Вопреки

Астарион сидел в палатке и уже который час рассматривал свой портрет. Конечно, это было не зеркало - нельзя было покрутить головой, посмотреть на себя с разных сторон или в полный рост… Но картинка в голове сложилась. “Ну красивый, да”, — самодовольно улыбнулся вампир, снова дотрагиваясь до рисунка. Чародейка рисовала хорошо. Возможно, не хватало деталей, но… Астарион откинулся на свою лежанку и поставил альбомный лист, прислонив его к стенке палатки. Так он выглядит во время чтения?.. Взгляд задумчивый и даже мягкий, лицо строгое и сосредоточенное… Эльф представлял себя не таким. Очень захотелось попросить Тав нарисовать ещё несколько вариантов, с разными эмоциями. Но он этого, конечно, не сделает. Это будет выглядеть ужасно глупо. Вампир вздохнул. Он и так показал больше эмоций, чем планировал. Он хотел просто напроситься на комплимент, чтобы полуэльфийка в очередной раз обратила внимание на его красоту. А в итоге получилось что-то… гораздо более личное. Очень для него важное. Астарион нахмурился. Он ведь даже не поблагодарил её. Был настолько ошарашен… Не сообразил, что делать и что говорить. В итоге они свели всё к переброске шутками и просто разошлись. Поняла ли она, насколько значимую вещь сделала для него?.. Навряд ли. Ушла, ничего не ждала и ничего не попросила. Как перед этим просто отдала зеркало и вернулась к делам. Наверно, решила, что это какая-то мелочь. Эльф снова остро почувствовал свою… неполноценность. Для неё это мелочь, а для него? У него никогда не было ничего. Поэтому даже мелочь - это для него очень много. Это злило. Но еще он чувствовал благодарность, и ничего не мог с этим поделать. За принятие, за кровь, за портрет. Всё вместе это было совсем не мало. Его раздражало это чувство. Оно словно требовало сделать для неё что-то взамен. Но ему и предложить-то нечего. Астарион сердито отвернулся от портрета на другой бок. Это всё бред. Он не просил её помощи и ничего ей не должен. Ему нужно сосредоточиться на своём плане. Поделиться своими идеями… Посмотреть, как она отреагирует. Ещё и заявила, что Гейл красивее, чем он. Эльф довольно посмотрел на портрет - теперь он точно видел, что это не так. Впрочем, это и без доказательств определенно было просто шуткой, так что он даже не обиделся. Скоро рассвет, надо хоть немного поспать. Но поспать не получилось: спустя пару часов беспокойной дрёмы Астарион встрепенулся, услышав снаружи явно очень возмущённые вопли Тав. Вампир выскочил из палатки и застал весьма комичную картину: Тав, раскрасневшаяся от злости, орала на Гейла и периодически пыталась ударить его сапогом. В эти моменты её удерживала за край рубашки Шэдоухарт, помогая магу оставаться вне зоны досягаемости угрожающе покачивающейся обуви. Гейл выглядел очень смущенным и торопливо пытался оправдываться. Смотреть на эту сценку было невероятно приятно (приятнее было бы только если бы сапог достиг своей цели), но хотелось понять, что же произошло и как волшебник умудрился так провиниться. — …Говорю тебе, у меня не было выбора! Я же рассказывал! У меня в груди бомба! — Ты же буквально вчера съел друидский обруч Понимания природы!!! — Я знаю, но почему-то эта магия не насытила сферу надолго! — в отчаянии взмахнул руками Гейл. — Такое ощущение, что она стала гораздо более… прожорливой! Тав наконец перестала вырываться и опустила сапог, сверля волшебника очень недовольным взглядом. Шэдоухарт отпустила воротник её рубашки и аккуратно его рассправила, стараясь не улыбаться. — То есть во время дежурства ты просто почувствовал, что тебе срочно нужна ещё магия, — уточнила чародейка. — Именно, — Гейл смотрел на полуэльфийку с большим подозрением, то и дело поглядывая на сапог. — Тогда, дорогой мой, объясни, — шелковым голосом начала девушка, а когда маг облегченно расслабился, резко сделала шаг вперед и рявкнула ему прямо в лицо: — КАКОГО ХРЕНА ИЗ ВСЕХ АРТЕФАКТОВ В ЛАГЕРЕ ТЫ ВЫБРАЛ МОИ НОВЕНЬКИЕ ЛЮБИМЫЕ САПОГИ?! — Я… я не знаю! — в отчаянии воскликнул Гейл. — Они стояли у входа в палатку, на виду… и у них была яркая магическая аура… И я не удержался! А вдруг медлить было нельзя?! А тут вот он, артефакт, совсем рядом! И вообще, — мужчина встрепенулся, — тебя вон без спросу чуть не загрызли ночью! — выразительный кивок в сторону Астариона. — А для меня тебе сапога жалко?! — Да лучше б ты меня тоже укусил! — в сердцах воскликнула Тав. — Несколько часов головокружения и порядок, а сапоги денег стоят! И в чем мне теперь идти вообще?! Свои старые я продала уже… — причитая, она двинулась в сторону своей палатки, на ходу приветственно кивнув Астариону. Вампир откровенно наслаждался зрелищем, улыбаясь во все клыки и поглядывая на Гейла с превосходством. Кто бы мог подумать, что настанет момент, когда кто-то предпочтёт укус вампира потери обуви… Впрочем, было приятно осознавать, что его “подкармливание” не вызывало у Тав серьёзных неудобств. — Эм… Тав?.. — ещё более робко окликнул волшебник. — Чего тебе? — буркнула девушка на входе в палатку. — А… Раз уж твой сапог лишился пары… значит он тебе, наверное, уже не нужен? Можешь его тоже мне отдать? Под хохот Астариона и Шэдоухарт сапог полетел точнёхонько Гейлу в живот. *** Лагерь дособрали быстро и выдвинулись с сторону горного перевала. К счастью, днём всё ещё было достаточно тепло, но в горах на это надеяться не стоило. Дорога была разведана, так что шли самым коротким путём с самым