Вопреки

— Думаю, в этот раз тебе стоит остаться в лагере, — попросила Тав, твёрдо глядя на Астариона. — Я пойду с Лаэзель, Уиллом, Гейлом и Карлах. — Дорогая моя! Как ты можешь?! Я думал, между нами происходит нечто особенное!.. — шутливо возмутился эльф, но внутри закралась тревога. Он понимал, что она не хочет брать его и Уилла одновременно после их вчерашней перепалки, но почему бы тогда не оставить в лагере этого колдуна?! Ему казалось, что чародейка на его стороне… Неужели ошибся? Тав рассмеялсь: — Вот именно, поэтому считай что ввиду твоей исключительности и важности я предлагаю тебе взять выходной. — Оу, ну что ж, хорошо! Буду сидеть в теньке с книгой и бокалом вина, пока вы там бороздите грязь на дорогах и глотаете пыль… Воистину ужасная перспектива, — Астарион печально покачал головой и тут же послал девушке томную улыбку, поправляя рукой свои роскошные волосы. — Вот и хорошо, сиди! — Тав с некоторым облегчением кивнула и развернулась, бодро двинувшись в сторону отобранной для похода команды. Астарион с беспокойством смотрел ей в след. До сих пор ему ни разу не приходилось оставаться в лагере, Тав всегда брала его с собой. Это может значить что-то плохое для него?.. Конечно, вполне возможно, что это ничего не значит. В конце концов, в лагере осталась и Шэдоухарт. Вампир оглянулся, посмотрев, как грозная и таинственная жрица Шар кидает Шкрябу мячик и бурно нахваливает его, когда он его приносит. В последний раз мяч улетел далеко в кусты, и полуэльфийка, ругаясь, пыталась пролезть сквозь заросли. Она однозначно не переживала по поводу того, что её оставили почивать. Но жизнь под пятой Касадора научила вампира никогда не надеяться на случайный счастливый исход. Надо исходить из того, что если есть подозрение, что что-то не так, значит, действительно не так. Например, единственный, кто ни разу не оставался в лагере, это… Гейл. Астарион стиснул зубы. Мысль о том, что рано или поздно сладкую чародейку придётся уступать этому занудному магу отзывалась внутри неприятным колючим комком. Хотя, почему придётся?.. Может, стоит побороться активнее? Она становится такой покорной по ночам, такой послушной… Возможно, имеет смысл попробовать не просто получить её хорошее отношение за счёт нескольких вечеров страсти, а полноценно привязать её к себе, сделать зависимой, подчинить её волю… Чтобы она привыкла к нему, к их совместным ночам, чтобы понимала, что никто не сможет удовлетворить её так, как он. Астарион знал, как хорошо это работает: в “друзьях” Касадора были личности, которые подсаживались на секс с отродьями как на наркотик. Соглашались идти на уступки и поставлять редкие товары, поддерживать нужные законы и нужных людей, лишь бы получать ласку младших вампиров. В задачу отродий входило сделать так, чтобы ради очередной встречи эти господа были готовы душу продать. Исполнять любое их пожелание, любые прихоти, которые только могут доставить им наслаждение, не важно, насколько мерзкими или садистскими они были. Астарион передернулся, подавляя сильнейший приступ тошноты и отвращения к самому себе. Нет, это было не с ним. Это было с каким-то другим эльфом, другим Астарионом. Сейчас… это другое. Он предлагает себя чародейке не для Касадора. Не из безысходности. Это равноценный обмен. Транзакция. Вопрос только в том, победит ли похоть её теплые чувства к Гейлу? Шансы есть, а значит, надо попробовать. *** Тав с друзьями бодро двигалась вверх по Всхожей дороге. По пути произошла небольшая стычка с гноллами, но особых проблем они не доставили. — Гейл, ты воистину впечатляющий боец! — радостно заявил Уилл. — Может, тебе тоже взять какое-нибудь более героическое имя?.. — Более героическое? — Гейл выглядел сбитым с толку. — Ну да! Гейл из Глубоководья звучит банально, — авторитетно сообщил колдун. — Именование героя по названию его родного города встречается сплошь и рядом. Например, моё второе имя - Клинок Фронтира, — Уилл величественно отсалютовал рапирой, — запоминается лучше и сразу выделяет