Когда он голоден (When He Hungers)

Шаги Нарциссы отзывались мягким, почти незаметным эхом по деревянному полу, несмотря на высокие каблуки, которые она носила. Гермиона не удивилась бы, если бы Нарцисса в буквальном смысле парила, входя в комнату. Вопреки словам Малфоя, Нарцисса не пришла вовремя. Гермиона не знала, сколько времени она прождала, но этого было достаточно, чтобы начать ходить взад и вперёд по просторной тренировочной комнате. Это помогало размять ноги и поддерживать мышцы в тонусе. Необычное чувство тревоги овладело Гермионой, пока она ждала начала тренировки с Нарциссой. Она совершенно не понимала, что именно эта безупречная и элегантная жена главы семьи Малфой может предложить ей для подготовки — особенно к соревнованию, которое ощущалось как приговор. Возможно, именно этот факт вывел Гермиону из равновесия, заставив её нервничать и едва не испытывать гнев по отношению к членам семьи Малфой. Какие секреты скрывает даже самая утончённая и благородная представительница этого рода, которые могут быть полезны для её тренировки? Не является ли спокойное поведение Нарциссы всего лишь маской, за которой скрывается смертоносный дракон? Унаследовал ли Драко свою беспощадность от матери? Гермиона повернулась, чтобы взглянуть на женщину, чья аура казалась скорее божественной, чем человеческой. Лучи солнца, проникающие через окна, придавали коже Нарциссы мягкое свечение. Как будто почувствовав её мысли, Нарцисса произнесла мягким голосом, — прошу прощения за задержку. — Ничего страшного, — ответила Гермиона, поправляя ремень своей ножной кобуры, — у меня было не так уж и много дел на сегодня. Улыбка Нарциссы изогнулась с утончённой грацией, когда она мягко засмеялась. — Пожалуй, это действительно так. Гермиона ответила на её улыбку, неискренне и слегка напряжённо, но всё-таки улыбнулась, пытаясь развеять давящее, тяжёлое ощущение в комнате. — Так чему же вы меня собираетесь научить? Нарцисса остановилась в нескольких шагах от неё, сложив руки в жесте, напоминающем молитву, а её глаза пылали странным и диким подчинением, как будто она искусно давала понять, что Гермиона будто бы обладает какой-то властью. — Мисс Грейнджер, мне известно, что вы изучили все книги в библиотеке Хогвартса, а некоторые из них читали не один раз. Гермиона терпеливо ждала вопроса. Когда тишина затянулась, а взгляд Нарциссы встретился с её, полным уверенности, она кивнула. — Надеюсь, я не слишком осмеливаюсь предположить, что это включает и книги из запретной секции? Гермиона сглотнула, обдумывая, к чему может привести подтверждение подозрений Нарциссы, пока она рисовала круги на указательном пальце ногтем большого. — Несколько, — наконец призналась она. Нарцисса слегка наклонила голову, её улыбка стала немного шире. Гермиона почувствовала, как тяжесть в её груди немного ослабла, пока Нарцисса внимательно наблюдала за ней. Голос в голове Гермионы, который она узнавала как свой собственный, словно тихо уговаривал её довериться Нарциссе. Вскоре её гнев начал быстро угасать. Гермиона поддалась этому странному порыву, но ещё не была готова полностью ему поверить. Пока. Тем не менее, буря мыслей и разочарований в её голове замедлилась, уступив место покорности. — В своих исследованиях вы сталкивались с историей древней магии мира? — спросила Нарцисса. Гермиона остановила монотонное движение пальца, нахмурив брови от недоумения. — Древняя магия? То есть магия, отличающаяся от той, что существует в нашем мире? — Именно так, — мягко ответила Нарцисса, как будто её вопрос был совершенно обыденным. — Я... — Гермиона перебирала в памяти все книги, стараясь игнорировать разрушенные столпы и беспорядок в своём разуме, который остался после того, как Малфой ушёл. Она не прикасалась к нему с тех пор. Одна только мысль о том, чтобы снова попытаться применить окклюменцию, вызывала металлический привкус во рту, как будто её тело отказывалось снова пережить это чувство. — Не думаю, что я знаю о чём-то подобном. Нарцисса задумчиво протянула низким голосом, проводя рукой по невидимой складке своего чёрного платья. — Не удивительно, что директора Хогвартса так боятся распространения этой информации. Основная часть древней магии передается внутри семейных кругов, а не обучается