пологим наклоном - все шли отнюдь не налегке. К счастью, на выходе из Рощи к путникам присоединился Хальсин, на которого сгрузили значительную часть поклажи. Огромный эльф нёс не менее огромный рюкзак с лёгкостью, заслужившей мечтательный взгляд Шэдоухарт, которая шла по дороге вслед за ним. — Хальсин наверняка будет очень ценным союзником, по крайней мере, если судить по толщине его рук, — даже Лаэзель, кажется, оценила новое приобретение отряда. — Хоть один сильный мужчина в отряде… — Эй! — возмутился Уилл. — Не возмущайся. Ты проиграл мне два раза, — гитиянки самодовольно улыбнулась. — Мне просто нужно чуть больше времени на подготовку и обдумывание действий! Не у всех главная тактика - это как можно быстрее бежать к врагу с огромной острой железякой наперевес… — Я вот думаю, что мне понравится путешествовать с Хальсином! — внезапно вклинился Астарион. — Неожиданно! — удивилась Тав. — Конечно же, не из-за его знаний или мудрости, — как ни в чем не бывало продолжил вампир. — Просто из него получится отличный щит на поле боя!.. Я помещусь за ним с большим запасом… — Ты и за мной поместишься, — засмеялась Карлах. — Готова быть твоим щитом, клыкастик. Держись за старушкой Карлах - не пропадёшь! Тав захихикала, заметив, что Астарион немного засмущался от этого щедрого предложения. Они шли по холмистой извилистой дороге несколько часов, постепенно поднимаясь всё выше. Уилл внимательно отслеживал их перемещения по карте - дорога была разветвленная, и заблудиться было несложно. — Скоро мы должны выйти к мосту, за которым начинается горная дорога, — сообщил он. — Если мы… Его прервал странный, чужеродный вскрик в небе, и по земле перед путешественниками скользнула огромная крылатая тень. — Драконий всадник… — благоговейно прошептала Лаэзель. — Мои сородичи уже близко. — Он огромный! — слегка дрожащим голосом отметил Астарион. — Да, — довольно согласилось воительница. — Хотелось бы как-то не попадаться ему на глаза, — опасливо заметил Уилл. — Экскурсия по брюху рептилии не входит в мои ближайшие планы… — О, я видел заспированные внутренние органы дракона в лаборатории нашего университета! — обрадовался Гейл. — Весьма занятное зрелище! Размеры драконьего тела позволили развиться определенным эволюционным адаптациям, выгодно отличающим драконов от… — Гейл!!! — дружно рявкнули Тав, Шэдоухарт и Карлах. — Что? — удивился маг. — Заткнись, а? — дружелюбно попросила Карлах. Гейл насупился. — Все заткнитесь! — сердито сказала Лаэзель. — Мы почти на месте. Я вижу впереди человеческую заставу. Надо её проверить. Они подошли ближе. Застава представляла собой добротно сбитую из цельных бревен оборонную линию из двух башенок, соединенных перекинутым над дорогой мостом. Сейчас там никого не было, зато были слышны голоса сразу за ней, на мосту. — Бросай оружие! — Я скорее скормлю твои кишки муравьям, исстик! — Узнаю речь и манеры гитиянок, — тихо отметила Шэдоухарт, язвительно изгибая бровь и бросая взгляд в сторону Лаэзель. — Не смей оскорбительно отзываться о моих сородичах, ты!.. — зашипела она в ответ. — Тихо! — шикнула чародейка. — Дайте послушать. — Это т-твой последний шанс! — Тав наконец увидела, кто говорил - это был один из Огненных кулаков. То ли они несли пост на этой заставе, то ли это были одни из тех, кто отправились на поиски герцога Рейвенгарда… Этого девушка так и не узнала. — Нет, исстик. Это был твой последний шанс. А теперь - взгляни наверх! И сгори… В небе зазвучал мощный рев — красный дракон вылетел из-за деревьев, его чешуя искрилась бронзой, словно раскаленный металл. Рыцари замерли в ужасе, устремив взгляды к приближающейся крылатой фигуре. Кто-то кинулся бежать, но было слишком поздно. Огненное дыхание дракона зародилось в его глотке, вспыхнуло мощной струёй и поглотило Кулаков огненным адом. Массивный, добротный мост хрустнул, трещины ползли поперек каменной кладки. С последним криком рыцарей, кусок моста обрушился в бурные воды реки, унося с собой эхо их предсмертной агонии. Дракон сделал круг в воздухе и плавно приземлился. На нём восседал пожилой гит в обруче с большим красным камнем на голове. — Хватит терять время, Барета, — он легко спрыгнул с чешуйчатой спины зверя. — Ты тут не затем, чтобы играться с местными. — Так точно, китрак. Мы просто хотели… — Хватит отговорок! Допросить, убить, двигаться дальше. Найти оружие. Королева ждёт от нас результатов. Не советую её разочаровывать. — Красный дракон… — восторженно прошептала Лаэзель, пожирая чудовище влюбленными глазами. — Завидую его всаднику - о, как бы мне хотелось оказаться в седле!.. Пойдемте, мои сородичи ждут. Надо поговорить с ними. — А дракона мы просто почешем за ушком и он нас не сожжет? — опасливо поинтересовалась Тав. — Драконы служат гитиянки. Я прослежу, чтобы он вас не тронул. Следуйте за мной! Исцеление рядом. Лаэзель гордо выступила из тени и направилась к загадочному китраку. — Всадник, у меня мало времени. Прошу, отведи меня… — Ш-ш-ш. Какой знакомый тон, — драконий всадник недобро сузил глаза. — Будь во мне меньше милосердия, я бы живьем содрал с тебя кожу. Однако я не буду спешить. Ибо прежде всего, я милостив. Твоё имя, дитя. — Лаэзель, — робко ответила девушка, резко растярев часть своей бравады. — “Лаэзель”. Гордое имя. Корабль гхайков рухнул с небес неподалёку, Лаэзель. Воры на борту перевозили оружие великой ценности. По виду это многогранник, покрытый