меня на фоне других героев. — А у тебя, я так понимаю, уже есть какие-то предложения?.. — с опаской поинтересовался волшебник. — Хммм… Как насчёт “Чудо-маг”? Или “Мастер плетения”?.. Гейл, покачав головой и с явным недоумением на лице, ответил: — “Чудо-маг”? Серьёзно? — он поднял бровь, пытаясь сдержать улыбку. — Это звучит так, будто я должен устроить спектакль для детей на ярмарке. Хотя… На нашем недавнем праздновании я так и сделал. Он снова задумался, переваривая идею, и продолжил: — Ладно, а как насчёт “Гейл Великий” или “Тот, кто создаёт вихри”? Это, конечно, не так броско, как “Клинок Фронтира”, но хотя бы выглядит серьёзно. Гейл вдруг осекся, поймав себя на мысли, что действительно обдумывает эту идею. Тав и Карлах хихикали, предлагая также варианты “Гейл - Пожиратель Артефактов” и “Гейл-Большой-Бабах”. Уилл возмущенно зашикал на них: — Выбор прозвища - это очень важный процесс для героя! — наставительно пояснил он. — Нечего тут смеяться. — Я думаю, что отложу эту идею до какого-то более героического деяния, — смутился волшебник. — Это мудро, — фыркнула Лаэзель. — Едва ли спасение кучки оборванцев можно считать оправданием для поиска героического имени. Хорошо, что ты это понимаешь. В который раз я замечаю, что ты выглядишь умнее большинства истиков. Не то чтобы это было сложно… Но, полагаю, у тебя были хорошие учителя. — О да, множество мудрых мужчин и женщин, — Гейл не был уверен, считать ли слова гитиянки комплиментом или оскорблением. — Глубоководье - родина множества великих учёных. — Ах, Глубоководье, Город Великолепия. Провел там целый Флитвейк с отцом. Какие прекрасные воспоминания… — мечтательно вздохнул Клинок. — Постойте, что это?.. Запах гари?.. Они вышли из череды обрывистых каменистых холмов, между которыми вилась дорога, и перед ними открылся мрачный пейзаж: сожжённая таверна, ранее служившая оживленным постоялым двором. Когда-то большая и процветающая, с двумя этажами и широкими дверями, мощёным внутренним двориком и клумбами, теперь она выглядела как мёртвое чудовище, обгоревшее и абсолютно безжизненное. Тёмные, обугленные балки торчали из крыши, как обугленные рёбра. Стены, некогда аккуратно побеленные, теперь были серыми и черными, покрытыми трещинами и сажей. Крыша местами провалилась, выпуская остатки дыма, пепел и запах гари. — Точно, гоблины!.. — прошептала Тав. — Они же рассказывали, что сожгли постоялый двор… Они прошли сквозь накренившиеся ворота и с удивлением обнаружили, что за каменным забором кипит жизнь. — Что здесь делает Огненный Кулак?.. — изумился Уилл. И действительно, по двору, хмурые, оборванные, передвигались весьма потрепанные члены ордена в красных робах с эмблемой Огненного Кулака. Многие из них хромали, на некоторых виднелись довольно свежие повязки из бинтов и порванных на лоскуты простыней. Они разбирали завалы рухнувших стен и крыш. Вдоль уцелевшей стены лежали несколько мертвецов, над которыми читали молитвы их собратья. Один из членов ордена, заметив их, прищёлкнул языком и шагнул навстречу. Это была высокая темнокожая женщина с короткими волосами. На её лице которого были следы недосыпа и усталости. — Вы откуда? — произнесла она с легким акцентом, напряжённо глядя на них своими усталыми глазами. — Здесь не место для любопытных. Если не хотите, чтобы гоблины нашли вас, лучше уходите. А это ещё кто с вами?! Ты тифлинг или дьявольское отродье?.. — Мы не ищем неприятностей, — ответил Уилл, поднимая руки, чтобы продемонстрировать свою добрую волю. На его лице мелькнула тень обиды и огорчения. — Мы не дьяволы. Но что здесь произошло? Мы слышали, что постоялый двор был атакован... Огненный Кулак зажмурилась, словно пытаясь собрать мысли. Сжимая в руке обгоревший кусок дерева, она начала рассказывать. — Три дня назад мы остановились здесь, чтобы восстановить силы на пути во Врата Балдура. Но отдохнуть не получилось. Почти сразу постоялый двор атаковали гоблины. Они напали внезапно, на закате, на удивление слаженной организованной