Песня северных земель

Серёжа перевернул страницу, быстро пробежался по ней взглядом и резко ударил ладонью по столу, чем напугал Алтана. — Не спи. Шаман недовольно заворчал и уткнулся в свой древний талмуд. После окончания среды Алтан наконец-то смог поговорить с Серëжей и рассказать ему о загадочном ключе. Серëжа отнёсся к этому с большим энтузиазмом, нежели Птица, и тут же принялся за поиск информации. Если кто спросит, где чаще появляется Разумовский, то все с уверенностью ответят — в библиотеке. И ведь не ошибутся. Серëжа обожал изучать всё новое, а загадку с ключом воспринимал как очередной повод узнать что-то. К сожалению, Алтан его энтузиазм не разделял. Он и для уроков не хотел зарываться в книги, а уж просто так… Сосредоточиться на чтении ему никогда не удавалось, его постоянно клонило в сон. Увы, с Серëжей спокойно не поспишь. — Мы здесь уже целую вечность! — взвыл Алтан, опустив голову на книгу. — Мы здесь пятнадцать минут, — равнодушно ответил Серëжа, откладывая в сторону книгу. — И знаешь, дело пошло бы быстрее, если бы ты согласился поговорить с преподавателями. — Мы это уже обсуждали! — недовольно отозвался шаман, поднимаясь. — Я не собираюсь просить их о помощи! — Я могу попросить. Алтан отвернулся, поджав губы. — Предчувствие у меня… нехорошее. Будто не нужно рассказывать… — Ладно. Алтан удивлëнно выгнул бровь. — Серьёзно? И ты в это поверишь? — Если у тебя действительно плохое предчувствие, то я, конечно, не стану с тобой спорить — из нас двоих шаман ты, а не я. Если же это просто отмазка, чтобы не обращаться к преподавателям, то тебя всё равно не переубедить. Конечно, с помощью преподавателей мы могли бы продвинуться значительно дальше и гораздо быстрее, но, раз тебе нравится проводить со мной время в библиотеке, я не против. Мне же лучше. Алтан ненадолго завис, переваривая услышанное. — Ты… ты… заучка ты! Серëжа оторвал взгляд от книги и слегка улыбнулся. — Этот заучка за пятнадцать минут одолел три книги. И не говори, что тебя это не устраивает. Алтан закатил глаза и опустил голову на книгу. Серëжа попытался сосредоточиться на чтении, хоть и понимал, что его шансы найти нужную информацию настолько малы, что даже если он перероет всю библиотеку, то вряд ли что-то найдёт. Алтан упрям, и он никогда не пойдёт на уступки. Если только не пойти на обман. В школе был один предмет, освоить который могли лишь единицы, — магия слов. Кто-то считал это пережитком прошлого, кто-то — несбыточной мечтой, а кто-то и вовсе — сказкой. И все ошибались. Магию слов, в простонародье названную литературой, преподавал эксцентричный Эдуард Владимирович Вознесенский, и уже на самом первом уроке он продемонстрировал, на что способны простые слова, если вложить в них каплю силы. Контроль разума, гипноз, внушение, замена привычной магии… Эдуард Владимирович показал, как простые стихи внушают радость и тоску, надежду и отчаяние, любовь и ненависть. Серëжу тогда сильно впечатлила эта демонстрация, и с тех пор он прилагал все возможные усилия, чтобы освоить эту непростую науку. Пусть он только начинал свой путь, но кое-что сделать уже мог. — Снова сон, пленительный и сладкий, Снится мне и радостью пьянит, — Милый взор зовет меня украдкой, Ласковой улыбкою манит. Спустя пару мгновений Алтан тихо засопел. Серëжа осторожно постучал пальцем по столу возле уха шамана, но реакции никакой не добился — он крепко спал. — Прости, дружище, но ты не оставил мне выбор, — прошептал Серëжа, вытащил из кармана Алтана золотой ключ и тихо направился в главный зал библиотеки. Серёжа был не единственным постоянным гостем здесь. Чаще него в библиотеке можно было увидеть только Эдуарда Владимировича. Пусть тот и путал постоянно дни недели и месяцы, время, когда он мог посетить библиотеку, навсегда врезалось в его память — большой перерыв после обеда. Занимал он всегда