Чёрные перья

…И во тьме лишь твоя мне нужна рука, И броня оперенья крепка, легка. Из подземного мира – и вверх, и вверх, Я верю… и ты – поверь. (с) Хелависа, "Поверь" Ближе к концу января световой день на Севере начинает увеличиваться заметно для взгляда, и плотная пелена облаков расходится, даря земле пронзительный холод и ясный слепящий свет. Снег искрится алмазным многоцветьем, торопясь показать всю красоту до того, как солнце уйдёт за горизонт и небо вызвездит. Ещё месяц – и дни станут длиннее, а тени от деревьев и скал – синее, гуще. А там переждать последние мартовские метели, и можно ждать тепла. Но пока тепло живёт только в хорошо протопленных домах да горячих источниках. - Хватит на снег глядеть, дитё белое родится, - бабушка Метте подсунула под руку тарелку: нарезанное тонкими полосками мясо, квашенная капуста с брусникой. – Ешь-ешь, силы брать откуда-то надо. Около бочки с этой капустой Исара готова была поселиться, так хотелось. Заслуженная акушерка Метте, почти всех рождённых в Айсикле детей на руки принимавшая, только по голове гладила и говорила, что, раз хочется, надо есть, тело лучше знает, чего ему не хватает. И витамины пить не забывать, их не зря придумали. Иса, которая, сложись всё иначе, именно этим могла бы заниматься, улыбалась через силу и кивала. В душе и голове было так же темно, как зимой в родном городе, и жилось ей… по инерции. - Он и так будет белым, - тихо ответила она и тронула пальцем край тарелки. Кажется, непреодолимое желание съесть бочку капусты постепенно сходило на нет. А ещё… она закрыла глаза и положила руку на живот. Точно: там, внутри, что-то трепыхнулось, нежно и едва ощутимо. Губы словно сами по себе раздвинулись в улыбке, несмотря на то что по щекам текли беззвучные слёзы. Живой, нормально развивающийся ребёнок. Не она первая, и, увы, не ей стать последней из тех, кому счастья досталось с горсть, а одиночества – на всю оставшуюся жизнь. Но не всем таким же Богиня посылает утешение и надежду. - Мы выживем, - она погладила живот, почти незаметный. – И ты будешь выбирать сам: как жить и кем быть. Только сам. - Может ещё девочка будет, - Метте за подопечную искренне переживала. Всё-таки семья Даррен в Айсикле, да и на всём Севере, была на очень особом счету. Последние Сетра сгинули невесть где, обе наследницы древней знатной фамилии уехали – и вот младшая вернулась с потерянным взглядом и полуторамесячной тогда беременностью. Как тут не переживать и не волноваться? Древних нет, ещё и жриц лишиться… - Девочка тоже хорошо… смотри, кто там? - Эрик, нет? Птичка его. Хорошо видный из окна малый перевал, ведущий от города, перемахнул запряженный в сани чокобо. Сытый ухоженный птиц бежал в охотку, высоко вскидывая лапы и пуша светлые перья: ему были в радость и мороз, и невеликий груз. Хозяин гостиницы сидел на козлах и лихо правил разыгравшимся скакуном. Чуть обернулся на ходу, явно говоря с пассажирами. - Своих везёт, - уверенно посулила Метте. - Сестру, - Иса посветлела лицом и, поднявшись, заспешила к двери. Спустя недолгое время она уже обнимала старшую, взъерошенную и раскрасневшуюся с мороза. Арлина тормошила сестру, разглядывала с тревогой и гладила по обрезанным волосам. - Что со мной ещё случиться может, - Иса вытерла слёзы, она теперь постоянно плакала. – У вас… как? И с гостьей знакомь. - Плохо, - не стала скрывать Арли, сбрасывая подбитую мехом куртку. – Но пока ещё не безнадёжно. А это Тами, моя подруга, ученица и… - Арли стрельнула глазами вглубь дома, оглянулась на дверь: нет, Эрик выгружал привезённые консервы, Метте показывала куда, ничего лишнего услышать не могли. - …и боевой товарищ. Видишь, тут дело какое… в бой ей уже только от отчаяния идти можно, а тебе помощь в любой момент потребуется. Вот меня отпустили ненадолго, довезти, познакомить и всё объяснить. Тами неловко шагнула вперёд, замявшись. - Ну… - она смущённо кашлянула. – Здравствуй? Исара, да? - Здравствуй, - Иса вежливо протянула руку. Понятно, почему подруга старшей сестры больше не боец: один глаз плотно закрыт повязкой, двигается неуверенно, ранение явно свежее. Второй, не пострадавший, искрится яркой зеленью, глянцевые чёрные волосы после шерстяной шапки пушатся, наэлектризованные, одета в обычную для Севера экипировку проводника, и свободной рукой нервно мнёт ремень винтовки с разбитым прицелом. - Хорошо, что приехали, - Иса сердито вытерла мокрые глаза. – Я стараюсь новости не слушать, но совсем не слышать нельзя. - А, корпоранты ещё не то насвистят, - Арли наклонилась, разуваясь. – Хрен им копчёный, а не уничтоженная «Лавина». Тами отвернулась и прыснула в кулак. Иса тоже не выдержала, хихикнула, замахала руками и потянула обеих в дом, сколько можно в прихожей топтаться. Окружающая девушку темнота поредела, разжав когти – теперь Исара была не одна, а против двоих и тем более троих у тьмы и отчаяния куда меньше шансов. * * * - Дань, вот ты можешь объяснить, что нашему