Кафедра секс-магии

      В апартаментах витали потрясающие ароматы еды. Лары снова потрудились на славу. Маахес и Терновник ужинали в полном молчании, с удовольствием поглощая вкусную пищу в приятной компании, в которой тишина совсем не тяготила. Ректор осмотрел весь ассортимент блюд Терна: мяса там не было, только овощи и что-то из молочных продуктов. Демонолога всегда интересовала принципиальность лесного народа в отказе от живых продуктов, но спрашивать об этом как-то не принято. Эромаг наслаждался кабачками, запеченными с сыром, и легким салатом из зелени. В высоком стакане был налит прохладный ягодный морс. А на десерт приготовили нарезанных свежих фруктов.       У Иссада же почти во всех блюдах присутствовало мясо в больших количествах. А еще у ректора оказался пунктик на разделение еды по разным мисочкам, и он накладывал себе в тарелку отовсюду понемножку. Терн в свою очередь заметил, что Маахес просто обожал всевозможные соусы. На столе их оказалось около десятка, и все ректор использовал. Сладкие, кисло-сладкие, приятно-пряные, горчичные, острые. Да, демонолог явно являлся сторонником вариативности.       По привычкам разумных можно кое-что понять и о чертах их личности. Иссад делал все вдумчиво, и поглощение пищи не исключение, он смаковал каждый кусочек, никуда не спешил. А еще вся еда на половине ректора и в его тарелке была строго упорядочена. Терновник же кушал быстро и аккуратно, словно лесная птичка. На его блюде творился полнейший хаос из мешанины кабачков, сыра и салата. Но эльфу нравилось.       Терн про себя поразился аппетитам Маахеса. Конечно, для своих габаритов и активного образа жизни (эромаг верил в каждодневные тренировки с устрашающим двуручником, которыми ректор себя изнурял) Иссад должен хорошо питаться, но не в таких количествах же. Хотя с дурной магической силой демонолога метаболизм у организма должен быть ускоренным. Эльф немного поудивлялся и перестал, заметив, что каждое блюдо, несмотря на количество в нем мяса, прекрасно сбалансировано.       — Меня всегда интересовала одна тема, Терновник, — прервал молчание ректор, привлекая к себе внимание уплетающего фрукты эромага, — существующие у вас моральные убеждения по поводу неупотребления в пищу мяса и рыбы. При этом вы охотитесь и даже продаете свою дичь.       — Это очень сложный вопрос, Маахес, — нахмурился Терн и назвал своего начальника по имени, как бы обозначая, что рабочий день кончился, а значит и в общении между ними что-то поменялось в более интимную сторону, — мой народ тесно связан с природой, мы живем и умираем с ней. И даже самый маленький эльфенок знает, что все вокруг него живое и оно способно чувствовать, любить, страдать. Поэтому мы не причиняем миру вокруг нас лишних мучений. Избегание убийств и употребления в пищу зверей и птиц — один из способов следовать нашему миропониманию. Однако нужно помнить, что существуют такие понятия как естественный баланс и пищевая цепочка. То, что хищник пожирает травоядных — это нужное и необратимое явление, так поддерживается гармония в лесу. Мы не настроены совсем уж категорично к поеданию мяса. В пору страшной нужды каждый пойдет на все для своего выживания. Поэтому главный принцип убийства кого-либо не в целях самообороны, убил — съешь. А еще эльфы всегда помнят, что рано или поздно сами умрут и станут частью постоянного цикла жизни и смерти. Нам чужды погребальные обряды, что приняты у людей. Своих мертвых мы оставляем прямо так, под чистым звёздным небом и сенью деревьев, где тела быстро растащат звери, а кости очистят насекомые. Но чаще усопшие используются как удобрения для деревьев. Так многие верят, что души переносятся в выросшее растение и продолжают жить в новом обличии…       Все то время, что секс-маг освещал такую серьезную тему, Иссад не отрывал взгляда от губ и подбородка Терновника, испачканных в сладком соке фруктов. Эльф так увлекся заданным вопросом, что напрочь забыл, что хотел вытереться салфеткой. Вопреки собственным ожиданиям Маахес посчитал это не отвратительным, а очень даже эротичным. Тем более он никогда не забывал о том, что на Терне нет штанов, это добавляло пикантной перчинки в их вечер наедине. Ректор был бы не прочь слизнуть сладкий сок с нежной кожи и розовых губ языком.       — Спасибо, что прояснили непонятный для меня момент, — сдержанно поблагодарил Маахес, по лицу которого совершенно нельзя было сказать, о чем же он думал. Но тяжёлый аромат табака и темных специй, окутавший синестета, его не обманул. Терн закинул одну голую ногу на другую и продолжил светскую беседу:       — Тогда позвольте проявить встречное любопытство, — широко заулыбался эромаг, — какой Мастер пространственной магии работал над помещениями в Институте?       — Надо же, заметили и это, — ухмыльнулся ректор и просто ответил: — я сам руководил планировкой и возведением этого учреждения, заранее готовя себе благодатную почву для пространственно-временных искривлений.       Из горла Терновника вырвался неприличный звук. Он широко раскрытыми глазами посмотрел на Иссада. Его слова прозвучали без хвастовства и самодовольства, сухая констатация фактов. А еще в голосе мужчины проскользнула явная удовлетворенность проделанной работой. Вот точно дурная магическая сила в хорошем смысле этого слова!       — Это называется «немножко балуюсь пространственной магией»? — оторопело проворчал Терн, чувствуя себя обманутым. Да кто вообще такой Маахес?! Создатель-Демиург?! Это даже не его специализация! А в демонологии Иссад, должно быть, и вовсе зверь всего! Это его основной профиль. Эльф не очень понимал, почему эта акселератская задница просиживала ректорское кресло на краю мира? Ему бы сразу Главой Гильдии стать…       — Мгм, — весьма многозначительно подтвердил демонолог, довольный произведенным на Терновника эффектом. Иссад не считал себя исключительным дарованием и на комплименты не напрашивался, но не в этом случае.       — Да вы прямо-таки влажная мечта столичных магичек, — насмешливо фыркнул эромаг, скрывая свое искреннее изумление.       — Про себя не забудьте, — отсалютовал бокалом ректор, впервые отвечая Терну на издевку. Секс-маг долго молчал, и Маахес уже с нетерпением ожидал ответной колкой фразочки, но получил совершенно неожиданное:       — Рубашку не отдам, даже не надейтесь, — вдруг непреклонно заявил эльф.       — Зачем вам моя одежда, Терновник? — едва не поперхнулся чаем Иссад, опасливо следя за вставшим секс-магом, огибающим стол.       — Как это зачем, господин ректор? — прошептали мужчине в самое ухо, в голосе Терна завибрировали низкие возбуждающие нотки, — Вы же моя влажная мечта, а я грязный-грязный фетишист. Буду вдыхать ваш запах, оставшийся на рубашке, и пачкать свои простыни в гордом одиночестве. Вы птица высокого полета, Маахес, но если очень хочется, то откройте окна настежь и купол безмолвия не ставьте. Я очень громкий, вы непременно услышите, когда и как моя постель станет липкой и мокрой.       Как бы невзначай Терновник опустил глаза вниз. Да-а-а. Пока он говорил, на брюках Иссада обозначился выразительный бугор. Секс-маг позволил себе сладко потереться щекой о мощное плечо.       — Если хотите отыграться, то оставьте себе мое покрывало, — соблазнительно предложил Терн, — я сам не прочь послушать ваш красивый глубокий бас.       На этой фразе мучения Маахеса закончились. Секс-маг вернулся на свое место и пододвинул к человеку баночку со своим медом.       — Оцените, пожалуйста, — примирительно предложил эромаг, как бы намекая, что на сегодня сексуальных подлостей больше не предвидится. Ну, конечно… Ректор молчал, не спуская темных глаз с изощренного Терновника. Как бы ему ни хотелось разложить длинноухого стервеца прямо на этом столе, Иссад давно принял правила этой игры и собирался дальше тренировать свою железную выдержку. До победного. Даже если Терн начнет мастурбировать перед ним прямо сейчас, Маахес сдержится. Это уже дело чести и принципа.       