в школах. — Это тёмная магия? — осмелилась спросить Гермиона. Глаза Нарциссы сузились, её улыбка оставалась неизменной, когда она откинула свои платиновые волосы, чтобы почесать лоб пальцем. — Не удивительно, что для вас мир магии кажется таким черно-белым. Добро и зло, тьма и свет. Есть определенные рамки, которые многие хотят вам навязать, чтобы контролировать вас. — Она сделала паузу, и Гермиона могла поклясться, что в её взгляде промелькнуло что-то вроде жалости. — Но магия не такая уж и простая вещь. Как только мы пытаемся её ограничить, как только пытаемся определить, что она из себя представляет, она меняется. Но, чтобы ответить на ваш вопрос: нет, древняя магия не то, что ваш Орден мог бы считать "тёмной". Когда она используется по назначению, конечно. Голова Гермионы пошла кругом от слов Нарциссы, от того, как сильно такие представления о магии могли повлиять на понимание её основ. — Так почему они не хотят её преподавать? — Потому что, несмотря на то что эта магия, в целом, добрая, её нельзя поместить в палочку. Она непредсказуема и подвержена изменениям, а именно этого они боятся, — Нарцисса сделала паузу, глубоко вдохнув, прежде чем добавить. — Кроме того, эта магия сама решает, кому она поддастся, а кого будет отвергать. — Чистокровные, — Гермиона закончила мысль, которую, казалось, Нарцисса осторожно обходила стороной. Лицо Нарциссы смягчилось, и она деликатно покачала головой. — Будьте внимательны, мисс Грейнджер, вы только что сами попытались поместить магию в рамки. Я надеюсь, что вы будете учиться гораздо быстрее, если хотите освоить её до начала Проклятых Игр. — Вы хотите меня этому научить? И вы сами владеете этой магией? — Сердце Гермионы будто опустилось в живот, как камень. Нарцисса кашлянула. — Знаете ли вы латынь, кроме заклинаний, которые вам известны? — Немного, — ответила Гермиона. — Mens levius. Знаете ли вы что это, или это для вас ничего не значит? — Средство успокоения разума? — предположила Гермиона, поёрзав в своих ботинках, как будто это могло уменьшить недоумение, которое переполняло её. — Успокоение разума — это, пожалуй, лучший перевод. — Она сделала паузу, протягивая ладони в сторону Гермионы с изящным приглашением. — Можно? Гермиона колебалась, разглядывая мягкие ладони Нарциссы Малфой — руки, которые никогда не знали труда, пыток или боли. Доверяй своим врагам, — призрачный голос прозвучал в голове Гермионы. Она не могла понять, было ли это воспоминанием о его предупреждении или же он снова вернулся, чтобы убедить её. Но этот голос должен привести её к Гарри. И если голос хотел, чтобы она постигла древнюю магию, то Гермиона станет самой прилежной ученицей. Она вложила свои ладони в руки Нарциссы, вздрогнув от холода её пальцев — словно в её жилах не текла кровь, словно она была мертва уже тысячу лет. Но затем руки Нарциссы потеплели, и вокруг их переплетённых пальцев закружились крошечные искры, похожие на падающие звёзды. Гермиона не отдёрнула руки. Она доверяла этим искрам, доверяла Нарциссе. Когда глаза Нарциссы закатились, Гермиона зажмурилась, лишь бы сосредоточиться и отвести взгляд от транса, в который впала Нарцисса. Впервые с момента пробуждения она почувствовала, как неровный ритм её сердца замедляется, наполняясь спокойствием. Боль, оставшаяся после атаки Малфоя на её разум, растворилась, словно смытая мягкой волной. Каждый напряжённый и ноющий мускул в её теле вдруг расслабился, словно она возродилась заново. Она была целостна, она была жива, она была в абсолютном покое. — Каждое столетие, с самого начала времён, древняя магия дарует дочери из благородного рода Блэк силу успокаивать разум. — Глаза Гермионы дрогнули и распахнулись, когда Нарцисса заговорила, но её губы оставались сомкнутыми. В её глазах теперь не было ничего, кроме пустоты, словно их вовсе не существовало. Но голос исходил не от неё — говорили искры, которые закружились вокруг её тела, словно рой танцующих светлячков. — Сила успокоения разума — одно из четырёх предполагаемых крыльев древней магии. Эта сила способна утихомирить даже самых жестоких созданий, погружая их в состояние абсолютного покоя. Дочь, обладающая этим даром, может незаметно проникать в разум любого существа, изменяя яростные, жестокие мысли