Кафедра секс-магии

      День Маахеса начался далеко за полдень с того, что кто-то сладко мурлыкал ему на ухо. Нехотя открыв глаза, ректор увидел лежащего рядом с собой Терновника. Эльф, конечно же, предстал перед своим непосредственным начальством в самом что ни наесть первозданном виде. В руках он держал бокал с водой. Иссад тут же облизнул сухие губы языком, жажда мучила его. Терн, улыбаясь, напоил ректора, опасливо на него поглядывающего. Маахес чувствовал, что в секс-маге что-то неуловимо поменялось со вчерашнего дня. Не то чтобы демонолога мучили угрызения совести за то, что он отодрал Терновника в рот и благополучно заснул после. Взгляд лазурных глаз, направленный на ректора, оказался хищным. Иссад начал подозревать что-то неладное.       — Ну и горазды же вы спать, герой-любовник, — подначил Терн своего гостя, широким жестом радушного хозяина указывая на стол, ломившийся от еды. Задобренные медом лары оказались выгодными сообщниками, а может, просто испугались самого ректора, но еду они предоставили на двоих и в хорошем объеме.       Как обычно, Маахес не ответил на подкол и молча отправился в ванну. Эромаг только хмыкнул на поведение Иссада, который чувствовал себя в чужих комнатах словно был их хозяином. А еще ректор очень порадовал эльфа тем, что не пытался скрыть свою наготу иллюзией или одеялом. Поэтому Терновник успел всласть насмотреться на то, что как следует не разглядел вчера, а именно на мощный разворот плеч, широкую спину, ладно переходящую в узкую талию, и просто восхитительный торс с литыми пластинами грудных мышц. О каменный рельефный пресс и вовсе предметы мебели можно было ломать без особого ущерба для самого Маахеса.       Не дожидаясь, пока ректор вдоволь наплещется в воде, Терн вернулся к своим лекциям, и время пролетело незаметно. Поглаживая подбородок гусиным пером, эромаг обдумывал, как бы поточнее сформулировать свою мысль. Тогда-то и вернулся ректор, не потрудившись обернуть влажное полотенце вокруг бедер. Кажется, он решил, что нагота может быть оружием не только Терновника. Иссад, все еще храня молчание, спокойно ел, наблюдая из противоположного угла комнаты за эльфом.       Иногда рука, быстро пишущая текст, останавливалась. Это означало, что Терн задумался о чем-то. Птичьим перышком он задумчиво щекотал губы, затем проводил по длинной шее, пока не останавливался на точеных ключицах. Перо мягко касалось нежной молочной кожи, щедро усыпанной веснушками. Эромаг опускал ресницы и слегка приподнимал уголки губ, не оставалось сомнений, что ему очень приятно. Маахес внимательно следил за медленными, почти невесомыми движениями и ясно вспоминал события прошедшей ночи, только вместо пера эти ласковые пальцы держали кисточку. По спине самого ректора пробежали сладкие мурашки.       — Терновник! — резко окликнул он эльфа.       — Да? — протянул вопросительно Терн, злополучное перо замерло на губах. Вот стервец!       — Соберите мне все свои листы, я сегодня их проверю, — деловито велел ректор и сделал пас рукой. На письменном столе появилась внушительная стопка книг и свитков. — А еще вот. Книги, как и обещал.       — Спасибо, — сдержанно поблагодарил Терновник и тут же строго отчитал: — господин ректор, я понимаю, что у вас магический резерв — это бездонный колодец, но, пожалуйста, воздержитесь на несколько дней от такого мощного колдовства как пространственные заклинания, чтобы аура точно стабилизировалась. Я хоть и не чувствую больше на вас следов порчи, но не будет лишним перестраховаться.       — Хорошо, я вас понял, — хмыкнул ректор и снова сложил пальцы в том же жесте, — это в последний раз.       В руках счастливого Маахеса оказалась его драгоценная курительная трубка, уже набитая табаком.       — ***! — дал честную характеристику умственных способностей человека Терн на староэльфийском и резко добавил: — Курите только на балконе, нечего мне спальню задымлять. Вот что с вами, людьми, зависимость делает… Еще раз, и я наложу на вас порчу повторно, только на другое место, на то, которым вы сейчас думаете. Получите очень интересный опыт.       — Какой вы строгий, Терновник, — тонко улыбнулся Иссад. Эромаг даже замолк от удивления. Беззлобная улыбка на лице ректора — это необъяснимая аномалия. И лицо, что до этого казалось эльфу грубоватым и мрачным, озарила открытая искренняя улыбка. Маахес направился к лоджии, но затем снова обернулся и, все еще улыбаясь, бросил: — Но спасибо за беспокойство.       И как недавно Терна терзали навязчивые мысли о члене господина ректора, так и врезался намертво в память образ обнаженного мужчины с курительной трубочкой в зубах, чей силуэт темнел на фоне светлого окна, вырисовывая четкие линии рельефного тела. У Терновника резко подскочила частота пульса и ладони тут же вспотели. Он опустил взгляд вниз, неожиданно для себя замявшись с острым ответом, мгновение назад готовым слететь с языка.       Это могло означать только одно — он неизлечимо болен.       И болезнь эта звалась тахикардией. Неплохо бы пойти к лекарю.       — Мастер Иссад! — громкий крик с улицы разрушил всю магию романтического момента и оборвал беспокойство Терна по поводу своего душевного и физического здоровья.       Эльфа затрясло от смеха. Курил Маахес в том же модном наряде, что и до этого, полностью следуя направлению стиля, которое задал Терн. Кто же осмелился потревожить самого ректора в такое неподходящее время? Люди не относились к своей и чужой наготе так же спокойно и свободно, как лесной народ. Поэтому застать самого Иссада в таком щепетильном виде — кто-то явно себя переоценивал. Однако Маахес в своей извечной невозмутимой манере и не думал прикрывать широкими ладонями срамное место, он гордо курил, явив себя миру во всем своем великолепии. Эромаг решил поднасолить Иссаду за все хорошее и усугубить весьма шаткое положение.       Терновник выплыл на балкон и уверенно пристроился под боком демонолога, обвив руками его талию. Маахес в его нежных объятиях напрягся, однако расцепить захват не попытался. Секс-маг с любопытством посмотрел вниз, на окликнувшего ректора. Это оказался зрелый мужчина со светлыми волосами и почти прозрачными голубыми глазами, смотревшими на мир через призму неиссякаемого, почти детского оптимизма. Терну хватило одного взгляда, чтобы составить примерный психологический портрет. Это мягкий, добродушный и неконфликтный человек.       — Мэтр*1 Ризар, — сдержанно поприветствовал в ответ Иссад, затягиваясь. Нечитаемый взгляд темных глаз прожег макушку эльфа. — Позвольте познакомить вас с Мастером сексуальной магии — Терновником.       — Безмерно рад знакомству, — жизнерадостно прочирикал эльф, однако с трудом сохраняя лицо. Новый дружелюбный знакомец оказался некромантом. Как все-таки обманчива внешность. Интересно, а трупы этот Ризар поднимал с такой же мягкой улыбкой и теплотой в глазах?       — Какая честь, наконец-то узнать лично таинственного эромага, — просиял некромант, без всякого смущения во весь голос перекрикиваясь с собеседниками на весь двор, тем самым привлекая к себе еще больше внимания посторонних, — уже пошли слухи, что вы, Мастер Иссад, прячете Мастера Терновника от всего Института.       — Ну что вы, Ризар, — медленно выдохнув струйку дыма, ответил ректор, — так уж сложились обстоятельства. Никто никуда Мастера эромагии не прятал.       — Слухам никогда нельзя верить, — согласно покивал Ризар, взволнованно переминаясь с ноги на ногу. Он обернулся к Терну. — Мы с вами на одной кафедре, коллега. С нетерпением жду начала занятий. Этот год обещает стать крайне интересным.       — На одной кафедре? — недоверчиво протянул Терн, наморщив лоб, — А вы затейник, господин ректор. Надо же такое придумать!       — Если вы, Терновник, или Ризар, — начал гладко стелить ректор, — будете чувствовать себя неловко, потому что ваши дисциплины оказались в вынужденном соседстве друг с другом, я приму меры, чтобы это исправить. Пока непонятно, какой популярностью будет пользоваться такой предмет как сексуальная магия, именно из-за этого я и не выделял для нее отдельную кафедру. А еще, по моему мнению, эта дисциплина весьма специфична, и предо мной стоял сложный выбор, куда именно её отнести.       — Ах, вы правы, — подозрительно быстро согласился с Маахесом эромаг и тут же добавил: — есть даже в этом что-то символичное. Смерть и любовь под одной табличкой, тесно связанные в порочном круге страстей…       — И демонологии, — невпопад брякнул некромант, перебивая Терна.       Эльф поднял голову, выразительно смотря на Иссада. Тот бесстрашно посмотрел на забавно прикусившего губу Терновника, никак не комментируя то, в чем его только что уличили. Действительно, какой сложный выбор сделал Маахес.       — А господин ректор, наверное, еще и завкафедрой? — проницательно уточнил секс-маг и получил согласный кивок в подтверждение, — А мы с вами, Мастер Иссад, теперь не разлей вода.       — Вы рассуждаете слишком по-эльфийски, Терновник, — недовольно буркнул Маахес, осознав предначертанную ему участь.       — Вы тесно сдружились, — «заметил» Ризар, с интересом рассматривая парочку наверху. Непримиримый Иссад и хитро вьющийся вокруг него Терновник, словно лиса, увидевшая у вороны сыр и сладкими речами пытавшаяся отжать его.       — Ну что вы такое говорите, Мэтр Ризар, — тут же укоризненно замахал на него эромаг и потёрся щекой о грудь демонолога, — у нас обычные властно-подчиненные отношения. Все в рамках приличий! Правда, господин ректор?       — Я рад, что вы всегда об этом помните, — иронично усмехнулся Иссад, старясь даже не смотреть в сторону некроманта. Пускай Ризар наивен и простодушен во всем, что не касалось его специализации, но в данной ситуации и кикимора с болота смекнула бы что к чему.       — А вы вместе секс-магию практиковали недавно? — все так же непринуждённо продолжал эту светскую беседу (скорее, балаган) мэтр. Терновник только сильнее восхитился собеседником, уже не сомневаясь, что тот безнаказанно издевался над ним и ректором.       — Да, обменивались профессиональным опытом, — охотно подтвердил Терн, заглядывая в лицо Маахеса, — правда?       — Прошу нас извинить, Мэтр Ризар. Увидимся на планерке, — извиняющим тоном попрощался демонолог и резким движением закинул себе на плечо несносного эльфа. Тот даже сделать ничего не успел, не ожидая, что Иссад все-таки не сдержится и поспешит в глубь комнаты.       — Тащите добычу в пещеру? — игриво поинтересовался эромаг, извиваясь на плече Маахеса, однако крепкая хватка не давала и шанса на то, чтобы вырваться.       — Прекращайте все эти поползновения, Терновник! — потребовал ректор, грубо кидая свою ношу на кровать.       — Прекратить поползновения на вашу честь и достоинство, господин ректор? — на всякий случай уточнил эромаг, ловко перекатившись по матрасу и раскинувшись перед человеком в беззащитной позе, — Ну, что вы меня так обижаете, Маахес. Это никакое не поползновение, — два тонких пальчика прошлись от груди Иссада до паха, — это прямое намерение. Вызов!       От такого наглого и самоуверенного заявления господин ректор даже опешил. А еще Терновник впервые назвал его по имени, как бы подтверждая всю серьезность своих слов. Однако при всей своей развязности и нахальности секс-маг не переступал черту личных границ Маахеса, да, он устраивал совершенно похабные провокации, но не вешался на своего начальника. Для Терна очень важным было согласие объекта своей симпатии. Секс-маг тонко чувствовал, где проходила грань дозволенного. Он не бросался на демонолога со слюнявыми поцелуями и не лез к тому в штаны. Именно это раздражало Иссада в его партнёрах и партнершах, однажды получивших его благосклонность. Ректор относился к тем, кто терпеть не мог, когда за него что-то решали. Пусть по Маахесу этого сразу и не скажешь, но в чем-чем, а в любовных играх он был опытным игроком.       