По другую сторону реальности

Мне больно осознавать, что время быстротечно. Также как и то, что оно выжигает из памяти даже самые счастливые воспоминания, подобно тому, как тьма поглощает душу…

Ева Нейман

***

Ноябрь 2021.

— Девочки! — Ева вошла в колледж, отряхивая с плеч пушистый снег, что за секунду начал таять и превращаться в маленькие капельки воды. Девушка заприметила двух подруг, выходящих из раздевалки так во время. Заметив блондинку, они привычно приветственно улыбнулись, смиренно дожидаясь, когда Нейман постучит ботинками по входному коврику и пройдет к ним, показывая злым охранницам пропуск в колледж, будто бы левому человеку действительно в радость приходить сюда в семь часов утра. — Привет. — Почти в один голос произнесли Аня и Кристина, что в тот же миг обняли вошедшую ещё секунду назад в здание одногруппницу. От нее веяло морозным холодом наступившей так быстро зимы и еле уловимым сладким запахом от волос. — Привет. — Ева быстро заняла свободную лавку, чтобы освободить свое тело от лишней одежды. Сие действие заняло несколько минут. Тёплый черный пуховик и покрывшийся влагой пакет со сменкой были повешены на первую попавшуюся вешалку, которые скоро заполняться чужими куртками. К концу дня сыскать свою будет затруднительно. — Идём? — Вопрос скорей был озвучен на автомате. По расписанию были занятия по подгруппам в классе информатики, и так уж получилось, что Ева оставалась в группе с Ульяной. Нейман прокашлялась, останавливаясь, прежде чем шагнуть в сторону лестниц. — Подождите, я хотела с вами сначала поговорить. — Обычно такие фразы никогда не заканчивались ничем хорошим. Ни в фильмах, ни в реальной жизни. — Что-то случилось? — Обеспокоено нахмуривалась Кристина, касаясь плеча блондинки. Она покачала головой в отрицании, хотя точного ответа не знала. Случилось ли? — Вы говорили с Ульяной? — Да, а что? — Ответила вопросом на вопрос Аня, завязывая свои длинные волосы в высокий хвост. Острые и худые черты лица оголились в искусственном свете ламп. Бледноватые губы, слегка смуглая кожа и еле заметные синяки под глазами, изрисованные капиллярами. — Вам не показалось, что что-то не так? Она какая-то отстраненная в последнее время. — Последнее время — это несколько месяцев, которые Ева упорно игнорировал, пока её не начало обдувать пробивающей до костей стужей. Игнорирование, безразличие, едкие едва заметные уколы, начиная от «неправильно» сказанных слов до критики интересов. Тут и интуиция не нужна была, чтобы увидеть подвох. И, кажется, только Ева замечала перемены. — Разве? — С искренним удивлением спросила шатенка, хмурясь. — Мы вчера вместе шли на остановку. Все было нормально. — Подтвердила слова Кристина, поджимая губы. Легкий разговор ни о чем приправленный шутками закончился теплым прощанием. — Мы ничего такого не заметили. Может тебе показалось? Ева сглотнула вязкую слюну. — Если бы…

***

Ева неслась по коридорам подземелья. Влажный воздух забивал носовые ходы, оставаясь на стенках слизью. Горло душила злость, хотелось впиться ногтями в шею, в каменные стены, царапая те до крови. «Сукин сын.» Пульс бил в ушах, в висках, он ускорялся, грозил остановить от перенапряжения сердце. Ведьму обдавало жаром, её тошнило. Ноги отбивали спешный ритм, отражающийся гулким эхом. На встречу шли редкие студенты, они смазывались, оставались зелеными пятнами. Слизеринцы… «Да тебя послать мало.» Качала головой Нейман, сбивая дыхание напрочь. Справедливость, что не существовала априори, не восторжевала. А задетая самооценка подливала масло в полыхающий огонь, пока в её черепную коробку, словно на повторе, не возвращались последние слова. «Послать.» Девушка остановилась на месте, пытаясь отдышаться. Мерзкая тревога схватила её за ноги, поползла вверх и сжала и без того напряжённые внутренности. «Боже мой, Ева. Что ты сделала?» Блондинка широко открыла глаза. Она была готова, что её медлительность сыграет с ней злую шутку, как и её язык. Что её прямо здесь и сейчас прибьют. Хотя за свою, пусть и мнимую жизнь, она бы точно поборолась. Ведьма резко