одно и то же место — зелёное кресло возле окна, так что найти его было не так трудно. Серёжа выглянул из-за стеллажа, чтобы убедиться, что преподаватель действительно на месте. Тот не изменял своим традициям — изумрудная рубашка, бежевые брюки, небрежно зачëсанные назад чёрные волосы и сборник стихов. — Эдуард Владимирович! Мужчина поднял голову и широко улыбнулся, резко поднимаясь. — Сергей! Молюсь звезде моих побед, Алмазу древнего востока, Широкой степи, где мой бред — Езда всегда навстречу рока. Серёжа остановился и прикрыл глаза. Это уже стало их своеобразной игрой. Эдуард Владимирович обожал его и нередко называл своим любимым учеником. Он радовался, что хоть кто-то заинтересовался его предметом, и подолгу разговаривал с Серëжей, желая поделиться своим опытом. При каждой встрече он читал отрывки из стихотворений, проверяя, тем самым, как далеко продвинулся его ученик. Серëже нравилась поэзия, он знал множество стихотворений, но конкретно это слышал впервые. — Боюсь, что не знаю ответа… — Не страшно, — махнул рукой Эдуард Владимирович. — Это Николай Гумилëв. Он в программе только с десятого класса. — Оу, я это учту. — Не сомневаюсь. О, как я обожаю его творения! — Эдуард Владимирович опустился в кресло и жестом пригласил Серëжу сесть в соседнее. — Лёгкость, присущая ему, свойственна не каждому поэту. Кстати, о лёгкости! Не далее, как сегодня утром… И это было одной из главных причин, почему многие сторонились Эдуарда Владимировича. Он обожал поболтать, и ему было абсолютно неважно, слушают его или нет. Кто-то думал, что его прокляли на болтовню, но позже оказалось, что он просто такой человек. Возможно, с Серëжей он любил поболтать лишь потому, что тот умел изображать интерес, хотя зачастую не слушал, что ему говорят. Историю у него вела очень нудная учительница, от чьего голоса клонило в сон, но стоило кому-то хоть на секунду прикрыть глаза, как она тут же закатывала истерику, что её труд никто не ценит. Именно на её уроках Серëжа научился делать вид, что внимательно слушает, хотя мыслями был далеко. И сейчас это сильно помогло. Главное — вовремя вставить свои пять копеек, чтобы собеседник не понял, что его не слушают. — …ну просто безобразие! — Полностью с вами согласен! — энергично кивнул Серëжа. — Уму непостижимо. — Вот и я о том же! — всплеснул руками Эдуард Владимирович. — О, как же приятно поговорить с кем-то, кто тебя понимает. Серëжа почувствовал укол совести, но постарался запрятать это чувство куда подальше. Сейчас важно разобраться с другим. — Эдуард Владимирович, не так давно я слышал… даже не знаю… легенду о некоем золотом ключе, что всегда возвращается к человеку, даже если тот его выбросит или потеряет. Я подумал, вдруг вы знаете, где можно о таком почитать. Я по описанию сделал копию этого ключа. Серëжа вытащил из кармана ключ и продемонстрировал его на открытой ладони. — Хм, — Эдуард Владимирович задумчиво потëр подбородок, рассматривая ключ. — Занятно. Подобного я раньше не видел. Но как было бы чудесно, обладай все ключи такими свойствами! Я вечно теряю ключи от кабинета, представляешь? Вот, например, сегодня утром… И снова поток бессвязной болтовни обо всём и ни о чëм. Серëжа вежливо кивал, мысленно делая заметку, что Эдуард Владимирович ничего о ключе не знает. Спрашивать других преподавателей было рискованно — неизвестно, что же это на самом деле за ключ, и какие последствия ждут их с Алтаном, если они раскроют правду. С другой стороны, если этот ключ окажется чем-то опасным, то последствия будут тоже не самыми радужными. — Ох, время! — воскликнул Эдуард Владимирович, резко поднимаясь. — Прошу простить, но мне уже пора идти на занятия. Серëжа даже открыть рот не успел, как учитель со скоростью кометы покинул библиотеку. Пожав плечами, юноша вернулся в их с Алтаном закуток, где шаман продолжал мирно спать в обнимку