Что, впрочем, можно было сказать и про эльфа. Он выбрал верную стратегию непрерывного следования за жертвой, однако без близкого приближения к ней. Пусть эромаг и не засасывал ректора в порыве страстей, но его голые телеса постоянно маячили перед ясным взором Иссада, напоминая, что он мог бы владеть всем этим. К хорошему быстро привыкаешь, и ректор исключением не был. Пристрастившись любоваться на гибкое нагое тело, он стал ловить себя на желании сорвать с Терна лишние тряпки, выделив четкую закономерность. Чем больше на секс-маге одежды, тем он сдержаннее и холоднее. Словно туника и штаны — непробиваемый доспех, не пропускающий эмоций. Именно это и отталкивало людей от эльфов. Их безразличие ко всему, что не касалось Леса, нескрываемое превосходство над всеми остальными расами, населяющими мир, и неумное высокомерие — вот, что видели все те, кому доводилось общаться с лесным народом. Терн же показал Маахесу себя с совершенно другой стороны, открытой и насмешливой. И ректор не хотел расставаться именно с таким Терновником.       — Хватит паясничать! — вопреки своим мыслям строго одернул эльфа Иссад, чтобы уж точно показать невыносимой ехидне, какой он важный и неприступный начальник, — Я забираю ваши наработки, верну их через несколько дней. Пока ознакомитесь с новой литературой. И не забудьте: сегодня у нас планерка, чтобы без опозданий.       Ректор собрал внушительную стопку листов, лежащую на столе, и вышел из апартаментов Терна, громко хлопнув дверью. Эромаг тихо хихикнул и начать считать.       Один... Два... Три.       Дверь снова открылась, и на пороге возник мрачный Маахес. Не успел он и рта раскрыть, как понимающе улыбнувшийся Терновник кинул ему свое покрывало, чтобы прикрыть весь стыд. Тогда ущемивший свою гордость демонолог удалился не прощаясь. Однако секс-мага это совершенно не задело, он привык к тому, что господин ректор испытывал некоторые проблемы с социальной коммуникацией. Предоставленный сам себе, Терн наконец-то мог заняться исследованием фаллического артефакта. Теперь эромаг действовал очень осторожно.       Он работал в тех же перчатках, что использовал вчера вечером. Они были сплетены из материала, называемого паучьим шелком. Магия сквозь них слабо просачивалась, и возможность воздействия на вещь, принцип действия которой оставался для эромага загадкой, сводилась к нулю. Терновник вертел каменный пенис достаточно долго, выискивая руны. Однако ничего не нашлось. Синестет начал подозревать, что создатель артефакта нанес символы магически, а не механически, поэтому он их и не мог заметить. Но тогда должны были остаться следы магии и уж их бы Терн точно ощутил.       Эта тайна не давала секс-магу покоя. Маахес унес его работу, пасекой Мастер-пчеловод уже занимался и с Беркутом летал. Собрание преподавателей планировалось вечером. Скука одолела Терна, и тот потратил прорву времени на изучение фаллической статуэтки. И его упорство дало свои плоды, когда эромага посетила навязчивая идея иголочкой ткнуть в небольшую дырочку уретры, все-таки фаллос неизвестный скульптор вырезал крайне правдоподобным физиологически. Сделал это Терновник по наитию и сильно удивился, когда раздался тихий щелчок. Артефакт разошелся напополам.       Несколько мгновений эльф тупо смотрел на зрелище, открывшееся его глазам. Россыпь рунных комбинаций, выгравированных на черном камне золотом. Терновник разбирался в магических символах на «отлично», но именно эти оказались ему незнакомыми, что являлось нонсенсом, учитывая, что рунный алфавит был разработан очень давно и эромагу знакомы не только универсальные знаки, но и достаточно устаревшие и весьма специфические. А уж связанные с сексуальной магией Терну известны все до последней черточки, но только не эти. Впав в крайнюю степень недоумения, эльф пытался понять в чем дело. То, что это не чья-то шутка — очевидно, магические связки уже показали себя в действии. Сочинить свой собственный работающий алфавит невозможно, рунная магия не та отрасль, что подвержена бесконтрольным изменениям. Знаки и их взаимодействие между собой нудно и муторно разрабатывали тысячелетиями, они такие же старые, как мир, и невероятно надежные. Магические символы — невероятная квинтэссенция языков и опыта самых старых рас.       