рунами нашего народа. Сообщи в свои ясли. Ты присоединяешься к поискам. Если найдёшь выживших с того корабля - убей их. Подтверди, что приказ понятен тебе, — и китрак сурово посмотрел гитиянки прямо в глаза. Тав напряглась. Шэдоухарт и Астарион по сторонам от неё - тоже. Лаэзель их выдаст? Расскажет про артефакт? А даже если не расскажет, сможет ли соврать так, чтобы хмурый гит ей поверил? У Тав были большие сомнения. Пауза затягивалась. Всадник чуть склонил голову набок. — А не попадалось ли оно тебе?.. — впервые за время разговора он оторвал взгляд от Лаэзель и посмотрел на остальных спутников. — А что это за разношёрстный сброд за тобой таскается? Это случайно как раз не выжившие истики?.. — Нет, китрак, — осипшим голосом, с явным трудом проговорила Лаэзель. — Это… это мои проводники… — Ты лжешь, дитя, — с печальным вздохом покачал головой гит. — Что ж… Не знаю, чем они сподвигли тебя на предательство, но ты сама выбрала свою судьбу. Барета! Убейте их и обыщите. Тщательно. Мне нужно вернуться к королеве с докладом. Куденос, летим! Всадник вскочил на своего дракона и взмыл в воздух. Оставшиеся на земле гиты во главе с предводительницей Баретой хищно улыбнулись, доставая клинки и арбалеты. — Твою ж мать, — обреченно произнесла Тав, доставая посох. — Ух, класс! — Карлах азартно схватила топор. — Гейл, Астарион, занимайте высоту! — сосредоточенно бросила Тав, взмывая в воздух, овеянная потрескивающими электрическими разрядами ветром. Астарион первым бросился к покинутым укреплениям, взбираясь по наружной лесенке на смотровую площадку одной из башен. — Хальсин, ты сможешь обездвижить кого-нибудь из них?.. В Лаэзель и Карлах полетели арбалетные болты. Женщины ринулись вперед, пытаясь сократить расстояние до противников. Тав бросалась молниями, но ловкие долговязые фигуры уворачивались с поразительной лёгкостью. Хальсин отступил, готовя заклинание. Карлах достигла врагов первая, нанеся страшный удар Барете. В последний момент Гитиянки увернулась, и между ними началась настоящая бойня: топор без устали скрещивался с серебряным мечом, высекая искры, а от ударов сотрясался воздух вокруг. В одного из гитов попала стрела, и его рука повисла безвольной плетью: кажется, Астарион успел смазать наконечник каким-то ядом. Впрочем, гит уверенно отбивался от Лаэзель и одной рукой. Двое арбалетчиков стреляли по Тав, Гейлу и Астариону, но пока урон ограничился царапиной на щеке волшебника: болт просвистел в сантиметрах от глаза. — Дьявол, они очень быстрые, я боюсь задеть своих! — ругался волшебник, швыряясь магическими стрелами. — Не могу использовать что-то помощнее… — То, что быстрым тебя не назвать, уже все поняли, друг мой, — насмешливо фыркнул Астарион, а в следующую секунду потрясенно замер, прижатый Гейлом к столбу. Магический щит мага затрещал под целым градом арбалетных болтов, направленных на язвительного вампира: увернуться от них не получилось бы даже у него. — Не за что, друг мой. Как видишь, я могу быть быстрым, когда это действительно необходимо, — с достоинством заметил Гейл, возвращаясь на свою позицию вместе с полупрозрачным щитом, который только что помешал эльфу превратиться в милого ежа-альбиноса, утыканного арбалетными стрелами. — Давай на тебя тоже наложу? Это не дает полной защиты, но всё же помогает неплохо. — Эм… Да, было бы неплохо, — кашлянул Астарион. — Хм. Да. Спасибо, — и он неловко отвернулся к полю битвы. Тав восторженно взвизгнула - она наконец смогла подпалить Барету молнией, хоть и несмертельно, но тут же охнула и рухнула вниз с высоты, опутанная чем-то вроде прозрачной ловчей сети, которая лишила её возможности двигаться, а сильный удар о землю выбил дух так, что девушка ненадолго потеряла сознание. Выстрелившая сетью гитиянка радостно вскрикнула, но тут из теней прямо за ней появилась Шэдоухарт. Её глаза были окутаны тьмой. Она схватила арбалетчицу за плечо, и от её руки начали расползаться иссиня чёрные щупальца теней, пробираясь под доспех. Гитиянка закричала и рухнула на землю, воя от боли. Жрица яростно нанесла ей несколько добивающих ударов булавой, разможжив голову в кашу. Внезапно раздался ещё один крик. Шэдоу резко обернулась и увидела, как противник Лаэзель с простреленной рукой хитрым финтом подсёк сопернице ноги и ударил рукоятью меча в солнечное сплетение так сильно, что девушка отлетела, выронив оружие, прокатилась по камням моста и свалилась за край разлома. — Дьявол, — шикнула жрица, поколебавшись секунду, но всё же бросилась к краю, боковым зрением отметив, что гита перехватил Уилл. Шэдоухарт подползла к краю моста и увидела, что Лаэзель всё же успела зацепиться за выступающий кусок кладки. Она висела над обрывом, далеко внизу текла обмелевшая речушка. Гитиянки смотрела снизу вверх на свою заклятую соперницу со смесью страха, презрения и надежды. Её пальцы, цепляющиеся за кладку, побелели от напряжения. — Лаэзель, давай руку! — жрица решительно перегнулась за край. — Давай, качнись немного и тянись второй рукой, я поймаю! Выражение лица воительницы сменилось на облегчение, она стиснула зубы, напрягла последние силы и рывком чуть подтянулась, одновременно вскидывая вверх руку и хватаясь за латную перчатку соратницы. — Да! Отлично… всё, теперь держись, я тяну! Спустя несколько минут Лаэзель перевалилась за край моста и облегченно распласталась на камнях. Но тут же резко подняла голову, осматривая