с книгой. Серëжа улыбнулся, пытаясь в деталях запомнить умиротворенное лицо Алтана, а затем тихо прошептал: — Знаю я — опять меня обманет Этот сон при первом блеске дня, Но пока печальный день настанет, Улыбнись мне — обмани меня! Алтан заворочался и приоткрыл глаза, медленно поднимаясь. Серëжа продолжал делать вид, что читает. — А долго я.? — Двадцать минут. — Да блин! — взвыл Алтан, падая обратно на книгу. — Эй, а помогать кто будет? Шаман что-то невнятно пробурчал. Серëжа лишь с улыбкой покачал головой. — Заткнись, — буркнул Алтан. — Я вообще-то молчал! — Ну вот и заткнись. Устроившись поудобнее, он пристроил голову на согнутой руке и снова задремал. * * * Олег потерянно ходил между стеллажами, пытаясь найти раздел по нумерологии. В библиотеке он был редким гостем, и чаще всего (вернее — всегда) появлялся здесь только в сопровождении Вадима. Сегодня они как раз должны были поработать над заданием по нумерологии, но Вадим в последний момент сбежал вместе с театральным кружком, в котором даже не состоял, на какую-то очередную выставку в историческом музее. «Это же Иван Грозный, Волч! Я обязан узнать о нём всё!» — вот и всë его оправдание. Олег терпеть не мог нумерологию — для него она была слишком сложной. Первые два года он ещё как-то справлялся, вытягивая в годовых оценках четвёрку, но в этом году программа стала настолько сложной, что среди стройного ряда двоек была лишь одна несчастная тройка, которая его никак не спасёт. Учительница весьма ненавязчиво намекнула ему, что если так будет продолжаться и дальше, то не факт, что он в году получит даже тройку. Олег бы плюнул на эту несчастную нумерологию, если бы не отец. Он всегда неодобрительно качал головой, когда узнавал, что у сына в году выходит четыре, и говорил, что все Волковы всегда были мастерами в нумерологии. Если же он узнаёт, что Олег нахватал двоек… Зная характер отца, он с него шкуру сдерëт. Буквально. Олег пробежался глазами по корешкам книг и понял, что опять оказался не там. Вадик ориентировался в библиотеке куда лучше и всегда сам искал нужные книги. Олега же каким-то образом занесло в раздел артефакторики. — Ты даже не стараешься! — раздался рядом знакомый голос. Волков замер и прислушался. Ему же не показалось?.. — О, ну конечно, я лентяй, а великий Сергей Разумовский гений, каких свет не видывал! — съязвил кто-то, и в нём Олег без труда узнал шамана. — Я стараюсь, как могу! — Да ты спишь! — И заметь, это получается у меня лучше всего! Разумовский тяжело вздохнул. — Пойду посмотрю какие-нибудь книги по артефакторике, может, хоть там будет что-то. До Олега не сразу дошёл смысл его слов, а когда дошëл отступать было уже поздно. Он выхватил первую попавшуюся книгу и раскрыл её в середине. В этот же момент между стеллажами замерла рыжая тень. Олег сделал вид, что поглощëн чтением, хотя на самом деле пытался успокоить бешено бьющееся сердце. Разумовский постоял ещё секунды две и неуверенно сделал несколько шагов к Олегу. Некоторое время он присматривался к книгам, а Олег пытался незаметно разглядеть его. Вернее, он думал, что делал это незаметно. Разумовский вдруг повернулся к нему, и сердце Олега пропустило удар. Он с силой запихал книгу обратно на полку, пытаясь скрыть покрасневшее лицо, и рванул прочь, но уже через пару шагов услышал, как несчастная книга всë же упала. Возвращаться он не стал. Да и задерживаться в библиотеке тоже. Серëжа же смотрел на то место, где только что стоял оборотень, с лëгким недоумением. Он, конечно, заметил, что этот парень умом не блещет, но чтобы ещё и вëл себя так странно… Он наклонился, чтобы подобрать книгу, прочитал название и с удивлением обнаружил, что это именно то, что ему нужно. Было это случайностью, совпадением или подарком судьбы, его не волновало. Серëжа вернулся на их с Алтаном место, чтобы сообщить о своей находке, но