Кафедра секс-магии

      С тихим стуком на каменный неровный пол упали многогранные кости.       — Удача не на твоей стороне, Дага, — насмешливый шипящий голос разнесся по пещере, — Где же были твои хваленые ловкие пальцы, нэ-нэ-нэ.       — Ты заколдовал свои чертовы кости! — возмущенно рыкнул названный Дагой. Существо это напоминало человекоподобную лягушку. На взгляд стороннего наблюдателя настолько оно выглядело уродливым, что лучше бы и не рождалось вовсе. Внушал монстр скорее отвращение, чем страх.       — Ты сам захотел бросать кости, — сладким голосом напомнил Даге собеседник, имевший все признаки человека за одним исключением. Головы у него не было. Зато на плечах покоился вязаный шарф, толсто намотанный в несколько слоев. Откуда исходил голос, оставалось загадкой. — Игральный долг — дело святое. Проиграл — выполняй, что обещал. Или вызов мне бросишь?       — Держи, вымогатель, — недовольно и как-то обиженно проквакал Дага, припомнив, чем спор с Плетью кончился в прошлый раз. Монстр-лягушка почесал правый бок, где еще не рассосался розовый шрам от ядовитых зубов.       — Хватит дурью маяться, — в помещение бесшумно вошел крылатый мужчина с черной, как смоль, кожей и белой косой до пояса. Спорщики тут же настороженно замолкли. — Слышали, что Маахес выдумал?       Дага отрицательно помотал тупоносой башкой, а Плеть вежливо промолчал, ожидая продолжения.       — Вызвал Старшего вместе с Шуррашей врачевать какого-то эльфа. Вычудила местная лесная братия следующее: траванулся их брат некромагией, а они его оставили помирать от истощения. Одна рука у перворожденного теперь магию творить больше не может, — на слове «перворожденный» Изгнанные скептически захмыкали. — Скандал страшный, конечно. Прерыватель наш, долгих ему лет, рвет и мечет. Даже Старшего строить начал, десять шкур дерет.       — Маахес-то печется за кого-то? — недоверчиво промычал Дага, вытягивая длинные лапы вперед, — Может, проверить его надобно на колдовство? Или совсем со своим ректорством помешался.       — Нэ-нэ-нэ, ну и олухи вы незнающие, — развеселился Плеть, шарф на его плечах зашевелился, и над плечами развернулась гибкая длинная шея с остромордой змеиной головой, — это же обещанный эльфами выкуп.       — Эльф? — недоверчиво поинтересовался красавиц-демон, плотнее закутываясь в черные крылья.       — Да, Скерр, эльф. Да только не простой. Обмолвился как-то Услада очей наших, что это Следующий. Но не понятно, обученный он или нет, а может, с памятью ему сделали что-то. Но чует ушастый тонко и далеко, Маахес сам проверял.       — Какой еще Следующий? Всех их у Леса вырезали орки в последней войне. Нет больше у лесных Следующих, — проворчал Скерр, высокомерно изогнув хвост.       — Будь по-твоему, — легко согласился Плеть, пожав плечами, — но Шурраша видела этого эльфа. Шепнула мне тайком, что есть в нем что-то эдакое. Магию сексуальную практикует!       — Эльф-то?! Да они сношаются раз в сто лет! — подал голос ошеломленный Дага, — Слушки ходят, что способом весьма неординарным!       — А выкуп чей? Маахеса или Старшего? — задумался Скерр и недобро сузил глаза, — Старшему к чему такой ушастый? Он сам по себе порок во плоти. А тема секс-магии вовсе остро у нас стоит.       — А много ли ты знаешь военачальников, владеющих таким эксклюзивным товаром? — лукаво поставил вопрос змей, глядя на усиленный мыслительный процесс товарищей, — То-то и оно! Один у нас такой на всю Бездну пока, — палец Плети многозначительно указал в потолок, — договоренность эта вновь через эльфийского Владыку шла, что за взаимное обязательство, вот что интересно.       — Так в первый раз царь-то ушастый вона че от себя оторвал! — важно напомнил Дага и постучал себя кулаком по груди, — От сердца оторвал!       — Нэ-нэ-нэ, исключительная мера была в тот первый раз, — покачал головой змей, — Рабства нет у лесного народа. Почему Лес пошел на это снова — остаётся лишь гадать. Господарь лично дал на это разрешение Усладе очей наших, не иначе.       — Ты осторожнее со словами, Плеть, — призвал к порядку змея Скерр, — у Старшего везде уши и глаза есть. За издевки он язык твой длинный вырвет, недаром он военачальник высокий, кровь у знатных горячая.       — Будет тебе, я же любя, — игриво изогнул шею насмешник, — со всем уважением к Старшему. Но вопрос занимательный, кому в итоге достанется Следующий.       — А может, Старший и Маахес между собой эльфа поделят, а? — попытался докопаться до истины Дага, — Сами знаете, они между собой много чего делят. И не только девок.       — Отношения между этой парочкой — и Князь не разберется. Живут душа в душу, только что ножнами не обменялись и кровь из одной чаши не испили, — захихикал Плеть.       — А может, обнялись…       — Тихо! Они вернулись! — шикнул Скерр и поспешил на выход, встречать Старшего и Шуррашу.       Плеть и Дага последовали за ним. А забытые в этой суматохе кости так и остались лежать на каменном полу. Из-за сваленных в кучу шкур тихо выполз скелет змеи. Его черные безжизненные глазницы на мгновение вспыхнули зловещим огоньком.

***

      Мягко затрепетали длинные ресницы. Маахес поймал расфокусированный взгляд лазурных глаз. Он терпеливо ждал, когда же Терновник проснётся окончательно. С инцидента в роще прошло несколько томительных суток. Благодаря помощи извне и стараниям Мастера Трина удалось восстановить и левую руку Терна, и всю систему магических каналов в целом. Мана циркулировала внутри его организма ритмично и естественно.       — Вы в лазарете, Терновник, — не слишком громко обронил ректор, — не волнуйтесь и не пытайтесь выбраться из кокона. Должно пройти некоторое время, прежде чем чужая энергия в вашем теле усвоится полностью. А пока вам нужен покой и присмотр.       Недоуменно моргнув, Терн пытался вглядеться в тонкую пленку магической капсулы перед собой, изолирующей его от внешнего мира и его проявлений. Но увидеть ничего не смог. Однако его сознание прояснилось, и Терновник вспомнил, кто он такой и события последних дней. Запахи лекарственной магии потоками окутывали его, принося с собой умиротворение и совсем немного сонливость. Из всех отвратительных ощущений, испытанных им накануне, остались легкое головокружение, слабость и странные ощущения в левой руке. И ко всему прочему Терновнику казалось, что он сосуд, наполненный чужой животворящей силой под завязку. Не нужно иметь семи пядей во лбу, чтобы понять, кто стал его донором.       Терн будто заново родился, омытый целебной энергией.       А вот для господина ректора эти дни прошли не так гладко. Помятая рубашка, двухдневная щетина, растрепанные волосы. Изумительно, и что это случилось с педантичным Маахесом? Терновник слегка дернул уголками губ, взгляд его стал озабоченным и очень теплым. Неужели Иссад все это время находился рядом с ним, не оставив все заботы Мастеру Трину? Что за бессмысленное времяпрепровождение, когда можно посвятить свое свободное время на сон и еду, чтобы восстановить свои резервы. Оглядев своего героя-спасителя с ног до головы, Терн прочистил горло. Маахес с нетерпением ожидал его первых слов после «голодного» обморока. Будут ли это слова благодарности или же жалобы на самочувствие? А может, Терновник соизволит объяснить, что же случилось с ним в морге?       — Ну и лицо у вас, господин ректор! — с трудом прокаркал Терн, созерцая помятого демонолога, — Как будто на нежном пузике ёжа выросли колючки. Ах, а какая нежная была кожа, какой гладкий был подбородок. Что с вами стало, Мастер Маахес, вы решили пополнить ряды насекомоядных? Пожалуйста, держитесь впредь подальше от моих пчел!       Терновник имел честь пронаблюдать, как окаменело лицо господина ректора, чей прославленный лик только что сравнили с животом ежа. Только пришел в сознание после серьезной травмы, как сразу принялся бестолково молоть языком. Прорычав что-то нецензурное сквозь стиснутые зубы, Иссад оказался рядом с Терном и прошептал свистящим шепотом:       — Вам крупно повезло, Терновник, что вы сидите в магическом коконе, иначе давно бы лежали у меня на коленях с выпоротой ремнем задницей. Я еще не забыл о нарушенных вами служебных инструкциях! Из-за вас тут весь институт на ушах бегал, сутками не спал! Мастер Трин от вас почти не отходил!       — Так уж и весь институт, — лукаво сощурился Терн, с наслаждением потягиваясь, затем, помолчав, он добавил: — но ваши заслуги я, несомненно, оценил. И, если господину ректору будет легче от этого, можете привести свой зловещий план в действие позже. Только со всем снисхождением к больным: только ладошкой и очень нежно.       — О, даже не сомневайтесь, что моя карающая длань настигнет вас, — лицо Иссада неуловимо изменилось, но Терновник не успел прочесть, что это была за эмоция. От привычной словесной перепалки с Маахесом Терновник почувствовал, как поднялось настроение, но вместе с этим он ощутил, что сильно утомился эмоционально. Эромаг прикрыл глаза, нежно и слабо улыбаясь. Выглядел Терн так трогательно, что ректор пожалел, что не мог протянуть руку и провести шершавыми пальцами по бархатистой бледной щеке.       — Расскажите мне, что произошло, пока я был без сознания. Как я вообще попал в рощу? — немного сонно попросил Терновник, не открывая глаз и полностью сосредотачиваясь на ласкающем его слух грубоватом гулком басе ректора.       — Вы отравились эманациями магии смерти. Ризар притащил вас в лазарет к Мастеру Трину, позже подошел я. Начали вас откачивать, но тут заявились эльфы и под угрозами выполнения наших договорных обязательств забрали вас с собой, настаивая на том, что знают, как лечить себе подобных. Роща, пропитанная магией Леса, должна была вас восстановить, но этого не произошло. Дела стали намного хуже. Вылечить отравление было бы намного легче, чем магическое истощение, — кратко и по делу доложил Маахес, внимательно наблюдая за эромагом.       Продолжительное время Терн молчал, мрачно нахмурившись. Затем он все-таки посмотрел на Иссада холодным непроницаемым взглядом. Вся сонливость разом слетела с Терновника. Он ощутимо напрягся.       — Кто рассказал вам про чудотворную магию Леса в роще? Рысь? — в переливчатом теноре зазвенел металл. Маахес тут же применил успокаивающие чары на эромаге, сейчас ему нельзя было так сильно волноваться и колыхать свою ауру.       — Что бы там ни случилось, Терновник, вам нужно себя контролировать! Чужая мана в ваших каналах еще не растворилась и не слилась с внутренней энергией. Лишнее волнение магического фона только дестабилизирует и так неспокойное состояние магии, — строго прикрикнул на него Иссад, но тут же смягчился, стоило только заметить бисеринки пота, выступившие на висках Терна, — мы вместе разберемся с этим происшествием.       — Это не просто происшествие, — как-то надрывно проронил Терновник, — меня оставили умирать.       — Объясните, — нахмурился ректор.       — Вы знаете, как работает магия Леса, магистр? — поддел эромаг Иссада, озвучил его звание в гильдии.       — В общих чертах, — спокойно и с достоинством ответил Маахес, не обращая внимания на раздражение в голосе эльфа и не обижаясь на его издевку. Все произошедшее вызывало настороженность и опасение.       — Да куда уж там в общих… — проворчал эльф, но смягчился под действием успокаивающей магии, — Вспомните наш разговор о том, как мой народ прощается с мертвыми. Наши тела питают Лес, не только плоть растворяется в почве, но и остаточная мана. Когда умирает одаренный, его резервы высвобождаются, а если он умирает не своей смертью… — Терн взял паузу, заметно помрачнев. Магические войны, в которых гибли сотни магов, порождали множество неприятных последствий, а иногда и вовсе отравляли местность вокруг. — Но мы уходим с ясным пониманием того, что отдадим природе то, чем она нас когда-то наградила. Мы станем началом для новой жизни. Обычная роща не исцелит эльфа, потому что в ее истории не было сотен поколений жизней, принесших себя в дар, замкнувших круговорот природы. Изменить растения и климат как в Лесу мало, нужна добровольная искренняя жертва. Мы не можем вырастить свою священную рощу, свой дом на пустом месте. На это уходят даже не десятилетия, а века.       — Поэтому вы так не любите покидать свои земли, — задумчиво проронил Маахес, внезапно услышав ответ на давно интересовавший его вопрос, — но вы такие уязвимые, беззащитные вдали от дома. В Лесу любая, даже самая страшная рана затянется и истощение маны пройдет бесследно… Но, если выжечь ваш Лес, что останется от эльфийской нации?       Терновник удивленно моргнул, по спине пробежали мурашки. Рассуждения Иссада завернули в совершенно неожиданное русло.       — Господин ректор, — впервые за их знакомство Терн позволил себе высокомерную усмешку, — все не так просто, как вы думаете, вспомните теорию магии. Даже разрушив материальный носитель, источник уничтожить не так просто. Я, как вы могли заметить, чувствую себя в Вольном институте относительно неплохо, хотя никаким Лесом тут и не пахнет. Тут проблема в другом, и что-то конкретное я вам называть не стану несмотря на то, что люблю смелые и дерзкие рассуждения. Скажем, если перебить всех демонов старшей крови, сама старшая кровь рано или поздно пробудится в Изгнанных вновь.       — Какое интересное сравнение, Терновник, — теперь уже Маахес странно посмотрел на эромага, а затем угрюмо замолк, возвращаясь в мыслях к их ситуации. Ректор нисколько не сомневался, что Дуб и остальные эльфы осознавали, на что шли. Если бы не счастливое стечение обстоятельств, он мог бы и не говорить сейчас с Терном. Это явное покушение, но ради чего? Демонолог перевел взгляд на эромага, чьи веки начали сонно слипаться. — Пока постарайтесь об этом много не думать, ваша первоочередная задача восстановиться полностью и вернуться в наш ровный преподавательский строй. А я приложу все усилия, чтобы разобраться к чему все это и наказать виновных.       — И компенсацию мне обязательно дайте в виде инкуба без этих ваших условий, — плавая между дремой и бодрствованием, невнятно промямлил Терн, пока совсем не затих. Иссад и так утомил его длинным эмоционально сложным разговором. Вслушиваясь в ровное дыхание эромага, ректор напряженно размышлял, как строить дальнейшую линию своих действий. Тут без самого Владыки не обошлось, Дуб не осмелился бы пойти на такое без негласного разрешения на подобного рода эксперименты. И эльфы уже явно выяснили, что хотели в тот самый момент, когда до них дошла весть, что Терн выжил и состояние его стабильно. Маахес, честно говоря, недооценил Амариллиса и то, насколько низко тот мог пасть. Использовать своего же подданного… Ректор слишком сильно расслабился и попался на крючок старого эльфа, думая, что тот не посмеет плести свои грязные интриги в его Институте.