замкому в башку вступило шибко умную?! – Арли с досадой подпнула камень, он звонко отлетел в сторону, злость не ушла. – Я проводник! Я – полевая разведка! Во всякую непонятную хрень, с Лайфстримом связанную, я должна лезь! Какого… того-этого он вас туда посылает без меня?! Вы, конечно, крутые бойцы, убить сложно и всё такое… - она резко взмахнула руками и замолкла, со свистом дыша сквозь зубы. – Я не хочу ещё и тебя хоронить. Даниель дёрнул плечом, отвернулся, поджав губы. - Можешь к Фухито пойти и лично ему всё это высказать. Я с Первым что-то не склонен беседовать. - Так я пошла и сказала! – Арлина пнула второй камень. - Что?! – заорал Ворон, резко разворачиваясь. – Вот просто пошла и сказала?! А он что?! - Да ничего, - девушка сдулась и ссутулилась. – Обшипел, что первый заместитель командира тут он, и глава разведки и контрразведки тоже он, и ему виднее, кто и куда должен ходить. И к Ширсу послал. - И ты пошла? - Ну, вот… иду. Тебя по дороге встретила. Дань? Даня, почему меня с вами в пару или тройку больше не ставят? Мы же так хорошо работали. - Спроси лучше, почему последнее время вообще ни с кем в сводный отряд не собирают, - Даниель зябко поёжился и подтянул ворот комбинезона. – Мы всегда отдельно действуем, даже в крупных операциях. - Кого спросить? Тебя? – внимательно посмотрела Арли. – А ты возьмёшь и скажешь? Солнце поднималось выше, и пустыня прогревалась. Заброшенных городков тут, на границе гор и сохнущей степи, было много, для временной базы подобрать подходящий было несложно. И бросить, как только недостроенный реактор взорвут, не жалко. Тем более операция планировалась на май, а тут уже в конце марта жара и духота, от зимних дождей одни воспоминания остались. Все с радостью уйдут в более приветливые места. - Ничего я не скажу, кроме догадок, - покачал головой парень. – А догадки либо совсем дикие, либо такие, которые пять проверок требуют. Так, ты к Ширсу шла? А ну вместе пошли, пока не засекли. - Вот ещё я от своих не пряталась, - пробурчала Арли, но послушно побежала следом, Даниель шагал широко и быстро. - Не от своих. От начальства моего. - Думаешь, взревнует, что ко Второму бегаешь? Даня не ответил, только повёл плечами. Ширс нашёлся на складе, в компании каких-то коробок и пачки листков, в которых второй замком что-то с недовольным видом черкал. На двоих ребят в чёрной форме он поглядел мрачно и недовольно. - Какая хня опять случилась? - Наоборот, - Даня подтолкнул подругу вперёд. – Решение проблемы. Я тайком свинтить от Фухито не могу, но Арлину-то ты постоянно для своих проверок на местности дёргаешь. Вот пусть и проверит, проводники с Материей работают. - С какой ещё Материей? – Арли хлопнула ресницами. Ширс похлопал по ноге свёрнутыми листами. Зачем-то выглянул наружу, убедился, что склад никому рано с утра не нужен, захлопнул дверь и кивком показал на пустой перевёрнутый контейнер. - Садись. Не хотел я в это ещё кого-то впутывать, но ты и верно, решение проблемы, - второй зам помолчал, глядя куда-то мимо соратников. – Если Фухито сидит на жопе ровно и не чешется, я его сам носом потыкаю. Арлина, это тайна, ясно? Дальше тебя пойти не должно, хоть бы и резать будут! - Ясно, - девушка выпрямилась. – Слушаю. - Что с командиром творится, сама видишь, - Ширс сложил руки на груди. – В общем, выяснить удалось, из-за чего ей плохо. Из-за того, что неполноценную расколотую Материю вживили, и эта дрянь из Эльфи силы тянет, достраиваясь. Данька? - Фухито ищет то ли её другие осколки, то ли аналоги, - Ворон прочесал пальцами светлые русые волосы. – Только почему-то тайком, нас посылая. Не знаю, почему никому не говорит, даже командиру, и тебя почему не подключил… Эльфи бы на такое людей и время выделила, ей умирать никак нельзя. - А Данька сунул нос в список предполагаемых мест и мне переписал, где ещё никто не был, - Ширс ткнул пальцем в плечо внимательно слушающей Арлине. – И ты туда должна пойти и добыть эту хреновину. И отдать мне. А я уж умника за шиворот возьму, чтоб шевелился бодрее. - Понятно, - Арли кивнула. В том, что Ширс ради Эльфи хоть ифрита голыми руками придушит, хоть бахамута загрызёт, хоть из Ходжо совесть выбьет, она не сомневалась. – Что делать, если я… ну ладно Даня, а с кем другим столкнусь? - Не столкнёшься, говорю ж, он тайком всё делает, - успокоил друг. – А мы до самой операции заняты или в резерве на всякий случай сидеть будем. Так что успеешь до Баноры и обратно смотаться, хоть и далековато она отсюда. Арли открыла рот и тут же захлопнула. Богиня точно над ней смеётся. * * * Густая трава, напоминающая нестриженную газонную, путалась под ногами, кое-где достигая колен. Ровный и жаркий климат Мидильского Архипелага сглаживал разницу между летом и зимой, делая сезонные переходы почти незаметными. Разве что по дождям условную зиму отличить можно, но в южном полушарии Гайи она была впереди. И сейчас светило солнце, высушивая даже местную богатую влагой