Вопреки

— Нет, ну это исключено! — сердито заявила Лаэзель, втыкая меч в землю и облакачиваясь на рукоять руками. — У нас нет на это времени. Это займёт ещё несколько дней. Я не собираюсь рисковать превращением в гхайка ради призрачной надежды спасти какого-то духа! — Но ведь это же поможет снять проклятие! — воскликнул Уилл. — И что это изменит? — возразила Шэдоу. — Все эти люди уже умерли. Снятие проклятия их не воскресит. — Просто скажи, что тебе страшно идти наперекор твоей богине, — уколол Гейл. — Что?! Да уж ты-то молчал бы лучше! — оскорбилась жрица. — Девчонки, но мы же не можем бросить Хальсина одного! — жалобно сказала Карлах. — Вы как хотите, а я останусь. Помогу ему и вас нагоню. — Я тоже остаюсь, — решительно кивнул подруге Уилл. Они стояли под крышей одной из пристроек к зданию таверны. В конце праздника, почти сразу после внезапного появления Хальсина и его рассказа о причинах проклятия, пошёл неприятный колючий дождь. Друид отправился в таверну чтобы поговорить с Джахейрой, а остальные собрались обсудить, что делать дальше. — Если вы хотите поиграть в героев, никто вам запрещать не будет, — пожал плечами Астарион, элегантно прислонившийся к стене гостиницы. — Главное, меня не просите лишний раз рыскать по этой мерзостной темноте. — Шэд, ну неужели ты не поможешь?! — расстроенно спросила тифлингша. — Хальсину это бы понравилось, он был бы тебе очень признателен… — Я уже говорила, Карлах, я не могу вот так идти против воли Леди Шар! — резко ответила брюнетка. — Служение - это моя жизнь, и я не могу ставить её на кон ради помощи кому бы то ни было. — Или ты просто злишься на нашего друида за то, что он тебе отказал, причём два раза? — шёлковым голосом предположил Астарион. — Что… откуда ты… Пошёл прочь, пиявка в жабо, это не твоё дело! — бледные щёки девушки запылали. — Так, а ну хорош ругаться! — Тав не выдержала и вышла в центр, уперев руки в бока и сурово оглядев свою команду. — Всё очень легко решаемо. — Правда? — удивился Гейл. — Конечно. Нам просто нужно временно - подчёркиваю, временно! - разделиться. Нам всё равно пока неизвестно куда идти, мы знаем только примерное направление движения культистов. Я могу взять Лаэзель, Астариона и Шэдоухарт, и мы пройдём вдоль реки. Судя по всему, абсолютисты шли к ней, значит, где-то должна быть переправа или мост. Мы узнаем где она и куда идти дальше, попробуем незаметно разведать что нас ждёт. Мы пойдём в самую гущу теней, так что возьмём фонарь - а вам придётся справляться своими силами. Но Хальсин хорошо знает эти места и здесь всё же менее опасно. А Гейл, Уилл и Карлах смогут отправиться с Хальсином. Вы поможете ему найти ребенка-духа. Деление на две команды очень удобное: у нас за лечение будет отвечать Шэдоухарт, у вас Хальсин. Магическую поддержку окажем мы с Гейлом, каждый в своей группе. Астарион и Уилл - хорошие разведчики. Проблем быть не должно. Через три дня встретимся в условленной точке и обменяемся сведениями. Всё равно лезть к Башням нахрапом большой толпой мне кажется не очень разумным. Речь подействовала - страсти начали улегаться, каждый сосредоточенно размышлял, пытаясь найти минусы в этом плане. — Ах, моя ты умница, как всегда! — Астарион довольно хлопнул в ладоши. — Так легко всех помирила… Моё присутствие, похоже, очень хорошо на тебя влияет. Тав пихнула вампира локтем в бок. — Ну что, все согласны? Отлично. Тогда пойду найду Хальсина и передам ему план. А вы идите, готовьтесь ко сну. Надо хорошенько отдохнуть перед новыми испытаниями…

***

На следующее утро, попрощавшись со всеми, группа выступила в неприветливую тьму проклятых земель. Было решено вместе дойти до реки на юге, разделяющей земли на две части. Оттуда пути компании разойдутся: Хальсин со своей командой свернёт на восток, в леса, а Тав, Лаэзель, Астарион и Шэдоухарт двинутся дальше по течению, пока не найдут мост или брод через воду на запад. Шкряба и медвесыча оставили в Последней надежде: Джахейра обещала о них позаботиться. Напряжение витало в воздухе. Шэдоухарт шла чуть в стороне, шепча молитву. Последнее время она начала делать это всё чаще. Карлах шла с Уиллом, но поглядывала на жрицу с обидой и явным непониманием. Лаэзель тоже шла одна. Она никакого напряжения не замечала и просто настороженно вглядывалась в темноту. Гейл тихо говорил о чём-то с Хальсином, которому Тав временно отдала фонарь - он