдохнуть от всего произошедшего, вернуться в привычный ритм жизни и еще раз обдумать ее решение в связи с моим возвращением. Как оказалось, простые вещи больше не входят в репертуар моего нового существования.       — Ты не имеешь права удерживать меня здесь против воли.       — Есть вещи, которые нам необходимо обсудить. Сегодня.       — Тогда буду ждать твоего звонка, — снова дернулась я на улицу.       — Это касается твоих родителей, — произнесла она в полголоса.       От этих слов мое дыхание перехватило. Я всеми силами стала уверять себя, что это всего лишь ловкий способ удержать меня здесь. Аннет всегда знала, на какие точки нужно давить, чтобы добиться желаемого, а эта тема однозначно бы не оставила меня равнодушной. Поддаваться на эту уловку было бы очередной доверчивой глупостью с моей стороны, однако одно лишь их упоминание заставило меня неосознанно повернуться к ней.       — Переоденься во что-нибудь приличное и спускайся к нам.       — Ну уж нет, сначала ты объяснишь мне все, а потом я уеду.       — Всему свое время, Агата, — она пристально посмотрела в мои разъяренные глаза. — Эллиа, скажи охране чтобы отпустили такси у ворот.       Он кивнул, достал телефон из кармана и отошел в сторону, приложив тот к уху для звонка на пост охраны. Мне же хотелось рвать и метать. Мало того, что мне придется остаться в этом чертовом доме, пока не узнаю в чем дело, так еще и эта старая гарпия решила не торопиться с разъяснениями. И насколько это затянется – можно было только гадать. Вытягивать из нее информацию – все равно что биться головой об стену. Я слишком хорошо её знала и давно уяснила – она ничего не расскажет, пока не сочтет нужным или пока не найдет на это время. Тетя всегда предпочитала оставлять важные обсуждения в пределах своего кабинета, то есть в деловой обстановке. Я отлично помнила все те моменты, когда еще жила здесь, будучи ребенком, как меня приглашали в ее кабинет на некую аудиенцию. Попытайся я заговорить с ней о чем-то важном и официальном во время обеда или прогулки по саду – меня одаривали молчанием и примерным временем, когда она соизволит принять меня. Эта женщина контролировала любые рабочие вопросы с чрезвычайной скрупулёзностью и мне вечно приходилось подстраиваться под её расписание. И я нутром чувствовала, что разговор о моих родителях, умерших много лет назад, не является исключением.       — Эллиа, — подошла я к парню, как только тот закончил говорить. — Одолжишь зарядку?

***

      На завтрак я так и не пошла. Хотя мой желудок только и делал, что издавал молящие звуки о какой-либо пище, одна только мысль есть в компании раздражающих меня людей приносила жуткий дискомфорт. Потому я вернулась в свою комнату и зарядив телефон, тут же принялась звонить Еве, что оставила уже миллион сообщений. Признаюсь, мне было страшно. Очень. Пока шли гудки я нервно сглотнула, а неприятное предчувствие, столь часто посещающее меня в последнее время, горело в голове сигнальной лампочкой и просило, нет, умоляло, сбросить вызов еще до того, как та его примет. Но стоило им прекратиться, не успела я открыть рот, как на том конце прозвучало:       — Скажи мне, чем ты думала, когда заводила собаку? — подозрительно спокойно произнесла соседка.       — Эм…       — Я ПРОСНУЛАСЬ. В ВОСЕМЬ УТРА. В СВОЙ ЕДИНСТВЕННЫЙ ВЫХОДНОЙ. ПОТОМУ ЧТО ТВОЯ СОБАКА СКУЛИЛА КАК ПОЖАРНАЯ СИРЕНА, КОГДА ТЫ НЕ ВЕРНУЛАСЬ ДОМОЙ! — я мгновенно отнесла динамик от уха, когда по барабанной перепонке ударил истошный вопль брюнетки, что злостно чуть ли не кричала в динамик, с яростью выплевывая каждое слово. — Если ты сейчас не скажешь, что уже подъезжаешь к дому, уверяю, я съеду!       — Меня похитили, — судорожно выпалила я первое, что пришло в голову.       На несколько секунд повисло молчание.       — Что? Как? Кто? — её голос потерял прежнее возмущение.       — Прежде чем я отвечу, обещай на меня не орать.       — Посмотрим, — сурово ответила она.       Я провела рукой у корней волос и сделав небольшую паузу, робко проговорила:       — Моя тетя.       — Серьёзно?! Тогда это не оправдание. Сейчас же тащи свою задницу сюда!       — Не могу. Мне придется остаться тут, пока не решу некоторые вопросы.       — А ты не ахре…       — Ева, обещаю, я сделаю все что хочешь, выполню любое твое желание, только помоги мне, — умоляюще сказала я, ходя из одного угла комнаты в другой.       — Хм, прям любое?       Ох, я об этом еще пожалею.       — Да, — неохотно произнесла сквозь зубы. — Можешь прислать мне какую-нибудь одежду? Я скину адрес. И погулять с Луной тоже.       — А что я, по-твоему, сейчас делаю? — где-то на заднем фоне послышался знакомый лай. — Ладно, так уж и быть, помогу. Жди.       Она сбросила звонок, а я, отправив ей сообщение с адресом, поспешила на первый этаж. Остатки здравого рассудка заставляли поесть хоть что-нибудь перед тем, как вновь преподносить своему уставшему от невзгод организму негативные эмоции, бо́льшая часть которых, уверена, ждет меня впереди. Естественно, я направлялась на кухню, а не в столовую.       Туда я не сунусь даже под дулом пистолета.       За эту мысль я сразу же себя одернула, учитывая, что с недавних пор моя скромная персона стала неоспоримым доказательством закона Мёрфи.       На удивление, прошмыгнуть в кухню, на которой даже никого не было, мне удалось незаметно. Подходя к холодильнику, я уже была готова обливаться слюнями от давно позабытой для меня картины заполненных едой полок. Разочарование не только в сегодняшнем дне, но и в жизни в целом наступило сразу, как только я обнаружила, что они почти полностью пусты. Исчерпав всякие чувства для проявления досады или удивления, построила в своей голове логическую цепочку. Наверняка оставшиеся продукты ушли на стол для завтрака из-за прибавившегося там количества людей. Громко захлопнув дверцу, начала исследовать шкафчики. Конечно, ничего более-менее съестного там не оказалось, кроме того, что нужно готовить. Как бы сильно мне был ненавистен этот дом, спалить его из-за моих кулинарных способностей сейчас казалось не лучшей идей, хоть и оригинальной. Я уже было потеряла всякую надежду, как тут же мне на глаза попалась корзинка для фруктов, стоящая в самом углу. В ней было лишь одно зеленое яблоко, но даже это пробудило во мне маленькую искру радости.       Помыв его, положила на барную стойку и отвернулась, чтобы заварить себе кофе. Но спустя минуту за спиной раздался неожиданный хруст, и я мгновенно подняла голову.       Только не это.       Медленно повернулась на звук и увидела стоящего за стойкой Нильсена, читающего что-то в телефоне. Я оцепенела и погрузилась в некое подобие транса, пока смотрела, как тот пережевывает откусанный кусок моего яблока.       В один миг все произошедшее до этого момента стало ничего не значащей мелочью, в сравнении с варварством, совершавшимся прямо передо мной в эту минуту. В мыслях сами собой начали вырисовываться способы захвата фрукта из лап шведа, причем большинство из них имели довольно кровожадный характер.       Не удостоив меня даже взглядом, тот уже повернулся к выходу из кухни, как я громко прочистила горло.       — Вообще-то это мое яблоко, — точнее было им.       