землю. В прибрежных поселениях про разрушенную Банору и её сады говорили нехотя, с оглядкой. После шинровской зачистки за мёртвой деревней прочно закрепилась репутация «нехорошего места», к тому же, теперь некому было нанимать охотников, и из диких джунглей в одичавшие сады регулярно наведывались опасные твари: то ли падалицу там жрали, то ли на кроликов охотились. Если в ближние квадраты садов люди наведывались, большими группами и под охраной – чего добру-то бесхозному пропадать? – то вглубь садов, к деревне или старому особняку Рапсодосов, даже самые отчаянные не совались. Арли местные байки вежливо выслушала, в нужных местах поахала и сделала большие глаза (заодно заработав восхищённое «belleza blanca!» и очередной раз убедившись, что мидильцы от светлокожих и сероглазых балдеют). Приняла к сведению, попрощалась и ушла по прибрежной, разбитой в хлам дороге, вроде как к основному порту, соединяющему крайний остров с основной, густозаселённой, частью Архипелага. Убедилась, что следом никто не двинулся – у рыбаков в сезон и без неё дел по горло – и нырнула в колючие шелестящие кусты. За ближайшим холмом переоделась в привычную воронскую экипировку и побежала ровным стелющимся бегом через долину и выше, туда, где в солнечном сиянии вырисовывались первые арки «глупых» яблонь. …Монстры тут и верно, водились в изобилии. Лихой забег пришлось прекратить сразу за второй, совсем уж пологой, грядой холмов, и красться под живыми арками, чутко прислушиваясь к каждому шороху. Однажды не помогло: омерзительного вида складчатая розовая тварь с бронированным лбом на редкость хорошо затаилась под аркой старой-старой яблони, спрятавшись в густых опущенных ветках. Нет бы ей продолжать чавкать недозревшими кислыми яблоками! Монстра опрометчиво решила разнообразить меню повстанцем, за что и поплатилась. Арли отбилась, конечно, но пришлось сходить с прямого пути и делать круг дальше от джунглей – на ниспосланный свыше ужин другие монстры быстро сбегутся. А вечер надвигался неумолимо и быстро, в тропиках вообще быстро темнеет. Поэтому она, осторожно разгребая густую, годами не стриженную траву, подобралась к приглянувшейся яблоне и ловко взобралась наверх. Яблоня, верно, была самой старой на этом участке, эдакое дерево-матриарх, крутой дугой выгибающееся над сородичами. В переплетении толстых, узловатых ветвей с помощью верёвки и спальника получилось свить неплохое «гнездо», в котором можно поспать пару часов до выхода на охоту ночных монстров, передремать чутко ночь, доспать на рассвете и по свету последним рывком дойти до развалин деревни. Она ближе особняка, поиски святилища Древних удобнее начать там. Арли устроилась, загородив свою засидку ветками. Пошевелила листья, нащупывая яблоко. Не просто синее или там сиреневое, а переспелое, в лиловый отдаёт. Девушка покатала созревший плод в ладонях. Первые дни в зимовье Генезиса приходилось постоянно тормошить, чтобы раненый и измотанный солджер не впал в оцепенение, от которого до смерти полшага. И не только она ему сказки с легендами пересказывала, но и самого заставляла говорить, о чём угодно. «Лавлесс», как выяснилось, Генезис способен и полубессознательном состоянии наизусть пересказывать, причём как на общегайянском, так и на мидильском – но поэма даже в двух вариантах кончается быстро. Так что про банорские яблоки она тоже наслушалась: в какой степени зрелости они твёрдые, сочные и кисловатые, а когда становятся бархатно-сладкими и рассыпчатыми, и что годится на сидр, что – на сок, а что на джем идёт. И что все эти оттенки вкуса можно заранее по цвету кожуры отличить. Надо же, столько времени прошло, а запомнилось… Арли неслышно вздохнула и откусила яблоко. Точно, сладкое без тени кислинки. Может, тогда она окончательно и влюбилась, за небесной красотой и дурной славой человека рассмотрев. Не может хладнокровная жестокая сволочь с такой любовью и тоской о покинутой родине рассказывать. И по погибшим друзьям монстры взахлёб не рыдают… Где теперь этого рыжего дурня носит, кто б сказал. Ночью Арлина проснулась, словно её в бок от души пихнули. Распахнула глаза, чутко прислушиваясь: но в траве и ветвях запущенного сада шелестел один ветер, да может, какая мелкая неопасная живность шастала. Сверху, за маскировочными ветками, тоже никаких подозрительных теней не мелькало. Но что-то же её разбудило? Девушка чуть переместилась, стараясь не выдать себя, раздвинула листья и беззвучно выдохнула удивление. Где-то за разрушенной деревней поднималось лёгкое зелёное зарево. Не реактор, там свет мёртвый, ровный и слишком яркий. А здесь вертикальные струи зелёного света изящно вились, танцевали и рассыпали совсем уж малозаметные искорки. Природный выход Лайфстрима. Слабый, лёгкий, не способный никого насмерть отравить, именно к таким Древние свои святилища до Бедствия-с-небес пристраивали. Тогда у них никаких богов не водилось, им живой планеты хватало. Но, если бы такое