***

      — Значит, он все-таки вмешался лично, — тонкий длинный палец Владыки мягко постучал по столешнице.       — Да, Венценосный, — ответил Амариллису искаженный магической связью голос Дуба, — стоил ли риск того?       — Более чем, — спокойно развеял сомнения Мастера-травника Владыка, — это не просто прихоть Иссада, это его личный интерес. Мне было необходимо в этом убедиться.       — Но без последствий не обойдется, — осторожно обронил Дуб, чувствуя, как на загривке волоски поднялись дыбом. Владыка был далеко от Вольного института и совсем не страшился гнева демонов и Маахеса, однако остальные эльфы вскоре попадут под удар. — Терновник жив и рано или поздно разберется что к чему.       — Боишься мести недомага? — насмешливо хмыкнул Амарилисс и, не давая Мастеру-травнику ответить, продолжил: — Тебе не о чем беспокоиться, Маахес — человек, а их отношение к теории магоощущения тебе прекрасно известно. А демонический генерал зря теряет время, думаешь, я просто так согласился на эту сделку? Поменять пустышку на алмазы — дорогого стоит. С Терновником пытались работать в особом направлении, но успеха это не принесло. У него были необходимые для ищейки задатки, но потенциал так и не получилось раскрыть. А сейчас наш Мастер пчеловодства уже взрослый эльф. А эта небольшая сценка с так удачно подвернувшимся некромантом должна наглядно показать Старшему демону, почему это бесполезно.       — Я опасаюсь гнева демонов, — Дуб позволил себе добавить силы в голосе, — Вы недооценили Терновника, он на все готов пойти для своей безопасности. Иссад взял эромага в свою постель и теперь покровительствует ему. Терновник обязательно ему все расскажет, а ректор в свою очередь донесет информацию до своего Покровителя.       — И почему я слышу об этом только сейчас?! — прорычал Владыка, впиваясь в подлокотники своего стула.       — Мне казалось, что информация о том, что творится в постели Терновника, не то, что вам хотелось бы услышать. А события развивались столь стремительно, что времени на отчет не было из-за необходимости исполнить ваш приказ. Никто и не думал, что между ними все настолько серьезно, — скороговоркой выдал Дуб, а после нервно сглотнул, ожидая ответа в затянувшемся напряженном молчании.       — Впредь сообщай мне обо всех, даже малозначительных происшествиях, — едва сдерживаясь, велел Амарилисс. Затевать ссору было без надобности, его подданный и так все понял.       — Да, Венценосный, — поспешно согласился Дуб и отключил разговорный амулет.

***

      Восстановление давалось Терновнику очень тяжело. Еще неделю после ужасающего инцидента он провел в магическом коконе. Чужая магия не желала сливаться с его собственной. Даже Мастер Трин со своими научными работами в данной области непонимающе разводил руками и отказался давать своему пациенту хоть какие-то прогнозы, боясь ухудшить и без того паршивое настроение эромага. Колдовать разрешали только понемногу, план реабилитации, составленный Маахесом совместно с Трином, ничего хорошего для Терна не предвещал.       Из-за случившегося паранойя Терновника по поводу его немощности только усилилась. После того как эромага отпустили из лазарета, первым делом он спустил почти всю свою зарплату за прошедший месяц на амулеты по каталогу, хотя их и так было предостаточно в его закромах. Терн много медитировал и тратил свои магрезервы согласно рекомендациям лекаря, но мана, текущая по каналам левой руки, продолжала ощущаться чужеродным элементом. Это только раздражало Терновника и отбивало желание делать хоть что-то.       Однако хандрить долго Терн в силу своего характера не мог, пытаясь самостоятельно узреть корень своей проблемы. Как он знал, его донором был только Маахес. Однако чем больше Терновник прислушивался к себе, тем больше у него появлялось сомнений, что ректор использовал на нем традиционные методы. Пытливый ум Терна развернул ситуацию в отличную от той, что объяснил ему Мастер Трин, плоскость. Терновник с запозданием вспомнил, какова его специализация и что лежало в ее основе.       