остановилась на месте. Тишина дала по перепонкам. Ева обернулась назад со страхом. Но никого не было. Пусто. Совершенно пусто… Быстрый горячий душ, распаривший кожу, наладил мысли. Кипяток стекал по душистому телу, смывая негатив прямо в ржавый слив мутным журчанием. Вода давала какой-то странный невообразимо успокаивающий эффект. Будто чистота пробиралась сквозь поры и селилась в душе девушки, забирая на себя всю тяжесть. По крайней мере тяжесть грязи. Раскаленный искусственный дождь поднимал пар к потолку, грел тело, грел пустоту внутри, что, увы, ничем нельзя было заполнить. Но можно было заклеить брешь в сердце на пару минут, отвлекаясь, забывая. Но когда босые ноги скользнули по холодной сырой плитке, Еву сжало в тиски. Кожа покрылась мурашками, мысли нахлынули бурной волной, и всё вернулось на свои места… Удобная, но не вызывающая одежда, в числе которых бордовый вязаный свитер и длинная юбка. Собранные назад чуть влажные волосы, завязанные в пучок. От них до сих пор веяло школьным мылом. Шалфей и мята. Не та привычная сладость, но приятный запах природы. Ева вошла в большой зал в самый разгар трапезы. Запах еды дурманил сознание и сжимал желудок до утробного журчания. Целый день на ногах и физическая работа давали о себе знать. «Вот тебе и бесплатный абонемент в зал.» Нейман поспешила к своему столу, приветствуя одногруппников и усаживаясь на место среди своей компании. Блондинка оглядела предложенное сегодня меню с удовлетворением. Рис с овощами, сочное мясо с соусом, пастуший пирог, шоколадное печенье, апельсиновый бодрящий сок и чай к десерту. От одного только вида хотелось плакать, пуская слюни. Столовые приборы громко звенели в гуле неугомонных голосов детей, что только набирались сил перед свободным временем. Ева ела тихо, молча, не вслушиваясь даже в речи ребят, заедая голод и стресс до тяжести в желудочно-кишечном тракте. Колдунья, наверное, впервые не смотрела в сторону Слизерина, хоть и очень хотелось испепелить его. Но только одна мысль о том, что бросив свой беглый взгляд на змей, ведьма встретится с черными смеющимися радужками, возвращала недавно усмирившуюся злость. Блондинка не хотела портить себе ужин, портить вечер, доставлять долбанному Реддлу хоть кроху удовольствия. Также как и ввязываться во что-то ещё… — Ты как? Как отработка у Слизнорта, устала? — Голос Эммы рядом заставил оторваться от теплого масляного риса, проглатывая быстро остатки. — Устала. — Выдохнула Гриффиндорка, облизывая блестящие губы, даже не скрывая своего состояния. Ещё бы ей не устать. — Нормально, раз дошла до сюда. — Нормально — это мягко сказано. Но вдаваться в подробности, рассказывать о хитровыебанном брюнете с издевательской и одновременно ослепительной улыбкой, что вызывала отвращение, желания не было. — Хотелось бы повторить на завтра материал, но силы есть только лечь спать. — А после еды, что наведет морок, Нейман заночует прямо на холодной лавке в окружении призраков и тысячи потухших свечей. — Достались котлы? — Спросила между делом Мия, внимательно слушавшая не особо красочный рассказ. — Угу. Они самые. — Ладно. — Русоволосая похлопала ободряюще по плечу, усмехаясь. — Каждый хоть раз в жизни должен встретиться с этими монстрами. — Хотелось бы мне этого всё-таки избежать… Туфли стучали в сторону гостинной Гриффиндора. В коридорах трепетали факела. Хогвартс вечерами был уютным, навевал какую-то странную ностальгию учебных времен. Колледжа, школы. Когда ты допоздна задерживаешься на уроках, а затем идешь по пустому зданию. В окнах отражаются искусственный свет моргающих от перебоев ламп и уходящий малиновый закат. Скрипящая гардеробная с решеткой, теплая куртка и наушники с заслушанной музыкой. Свободное время перед сном и ещё одним таким же днем. И пускай коробки со времен СССР мало чем походили на искусный древний замок, Ева накладывала воспоминания на реальность. Только вот ничего родного рядом не было. Мысли были забиты не посиделками с друзьями, а новыми и такими далекими для неё вещами. И как прискорбно было осознавать, что даже эти оставшиеся