оказался достаточно тяжёлым, и чародейка быстро устала. Тав шла позади вместе с Астарионом, который привычно подстроился под её шаг, чтобы они могли идти рядом. Девушка замыкала их колонну несколькими яркими сгустками света, чтобы тени не подобрались сзади. — Ты ведь тоже замечаешь это, правда? — негромко произнёс Астарион, чтобы его слышала только чародейка. Это было несложно: тьма хорошо глушила звуки. Тав озадаченно нахмурилась, бросив на него короткий взгляд. — Что именно? — Нас. — Он чуть ухмыльнулся, в голосе прорезались вкрадчивые нотки, от которых у Тав по телу побежали приятные мурашки. — Ты знаешь, я чувствую связь между нами. Словно мы две души, идущие одним путём. Для нашего жестокого мира в тебе, правда, многовато наивности, но у тебя имеется потенциал. Амбиции. — Чего-о-о? Какой ещё наивности? О чём ты? — возмутилась Тав, обиженно насупившись. — О том, что ты… слишком добра. Увлекаешься добротелелью, всем помогаешь, — вампир сделал неопределенный снисходительный жест рукой. — Я?! Вот и нет. Я помогаю за золото! Потому что, если ты не заметил, мне надо как-то одеть и прокормить семь человек, которые много сражаются, постоянно делают дырки в одежде и жрут как не в себя, — чародейка оскорбленно вздёрнула подбородок. — Да-да, конечно, — отмахнулся мужчина. — Но всё же ты любишь… поступать правильно. — Ты вообще это к чему? — недовольно спросила Тав. — Да я вот тут размышлял, как нам поступить правильно, когда мы окажемся в Лунных башнях? Когда мы наконец встретимся с тем, кто управляет нашими паразитами. — Я собираюсь избавиться от червяка и жить дальше, — пожала плечами красавица. — Это хороший вариант, — преувеличенно охотно согласился Астарион, искоса поглядывая на девушку. — Но я беспокоюсь, что мы не рассмотрели все варианты, касающиеся наших незваных склизких гостей. Посмотри на нас, вспомни все те истории, которые рассказывали арфисты и представь, сколько ещё в мире таких же, заражённых иллитидами? Сотни? Тысячи?.. Тав тоже покосилась на вампира. В его красных глазах зажёгся опасный огонек, в голосе появились гортанные нотки предвкушения. — И ведь среди них не только гоблинское отребье, но и лица вполне влиятельные, — мужчина облизнул пересохшие губы и перевёл на девушку горящий взгляд. — Тот, кто ждёт нас в Лунных Башнях, управляет всеми. Но если мы сумеем перехватить контроль — представь, какую власть мы получим! Только подумай - целый готовый культ у нас под каблуком! — жарко шептал вампир, придвинувшись очень близко. Он говорил азартно, уверенно, как будто каждое слово уже много раз звучало в его голове, прежде чем слететь с губ. Тав с сомнением покачала головой. — Одно дело — склонить кого-то на свою сторону, подтолкнуть к нужному решению… Я всегда первая буду “за”, если можно договориться. Но подчинять людей через паразита? Лишать собственной воли? Это власть зла. Рабство. — Власть - это просто инструмент! — горячо возразил мужчина, намеренно игнорируя слово “рабство”. — Злыми или добрыми бывают живые существа, а не власть! И даже с ними всё не так однозначно… — Астарион чуть сбавил напор: видимо, сообразил, что его самого вряд ли можно отнести как к "добрым", так и к "живым" существам. — Я только говорю, что нам выдался шанс. Если мы сами будем управлять личинками, то обеспечим себе безопасность, а попутно сможем… освободить мир от зла. И, возможно, слегка… так, самую малость, насладиться мировым господством! И не говори мне, что это не звучит очень весело. Вампир издал высокий смешок, мечтательно улыбаясь. — Это звучит весело, пока мы не превратимся в один прекрасный момент в синих кальмаров, — Тав попыталась спустить своего любовника с небес на землю. Астарион ухмыльнулся, чуть прищурив глаза, будто уже предвкушая их возможное триумфальное господство. В голосе заскользили игривые нотки — он явно наслаждался собственной находчивостью. — В этом-то всё и дело! Если мы сможем их контролировать, то просто прикажем им не менять нас! Вся полнота власти — и никаких щупалец! — с этими словами он слегка наклонил голову, заглядывая Тав в глаза, словно ожидая её реакции на столь блестящее решение. — Предположим, — полуэльфийка тоже коварно ухмыльнулась и невзначай спросила: — И как же мы это сделаем? Астарион заморгал, как будто не ожидал, что от него потребуют подробный план. Он повёл рукой в воздухе, словно пытаясь поймать ускользающую