После продолжительного рассматривания артефакта секс-маг все же узнал некие знакомые черты у этих рун. Правда, в настоящем эти знаки почти полностью видоизменились. Терновник узнал символ «пламя» и «корни», а еще что-то среднее между «истоком» и «ключом», но саму формулу истолковать, конечно же, не смог. Руны — вещь сложная, в разной связке и при разных комбинациях знаки читались с разным значением. Но был лишь один язык, из которого могли прийти знаки Терну не известные. По его спине пробежали неприятные мурашки.       Демонический.       Терн аккуратно защелкнул артефакт обратно и спрятал его поглубже в шкаф, предварительно положив в ларчик с хитрым замком. Как такая опасная вещь прошла мимо Ордена? На висках эромага выступили крупные капельки пота. Самое страшное, что он столько лет держал статуэтку у себя и даже не помнил, откуда она вообще взялась. Эльф понятия не имел, что теперь делать. Орден Врат хоть и выполнял добросовестно свою работу уже много сотен лет, уничтожая любые следы демонов в этом мире, но они сумасшедшие фанатики. С каждым годом все громче и громче становился ропот недовольства, возникали смелые заявления о том, что пора распустить Орден. Их методы по борьбе с инакомыслящими были весьма варварскими и жестокими. Пытки, шантаж и разжигание международных конфликтов. Но древний страх, передающийся младенцу с молоком матери перед не менее жуткими и беспощадными демонами, оказался еще сильнее. Поэтому тайное сообщество магов-инквизиторов (лучшего сравнения не придумаешь) все еще оставалось влиятельной закулисной фигурой на мировой политической арене. Даже думать о том, чтобы рассказать здесь кому-то о своем страшном открытии — глупо. Реакция была бы одна: Терновника просто сдали бы с потрохами, и его ожидали бы мучительные часы пыток в темных застенках. Эромаг оперся о стену, ощущая жуткое головокружение и подступившую к горлу тошноту. Его начал бить озноб. Терн быстро и жестко начал растирать свои предплечья.       Это не могло происходить с ним прямо сейчас. Это лишь жуткий кошмар. Только надо проснуться.       Общество такое противоречивое. С одной стороны, только дети и дрожали от страшилок с участием рогатых человекоподобных чудовищ, в реальном мире были существа и похуже. Их изгнали еще в стародавние времена, и до настоящего времени никто о них не слышал. Совершенно спокойно существовала и практиковалась демонология. Более того, Орден не спешил гоняться и истреблять поголовно всех, кто интересовался этой темой. Орденцы сами рассказывали магам во всех подробностях тонкости демонической магии. Однако мало кому это действительно казалось интересным. Сам Терновник не видел в демонологии, как в науке, большого потенциала.       Но в то же время всем прекрасно известен запрет на всякое проявление проклятой магии и уж тем более использование запретных артефактов. Все, что связано с Изгнанными, бескомпромиссно уничтожалось, а все причастные к каким-либо неоднозначным событиям в лучшем случае наказывались запечатыванием магического ядра, а в худшем — про них никто и не слышал после. Ни то, ни другое эромагу не нравилось. Конечно, в Лесу он будет под полной защитой. Сородичи спокойно начали бы проверку и выслушали бы из уст самого Терна, что произошло. Но сейчас он в этом демоновом Вольном Институте! И Терн уже успел использовать артефакт по назначению!       