Седьмая жизнь

      — Не притворяйся, я вижу что ты уже не спишь, — пробурчал голос где-то рядом, и я распахнула глаза.       Первым в сознание мне врезался белый потолок. Идеально белый, без единого изъяна, этот «яркий» цвет так сильно бил по глазам, что я даже невольно зажмурилась. Белое покрывало подо мной ощущалось таким мягким, словно вата, белый матрац без пружин даже не давил на вечно больную спину, а идеально белая комната передо мной казалась настолько чистой, как будто тут еще никто и никогда не жил, и я первая, кто оказался в этом маленьком мирке чистоты и идеала.       Старик расхаживал взад и вперед возле моей кровати, нашептывая себе под нос слова на только ему понятном языке. Вокруг его головы вертелись формулы, но все это выглядело так органично, что невольно складывалось впечатление, что все именно так, как и должно было быть. Его идеально белая мантия распахивалась каждый раз, когда он резко поворачивался, а белый костюм под нем был застегнут на все пуговицы, закрывая от моего взгляда любые вольности, которые он себе позволял под своим белым профилем. Да-да, я прекрасно знаю, что этот дед обожает яркую одежду, но долг службы заставляет прятать свои маленькие хотелки под строгим профилем всевидящего и всезнающего.       — И снова я тут, — мои слова оборвались тяжелым вздохом. Я прикрыла глаза рукой принимая вместе с этим сидячее положение, — ну зато прожила семьдесят лет жизни как за один день. За один большой и самый счастливый день.       — И тем не менее, — старик тоже тяжело вздохнул. Право слово! Иногда мне кажется что мы родственники, другие люди так вздыхать не умеют, — не могу сказать, что я рад тебя видеть.       — Вот уж «доброе утро»!       Наш короткий диалог прервался очередной идеей от мастера и он очень быстро удалился из комнаты. На самом деле мы оба уже живем очень долго. Я не знаю, пришел ли старик в этом мир намного раньше меня, но для меня эта жизнь уже шестая, и я, честно слово, не горю желанием проживать следующую седьмую ничего при этом не забывая. В своей самой первой я совершила много разных поступков: и хороших и плохих; и какой их них повлиял на такое своеобразное «долгожительство» - я не знаю. Мастер говорит, что это благословение, я же больше склоняюсь к проклятью. По началу казалось веселым, что тебя принимают за гения, хотя на самом деле ты просто уже все это видел и знаешь. Потом начинало надоедать однообразие событий, после стало откровенно скучно.       Пока я проживаю жизнь, мастер ищет разные способы избавиться от меня. Конечно, я тоже не знаю человека, которому было бы приятно увидеть странную женщину у себя в доме еще и без возможности уйти и оставить деда одного. Вот уж кто кто, а старик людей не любил, даже просит называет «мастером», чтобы раз уж я нахлебничаю, то хотя бы проявляю при этом хоть какое-то уважение. Мне не сложно, мастер так мастер.       Я люблю этот дом и этот мир настолько, насколько вообще человек без своего места может что-то любить. Мое смирение пришло уже после третьей жизни, когда я в очередной раз открыла глаза рядом с расхаживающим взад и вперед дедом. Тогда картинка уже начала складываться: это не случайность, надо что-то делать. Четвертая жизнь отнесла меня в страну эльфов, пятая сделала принцессой большого государства, а шестая снова вернула в настоящее, где я обрела любовь и семью и просто была очень счастлива с близкими людьми. Расставаться всегда тяжело, но для меня все не в первый раз. И я прекрасно знаю, что привязываться к людям нельзя.       Думать о судьбе можно долго, но встать с кровати все равно пришлось. Апатия мне ничем не поможет, а может, сделает только хуже, я навсегда здесь застряну со своими воспоминаниями.       