мысль, и быстро заговорил: — Я так полагаю, что есть нечто, э-э-э… управляющее всеми этими штуками… Мы находим это нечто, попутно кого-то убиваем… а потом… — он вдруг вздохнул и нетерпеливо щёлкнул пальцами. — Слушай, я не человек деталей, ясно? — в голосе прозвучала лёгкая досада, и он выразительно взмахнул рукой, словно отметая несущественные вопросы. — До сих пор наш метод “ворваться и устроить хаос” отлично действовал. Так что, по крайней мере, обдумай моё предложение. В любом случае, сначала нам, конечно, надо добраться живыми до этих Лунных Башен. Но у меня хорошее предчувствие! Тав только похихикала, покачивая головой в ответ на его искренний энтузиазм. Огорчать Астариона отказом не хотелось, поэтому она пообещала подумать, после чего вампир удовлетворённо затих. Они продолжали свой путь ещё несколько часов. Откуда-то появился туман, он ложился на землю плотным покрывалом, искажая очертания деревьев, превращая их в искривлённые силуэты чудовищ. Воздух был густым, спертым, словно пропитанным чем-то чужеродным, а гнилостный запах сырой земли пробирался до самых лёгких. Шаги отряда глушились влажным чёрным мхом, но даже в этой тишине казалось, что за ними кто-то следит — невидимый, но близкий. Наконец, достигнув реки, они нашли относительно безопасное место, где можно было разбить лагерь. Карлах принесла охапку сухих веток, а Уилл установил фонарь посередине лагеря, чтобы защитить светом как можно большую территорию. Гейл поставил магический барьер, отгоняя незримых наблюдателей. Остальные принялись раскладывать палатки. Лагерь был разбит, костёр разгорелся, а воздух наполнился привычным потрескиванием поленьев и ароматом сушёного мяса. Но даже тепло огня не могло избавить от гнетущей сырости, въевшейся в кожу после долгого перехода по Теневым землям. Запах гнили, влажной земли и застоявшегося пота липнул к одежде, словно тьма этих мест не хотела отпускать путников. Решив, что немного чистой воды — это единственная роскошь, которую они сейчас могут себе позволить, путники по одному, по двое начали выбираться к реке, туда, где уцелевшие части разрушенного моста образовывали что-то вроде естественного укрытия. Каменные плиты, поросшие чёрным мхом, и покосившиеся остатки арок создавали укрытие от посторонних глаз - точнее, создавали бы, если бы можно было что-то разглядеть дальше нескольких шагов. Вода здесь была чёрной, чуть блестящей и почти неподвижной, как ртуть, но, по крайней мере, чистой. И безумно холодной. Астарион сидел у костра и ждал, когда к реке отправится Тав, чтобы присоединиться к ней. Он был доволен, что наконец поговорил с ней о Лунных Башнях и своих планах на них. Возможно, всё прошло не идеально, но гораздо лучше, чем могло бы. Да, она не полностью приняла его идею, но всё же и не отвергла её. Значит, он не ошибся насчёт неё - амбиции у неё всё же были. Осталось только разжечь её интерес, увлечь перспективами… Надавить на то, что так она поможет ему сохранить свободу от Касадора, чтобы он смог остаться при ней. Возможно, нарисовать картину их совместного правления? Эльф представил себе на мгновение Тав, в роскошном парчовом одеянии, по правую руку от себя, когда они стоят на балконе перед легионами их армии… Её волосы ниспадают тёмными волнами, подчёркивая благородный изгиб шеи. В аметистовых глазах — привычный блеск, а ещё гордость и что-то новое, более опасное. Взгляд, от которого стынет кровь у тех, кто осмелится возразить ей. Взгляд настоящей королевы. Но когда она смотрит на него, её выражение лица меняется на томное, покорное обожание… Дьявол. Эта картина и для него самого оказалась ну очень привлекательной. — Уилл, ты куда мои трусы унёс?! — возмущённо прокричала реальная Тав, которая как раз собиралась к реке. Вместо парчи она была одета в плащ поверх линялой льняной рубашки и стоптанные сапоги на босые ноги. — Они были в моё полотенце завёрнуты, которое ты одолжил! Давай ищи теперь! Астарион вздохнул, слушая сбивчивые извинения Клинка. Кажется, пока о правлении миром ещё рано думать. Дождавшись, когда девушка скроется в темноте, эльф прошёл в свою палатку. Подхватив новую чистую рубашку, которой наконец смог разжиться, он неторопливо двинулся вслед за чародейкой. Рубашка была заглядение: из плотного чёрного хлопка, высокий ворот намекал на строгую элегантность и прикрывал следы укуса, но Астарион, разумеется, носил его