группой… и очень многочисленной. Мы помогали защитникам таверны, но нас оказалось слишком мало… Хозяева и местные работники были в панике. Эти твари начали жечь здание, как только пробрались внутрь. Никогда не видел такой ярости. Мы успели спасти несколько человек, но многие погибли… Тав, испытывая нарастающее чувство ужасного сожаления, заметила, как у других членов ордена, подтягивающихся ближе, на лицах застыла тень утраты. — Но как вы здесь оказались? — продолжал недоумевать Клинок. — Мы сопровождали герцога Рейвенгарда обратно во Врата Балдура. Но… — Что здесь происходит? Кто это? В беседу вмешался резкий и суровый голос темноволосой женщины средних лет в богатой одежде. Она решительно шла к ним. Тав выступила вперед, а Уилл почему-то замялся и словно спрятался, отойдя за спины другим. — Приветствую! Мы - группа путешественников. Хотели разведать местность и понять, безопасно ли будет сейчас идти по всхожей дороге… — Однозначно нет! — отрезала незнакомка. — Гоблины сбились в стаю и теперь лютуют под руководством дроу. В окрестностях видели отряд гитиянок и огромного дракона. А день назад был слышен сильнейший взрыв в паре дней пути отсюда… — Так это мы были! — Тав радостно описала последние события и крушение гоблинского лагеря, вызвав бурю воодушевления и горькой радости отомщения у своих слушателей. — Поразительная смекалка и смелость, — одобрительно улыбнулась женщина, задумчиво и оценивающе глядя на путешественников. — Я - Флоррик, советница герцога Рейвенгарда. — А где… где он сейчас? — спросил Уилл из-за спин товарищей. Флоррик помрачнела: — Дроу захватили великого герцога и увезли на запад, если верить моим осведомителям. Нам не удалось сразу же отправиться за ним: сначала нас блокировали гоблины, а потом нужно было хотя бы пару дней, чтобы залечить раны и проститься с погибшими… Даже сейчас, не думаю, что мы в состоянии утроить погоню, — советница горько прикусила губу. — Но, возможно… я могу попросить о помощи вас? Она посмотрела в глаза Тав, и девушка удивленно вскинула брови. — Нас?.. — Да. Если вы действительно смогли найти способ, чтобы справиться с целым лагерем гоблинов, у вас есть все шансы нагнать дроу и освободить герцога. Прошу тебя, вырви герцога Рейвенгарда из когтей похитителей. Совет щедро наградит тебя за его спасение. Могу я положиться на вашу отвагу?.. — она смотрела не мигая прямо в глаза девушке, словно пытаясь прочитать её душу. — Рейвенгард… — пробормотала Тав. — Я слышала о нём! Его ещё называют оплотом и защитой Врат Балдура. — Он - великий человек! Та незримая сила, что не даёт Вратам Балдура рассыпаться. Без него город окажется на грани краха - и боюсь, именно эту цель преследуют его похитители. Тав переглянулась с друзьями. — У нас есть одно очень важное и неотложное дело… — задумчиво протянула она. — Но у меня есть большое подозрение, что мы держим путь туда же, куда везут этого Рейвенгарда. Так что мы постараемся найти и вытащить его, если только мои подозрения верны. — Спасибо тебе, — Флоррик обеспокоенно нахмурилась, видно, её не полностью устроили такие расплывчатые обещания. — А если твоя решимость будет поколеблена… вспомни о щедрости Совета и самого герцога. Я отмечу на карте, где в последний раз видели дроу. Я вызову подкрепление и присоединюсь к тебе, как только смогу. — Отлично, — Тав потёрла руки и обаятельно улыбнулась. — Советница, дело в том, что у нас есть некоторые сложности с припасами… *** — Никогда не устану смотреть на то, как ты это делаешь, — с улыбкой произнёс Гейл, когда они получили от Флоррик часть снаряжения погибших, разрешение на осмотр таверны и реквизиции всего необходимого, а также разрешение для Тав выбрать пару платьев из гардероба самой Флоррик. — Я не дам вам пропасть, — самодовольно ухмыльнулась девушка. — Уилл, а ты чего?.. Ты странно себя ведешь. — Твою мать, — тихо сказал Уилл. Они зашли внутрь разрушенного здания и остановились в просторном холле, который практически расчистили от остатков обвалившейся