Эхо родника

Альбинос

В своей комнате Ной сел на кровать, сцепив пальцы. Он злился на себя, на Экки, на эту дурацкую ситуацию. Злился на сестру, на Кайла. Сидят там шепчутся, нет что б помочь! И с каких пор они так сблизились.. И даже через всю злобу, где-то в глубине души он понимал, что отец был прав. Ной устало откинулся на кровать, глядя в деревянный потолок своей комнаты. Мысли роились в голове, как назойливые мухи, не давая покоя.. эта тяжесть – ощущение, что на его плечах лежит больше, чем он может унести. Он был старшим сыном. Наследником Дома Рудника. Альфой. Этого никто не позволял забыть. Даже если он и хотел, судьба напоминала каждый день. Эрен, несмотря на свою любовь и заботу, всегда был строг с ним, требовательный и непреклонный. Ной знал почему: отец хотел, чтобы его наследие жило и процветало. Но это не облегчало бремени, а лишь добавляло к нему. — "И правда.. балбес." — подумал он с горькой усмешкой. Он ценил все, что отец делал для их семьи, все, что выстраивал своими руками. Но в сердце Ноя все чаще жила тоска по тем временам, когда жизнь казалась проще. Когда он был просто мальчишкой, беззаботным альфой, который жевал ревень под кустом и бегал к ограде с друзьями. Они лазали по деревьям, пытались перелезть на ту сторону, не думая об опасностях и даже не подозревая, что такое ответственность. Но все изменилось. Жизнь изменилась. Ной стиснул зубы, вспоминая тот день, когда все пошло по одному месту. Четыре года назад Эрен потерял своего партнера. Омегу по имени Дэнни. Это было трагедией для всех, но для Эрена – особенно. Дэнни был сердцем их дома. Его светлой душой. Он был заботливым, добрым, мягким человеком, который умел найти подход ко всем – и к Эрену, и к детям. Для Ноя он стал кем-то большим, чем просто "отчим". Дэнни был прекрасным хозяином, настоящей опорой и лучшим родителем для Нари и Экки. Для Ноя тоже. Родство по крови никогда не имело значения. Важно было только одно: жить, любить, заботиться друг о друге. Но смерть Дэнни изменила все. Эрен словно сломался. То, что раньше было его силой, превратилось в упрямую холодную броню. Его улыбки стали редкостью, а взгляды – тяжелыми. Он все так же заботился о семье, все так же работал, но жизнь в его глазах угасла. Для Ноя это тоже был страшный удар. Не стало того, кто мог понять его лучше, чем он сам. Кто умел утешить, поддержать, объяснить, когда Эрен был слишком строг или занят. С тех пор Эрен стал другим человеком. Он больше не позволял себе слабостей. Он стал строже, требовательнее – особенно к Ною. Возможно, он хотел подготовить его к тому, что рано или поздно самому придется нести весь этот груз. Но Ной не был готов. Или, может быть, просто не хотел быть готовым. — "Хоть бы на день все это сбросить," — подумал он, закрывая глаза. — "Просто на один день снова побыть мальчишкой. Без планов. Без обязательств. Просто жить." С трудом поднявшись, Ной направился к шкафу. Он распахнул его скрипучие дверцы и уставился на немногочисленные вещи внутри. Выбор был прост: две спальные рубахи и портки, которые сшила Нари. Он провел пальцами по аккуратным швам, невольно задумавшись о сестре и Кайле. Кайл, как всегда, ошивался у них в доме, словно это его собственный. Он был из Дома Пера, но казалось, что к ним он привязался гораздо сильнее. И, очевидно, влюбился в Нари по самые гланды. Это было видно по его взглядам, по тому, как он старался помочь ей даже в мелочах, и по тому, как он краснел, стоило ей с ним просто заговорить. И все же Ной чувствовал странную ревность. Он не знал, что его больше тревожило: мысль, что его сестра взрослеет и уже не та девчонка, которую он таскал за собой по лесу, или то, что она могла отдать сердце кому-то, кто вдруг не оправдает его ожиданий. Но, если задуматься, лучше уж Кайл, чем какой-то случайный оболтус. Кайла он знал как облупленного. Хороший, надежный человек, которому можно доверять. И если он действительно любит Нари, то, возможно, все к лучшему. — Пусть будет, с этой ревностью. — пробормотал он себе под нос, надевая спальную рубаху. Он знал одно: никто, и уж тем более Кайл, не посмеет обидеть Нари, пока он рядом. Ной всегда следил за ней в оба глаза, и даже к лучшему другу у него был "контрольный" взгляд. Переодевшись, Ной подошел к окну и зашторил его. На улице была непроглядная тьма, так что это было скорее ритуалом, чем необходимостью. Но солнце, даже зимнее, по утрам било в глаза, если забыть занавесить. Он вернулся к кровати и забрался под тяжелое, слегка колючее одеяло. Вздохнул, чувствуя, как усталость тяжелым грузом наваливается на плечи. Этот день был, мягко говоря, отвратительным. Но сил злиться у него больше не было. — "Главное, что Экки нашелся," — подумал он, закрывая глаза. — "А остальное... разберемся." Ной выдохнул и, наконец, позволил себе отключиться от забот.