Александр остановился, задумчиво посмотрел на фрукт, а потом на меня.       — Вы у меня рубашку, а я у вас яблоко. По-моему, всё честно.       Вот же заносчивый засранец.       — А вы, я смотрю, ярый борец за справедливость. Этих рубашек у вас много, а оно было последним! И я вам её в любом случае верну, — обогнула стойку и чуть ли не вплотную подошла к парню.       — Да неужели? Помнится совсем недавно вы пытались сбежать в ней, — он приподнял одну бровь, а уголок губ изогнулся в усмешке, от которой по моему телу прошлась противная дрожь.       Подсознательно я отлично понимала, что бронепоезд прав, но там же уверяла себя, что точно нашла бы способ отдать ту обратно. Как нибудь.       Ладно, вру. Первое, что я бы сделала, когда вернулась домой – выбросила или сожгла бы её. Ни один нормальный человек в мире не станет так придираться к дурацкой одежде. Либо же у него проблемы с дотошностью, либо ему просто нравится издеваться надо мной. А скорее всего и то, и другое.       — Может она мне нужна, а вы её взяли и забрали. Она вам так понравилась?       От внезапной мысли о том, что он мог подумать об этих глупых ситуациях как о намеренных, к горлу подкатил рвотный рефлекс. Если подумать, то со стороны все это так и выглядело. Желание провалиться сквозь землю никогда еще не было настолько сильным.       — Не думаю, что она вам нужнее чем мне. К тому же, как, по-вашему, я её сейчас отдам? — взмахнула руками и хотела было вновь начать распинаться про свое затруднительное положение, но он меня опередил.       — Для начала можете её снять.       Мое лицо вытянулось, а рот приоткрылся от такого заявления.       — Здесь? Прямо сейчас? — не всерьёз спросила я.       — Ну вчера же вам ничего не мешало, — он еще раз откусил фрукт и самодовольно ухмыльнулся.       Я стиснула зубы и сжала кулаки, вспоминая свое дефиле на лестнице. Пора бы уже перестать вот так раздеваться, не доходя до шкафа. Себе в оправдание скажу, я не думала, что меня кто-то видит, да и голова у меня была не совсем трезвая. И вообще, там было темно, как он меня разглядел, если я его нет?       Что ж, в таком случае надеюсь ему понравилось представление.       Решимость на очередное безумие вспыхнула внутри адским пламенем, смешивая злость вместе с азартом. Я отошла на шаг назад и, не прерывая нашей зрительной дуэли, начала поспешно расстегивать пуговицы. Ухмылка на лице Александра моментально испарилась и то стало предельно серьезным, а на лбу появилась еле заметная морщинка. Он стал внимательно следить за уверенными движениями моих пальцев, а когда я почти закончила, метнул взгляд обратно к моему. Быстро сняла рубашку и одной рукой с силой ткнула скомканную вещь тому в грудь. Та норовила упасть, но швед все же успел поймать её в последний момент.       Его лицо оставалось непроницаемым, даже слегка растерянным, будто тот совсем не ожидал от меня таких действий. Еще немного задержала на нем свои глаза, а затем обогнула его и пошла к двери, но через пару шагов остановилась. Развернулась и выхватила яблоко у того из рук, надкусила с другой стороны и резко вложив обратно, поторопилась покинуть кухню.       Если оно не достанется мне, так пускай не достанется никому. На второй этаж я чуть ли не бежала. Не из-за боязни что меня кто-то увидит, на это мне уже было абсолютно плевать, а из-за дикого желания вернуться и придушить этого идиота, что умудрился испортить и без того ужасный день.       Почти нагая, без кофе и без яблока. Судьба, в которую я даже не верю, видимо решила покарать меня за все грехи, прислав самого дьявола в лице Нильсена.