поле боя. — Девушки, вы в порядке?.. — к ним подбежал Уилл, зажимая рассеченное до кости плечо. — Да, — Шэдоухарт села и протянула к нему руки. — Иди сюда, я тебя подлечу. Все живы? — Все, кроме гитов! — весело, как мальчишка, улыбнулся Уилл, присаживаясь рядом. — Лаэзель, я не зря тренировался с тобой! Добил того парня, который тебя скинул. Ты неплохо его вымотала! — Я всегда говорила, что регулярные тренировки и дисциплина сделают хорошего бойца из любого, даже из такого, как ты, — с достоинством кивнула воительница. Гейл и Астарион спускались с укреплений. Вампир тут же побежал обшаривать убитого Уиллом гита, лежавшего рядом с лестницей. Карлах, тяжело дыша, стояла над трупом Бареты, разрубленным топором и подпаленным молнией чародейки. Сама тифлингша выглядела относительно целой: она была вся в крови, но скорее от множества мелких ранений, чем от серьёзной травмы. Хальсин задумчиво стоял возле самого неуловимого арбалетчика, тело которого было опутано подозрительно шевелящейся лозой, которая пробила его насквозь в нескольких местах. Её тонкий кончик выходил у гита из глазницы. Тав медленно приходила в себя. Она с трудом сфокусировала взгляд на блондинистом эльфе, который осторожно протирал водой её лицо, приводя в себя. — Привет, дорогая, — увидев, что она открыла глаза, вампир растянулся в довольной улыбке и выразительно оглядел её связанное тело. — Ох, тебе так идёт быть беспомощной, — хрипловато промурлыкал он, посылая по позвоночнику Тав волну мурашек. — Лучше разверни меня набок и развяжи, а то я сейчас блевану, — с трудом пробормотала девушка, пытаясь пошевелиться. — На тебя, если не поторопишься. — Не достанешь, — уголки губ снова дрогнули в улыбке. — Я прицелюсь. Угроза подействовала, и вампир принялся распутывать странную полупрозрачную сеть. *** Пока все приходили в себя, Шэдоухарт занималась лечением. Полностью затянуть раны магией было невозможно, но облегчить боль, обеззаразить и остановить кровотечение, ускорив заживление - вполне. Карлах от исцеления отказалась, сказав, что обойдётся зельем. Астарион, Гейл и Хальсин почти не пострадали. Так что жрица занялась Уиллом, Лаэзель и Тав. — Лаэзель, врать ты вот совсем не умеешь! — укоризненно сообщил Астарион. — Запоминай: когда собираешься врать, нужно заранее придумать, что именно будешь говорить. Да, с опытом можно пробовать импровизировать, но на начальном уровне имей заготовки на разные случаи. И - важный момент! - важно говорить уверенно… — Я не собиралась врать! — огрызнулась гитиянки, пока Шэдоухарт молча залечивала её сломанные ребра. — Шкакет! Я делала всё по уставу! Он не имел право отдавать такой приказ! — горечь, боль и обида прорвались через суровую маску. Астарион даже прекратил поясничать - настолько подаленной она стала. — А я вот удивлена, что ты не предала нас… в этот раз, — прохладно заметила Шэдоу, устало убирая руки с рёбер девушки. — Я была уверена, что ты не упустишь такую возможность… — Шэдоооу, ну не начинай, а? — взмолилась Карлах, развалившаяся в тенечке. — Лаэзель - просто умничка! Миритесь уже! — Я бы может и не упустила, — сердито ответила гитиянки. — Но с этим китраком явно было что-то не так. Не думаю, что ему стоило отдавать эту призму… — Что, только из-за этого?! — шутливо возмутилась Карлах. — Нас тебе было бы не жалко? Мы же такие милые!.. — Я бы скорбела о вас как о достойных соратниках и соперниках, павших в честном бою, — искренне заверила Лаэзель. — Пожалуй, это лучшее, на что мы можем от неё рассчитывать, — пробормотал Астарион, скрестив руки на груди. — Ладно, — Тав поднялась с земли, тяжело опираясь на посох. — Отдохнули, и хватит. Мост разрушен - придётся идти в обход. Надо поторопиться, если хотим найти место для лагеря до темноты. — Я, кажется, нашёл обходную дорогу, — сообщил Уилл, подходя поближе с картой в руках. — И у меня для всех хорошая новость! Там рядом есть что-то вроде природного бассейна с источниками. Так что можно будет нормально помыться, а не обтираться мокрыми тряпочками! — Ох! — мгновенно оживился Астарион. — Это конечно не нормальная ванна с солью и притираниями, но хотя бы что-то! Боги, ванна… с пеной, полотенцами, — мечтательно простонал он прикрыв глаза. — С горячей водой, лепестками цветов и подушечкой под голову!.. — блаженно вздохнула Тав, прислонившись к посоху, и они с Астарионом обменялись понимающими, тоскливыми взглядами. — Подушечка под голову для ванной? — изумилась Карлах, тоже вставая. — Ничего себе! Это что, в Верхнем городе так развлекаются? Я радовалась, если бадья хотя бы не протекала и я могла там поместиться, сложившись втрое… — О да, — довольно ухмыльнулся Астарион. — В Верхнем городе всё немного иначе. Даже природа там выглядит как-то приятнее и безмятежнее. Парк, скамейки, фонтаны - вполне приемлемо!.. Не то что здесь… — А я никогда не бывала в Верхнем городе, — с завистью вздохнула тифлингша. — Даже интересно, как оно там всё… — О, я с радостью проведу тебе экскурсию, если мы туда всё-таки доберемся! — Договорились! Всегда хотела посмотреть, действительно ли у патриархов города золотые унитазы… — Никогда не пойму тех, кому удобнее в городе. Шум, грязь, толпа и бесконечные ограничения свободы… мне ближе спать под звездами и наслаждаться запахом луговых трав, — проворчал Хальсин. — Этим я уже нанаслаждался, спасибо! — вампир поджал губы в немом укоре. Они шли по узким, обрывистым тропинкам