***

— Эй, альбинос-красный нос! — раздалось за спиной. Ной вздрогнул и медленно обернулся. Ребята уже окружили его тесным кольцом. В глазах – насмешка, в руках – яблоки, потрескавшиеся и потемневшие от времени. Один из них с ухмылкой швырнул фрукт прямо в голову. Удар. Больно. Все внутри сжалось от обиды, а в уголках глаз собрались слезы. Но он упрямо моргнул, проглотив боль. — Перестаньте… — выдавил он, едва шевеля губами. — Что? Мы тебя не слышим, уродец! — голос одного из ребят прозвучал резко, насмешливо. Белая челка Ноя опустилась на глаза, скрывая их лица, и хорошо, неохота смотреть на обидчиков, стыдно и обидно. Страх будто давил на грудь – тяжело дышать, даже двигаться не хотелось. Ной попытался встать, но ноги словно приросли к земле. — "За что? Почему они всегда так?" — крутилось в голове. Еще один удар – теперь в плечо. Рубаха, которую он недавно выстирал, испачкалась грязью. На рукаве остался коричневый след. Хорошо хоть не порвалась – иначе Дэнни пришлось бы снова все зашивать и колоть пальцы иглой. — Давай еще! — кто-то громко засмеялся, швырнув новое яблоко. Оно больно ударило в бок. Издалека послышались быстрые шаги. В толпу ворвался парниша – его светлые, почти пшеничные волосы ярко сверкнули на солнце. Он не выглядел старше чем сам Ной, и так смело кинулся на ребят? — Эй, вы что творите?! — закричал он, толкнув одного из обидчиков так сильно, что тот рухнул на землю. На мгновение все стихло. Но затем остальные набросились на мальца – они были вдвое больше, сильнее, и даже это не остановило его. Он дрался отчаянно, размахивая руками, пинался ногами, но силы были неравны. Один из нападавших ударил его в живот, другой толкнул на землю. Гулкие удары кулаков, топот ног, и только пыль поднималась в воздух. Ной сидел, уткнувшись в траву под руками. Сердце колотилось, но он не мог сдвинуться с места. — "Почему он это делает? Ради меня?" — мелькнула мысль. Когда все закончилось, тот остался лежать в пыли, тяжело дыша. Толпа, насытившись, разошлась, бросая колкости напоследок. Его спаситель медленно поднялся, отряхнул одежду и подошел к нему. Его лицо было красным, на губе – кровь, но взгляд оставался твердым. — Почему ты не помог? — хрипло спросил он. Немного с упреком. Ной поднял на него взгляд, полные слез глаза отражающие голубое небо, смятение и вину. Он пожал плечами, не находя слов. Мальчик тяжело вздохнул, опустился рядом, под деревом, где была приятная тень в этот жаркий день. — Болит? Ной молча кивнул, не уточняя, что именно – тело или душа. — Меня, кстати, Кайл зовут. А тебя? — спросил он, будто ничего не произошло. Будто не его только что побили, пока Ной сидел сложа руки. — Ну… Ной. — выдавил тот. — Аа, здорово. А чего ты такой бледный? — Кайл усмехнулся, будто хотел разрядить напряжение. — Родился таким. — коротко ответил Ной, чувствуя легкий укол стыда. — Где? — Не знаю. — ответ прозвучал почти шепотом. Кайл нахмурился. — Как это — не знаешь? А родители? Кто они? — Ну… мои родители… – Ной почувствовал, как слова застревают в горле. Он попытался что-то сказать, но вдруг его голос словно пропал.