воспоминания тлели в её памяти, как почти потухшие угли в уже не горящем камине. Не было ни фотографий, ни засоренной фотоплёнки в любимом телефоне, ни тем более людей. Нет ни одного доказательства, что прошлая жизнь существовала. Это было грузом, было и светом. Помнить тяжело, а забыть — страшно. Страшно осознать в один момент, что голова совершенно пуста, что связь потеряна, как и личность Евы Нейман. Можно ли было сравнить это со смертью любимых? Можно ли было считать, что Ева осталась круглой сиротой, одинокой душой в совершенно незнакомом мире? Когда-то мама говорила, что ко всему можно привыкнуть. Когда-то она обещала, что несмотря на гибель отца, они справятся, они будут жить дальше, несмотря на потери. Они не будут обращаться к прошлому. Скучать да, но не страдать. Жаль, что это было ложью. Время не лечило, оно ело… Тяжёлые мысли привели совсем не в кровать. Заснуть было невозможно. Это стало понятно, когда ночное небо покрылось непроглядной тьмой. Колдунья оставила Мию наедине с конспектами по маггловедению, уходя на пустую улицу. Морозный воздух кусал щёки, кусал и в момент покрасневшие до сухости руки, которым на постоянной основе требовался крем. Ткань тёплой мантии была холодной, словно шёлк. Она совсем не согревала. Сырая трава проводила кисточками по лакированной обуви, оставляя капли вместе с шуршанием за спиной. Хрустели камни, предвестники смерти каркали вдалеке, шумела листва, звенело чёрное озеро. Пляж с огранёнными волнами булыжниками, кварцевый сыплющийся песок. Лавочка крепко накрепко стояла на безопасном расстоянии от воды, которая тихо бурлила. Раздавался всплеск проскальзывающих в поле глаз рыбок или других существ. Холмы, напоминающие в вечерней мгле великанов, высокие хвойные деревья с аккуратными шишками, мерцающий на горизонте маяк с лодками, дающий надежду, указывающий путь. «Кто бы стал моим маяком?» Нейман откинулась назад, поднимая голову к небесам. Пар срывался с губ дымом. Увы, не головокружительных сигарет, которые сейчас хотелось одолжить у Долохова. «Что со мной делает этот мир?» Тягучие густые облака медленно плыли, гоняя звёзды. Звёзды… Свет прошедших лет. Они горят здесь, но не там. Их слова долетели до людей, но ответа они не получат. Потому что их больше нет. Они погасли, как и погаснут другие… — Привет… — Спокойный мужской голос заставил отвлечься. Он был ненавязчивым, был тихим, не нарушающим умиротворённость этого места. — Привет, Эдгар. — Сухо выдохнула Ева, прикрывая веки, когда лёгкий ветерок погладил её волосы и спрятался среди прядей. — Не знал, что эта лавочка пользуется теперь популярностью. — Усмехнулся без злорадства Нотт. Его смуглые руки были по-мальчишески заправлены в карманы. — Обычно здесь никого не бывает. Не хотел мешать… Гриффиндорка покачала головой, проводя ладонью по скуле, по лбу, растирая брови и покрасневшие глаза, под которыми пролегли тени. — Ты не помешал. Не знаю, как сюда забрела. — Призналась девушка без лжи. К своему удивлению она реагировала сдержанно. Возможно, на её восприятия влияли добрые слова Эммы? А, возможно, потому что на смену гневу приходит усталость и грусть. — Я пойду. — Мне нравится здесь. — Выпалил шатен, подходя ближе и встречаясь с голубыми радужками. — Тут безлюдно и безмятежно. — Слизеринец встал совсем рядом. Его неприкрытое никакой накидкой плечо находилось в близости к блондинке. И девушка задавалась вопросом, как он не замёрз? Его шоколадные волосы слегка трепетали, как и длинные ресницы. А всегда расслабленные губы растянулись в подобии улыбки, когда парень посмотрел на горизонт. — Здесь чувствуется сила природы, здесь открывается прекрасный обзор на первозданный вид территорий Хогвартса. Только подумать, ещё несколько тысяч лет назад здесь ничего не было. Ни замка, ни поля для квиддича, ни пристани. — Он осматривался, как хозяин. Как основатель школы, что, наконец, нашёл идеальное место для постройки. — Здесь воображение может нарисовать любую картинку… — Он взял плоский камень в руки, размахнулся и бросил его, оставляя на глади круги. — Останься.

