Песня северных земель

— Ты начинаешь меня пугать, — с сомнением протянул Птица, наблюдая, как Серëжа носится по комнате, прилепляя к стенам бумажки с разными заметками. Поначалу он пытался хранить все свои записи на столе, умудряясь при этом содержать его в идеальном порядке. Когда для листов с записями уже не осталось места, Серëжа переложил их на свободную кровать, но когда и там места не осталось, всё это плавно перекочевало на стены и там бы и осталось, если бы не открытое окно. Говорят, что дети похожи на своих родителей или тех, с кем они проводят много времени. Отчасти Птица умилялся тому, что Серëжа похож на него характером, но сейчас его это действительно пугало, а он не привык бояться! — Я почти… разобрался… — бормотал Серëжа, продолжая приклеивать листы к стенам. — Здесь… записи обо всех ключах, что я смог найти в учебниках. И ещё разные комнаты и артефакты, которые могут взаимодействовать с ключами. О! Здесь ещё есть упоминая из разных легенд и сказок. Если рассматривать каждый факт по отдельности, то может показаться, будто между ними нет никакой связи, но если посмотреть на картину в целом… — Серëжа сел на свою кровать рядом с Птицей, чтобы лучше рассмотреть увешанную записями стену. — …я ничего не понимаю. Что я делаю не так?! Серëжа резко поднялся и принялся ходить по комнате, нервно кусая ногти. — Может, бросишь эту затею? — предложил Птица. — Твоя лесная принцесса вроде не против. — Я не могу всë бросить! Я почти докопался до истины! — Да что ты? — хмыкнул Птица. — И что же ты знаешь об этом ключе? Серëжа закатил глаза. — Ключ преследует Алтана. Уничтожить его нельзя, выбросить тоже. При этом он не делает больше ничего. — И? Юноша хмуро прикусил губу и раздражённо упал на кровать. — И всё! Я ничего больше не знаю! — Ну так и смысл изводить себя из-за какой-то побрякушки? — пожал плечами Птиц, развалившись на кровати. — Она как лишайник — пользы мало, вреда нет. — Я не извожу себя, — фыркнул Серëжа. — Мне интересно, что это за ключ, и я не могу сдаться сейчас, когда проделал такую большую работу! Нужно только немного углубиться в артефакторику… — Ты ни черта не смыслишь в артефактах. Серëжа бросил на него злой взгляд, но Птице было плевать — он лежал с закрытыми глазами, закинув руки за голову, и его совершенно не волновали ни ключи, ни записи на стенах. — Я найду того, кто смыслит! — И что ты ему скажешь? Наплетëшь очередную байку о том, как прочитал в какой-то сказке о волшебном ключе, но без понятия, что это за ключ? Того зелёного чудика ты провести смог, а вот нормальные люди сразу поймут, что ты что-то скрываешь. Серёжа открывал и закрывал рот, и, так и не найдя подходящего аргумента, с тяжёлым вздохом сел на кровать, которая под его весом противно скрипнула. — Мог бы хоть каплю сочувствия проявить! Птица открыл глаза и медленно сел. Перья на его плечах распушились, а волосы чуть спутались. — Сочувствие? Мне напомнить тебе историю о воробье, что посочувствовал кошке? — Я в этой истории точно не кошка, — поджал губы Серëжа. — Конечно, нет. Ты воробей, решивший, что твоих когтей достаточно, чтобы убить крысу или расцарапать морду собаке, — Птица приблизился к нему, и Серëжа едва смог подавить желание отшатнуться. — Сочувствие — удел слабых. Ты хочешь быть воробьëм или вороном? Серёжа не мог отвести взгляд от жёлтых глаз напротив, хоть и очень хотел. — Вороном, — процедил он. — Тогда хватит ныть, — отрезал Птица, взмахнув крылом. — Этот ключ имеет отношение конкретно к тебе? — Нет, — негромко