обнаружил шамана спящим. Снова. Он слабо улыбнулся. — Заткнись, — буркнул Алтан, не открывая глаз. — Я молчал. — Вот и продолжай. «Кое-что никогда не меняется», — мысленно усмехнулся Серëжа, открывая книгу по артефакторике. * * * — Ты предатель! Вадик закатил глаза, присаживаясь напротив Олега и тут же пододвигая к себе тарелку с картофельным пюре. — Я тоже рад тебя видеть, Волчара. Неужто заблудился в трёх стеллажах и двух полках? Олег прищурился. — Ты мог заранее предупредить, что не пойдёшь. — Так я и предупредил! Как предложили, так сразу и предупредил. — Ты же был уже на всех этих выставках! — Я бы поспорил с тобой, но, поскольку ты тупоголовый чурбан, который абсолютно не интересуется историей, лучше промолчу, — ухмыльнулся Вадик, набрасываясь на еду. — Нам даже не дали в кафешку зайти! Ну вот где справедливость? — Там же, где и моя четвёрка по нумерологии, — буркнул Олег, лениво ковыряясь в своей тарелке. Вадик прожевал котлету и толкнул Волкова в плечо. — Угомонись. Исправим мы твою двойку! И мою заодно! — Чего? — опешил Олег. — Ты же говорил, что разбираешься! — В простых уравнениях — да, а всë остальное мне Маринка Володаева делает. Олег вздëрнул брови. — Володаева? Кто это? Вадик закатил глаза. — Помнишь, в конце прошлого года был спектакль «Гамлет»? — Я не хожу на спектакли. — С тобой вообще не о чем разговаривать! — поморщился Макаров. — От меня помощи в нумерологии мало — я и сам ни черта не понимаю. — Ну отлично! — с сарказмом ответил Олег. — Ой, да не кипятись ты. Подойди к своей училке и узнай, кто может с тобой позаниматься. Уж она-то наверняка знает, кто по её предмету отличник. Я вот тоже одного знаю, и с ним бы ты наверняка захотел позаниматься. Вадик широко улыбнулся. Олег закатил глаза и тяжело вздохнул. — Сразу нет. — Зря отказываешься. Разум постоянно участвует в олимпиадах и, насколько я знаю, в нумерологии он действительно профи. — Я не буду заниматься с ним! — рыкнул Олег. Вадим ненадолго замолчал, а потом спокойнее добавил: — Ладно, найдём другой вариант. Олег удивлённо вздëрнул брови. — И чего это ты таким уступчивым стал? — Да вспомнил, что у тебя те самые дни, полнолуние ведь скоро, — скучающие ответил Вадим, а через секунду громко захохотал, привлекая внимание других учеников. — Идиот. Самое обидное, что Вадим был прав — приближалось полнолуние, а значит, придётся опять отпрашиваться с занятий и пережидать самую ужасную ночь в лесу, где с него глаз не спускает местная нечисть. Как-то раз Олег решил сменить своё обычное место превращения и, чтобы не пересекаться с лешим, перебрался поближе к озеру. Что ж, уединившиеся среди камышей водяной и мавка это не оценили. Леший, пусть и ненавидел водяного, поддержал своего сверхъестественного собрата и гонял Олега по лесу всю ночь, не давая ему даже дух перевести. Ему и раньше приходилось устраивать забеги по лесу в компании сородичей, но та погоня не шла ни в какое сравнение с «семейными прогулками». В ту ночь он выбрался из леса совершенно обессиленным и не мог встать с кровати ещё два дня. С тех пор он прячется в чьей-то брошенной норе, куда уже с трудом влезает, а за ним постоянно следят то леший, то его духи-помощники. Заметив, как переменилось настроение друга, Вадим чуть нахмурился. — Знаешь, Волче… Я вот давно думаю о том, чтобы стать анимагом. Прикинь, как здорово будет? Будем вместе бегать по лесу, гонять лешего… — Ты же в курсе, что анимаги не выбирают, каким животным они станут? — перебил его Олег. Воодушевление Вадима как ветром сдуло. — Даже если я буду думать о конкретном животном? А если я татуху себе на всю спину набью?! Ну Волч, ну кем ещё я могу быть, если не волком? — Скунсом. Или пиявкой. Хотя ты, скорее всего, будешь дятлом. — Действительно, почему же у тебя так мало друзей… — проворчал Вадик, возвращаясь к еде. Олег фыркнул и отвернулся. Если у