крыши. Все с недоумением уставились на молодого защитника фронтира. — “Можно сколько угодно отдаляться от вчерашнего дня, но совсем оставить его позади не выйдет”. Мой отец так говорил, и вот я увидел подтверждение его словам… Тав, я… я сын герцога Рейвенгарда. — Ты сын великого герцога?! — в унисон изумились Тав, Гейл и Карлах. — Рейвенгард - не просто великий герцог, он ещё и самый влиятельный там! По крайней мере, так было десять лет назад, — взволнованно сказала тифлингша. — Вот это новости, — пробормотала Тав и вдруг обернулась к гитиянки, внимательно слушавшей весь разговор. — Лаэзель! Можно я тебя обниму?.. — Что?.. — изумилась воительница, когда Тав, не дожидаясь ответа, шагнула к ней и крепко её стиснула. — Спасибо тебе большое за то, что у тебя нет ни проблем, ни секретов. Ты лучшая, — сообщила ей чародейка, отпуская. — Я… рада что ты наконец рассмотрела очевидную истину, — отозвалась Лаэзель, преодолевая изумление. — Итак, господин сын великого герцога, — Тав повернулась к Уиллу, который неловко затоптался под её осуждающим взглядом. — Очень любопытно. Я помню, до меня доходили слухи, что сын герцога Рейвенгарда уехал из города лет семь назад. — Мы… были близки с отцом, когда-то очень давно, — с горечью ответил Клинок. — Пока он не отрёкся от меня и не изгнал из города. Такие раны не заживают быстро… а может и не заживают вообще. Но это не настолько важно, чтобы я оставил отца в плену у его мучителей. — Как думаешь, что может быть нужно дроу от твоего отца? — Я задаю себе тот же вопрос. Чем герцог Врат Балдура может быть настолько интересен дроу? От него не будет никакой пользы домам Мензоберранзана. Нет, это явно не затея дроу. За всем этим наверняка стоят эти “Верные”, из фанатиков Абсолют. Уже одно только его исчезновение посеет хаос в городе. А если они ещё и заразят его… Он может уничтожить Врата. И это - ещё один повод его спасти. Абсолют не просто пленила моего отца, она взяла в заложники всё будущее побережья мечей. — Конечно, мы спасём твоего папу! — импульсивно воскликнула Карлах. — Разумеется! Это даже не обсуждается, — заверила Тав. — Но почему ты не сказал?.. — Знаю, я должен был, — Уилл виновато опустил голову. — Это была ошибка. Но это не было сделано с каким-то злым умыслом. Я просто… не хотел вспоминать эту тень, то, кем я был раньше. Сыном, аристократом… Не хотел вспоминать об отце. Это словно уже другой я. Прошлый. Я теперь - Клинок Фронтира, охотник на хищников, которые раздирают Побережье мечей. И я хотел показать вам Клинка, а не тень, оставленную позади. — Ладно, чего уж там, — Тав обреченно взмахнула рукой. — Пошли таверну обшаривать, и будем возвращаться. Карту нам дали, попробуем ещё найти этот отряд гитиянок, может они нас сразу в ясли проведут?.. А если нет, то в любом случае уже завтра будем в горах разбивать новый лагерь. *** — …и они просто позволили напасть на себя и проникнуть внутрь укрепленного помещения, как последние идиоты!.. Я всё больше удивляюсь тому, что эти ваши Ворота ещё существуют, если именно так действует их лучший военный орден! — рассказывать о том, как прошла разведка, доверили Лаэзель, и она вот уже полчаса описывала промахи в стратегии Кулаков при обороне от гоблинов. Уилл робко пытался оправдывать вояк, но в громкости голоса Лаэзель его явно превосходила. — Эй, подруга, не горячись, — фыркнула Карлах. — Отдохни, возьми выходной. Не обязательно бесконечно выискивать у других слабости и недостатки. — Что за чушь, Карлах, — гитиянки презрительно скривилась. — Мне не нужны выходные. Я бы даже отказалась от сна, если бы это было возможно. Единственное преимущество эльфов над моей расой - они могут спать меньше. Даже жаль, что мы не побываем у этих дроу в Подземье - мне кажется, исследование этого места было бы достойным оценки воина-гитиянки. — О, это такая честь, быть достойным внимания великой Лаэзель из яслей Кли’ир, — съехидничала тифлингша. — Именно, — воительница одобрительно кивнула. — Продолжай совершенствоваться, Карлах, и