ответил Серëжа. — Он опасен? — Я не уверен… Нет. — Тогда в чëм смысл этих поисков и стенаний? Лучше бы ты с такой же самоотдачей занимался полëтами. Ждать от Птицы сочувствия действительно не стоило. Он мог утешить в трудные моменты, но утешить так, что хотелось ему перья повыдирать. Но самое противное, что Птица… был, как всегда, прав. * * * — Даже не спросите? — нервно поинтересовался Алексей Рыков, искоса поглядывая на Анну Васильевну. — А есть смысл? — ледяным голосом ответила она. Смысла действительно не было. Запланированная выставка в музее Колдовстворца словно изначально была обречена на провал: сначала организатор выставки отправился в плавание по Индийскому океану из-за слухов, что там появился какой-то новый вид летающих рыб, потом комитет долго тянул с документами, дальше проверяющие обнаружили какие-то опечатки в сертификатах, из-за чего проверка, длящаяся неделю, затянулась на месяц, ученики из Трудового сектора, отвечающие за проведение выставки, разом заболели ветрянкой, а в довершение всего, как вишенка на торте, — пропавший экспонат. И ладно бы это был какой-нибудь лавровый венец Юлия Цезаря, так нет же — один из самых важных экспонатов, пропажа которого может повлечь огромное число проблем. Алексей ненавидел себя за то, что необдуманно согласился помочь с организацией выставки, когда все ученики заболели. Теперь все шишки прилетят ему. Анна Васильевна смотрела на пустой постамент, накрытый зачарованным стеклом, а Алексей отчаянно боролся с желанием прикончить пачку сигарет прямо сейчас. Даже закуривать не будет — так съест. — Зал закрыт. — Установлены охранные чары, запирающие заклинания — девять ступеней, всё согласно вашим указаниям, — подтвердил Рыков. — Где шкатулка? — Убрал её в сейф. Проверял перед вашим визитом — на месте. Анна Васильевна кивнула. Алексей предпочёл бы, чтобы она кричала или ломала всё вокруг, но она была спокойна. Её настроение выдавали лишь жуткий холод рядом с ней и парящие вокруг маленькие снежинки. — Что-нибудь ещё пропало? — Нет. — Значит, кто-то нацелился именно на шкатулку. — Почему тогда её не тронули, а забрали лишь ключ? Анна Васильевна смерила его пристальным взглядом. — Алексей, вы хоть что-нибудь знаете об этом экспонате? — В общих чертах, — неохотно признался Рыков. Экспонаты его мало заботили — и без того проблем хватало. Интересоваться историей каждого артефакта, представленного на выставке, тоже не было никакого желания, тем более что ничего выдающегося здесь не было. — Шкатулку необязательно забирать, — негромко ответила Анна Васильевна. — Она слишком большая и заметная. Достаточно забрать ключ и уже через него призвать шкатулку. — Такое… возможно? — По-вашему, я бы стала в такой ситуации рассказывать неподтверждённые слухи или детские сказки? Алексей прокашлялся. — Никак нет, Анна Васильевна. Но… шкатулка здесь. К тому же, её влияние явно ещё не распространяется на школу. — Значит, тот, кто завладел ключом, пока не знает, как призвать шкатулку. * * * Вдали слышались невнятные крики, прерываемые громким кашлем, от которого по лесу разносилось гулкое эхо. Алтан скучающе наблюдал, как белки забирают с его ладони орешки и, взмахнув пушистыми хвостами, прячутся в густой листве деревьев. — Неужто водяной наконец-то подыхает? — появился рядом леший. Когда хотел, он умел передвигаться без малейшего шума. Раньше Алтан каждый раз вздрагивал, но со временем привык. — Я ему ключ скормил, — шаман поднял и отряхнул руки от ореховой скорлупы. — Даже