Я подошла к зеркалу, чтобы в очередной раз взглянуть на себя. Там стояла седовласая старушка в розовой кофте и длинной юбке. Непримечательная внешность в купе с невысоким ростом делала из меня среднестатистическую женщину рабочего класса, которая много училась, работала, завела семью и умерла в уже пожилом возрасте. У меня был муж, который покинул мир еще пять лет назад, прекрасные две дочери и целых три внучки. Я не сделала никаких новых открытий, не увеличила популяцию китов, но я любила и была любима, не в этом ли счастье? Но раз уж все вернулось в начальную точку, значит я все еще не закончила тот путь шесть жизней назад. Нужно было найти мастера и спросить о подвижках его исследований. Может быть, за семьдесят лет он уже нашел что-то новое, что позволит вытащить меня отсюда.       Я направилась к выходу из комнаты, каждый шаг был как-никогда легким, я уже и забыла каково это, быть вне времени и пространства. За моей дверью начинался белый длинный коридор, без окон и без дверей. Где-то там возможно и был конец этого пути, я его не видела. Дед однажды сказал, что до меня к нему приходили и другие люди, но все они видели тот самый «свет» в конце тоннеля, а я для меня там почему-то была пустота, белая, но пустота. Дорога в никуда и ни с кем. Сделав шаг за порог я сосредоточилась на своем желании: «Хочу видеть мастера», и прикрыла глаза. Открыв их еще раз оказалась в привычной мне лаборатории.       Коридор превратился в шкафы с банками, горелками и книгами. Все было разбросано, но только по моему мнению. Старик в этом мусоре мог найти вообще все что угодно. Он просто знал где и что нужно взять. Если пульт от телевизора лежал на столе - значит он там, это правило этого мира, даже если на самом деле такой пульт был забыт пусть хотя бы даже в другом измерении. Мастер читал книгу сидя на своем импровизированном стуле из других научных статей. Он задумчиво улыбался и иногда кивал как будто бы сам себе. Такой взгляд у него был не впервые, а значит от нашел действительно стоящий случай. Как же редко он счастлив, и настолько же редко такое радует меня.       — В этот раз на луну? — спросила я, глядя на уже буквально светящегося старика. Он отрицательно помотал головой и аккуратно отложил Кингу на стол рядом.       — Мне кажется, я наконец-то нашел стоящий случай! Подойди и посмотри! — я вчиталась в написанные слова. «Мальчик, который выжил», серьезно? Мы начинаем сагу о Гарри Поттере? Мало книг ему было, теперь вообще в детскую сказочку решил запихнуть?       Судя по тому, как дед рядом хмыкнул — все мысли были буквально написаны на моем лице. Ну а может он их реально прочитал, кто разберет этого хитреца.       — Это не просто книга, это «неудавшаяся судьба», — мастер в воздухе показал пальцами кавычки и еще раз улыбнулся, — такое бывает очень редко и, удивительно, но совпало вместе с твоим возвращением. Может, такой сложный случай позволит тебе наконец-то все забыть?       Мне было не совсем понятно к чему он клонит, но мастер не мог просто говорить не загадками. Он вечно считал, что это добавляет ему некого шарма и уникальности. Поэтому приходилось просто ждать и иногда закатывать глаза для ускорения процессов его мышления.       — Душа покинула книгу и персонаж остался просто оболочкой. Книга не может существовать без своего героя, поэтому надо сделать так, чтобы он прожил до конца то время, что ему отведено.       — И много же там лет заложено?       — Я не могу этого сказать, ведь в какой-то степени тебе главное преодолеть тот самый рубеж, который нужен книге.       — Мне?       — Я думал, ты уже согласилась.       — Не помню, чтобы говорила «да».       — Так и я не помню, чтобы ты говорила «нет».       Мы могли бы еще целую бесконечность продолжать наши препирания, но книга заискрилась и пошла вибрацией по столу, что отвлекло нас от своеобразной словесной баталии. Мы вместе уставились на страницы, которые начали мчаться к самому началу. Время уходило, и мне не нужно было доказательств от старика, что принять решения нужно именно сейчас.       — Ладно, поехали, надеюсь, Поттер не будет претендовать на место главного героя? — и я шагнула вперед, погружаю руку в страницу.       — Пусть это будет наша последняя встреча, моя дорогая. Желаю тебе хорошей жизни…       Он говорил что-то еще, но я уже не слышала. Вокруг головы метались слова, которые скатывались в предложения. Я видела диалоги и системные окна, видела чулан под лестницей и родителей дантистов. В какой-то меня укусила крыса и в луже я увидела глаза Василиска. Метла, золотой мяч, биты — казалось, что книга буквально швыряет меня из персонажа в персонажа и никто никак не может принять заблудшую душу. Но вот передо мной мелькнули черные кудрявые волосы и темные глаза. Я почувствовала, как меня подимают на руки, но не так бережно, как это могла сделать любящая мать. Женщина смотрела мне в глаза и долго-долго изучала, я моргнула.       — О, — отозвалась она, — жива.       — Ну конечно, жива, — отозвался мужчина в углу комнаты, которого я пока не видела, — ты всего лишь попробовала Империо, а не Аваду. Но, милая, если об этом узнает твоя тетя, не видать тебе наследства.       Женщина, державшая меня на руках только усмехнулась. Ее лицо исказилось от неприязни. Она поставила меня на пол не скрывая желания просто бросить с той высоты, где я была изначально. Ноги слушались плохо, а сделать шаг с места, где я стояла, было еще сложнее. Я попыталась хоть что-то сказать, но изо рта выходили только какие-то звуки. И вся эта речь была совершенно не похожа на человеческую. С высоты своего роста я еще раз взглянула на взрослых передо мной. Женщина в черных одеждах выглядела устрашающе, ее темные глаза выражали затаенное безумие, улыбка искривляла лицо так, будто вот-вот случится припадок, а длина ногтей на руках и вовсе заставили мое маленькое тело дрожать.       — И все же, ты переборщила, — мне казалось, что мужчина в углу буквально шипит, а не говорит. По крайней мере это точно были слова, но сказанные так, словно мне после них надо было тут же провалиться куда-нибудь с глаз долой, — твой ребенок даже слова вымолвить не может после твоего эксперимента. Наверное, было неправильно заставлять ребенка идти, применяя Империо.       — Так если бы не твое Круцио в виде наказания, то нам бы и вовсе не пришлось все это делать! Давай не сваливать все на меня!       Они начали спорить, я ждала на месте. Двинуться было страшно, сделать шаг было страшно, просто дышать - уже страшно. Они приняли какое-то решение, но я все прослушала, пытаясь унять свое сердце, которое неслось галопом от криков. Через несколько минут рядом со мной оказался молодой человек, лет одиннадцати, он тоже взял меня на руки и вынес за пределы комнаты. В спину еще звучали разные проклятья, но палочку в руках не держал никто, значит, есть шанс, что сегодня, хотя бы сегодня, мы все останемся живы.       Мальчик донес меня до единственной комнаты, где была открыта дверь. Он снял с руки резинку и сделал мне хвост, убирая с лица волосы. Достав из кармана платок, он дал мне его в руки попросил вытереть слезы и отвернулся, вызывая домовика. Через пару мгновений у него в руках был чай, который мне тут же протянули. Крепкий, без сахара, тело, по ощущениям его не любило, но мальчик буквально заставил меня взглядом выпить его, что я тут же и сделала.       — Касси, мы много раз с тобой говорили, что раздражать родителей нельзя, — мальчик в нервном порыве дернул себя за волосы. Второй рукой он прикрыл глаза, чтобы не смотреть на меня, — еще немного, и у них кончится терпение. Ты же не хочешь, как Меропа, закрыть глаза навсегда и больше не проснуться?       Я просто слушала и старалась понять, что происходит вокруг меня. Меропа? Касси? Это что за имена? И что за персонажи? Сколько не напрягала свою память - ничего не получалось. У мальчика напротив тоже были черные волосы и черные глаза, и он был очень похож на ту женщину, как сын и мать. Мне это не понравилось.       Мне вообще вся эта ситуация не очень нравилась, но вместе с тем, я ничего не могла вспомнить ни о нем, ни о себе. Это было впервые, когда я попала в тело уже ребенка, а не новорожденного. Но всегда можно скинуть все на последствия от Круцио, поэтому похлопав глазами, я просто спросила обычными словами на грани с детским лепетом:       — Ты кто? Где мы?       Мальчик с недоверием заглянул мне в глаза и ядовито усмехнулся.       — С таким не шутят, Кассиопея. Я твой брат, Арктур Лейстрейндж. И мы с тобой дома у нашей бабушки, на Гриммо 12.