достигнешь того же. Астарион слушал их с раздражением. Уилл ещё и сын великого герцога, самого влиятельного человека в городе!.. Вампир поморщился. Архимаги, аристократы, архидруиды… Как он ни старался убедить себя, что ничем не хуже, просто ему не повезло, получалось плохо. Он просто до отчаяния чувствовал себя ниже. Вампирское отродье, беглый раб, проститутка… Он сжал кулаки. О, как же хотелось всё это изменить. Стать сильнее, могущественнее, влиятельнее… Стереть все следы этого ужасного прошлого, выжечь из памяти каленым железом... — Привет! — сбоку раздался звонкий жизнерадостный голос, Астарион резко обернулся. Тав размашисто шла к нему, держа что-то в руках. — Смотри, я тут тебе из таверны захватила. Ты же хотел?.. Астарион с изумлением посмотрел на красивое ручное зеркало в серебряной оправе с искусной чеканкой. — Это… мне? — Ну да, — Тав выглядела удивленной. — Ты же говорил что хочешь зеркало, там, в лагере гоблинов? Я увидела в Приюте Вокин вот это, решила забрать для тебя. Тебе не надо? Я тогда Шэдоу отдам. — О, нет, всё верно. Хотел. Эм… Благодарю, — Астарион забрал зеркало и с изящным поклоном послал девушке лёгкую обворожительную улыбку. Чародейка тоже улыбнулась, кивнула и так же бодро ушла обратно, разбирать принесенные вещи. Вампир завороженно взглянул в зеркало, но тут же одёрнул себя, торопливо огляделся и зашёл в свою палатку, где уже всё было собрано к завтрашнему выступлению из рощи. Подарок. Хм. Астарион посмотрелся в зеркало. Он ненавидел это, и одновременно не мог без этого: он постоянно смотрелся в зеркала, когда ещё жил в городе. Каждый раз, когда он делал это, в нём зажигался и тут же тух маленький иррациональный огонёк надежды. Что в этот раз что-то изменится. Что в этот раз он увидит. Прошли сотни лет, но ничего не изменилось. Огонёк снова вспыхнул, и снова погас, когда зеркало отразило пустую стену палатки. Ожидаемо. Эльф отложил зеркало, немного резковато. Тав запомнила то, о чём он мимоходом упомянул несколько дней назад. Не только запомнила, но и выполнила его желание. Интересно, это было единственное зеркало там, или она ещё и специально выбрала такое, которое ему бы понравилось?.. Астарион провёл пальцами по изысканному выпуклому рисунку. Серебро, тонкая работа. Недешевая вещица. Можно было бы продать, а не отдавать ему. В груди растекалось приятное тепло. Ему и раньше делали подарки. Богатые и влиятельные люди, которых он ублажал. Для которых это ничего не стоило. Эти подарки, если они имели хоть какую-то ценность, забирал себе Касадор. Сейчас это чувствовалось по-другому. Может, потому, что для их группы и для Тав как для лидера это отнюдь не “ничего не стоило”: на деньги, вырученные с этого зеркала, можно было питаться неделю. Может, потому, что это было что-то, чего хотел сам Астарион, а не бельё или украшение, которые подбирали для него его любовники, потому что сами хотели видеть его в этом. И всё же странно. Астарион лихорадочно пытался понять, что значит этот жест. Она просто хочет чтобы он снова позвал её в свою постель? Или… эльф довольно улыбнулся. Или она так сильно запала на него, что прислушивается к его словам? Хочет порадовать, удержать возле себя? Астарион взволнованно закружил по тесному пространству палатки. Это объяснило бы, почему она не обижалась на него. Ни в первую ночь, после которой они поспорили, ни во вторую, когда она поняла, что он хочет, что бы она ушла. Почему защищала, вставала на его сторону. Кажется, она не хочет, чтобы он оставил её, не меньше, чем он сам не хочет, чтобы она ушла. И этим можно вопользоваться. Отличный инструмент давления, важно только понимать, когда лучше остановиться и многое ли она готова стерпеть ради его внимания... Это было очень заманчивое предположение. Очень… воодушевляющее. Хотя план действий от этого не менялся, просто работы будет меньше. Остаётся только продолжать поддерживать её вожделение и подкидывать ей… полезные идеи для обдумывания. Полезные для него, Астариона. *** Тав