врагов или притупляя боль тех, кто страдает. Гермиона наблюдала, как искры звёздного света касались её кожи и медленно проникали внутрь, заставляя всё её тело светиться мягким золотым сиянием. — Этот дар, Гермиона Грейнджер, я передаю тебе. Магия звала тебя с самого рождения — ради этого мгновения. Каждое слово, хоть и не было произнесено вслух, звучало, как древняя загадка. В них одновременно ощущались и проклятие, и спасение. Моргнув один раз, Гермиона увидела, что всё вокруг осталось прежним, словно всё произошедшее было лишь игрой её воображения. Последние искры света впитались в её кожу, оставляя после себя лишь пустоту. С резким вдохом Нарцисса разжала её руки и отступила назад. Гермиона наблюдала, как та пыталась перевести дыхание, с трудом сглатывая и морщась, словно во рту остался горький привкус. Никогда раньше она не видела Нарциссу в таком разбитом состоянии. — Я… я не чувствую никаких изменений, — призналась Гермиона. Ощущение наполненности, что появилось, когда Нарцисса коснулась её, исчезло, едва их руки разъединились. Нарцисса задумалась всего на мгновение. — Это такая же магия, как и любая другая. Она не делает тебя богом и не избавляет навсегда от боли или гнева. Это всего лишь инструмент, но невероятно мощный — способный изменить саму природу вещей. — Она улыбнулась, словно вспоминая старого, дорогого друга. — Но эта магия капризна. Она проявляется только тогда, когда сама того захочет. Со временем ты научишься владеть ею без раздумий. — А какие три остальные? Я имею в виду древние силы, — пробормотала Гермиона после короткого молчания, всё ещё сбитая с толку. Нарцисса внезапно остановилась, её движение было неожиданно резким для столь непоколебимой женщины. — Теперь это лишь давно утраченные мифы. Похоже, с течением времени волшебный мир оказался их недостоин. Всё началось с сожжения женщин, что обладали этими силами и осмелились показать их миру — волшебниц, не скрывавших своего дара. Когда те, кто был избран магией, исчезли в забвении, вместе с ними угасла и сама магия. — Но семья Блэк сумела сохранить этот дар? В каждом поколении? — спросила Гермиона с искренним любопытством. — Наш род остаётся чистым с начала времён — не только по крови, но и в своём почтении к магии. — Нарцисса сделала паузу, затем уточнила. — Однако лишь та дочь, что наделена древней магией, обучается её силе, чтобы уберечь последние остатки древнего дара от тех, кого магия сочла недостойными. Гермиона не могла не задаться вопросом, почему именно Нарцисса получила этот дар, а не её сёстры. Гермиона замерла, перебирая в уме каждое слово, сказанное Нарциссой, всё ещё ощущая, будто слышит лишь загадки или полуправду. — Когда вы вошли, я была раздражена, но вдруг почувствовала спокойствие и уверенность, что могу вам доверять… Вы тогда использовали свою силу? Нарцисса кивнула один раз, её взгляд оставался уверенным, словно она не испытывала ни малейшего сожаления за то, что играла с Гермионой. — Вы сказали, что магия звала меня… Что вы имели в виду? — Я сказала именно то, что сказала. С того дня, как вы появились на свет, вы были избраны для этого дара. — Но я ведь не была им наполнена, — возразила Гермиона. Глаза Нарциссы блеснули, словно она ждала именно этих слов. — Магия существует вне времени. Вы и обладали ею, и в то же время — нет. Всё равно что быть чашей, созданной, чтобы наполниться ею, чтобы раствориться в ней, но вам нужен был проводник, способный направить её к вам. Гермиона сожалела, что в комнате не было хотя бы стула или стола — только бескрайний пустой зал. Ей казалось, что она вот-вот упадёт в обморок. — Но почему? Зачем давать мне магию такой силы? — Она поможет вам выиграть Проклятые Игры. — Впервые Нарцисса отвела взгляд. — Но это не может быть единственной причиной. Вы не знаете, что я могу сделать с этой силой. Я могу попытаться сбежать. Зачем дарить мне такую силу? Зачем вообще говорить мне об этом? — Вы не сбежите, мисс Грейнджер, потому что знаете, что это невозможно. — Нарцисса говорила спокойно, без тени сомнения. — Вы уже испытали поместье на прочность и убедились, что его магия столь же древняя и глубинная, как та, что теперь течёт в ваших жилах. — Она сделала паузу, словно тщательно подбирая каждое слово. — Вы знаете, что