***

      Дом на Гриммо 12, по моим воспоминаниям, принадлежит семье Блэков, и именно здесь был Орден Финикса, когда Дамблдор снова созывал свой отряд для борьбы с темными силами.  Оглядываюсь на семью и про все происходящее могу сказать так: с Гарри еще ничего не случилось, хотя Темный Лорд во всю уже ведет войну. Мои родители, Беллатриса и Родольфус Лестрейнджи на свободе, и пока еще спят и видят как станут самыми близки людьми своему «хозяину». Про Сириуса Блэка в нашей семье говорить, да уж и вспоминать, совсем не принято, Вальпурга уже махнула на него рукой, ведь после его учебы на Гриффиндоре, отношения с семьей уже тяжело было назвать хотя просто нормальными.        Если бы можно было - я бы назвала момент в этой жизни переломным. Ведь сегодня 29 октября 1981 года, юному Гарри Поттеру почти полтора года и уже завтрашний день станет для него последним в роли счастливого и любимого сына. По нашему дому уже давно все шушукаются по углам, Темный Лорд готов к следующему шагу, но только его приближенные знают о деталях и, конечно же, я. Трудно ли держать в голове сам факт того, что что тебе известно чужое убийство? Не особо. Моя цель - выжить, и если для этого надо сидеть и помалкивать в тряпочку - то проще простого.        Если учитывать мои знания об этом мире, то кратко: никто кроме первого сына матери был не нужен. Они ведь наследник и все такое, а остальные дети - это так, придаток. Причем мою мать история с Сириусом и Регулусом - ничему не научила: у нас все также один ребенок - это один наследник. Наверное именно поэтому меня тут особо не жалуют, да еще и Непростительные иногда тестируют.        Но даже так, в этом доме мы оказались неспроста. Два года назад пропал Регулус, и у бабушки Вальпурги опустились руки: Сириус тут тоже не выступил образцом для подражания, став Мародером и полностью отказавшись от семьи. Так как с недавних пор нас в семье осталось двое, а не трое как могло бы быть, бабушка вцепилась в сам факт моего существования, отказываясь выдавать меня обратно в семью: я хоть и не прямой потомок, но если нигде не оступлюсь, то вполне смогу быть преемником рода Блэк, но только с одобрения бабушки, конечно же.        Все эти факты привели к тому, что Беллатриса, которая в целом не цеплялась за факт моего существования, вполне охотно передала меня старшим на попечение. Но при всем этом искренне и честно старалась выполнить условие семьи: научить ребенка основным правилам дома. Если до моих полных пяти лет я смогу отвечать хотя бы базовым правилам семьи, то Беллатриса получит в свои руки половину наследства рода, что тут же сделает ее незаменимым помощником Лорду. Хотя на самом деле, я не до конца уверена в конечных целях матери, но видя как она, буквально, заглядывает в рот своему «господину», такие домыслы выстраиваются сами по себе.        От мыслей меня отвлек шум с первого этажа. Я кое-как встала и дошла до лестницы, чтобы подслушать. Моя шумная мать что-то очень активно обсуждала с братом, со стороны казалось, что они ругаются, но это просто обман слуха: в моей семье в целом не умеют общаться тихо. Шум стоял на весь этаж и если обобщить, разговаривали они про учебу.       — Если ты хочешь быть настоящим наследником, то знать Непростительные ты просто обязан! — мне казалось, что я каким-то шестым чувством ощущала все недовольствие исходящие от своей матери.        — Мама, способов убить и навредить человеку и без того достаточно, и мне нет необходимости изучать то, за что с легкостью можно попасть в Азкабан.        — Ты мелкий засранец и ничего не понимаешь в этом мире! Только с этими знаниями можно в полной мере прислуживать Темному Лорду! А твоя мальчишеская наглость не знает пределов, кто ты такой, чтобы не соглашаться с матерью в ее же доме!        Часы пробили шесть вечера, где-то с кухни закашлялся Кикимер и Беллатриса, которая уже успела вытащить палочку, тут же поспешила спрятать ее обратно. Время ужина и никто в этом доме не смеет нарушить распорядок дня Вальпурги Блэк.        