над Банорой каждую ночь светило, об этом во всех туристических путеводителях писали бы! И про святилище – тоже, последние полвека Сетра в моде. Но нет, только про яблоки, деревню и уникальные сады. Значит, оно появилось после бомбардировки? Опять шинровцы натворили и сами не поняли – что. «Классика, мать их» - Арли легла удобнее, мимоходом проверив, не разболталось ли «гнездо». И постаралась хорошенько запомнить направление, чтобы завтра не плутать. Для всего гадостного и противного не бывает удачного времени, когда б ни свалилось на голову – всё не вовремя. Но сегодня как-то особенно неудачно: левое плечо ныло, вязкая боль и онемение растекались на руку, вот-вот старая рана отроется, придётся обрабатывать и залечивать в очередной проклятый раз. И именно сейчас, когда Генезис перебирал армейскую аптечку и прикидывал, насколько ещё запасов хватит, один из клонов-патрульных потянул на себя внимание. Сильно потянул, как на что-то очень и очень внештатное. Не монстры из джунглей до мёртвой деревни добежали. Генезис сел на лежанку, откинулся, прижавшись затылком к холодной стене пещеры. Скрипнул зубами, сосредотачиваясь и подтягивая ментальную «нить» к себе – от влезания в пустую, как необитаемое дупло, голову «марионетки» его каждый раз тошнило, но иногда это самый удобный и быстрый способ разобраться, в чём дело. Под закрытыми веками вспыхнуло яркое солнце раннего утра, нос щекотал запах мятой зелени, давно забившей гарь, даже слабый ветерок чувствовался. Тёмная фигура посреди разбитой, взрытой осколками дороги. Безошибочно узнаваемая даже через чужие глаза! Поднятые в мирном жесте – ладонями вперёд – руки. И ровный, настойчивый голос: «Скажи обо мне хозяину. Мне он нужен. Позови…» - может, ей и страшно, наверняка страшно, но старается не показать, не спровоцировать. Умно. …Или не страшно, а… противно? В груди вспыхнул горячий клубок, так ярко и остро, что от всплеска эмоций Генезис едва контроль не потерял. Задержал дыхание, бросил мысленный приказ: позвать с собой, проводить, не подходить к девушке ближе, чем на пять шагов. Последнее вышло с таким зарядом, что клон назад шарахнулся, хотя стоял намного дальше. Ментальная связь со звоном лопнула, Генезис помотал головой и схватился за виски. Пока Арлина сюда дойдёт, отпустит, но что ей в Баноре понадобилось? Его ищет? Или случайно по своим повстанческим делам занесло, а, нарвавшись на сторожа, воспользовалась ситуацией? Солджер встал, придерживаясь за стену, зло оттолкнулся и пошёл вниз по лестнице, мимо сияющих кристаллов, встречать гостью. Сейчас всё узнает. По плечу текло холодное и тяжёлое, пропитывая одежду. Ждал Генезис у края лестницы, на последних нижних ступеньках, с деланной небрежностью прислонившись здоровым плечом к стене. Лёгкие шаги, неразличимое движение застоявшегося пещерного воздуха… Клон, как и было приказано, отстал и вернулся на наблюдательный пост, Арли шла одна, здесь блуждать было негде. Генезис замер, ожидая и боясь увидеть ту же напряжённую опаску и задавленное отвращение, что и наверху. Но явившаяся из голубоватых теней девушка смотрела с такой неподдельной радостью и тревогой, что заболело пока ещё здоровое сердце. Вот, значит, при виде клона её от омерзения передёргивает, а оригиналу готова нашею кинуться, только хорошее воспитание останавливает. - Живой! – Арлина сияла чуть не ярче кристаллов. - Насколько это можно назвать жизнью, - он дёрнул уголком губ. Заку в Нибельхейме, помнится, то же самое сказал… вот только хорошенько стукнутый «огоньком» Фэйр смотрел с бессильной злостью, а не светился от счастья. - Так плохо? – её тёплые пальцы коснулись тыльной стороны ладони. Захотелось перехватить руку, сгрести в охапку и больше не выпускать. Он и так всех, кто был дорог и важен, потерял, ещё и девушка по полгода невесть где пропадает! Генезис сжал зубы и напомнил себе, что Арлина не его девушка. Незачем людям с монстрами путаться, от этого ни тем, ни другим хорошего ждать нечего. - Пока шевелюсь, - он отлип от стенки, не отдёрнув руку, но и желание перехватить задавив. – Зачем меня искала? - Не тебя, - честно ответила Арли. – Сетранское святилище. Но раз ты тут… эти же… без тебя не ходят… я не могла не попытаться встретиться. - Эти без меня не живут, - глухо ответил Генезис, отвернулся и поманил за собой. Просто. Хотела. Увидеть. В голове не укладывается! - Пойдём… поговорим. Поможешь заодно. Арли в два шага через ступеньку догнала и пошла рядом, с тревогой заглядывая в лицо. Меньше всего Генезис хотел демонстрировать слабость девушке – пусть не своей! – но, может, поймёт наконец, во что он превратился, и перестанет такими глазами смотреть. Впрочем, когда дошли и он снял водолазку, глаза у Арли стали ещё более «такими». Можно подумать, она что-то на Севере не разглядела. - Вода, - Генезис кивнул на ведро, - и бинты. Надо мёртвую кровь смыть и сцедить, бери, покажу как… когда потечёт нормальная, зальёшь эликсиром и