ещё несколько часов, в основном - в молчании. Идти было непросто, сказывалась усталость после битвы. — Я наблюдала за тем, как ты сражаешься, Шэдоухарт. Твои навыки улучшились, — наконец нарушила тишину гитиянки, идя вслед за жрицей. — Мои навыки были просто великолепны с самого начала. Можешь приберечь комплименты, — фыркнула Шэдоу, но всё же едва заметно довольно улыбнулась. — Я не говорю тебе комплименты. Я делаю наблюдения, — надменно вздёрнула нос дочь Гит. Потом помолчала, и с неохотой добавила: — Ты отлично справилась с той арбалетчицей. И успела прийти мне на помощь, — она явно избегала смотреть на шаритку. — Оу, кажется, это была попытка сказать “спасибо”?.. Тренируйся чаще - у тебя обязательно получится! — насмешливо произнесла тёмная жрица. Лаэзель поморщилась и между ними снова установилось молчание. Карлах бросала на Шэдоу многозначительные укоризненные взгляды. Жрица какое-то время шла молча, игнорируя тифлингшу, но постепенно её лицо становилось всё менее довольным и даже слегка виноватым. — Ладно, — наконец едва слышно буркнула она и повернулась к сопернице. — Слушай, я правда рада, что ты не сдала нас своим… товарищам. Теперь я гораздо больше доверяю тебе. Так что, думаю, мы можем окончательно зарыть топор войны?.. — Зачем? — удивилась гитиянки. — Закапывать оружие? Оно сломалось? — Эм-м… нет, Лаэзель, это метафора, — вздохнула Шэдоу. — Я не знаю твоей метафоры. Но если тебе нужна помощь в копании, можешь на меня рассчитывать. Я найду лопату. — Думаю, мне этого достаточно, — со смешком согласилась полуэльфийка. Тав и Карлах обменялись довольными взглядами. *** Место для лагеря нашлось отличное: хорошая ровная площадка, закрытая от ветра отвесными холмами и с небольшим леском неподалёку - так что древесина для построек тоже была в наличии. В лесу действительно был источник: горячая вода бурлила на дне небольшого природного бассейна, окруженного крупными валунами. Настроение у всех было отличное: победа над гитами, надежда на скорое излечение, долгожданная “ванна” и разрешение некоторых конфликтов в группе очень воодушевляли. Уилл, Тав и Гейл устанавливали полевую кухню, Хальсин в одиночку разгружал припасы, Шэдоухарт ушла собирать хворост, Карлах рубила деревья в лесу для лагеря и костра, а Лаэзель и Астарион отправились на разведку в разные стороны от лагеря. Тав и Гейл устроили очередную масштабную дискуссию на тему того, может ли один лишь гениальный разум гарантировать выигрыш в Руку судьбы, или всё же без удачи не обойтись? В итоге было решено набрать команды и устроить состязание этим вечером, после чего Гейл был отправлен готовить картошку с грибами. Астарион задержался на разведке, на обратном пути решив поохотиться, и был вознаграждён поимкой прекрасного молодого оленя, чья кровь оказалась весьма недурна. Он был уверен, что с банными процедурами все давно закончили и смело двинулся к горячему источнику, однако на подходе услышал негромкие звуки мелодичной песенки. Вампир остановился и чуть нахмурился, прислушиваясь. Потом узнал голос, расплылся в предвкушающей улыбке и начал тихо пробираться к источнику звука. Он перебирал в уме различные двусмысленные шутки, но когда увидел Тав, то сбился с мысли и замер, разглядывая тонкую фигурку. Девушка сидела на крупном камне в своей огромной нелепой рубашке. В ней она, судя по всему, и мылась: мокрая насквозь ткань прилипала к телу, очерчивая соблазнительные изгибы бедер и высокую грудь с острыми от холода сосками. Чародейка слегка улыбалась своим мыслям, разбирая пальцами мокрые тёмные волосы и тихо напевая почти без слов. Астарион смотрел на неё очень внимательно. Даже удивлённо. Он никогда не слышал как она поёт, и её голос, хоть и тихий, был прекрасен: звонкий, чистый, мелодичный. Хотелось замереть и просто послушать какое-то время, не прерывая эту нежную магию. А ещё он понял, что никогда не видел её с распущенными волосами. Она всегда собирала волосы в косы или другую сложную причёску, и сейчас было очень непривычно видеть её… другой. Плавные тёмно-каштановые волны обрамляли лицо, делая его более… беззащитным? Мягким? Мокрые пряди спускались по спине и груди ниже талии, и сворачивались кольцами на камне рядом с хозяйкой. Взгляд вампира снова скользнул по мокрой ткани, обтягивающей девичье тело. Он не планировал сегодня вечер плотских утех, хотел подержать свою добычу на голодном пайке, но сейчас эльф чувствовал растущее возбуждение, и уже представлял, как эта обтянутая мокрой, прохладной тканью грудь ляжет в его ладонь, и вообще, тут кроме них никого нет, и всё так удачно складывается… — Ты ведь говорила, что больше не поёшь? — лукаво поинтересовался он, выступая из тени. Тав вздрогнула, пение прекратилось. Чуть повернув голову, она осмотрела Астариона и расслабилась, улыбнувшись. — Я говорила, что больше не пою на публике, — уточнила она, начиная заплетать волосы в простую косу. Астарион усмехнулся: он думал, что сможет смутить её своим внезапным появлением, заставит оглядываться в поисках того, чем можно прикрыться, но нет - девушка без всякого стеснения и с легкой уверенной улыбкой красиво изогнулась, переплетая пряди руками и притягивая взгляд к узкой талии. Астарион шагнул ближе, закатные лучи играли на его светлой коже, подчеркивая каждую деталь — от острых скул, прямого носа и чувственных губ до мелких морщинок вокруг глаз. Он не отрывал взгляда от Тав, в его