Хотелось прихватить самое необходимое, применить дорогущий амулет с пространственным карманом, чтобы поместить туда все ульи, и уйти телепортом домой. Под крылышко Владыки. Никогда еще секс-маг не испытывал такого панического ужаса за свою жизнь. Даже самое страшное наказание, назначенное Амариллисом, не сравнится с фантазией фанатиков. Но Терна грызла совесть и беспокойство. Он не мог просто сбежать, зная, что Маахес все еще мог находиться под воздействием демонической порчи. Эльф не отличался особой эмпатией к кому-то, тем более к людям. Его вполне справедливо считали эгоцентричным. И, если бы кто-то назвал Терновника бесчувственным ублюдком, он бы согласился. В первую очередь секс-мага волновала собственная шкура и её относительная целостность.       Но ректор не просто какой-то там человек. Он был объектом большой симпатии Терна, что обычно не свойственно эльфу. Эромаг уже метался по спальне, бестолково запихивая в седельную сумку Беркута первые попавшиеся вещи. В сознании перепуганного Терновника царил полнейший хаос. Он утратил способность здраво мыслить и поддался на уговоры чувства самосохранения. Однако голосок совести и не думал умолкать.       Он становился громче и увереннее.       Громче и увереннее.       Тогда Терновник медленно остановился в своих сборах и перебрался на кровать. Просидел неподвижно, сгорбившись, достаточно долго. Пока не вспомнил о том, что он опаздывал на планерку. Его мысли переключились. Словно деревянная марионетка, ведомая кукловодом, Терн надел первую попавшуюся одежду и выпил целый пузырек успокаивающего зелья. Дозу эльф не соблюдал, и это могло бы привести к негативным побочным эффектам, но ему было все равно. Все, что хотел Терн — прийти в себя.

***

      Собрание давно началось, и ректор уже успел огласить информационную повестку дня. Преподаватели живо обсуждали спорные вопросы в организации учебного процесса и с большим интересом знакомились с магами, недавно вошедшими в их коллектив. Большинство Мастеров оказалось людьми, и только трое из них были эльфами. Они сидели обособленной группкой и в основном молчали, вежливо отвечая только тогда, когда их спрашивали. От подобного общения веяло неприятным холодком.       Едва слышный скрип двери прервал светскую беседу. В аудиторию проскользнул еще один эльф, невнятно пробормотав что-то извиняющееся. Он тихо занял место рядом с сородичами. Повисла напряжённая тишина. Преподаватели весьма удивились. Перворожденные не позволяли себе таких вольностей, как опоздание. Это нарушение этикета. Что за невежа?       Мастер Иссад прожигал Терновника тяжелым взглядом. Вид у секс-мага был весьма помятый и потерянный. Он явно не очень-то и следил за тем, что происходило вокруг него, погруженный глубоко в себя. И куда только делись утренний задор и дерзость? Маахес терпеть не мог, когда кто-то нарушал устав, и никаких исключений не делал. Но выглядел Терн так, словно к нему лично пришла смерть с косой. Бледный растрепанный с мрачной тенью в глазах. Ректор повнимательнее рассмотрел ауру эльфа, который никогда её не экранизировал, и Иссад знал, как выглядел магический фон эромага в нормальном состоянии. Маахес быстро определил, что на Терновника действовали подавляющие зелья. В большом количестве. Демонолог недовольно нахмурился, не понимая причину. Он оставил прилипчивого эльфа всего на несколько часов, а тот уже успел во что-то влипнуть. Лесные братья тревожно шушукалась между собой, собратья Терна заметили его состояние и пытались узнать в чем дело. Но тот лишь отмахивался, намекая, что сейчас не место для этого.       Взгляды Иссада и Терновника пересеклись. Секс-маг отвел глаза первым, и весь его облик кричал о робости. Перед самим ректором? Смущенный Терн — это оксюморон. Все оставшееся время эльф не обращал внимания на заинтересованность коллег, когда кто-то тихо шепнул, что он и есть тот загадочный секс-маг, которого все обсуждали. Мастер Плам даже попыталась возмутиться против учреждения такой провокационной дисциплины как эромагия в их престижном и приличном университете. Но Терновник не отреагировал даже на это. Мастера алхимии жестко осадил сам Иссад. Решения ректора не оспаривались. Все давно это усекли и приняли, как и тиранические замашки начальника.       