налепишь пластырь. - Поняла, садись. О, хорошая «лечилка», с эфиром. - Армейский запас. Ожидания опять не оправдались – никакой брезгливости, только сочувствие. Острая боль уходила вместе с вытекшей мертвечиной, оставляя неприятное тянущее онемение в руке и лопатке. Хотелось расслабиться и довериться лёгким бережным рукам – впервые со смерти Анжила. Генезис сам удивлялся, что от Арлины он подсознательно не ждал ни подставы, ни насмешки, как от друга когда-то. Анжила-то он с детства знал, а тут?.. - Так что тебе в святилище надо? – лечебный эликсир зверски щипал открытую рану, но это было даже приятно, значит, действует. - Кое-что поискать, - Арли нахмурилась, о чём-то размышляя. – Если оно здесь есть… - Есть. - Отлично, - девушка закончила лепить пластырь, полюбовалась работой, чуть отстранившись. – Это не точные сведения, предположения, но там может лежать осколок Материи Призыва, причём скорее всего не на виду, а припрятанный. Вот его мне и надо найти. - Зачем? – Генезис удивлённо поднял бровь. – Расколотая ни на что не годится. Ни на оружие, ни на усиление, ни на сам призыв. Разве что, - он усмехнулся, - планете угрожает? - Ну, как тебе сказать, - Арлина шутку не поддержала, подёргала себя за косу. – Эта дрянь «Лавине» угрожает. А с учётом того, что мы в итоге Гайю защищаем, то… сам понимаешь. Говоришь, есть здесь святилище? Дорогу подскажешь? - Покажу. Генезис встал, повёл плечом – бывало и хуже, разойдётся быстро – и после недолгого колебания потянулся не к сложенной в углу форме и плащу, а к запасной водолазке, потеплее. После вскрывшейся раны и лечения его всегда знобило, а силы на разогрев тратить глупо, когда они на другое пригодятся. - По этим пещерам с некоторых пор в одиночку лучше не ходить. Арлина закивала и вскочила, готовая бежать куда угодно и прямо сейчас. Генезис стиснул зубы: хотелось встряхнуть её за плечи и наорать, чтобы прекратила… немедленно прекратила и никогда больше не смела смотреть на него, как на героя и человека! Он давно не первое, а вторым и не был никогда. Но порой, порой так хочется… быть. * * * - …Что ты ко мне принюхиваешься? Арли вздохнула. Вот пойми его, то улыбается и расслабляется, полностью доверяя, то встопорщивается весь – не тронь колючку. А после драки с очередной не пойми во что мутировавшей тварью ещё и косится через плечо, оценивая реакцию. Какая, кроме восторженной, может быть реакция, когда крылатый «первоклашка» свои боевые навыки демонстрирует? Оказывается, внешним сгибом крыла можно очень хорошо по противнику бить – что выяснилось, когда на Арлину какая-то тварь с потолка попыталась спикировать. От твари она, в итоге, только силуэт смазанный и разглядела, а крыло Генезис обратно прятать не стал. - Пытаюсь понять, мерещится или нет, - Арли дотянулась до его левого локтя и невесомо провела вверх по рукаву, к плечу, где под одеждой пряталась сухая растрескавшаяся кожа. Конечно, Генезис утверждал, что там не болит, но ему из гордости соврать не сложно. - От этой… - Арли заколебалась, подбирая слова, - …метки твоей, пахнет мидгардской пустошью. - Что? – солджер замер, не дотянувшись до бронированной двери, недоумённо тряхнул головой. – В смысле? - Ты же в пустыне вокруг столицы был? Помнишь, какой там у земли запах специфический? Вот, - она развела руками, - от тебя там, где деградация внешне проявляется, ей и пахнет. Не болезнью, не гнилью, не… не плесенью какой-нибудь, а мёртвой пылью вокруг реактора. Не должно так от человека пахнуть, - и, опережая очевидное возражение: - ни от кого живого так пахнуть не должно! - Мёртвая пыль вокруг реакторов… - Генезис задумчиво потёр щёку. – Любопытно, есть над чем подумать. А теперь смотри, - он с усилием толкнул створку в сторону, - вот оно, наше банорское святилище. Арли осторожно вошла и восторженно ахнула, невольно замерев. Широкая выглаженная тропа вела между грубоватых каменных менгиров, мимо мерцающего нежно-зелёным озера. Там, где тропа кончалась, сливаясь с полом основной пещеры, стояла на высоком постаменте статуя. И была она делом рук не людей: люди старались придать Богине величественности, а тут девушка в украшенном платке мягко улыбалась, склонив голову, и держала в руках то ли шарик Материи, то ли… яблоко?! Логично, что ей ещё в Баноре в руки давать. А за спиной статуи к потолку поднималось исполинское дерево – увы, давно и безнадёжно высохшее, белое, окаменевшее. И где-то высоко под потолком оно охватывало ветвями огромный, слабо мерцающий шар, блекло-красный. - Ну, эта точно не наша, - пробормотала девушка, осторожно шагая вперёд. Подошла к статуе, коснулась резного камня рукой. - Ты… не будешь возражать, если я по-нашему?.. - Снисходит с небес Богиня, крылья света и тьмы раскрыв, и дар её вечен, - Генезис встал рядом. – Конечно, нет. Сетра ценили искренность поклонения, ритуалы придумали люди. Арли кивнула, быстро порезала палец остриём и, пока усиленная регенерация не затянула, начертила