голосе послышалась игривость, когда он заговорил: — А если я предложу тебе провести небольшое, абсолютно интимное выступление? — продолжил он, мурлыкая и вытягивая руку вперед, словно оглаживая контуры её фигуры в воздухе. — И там будет всего один очень благодарный слушатель?.. Тав взглянула на него с интересом, и Астарион почувствовал, как в воздухе заиграли искры напряжения. Она всё ещё плела волосы, но теперь её движения стали более медленными, как будто время растянулось. Вампир потянулся к шнуровке своей рубашки, но тут девушка закончила косу и лёгким прыжком поднялась на ноги. — Спасибо, конечно, за предложение, но сегодня я пас! — жизнерадостно сообщила она, подхватывая с земли одежду. — Пас?! — возмутился эльф, опуская руки. — Да. Гейл готовит тушеную картошечку с моими любимыми грибами, — Тав мечтательно закатила глаза. — И если я не потороплюсь, там всё съедят без меня. Извини, но в этом соревновании у тебя не было шансов! — она звонко рассмеялась, глядя на обескураженное лицо вампира и, подхватив посох, бодро пошалага мимо в сторону лагеря. — Что ж, удачного вечера, — произнес вампир, стараясь скрыть обиду и возмущение в голосе. — Я постараюсь не задерживаться. — Все уже искупались, так что мойся спокойно! Не буду тебя смущать. А, нет, подожди, — Тав резко притормозила и вернулась, азартно глядя на мужчину. Астарион подозрительно попятился. — У нас с Гейлом спор. Турнир. В Руку судьбы. Он считает что запросто меня обыграет. Я набираю команду, пойдёшь ко мне? — выпалила она. Астарион мысленно вздохнул и собрался с мыслями. Он ещё не переварил резкий переход от соблазнения к картошке с грибами, и вот уже появляется какое-то пари. Впрочем, ему было приятно, что Тав сразу пригласила его. Он действительно неплохо играл… и неплохо мухлевал. Идея провести вечер за партией в Руку выглядела довольно соблазнительной. — А кто ещё будет? — деловито спросил он. — Шэдоухарт. — Тогда я в деле! — усмехнулся вампир, и потом наблюдал, как девушка шагает с посохом наперевес в сторону лагеря, пока она не скрылась из виду. Астарион начал раздеваться, обдумывая ситуацию. Он хотел предложить Тав одну из своих идей… Посмотреть на реакцию, понять, смогут ли они договориться… После секса люди становятся довольно сговорчивыми. И вдруг она так внезапно ему отказывает. Ну серьезно, картошка?! Вампир обиженно фыркнул. Нет, она наверняка просто дразнит его. Наверняка думает, что сама соблазняет его, хочет сохранять контроль. Но его задача - полностью её этого контроля лишить… Мужчина зашёл в теплую воду и блаженно запрокинул голову. Тепло. Наконец-то тепло… Он смывал с себя дорожную пыль, грязь и кровь, но мысли его вновь и вновь возвращались к соблазнительной фигурке, сидящей на камне. Астарион представил, как подошёл бы ближе, обхватил руками её полные груди и начал ласкать бусинки сосков прямо через мокрую ткань. Наверняка после этого она бы не устояла… Можно было бы водить руками по её влажному телу, запустить руку в длинные волосы, немного потянуть, чтобы открыть доступ к шее… Эльф шумно выдохнул. Он был очень возбуждён. Это мешало. Может… Астарион быстро оглянулся. На лес уже опустились густые сумерки, вокруг никого не было. Мужчина медленно опустил руку на твёрдый член и провёл по шелковистой коже кончиками пальцев. Как он давно этого не делал… Он даже не мог вспомнить. Ни надобности, ни настроения за столетия рабства как-то не возникало. Но сейчас он свободен… И он один, не надо ни для кого стараться… Белокурый эльф сжал руку чуть сильнее, лаская себя увереннее. Перед глазами стояла чародейка. Вот он накручивает себе на руку её роскошные волосы, заставляет её запрокинуть голову и впивается в нежный ротик поцелуем. Изучает языком, подчиняет себе, заставляет задыхаться… Эти губы такие сладкие… Что ещё она может ими делать? Теперь он представлял Тав на коленях перед ним, как она с наслаждением берет его в рот. Член не помещается целиком, но чародейка старается, проводит по нему языком, помогает рукой, а он смотрит на неё сверху вниз, и придерживает её голову, задавая темп… Астарион почувствовал, как с губ сорвался бесстыдный вскрик. Жаркие картины сменяли друг друга перед его внутренним взором. Он увеличил скорость, представляя, как прекрасно её ротик смотрится на его мужском достоинстве, как она смотрит на него снизу своими глазами цвета сумеречного неба; как он освобождает её ненадолго, и тонкие нити слюны тянутся от чувствительной головки члена к её припухшим губам… Движения руки стали ещё боле быстрыми, беспорядочными, Астарион прислонился к одному из камней, не в силах стоять прямо, и зажал себе рот рукой, чтобы не начать громко стонать. Бедра непроизвольно начали двигаться, как будто он действительно был в ней сейчас, трахал её сладкий ротик, а не свою руку… …Да, она будет смотреть на него именно так, с обожанием, и будет брать его всё глубже, быстрее… а потом он кончит ей в рот, и… — А-а-ах, — проскулил мужчина и запрокинул голову в экстазе. Рука судорожно сделала несколько последних движений, и эльф бурно кончил, содрогаясь всем телом. Ещё минуту он не двигался, тяжело дыша, и чувствуя, как сперма стекает по руке, а потом резко погрузился в воду. Как же хорошо… И никаких мерзких мыслей… Сплошное блаженство. Послеоргазменная нега, горячая вода… Астарион растворился в этом моменте, полностью расслабившись и наслаждаясь теплом, спокойствием и