расстёгнутым, позволяя ткани небрежно раскрываться у ключиц. Пуговицы – мелкие, костяные, почти незаметные. Вдоль манжет шли тонкие вышитые узоры – неяркие, но при определённом освещении отливающие серебром. Внутренние швы, скрытые от глаз, были обработаны шёлковой лентой – деталь, которая не бросалась в глаза, но дарила особое ощущение комфорта. Ах, как бы хотелось взглянуть на себя в ней!.. Наверняка он будет выглядеть роскошно. Строго, но элегантно и статусно. Вампир скользнул в тени и пробрался к месту помывки. Тав стояла у кромки воды в своей старой огромной рубашке почти до колена, спиной к вампиру. Она обтирала руки влажным полотенцем, согнувшись к воде и закатав длинные рукава. Небрежно заплетенная длинная коса кончиком макала воду. Астарион внезапно вздрогнул и остановился. Одна деталь привлекла его внимание… Вампир буквально впился взглядом в просвечивающие венки под тонкой кожей на сгибе колена. Они пульсировали в медленном, равномерном ритме. В этом месте кровь, тёплая, густая, струилась совсем близко к поверхности. Достаточно было бы лишь опуститься перед ней на колени, коснуться губами, сделать один лёгкий укус… кожа наверняка порвётся даже от лёгкого прикосновения острых клыков. Он видел её шею, запястья, ключицы — знал каждую каждую жилку, что звала его прильнуть, прокусить… Но это? Что-то новенькое. Астарион сжал пальцы, ощущая, как сладкая жажда прокатывается по нему волной, оседая в клыках тянущей ломотой. Но он сдержался. Пока что. — Привет, дорогая, — восстановив самоконтроль, вампир неслышно подошёл сзади, в очередной раз с удовольствием отметив, как Тав вздрогнула от неожиданности. Почему-то эта её реакция ему всё никак не надоедала. — Опять подкрадываешься, — с глубокой укоризной посмотрела на него девушка, распрямляясь и поворачиваясь лицом. Влажные тёмно-каштановые пряди выбились из ослабшей косы, тонкие завитки прилипли к щекам. В её фиолетовых глазах вспыхнули искорки. Астарион скользнул по ней взглядом. Коса, мокрая и тяжёлая, спускалась по её плечу почти до талии. От влаги она выглядела ещё темнее, почти чёрной. Значит, Тав мыла голову, а потом сразу собрала мокрые волосы в причёску. Почему-то Астариону пришло в голову, что они не высохнут нормально, если будут заплетены. — Почему не распустишь волосы? — поинтересовался он, стягивая с себя старую рубашку и тоже приступая к омовению. — Быстрее высохнут. — Я… — Тав внезапно почему-то замялась. — Просто очень не привыкла ходить с несобранными волосами перед кем-то. Она взяла сухое полотенце и принялась промокать свою косу. — Да, я заметил, ты всегда их заплетаешь… Даже на ночь, — Астарион, сидевший у воды на корточках, чуть склонил голову, разглядывая её. Странная привычка. Попробовать выяснить?.. Он поднялся и шагнул ближе к ней, позволяя каплям воды свободно скользить по своей белой коже. Вампир знал, что это выглядит очень красиво. В голове появилась одна навязчивая идея. Почему бы не попросить о такой мелочи? Он уже пару раз думал об этом… — Распустишь их сейчас для меня? Он говорил непринуждённо, но внимательно наблюдал за её лицом. К его удивлению, Тав заколебалась. С сомнением прикусила губу. Почему? Это же пустяковая просьба. — А если я попрошу?.. — Он подошёл вплотную, глядя на неё сверху вниз и заставляя невысокую чародейку запрокинуть голову, а её щёки покрыться румянцем. Девушка ответила не сразу, но в конце концов её губы тронула хитрая улыбка: — Только если скажешь “пожалуйста”. — Ах ты, проказница! — голос мужчины превратился в хрипловатый шёпот, скользящий по коже, словно бархатная лента. Он провёл костяшками пальцев по щеке чародейки, с удовольствием отмечая, как быстро забилось её маленькое сердечко. — Пожалуйста. — Ну ладно, — Тав бросила на вампира лукавый взгляд из-под ресниц, и сделала пару шагов назад. Тонкие пальцы запорхали по косе, расплетая ещё влажные пряди. Астарион следил за процессом с большим удовольствием. Почему-то ему казалось, что это что-то… особенное? — Мне кажется, или великая чародейка и бардесса вдруг засмущалась, — проказливо промурчал вампир, скрестив руки на груди. Тав скептически фыркнула, но отвела взгляд — признак куда более красноречивый. — Вот как? — Астарион усмехнулся и, снова медленно подавшись вперёд, скользнул кончиками пальцев по влажной пряди, словно невзначай изучая её текстуру. — А если я спрошу, почему? Девушка смущенно