спрашивать не буду, как тебе удалось, — фыркнул леший, присаживаясь на пень. С дерево на его плечо прыгнула белка, застрекотала и попыталась укусить лешего за маску-череп. Поняв, что он невкусный, белка недовольно зафыркала и ускакала прочь. — Я бываю убедительным, — буркнул Алтан. Крики и кашель постепенно затихли. В лесу снова наступила привычная тишина. — Надеюсь, он помер, — произнёс леший. Алтан запустил руку в карман и со вздохом достал оттуда золотой ключ. — Сомневаюсь. Неужели вы не знаете никаких других способов уничтожить ключ? — Ты забыл одну важную вещь, — леший положил посох на колени. — Магия природы, которой наделены все волшебные существа и шаманы, является магией созидания, а не разрушения. Даже если бы я хотел помочь, то но смог бы этого сделать. Алтан помнил это, но в глубине души надеялся, что леший что-то недоговаривает. Хотя даже дедушка упоминал, что шаман должен идти на контакт с природой, а не пытаться её подчинить. — Если подумать… — вдруг протянул леший, постучав костлявыми пальцами по клюву. — Не все существа наделены магией созидания. Есть кое-кто, кто несёт с собой лишь хаос и разрушение. — Зачем тогда они нужны? — фыркнул Алтан. — Сам подумай, — язвительно ответил леший. — Созидание без разрушения не имеет смысла. Мы что-то создаём, они разрушают — это естественный порядок вещей. Баланс. — И что это за существа? — Жар-Птицы, — не стал тянуть время леший. — Их пламя способно уничтожить что угодно, а капля крови способна сделать землю бесплодной на многие века. Жар-Птицы, как и их предки вороны, не способны создавать. Они лишь разрушают. * * * — Чего? — выгнул бровь Серëжа, уставившись на Алтана так, словно у того выросли рога. — Я в птицу не превращался уже семь лет. И то последнее превращение было случайным. «И чем ты гордишься? Позорище…» — Тебя забыл спросить, — рыкнул Серëжа. — А огонь ты призывать умеешь? — спросил Алтан, решив в этот раз не напоминать, что Птицу он не слышит. — Эм… Нет. — Не летаешь, огонь не призываешь… Как ты вообще понял, что ты Жар-Птица? «Хороший вопрос, кстати». Серëжа закатил глаза, резко поднялся с кровати и принялся перебирать тетрадки на столе. Каждый раз, когда Алтан с Птицей объединялись против него, он старался чем-нибудь занять руки, чтобы не поубивать этих двоих. — Напоминаю, что пока не научился читать твои мысли, — недовольно произнёс Алтан. Серëжа бросил на стол учебник по нумерологии и повернулся к шаману. — Хочешь знать, о чём я думаю? Да, я не принимал птичий облик уже семь лет, а огонь и вовсе никогда не призывал! Я пытаюсь жить нормальной жизнью! «Нормальной?» — опешил Птица, и Серëжа сразу почувствовал боль в висках. — «По-твоему, жизнь птицы не нормальная?!» — Хоть ты не начинай… — шёпотом взмолился Серëжа. — Я не это имел в виду. — А каплю крови дашь? «И что же ты имел в виду? Может, что жизнь в человеческой шкуре тебе нравится больше? Я не для того учил тебя выживать, чтобы ты вот так отказался от своей сути!» — Хватит!!! — выкрикнул Разумовский, схватившись за голову. — Вы двое сводите меня с ума! Если уж решили выносить мне мозги, то делайте это по отдельности! — он повернулся к Алтану. — Я не дам тебе свою кровь! Во-первых, я боюсь уколов, а во-вторых, я не дам тебе уничтожить ключ, пока мы не поймём, от чего он. И нет, Птиц, я не отказываюсь от своей сути! Но ты сам видишь, что опасности нет! «Быстро же ты забыл про волка», — рыкнул дух. — «Волки живут стаями, а ты привлëк внимание одного из них. И это меньшая из проблем! Кто