Мастер пчеловодства знал, как устраивать перемирие. Было забавно наблюдать, как с каждой ложкой меда хмурое недовольное лицо ректора смягчалось. Никто не мог противостоять сладости его желанного лакомства. Терновник не зря получал себе на хлеб. А еще пасечнику прекрасно было известно, что, попробовав однажды эльфийский мед, больше не сможешь от него отказаться. А какой самый легкий и быстрый способ достать его? Конечно же, войти в близкий круг самого Мастера пчеловодства. А Терновник любовникам не отдавал плод своих трудов, даже Владыке не перепало. А вот Маахесу вполне могло. Иссад мрачно посмотрел на этого честного ремесленника и, пожалуй, был готов признать свое поражение. Он даже принялся подозревать, что весь совместный ужин Терном оказался затеян ради дегустации меда.       Сам эльф перебрался на кровать и с видом мальчишки, который с нетерпением ждал сказку от родителей на ночь, протянул:       — А расскажите что-нибудь про демонов, Маахес.       — Что именно вы хотите знать, Терновник? — укоризненно посмотрел на его голые ляжки ректор.       — Как вы учите студентов на своей кафедре так свободно, если правила правопреемства у демонологов такие сложные? — попытался подловить Иссада внимательный Терн.       — О, в этом ВУЗе мой предмет обязателен для общего развития студентов, — пояснил Маахес, — юные маги должны иметь хоть какое-то представление о том, что когда-то было неотъемлемой частью нашего мира. С четвёртого курса уже идет выбор специализации, тогда я начинаю плотно работать с молодыми людьми, выбравшими мое направление. Обычно желающих не так уж и много, мне нетрудно иметь сразу несколько учеников. Тем более демонологию обычно выбирают как вспомогательную отрасль к основной некромагической. Обычно для каждого студента составляется индивидуальная программа, которую мы обсуждаем вместе с Мастером Ризаром. Моя преподавательская нагрузка была не слишком большой, поэтому проблем раньше не возникало… Но в этом году все должно измениться. Орден Врат внес в свод обязательных правил изменения, в корне способные переломить подход к моей дисциплине.       — Правда? — недоверчиво хмыкнул секс-маг. Он не мог себе представить, чтобы эти фанатики-консерваторы попытались внести хотя бы малейшие смягчения тысячи запретов в своих священных писаниях, — Я о таком грандиозном событии как-то не слышал. Почему об этом еще не трубят изо всех углов магического сообщества?       — Пока это тайна, — спокойно отрезал Маахес, на корню пресекая недоверие эльфа, — вы первый, кому я это говорю, потому что вы проявили редкую для такого случая сознательность. И мне бы хотелось, чтобы вы перестали беспокоиться по поводу запретов так сильно. Теперь многие ограничения сняты. Об этом сообщат на Съезде Тысячи Магистров в сентябре. В связи со всеми запланированными нововведениями руки демонологов во многом окажутся развязаны. Это не может меня не радовать.       — А подробнее? — вот теперь Терновник посерьезнел и требовательно смотрел на Иссада пронзительными раскосыми глазами. Эромаг знал, что не в характере ректора болтать о всяких небылицах или слухах: если он что-то утверждал, значит так и будет. — Что стало предпосылкой к тому, что орденцы пошли против своих же принципов неизменности и нерушимости прежних устоев? И какие именно это новшества?       — Вы слышали о ритуалах вызова, Терновник? — с какой-то ледяной невозмутимостью спросил Маахес, говоря о таких страшных вещах.       — О том, что якобы есть обряд и руны, что способны обойти монументальную магию барьера между нашими Измерениями и призвать сюда Изгнанных? — Терн сам удивился, как у него язык повернулся произнести такую немыслимую вещь.       — Что ни говори, а Орден хорошо исполняет свои обязанности… — как-то непонятно пробормотал демонолог и резко произнес, нанося эромагу словесную пощечину, — Такой ритуал действительно реален и, более того, широко практикуется. Даже такая великая и мощная защитная магия, как пространственный заслон между Измерениями, имеет свои лазейки и с годами, пускай медленно и незаметно, но ослабевает. Все те малые слухи, что до вас доходили о том, что в войнах использовались демоны, на самом деле никакие не слухи. А ваше недоверие и скептицизм — последствия тысячелетней пропаганды Ордена, он хорошо выполняет свое предназначение. Почти вся информация уничтожается почти сразу вместе со свидетелями. Маги всегда желали обладать запретной несокрушимой силой, которую способна дать только такая сильная сущность, как Изгнанный.       Иссад замолк, делая паузу и давая время Терну переварить все сказанное. Секс-маг оказался так потрясен, что его взгляд остекленел на несколько минут, а выражение лица стало совсем уж пустым. Затем он как-то по-птичьи склонил голову и с некой опаской уставился на рот ректора, словно тот плевался ядовитыми скорпионами, как только начинал говорить. Маахес посчитал, что можно продолжить свои пояснения.       — Расскажи я вам это раньше и при других обстоятельствах, мы бы тут не сидели, — поставил ректор Терновника перед ужасающим фактом, нисколько не щадя своего собеседника, все с той же ледяной невозмутимостью, — сейчас уже и не сосчитать, сколько недоучек-демонологов погибло, пытаясь провести обряд, не зная всех тонкостей, ориентируясь по скупым обрывкам информации. Даже опытных магистров Изгнанные обводили вокруг пальца и забирали в свое Измерение то, что мы уже не сможем вернуть обратно. Они приумножали свою силу долгие столетия, опускаясь до того, чтобы вручить себя как рабов в чужие руки, и усыпляли нашу бдительность.       — Как именно удается контролировать демонов? — бесцветно прошелестел Терн, задав самый главный вопрос.       — О! Вызов — это квинтэссенция высшего колдовства. Ритуалистика, демонические руны и пространственная магия, магия призыва, защитная… Да много еще чего нужно предусмотреть. Призвать демона из потусторонней реальности и не сдохнуть от истощения и кары, что обрушит на нарушителя барьер — это лишь полдела. Разумного зверя нужно удержать в надежной клетке и себя обезопасить. И только потом заключить неразрывный договор и дать клятву на крови. Однако условия и награду нужно продумать очень тщательно. Именно на этом Изгнанные и подлавливают демонологов, — дал скупые, но понятные эромагу объяснения Иссад.       «И сколько раз вы призывали демонов?» Этот вопрос навязчиво крутился у эльфа в голове, но с языка так и не слетел. Ректор и так рассказывал слишком много своему подчинённому. Он намекал Терновнику и раньше, что далеко не белый и пушистый зверек, беспрекословно следующий заветам Ордена. Поэтому эльф прочно уверился в том, что Маахес имел богатый практический опыт по описанному им ритуалу. Демонов использовали для войны… У Терна проскользнула неприятная догадка, что взаимоотношение демонологов и орденцев куда запутаннее и отнюдь не властно-подчиненные, как упоминал Иссад. Маги-инквизиторы, скорее всего, знали, кто и когда из демонологов призывал Изгнанных, вероятно, даже сами давали им нужные наводки. Не просто так же ректор все это знал наперед.       Психологический портрет Маахеса стал еще четче в голове Терновника, по крупицам собиравшего этот образ. Институт, больше похожий на крепость… Пространственная магия. Близкое знакомство с самим Амариллисом. Эромага постоянно терзал вопрос: почему такой сильный маг сидел в этой глуши, а не в кабинете Главы Гильдии? Кажется, такое удаленное место от всякого людского поселения, где ты полноправный властитель и никто над тобой не властен, идеально подходило, чтобы замести любые следы самой проклятой магии. Вести такую магическую политику, какую считаешь правильной, и любезно вкладывать в головы юных магов то, что тебе хочется. Удобно, тут и не поспоришь. Хорошо Маахес Иссад устроился.       