Проклятие полярной звезды

«Какие бы вещи не происходили в твоей жизни,

прими их вместе с препятствиями

на своём жизненном пути.»

— Аслан О.

Тэхён чувствовал холод в каждом уголке этого странного дворца, как если бы стены сами дышали северным ветром. Он не мог привыкнуть к этому месту, где каждый взгляд чужд, а каждый шаг заставляет его чувствовать себя ещё меньше. Прошло пару недель с его приезда, однако Тэхён всё еще не мог привыкнуть. Но, несмотря на это, он не мог уйти. Здесь ему предстояло выжить, считал омега. Стоя у окна, вглядываясь в белоснежные сугробы, омеге всё больше казалось, что снег поглощает всё вокруг. В Южной Империи снег был редкостью, а здесь, на Севере, он лежал плотным ковром, укрывая даже высокие деревья за пределами дворца. Потянувшись к стеклу, Тэхён тут же отдёрнул руку — оно было ледяным. Юноша тихо вздохнул и вернулся обратно к своему столу, где его уже ждал очередной урок северного этикета. — Завтра тебя ждёт аудиенция у Императора. Ты выучил клановое приветствие? Тебе нужно постараться. — строго напомнила служанка, поправляя его осанку. — И не сутулься! Тэхён выровнял спину, стараясь сидеть ровно, но тяжёлые меха на плечах тянули вниз, а холод проникал под одежду, несмотря на несколько её слоёв. В тот день Тэхён не смог закончить урок. Его пальцы так замёрзли, что он не мог удержать карандаш в руке. Служанка лишь покачала головой, но ничего не сказала, проявляя терпение к маленькому мальчику. Вечером его отвели в спальню. Она была намного больше его комнаты на Юге, хотя была пуста, кроме кровати и большого камина, который совсем не грел, там ничего не было. Ложась спать, Тэхён натянул одеяло до самого подбородка, но сон не приходил. Ему не хватало шума южных ночей: стрекота цикад, тёплого ветра, шёпота слуг за стеной, и сказок перед сном от папы. Здесь была лишь тишина, тяжёлая и холодная, как стены дворца. На утро, маленький омега не успел даже опомниться, как оказался в огромном тронном зале. Тэхён сидел, опустив плечи, стараясь стать как можно не заметнее. Справа от него сидела вся династия Чон: Наследный принц, Император, Императорская омега и младший наследник. Тэхён заметил, как Император холодно оглядывал остальных присутствующих и членов совета, со злобным оскалом на лице. Вскоре в тронный зал притащили пленного для аудиенции. По спине Тэхёна пробежал неприятный холодок при виде бедняка. — Ты осмелился украсть зерно из королевских запасов? — голос Императора был холодным и ровным, как лёд. Пленный, мужчина в изношенной одежде, поклонился так низко, что лбом коснулся мраморного пола. — Мой Император, у меня не было другого выбора. Моя семья... они голодают... Император тут же вскинул руку, заставив замолчать мужчину. — Твоя семья голодает, потому что ты слаб. Ты не смог обеспечить их честным трудом и решил украсть! — крикнул Император. — А что будет, если я позволю этому продолжаться? Мой народ увидит в этом слабость своего правителя. От напряжённой атмосферы по спине Тэхёна пробежал холодок. Даже Чонгук, сидящий рядом, держался подчёркнуто спокойно, но в его лице читалось беспокойство. — Умоляю, простите меня, мой Император! — воскликнул пленный, начиная дрожать от слёз. — Простить? — Император встал, его аура отбрасывала длинную тень на пол. — Я не прощаю тех, кто ставит под угрозу моё правление. С этими словами он жестом велел стражникам увести пленного. Мужчину вывели, оставляя за собой лишь эхо слабых мольб. Чонгук, надеявшийся на благосклонность отца, крепка сжал руки, чтобы они не дрожали. Он не мог понять, как человек мог быть настолько безразличным к качеству жизни своего народа. Зал постепенно пустел, аудиенция пришла к концу спустя несколько часов. Тэхён и Чонгук остались последними в главном зале. Тэхён опустил голову к полу, стараясь не оглядываться на стены, нависающие над ним. — Ты собираешься сидеть тут весь день? — раздался голос впереди него. Тэхён вздрогнул, а подняв голову увидел перед собой Чонгука: высокого, с холодным взглядом, который, казалось, проникал в душу чтобы разорвать бедного омегу. — Нет, — тихо ответил Тэхён, опуская глаза. — Тогда иди заниматься, — Чонгук кивнул в сторону длинного коридора. — Здесь не место для размышлений, ребёнок. Тэхён кивнул и молча двинулся вперёд, стараясь не показывать свою дрожь в теле. Альфа тут же покинул тронный зал, не дожидаясь ухода юноши. Выйдя в коридор, он увидел перед собой Императорскую омегу Чон Ёнчхоля: выраженная осанка словно была олицетворением его природной грации, а аккуратно уложенные тёмные волосы, придавали ему солидность и собранность. Его взгляд на Тэхёна был мягким и проникновенным, наполненным не только заботой, но и какой-то тягостью. — Ты напуган, не так ли? — тихо спросил он, опускаясь на одно колено перед Тэхёном. — Всё будет хорошо. Хочешь я покажу тебе место, где теплее? Там тебе наверняка понравится. — приглаживая волосы ребёнка, Императорский омега взял его за руку.