Вадима действительно получится стать анимагом… Изменит ли это что-то? Леший и его с трудом выносит, а уж ещё одного волка (или дятла, что вероятнее) вряд ли пустит к себе. Однако же стремление Вадика разделить с ним эту ношу вызывало безумное чувство радости. За девять лет обучения Олег не обзавёлся другими друзьями. Он почти подружился с председателем своего класса Игорем Громом, но их дружба быстро угасла, когда выяснилось, что говорить им просто не о чем. Хотя с тем же Вадимом Игорь всё-таки подружился… — Волч, ты уснул? Яблоко будешь? Олег взглянул на своё яблоко и молча отодвинул его. — Меня уже от них тошнит. — Неженка, — Вадик схватил яблоко, с хрустом надкусил его и скривился. — Фу! Кислое! Олег закатил глаза и отвернулся. И надо же было так совпасть, что в поле зрения оказался именно Разумовский со своим мрачным другом-шаманом. Он сосредоточенно читал какую-то книгу и попутно грыз яблоки, не глядя кидая огрызки в пустую тарелку. — А вот рыжей бестии яблочки явно по вкусу, — ухмыльнулся Вадим, и Олег снова развернулся к нему. — Мне всё равно. — А раз всë равно, чего ж ты так покраснел? — Вадим подпëр щëку кулаком и улыбнулся. — Влюблённый волк — уже не хищник, слыхал о таком? — Я не влюблëн! — зарычал Олег, оскалившись. — Достал уже! Тем более, он пацан! — Ну и? Это у простецов до сих пор остались предрассудки, а волшебники в этом плане довольно толерантны. — Ох, не начинай… — взмолился Олег, понимая, что если Вадика не остановить, то он начнёт читать очередную лекцию, основанную на исторических фактах. Даже если он действительно влюбился, то нет никаких гарантий, что Серëжа когда-нибудь разделит его чувства. В конце концов, шансы на это всегда очень малы, ведь так? * * * — Марина, свет очей моих! Марина Володаева тяжело вздохнула и аккуратно положила вилку, чтобы не создавать лишнего шума. Впрочем, с этой задачей прекрасно справлялся её одноклассник Вадим Макаров, бесцеремонно подсевший к ней за столик. В любое другое время она прогнала бы его, но, поскольку в столовой осталось совсем мало учеников, среди которых, к тому же, не было видно знакомых, она решила дать ему шанс. — Из твоих уст подобные слова звучат как насмешка, — чуть скривив губы, произнесла Марина. Вадим прокашлялся, убирая глупую улыбку, и уже спокойнее ответил: — Виноват. Привык уже так общаться, сама понимаешь… — Для председателя класса подобная манера общения недопустима. Ты выглядишь легкомысленным и глупым. — Но согласись, это сбивает с толку, а также располагает людей ко мне, — щëлкнул пальцами Вадим. Марина закатила глаза. — Зачем пришёл? — Да так, парочка вопросов есть к тебе. Но прежде давай поговорим о главном — ты сделала нумерологию? — Да. А ты написал доклад по истории? — Обижаешь! Занесу тебе вечером. — Вечером у меня репетиция спектакля. Зайди пораньше утром. Ещё что-то? — Можно и так сказать. Ты знаешь кого-нибудь, кто достаточно разбирается в нумерологии и согласится поднатаскать в ней моего друга? — Твоего друга-оборотня? — Верное уточнение, хоть и не нужное. Марина вздохнула и потёрла переносицу. — Вадим, ты, без сомнений, много обо всех знаешь, но вот касаемо своего дружка ты точно знаешь не всё. — И что же я не знаю? — Он никому не нравится. Вадим ненадолго замолчал, а потом пожал плечами. — Ну, нравиться всем невозможно… — Вадим, «никому» — значит, что в школе нет ни одного человека, который хотел бы с ним общаться. — Но я же с ним общаюсь! — Ладно, в школе нет ни одного адекватного человека, который хотел бы с ним общаться, — поправила Марина, сделав сильный акцент на слове «адекватного». — Да брось! Это всё из-за предрассудков? Ну подумаешь, раз в месяц шерстью обрастает да голышом по лесу бегает! Никто из нас не без греха. Он ведь не агрессивный, на людей не кидается, да он даже голос ни разу не повысил! Ну ладно, повысил, но только потому