Хотя Мастер-пчеловод и считал себя обычным ремесленником, не очень-то вхожим в политические игры, да и, будучи попросту ими не заинтересованным, Терновник кое-чему научился у Владыки за время их тесного общения. Этот сын кикиморы с венцом в серебристых кудрях обожал интриги. И, чтобы не упасть лицом в навоз единорога перед высшим обществом, приходилось схватывать на лету.       Господин ректор — тип очень опасный. Его медом не корми, только дай покомандовать. А еще эта дурная магическая силища… Однако! Секс-маг сладко поджал пальчики на ногах, на самом дне его зрачка проскользнул знакомый хищный блеск. У объекта его симпатии, помимо завораживающей синестета магии, был сложный характер, который Маахес старался сдерживать, но многое все-таки просачивалось наружу. Эльф немного успокоился от открывшейся ему опасной информации. Терн, зацикленный на себе и своих желаниях, не привык думать о чем-то наперед, и Великая судьба их мира не очень-то волновала его, он принимал перемены, происходящие за пределами Леса, как что-то неотвратимое. Но при этом Терновник, постоянно осознающий свою магическую ущербность и уязвимость, всегда вынужденно находился в полной готовности. Две трети своего чистого заработка он тратил на всевозможные амулеты и артефакты с заклинаниями, которые сам никогда бы повторить не смог, но которые спасли бы его в час нужды. Да, Терн — страшный перестраховщик, прекрасно осознающий, что любой самый слабый боевой*1 маг с легкостью одолеет его.       — А что насчет снятия ограничений? — вернулся к разговору секс-маг.       — Орден больше не будет преследовать демонологов за призыв Изгнанных, — мечтательно улыбнулся Маахес, вставая с кресла, — будут установлены директивы для использования этого заклинания, при которых можно будет заключать кровавое соглашение с демоном. Орденцы, конечно, возьмут под жесткий контроль всех тех, кто пошел на такое. Скорее всего, создадут какой-нибудь общий реестр демонов и их силы. Но самое главное — решится проблема с недоучками. Теперь разрешено преподавать этот ритуал опытным демонологам с лицензией тем магам, что принесли ученическую клятву. И Вольный Университет станет первым учебным заведением, где это войдет в широкую практику.       — Что-то меня не покидает чувство, что вы приложили руку к тому, чтобы Орден решил разрабатывать поправки в Свод правил, — проворчал Терновник, все еще считающий, что все это несет, скорее, отрицательные, чем положительные последствия. Дать хоть и очень сложный, но доступ к таким силам… Не очень логично для тех, кто стоит на страже барьера и защищает мир от нового вторжения древних врагов. Однако эромаг не мог не признать, что сам Иссад разбирался в этом вопросе лучше него и ему виднее.       — Не без этого, — тонко усмехнулся ректор, в который раз признавая, что Терн намного проницательнее, чем хотел казаться. Вот и сейчас секс-маг мудро не стал поднимать эту скользкую для демонолога тему. Отношения с Орденом — это сугубо его дело.       — А у вас есть ученики, которые выбрали демонологию основной стезей? — заволновался эльф по поводу свободного времени Иссада. Для полноценного покорения этой неприступной крепости эромагу нужно видеться с ректором почаще. А еще Терновник думал, как бы так все-таки спросить, как много демонов Маахес мог вызвать и сколько на этом поприще вообще можно заработать. Любопытство Терна настойчиво высунуло свой лисий носик наружу.       — На данный момент только один одаренный юноша, — неохотно признался Иссад и поспешил добавить: — однако скоро их обещает стать больше.       — Ага, — облегченно выдохнул Терновник и выдал следом совершенно неуместное: — А сколько кикимор за раз вы можете призвать?       — Сколько кикимор я могу призвать разом? — посмеиваясь, повторил обескураженный Маахес, отказывающийся понимать, что за переключатель такой в голове у эромага, что с серьезной беседы он перескакивал на какие-то нелепые темы и молотил всякую чушь, — выберете другой глагол, Терновник, — передразнил мужчина Терна, — слова «призывать» и «кикиморы» словосочетанием быть не могут по законам демонологии.       — Хорошо-хорошо, господин ректор, — извиняющееся замахал руками секс-маг и перефразировал так, что получилось даже лучше, чем раньше: — сколько кикимор за раз вы можете… оприходовать?       Уголки губ вовсю веселящегося Иссада недовольно дернулись и уныло опустились вниз. Все-таки изначальная стратегия не отвечать на подколы Терновника — лучшая. В любой словесной баталии он умудрялся выходить победителем, переворачивая любые ответы оппонента так, что последнему становилось еще хуже. Ехидство — это то оружие, что у эльфа никто отнять не сможет.       — Вы ими так горячо интересуетесь… словно это какой-то фетиш, — неодобрительно покачал головой Маахес. Зачем только эромагу знать это, но дал свой честный ответ: — Да хоть целый легион этой вредной болотной нечисти.       — Не переживайте, Маахес, — сердечно посоветовал Терновник и томно вдохнул, глядя на расхаживающего по комнате Иссада и подтягивая одно колено к груди, чтобы ему открылся потрясающий вид на заповедное местечко между двух округлых ягодиц, — мой фетиш — это один конкретный зрелый мужик, есть у вас тут такой вредный и занимающий ректорское кресло. А еще курит, представляете!       Словно убийственная ловушка, пагубный для самообладания синестета возбуждающий аромат табака и темных специй разошелся по комнате, не оставляя надежды на спасение. Взгляд темных глаз был направлен на то самое место. Замолчав, Терн заскользил раскрытой ладонью по гладкому бедру, пока не остановился на соблазнительной половинке и не оттянул ее, раскрываясь еще больше. Впервые Маахес видел эту маленькую дырочку, стыдливо сжатую до размера точки, но если постараться как следует…       — А сколько кикимор ваш ученик осилит? — продолжал как ни в чем не бывало свой пустой треп Терновник, наблюдая, как Иссад приближается к кровати.       — Около десятка, — без раздумий ответил ректор, уже ставя одно колено на матрас и нависая над эльфом, — а вам зачем такая информация?       — Да вот, сравниваю вашу силу, — у хитрого секс-мага даже голос не дрогнул, когда на его бок опустилась тяжёлая властная ладонь, — у вас, людей, пара эльф-кикимора в фольклоре стала уже канонической. Особенно мне понравилась песенка про короля эльфов и его славный гарем из кикимор. Ведь в легендах всех эльфиек из Леса забрали человеческие герои-рыцари, очень удобно. А Владыка даже и не знает о таком славном сюжете, вот мне и захотелось познакомить его с ним поближе. А для острастки добавить чего-то эдакого, чтобы точно запомнил надолго…       — Вот как, — недовольно протянул Маахес, ему не понравилось, что в такое время Терн вспомнил про Амариллиса. Ректор решил это исправить и отвел длинные каштановые волосы с лица Терновника, открывая острое эльфийское ухо — давний предмет его интереса. Какие только слухи ни ходили про этот орган у эльфов, и многие из них Иссад собирался проверить. Сам же секс-маг заинтересованно покосился на мужчину, ему, конечно же, было известно о человеческих шутках про то, что эльфы теребили уши, а не член, чтобы кончить. Это казалось ему крайне смешным.       — А вы в качестве оплаты горшочки с медом принимаете? — тут же деловито уточнил Терн, ощущая, как по его шее изучающе скользили чужие пальцы, посылая по нервам приятные мурашки, — И сколько меда нужно, чтобы покрыть расходы на оприходование вами легиона кикимор?       — А другого эквивалентного товара для честного обмена у вас нет? — хмыкнул Иссад, давая Терновнику ни разу не тонкий намек, спуская ладонь с талии на крепкую задницу. От удивления эромаг даже приподнял голову, неверяще смотря на ректора.       «Только бы не спугнуть», — сладко подумалось Терну.       — А этот товар можем оформить и так, — осторожно предложил секс-маг, притягивая мужчину к себе поближе и искушающее шепча: — по договору дарения.       — Ну, с этого сразу и начали бы, — низко пробасил Маахес, кусая эльфа за мочку уха и мягко сжимая сосок между пальцами сквозь рубашку. Терновник оказался прижат к матрасу мощным телом демонолога. Аромат ректора пропитал синестета насквозь, отравляя похотью. Вытянув шею, эльф запечатлел на гладко выбритом подбородке легкий поцелуй и тут же контрастно провел горячим языком по сильной шее влажную дорожку. Под губами Терна яростно билась жилка. Дыхание их обоих начало учащаться.       — Значит, сойдемся на нескольких горшочках меда? — на выдохе протянул Терновник, выгибаясь под неторопливыми ласками Иссада. Тот уже задрал рубашку эльфа до самой шеи и вдумчиво ощупывал его торс. Довольно мурлыкая, Терн зарылся пальцами в черные волнистые волосы мужчины, пытаясь подразнить его и потереться обнаженными ягодицами о чужой стояк. Но Маахес крепко прижимал его к себе, удивляясь, насколько сильным оказалось создание в его руках. Эльфы всегда выглядели высокими и худощавыми, юркими и гибкими… Но под одеждой Терновника скрывалось прекрасное тело. Широкие плечи с развитой мускулатурой от стрельбы из лука, тренированные руки и гармонично гибкая длинная талия, ну и, конечно же, стройные ноги. Поглаживая бархатистую кожу, ректор явственно ощущал перекатывающиеся под ней тугие канаты мышц. А эти густые каштановые волосы до самой задницы… Однако у Иссада язык не поворачивался назвать Терна смазливым или женственным.       — Мгм, — промычал Маахес что-то невразумительное в ответ, целуя эльфа за ухом. Тот тут же довольно вздохнул и вытянул шею. На проверку сами эльфийские уши по чувствительности оказались такими же, как и у людей, ничего необычного. Но ректор все равно получал эстетическое удовольствие от их созерцания. Терновник сам перевернул их так, чтобы Иссад оказался сверху. Эромаг подсказал любовнику, что его эрогенные зоны — это шея и плечи. Ректор, как послушный мальчик, выцеловывал эти нежные местечки под многозначительные вздохи Терна. Они оба понимали, что это просто легкое заигрывание и дальше прикосновений дело не двинется. Однако Терновник знал, что ему и этого хватит, чтобы кончить. Тяжесть Маахеса на себе, его ласки и эрекция, что потиралась о его ягодицы сквозь грубоватую ткань штанов. Но самое главное — это так полюбившийся аромат табака и пряных специй с нотками цитруса и сандалового дерева. Иссад слегка приподнялся на локтях и бесстыдно качнул бёдрами вперед, с силой вжимаясь в секс-мага. Тот тихо застонал, его изнывающий член терся о простыни.       Когда Терновника накрыла тяжелая волна чужой магии, он гортанно пропел что-то на эльфийском и, прогнув спину дугой, вжался в грудь мужчины. Даже сквозь одежду ректор почувствовал, как от эромага к нему текла магия. Распаленный Терн буквально сиял, если посмотреть на него внутренним зрением. Цепко ухватившись пальцами за предплечье Маахеса, эльф просунул руку себе под живот и, громко застонав, излился. Секс-маг щедро поделился своим оргазмом с ректором. Сексуальное колдовство опалило Иссада, который обладал весьма чувствительной восприимчивостью к чужой силе. Чем опытнее и мощнее был маг, тем острее он реагировал на посторонний магический фон. Однако того, что ему передадутся чужие ощущения так ярко, ректор не ожидал и, не удержавшись, нырнул за Терновником в пучину наслаждения. Терн оказался единственным, кто так умело мог контролировать свои магические выплески на пике возбуждения и уж тем более влиять на партнера.       — Мастер Маахес, а если перевести легион кикимор в демонов, сколько получится? — минут через десять спросил неугомонный эромаг у распластавшегося на нем господина ректора. Сползать с мягкого теплого тела Иссаду откровенно не хотелось, а само тело вроде и не возражало.       — Десять, — не задумываясь, ответил демонолог, который хотел, чтобы от него поскорее отстали с вопросами и дали порелаксировать спокойно. Его совершенно не волновали такие единицы измерения магической силы. Да и как можно кикимор в демонов переводить? Эльф потрясенно затих на достаточно долгое время. Ему наконец-то удалось выудить из Иссада, сколько Изгнанных он мог призвать за раз. Да еще и цену расплывчато определить смог. Правда, пока только в горшочках меда. Силен, мужик, ничего не скажешь.       — Терновник… — угрожающе протянул Маахес спустя пару минут, когда до него дошло, что пронырливый секс-маг все это время тайно вытягивал из него информацию. Неисправимый эльф только хихикнул в ответ и принялся тереться об Иссада с вернувшимся энтузиазмом. Ректор непримиримо встал с Терна и мрачно посмотрел на влажное пятно на своих штанах, а затем на сыто улыбающегося эромага. Такое с Маахесом не случалось с зеленой юности. Однако злой насмешки на лице эльфа не наблюдалось, что дало возможность гордому демонологу немного расслабиться, он бы такого унижения не стерпел.       Ректор применил очищающее заклинание и, окинув удовлетворенного Терна укоризненным взглядом, направился к двери.       — Вы окна только не закрывайте, — напоследок напомнил секс-маг хлопнувшей двери. Возмущенный таким пренебрежением, Терновник в один прыжок оказался у входа и, распахнув несчастную дверь, громким шепотом, так, чтобы слышало все общежитие, выдал: — Только в следующий раз штаны снимите, господин ректор, чтобы такого конфуза не случилось!       — В следующий раз это будете вы, Мастер эромагии! — все-таки прошипел в ответ Маахес.       Эльф быстро захлопнул дверь, когда мужчина обернулся. В коридоре раздался звук маленького взрыва. Кажется, это был боевой пульсар. На губах Терна расцвела дурацкая, счастливая до невозможности улыбка. Вечер удался на славу. Все зашло куда дальше, чем он планировал. Не такая уж и железная выдержка у господина ректора!       А к угрозам, что кто-то заставит его запачкать штаны собственным семенем, эромаг всегда относился с легкой насмешкой. Ну, что ж, это был бы интересный опыт. Терновник заинтересованно покосился на книги, оставленные Маахесом. Он их еще не читал, но чтиво обещало стать занимательным. Вот бы еще на практике новые знания осилить! Желательно сразу с Иссадом…       Но это совсем уж далеко идущие планы. Пока Терн хотел продолжить работу над рукописями и, возможно, поближе познакомиться с коллегами, которыми пренебрегал все это время. Секс-маг хотел стряхнуть с себя паутину и развеяться, поисследовать сам Институт. А еще эльфу наконец-то должны прийти его горшки для растений, чтобы он мог привести свой убогий каменный мешок в порядок, сделав его хоть чуточку похожим на жилье приличного эльфа. Секс-магу нужно было пополнить запасы лекарственных трав и грибов для зелий и настоек. Для такого дела можно и собратьев позвать с собой… пока они совсем не обиделись на Терновника.       А пока Терн прочистил горло, готовясь к ночному концерту для одного слушателя. Ближе к полуночи, валяясь на широкой постели, эромаг занимался своим любимым делом перед сном — дрочил. Это даже полезно для здоровья: крепче спишь. В темноте эльф тихо прокрался на балкон и осторожно проверил, есть ли там какой-то барьер у соседа, особенно после того, что ему высказал Терновник. Все оказалось чисто! Это не могло не радовать.       Эромаг добросовестно радовал всех желающих звучанием своего красивого мелодичного тенора. Терновник даже не играл, как думали многие его любовники. Во время любовных игр он действительно не любил сдерживать свой голос. Поэтому этой ночью по всему общежитию разносились громкие возгласы «о-ох», «а-аах» и «господин ректор». Уже обессиленно валяясь в постели, чуткий синестет уловил знакомый запах табака, который Маахес забивал в свою трубку, доносящийся с улицы, и понял, что его концерт был не напрасен.