Ригель поднял голову наверх и тут жа заметил меня. Мальчик недовольно скривил губы, но все же поднялся на один лестничный пролет. Подхватив меня на руки и поправив детское платье, он спустил в столовую, где хозяйственный Кикимер только-только закончил раскладывать детские приборы. В комнату величественно вплыла бабушка, она оглядела всех присутствующих недовольным взглядом и жестом указала на стулья, приглашая сесть.        — Как продолжается твое задание Белла? — спросила Вальпурга тоном, требующем сиюминутного ответа.        — Как видите, с ребенком все в порядке. Вы будут довольные ее воспитанием к пяти годам. Надеюсь, вы также не забыли своего обещания?        — Такое не забывается, — отрезала бабушка, гневно посмотрев на свою племянницу.        — С завтрашнего дня мы будем вынуждены покинуть дом, — подал голос Рудольфус, глядя себя ровно в тарелку, — оставляем детей на вас, миссис Блэк.        — Я помню, надеюсь, ваши дела не заставят вас отсутствовать долго.        Дальше мы ели молча. Говорить что-то раньше Главы рода считалось в семье непозволительной роскошью, да и моя родня не пыталась как-то перечить бабушке. Может быть, Беллатриса и была одной из самой могущественных представителей семьи, но сейчас она замужем и считается частью другой фамилии. А как известно своих и родные стены дома защищают.        Вечер прошел относительно спокойно. Уже ближе к ночи в мою комнату поднялась бабушка принеся с собой несколько детских книг. Может быть, ее нельзя назвать хорошей матерью или тетей, но как любящая бабушка - тут нареканий нет. С моего появления в этом доме она постоянно читала мне книжки, некоторе, конечно, были и про Темную магию, которые по стойким моим ощущениям и вовсе были противопоказаны к чтению кем бы то ни было, но в остальном детские сказки.        Все в это женщине кричало о том, что аристократами рождаются, а не становятся. Осанка, поведение, одежда - ни к чему не придерешься. А уверенный и властный голос порой пробирал до мурашек. Когда она смотрела на меня, я ясно замечала проблески надежды и грусти, но может быть это были просто домыслы, ведь где-то в глубине души мне тоже хотелось быть любимой хоть кем-то. С такими мыслями я уснула и сегодня, стараюсь и вовсе гнать осознание событий завтрашнего дня.        Уже в полдень следующего дня в доме стало очень пусто и тихо. Кикимер со вздохами и кряхтением убирался в столовой, брат тренировался на цокольном этаже: там ему оборудовали небольшой зал, бабушка с важными видом читала газеты в гостиной второго этажа. Словом, все было очень даже спокойно. До позднего вечера каждый из нас занимался своими делами, а потом мы также тихо разошлись по комнатам. Вот так и начался наш цикл тихой и спокойной жизни, где не было ни сумасшедшей матери, неадекватно отца и тотального контроля незримого Темного Лорда над нашим домом.        Следующие три месяца я могу вспомнить только яркими вспышками: в газетах крупными буквами появлялись заголовки, что Темный Лорд исчез, а в магловских изданиях все писали о странных людей на улицах. В то же день объявили о поимке Сириуса Блэка и его скором суде за убийство Питера Петтигрю и за предательство Поттеров. Имена моих родителей буквально через раз вспыхивали то тут, то там. Бабушка только качала головой каждый раз, когда в убийстве обвиняли этих двоих. Троих, если быть точнее, но брата моего отца мы как-то за часть семьи особо не считали. А потом всех потрясло случившееся с Лонгботтомами и Беллу, которая так некстати попалась на глаза Министреству Магии, тут же арестовали и через время сопроводили в Азкабан.        Мы с братом тогда только спокойно вздохнули, он продолжил обучение как наследник Рода Лестрейджей, а я сосредоточилась на своем взрослении, чтобы однажды, тоже, стать частью Рода и возглавить семью Блэк как и полагается достойной наследнице.