закатила глаза: — Да глупость это на самом деле. Ничего такого особенного. Просто у нас в Сильвермуне это было не принято. Особенно среди бардов, студентов. Много дел, много задач, всегда надо быть готовым и собранным. Секс - это либо работа, либо эксперимент, либо просто… способ расслабиться. Распущенные волосы, особенно длинные, только мешают, — она беспомощно развела руками. — Поэтому если ты расплетаешься перед кем-то… это как… признание в чём-то серьёзном. — Как интересно. То есть, выходит… — он едва заметно склонил голову, — …если ты распустишь волосы для меня, это будет значить что-то важное? Он говорил это с лукавой полуулыбкой, но внутри… что-то шевельнулось. Волнение? Странное, чужеродное чувство, приятное и пугающее одновременно. — Посмотрим, — фыркнула Тав, и наконец тряхнула головой, застявляя волосы рассыпаться по плечам. Астарион с удовольствием осмотрел открывшуюся картину. Так она выглядела… иначе. Мягче. Уязвимее. Такой он видел её лишь однажды - на горячих источниках в горах. Но тогда она расплелась не для него. Очень красиво. Мужчине ужасно захотелось сделать что-то… прижать её к себе. Впиться в губы. Не потому что так надо. А просто потому что хотелось. Это было странно, тревожно. И он ведь может это сделать? Они же пара. Они в отношениях. Она - его. По крайней мере пока. И это была очень приятная мысль… — Дорогая, ты восхитительна, — промурлыкал вампир, одной рукой приподнимая лицо Тав за подбородок, второй притягивая ближе за талию и вовлекая в поцелуй. Чародейка ответила, положив руки мужчине на грудь. Они оба были мокрые, холодные, их окружала почти полная темнота, и они отчаянно жались друг к другу. Обычно Астарион уступал Тав инициативу в поцелуях, но сейчас ему хотелось всё делать самому. Он целовал её жадно, чередуя глубокие, тянущие поцелуи с быстрыми, почти лихорадочными прикосновениями губами — к её губам, подбородку, шее. Раз за разом, ненадолго отпуская, только чтобы дать ей возможность вдохнуть. Его пальцы скользнули в её волосы, перебирая мокрые, гладкие пряди. Такие мягкие… Волнистые… Они прилипали к его коже, и почему-то это сводило его с ума. Ему хотелось чувствовать её. Всю. — Может, хочешь продолжить более… плодотворно? — прошептал Астарион ей на ухо, слегка сжимая руку на её ягодице. — Извини, но у меня уже запланированы посиделки с Шэдоу и Карлах, — чуть виновато откликнулась девушка, перебираясь руками с груди вампира к его шевелюре и тоже начиная поглаживать светлые пряди. — Надо разрядить между ними обстановку. Астарион молча притянул её обратно к себе. И снова они просто целуются. Без всякого секса. Странно и довольно бессмысленно, но, пожалуй, приятно. Вторая рука скользнула на вторую ягодицу, попутно задирая длинную рубашку, чтобы ткань не мешала ощущать бархатистость кожи. — Эй, — шепнула Тав ему на ухо. — Перестань меня соблазнять. Мне идти пора. И тут же прикусила его за мочку. — Ты требуешь невозможного, — капризно возразил эльф, но девушку выпустил. Он смотрел, как она одевается, а сам вернулся к обтиранию ледяной водой. — Будешь заплетать обратно? — немного ревниво напомнил он. Нечто тяжёлое и неуютное поднялось внутри, когда он представил, что другие в лагере тоже увидят её такой. — Конечно. Этим и займусь сейчас, — Тав с кряхтением уселась на камень, поджав под себя одну ногу и принимаясь плести что-то замысловатое. — А ты… кхм, — Астарион замешкался, осознав, что собирается задать очень личный вопрос. И что ему действительно хочется узнать на него ответ. Что это важно. — Ты много перед кем их распускала? — Нет, — Тав улыбнулась краешком губ, не глядя на мужчину и полностью сосредоточившись на волосах. — Пока вот только сегодня. Она не сказала “перед тобой”, но Астарион всё понял и довольно надулся. — Я вот не пойму, ты девушка явно из хорошей семьи. Твои родители не были против, что ты учишься именно там? Всё же место слегка… специфическое, — мягко выразился он. — Я имею ввиду… вся эта атмосфера — не совсем то, куда без причины отправляют своих детей. — Так и есть, — спокойно подтвердила полуэльфийка, не отрываясь от своего занятия. — Меня отправили туда не родители. А дядя с тётей. Мои родители погибли, когда мне было 14, десять лет назад. — Что с ними случилось? — Астарион остановился и повернулся к Тав, внимательно вглядываясь в её лицо. Он вдруг подумал, что так ничего о ней и не знает