Сам же Терн под воздействием зелья достиг шаткого равновесия. Он принял окончательное решение остаться в Университете и рассказать все Маахесу. Поддавшись естественной в такой ситуации волне паники и страха, эромаг совсем забыл о специализации ректора. Он демонолог! И должен во всем разобраться без проблем. Внезапно столкнувшись с настоящим проявлением проклятого колдовства, Терновник все-таки пересмотрел свое отношение к демонологии в целом. Не такая это и бесполезная наука…       Надеясь, что с Иссадом все в полном порядке после снятия порчи, эльф с нетерпением ждал конца собрания, чтобы поговорить с Маахесом. Но, как назло, многие преподаватели хотели обсудить какие-то личные вопросы по своему предмету с ректором. Терновнику пришлось набраться терпения. Он остался сидеть на своем месте, зная, что не должен влезать в отношения между коллегами. Через минут тридцать толпа наконец-то рассосалась.       Тогда Терн подошел к Маахесу и молча ухватился за рукав его рубашки, напомнив демонологу испуганного мальчика, ищущего защиты у большого и сильного взрослого. В лицо Иссада эльф все еще не смотрел, но настойчиво потянул куда-то за собой. Стыдно признаться, но ректор ощутил себя таким взрослым для эромага, хотя тот никогда не выглядел хрупким или слабым.       — Мастер Терновник, что у вас случилось? — выдал Иссад, что примерно можно было перевести как «кто тебя обидел?». Тогда Терн все-таки поднял на ректора свои невозможные лазурные глаза, и промелькнуло в них что-то такое, что Маахес почувствовал неловкость. Однако лицо эльфа смягчилось, и он слабо улыбнулся, все еще ничего не говоря и упорно ведя Иссада за собой.       Парочку провожали возмущенные взгляды трех эльфов, не перестававших мысленно удивляться прыти и бесстыдству прославленного секс-мага. Переглядывания Терновника и Маахеса не остались незамеченными, но только хорошо знающие о нраве первого собратья поняли что к чему. Вкус у Терна, конечно, специфический. Несмотря на то, что в Академию из Леса приехали далеко не слабые маги, превосходящие в силе остальной преподавательский состав, даже им крайне сложно было находиться долго рядом с ректором. Даже с закрытой аурой Мастер Иссад превосходил самого Владыку Амариллиса, настолько сильно давил человек аурой на своих коллег. А вот на Терновника словно и не действовало ничего, хотя троица собратьев считала его середнячком. Правда, ходили некоторые слухи, якобы и самого Венценосного секс-маг захомутал…       — Когда только зашла речь о наведенной на вас порче, я заподозрил, что все может оказаться куда сложнее, чем казалось сначала, — наконец-то пояснил Терн, стоило только двери за ними захлопнуться, — это все артефакт.       — Артефакт? — двинул бровью ректор, ожидая дальнейшего объяснения, — И это он вас так напугал?       — Меня напугал не артефакт, а его свойства! — пропыхтел эльф, вытаскивая таинственную вещь из своих закромов, — Он очень опасен.       С серьезным, даже суровым выражением лица Терновник протянул Маахесу ларчик с каменным фаллосом внутри. У ректора нервно дернулась щека. Он прекрасно помнил, как эромаг-нудист дразнился им. Эти яркие воспоминания не вовремя всплыли у Иссада в мыслях и улетучиваться не хотели. Тем временем Терн совершил какую-то хитрую манипуляцию с участием иголки и статуэтка распалась надвое. Тогда-то демонолог проникся всем беспокойством секс-мага. Он сразу понял страх и опасения, что наверняка объяли эльфа поначалу. В отличие от ректора, Терновник сталкивался с таким впервые. И Маахес ценил то, что эльф поделился с ним этой тайной.       — Ничего слишком страшного в этом нет, — после нескольких минут изучения каменного члена вынес свой вердикт демонолог под пристальным взглядом секс-мага, — никаких подчиняющих связок или рун с боевым назначением, простая по демоническим меркам любовная магия. Такие вещицы обычно использовались демоницами в гаремах, чтобы их господин чаще к ним приходил.       — Рунный алфавит демонов до сих пор сохранился, и его можно выучить? — осторожно прощупал почву Терн, поняв, что ректор действительно читал незнакомые ему символы.       — Конечно можно, — тонко улыбнулся Маахес и мягко добавил: — правда, чтобы получить доступ к нужной библиотеке, нужно неплохо потрудиться. В отличие от многих специальностей, демонологии обучаются скрытно и дают клятву о неразглашении многих своих знаний. Чтобы получить лицензию, нужно много лет учиться в подмастерьях у своего Учителя. И на выпускном экзамене всегда присутствует кто-то из Ордена.       — И что вы теперь собираетесь со всем этим делать? — спокойно спросил Терновник, но Иссад знал, что внутренне тот напрягся, стоило услышать про Орден Врат.       — Не бойтесь, ничего страшного не будет, — сдержанно пообещал ректор, — я ценю то, что вы проявили такое доверие по отношению ко мне. Демонологи считают себя независимым магическим цехом, не стелющимся под Орден Врат, хоть в получении разрешения на осуществление профессиональной деятельности мы и зависим от них, — на последней фразе Маахес неприязненно поморщился, — я просто заберу у вас артефакт, если не хотите держать его у себя. Будет отличным пополнением моей коллекции.       — Да, будьте так добры забрать его, — тут же протараторил Терн, сделав себе в памяти зарубку о неосознанной или же намеренной оговорке Иссада про коллекцию демонических артефактов. Зная ректора, больше верилось в последнее.       — Только одно уточнение, Терновник, чтобы избежать проблем с последствиями порчи окончательно, — Маахес прочистил горло и уточнил: — Вы использовали артефакт по назначению на ком-то или…       — Тут будут уместнее предлог «в» и местоимение «себя», господин ректор, — бесстыдно и бесхитростно ответил Терн и тут же поймал на себе потемневший взгляд демонолога. Нет, ну он же сам спросил! А вообще, стоило только затронуть знакомую и любимую тему эромага, тот сразу же приободрился и заметно повеселел. В его лазурных глазах зажегся прежний игривый огонек. Маахес посмотрел на внушительный каменный пенис (почти не уступающий его собственному достоинству) в своей ладони, а затем снова на радостно скалящегося Терновника. Удивительная… приспосабливаемость организма.       «Значит, проблем с вместимостью не будет», — почему-то подумалось Иссаду, правда, не про артефакт, а про себя и свои выдающиеся размеры.       — Раз уж так совпало и вы здесь, — завел Терн знакомую Иссаду песню, хитро поглядывая на ректора из-под веера возмутительно длинных и выразительных ресниц, — может, останетесь у меня на ужин? Время-то уже позднее.       Каков нахал! Только недавно испугался по самое не могу, а теперь принялся за старое с удвоенной силой. Эромаг подбивал клинья к Иссаду, словно тот был незамужней барышней. Однако в этот раз чувство невыполненного долга по защите эльфа велело Маахесу остаться и проверить, все ли хорошо будет с Терном.       — Только при условии, что ваши штаны будут на положенном им месте, — строго проворчал демонолог.       — Как скажете, господин ректор, — покладисто закивал секс-маг и быстрее, чем Иссад успел отреагировать, по-змеиному стремительным движением, в котором чувствовалась многолетняя сноровка, эффектно избавил себя от названой детали одежды и так же молниеносно запустил ее в шкаф. Пас рукой, и створки наглухо закрылись. Терновник посчитал нужным пояснить: — У меня положенное место штанам только в шкафу.       Маахес страдальчески возвел глаза к потолку, но убегать от голозадого эромага не стал и сговорчиво остался на ужин. _____________________________________________________________       *1 — Мэтр — обращение к признанным магам-некромантам.