Растянувшись на кровати, эромаг обложился кучей фолиантов и свитков по эромагическим практикам, как ни странно при имевшихся обстоятельствах. Щекоча подбородок кончиком пера, Терн прорабатывал ритуал. Его задумка заключалась в том, что частое воздействие на него магии донора ускорит процесс слияния маны в его теле, а самый тесный контакт между магами возникал именно во время секса, когда неконтролируемые всплески магии волной обласкивали партнера. Порывшись в ящиках, Терновник нашел нужные эссенции и благовония. Осталось только втянуть во все это Маахеса.       Повеселев, Терн приколол свои записи на стену и наткнулся на стопку листков, лежащих на журнальном столике, служившем ему обеденным столом. Это были записки Ризара, которого под страхом кары ректорской не подпускали к Терновнику, но он очень хотел извиниться и поддержать своего коллегу по цеху. Их не слишком интеллектуальные шутки-прибаутки перешли в переписку. Терну нравилось время от времени их перечитывать и посмеиваться. Однако эромаг аккуратно сложил бумажки в деревянную резную шкатулку, посторонним их лучше не видеть.       За время его вынужденного больничного накопилось много дел. Терновник не особо следил за календарем, поэтому не заметил, как быстро приблизилась дата Съезда Тысячи Магистров. Вот уж где Терн хотел погулять как следует и навести шороху. Даже представить смешно, серьезные дядьки из гильдии магов и эромаг из Леса. Но больше всего Терновник ждал реакцию уважаемых магистров на объявление Ордена Врат о легализации деятельности демонологов. Из разговоров с Маахесом эромаг понял, что тот тоже едет туда развлекаться, а из этого следует, что балаган можно устроить почти что по официальному одобрению начальства. Сам же упомянул, что берет с собой Терновника, чтобы развеять скуку.       Ради такого события Терн даже заказал по советам Ризара несколько желтушных и псевдоинтеллектуальных изданий из человеческой столицы, чтобы ознакомиться с обитателями тамошних болот потеснее. Особенно эромага впечатлил рекламный заголовок об открытии выставки с работами знаменитого таксидермиста и красочные иллюстрации с экспонатами. Заинтригованный Терновник даже сделал себе напоминание в преподавательском журнале о грядущем событии, чтобы выяснить, либо это горе-художник редакции не может отличить меховое бревно с хвостом от большой кошки или таксидермист — мутант, у которого руки с ногами местами перепутаны.       Пролистав статью о создании чудодейственного зелья по увеличению половых органов, Терн с интересом почитал раздел о бытовой магии для домохозяек. Несколько раз даже удивленно поцокал на особо заковыристых способах выведении мелкой домашней нечисти при помощи высушенных вороньих кишок и перетертых в порошок головастиков какой-то редкой жабы и один даже написал себе все в тот же преподавательский журнал, который везде носил с собой в последнее время. Нет, ну может и против демонов сработает…       Над рубрикой «письма от читателей» эромаг завис надолго, в списке мест, которые он собрался посетить, наметился бордель с самой настоящей русалкой, на вопли которой жаловался отправитель письма, так же благодаря ему выяснилось, что данное развлекательное заведение пользуется особой популярностью у располагающейся в том же здании гильдии наемников, среди которых было много орков и полуорков. Вот этот факт в особенности привлек внимание Терновника, все-таки эльфо-оркское противостояние стало притчей во языцех, а он, эльф, и в глаза орка-то живьем не видел. Надо наверстать упущенное.       Под вечер на ужин по ставшему уже обыкновению заглянул Маахес, даже не изменившийся в лице при виде десятка свеч в комнате и Терна в его любимом шелковом халате нараспашку.       — Отправил ваши лекции на публикацию в научное издание, — сообщил Иссад Терновнику, смакуя полюбившийся чай эльфийской сборки из ежевики, мяты и яблока, — Это может привести к определенным последствиям на Съезде.       — О, и поэтому вы решили заняться этим ближе к вашему важному сабантую? — посмеиваясь, поинтересовался эромаг, развалившийся на кровати.       — К Съезду Тысячи Магистров, — спокойно поправил Маахес и, хмыкнув в кружку, ответил: — надо же мне немного познакомить общественность со своим спутником на столь грандиозном для магов мероприятии.       — Великолепный план, — фыркнул Терн и спохватился о своих записях, которые хотел показать ректору, — вот, взгляните, — он передал Иссаду бумаги и, терпеливо дождавшись, пока тот все прочтет, заговорил: — как бы я ни старался, особых улучшений в магканалах не наблюдается. Мана все еще ощущается чужеродной и не желает смешиваться с моей собственной. Упертая у вас магия, Маахес, поэтому я решил совместить приятное с полезным — нам надо переспать как можно скорее. Через секс, как вам известно, одна магическая энергия влияет на другую и смешивается охотнее…       — Терновник, все не так просто, — перебил эромага Маахес и заметно напрягся под непонимающим взглядом лазурных глаз, — мыслите вы в верном направлении, и это даже могло бы сработать и улучшить вашу ситуацию, но есть один нюанс, о котором я вам не говорил.       Сцепив руки в замок, Иссад замолчал, явно не желая развивать эту тему, но это было необходимо. Пока ректор собирался с мыслями, Терн пошевелил пальцами левой руки, прислушиваясь к ощущениям. Что-то очень чужеродное. Смутно знакомый запах, который он встречал в этой местности лишь однажды.       — Ваших резервов все-таки не хватило? — внезапно для Маахеса спросил эромаг, выдвинув смелую догадку, — Мана в моем теле демоническая?       — Да, Терновник, помимо меня, вашим донором стал высший демон, — хмуро подтвердил ректор.       — Почему сразу не сказали? Если бы я знал…       — Даже если бы вы знали об этом, ничего бы не изменилось, — просто спустил Терна с небес на землю Иссад, — А не говорил, потому что попросил Связанного о большой услуге. Вы удостоились большой чести, этот демон никогда не делился с кем-то своими силами без выгоды для себя. Теперь я в долгу перед ним…       — Господин ректор, — теперь уже перебил Терновник, пристально смотря на Маахеса Иссада, с первых дней знакомства, он ощущал, что с этим человеком ухо нужно держать востро. — Звучит все очень складно, но родился я не вчера. Вы, несомненно, человек широкой души, но я ни за что не поверю, что все это только потому, что мы с вами вместе спим. Что вы от меня хотите, кроме преподавания?       — Хорошо, Терновник, вы меня раскусили, — Маахес позволил себе ухмыльнуться и откинулся на спинку кресла, — я обязательно вам расскажу, но позже. Только после того, как будет официально объявлено сами знаете о чем. Вам действительно отвели значительную роль в происходящем, но не волнуйтесь, ничего сверхординарного, никто вашу жизнь, магию или свободу не попросит. Есть у вас одна интересная особенность, которая привлекла меня еще с первой нашей встречи. Мне понадобилось некоторое время, чтобы определить, насколько далеко вы можете зайти в ее использовании.       — И что же это за особенность такая? — голос Терна был ровный, но ему не нравилось русло, в котором шла их беседа. Неужели все это время ректор знал, что он синестет?       — О, я вас прекрасно понимаю, Мастер Терновник, все трепетно относятся к своим секретам, — вздохнул ректор, — Если вам не хочется, мы не будем произносить это вслух.       — Да вы скажите, не бойтесь, — вдруг зло улыбнулся эромаг и подцепил пальцем цепочку амулета на своей шее, — я-то уж точно никому никакие секреты не разболтаю, даже если очень захочу.       — Ну вот видите, сами осознали, о чем я говорю, — хмыкнул, замерев до этого на мгновение, ректор, — кроме вас, никто не заметил моих скрытых плетений.       — Тогда давайте вернемся к тому, с чего начали, — Терн кивнул на свои записи, — в чем проблема вернуть мне магию, если я вам для чего-то нужен.       — Втроем, Мастер Терновник? — хмыкнул Иссад, и лицо его стало нечитаемым.       — Хоть впятером, господин ректор, — жестко отбил Терн, — зато с магией. Теперь то разницы никакой, это на ваше усмотрение, будем вдвоем или впятером.       — Я повторю еще раз, никто на вашу физическую неприкосновенность покушаться не будет, — терпеливо проговорил Маахес, не получающий никакого удовольствия от этого диалога, — наши отношения в постели — это только наши отношения, на общее дело это совершенно не влияет.       — Господин ректор, ну смешно же! — Терновник встал и отошел к балкону, — Кто кому врет, вы мне или сами себе?       Маахес не ответил, давая себе отчет в том, что надежды эромага вернуть контроль над магией разбились вдребезги. Для мага не было участи хуже этой. Но сейчас Иссад ничем не мог помочь Терну, нужно было время для подходящего момента. Пока все идет как нужно и должно продолжаться так же. Маахес не может остановиться рядом с Терновником, ему необходимо двигаться дальше. Были вещи, которые даже он, один из сильнейших военных магов, не мог предотвратить.