толком. Наверное, раньше в таких знаниях действительно не было смысла, но, раз уж пока они вместе… — Несчастный случай, — Тав вздохнула и чуть нахмурилась. — Мой отец был человеком из мелкого дворянства, и его участью было владеть парочкой поместий за городом или магазинчиком магических безделушек в каком-нибудь хорошем районе. Но он увлёкся магией и алхимией и стал весьма выдающимся волшебником-экспериментатором. — Что, прямо как наш чудо-Гейл? — фыркнул мужчина. Опять у Тав с Гейлом что-то общее, ну что ж такое. — Да, разве что он всё же не был таким вундеркиндом, — усмехнулась девушка. — В общем, его чары пользовались спросом среди жителей Верхнего города, дела шли в гору. Моя мать была совсем молодой эльфийкой, и она как раз была бардом: композитором и поэтессой. Они с отцом познакомились на одном из приёмов. У них родилась я. Мама обучала меня на дому, как было принято в благородных семьях. Учила музыке, истории, литературе, искусству. Всё было отлично, пока в один прекрасный день какой-то эксперимент отца пошёл не по плану. Меня дома не было, я гуляла с друзьями по городу, но когда вернулась, увидела, что наш дом словно… схлопнулся вовнутрь. Родители погибли. Руки Тав сжались на прядях волос. — Я осталась одна, без жилья, хотя и с некоторой суммой сбережений родителей на руках. Но я тогда понятия не имела, что мне с ними делать. Меня забрал к себе папин брат, и предложил вложить деньги в обучение в колледже бардов. Ну, идея пойти по стопам матери показалась мне удачной. В самом колледже всё оказалось совсем не так как я предполагала, но мне было 14! Мне вся эта атмосфера показалась крайне весёлой и привлекательной, — девушка отбросила за спину волосы, которые теперь были частично заплетены в тугие, тонкие косички, а частично оставались свободными. Всю эту конструкцию в двух местах перехватывали тёмные ленты. — Ну, в общем-то так и было. Учёба была весёлой. Тав встала и подхватила с земли плащ. — Вот такая вот самая обычная история! — дружелюбно закончила она. — Уж не знаю, что бы мама сказала на это, она-то сама училась где-то у эльфов, а у них там совсем другой подход к профессии, но я всем довольна. — Так довольна, что спалила крыло своей школы? — ехидно приподнял бровь Астарион. — А это уже совсем другая история, — Тав подмигнула вампиру. — Ладно, я пошла. Срочно надо выпить, чтобы согреться!

***

На следующее утро благодаря стараниям Тав все достаточно тепло попрощались и отправились разными маршрутами: Хальсин повёл свою группу в тёмные, лысые, угрюмые леса, а Тав двинулась на юг вдоль реки. Было всё ещё непривычно просыпаться и идти в темноте. От горизонта не веяло светом, небо казалось глухим, мёртвым куполом. Все зябко ежились и плотнее кутались в тёплые плащи. Астарион, как обычно, держался рядом с Тав, иногда бросая язвительные замечания насчёт местности, компании или, когда совсем скучал, просто о жизни. Лаэзель шла чуть впереди, легко перепрыгивая через препятствия, словно хищник, для которого такая местность — привычная стихия. — Очаровательное место, правда? — проворчал Астарион. — Мрачно, промозгло, пахнет гнилью… Напоминает дом. — Неужели ты способен испытывать ностальгию? — хмыкнула Шэдоу, по-прежнему единственная не испытывающая особых проблем с нахождением в постоянной темноте. — О, разумеется! Особенно по тому времени, когда не приходилось шлёпать по грязи, полной человеческих останков. — Не придирайся. Это почти что тропинка! Ну, или была ей когда-то, — меланхолично отозвалась Тав. Тропа действительно была. Она уверенно петляла вдоль крутого берега реки, обвивая холмы и чёрные искривлённые деревья. Они шли по ней уже пару часов, когда Тав заметила чуть в стороне каменную каплицу, черным силуэтом проступавшую на фоне зеленоватых испарений из трещин в оскверненной земле. Путники не удержались и подошли поближе. Часовенка возвышалась на самом краю отвесного берега реки. Камень осыпался, резьба стёрлась, но внутри всё ещё лежали вещи усопшего — оружие, поблёкшие от времени бумаги и простое серебряное кольцо. Шэдоухарт остановилась, взяла украшение и нахмурилась. — Я знаю такие кольца, — тихо сказала она, перебирая пальцами гладкий металл. — Это одно из парных обручальных колец шарритов. — И что в них особенного? — спросила Тав, разглядывая находку. — Они связывают судьбы двух людей. Одно кольцо принимает весь вред, причинённый его носителю, и