знает, сколько опасностей за стенами этого замка?!» — Давай не сейчас… — поморщился Серëжа, склонившись над столом. — Всего-то одна капля! — заворчал Алтан. — Меня этот ключ уже порядком достал. Либо избавляемся от него, либо я скормлю его Птице, как днём скормил водяному! «Вот в таких случаях нужно уметь призвать огонь! Хотя о чëм это я? Вокруг ведь так безопасно!» — Да замолчите вы оба! — не выдержал Серëжа. В дверь настойчиво постучали, и он воспользовался этой возможностью, чтобы мимоходом пнуть Алтана. На пороге стоял Гиперион Власов. Заглянув в комнату, он брезгливо поморщился и перевёл осуждающий взгляд на Серëжу. — Разумовский… — Чего тебе? — грубо перебил его Серëжа. — От тебя слишком много шума. — Тебе какое дело?! — ощерился он, и глаза его на миг блеснули. — Сейчас только шесть вечера, комендантский час начинается в половину одиннадцатого. Не надо мне заливать, что кто-то спит! Все желающие могут наложить «заглушки», а ты, Власов, катись к чёрту! Серëжа захлопнул дверь и вернулся к перебиранию тетрадок на столе. «Почаще выпускай когти, птенчик, а то они тут совсем расслабились», — одобрительно усмехнулся Птица. Серëжа мысленно вздохнул. Хоть один из его сумасшедших друзей успокоился. — А если тебя ещё сильнее разозлить, ты воспламенишься? — спросил Алтан, скрестив руки на груди. Жаль, второй его друг слишком упрямый. — Мы не будем уничтожать ключ, — повторил Серëжа, поворачиваясь к нему. — Это волшебный артефакт, так? Вот и попробуй подобрать к нему какое-нибудь особое слово, которое его активирует. — Смеëшься? — брезгливо поморщился Алтан. — Это ключ, а не какой-нибудь… эм… — он ненадолго замолчал, пытаясь подобрать подходящее сравнение, но, так ничего и не придумав, раздражённо взмахнул руками. — Это бред! Я только с ключами не разговаривал! — Ну так попробуй, вдруг приятным собеседником окажется, — парировал Серëжа. «Да ты сегодня в ударе!» — восхищённо отозвался Птица. — Да уж поприятнее некоторых! — огрызнулся Алтан, поднимаясь. Он ушёл, не прощаясь, и напоследок громко хлопнул дверью. В стену постучали — Пётр и Алексей, живущие в соседней комнате, подавали весьма недвусмысленный знак, чтобы Серëжа замолчал. Тот с трудом подавил в себе желание огрызнуться и молчал упал на кровать. «Так ключи разговаривают, а?» — спросил Птица. «Без понятия, я не проверял». * * * Алтан не мигая смотрел на ключ. На свету камни в нём загадочно блестели. Драгоценные они или нет — Алтан определить не мог, да и не интересовало его это. Его комната была погружена во мрак, только у кровати горела одинокая тусклая лампа. Комнаты общежития Сварога были самыми маленькими в Колдовстворце — места здесь хватало только для кровати, небольшого шкафа и узкого стола. Двум людям здесь было бы трудно развернуться, впрочем, одному человеку тоже места было не то чтобы много. Сварожичи ценили уединение, а потому даже в коридорах стояла мёртвая тишина. Алтану нравилась эта тишина. Даже если выйти в коридор и громко закричать, никто всё равно не выйдет. Поэтому он был абсолютно уверен, что его жалкие попытки «разговорить» ключ никто услышит. Он ещё раз повертел в руках ключ, мысленно проклиная себя. Такой ерундой он ещё никогда не занимался. — Ну и что ты скрываешь, бесполезная ты железяка? — презрительно фыркнул шаман. — Раскрой мне свою тайну! Какой же идиотизм… Он бросил ключ на стол, погасил лампу и лёг спать, не расплетая кос. …Когда Алтан окончательно уснул, на столе рядом с ключом появилась массивная шкатулка из тёмного дерева.