что я постарался его взбесить, а ты знаешь, что если я постараюсь, то и святого заставлю материться. Марина со вздохом покачала головой. — Знаешь, ты уже и меня бесить начинаешь… — Маринка, ну брось! — всплеснул руками Вадим. — Я ведь не прошу лично с ним заниматься! Просто посоветуй кого-нибудь из своих знакомых, кто мог бы его научить. Марина смерила его тяжёлым взглядом. — Ты меня вообще слушал? Твой оборотень никому не нравится. Никто даже за деньги не согласится его обучать. — Что, даже Разумовский? Я слышал, он хорош в нумерологии. На лице Марины проскользнуло что-то такое, что насторожило Вадима. О Разуме в школе говорили разное. Кто-то восхищался им, кто-то с гордостью называл своим другом, а кто-то отводил взгляд и отмахивался, что ничего не знает. — Да, хорош… — неохотно согласилась Марина. — Только странный он. — А вы с ним знакомы? — Он в нашем кружке художник по реквизиту. — А, так это он вам такие шикарные декорации делает? — присвистнул Вадим. — А он молодец. — Да… Он редко появляется на репетициях, но когда появляется, постоянно разговаривает. — И с каких пор разговоры считаются чем-то странным? — Он сам с собой разговаривает, — мрачно ответила Марина. — И не так, как разговаривают нормальные люди, обращаясь к своему внутреннему «я» или просто проговаривая свои действия вслух, он спорит сам с собой и словно говорит с кем-то, но при этом рядом с ним никогда никого нет. Честно говоря, со стороны это выглядит жутко. — У всех свои странности, — беспечно пожал плечами Вадим. — Я вот пальцам на ногах имена придумал. Марина хмуро промолчала. — Если это всё, не мог бы ты уйти? Ты начинаешь меня бесить. — Ладно-ладно, — Вадим поднял руки перед собой и поднялся. — Заскочу к тебе с утра, если опять не просплю. Увидимся! Строить из себя дурака он умел. Его младшая сестра Лера неоднократно говорила, что своими дурачествами он усыпляет бдительность других и поэтому так быстро втирается в доверие. И ведь малявке всего десять лет! Странно, что другие его не раскусили… Разумовский всегда был для него загадкой, но до недавнего времени не было никакой нужды узнавать о нём больше. Разум всегда казался вежливым и общительным, но мало кто видел, как из любимчика учителей он превращается в язвительного гадëныша, от которого хочется бежать сломя голову. Неудивительно, что он подружился с шаманом — по слухам, тот был такой же невыносимой язвой. И о его странностях ходили разные слухи. Теперь начинало кое-что проясняться, из всего, что Вадиму уже было известно, он мог с чёткой уверенностью сказать, что Разумовский просто-напросто больной на всю голову. Поначалу он предполагал, что в голове у этого чудика живёт какой-нибудь злой дух но разве бы его тогда не выперли из школы? В крайнем случае изгнали бы духа — и дело с концом. Раз никто ничего не делал, значит, он просто псих. Осталось только Олега в этом убедить, а то он совсем уже помешался… * * * Серëжа зарычал, захлопнул учебник и остервенением бросил его в сумку. Наблюдавший за ним Алтан равнодушно пережëвывал слойку с вишней, никак не реагируя на выпады друга. — Сдался? — Нет! — огрызнулся Серëжа, придвигая к себе тарелку с яблочными слойками. — Я перерыл кучу книг, но нигде нет даже намёка на этот ключ. Артефакторика в пролёте, особенно в свете того, что я в ней почти не разбираюсь, сказки и легенды — тоже. Я уже просто не знаю, где искать! — Прошёл уже месяц. Забей. — Забить, говоришь? — ощерился Серëжа и рванул узел галстука, ослабляя его. — Забить?! Думаешь, после месяца поисков я могу просто взять и забить? — Я раньше думал, что Птица неадекватный, но вы оба друг друга стоите, — фыркнул Алтан. «Я бы поспорил, но для меня это скорее комплимент», — подал голос упомянутый неадекват. — Да хоть ты не возникай! — рявкнул Серëжа. Хвост у него уже давно растрепался, но Алтан не рисковал ему об