передаёт его владельцу второго кольца. — Очаровательный свадебный подарок, — усмехнулся Астарион. Шэдоухарт подняла дневник, пролистала несколько страниц. Почерк был неровным, строчки дрожали, будто писавший цеплялся за жизнь. — Он надел его на свадьбе, а его жена почти сразу отправилась воевать на стороне тёмных юстициаров, — она замолчала, всматриваясь в последние записи. — Ему становилось всё хуже. Каждое её ранение, каждая травма отзывались в его теле. В конце концов он умер. — Значит, она просто использовала его как живой щит? — Лаэзель скрестила руки на груди. — Превосходная стратегия. — Думаю, он так не считал, — тихо ответила Тав, тоже перечитывая последние строки дневника. — Он был готов защитить свою супругу, даже таким способом. — О, это так романтично! — протянул Астарион, картинно прижав руку к груди. — Совершенная преданность, доведённая до летального исхода. Вашей богине должно быть приятно, дорогая. Это очень в духе шарритов. Шэдоухарт резко захлопнула дневник и бросила на него недовольный взгляд. Лаэзель смотрела на могилу с тем же выражением, с каким обычно смотрела на особо неразумных людей. — Чем больше я узнаю об этом мире, тем больше я верю, что «любовь» — его величайшая болезнь, — сурово возвестила гитиянки. — О, я не знаю, — Астарион чуть склонил голову, усмехнувшись. — Кричащая лихорадка тоже очень плоха. Лаэзель бросила на него оценивающий взгляд, потом кивнула. — Справедливое замечание. — Я рад, что мы нашли точку соприкосновения, — улыбнулся он. Тав закатила глаза и двинулась дальше по тропе. Остальные последовали за ней, оставляя забытую могилу позади. — Так значит, любовь тебя не пугает, Астарион? — коварно поинтересовалась Шэдоухарт искоса поглядывая то на него, то на Тав. Вампир аж споткнулся от такого вопроса, но быстро сориентировался и ответил с театральным вздохом: — Дорогая, ты права, я действительно предпочитаю бояться чего-то более реального — например, осинового кола. Да и платоническим формам любви предпочитаю что-то более… осязаемое, — он с лукавым намёком сверкнул клыками в сторону чародейки и поспешил сменить тему. — Кстати, Лаэзель! Ты не поверишь, но я никогда не был в постели с гитиянки! Лаэ'зель оценивающе посмотрела на него. — Если ты прекратишь вести себя так легкомысленно, будешь держать рот закрытым и научишься подчиняться, возможно, мы сможем попытаться это исправить. Если Тав не будет против. На самом деле мне интересно. Почему ты до сих пор не пытался лечь со мной, Астарион? Это в твоей природе — пытаться. Но ты этого не сделал. Астарион прижал руку к груди, будто её слова его уязвили. — Нет, хотя ты такая очаровательная и соблазнительная. Думаю, это останется загадкой, сейчас и навсегда. И отодвинулся от гитиянки подальше.

***

Остатки поселения встретили их глубокой, всепоглощающей тишиной, в которой даже эхо шагов казалось чужеродным. Улицы, некогда вымощенные плитами, теперь были изломаны, трещины в мостовой зияли тьмой. Искалеченные деревья тянули к небу узловатые, чёрные ветви, будто замершие в беззвучном крике. Была очередь Шэдоухарт нести Лунный фонарь, и его серебряный свет был единственным, что отталкивало темноту, которая змеилась у их ног, пыталась дотянуться до кожаных сапог, но с шипением отступала, когда лучи фонаря касались её. — Скажи, — Астарион скользнул к Шэдоу, чуть подавшись вперёд, чтобы заглянуть в её лицо. — Ты же понимаешь, как это иронично? Жрица Шар, держащая в руках лунный свет? Шэдоухарт не ответила, но многозначительно перехватила древко фонаря на манер дубинки, и вампир поспешно отступил назад, к Тав. Река, вдоль которой они продолжали идти, текла почти без движения. Вода в ней не отражала свет, не переливалась бликами — казалось, это была не жидкость, а пустота, обрамлённая рваными краями разрушенного города. Где-то вдалеке раздался глухой всплеск, но что именно упало в воду, никто не решился гадать. — Эй, посмотрите-ка! Это… дамба? Плотина? Мост? — Тав подалась вперед, выглядывая за разрушенный каменный парапет, сохранивашийся вдоль берега. Реку действительно преграждало странное сооружение. Старые деревянные балки сплелись в хаотичную конструкцию, удерживая руины переправы над чёрной бездной. Осколки парапетов лежали в воде, а у самых ступеней лестницы, ведущей на другую сторону, клубился призрачный, светящийся дым. — Уютненько, — пробормотал Астарион, поправляя