лёгкостью во всём теле. Он пришёл в себя только через полчаса. И нахмурился. Да, это было хорошо, но ему не нравилось, что пришлось фантазировать о той женщине, которую он уже имел и которая его явно хочет, вместо того, чтобы делать всё то же самое с ней наяву. Ну, если она, конечно, на такое согласится. И почему с ней он то и дело чувствует себя… Кем? Тем, кто отдает своё тело ради какой-то выгоды? Тем, кто хочет воспользоваться чужим доверием? Ерунда. Он просто использует весь свой арсенал. У него в запасе не так много того, что можно предложить, зачем отказываться от очевидного преимущества? Это было бы глупо. Как ещё он мог привлечь к себе её внимание? Выделить именно его среди всех остальных? Нет, она бы иначе никогда не прислушалась к нему. Больше никто в лагере не одобрит его идеи, и его единственный шанс повлиять на её мнение - а значит, и на мнение всей команды — это привязать её к себе как можно крепче. Всем, чем он в состоянии на неё повлиять. Астарион закончил купание, быстро оделся, тщательно привёл в порядок причёску, чтобы волосы высохли красиво, и двинулся к лагерю. Там Хальсин как раз переворачивал новенький стол, сколоченный Уиллом из двух длинных распиленных вдоль брёвен и пары пеньков, а Карлах таскала к нему другие пеньки, обреченные служить табуретками. Тав с довольной ухмылкой тасовала калоду. Завидев Астариона, она радостно замахала, подзывая к себе и Шэдоухарт, которая стояла рядом. — Нам нужна стратегия! — азартно заявила чародейка, подтаскивая вампира за рукав поближе. — Нужно разработать систему знаков. — Готова поспорить, стандартные знаки Гейл знает, — с не меньшим энтузиазмом отозвалась жрица. — Надо придумать что-то другое… — Можем использовать систему, разработанную гильдией Девятипалой - не думаю, что о ней известно в Глубоководье, — осторожно предложил Астарион, с некоторым недоумением глядя в горящие воодушевлением девушек. — Там обычно играют 4 на 4, а нас всего трое… И откуда я это помню? — изумилась шаритка. — Ничего, немного модернизируем… — начала было Тав. — Что, совещаетесь? — весело поинтересовался Уилл, проходя мимо к своей группе. — И не надейтесь, вам это не поможет! — Готовься возвращаться к карьере барда, потому что мы обдерем тебя как липку! — радостно прокричала Карлах. Тав показала им неприличный жест, а Астарион внезапно ощутил, что начинает тоже проникаться азартом. — Я знаю один фокус с подменой карт, но мне нужно будет, чтобы по сигналу вы их отвлекли… — начал шепотом рассказывать он. Две компании собрались головами друг к другу в разных концах лагеря, активно жестикулируя. Наконец обсуждения закончились. Уилл, Карлах и Гейл заняли одну сторону стола, их лица светились азартом. На противоположной стороне уютно устроились Астарион, Тав и Шэдоу. Хальсин и Лаэзель сели в торцах стола, готовясь наблюдать за схваткой: друид не очень любил играть в азартные игры, хоть и согласился сдавать, а гитиянки не знала правил. Астарион с игривой ухмылкой положил руки на стол и сказал: — Ну что ж, мои дорогие противники, готовы проигрывать профессионалам? — Только чур не мухлевать! — пригрозила Карлах. — А то мухлюющий получит по наглой вампирской физиономии… Игра сразу началась напряженно. Гейл не был профессиональным игроком, но невероятная память и быстрое аналитическое мышление отлично заменяли опыт. Ставки росли, и первый кон команда Тав проиграла, пусть и с небольшим отрывом. — Следите за Карлах! — шепнул Астарион. — Она у них слабое звено, по её лицу быстро становится понятно, когда можно давить. И дайте мне сесть между вами, так мне будет легче контролировать стол… Второй раунд пошёл агрессивно, напряжение нарастало. Астарион сидел со скучающим, элегантным видом, словно бы без интереса посматривая в свои карты. Шэдоу замерла как статуя, её лицо не выдавало ни единой эмоции. Зато Тав лучилась довольством и смотрела на свои карты в широкой улыбкой. — Тав, ты точно блефуешь! — не выдержал Уилл. — Радуешься слишком приувеличенно. — Хочешь проверить? — девушка заулыбалась ещё шире. — Можешь спросить у Гейла, какие у меня шансы. А, Гейл? Что скажешь? — Хм-м-м… — волшебник, постоянно пробегающий сканирующим взглядом по столу и картам в руках игроков отвлёкся и задумчиво посмотрел на карты Тав, прикидывая шансы. Карлах и Уилл смотрели на волшебника. — Я бы сказал, что процентов 20… На то, что она не мухлюет! — Ну что, Уилл? Готов рискнуть на один из пяти?.. Пока они обсуждали Тав, Астарион и Шэдоу незаметно обменялись картами. — Нет, всё же не готов, — с сожалением признал Уилл. — В этот раз я пас. Шэдоу?.. — Карлах, готова сравнить руку с тобой. Меняемся двумя картами, — кивнула жрица. Лаэзель, поначалу лениво поглядывающая в сторону игроков и занятая наточкой своего клинка, к второму раунду развернулась к столу. Случайно оброненный точильный камень упал в траву и был забыт. Карлах и Шэдоу обменялись картами и открыли руку. — Карлах, ну это же была очевидная провокация! — Лаэзель аж подскочила от досады, пока Шэдоухарт получала свои заслуженные аплодисменты от товарищей по команде, а Гейл недовольно записывал очки на кусочке пергамента. — Один-ноль во втором раунде, — удовлетворённо промурлыкала Тав. — Гейл, если она блефует, лучше сравнить руку с Астарионом, — пробормотал Уилл. — У него может быть сильная комбинация и ты получишь больше очков… — А если нет, то мы получим шлак, — отозвался Гейл. Эльф