ещё раз обошла лагерь, убеждаясь, что всё, кроме палаток, сложено и упаковано к завтрашнему утру. Она уже поговорила с Хальсином - он сказал, что будет ждать их у ворот. С помощью Альфиры обменяла некоторые вещи, забранные из таверны, на более полезные: тифлингша хорошо знала всех в лагере беженцев и подсказала, кому и что может быть нужно. Гейл уменьшил размер и вес тюков, но рюкзаки всё равно выглядели тяжёлыми. Оставалось ещё 8 бутылок вина, и Тав категорически запретила тащить их с собой в горы. Уилл и Шэдоухарт вызвались добровольцами их допить и на основании этого почти не участвовали в сборах лагеря, заявив, что не могут отвлекаться от такого важного и ответственного дела. Девушка обвела стоянку придирчивым взглядом и облегченно вздохнула: кажется, всё готово. Гейл ушёл попрощаться с друидами, Карлах и Лаэзель устроили тренировку и громко лязгали оружием в закатных красных лучах, Уилл и жрица хихикали на краю обрыва, судя по всему, допивая уже третью бутылку. Тав подумала, что остальные надо бы незаметно спрятать, а то эти двое допьются до зеленых красношапок. Чародейка поискала глазами Астариона. Навестить его, что ли?.. ну, а что такого? Просто узнать как дела. Она выдохнула, приводя чувства в порядок. Она лидер отряда и просто должна убедиться что у всех всё в хорошо. Обретя внутреннее равновесие, Тав двинулась к самой яркой палатке с их лагере. Астарион стоял недалеко от входа и пристально вглядывался в своё новое зеркало, держа его на вытянутой руке. Тав остановилась, с сомнением глядя ему в спину. Вампир выглядел сосредоточенным и напряженным, и она уже хотела отвернуться и тихонько уйти, чтобы не отвлекать, но тут серебряноволосый эльф произнёс: — Смотришь на что-то интересное? — Да так. Мимо проходила. А ты что делаешь? — девушка шагнула чуть ближе. — Да вот, тоже смотрю. Да только без толку, — с тихой горечью произнёс Астарион, продолжая смотреть в глубины зеркала. — Ещё одна причуда моего… состояния. — Точно, — сообразила Тав. — Я всё время забываю, что ты нежить. А тебе этого так не хватает? Возможности видеть своё отражение? — Прихорашиваться перед зеркалом? Рисоваться? Ещё бы, — он наконец развернулся, встретив Тав горькой улыбкой. В его глазах была неподдельная грусть, и девушка снова почувствовала, как сердце сжимается от какой-то странной, непонятной нежности. — Это своё лицо я даже ни разу не видел, с тех самых пор, как у меня отрасли клыки, а глаза покраснели. Тав несколько секунд смотрела на него задумчиво. В темноте леса жалобно закричала птица. — А какого цвета они были раньше? — вдруг спросила девушка, склонив голову и разглядывая мужчину. Какие ему бы подошли? Синие?.. Золотые? Карие? — Я… я не знаю, — Астарион выглядел удивленным, словно не задумывался над этим вопросом, и растерянно посмотрел в пустоту, выискивая что-то в памяти. — Не могу вспомнить. Моё лицо - всего лишь ещё одна неясная тень из прошлого. Ещё одна вещь, которую отнял у меня Касадор. Он стиснул зубы и швырнул зеркало на землю, глядя на него с бессильной яростью. Тав подошла еще ближе и внимательно вгляделась в его лицо, отмечая каждую чёрточку. — Что? — вампир покосился на неё, пытаясь понять, что она делает. Тав ещё сама не была уверена, но в голове появилась идея. — А ты не просил кого-нибудь тебя нарисовать?.. — Нарисовать? — Астарион выглядел удивленным. — Нет. Я жил не в тех условиях, где можно позировать для портрета, да и с художниками знаком не был. — Хочешь, я тебя нарисую? Я взяла сегодня из таверны бумагу и угольные карандаши, и я неплохо рисую. — Ты можешь?.. — эльф выглядел действительно взволнованным. — Да. Придется подождать, конечно. И побыть у меня на виду. Стой здесь, я сейчас вернусь. Тав быстро вернулась в свою палатку и вытащила уже упакованные художественные инструменты. Она сама не знала, зачем их забрала - решила, что хорошая бумага и писчие принадлежности могут пригодиться в дороге. Когда она вернулась, Астарион взволнованно топтался на том же месте. — Ну