три маленькие руны. Обычное для Севера обращение, просьба-молитва, оплаченное главным, что есть у людей. «Храни воина в пути». Богиня не делает то, что посильно людям. У сестрёнки есть она, Арли, и Тами теперь ещё рядом. У Эльфи – Ширс и вся «Лавина», лидера любой готов собою заслонить. А этому, рыжему, кто плечо подставит? На что, кроме помощи свыше, ему надеяться? Прозрачные до полной незаметности зелёные струи ласково оплетали пальцы, поднимаясь вверх, к потолку и дальше в небо. - И где будем наш осколочек искать? Генезис ухмыльнулся и поманил пальцем. Арли демонстративно скривилась, едва удержавшись, чтобы показать язык. Повёл её солджер недалеко, всего-то в обход статуи. И показал на нижнюю, самую широкую дугу постамента. - Видишь, блок немного выступает? – он присел на корточки. – Если бы я статую от пыли не чистил, не разглядел бы, но… - камень с мерзким скрежетом сдвинулся с места, - …тебе повезло. Смотри, оно? Арли плюхнулась на колени рядом, заглядывая в открывшийся тайник. - По описанию – оно! «Оно» лежало, взблёскивая из тени злыми огоньками: неровный красный осколок с острыми гранями. По виду почти стекло, но чем дольше Арлина смотрела, тем крупнее становились бегущие по спине мурашки. Здесь в воздухе были разлиты покой и печаль, сфера под куполом светила равнодушно и отстранённо. А этот осколок – хотел жить и тянуть силы из всего, что подвернётся, вот только жизнь в нём ощущалась недобрая. - Ла-адно, - с растяжкой процедила девушка сквозь зубы. – Ещё посмотрим, дрянь, кто кого. Отстегнула рукав комбинезона, натянула на ладонь – дотрагиваться голыми пальцами до злой штуковины совершенно не хотелось – и, ловко подцепив, перекинула из углубления в бок, в сторону озера. Стало понятно, что это именно Материи Призыва осколок: он подскочил всего один раз и упал на пол тяжело, веско, глухо стукнув. Арли вскочила, подбежала, на ходу отстёгивая от пояса сумку с пустым контейнером. Проводники лучше прочих знают, что непонятную Материю с неизвестными свойствами надо перемещать так, чтобы случайно не активировалась. Генезис вставил на место крышку тайника, подошёл, наклонился и с интересом наблюдал, как Арлина ставит на бок раскрытый контейнер и осторожно, кончиком копья, подталкивает туда найденное. Материя не сопротивлялась и попыток активироваться не делала, только воздух на ней не по-хорошему дрожал, искажаясь. Но, как только крышка захлопнулась и крепления встали в пазы, всё мгновенно прекратилось. Арли выдохнула и села на пятки. Определённо, дышать стало легче. Звенящее напряжение растворилось в воздухе, святилище снова стало тем, чем должно быть: местом покоя. Девушка взвесила в руке сумку с контейнером, покачала головой. Если Эльфи в себе годами похожую дрянь носит… стоит ли удивляться, что к этой весне командир буквально истаяла, одни глаза на лице остались. Может, хоть теперь получится разобраться и помочь ей? Или вовсе гадость убрать. Сверхчеловеческие сила и скорость, конечно, здорово, но не когда за них жизнью расплачиваться приходится. «Лавине» лидер и идейный вдохновитель намного нужнее ещё одного бойца, тем более последний из тех, с кем можно на таком уровне схлестнуться, сидит рядом и точно так же дух переводит. И драться против восстания не собирается. - Кто б знал, что здесь прятали. - Видимо, для нейтрализации и прятали, - предположила Арлина. – Ну и жуть, волосы дыбом. Генезис раздражённо хмыкнул. - Понять не могу, почему ты этого обломка боишься, а меня – нет, - бросил в ответ на непонимающий взгляд. – Только не начинай, что бояться нечего. - Есть чего, - покладисто согласилась она. – Видела. Знаю. Опасность головой оцениваю, - Арли вздохнула. Нет, похоже, все солджеры прямолинейны, как летящий кирпич, и намёков в упор не понимают. – Но ты мне слишком нравишься, чтобы тебя всерьёз пугаться. Вообще-то, когда любуешься каждым движением, когда от случайного прикосновения колени дрожат и дыхание перехватывает, а от слегка понизившегося голоса ёкает под рёбрами – это по-другому называется. Тот, кто просто нравится, годами не снится. И малейшего намёка на новости о «просто понравившемся» так же, годами, не ловят. - Даже так, - с непонятной злостью процедил Генезис. …И в следующий момент сумка отлетела в сторону, а сама Арлина оказалась в позе «полулёжа» заблокирована его руками. Генезис навис вплотную, не давая дёрнуться, оказавшись с ней буквально нос к носу. Надо бы испугаться, и всерьёз. Но сердце ухнуло куда-то вниз, напоследок плеснув жаром по всему телу. И дрожь изнутри шла совершенно не от страха. - Рискнёшь делом подтвердить? – прошипел он, гипнотизируя девушку взглядом. Рыже-седая прядка касалась её щеки, окончательно добивая здравомыслие. – Или даже твоей смелости на монстра не хватит? На монстра. Вот, значит, что. Вот зачем он пугает и провоцирует: чтобы Арли оттолкнула сама, чтобы с чистой совестью отступить в сторону, зло посмеяться. Чтобы было оправдание для