плащ. Его алые глаза, прекрасно видящие в темноте, ловили очертания разрушенного города на другой стороне, но даже он не мог разглядеть, что именно скрывается за рекой. Шэдоу шагнула ближе, оценивая мост. — Держится на соплях, — фыркнула она. — Что ж, похоже, у нас нет выбора, — Тав всмотрелась в противоположный берег, но видела лишь серый мрак и фосфорецирующий туман. — Либо мы идём дальше, либо остаёмся здесь. — Я бы выбрала третий вариант: уходим обратно и никогда сюда не возвращаемся, — заметила Шэдоухарт, но в её голосе не было раздражения, лишь привычная отстранённость. Ветер шевельнул высохшие ветви деревьев, их тёмные корни сливались с развалинами, будто город прорастал ими, становясь единым целым с тенью. — Дамы вперед, — Астарион с изящным поклоном уступил дорогу гитиянки. Шэдоухарт закатила глаза, но Лаэзель совершенно спокойно прошла вперед, не заметив издёвки. Воительница сделала шаг, вставая на первую деревянную балку. Она скрипнула, и в воду упала пара досок. — Потрясающе, — вздохнула Тав. — По крайней мере давайте идти не слишком близко друг к другу, чтобы не создавать лишнее давление. Она стояла и смотрела, как сначала Лаэзель, а за ней Шэдоухарт осторожно пробираются по нагромождению всякой рухляди. Это было смешно, но девушка никак не могла избавиться от ощущения… обиды? Разочарования? Она совсем этого не ожидала, но слова Астариона про любовь задели её. Неужели она настолько влюбилась?.. — Что-то не так, дорогая? — Астарион встал совсем рядом, вместе с ней глядя, как шарритка медленно продвигается вперед. Доспех и фонарь её сильно замедляли. В голосе вампира звучала игривая насмешка. — Ничего, просто подумала, что ты бы отлично вписался в мой старый колледж. Там тоже многие считали, что чувства — это просто удобный инструмент, чтобы добиваться желаемого, — Тав тут же обругала себя за несдержанность. Силой навязывать свои чувства другим - это точно не выход. Астарион чуть приподнял брови. — А разве это не так? Конечно, не всегда желаемое - это власть или деньги, но, в конце концов, физическое удовольствие или ощущение нужности кому-то это тоже цели. Тав стало ещё холоднее. — Думаешь? Вампир наклонил голову набок, ухмылка не сходила с его лица. — А почему нет? Любовь — это либо сделка, либо самообман. Как правило, оба сразу. Но сделка может быть взаимовыгодной… и очень приятной, — он послал девушке томный взгляд и тоже двинулся на другую сторону. Тав почувствовала, как в сердце что-то дрогнуло и оборвалось. В голове стало слишком шумно. Может, он и прав. Надо успокоиться… Чародейка постаралась собраться с мыслями и тоже ступила на опасную переправу. Первые несколько метров дались несложно. Полуэльфийка кинула взгляд вперед. Ловкая фигура Астариона маячила не слишком далеко, а Шэдоухарт с фонарём уже скрылась в тумане на другом берегу реки. И именно тогда она услышала шёпот. «Как же ты глупа… Ты правда думала, что я могу любить? Ты же знала, что меня это не интересует», — тихий голос Астариона над самым ухом. В его словах звучала даже не насмешка, а жалость, и это было ещё больнее. Тав вздрогнула. Она действительно что-то услышала, или это были её собственные мысли?.. А самое главное - соответствуют ли они действительности? «Ты сама себя обманываешь. Он никогда тебя не полюбит, он же вампир. Нежить, жаждущая крови», — голос Шэдоухарт, холодный и отстранённый. — “Ты уже один раз наврала сама себе, что хочешь лишь хорошо провести с ним время. Опять на те же грабли?..” «Любовь? Какая наивность… Тебя покупают и продают, неужели ты до сих пор не поняла?» — ещё один голос, на этот раз из прошлого. Этот голос - её собственный. Разноголосый шёпот резал, точно бумага о палец, и с каждой секундой его становилось всё труднее игнорировать. Тав замедлила шаг, взгляд помутнел, мысли спутались. Под ногами раздалось приглушённей хлюпанье — одна из деревяшек полностью сгнила и превратилась в слизкую кашу. Сапог скользнул по мокрому дереву. Тав инстинктивно раскинула руки, балансируя, но что-то было не так. Веки налились тяжестью, как перед обмороком, в груди от холода сжалось сердце. И тогда снизу что-то зашевелилось. Из-под разрушенной переправы выползло нечто чёрное, будто сама река вытянула к ней щупальце. Тёмное, тягучее, сотканное из густого мрака. Оно сдавило её лодыжку, ледяное прикосновение прожгло кожу, и в тот же миг тьма дёрнула её вниз.