***

Центральный зал дворца — огромный, украшенный замысловатыми узорами, напоминающими олицетворение силы и стойкости. Здесь была расположена оранжерея, словно тёплый уголок, поглощённый миром природы. Окружённый высокими прозрачными стенами сад, словно защищался от жестоких северных ветров. В помещение проникал мягкий свет, который создавал ощущение уюта и тепла. Некоторые стеклянные стены были украшены сложными витражами, которые, когда светит солнце, распыляли разноцветные пятна, создавая волшебную атмосферу. Особое внимание было уделено растениям, которые приспособлены к суровому климату: редкие северные цветы с необычными яркими оттенками — пурпурные и алые, почти напоминающие пламя в этом ледяном королевстве. Вдоль стен оранжереи высажены экзотические растения, которые цветут яркими огненно-красными и оранжевыми оттенками, создавая контраст с холодной белизной снега за окнами. Вдоль стен вьются лианы, которые поддерживаются специальными решётками, покрытыми зелеными листьями. Когда Ёнчхоль привёл Тэхёна в оранжерею, мальчик ощутил, как его тело расслабляется, а дыхание становится свободнее. Тут был свежий и чистый воздух, который позволял дышать с особой лёгкостью, ведь в остальных частях дворца повсюду были посторонние запахи взрослых альф и омег. Это было место, совершенно не похожее на все те холодные и безжизненные залы дворца, которые он видел. Здесь, в этом укромном уголке, казалось, время останавливалось, и мир вокруг обретал живость, забывая о суровой северной зиме. Тэхён выдохнул, чувствуя, как напряжение покидает его. Для него это было почти магическим. На какое-то мгновение ему показалось, что он вновь оказался на Юге, там, где снег никогда не падает, где светит солнце, и где запах земли в воздухе так живо напоминает о домах и людях, которых он потерял. Это место было как воспоминание о родном доме, которое, несмотря на холод, согревало его душу. — Это… волшебно, — тихо сказал Тэхён, всё еще оглядываясь вокруг с восхищением. — Здесь... как будто нет зимы. Ёнчхоль, видя, как Тэхён с восторгом изучает сад, улыбнулся, но в его взгляде читалась и скрытая грусть. Он знал, как тяжело маленькому омеге приспосабливаться к новому миру, и потому такие моменты — как этот — были для него важными. Он подошел ближе, обводя взглядом зелень и яркие цветы. — Это наш укромный уголок, — сказал он мягко, с тем же уважением, как если бы сад был чем-то более ценным, чем просто место для отдыха. — Здесь часто отдыхают мои сыновья. Отныне, ты тоже мой сын, запомнил дорогу до оранжереи? Тэхён повернулся к нему, и кивнул, его глаза искрились благодарностью. Внутри он уже чувствовал, что это место становится тем уголком, где он может просто быть собой, забыть о своих переживаниях и беспокойствах. Ему хотелось остаться здесь, в этом маленьком райском уголке, где было всё, что он когда-то знал и любил. — Это похоже на