последнего шага за грань, разделяющую людей и чудовищ. Чтобы уйти туда, откуда не возвращаются, и не оглянуться. Потому что очень больно жить человеком, если считаешь себя тварью. Ждёт действия? Да пожалуйста! Арлина резко дёрнула его за воротник и, шалея от своей наглости, поцеловала подрагивающие губы. Неловко, неумело с отвычки – да она сама забыла, сколько лет назад целовалась с парнем – но отчаянно и настойчиво. По лопаткам стукнул полированный камень – Генезис до того не ожидал рывка и поцелуя, что не удержал равновесие, и они оба повались. Арли оказалась прижата к полу, и от ощущения живой тяжести жар и дрожь переплавились в тянущее предвкушение. Да мугла с два она теперь его выпустит! Впрочем, быть выпущенным Генезис и не хотел, и её неловкость перестала быть важной: он, рискнув поверить в невозможное, инициативу перехватил. Правая рука соскользнула с воротника, по плечу, вниз – и легла ему на спину, между лопаткой и подрагивающим крылом. Арли подняла ладонь и зарылась пальцами в пуховые перья, ей так давно этого хотелось. Невесомая мягкость чёрного пуха наощупь оказалась ещё восхитительнее, чем на вид. Гладить бы и гладить, чуть прочёсывая, только солджер от простого движения вздрогнул всем телом, глухо вскрикнул и выгнулся, сильнее вжимая её в пол. Арли, было, отдёрнулась, но он, не поднимая головы, схватил её за локоть и вернул руку, где была. - Нет, - длинно выдохнул куда-то под ухо, обжигая кожу. – Продолжай. - Тебе не больно, Гени?.. Ой. Короткий тихий смешок. - Мне хорошо… а тебе можно, - шепнул, водя губами по её шее. – И имя так можно… и за крыло можно… От этого шёпота голова кружилась, мир качался и уплывал куда-то в перламутровый светящийся туман. Когда он успел нащупать застёжки комбинезона и стянуть до пояса? Но успел же, и теперь гладил горячей, согревшейся ладонью обнажённое тело, пробравшись под нижнюю майку. Арли всхлипнула и прикусила губу, выгибаясь навстречу, хватаясь за плечи. Тоже когда-то успела выдернуть его водолазку из-под ремня и задрать до самых лопаток. Кожа к коже, близко, горячо, и хорошо до одури. Гени, Гени, сколько ж под твоим пеплом огня… До конца от одежды освободиться, не разрывая объятий, сложно, и вместе с подземным сквозняком по разгорячённой коже скользнула последняя здравая мысль: святилище. Они в действующем сетранском святилище. Ладно Генезис, ему простительно, но она-то, она ведь знает! Арли запустила пальцы в его волосы на затылке, пропустила между пальцев живой текучий огонь. Генезис вскинул голову: в глазах тот же туман поволокой, на потемневших губах улыбка. Она шало улыбнулась в ответ и обхватила его ногами, подаваясь вперёд, опять соскальзывая пальцами с затылка на основание крыла. Да и пусть. Засчитают, не засчитают, так ли важно? Ничего не важно, кроме единственного желанного мужчины, кроме сильных пальцев, безошибочно находящих на теле самые чувствительные места – да с ним вся кожа одно такое место. Тяжёлые размеренные толчки внутри. Стонущие выдохи – его, её? Всё туже сжимающаяся пружина наслаждения, с каждым мигом, с каждым движением, готовая вот-вот распрямится. Сжигающая страсть, сплавленная с запредельной нежностью. «Мой. Люблю. Всегда – люблю». …сколько б того «всегда» ни осталось. А мерцающий свет сферы ложится бликами на лицо статуи, и кажется, что Богиня улыбается одобрительно и чуть лукаво. «Всё-таки святилища эти… специфические, мягко выражаясь, места» - такой была первая осознанная мысль, пришедшая Арлине в слегка очистившуюся от дурмана страсти голову. И следом за ней нервно-ироничное: спасибо, Богиня, что всё-таки не в сугробе. Впрочем, ей было настолько ослепительно хорошо, что согласилась бы и на сугроб. Как-то тогда, в юности… нет, всё было мило, приятно и весело, но не до звёзд в глазах и полного отключения от реальности. Может, она слишком легко к этому относилась, не зная цену ни жизни, ни смерти. А может, просто мужчина был – не тот. Генезис зашевелился, приподнялся на локтях, сдул упавшую на лицо чёлку. По его ошалелому взгляду было яснее ясного, что солджер тоже пытается прийти в себя и сообразить, на каком он свете – на этом, на том или случайно в Землю Обетованную провалился. - Арли? – позвал севшим голосом, дотронулся до её щеки. – Ты… как?.. - Я? Вообще… - она повернула голову и невесомо коснулась пальцев губами. Как ни удивительно, понял правильно. Хотя нет, после святилища – ничуть не удивительно. - Ох… что же мы натворили, - пробормотал Генезис, садясь и с тем же ошалелым видом оглядываясь. Попытался расправить водолазку и натянуть на бёдра – получилось, гражданская одежда всё-таки подлиннее форменной безрукавки. Арлина хихикнула и тоже села, подтягивая к себе смятый комбинезон, на котором и лежала. - Ну, как тебе сказать… священный брак по сетранским традициям мы натворили, - не выдержала и начала смеяться: - Да ладно, сделай лицо попроще, мы же не Древние. Он, удивительно, начал медленно краснеть. И