***

Осень в России была короткой. Она была слишком тёплой вначале, а затем резко переходила в зиму, не давая возможности насладиться увядающей природой. Жара и пробирающий до костей холод. Знакомое во всех смыслах чувство для Евы. Шотландия. Октябрь подкрался незаметно. Слишком быстро. Листва тощих деревьев приобретала красные цвета, а солнце, пускай ещё и оставалось ярким светлым диском на сером небе, всё меньше грело прохожих. Будто сама любовь светила к своим детям угасала с каждым днём, погружая учеников Хогвартса глубже в наступившую холодную осень. Холодно было везде, даже в стенах замка, куда пришли не самые хорошие вести. Дамблдор вернулся спустя четыре дня, приступая к работе незамедлительно. Будто ничего не было, ничего не произошло. Будто не было никаких новостей. Будто его не волновал ропот студентов, что с его приезда начали шептаться больше, напоминая рой разъярённых пчёл. А ведь это было только начало… Второй по счёту месяц ознаменовался комендантским часом вместе с повышенной безопасностью. Директор Диппет до последнего сохранял нейтральное настроение, пока семьи маглорождённых волшебников не начали повторять судьбу первых пропавших. И тогда стало понятно, что пора готовиться к худшему. Теперь студенты должны были возвращаться в стены школы в девять вечера, что уж говорить о посещении Хогсмида. Туда можно было отправиться теперь только под присмотром преподавателей, в крайнем случае с разрешением. И это Еве ой как не нравилось… Знакомый кабинет трансфигурации был необычайно тёплым. Хорошо знакомым и давно изученным. Ведь именно здесь ведьма занималась по вечерам с Альбусом. Передышка была небольшая, но как же неприятно было осознавать, что этот незапланированный отпуск блондинке понравился. Только вот теперь придется возвращаться к практике. Уверенность в собственных силах стоила нескольких часов свободного времени. — Шестой курс готовит вас к самому сложному разделу трансфигурации, а именно — трансфигурация человека. Но. — Дамблдор расхаживал по скрипящему полу, важно сложив руки за прямой спиной. — Сначала вы должны научиться трансфигурировать неживые предметы в живые. Конечно, созданное вами существо не будет обладать разумом, ведь как мы помним из шестого закона «трансфигурации подвластна имитация инстинктов, но не создание высшей нервной деятельности, поэтому невозможно трансфигурировать что-либо в полуразумное или разумное существо». Ева слушала внимательно. По крайней мере, пыталась. Потому что сложно сосредотачиваться на том, чего вообще не понимаешь. Трансфигурация была одним из сложнейших предметов. Ведь именно здесь нужна была усидчивость, внимательность, вера и воображения. Последним к счастью девушка была не обделена. Во многом сложность дисциплины зависела от точности формул, количество которых влияло на уровень заклинания. Трансфигурация — это не обычное превращение предметов. Трансфигурационные заклинания в жизни были очень опасны, как и на поле боя. Обратить в камень, наслать разъярённых птиц, растворить предмет, оживить статуи и превратить их в бесчувственную и жестокую армию, что будет подчиняться только волшебнику. И это только малый список… — И тем не менее, дорогие друзья, как бы не звучали бесчувственно всем известные постулаты, они не говорят о бессердечности. В таком сложном процессе, как полная трансфигурация, вы должны понимать, что являетесь неким подобием создателя для данной вещицы. А создатель понимает цену каждой жизни, видит в ней свой собственный смысл, который может быть незаметен для других. Видит предназначение. — Даже здесь