послал Уиллу обворожительную улыбку и постучал по столу картой, которую вертел в тонких длинных пальцах. Тав приготовилась, незаметно перебирая карты. — Тав. Меняемся, — наконец решился маг. Одна из карт в руке девушки плавно и незаметно скользнула в широкий рукав, и она с торжествующей улыбкой открыла оставшиеся карты. — Что?! — возмутился Уилл, аж подскакивая. — Но это же мусор! — Нет, Клиннок. Это блеф! — Шэдоухарт лучезарно улыбнулась, а Тав и Астарион чуть соприкоснулись пальцами под столом, и лишняя карта вдруг оказалась у эльфа в руках. — Моя очередь, — мурлыкнул он, открывая руку. — Судьба собрана. — Чёрт возьми! — Гейл раздосадованно бросил на стол хороший, но не идеальный расклад. — Откуда у тебя Кубки? — Получил в скрытую, — абсолютно невозмутимо пожал плечами вампир. — Продолжаем? Начался финальный раунд. Напряжение нарастало, все не спускали друг с друга взглядов, Хальсин попеременно подбадривал обе команды, а Лаэзель залезла на свой пенёк с ногами и восторженно вытянулась поближе к игрокам, оперевшись локтями на стол. Сейчас она больше напоминала молодую девчонку, а не грозную воительницу. Даже Шкряб поставил на столешницу передние лапы, с интересом наблюдая, чем это заняты его друзья. Последний бой оказался долгим. Команды шли по очкам ноздря в ноздрю, Астарион так увлекся, что начал ругаться на Хальсина, когда тот промедлил с очередной раздачей. И вот наконец… — Да!!! — восторженно заорала Тав, скинув последню руку и вскочила с пня, победно воздев кулаки над головой. Карлах с разочарованным стоном ударилась рогом о стол. Лаэзель в пух и прах раскритиковала Гейла и его стратегию, и потребовала, чтобы в следующий раз без неё не садились, а когда Гейл сказал, что если она хочет играть, то ей нужна пара, безапелляционно заявила, что Хальсин тогда тоже будет играть и это не обсуждается. Астарион улыбался до ушей. Он был очень доволен собой, игрой, победой, и добродушно наблюдал, как его соратницы восторженно обнимаются и прыгают, пока Тав не отпустила Шэдоухарт и не схватила его за запястье, притянув в их круг. Шэдоухарт со смехом поддержала идею, и они с двух сторон обняли вампира. — Красавицы, в очередь, меня на всех хватит! Кто хочет первым подставить шею? — отшутился эльф, когда его отпустили, но был вынужден признаться самому себе, что ему понравилось. Тав демонстративно сгребла кучку монет и парочку мелких артефактов, которые стояли на кону, а также сообщила, что их ближайшие ночные дежурства переходят к проигравшим. После чего обе команды (кроме Карлах) пожали друг другу руки. Когда Астарион вернулся в свою палатку, он чувствовал что-то странное. Как будто в груди поселилось что-то теплое и пушистое, вопреки всем его знаниям о вампирах согревающее изнутри. Это было очень странное ощущение. Улыбка не желала уходить с лица, даже сейчас, когда он уже был один. Ладно, надо признать, это было весело. Он давно так не развлекался. Не чувствовал себя так… нормально. Эльф перебрал доставшуюся ему добычу. Пара дешевых колечек, несколько золотых… Зачарованный кожаный браслет Уилла? Астарион осмотрел полоску кожи с простым узором и надписью с внутренней стороны: “Да принесет он удачу победителю!” Простенькое зачарование на твёрдость руки. Уилл, кажется, говорил, что специально для этой игры решил его сделать. Вампир осторожно открыл небольшой сундучок. Там лежало несколько мелочей, аккуратно свёрнутый портрет от Тав и парочка пузырьков с кровью на чёрный день. Астарион положил туда браслет. Конечно, его можно будет продать, когда они доберутся до какой-то цивилизации… Но, с другой стороны, зачем? Много такая безделица всё равно не будет стоить. Пусть уж лучше… просто лежит у него. *** Ночью, однако, их ждал ещё один сюприз. Тав сидела у костра с Гейлом, великодушно согласившись скрасить его двойное дежурство, когда Шкряб с лаем бросился в кусты, махая хвостом - скорее любопытно, чем испуганно. — Шкряб, мальчик, что ты там увидел? — девушка тут же подорвалась и побежала за ним. — Тав, осторожно! Мало ли какой там зверь… — начал было Гейл, но чародейка только отмахнулась. — Что там, мой хороший? Ой! В кустах сидел детеныш медвесыча. Выглядел он ужасно: весь в колтунах, репейнике, со слезящимися оранжевыми глазками. Он тихо ухнул, прихрамывая на одну лапку. — Бедный малыш, ты нас нашёл! — ласково прошептала Тав, присаживаясь на корточки. — Бедняжка, как тебя потрепало… Что у тебя с лапой? Покажешь мне? Она очень медленно и осторожно потянулась к поврежденной конечности. Шерсть была вся в крови, края раны выглядели нехорошо. Совёнок жалобно пискнул. — Погоди, я могу тебе помочь, — полуэльфийка судорожно зашарила руками в поясной сумке, доставая маленький флакочик с целебным зельем. — Так, давай-ка капнем вот это… Полностью не заживёт, но должно помочь и убрать боль! А если ты останешься, завтра утром мы попросим Шэдоухарт тебя подлатать… Пойдем к костру? Там тепло. У нас есть еда, хочешь? Непонятно, понял ли её детеныш, но уже через несколько минут Тав наглаживала и обнимала грязного медвесычика, а Гейл, ворча, доставал вяленое мясо из запасов. — Ты же в курсе, что он ещё вырастет? И в первую очередь отрастит огромные когти… — Мало мяса достал. Он же голодный! — возмутилась девушка, забирая кусочки еды и скармливая их питомцу. — Ещё неси! И Шкряба угости, а то он обидится. Гейл вздохнул, признавая поражение, и пошёл за новой порцией.