Юг… — пробормотал он, почти не осознавая, что его слова обнажили его боль, но в этом была и тишина, как утешение для его души. Спустя некоторое время, Тэхён успел исследовать почти всю оранжерею. Он бегал по оранжерее и ноги его почти не касались земли, когда он по каменным тропинкам проскальзывал между высокими растениями и кустарниками, словно пытаясь почувствовать как среди зелени и живых цветов, исчезает весь холод, который его преследует. Наконец, остановившись у одного из больших кустов, юноша присел на колени, осторожно касаясь маленьких красных ягод на ветках, пытаясь понять, что это за растение. Он заметил, что рядом с ним появился ещё один человек, и повернувшись к нему узнал в нём мальчишку что тоже сидел в тронном зале, поодаль от него. — Ты что, всегда так быстро бегаешь? — спросил мальчик, ловко перепрыгнув через одну из дорожек и приземлившись рядом с Тэхёном. Это был Хисон, младший сын Императора. Он был года на два старше Тэхёна, но уже на вид, как и его старший брат, был высоким для своего возраста. Его глаза были яркими, почти такими же выражающими силу и проницательность, как и у Чонгука, но в них чувствовалась ещё и добродушная игривость. Тэхён, не ожидавший, что кто-то может подойти к нему в этом уединенном место, сначала настороженно посмотрел на нового знакомого. Но Хисон улыбался, а его манера общаться была такой непринуждённой, что Тэхён немного расслабился. — Я... — начал Тэхён, по-прежнему не совсем уверенный в этом новом для него месте и людях. — Я привык бегать.. на Юге было тепло, и я часто играл с друзьями. Хисон наклонился, присаживаясь рядом. Он внимательно посмотрел на Тэхёна и заметил, как тот ещё не до конца привык к этому месту. — Юг... — протянул Хисон с небольшой ноткой удивления. — Ты правда с Юга? — присаживаясь на бортик фонтана. — У нас там всегда тепло. Не как здесь. — сказал Тэхён, кивая. — На Севере всё намного по-другому. Но знаешь, у нас тоже на Севере есть много мест, где можно бегать и дурачиться! — по Хисону было видно что он очень воодушевлён, и ему определённо нравится его Родина. — Я буду рад составить тебе компанию, если захочешь. Тэхён оглядел его, заметив, как в его взгляде отражается интерес и забота. Это было новое для него. Юноша не привык доверять людям сразу, но Хисон казался искренним, и его слова звучали без кентекста. — Я не знаю... — еле слышно пробормотал Тэхён, но Хисон уже схватил его за руку и поднялся с земли. — Я тебе покажу пару мест в дворце. И я тебе обещаю, ты тоже начнёшь чувствовать себя как дома! — добавил Хисон с улыбкой, которая вызывала в Тэхёне чувства тепла и надежды. — Умеешь стрелять из лука? Я научу, если нет! Омега немного поколебался, но потом согласился. Вдвоём они пошли по оранжерее, и Хисон показывал ему новые уголки сада, иногда смеясь или подшучивая над Тэхёном, пока тот не расслабился полностью и не стал поддакивать.