нельзя было забывать о морали, которую Альбус умудрялся засунуть всюду. Может ему нужно было преподавать этику? — Мисс Нейман, задержитесь, пожалуйста. — Голос профессора отделился от общего шума, когда студенты начали вставать со своих мест, чтобы собраться и последовать на следующие занятия по расписанию. Ева была не исключением. — Да, профессор? — Больше с вопросом подошла девушка, складывая на ходу тетради в сумку. Народ потихоньку утекал из комфортного помещения, оставляя пару наедине. «Видимо на прорицание я опоздаю.» Констатировала уже как факт у себя в голове блондинка, принимая в учет расстояние до кабинета прорицания и манеру речи Альбуса, которая сопровождалась многочисленными вопросами, наставлениями и загадками. Благо, как и обещал Антонин, Мадива Онай относилась к студентам терпимо. Дверь за спиной с щелчком закрылась. Стало непривычно тихо. И только старинные часы тикали в такт ровно бьющемуся сердцу, что отдавало в рёбра. — Как вы тут справлялись? — Этот вопрос повторялся из раза в раз. То ли маг не доверял попаданке, то ли просто начинал разговор из далека. Точную цель Ева не знала. — Без происшествий. — Отчеканила ведьма, позабыв обо всех потрясениях. От больничного крыла до отработки, что закончилась срывом в подземельях и неописуемым голодом до конца дня, который было не утолить. Хотела ли Нейман скрыть препирательства с будущим Лордом, а может просто избегала разговоров о Реддле, что и так находился под особым присмотром у Дамблдора? Это оставалось известно только самому Богу. — Так уж без происшествий? — На губах волшебника просияла сдержанная улыбка, и только ледяные глаза блеснули холодом в окружении мелких морщинок, заставляя девушку напротив неудобно переминаться с ноги на ногу. — Верно. — Ева стояла на своем, стараясь забыть все неудачи, как страшный сон. Маг кивнул, больше не углубляясь. — Я рад, мисс Нейман. — Альбус обратил свой взор на окно, где мягкими красками уходил недавно проявившийся серый рассвет. Пушистые облака застилали небосвод, не давая утренним лучам солнца пробиваться через полотно. Молчание затягивалось на минуты, и казалось, что можно уходить, ведь профессор погружён в своим мысли настолько глубоко, что исчезновения никто бы не заметил. — Наступают тёмные времена, Ева… — Голос мужчины приобрёл серьёзный тон, что сквозил искренним беспокойством. Было странно видеть его эмоции, пускай и прикрытые вуалью, что сейчас шелохнулась, обнажая истинный лик. Он оторвался от созерцания, обращаясь уже непосредственно к блондинке с улыбкой, которая казалась лишней в данный момент. — Но вы это и так знаете, не правда ли? — Каждый раз, когда Альбус напоминал о том, кто перед ним стоит, Еве становилось не по себе. Вопрос или утверждение? Но мурашки пробежали по загривку быстро и неприятно. Захотелось повести головой, вздрогнуть, взмахнуть руками, чтобы избавиться от нежеланных гостей на своём теле. — Жду вас сегодня пред ужином. Можете идти, Ева. — Девушка сдвинулась с места, хотя чудилось, что подошва приросла к полу, стала корнями, что глубоко уходили вниз по этажам, по подземельям, доставая до ядра планеты. Уже у выхода ей донеслось вслед. — Берегите себя и не попадайте в неприятности. — Постараюсь, профессор. «Постараюсь.» Блондинка шла на прорицание не спеша. Ведь при любом раскладе она уже опоздала. Минутой больше. Минутой меньше. Не важно. Хотелось перевести дыхание, отстраниться от всего, ненадолго покинуть тело, включая кнопку автономности. Чёткий стук по деревянной двери раздался в коридоре и проскользнул в аудиторию, откуда донеслось громкое «Войдите.» — Здравствуйте, простите за опоздание, меня задержал профессор Дамблдор. — Поздоровалась и объяснила свою задержку с порога ведьма, делая шаг в уже давно заполненный класс. Трепет тающих цветных свечей, полумрак зашторенных окон и запах чая коснулся обоняния, заставляя расслабленно вдохнуть больше и глубже, ощущая сладость и пряность собранных в запретном лесу трав. Мадива Онай понимающе протянула руку, разрешая пройти и указывая на свободные места, коих было более чем достаточно. — Сегодня мы продолжим гадание на чайных листьях. Надеюсь, вы ознакомились с трактовками, чтобы мы не теряли время. Ева поднялась вверх по скрипучим деревянным половицам, подходя к излюбленному столику в конце кабинета. Долохов, что раскинулся на своём кресле, внимая в полусонном состоянии, потянулся, чтобы забрать свои вещи с соседнего места, давая девушке рядом присесть. «Уже места мне занимаешь?» — Привет. — Привет. — Парень устало расправил плечи, зевая, вообще не стесняясь преподавателя. Впрочем, миссис Онай и не обращала на это внимание, катая в руках хрустальные шар со всей любовью. Ей просто нравилось это занятие? Видела ли она в них что-нибудь? Могла ли предсказывать на самом деле будущее? Ева бы хотела знать наверняка. Дар провидца — ценный дар, который она никогда не встречала. И если бы кто-то, обладавший им, существовал в её окружении, то любопытство заставило бы её задать миллионы вопросов. Может тогда бы у неё появился шанс? Может тогда бы стало легче? — Что-то случило? Почему тебя задержали? — Между делом, не упуская возможности, спросил русоволосый, беря двумя руками горячий чайник. Звон кружек, журчание воды и шипение слизеринца переполнили пространство. Светло-зелёная жидкость заполнила сосуды, оставляя на дне только заварку. — Ничего особенного. — Отмахнулась Ева, пододвигая аккуратно за блюдце свою чашку. Распитие горячих напитков — лучшее, что можно было представить, сидя на уроках. Вот бы так всегда. А ещё неплохо было бы иметь при себе печенья или шоколадки. — Говорили по поводу успеваемости. — Ложь слетела с уст мастерски быстро. Ведьме не нужно было даже ничего придумывать. — Понятно. — А ты чего такой измученный, будто на тебе всю ночь воду возили? — Задала встречный вопрос колдунья, вглядываясь в светлое веснушчатое лицо, на котором отчетливо были заметны синяки. Антонин прищурил слегка покрасневшие глаза, на которых явно выступала зеленца радужки, пряча свою ухмылку за первым глотком душистого отвара. — По ощущения так и было. Завтра начинается ежегодный чемпионат по квиддичу. Первая игра между Когтевраном и Пуффендуем, а там и мы не за горами. «И мы. Интересно, ребята уже готовы?» — Будешь болеть за меня? — Усмехнулся, подмигивая обольстительно мерзавец-змей, осушая кружку одним глотком и переворачивая ту на блюдце. — Увы, Антонин. — Выдохнула с сожалением слова девушка. — Может когда-нибудь в следующей жизни? Дорохов горько покачал головой, не скрывая напускной обидчивости. — А я думал, что мы с тобой поладили… — Он повернулся. Свет трепещущего пламени осветил славянские мягкие линии, что выделялись на фоне других лиц. Его голубы глаза были полны жалости и грусти, и если присмотреться поближе и подольше, то можно было бы поверить в искренность слизеринца. — Мы с тобой ещё куда не шло. Но что касается другой части вашей компании? — Безучастно произнесла Нейман, переворачивая кружки с рисунком, заканчивая тем самым разговор. — Похоже на… — Ведьма вгляделась в размокшие листья, в попытках увидеть образ. — Лицо? Долохов пододвинул открытую на нужной странице с