деликатно отвернулся, пока одевались. - То есть… мы никого не… оскорбили. - Не-а, - Арлине было весело. – Наоборот. Тут и не такое видели, поверь на слово, - она затянула поверх формы ремни, глубоко подышала, но протрезветь не вышло, в голове по-прежнему восторженно шумело. – Если что… меня так быстро назад никто не ждёт. - О, до утра можешь задержаться? Арли хихикнула в ладонь, сообразив, что сейчас едва полдень миновал, если чувство времени под землёй не сбоит. - До послезавтрашнего. Ей эти полтора суток так и так терять без пользы – корабль раньше не придёт. Бесцельно горизонт изучать и камнями в волны швыряться? Нет, она лучше это время у смерти и войны вырвет. Генезис поймал её за пояс и подтянул к себе, пряча под развёрнутое крыло. С такой постановкой вопроса он был полностью согласен. * * * Сначала под крылом, которым Генезис привычно укрывался во сне, стало пустовато, неуютно и холодно. Тревожно. Словно всё вчерашнее привиделось, может ведь деградация до мозгов добраться и бред порождать? Но приятная истома во всём теле и задержавшийся на коже запах корицы и шоколада ясно говорили: нет, было. Пальцы сами сжались на сбитом одеяле. Его женщина. Его. Каким бы монстром ни был, а любит же, как человека. Ах, как жаль, что дольше недели за пределами пещер не прожить нормально – вдали от перенасыщенного токами живого Потока воздуха деградация слишком стремительно развивается. Готов ведь идти с ней, но… …Но сама-то она куда пошла?! Встревожится всерьёз он не успел – услышал быстрые шаги, какую-то возню, звяканье посуды и чирканье спички. Сдвинул крыло, выглядывая: точно, принесла воду и разжигает спиртовку. - Извини, кофе нашла только растворимый, - Арли показала на два высоких стакана. Вообще в наборе было четыре, Генезис все принёс с мыслью, чтобы, если расколотит, за следующим лишний раз в особняк не мотаться. Один уже случайно со стола смахнул, было дело. - Думаешь, я здесь что-то иное пью? – он хмыкнул, выбираясь из перьевого кокона в прохладную влажность. Надо было одеваться и доставать консервы, после… очень увлекательно проведённых вечера и ночи есть хотелось зверски. Вернувшегося Генезиса ждал готовый кофе, запас кипятка и Арли, сидящая боком на столе. При его появлении она отложила альбом, поймала недовольный взгляд и смущённо дёрнула плечом: - Ты его не прятал. Извини, любопытно было на тебя в детстве посмотреть. - И как? - Обаяшка. Глазастенький, - она невольно улыбнулась. – Сильно утипусечками доставали? - Почему, думаешь, я сокращённое имя не особенно люблю? – он приложил палец к губам. – Тебе можно. Но желательно наедине. От дружного смеха вниз по лестнице полетело эхо, вспугнув тишину. - Если у нас ещё сутки в запасе, - он провёл пальцем по руке Арли, от запястья к локтю, вернулся, выводя петлями невидимый узор. – Сидеть здесь… хочешь, сады покажу? Найдём цветущий участок. До особняка пройдёмся, он цел. - Хочу, - Арли подняла руку, ловя его пальцы и в «замок» сплетая со своими. – Приглядываешь? Надо же так умудряться понимать и озвучивать всё несказанное. - Как выяснилось, отец мне всё-таки… отец, - Генезис болезненно усмехнулся. – Не только по документам, но и биологически. Гордости и чести монстрам, конечно, не положено, но мы ужасные собственники и своё добровольно не отдаём. Это моя земля. Что могу, делаю. Арлина кивнула, для северянки родная земля и наследие предков было чем-то безусловно важным и ценным. Даже в этом – понимает. - Гени, - она на что-то решилась, отодвинула стакан в сторону и взглянула прямо и очень серьёзно. – Я не могу разбалтывать чужие тайны, тем более такие, от которых несколько жизней зависят. Но, пожалуйста, проживи ещё два-три года, а лучше найди за это время лекарство, - она постучала пальцами по обложке альбома: - и можно будет вернуться к… разговору о некоторых мечтах. - Два или три года? – он моргнул, пытаясь понять хоть что-то. – Почему? - Потому что тогда это будет осмысленно. Сейчас и в ближайший год – нет. - Интересно. Да-да, чужие тайны и чужие жизни, - Генезис усмехнулся, поцеловал её ладонь. – Понимаю. Не спрашиваю. Даже – верю. Идём цветущие яблони искать? - Идём! А ещё надо обязательно дойти до особняка. Дарить девушке кольцо? Бессмысленно в их ситуации и выглядит скорее издевательством. Официальный мертвец и неофициальный дезертир, медленно умирающая выбраковка – с одной стороны, и повстанец вне закона – с другой. Какие тут, Богиня видит, кольца… Генезис задумчиво потрогал длинную серёжку. Уши у Арлины проколоты, видимо, до всего. Носит простенькие гвоздики. Почему б не подарить традиционные для Мидиля ассиметричные серьги, тут их каждый третий носит, и мужчины, и женщины. Мужские попроще, как у него, лаконичные, девичьи обычно позатейливее делают. Анжил считал это пустым выпендрёжем, а Генезису нравилось всем без слов демонстрировать, кто он и откуда родом. Хороший подарок. И он был абсолютно уверен, что Арли от него не откажется.