***

Тэхён возвращался с оранжереи, когда услышал тяжёлые шаги и низкие рыки, доносящиеся с внешней территории дворца. Он замер на мгновение, прислушиваясь, и любопытство взяло верх. Осторожно двигаясь по коридорам, он вышел к одной из боковых галерей, ведущих к тренировочной площадке. Подойдя к ограде, Тэхён замер. На заснеженном дворе стоял Чонгук, а рядом с ним — огромный дракон. Он был чёрным как уголь, с чешуёй, поблёскивающей в редких лучах солнца. Его глаза, горящие алым огнём, смотрели на мир с неукротимой силой и яростью. Рядом с ними находился ещё один мальчик, чуть выше ростом и шире в плечах, с серебристым драконом. Они оба выглядели так, словно были частью этого величественного пейзажа. Тэхён не мог отвести глаз, это был первый раз, когда он видел драконов настолько близко. Чёрный дракон, с громким рёвом взмахнул крыльями, поднимаясь в воздух. Его массивное тело двигалось с поразительной лёгкостью. Чонгук, облачённый в плотную тёмную экипировку, указывал драконам жестами и короткими командами, и те мгновенно реагировали, словно понимали каждое его слово. Тэхён затаил дыхание, когда дракон взмыл вверх, затем резко развернулся и спустился к земле, словно демонстрируя свою силу. Тэхён невольно шагнул ближе, но камни под его ногами хрустнули. Чонгук, обернувшись на звук, заметил Тэхёна. Его тёмные глаза на миг сузились, но в них не было настоящей злости. Он сделал шаг вперёд, оставив своего дракона на месте. — Что ты здесь делаешь? — спросил он, его голос звучал резко, но в нём не было грубости. Тэхён опустил голову, растерянно теребя рукава своей одежды. — Я… я услышал шум… Я не хотел… — его голос дрожал, но больше от волнения, чем от страха. Чонгук тяжело вздохнул, слегка покачав головой. — Это не место для детей, — произнёс он, но затем добавил, глядя на реакцию Тэхёна: — Ты никогда раньше не видел драконов? Тэхён робко поднял взгляд, его глаза сияли от волнения. — Я никогда не видел их так близко… Они такие… большие… — Он замолчал, подбирая слова. — И красивые. Чонгук усмехнулся, его лицо слегка смягчилось. — Красивые, но опасные. Подходить близко нельзя. Кирон — это не просто животное. Он… — Чонгук на мгновение замолчал, глядя на своего дракона, который спокойно сидел неподалёку, свернув крылья. — Он часть меня. Тэхён смотрел на него широко распахнутыми глазами, как будто перед ним стоял не обычный человек, а герой из легенд. — Как ты… — он замялся, но всё же осмелился продолжить. — Как ты не боишься? Чонгук улыбнулся краем губ, слегка прищурившись. Любопытство омеги его забавляло. — Бояться? Бояться можно, если ты не знаешь, что делаешь. Но я с ним с самого детства. Мы доверяем друг другу. — Он вдруг серьёзно посмотрел на Тэхёна. — И если ты хочешь быть сильным, Тэхён, тебе нужно научиться доверять себе. Тэхён молча кивнул, его руки всё ещё слегка дрожали, но в сердце росло странное чувство — смесь страха и восторга. Тем временем серебристый дракон опустился на землю рядом с мальчиком, который выглядел чуть старше Чонгука. — Так вот ты какой, юный супруг Чонгука — сказал тот, обращаясь к маленькому омеге перед собой. — Его зовут Тэхён, — коротко ответил Чонгук. — Тэхён, да? Добро пожаловать на Север, — произнёс мальчик с лёгкой усмешкой. — Я Намджун. Если Чонгук вдруг покажется слишком суровым, знай, что он всегда такой. Тэхён хотел что-то сказать, но слова застряли в горле. Вместо этого он просто тихо кивнул. Чонгук бросил короткий взгляд на драконов и произнёс: — Намджун, давай продолжим. Когда мальчики вернулись к тренировке, Тэхён остался у ограды, наблюдая за величественными драконами и их наездниками. Он чувствовал, как в сердце зарождается желание — понять этот мир, стать его частью, научиться быть сильным.