находитесь именно там, где должны быть. Гермиона с трудом сглотнула, ощущая тяжесть этих слов, с которыми она была категорически не согласна. В каждом из них скрывался смысл, который Нарцисса пыталась донести, произнося их с пугающей осторожностью. — Знает ли Тёмный Лорд об этой магии? Нарцисса покачала головой — едва заметно, так быстро, что Гермиона на мгновение задумалась, не показалось ли ей. Но глаза Нарциссы говорили громче слов. В них было предупреждение. В них был призыв к молчанию, к осторожности. Гермиона не могла не задуматься — а вдруг он слушает? Возможно, само произнесение его имени пробудило его присутствие, направило его всевидящее око в их сторону. Не выдала ли она их в тот самый миг, когда осмелилась спросить? Неужели происходящее было куда сложнее, чем мог представить её разум? Внезапно её понимание мира показалось ей слишком крошечным и незначительным. Но затем Нарцисса улыбнулась, и тревожное предостережение рассеялось, словно дым. Вместо него вернулась её привычная утончённость, словно ничего и не было. — Играй с магией, познакомься с ней поближе, пока есть время. Надеюсь, на следующей неделе я начну обучать тебя, как её контролировать. — Нарцисса развернулась на каблуках с изящной грацией и покинула комнату так же непринуждённо, как её сын, когда уходил прочь. — Почему только на следующей неделе? — окликнула её Гермиона. — Потому что прежде чем мы сможем двигаться дальше, вы должны овладеть окклюменцией. Это гонка со временем, мисс Грейнджер, подготовка к тому, что ждёт вас в Проклятых Играх. Сделайте всё возможное, чтобы быть готовой, пока не стало слишком поздно. С этими словами Нарцисса вышла из комнаты. Когда дверь с мягким щелчком закрылась, магия, пробудившаяся в Гермионе, словно завибрировала предостерегающим эхом. В воздухе повисло чувство недосказанности, ощущение, что многое ещё предстоит раскрыть. Но не сейчас. Гермиона стояла в пустой тренировочной комнате, её сердце отбивало ровный, успокаивающий ритм, несмотря на вихрь мыслей, кружащихся в её голове. Будто тело осознавало, что должно паниковать, но отказывалось — вместо этого оно было расслабленным, сосредоточенным, более собранным, чем когда-либо прежде. Она медленно опустилась на пол, чувствуя, как прохладное дерево приятно холодит кожу. Дверь тихо щёлкнула, открываясь, и Гермиона резко подняла голову, когда в узкий проём заглянул Теодор. Его янтарные глаза сверкнули лихим огоньком, а улыбка была беспечной, почти мальчишеской. — Грейнджер, подумал, что тебе захочется взглянуть на «Ежедневный Пророк», если ты уже закончила с тренировкой. Она приподнялась на локтях и едва заметно подняла бровь — немой жест, разрешающий ему войти. Он кивнул, довольствуясь её молчаливым согласием. Теодор ногой захлопнул дверь и, размахивая газетой в руке, неспешно направился к ней. Гермиона с трудом сдержала улыбку, наблюдая за его неловкой, почти танцевальной походкой, прежде чем он ловко скользнул по полу и уселся рядом. Он развернул газету лёгким движением запястья и протянул её ей, указывая на первую полосу с довольной улыбкой на губах. — Барти Крауч-мл. был найден мёртвым этим утром. Изуродованный до неузнаваемости. Гермиона невольно перевела взгляд на фотографию. На ней было запечатлено место преступления, где, вероятно, нашли тело Крауча-мл. Волшебники и волшебницы суетились, пытаясь скрыть его тело, а в дальнем углу снимка молодой мракоборец тщетно пытался прикрыть останки. — И это радует тебя потому что…? — Прочти вот здесь, — он указал на конец статьи. Гермиона проследила за его пальцем и прочла вслух. — На месте преступления было оставлено послание, написанное на маггловском пергаменте, который, до сих пор остаётся неотслеживаемым даже для мракоборцев Тёмного Лорда: "Грешникам, что прячутся за масками Пожирателей Смерти, называя себя демонами, но оставаясь лишь жалкими трусами. Позвольте истинному Демону-Змею показать вам, как уничтожать то, что вы презираете в этом мире." Она взглянула на Теодора, который смотрел на неё в ожидании. Её брови лишь сильнее нахмурились, пока она разглядывала его с недоумением. — Гермиона, разве ты не понимаешь? — начал он, слегка толкнув её плечом. — Кто-то целенаправленно уничтожает самых влиятельных Пожирателей Смерти.