этом говорить. Если Разумовский злится, его лучше не трогать, пусть даже при этом он напоминал чокнутого. В такие моменты он переставал следить за внешностью и становился особенно раздражительным. Пиджак он не надевал уже неделю, а на всех, кто упрекал его за это, лишь рычал, галстук висел криво, рукава рубашки закатаны до локтей, волосы растрëпаны… Образцовый отличник. — Слушай, может, со временем мы поймëм, что это за ключ и для чего он, а пока тебе действительно стоит успокоиться, — ровно проговорил Алтан, положив тот самый ключ на стол. Серëжа уставился на предмет невидящим взглядом, мотнул головой и запихал в рот слойку. — Будем считать, что ты успокоился, — хмыкнул Алтан. — Пока ты искал, что это, я пытался избавиться от него. Леший ничего не знает, кикимора с водяным — тоже. Расплавить его не вышло. Я его даже барсуку скормил, так ведь это не помогло. — Что тебе сделал бедный барсук? — прожевав, спросил Серëжа. — Эта агрессивная тварь мне плащ порвала, — кисло ответил Алтан, убирая ключ. — Теперь он обходит меня десятой тропой. Ужинали они в молчании. Очередная неделя подходила к концу, а вместе с ней заканчивался и октябрь. Съев свои любимые слойки, Серëжа сразу подобрел и снова собрал волосы в хвост. — Ладно, ты прав. Я слишком увлëкся. Сделаю перерыв, может, что и придёт на ум. Алтан повëл плечами. Он-то с самого начала сделал один большой перерыв, зная, что ничего они не найдут. * * * — Если будешь и дальше на него так смотреть, он просто воспламенится. Олег с трудом заставил себя отвернуться и не смотреть на Серëжу. Месяц назад он думал, что легко сможет подавить в себе непонятные чувства, но ничего не вышло. Каждый раз, когда он видел это рыжее чудо, сердце начинало биться быстрее, в груди разливалось странное тепло, а губы сами растягивались в глупой улыбке. Даже постоянные шуточки Вадика не помогали — тот после пары ссор бросил затею убедить своего друга, что с Разумом им не по пути. — Может, поговоришь уже с ним? Олег испуганно посмотрел на Вадима. — Поговорить? О чëм? И зачем? Макаров закатил глаза. — Волчара, вот скажи честно, ты собрался всю жизнь на него исподтишка смотреть? Олег осунулся. Ответ был очевиден, но он не хотел ничего менять. Точнее, хотел, но жутко боялся. Подойти к Серëже и поговорить? Да они и не пересекались никогда! Как это будет выглядеть со стороны? — Волч, — Вадим хлопнул его по плечу. — Ты кто — псина помойная или благородный волк? — Ты это к чему? — А к тому, что волки не бегут, поджав хвост. Вон! Он уходит! Давай, самое время познакомиться. Олег оглянулся. Разумовский со своим другом-шаманом как раз шли в их сторону. Внутри начала нарастать паника. — Я… я не могу! Как мне вообще начать разговор? — Ну начни с комплимента. Скажи, что он красивый… Волч, ну мне что ли за тебя придумывать?! Пошёл! Он толкнул Олега, заставляя его подняться. Тот неуклюже встал и едва не налетел на Разумовского. — Привет, — неестественно высоким голосом произнёс Олег. Серëжа остановился, чуть нахмурился и уже собирался ответить, как Волков продолжил: — Ты… У тебя лицо… странное. Может, исправить его? Разумовский помрачнел и неожиданно жёстко проговорил: — Себе лучше лицо исправь, урод. Он прошёл мимо, задев Олега плечом. Следовавший за ним шаманом смерил Волкова презрительным взглядом и поспешил следом за другом. — Да ты мастер комплиментов, — восхищëнно произнёс Вадим. — Таких красноречивых слов я давно не слышал. Решил Вознесенского переплюнуть? Олег молча вернулся на своё место и уставился на кружевную скатерть. — Серьёзно, Волч, ты как вообще додумался сказать такое? «У тебя странное лицо»! Ты чем думал вообще? — Вад, замолчи, а? — едва слышно проговорил Олег, не глядя на него. Вадим вздохнул. — Ну, зато он тебя запомнил. Не с лучшей стороны, но запомнил. Олег на это ничего не ответил. И как он мог так облажаться?..