трактовками книгу, проводя пальцем по ней пальцами. После чего одобрительно кивнул. — Это новый друг. — Усмехнулся парень. Было не понятно, понравился ли ему итог, верно ли было гадание. — Они, к слову, не так плохи, как может показаться. — У тебя крыса. «Очень мило.» — Охотно верю. — С сарказмом выпалила девушка, не скрывая неприязни, что совсем не задела русоволосого. Она откинулась на спинку стула, складывая руки на груди в ожидании своего недопредсказания на ближайшее будущее. — Остерегайтесь лживого и мстительного человека. За окном тихонько забарабанил дождь. Ева утонула в мгле сумрачной комнаты. «Уже поздно.» Избежала бы этого Нейман, услышав это раньше? Нет. Такой быстрый и очевидный ответ. Её никогда не останавливали советы, предупреждения. Впрочем, и судьба всегда сталкивала её с тем, от чего девушка хотела уйти. С людьми, от которых стоило держаться подальше. — Видел, как ты летаешь. Поборола свой страх? — Оставалась треть занятия. Никто никуда не спешил, перепроверяя результат несколько раз или же отдыхая. Беседа перетекала в дружеское русло. За прошедшие занятия накал страстей между слизеринцем и гриффиндоркой стих. Они вполне могли общаться, как приятели. — Следишь за мной? — Совпадение или чья-то просьба. — Так понравилась? — Усмехнулась Ева, поворачиваясь к парню. Она мазнула голубым взглядом по изумрудной форме, по весёлому конопатому лицу, заправляя прядь белых волос за ухо. — Как ты раскусила меня? — Ахнул Антонин, чуть не переворачиваясь со стула. — Так что? Ева пожала плечами. — Немного. Игнатиус и и Флимонт согласились позаниматься со мной в свободное время. — Глядишь, так и на поле боя ворвёшься. Скоро тебя ждать в составе команды Гриффиндора? «Может, когда-нибудь я ударюсь головой и мне захочется играть. Джинни же нравилось. Азарт, свежий воздух, аплодисменты и внимание — звучит совсем неплохо.» — Посмотрим…

***

— Ты плохо выглядишь. — Не отрываясь от книги, произнесла Миллер. Ева лежала на диване в гостиной, раскинувшись на подушках. Её совсем не заботили другие люди, которым могло приспичить честь рядом. Горящий камин разогревал помещение, находящееся на верхушке замка. Обугленные древа трещали в жарком пламени, языки которого плясали на стенах и на витражных окнах тенями. Искры сыпались, поднимались вверх, будто стаи маленьких светлячков и угасали не пролетев и метра, превращаясь в черные хлопья. — Чаю? — Звон посуды нарушил такую любимую тишину. Мия гремела кружками, заставляя Нейман молча поморщиться. Переизбыток воды слишком явно чувствовался в организме. Желудок был переполнен отваром, а из носа не уходил запах трав, что надолго поселился на рецепторах. Ведьма не ответила, только покачала головой, массируя рукой свои виски. — Может, стоит взять перерыв, отдохнуть? — Не стоит. Всё нормально. — Выдохнула слова блондинка, расставаясь в мирном отдыхе. Стоило бы пойти в кровать. Но организм всячески отказывался делать сегодня хоть что-то. Дамблдор решил выжить из Евы все соки своими защитными чарами. — Просто длинный день. — Когда напряжение в мышцах было хоть немного снято, девушка распахнула глаза, оглядывая подруг. Эмма. Если бы Еву попросили охарактеризовать колдунью временем года — это точно и безоговорочно была бы осень. Шоколадные кудри, серый глаза. Светлая кожа, не видавшая свет из-за вечных посиделок в библиотеке. Холодные оттенки одежды и равновесие. Мия. Лето, не иначе. Начиная с характера, заканчивая внешностью. Как они сошлись, как познакомились? Тайна. — Что пишешь? — Нейман обратила внимание на пергамент ю, над которым склонилась Дэвис. Пшеничные