что, я начну? — Тав плюхнулась на сундук рядом с палаткой и закинула ногу на ногу, пристраивая на согнутой конечности альбом. — Ты там занимайся своими делами, не обращай на меня внимания. — Скажешь тоже!.. Не обращать внимания. С меня первый раз пишут портрет, это волнительно, знаешь ли, — эльф издал лёгкий смешок, явно скрывая переживания за шуткой. — У меня волосы хорошо лежат?.. — Ты в курсе, что тщеславие считается пороком? — усмехнулась девушка, начиная делать набросок. — Невинным изъяном - я ещё готов согласиться, но чтобы прямо сразу пороком?! — фыркнул мужчина. — Красивое лицо может открыть немало дверей, — к концу фразы его голос скатился в бархатистое мурлыканье. — Это я знаю, — Тав вздохнула, но совсем не весело и не отрываясь от рисунка. Астарион внимательно посмотрел на неё. — Это займёт около часа. Почитай пока может? Эльф ушёл в палатку и вернулся с книгой, после чего уселся недалеко от девушки и начал читать, то и дело отрываясь и с волнением посматривая в её сторону. А Тав наслаждалась возможностью делать то, чего она уже давно хотела, но не могла себе позволить: пристально рассматривать Астариона, вглядываясь в каждый острый изгиб черт лица, в каждый серебристый завиток волос, в каждую морщинку на коже. Ей почему-то нравилось абсолютно всё: чуть сдвинутые брови более темного серебристого цвета, тонкие голубые венки, проступающие сквозь белую кожу, морщинки вокруг глаз и носа, густые чёрные ресницы, шрамы от укуса на шее… Чародейка никогда ещё не рисовала с таким удовольствием. Она подумала, что могла бы рисовать его часами. Просто чтобы без стеснения и с разрешения смотреть на него в своё удовольствие. Обычно она конечно не могла себе такого позволить, и даже во время секса ей было неловко пристально его разглядывать. “Вот ты, голубушка, попала, конечно”, — язвительно хихикало подсознание. — “Если уж вляпываться, то по самые уши, да? Иначе ж неинтересно…” “Да всё путём!” — ответила Тав сама себе. — “Чего ты сразу паникуешь. Всё ж хорошо пока”. — Всё, на! — спустя время девушка отложила карандаши, с хрустом распрямила затёкшую спину и резко вырвала рисунок из альбома. — Положи под подушку и любуйся перед сном сколько влезет. Астарион, едва скрывая нетерпение, выхватил бумагу у неё из рук и жадно вгляделся в изображение. Оно было чёрно-белым, за исключением алых глаз - у Тав было немного красного пигмента. Вампир жадно, восторженно разглядывал свой портрет, впиваясь взглядом в каждый штрих. — Клыки не нарисовала, извини. Ты с закрытым ртом сидел, — добавила Тав, склонив голову и наблюдая за его реакцией. — Так вот что видят те, кто на меня смотрит, — прошептал эльф, дотрагиваясь сначала до рисунка, а потом до своего лица. — Что видишь ты… Он перевёл взгляд на девушку, в котором смешалось огромное количество эмоций, ни одну из которых Тав не могла прочитать. Потом он откашлялся, словно приходя в себя, и вернул на лицу лукавую улыбку: — Что ж, теперь скажи мне, что я прекрасен, и день однозначно будет прожит не зря! — он медленно повернулся, давая рассмотреть себя со всех сторон. — Вот так вот! — девушка рассмеялась. — Я тут старалась, корячилась целый час, а тебе нужна была банальная лесть?! — О, не только, — вампир опасно и безумно привлекательно улыбнулся. — Ещё золото, секс, месть - у меня есть целый список! Но в этот раз я готов довольствоваться банальной лестью. Так что скажешь?.. — он подбоченился и красиво повернул голову в профиль, демонстрируя новые ракурсы. — Хммм… — чародейка приняла задумчиво-оценивающую позу и постаралась не рассмеяться. — Да, пожалуй, ты ничего. Не Гейл, конечно, но тоже что-то есть. — Нахалка, да как ты смеешь! — Астарион приложил руку к груди с самым оскорбленным видом, но губы дрогнули, скрывая улыбку. — Я-то думал, между нами особая связь. Что ж… Ты тоже ничего. А я, пожалуй, пойду вздремну, чтобы выглядеть посвежее завтра. Нужно набраться сил, раз уж меня объявился такой соперник. И они улыбнулись друг другу, прежде чем разойтись.