***

      Примерно через полтора часа ко мне в комнату постучала одна из горничных и отдала большую коробку с эмблемой компании занимающейся экспресс-доставкой. Стоило мне открыть ее крышку, мои глаза так округлились в изумлении, что готовы были выпрыгнуть из орбит. Вместо ожидаемых брюк и футболки в коробке лежало кремовое платье с короткой пышной юбкой и объемными рукавами. Я моментально схватила в руки телефон и вновь набрала соседку, которой жить, похоже, осталось совсем недолго.       — Ева, я тебя убью. По-твоему, это нормальная одежда? Я такое носила, когда мне было лет пять!       — Из твоих уст это звучит конечно очень правдоподобно, но ты сама виновата - надо было уточнять. Как только я его увидела, сразу о тебе подумала. А то ходишь вечно в своих серых штанах да майках, смотреть на тебя уже не могу. Правда, без слез не взглянешь! И ты должна мне желание. Вот, считай это оно и есть.       — Издеваешься? У меня тут англо-шведская война в разгаре, а в этом я буду выглядеть совершенно нелепо. В нем даже карманов никаких нет! — по сути это то и было основной проблемой, так как спрятать оружие под ним я точно не смогу.       — Ой, обойдешься без своих игрушек денёк. Тем более, ну кто захочет нападать на такую прелесть? — она резко умолкла. — Так, стоп, какая ещё война?       — Яблочная! То есть… ядерная! А, не важно.       Я поставила звонок на громкую связь, взяла платье из коробки и, встав перед зеркалом, прислонила объемную ткань к себе.       — Я похожа на Барби, — мученически протянула я, скорчив брезгливую гримасу.       — Тогда моя цель выполнена. Не благодари, — с голосом полным счастливого злорадства выпалила та и бросила трубку.       Пока я надевала платье, одновременно бурча себе под нос и прокручивая в голове план отмщения, в дверь постучали, а затем передали, чтобы я подошла к кабинету Аннет. Разглядывая себя в отражении, поняла, что по длине этот вариант мало чем отличается от предыдущего. Надев белые босоножки, лежавшие в коробке вместе с платьем, тяжело вздохнула и пошла вниз.       Всю дорогу я думала о возможной причине разговора о моих родителях. Моей матери не стало, когда мне не было и четырех, а отец погиб через два года после. Их образы лишь смутной картинкой порой всплывали в сознании, будоража отдаленные детские воспоминания. Неожиданное упоминание от Аннет, которая даже никогда о них не говорила, заинтересовало меня куда сильнее, чем я могла бы подумать.       Чем ближе я подходила к назначенному месту, тем тревожнее мне становилось, а неприятное предчувствие комом подступало к горлу. Наверное, этот злосчастный кабинет производил на меня такой эффект, а может быть я просто боялась услышать то, о чем мне в нем скажут. Слишком многое произошло за последние два дня и новости о тех, о ком, казалось бы, их услышать уже невозможно, только усиливали едкое, не покидавшее меня беспокойство.       В пустом коридоре я остановилась перевести дух и собраться с мыслями, охладить голову. Оперлась о стену и завела руки за спину. Две, три, четыре минуты я просто смотрела на противоположную от меня какую-то картину, не думая абсолютно ни о чем. В мыслях было пусто, и эта пустота приносила небывалую легкость уставшей от переизбытка эмоций душе.       Шум моего дыхания нарушили чьи-то шаги. В соседнем, перпендикулярном этому коридоре появилась мужская фигура, размеренно идущая в сторону того самого кабинета. Я смотрела в его удаляющуюся спину, и, сама от себя не ожидав, произнесла:       — И давно вы берете под крыло нахальных шведов?       Мои слова негромким эхом разнеслись по всему пространству, заставив того резко остановиться.       — Сразу, как только у меня закончились нахальные англичанки, — повернул Фредерик голову, а затем развернулся ко мне всем телом.       От легкой, неподдельно искренней улыбки на его лице мне стало так тепло, что я не смогла не улыбнуться в ответ. Мы медленно шли друг к другу навстречу, а я всеми силами удерживала себя от порыва кинуться в его объятия.       С нашей последней встречи он почти ни капли не изменился, добавилось лишь несколько крупных морщин, которые сильно выделялись на фоне тех мелких, что я еще помнила. Все та же щетина, усы, даже в глазах осталась та же нотка манящей загадочности, в капкан которой я каждый раз попадалась, стоило тому пристально посмотреть на меня. Прошло больше четырех лет, а я испытываю все те же чувства при его появлении — уважение, решимость и легкую надежду.       