волосы спадали на лицо, на стол, а спина просила пощады из-за неудобности позы, но казалось, что Гриффиндора и не замечала этого. — Опять конспекты? — Не-а. — Почти промычала соседка, прислоняя перо к губам, в желании пожевать и без того потрепанную верхушку. — Письмо родителям. А то прошло столько времени, а я совсем забыла о них. — Она черканула пришедшие только что ей в голову строчки размашистым, но красивым крючковатым подчерком. Таким подписывают только открытки. — Как там поживают миссис и мистер Дэвис? — Напряжно. Отец всё время проводит в министерстве, а мама не знает, чем заняться в его отсутствие. Выходить на улицы магического Лондона сродне белому шуму, что не замолкает… Уверена, что и папа ей на мозг капает своей безопасностью. — Понимаю. — Усмехнулась шатенка, положив на страницу расписанную закладку и закрыв книгу. — Только у меня бьёт тревогу матушка. В больницах койки переполнены мракоборцами. «Доктор значит. Неплохо. Понятно в кого Миллер выросла книжным червем.» — А ты, Ева. — Мия обратилась к девушке, когда уже складывала законченное послание в жёлтый конверт. — Ты писала кому-нибудь? — Кому? — Чуть ли ни сквозь надвигающийся сон отозвалась блондинка. — Семья. Друзьям может? «Семья… Друзья…» — Нет. Гриффиндорки переглянулись. Огонь в камине начал трепетать, когда за окном упали первые мелкие капли, оставляющие дорожки слёз на решетчатых окнах замка. — И ты не скучаешь по ним? — С грустью дрогнул голос Мии. Ева перевернулась набок, приоткрывая веки. Её волосы были раскиданы по подушкам. Одежда неприлично смялась. Чёрные ресницы слегка подрагивали, окружая чёрный широкий зрачок, что словно пятно бензина расплылся по цветной радужке. В этом зеркале отражалось танцующее пламя и ворох воспоминаний, что тлели и рассыпались пеплом. Квартира, в которой Ева прожила, сколько себя помнила. Постоянные ремонты и всегда остающаяся светлая гамма. Большая площадь, наполненная молчанием или склоками. Мама со своими заскоками. Брат вчено пропадающий за компьютером. Спящая на грязном кафеле белая сладкая собака. Школа с учёбой, со скандалами и вызовами в лаборантскую «на разговор», которые заканчивались слезами и угрызениями совести из-за пустяков. Ссоры, брошенные неаккуратно слова. Всё то, что другим сходило с рук, но не девушке. Будто её проступки всегда у всех были на виду. Создание компаний из совершенно несовместимых людей. А затем их распады. Колледж и всё по новой. Разные люди, разные места, но похожие исходы. Неидеальный, но привычный для мозга сценарий. Нейман облизнула губы, признаваясь шепотом. — Скучаю…

***

Грубые толчки до сих пор обжигали плечо. «Ева! Не трогай меня. Отвали.» Звучало чужим и таким близким голосом в голове так настойчиво до сжимающегося сердца, до необъяснимой тревоги и страха. Чувство потерянности сжирало изнутри, неопределённость и безысходность, от подтверждения догадок. «Она не хочет меня видеть. Что я сделала?» Нейман сидела на фармакологии, пара началась минут пять назад, не больше. Но чудилось, что прошла целая вечность. Её взор замер на доске, увы, не мысли. «Почему она так холодна со мной?» Удар под дых. Удар, вводящий в ступор, в оцепенение. Неизвестность убивала. Убивала медленно и больно, словно яд, прожигающий стенки сосудов. А затем пощечина, отрезвляющая, сладкая. Будто морфий по вене, дарующий расслабление. И этот наркотик — теплые объятия и радостная улыбка на перерыве, противоречащие мгновению назад, запах мармелада от каштановых волос и имя Ульяна. И с этим именем душевное равновесие дало трещину, пришла неопределённость…