***

— "Завтрак…" — вдруг промелькнула мысль. Все это – Кайл, обидчики, разговор – оказалось лишь сном. Ярким, тяжелым воспоминанием из прошлого, которое давно затерялось где-то в глубинах его памяти. — Но-о-ой! — голос снизу становился все громче. — Вставай, бездельник! А то сейчас сама поднимусь и стащу тебя с лестницы ногами вперед! Это была Нари. Ее звонкий голос доносился с первого этажа. — Ной! — раздалось снова, теперь громче и резче, словно она раздражена. Он медленно сел, потянулся, ощущая, как остатки сна еще держат его в своих цепких лапах. Но реальность уже становилась четче. Нари звала его – она всегда умела растормошить, даже в такие дни, когда вставать не хотелось совсем. — Иду, Нари! — крикнул он в ответ, чувствуя, как утренний свет из окна окончательно развеивает ночные призраки. За столом уже сидели Эрен, Нари и Экки, завтракая жареными яйцами. Запах масла и поджаренного хлеба наполнял кухню, но Ной только скривился. Как же надоели эти вечные яйца с белками и желтками. К тому же, вчера от так и не поужинал, забыл во всей этой суматохе. — Опять? — пробормотал он, садясь на свободное место. — А что поделать? — Нари вскинула бровь, с явным удовольствием ловя момент для укола. — Можешь сам на охоту сходить. Хотя, скорее всего, сам себя стрелой поранишь. Она кивнула на него с насмешкой, и Ной закатил глаза. Внутри вспыхнуло раздражение: он ведь прекрасно умел обращаться с луком, просто никто этого не замечал. Эрен, как всегда, сохранял спокойствие. Он пил травяной чай и читал какой-то указ старейшины, выцарапанный на пожелтевшем листе бумаги. Его сосредоточенность была неуместно раздражающей – будто происходящее вокруг его совсем не касалось. — Мне сегодня снилось, как ты утонул. — вдруг сообщил Экки, подняв на Ноя взгляд. — Я? Утонул? — Ной фыркнул, не глядя беря со стола вилку, втыкая в желтый кружок на тарелке. — Глупый сон, Экки. Я хорошо плаваю. — А отец говорил, что когда тебе было семь, ты утонул! — Экки упорно не сдавался, будто хотел доказать что-то важное. Ной напрягся. Неожиданная тема выбила его из колеи. Воспоминания о детстве всплыли, холодные и неприятные. Но вместо того чтобы отшутиться, он выдал что-то, чего сам не ожидал: — Хочешь, чтобы меня не стало? Слова прозвучали резко, и воздух в комнате будто замер. Нари перестала жевать, Эрен отвел взгляд от бумаги, а Экки смотрел на Ноя большими, растерянными глазами. — Нет… — пробормотал мальчик, пытаясь что-то сказать, но уже теряя уверенность. Он быстро сменил тему, будто надеясь, что никто не заметит. — А еще… у нас появились щенки! Я бы хотел хотя бы четырех. Они такие маленькие, такие пушистые… Экки говорил все быстрее, пытаясь заполнить неловкую тишину, но Ной уже не слушал. Слова брата превращались в фон, гулкий и ненужный. Внутри закипало что-то тяжелое – обида, усталость или злость. Аппетит пропал окончательно. — Вот так утро. — пробубнил он, бросая вилку в тарелку с нетронутым завтраком, в спешке поднимаясь из-за стола. Стул жалобно скрипнул по деревянному полу, а Ной и не удосужился задвинуть его на место. На улице воздух был прохладным, и он на мгновение остановился, чтобы глубоко вдохнуть. Колодец стоял у края двора, его деревянный барабан покрытый инеем, поблескивал от утреннего солнца. Ной подошел к нему, схватился за холодную ручку и закрутил ее, слушая, как веревка натягивается под тяжестью ведра. Он посмотрел вниз, на темную поверхность воды, в которой отражалось небо. Он поднял ведро, набрав в ладони холодной воды плеснул себе на лицо и долго стоял молча, чувствуя, как ее капли текут по щекам. Сегодня Ной совсем не хотел ни с кем разговаривать. Даже дома находиться было невыносимо. Все раздражало – утренние разговоры, запах жареных яиц, даже тихие шаги Эрена. Нужно было придумать причину уйти. — "Может, сказать, что иду на охоту? Хотя уже поздно. Охотники давно ушли. Рыбалка? Нет, я терпеть ее не могу. Пожалуй, патруль…" Это решение казалось самым простым. В патруле можно было провести время одному, и никто не станет задавать вопросов. Ной вернулся в дом. Нари убирала со стола, аккуратно складывая тарелки в стопку. Эрен, видимо, уже поднялся к себе в комнату. Ной тяжело вздохнул и последовал за ним. На лестнице скрипели доски, но он старался не обращать на это внимания. Подойдя к двери Эрена, постучал. Открыв дверь, он так и остался стоять, облокотившись на дверной проем. Лишь сунул голову внутрь комнаты, заходить не хотелось. — Эрен… я пойду в патруль сегодня. — сказал он, как будто это уже решено. Эрен оторвался от каких-то бумаг и взглянул на Ноя. Его проницательные глаза сразу поняли, что тот хочет сбежать. От людей, дома, самого себя. — Сходи. Проветрись. — спокойно сказал он, отводя взгляд обратно к своим делам. Ной кивнул и пошел переодеваться. Он надел три слоя теплой одежды, натянул шерстяные носки и накинул на плечи меховую накидку. Лук и колчан со стрелами ждали его в сарае. Забрав снаряжение, он быстрыми шагами направился к воротам. Снежные улицы были привычными, родными, но сейчас казались удушающе тесными. У ворот его встретили стражники – двое, дежурившие в тяжелых кожаных доспехах. — О, Ной, давно тебя не видно было, — один из них улыбнулся, наклоняя голову в приветствии. — Как раз можешь подменить Зака, так что юго-запад твой. Он кивнул, не тратя лишних слов. Один из стражников протянул ему свисток на кожаной веревке – с резным изображением совы. Свисток был символом патрульных, его звук мог разбудить даже вьюгу. — Спасибо. — коротко ответил Ной, надевая свисток на шею. На цепях с глухим металлическим звоном начали подниматься ворота. Сквозь них ворвался морозный воздух, пахнущий свежестью и сосновыми ветвями. За воротами начинался другой мир – дикий, свободный, неизвестный. Когда тяжелые створки полностью открылись, Ной шагнул вперед, оставляя за спиной привычный мир.