Фредерик оглядел меня с нахмуренным видом, явно удивляясь моему образу, совершенно не мне соответствующему.       — Так хотел сказать тебе, как ты повзрослела, но… — усмехнулся он.       — Не спрашивайте, — отмахнулась я.       — Очень рад тебя видеть. Правда удивлен, что ты еще здесь.       Из всех находящихся здесь людей он, пожалуй, был единственным, кто по-настоящему меня знал. Как и причины моей ненависти к этому поместью.       — Честно говоря, я тоже. Поговорю с Аннет и сразу уеду отсюда. Как раз направлялась к ней.       Он вновь нахмурился, но уже пуще прежнего и о чем-то задумался.       — В таком случае пойдем вместе. Аннет пригласила и меня, — он отошел в сторону, давая мне пройти.       Я удивилась не меньше его, так как думала, что обсуждаемая тема будет приватной. Или она все же обманула меня?       Мы молча шли рядом и вдруг я вспомнила о случившемся вчера на балу. Некое чувство внутри меня так и требовало поблагодарить его за помощь.       — Фредерик, я…       — Нас ждут, Агата. Давай поспешим, — перебил меня он и ускорил шаг.       Как только дверь в кабинет открылась, я уловила смолкнувшие голоса и вошла вслед за мужчиной. Аннет всё также сидела за своим столом, поставив на него локти и держав переплетенные пальцы у самого рта. Она пригласила нас сесть и как только Фредерик последовал к креслу на другом конце комнаты, тем самым перестав загораживать мне обзор, я увидела сидящего на диване Александра, который даже не обратил на нас внимания.       А что он здесь забыл?       Я застыла, напрягшись всем телом и вперив изумленный взгляд на тетушку, что с абсолютно спокойным, ледяным тоном, повторила, персонально для меня:       — Агата, сядь.       У меня не было ни малейшего желания подчиняться её приказу, так как сесть можно было лишь рядом со шведом. Удивительно, он видел меня в одном лишь нижнем белье, по сути, дважды, может и трижды за последние сутки, а сесть с ним я все же противилась. Все ждали только меня и, поддавшись некомфортной обстановке, я соизволила опуститься на диван.       — Мистер Нильсен, знали бы вы, сколько таких же предложений мне поступало от других. Поверьте, вы от них ничем не отличаетесь.       — Признаться, этим я и удивлен. Что вам мешало продать её им?       О чем они говорили, я не имела ни малейшего понятия и факт того, что этот разговор вообще никаким образом не походил на тот, который я ожидала, заставлял все больше думать о своем очередном провале. Видимо Аннет все же просто заманила меня, чтобы я начала принимать посредственное участие в её бизнес-делах.       — На это было множество причин. И все же почему этот участок должен достаться именно вам?       — Я привел уже достаточно доводов и не думаю, что их повторное изложение чем-то поможет. Позвольте спросить, что здесь делает мисс Харрис?       — У меня встречный вопрос, — подала голос я.       Аннет переводила свой бесстрастный взгляд то на меня, то на Нильсена, не торопясь отвечать обоим. Она посмотрела нам за спины, судя по всему, на Фредерика, и я готова поклясться, что увидела их немой разговор в одних лишь её глазах.       — Дело в том, Александр, что даже если бы я захотела продать вам верфь, то не смогла бы этого сделать.       — Что вы имеете в виду?       Она вновь помедлила с ответом, будто пыталась уйти от него.       — Данный участок принадлежит не мне.       — Но тем не менее он записан на ваше имя.       — Лишь формально. Документально же я не имею к нему никакого отношения.       — Тогда кому же он принадлежит?       Воздух в помещении был словно наэлектризован. То, к чему вела Аннет, намекало на мое вовсе не случайное здесь присутствие, но какое я имею отношение ко всему происходящему и имею ли, я все еще не понимала. Александр был напряжен не меньше моего, он сидел неподвижно, устремив взгляд на женщину за столом, что доставала из ящика какие-то документы. Она медленно встала, обошла большой дубовый стол и передала папку в его руки, а затем посмотрела на другой конец дивана, где сидела я.       — Моей племяннице. Агате.