***

Тем временем в другом конце дворца, в одном из кабинетов, омега Императора Ёнчхоль, сидел за массивным столом, обложенным картами и дипломатическими свитками. Его лицо было серьёзным, а глаза устремлены в одну точку, словно он размышлял о судьбе своих детей и о будущем, которое им предстоит. Чонгук вошёл в комнату, как всегда, с прямой осанкой и уверенной походкой, которую он унаследовал от своего отца. С тихими шагами альфа остановился у двери, прикрывая её за собой. Он уже знал: если папа звал его, значит, разговор предстоял серьёзный. Его строгий взгляд скользнул по комнате, но, увидев папу, стоящего у окна, он слегка расслабился. В присутствии своего папы, формальности для Чонгука не имели никакую важность. — Ты звал меня, папа? — спросил Чонгук, опираясь на край двери, но его привычный голос звучал мягче обычного. Его папа обернулся, и на его лице появилась тёплая, почти домашняя улыбка — не та, что он дарил придворным или супругу, а та, что предназначалась только для его сыновей. Омега указал на кресло рядом со столом, жестом приглашая сына сесть. — Садись, Гук. Выглядишь уставшим, был на тренировке? — поинтересовался Ёнчхоль. Он как никто знал, как много времени Чонгук проводит на тренировках. Альфа, который никогда не позволял никому увидеть свои слабости, на мгновение вздохнул. Ему нравилось что рядом со своим папой он мог быть просто сыном, без титулов, без доспехов, которыми он обычно прикрывался. Чонгук сел, но привычно выпрямил спину, всё ещё пытаясь держаться строго, как его учил тому отец. — Что-то случилось? — осторожно спросил он. — Обычно вы не зовёте меня к себе посреди дня. Ёнчхоль вздохнул и подошёл ближе, усаживаясь на край стола перед сыном. Между ними почти не осталось расстояния, и этот жест убрал невидимую грань между правителем и ребёнком. — Мальчик мой, ты знаешь, что наедине я никогда не буду говорить с тобой как с воином, как с наследником, как с будущим Императором. Для меня ты всегда останешься моим мальчиком. — начал Ёнчхоль, его голос был мягким, но наполненным серьёзностью. Парень отвёл взгляд, задумчиво вглядываясь в свою обувь. Он знал, что папа всегда был не только наставником, но и самым добрым из тех, кто его окружал. — Папа... — начал он, но его перебили, подняв руку и жестом призывая его дослушать. — Позволь мне договорить. — нежно произнёс омега, поднятой рукой приглаживая и без того уложенные волосы сына. — Я с каждым днём всё меньше тебя узнаю, Чонгук. Ты так быстро растёшь, и уже сейчас возлагаешь на себя так много ответственности. Но я не могу не попросить тебя ещё об одной вещи. Наследник посмотрел на него, чуть прищурив глаза, словно пытаясь предугадать, о чём пойдёт речь. — Это о Тэхёне. — продолжил Ёнчхоль, его голос стал чуть тише, как будто он хотел, чтобы эти слова остались только между ними. — Этот ребёнок потерял всё, что имел. Ты видел, как он смотрит вокруг? Он ещё боится. Боится Севера. Боится Нас. — Я не думаю, что я... — начал Чонгук, но в его голосе уже слышалась неуверенность. Ёнчхоль наклонился ближе, положив ладони на плечи своего сына, чтобы приобнять его. — Ты всегда был сильным и стойким, мой мальчик. — гордо проговорил он, вглядываясь в лицо своего ребёнка. — Но знаешь, в чём твоя настоящая сила? Не в мечах и не в драконах. — шептал Ёнчхоль пристальным взглядом изучая каждую черту лица напротив, заметив царапину на его щеке. — Твоя сила в твоём сердце. Ты думаешь, я не вижу, как ты смотришь на меня и Хисона? Ты можешь быть суров с чужими, но своих ты защищаешь и заботишься о них, как никто другой. — касаясь щеки наследника, омега улыбнулся уголками губ, словно чтобы напомнить ему, что он рядом. — Я не прошу тебя стать для него защитой так сразу. Но будь рядом с ним. Прошу, дай ему понять, что он не один. Тэхён хоть и ребёнок, как и ты когда-то был, но вы помолвлены, и он твоя ответственность. — вполголоса пробормотал правитель. — Помнишь, как ты боялся своей первой тренировки с драконом? А как ты просил меня остаться в твоей спальне, когда тебе казалось что у тебя опять начнутся головные боли? Чонгук опустил голову, сжав руки в кулаки и закивал головой. — Я помню, — тихо ответил он. — И кто был с тобой тогда? — Ёнчхоль тепло улыбнулся, вспоминая те времена. — Ты, — прошептал Чонгук, и заметил как папа наклонился к нему ближе, чтобы взглянуть ему в глаза. — Вот и стань для него тем, кем я был для тебя. Не как правитель, а как тот, кто может понять. Чонгук поднял взгляд, и его лицо стало чуть мягче. Он редко показывал свои чувства, но сейчас, в этом кабинете, он чувствовал себя маленьким ребёнком, которому нужен совет папы. — Я постараюсь, пап, — сказал он, его голос дрогнул, но в нём звучала решимость. Ёнчхоль не удержался и потянулся, чтобы погладить сына по голове, как в детстве. Чонгук не отстранился, а наоборот, чуть подался вперёд, позволяя этому моменту продолжаться. — Ты всегда был моей гордостью, Чонгук, — прошептал Ёнчхоль с лёгкой улыбкой. — И ты справишься с любой задачей, ведь ты мой сын. На мгновение между ними повисло молчание. Чонгук, чувствуя, что может позволить себе немного слабости, встал и осторожно обнял отца. Ёнчхоль, не ожидая этого, замер, но затем обнял сына в ответ, крепко, как будто хотел защитить его от всех тревог этого мира. — Спасибо, папа, — прошептал Чонгук. Ёнчхоль молчал, но его глаза говорили за него. Он очень переживал за своего первенца, ещё с тех самых пор, как тому дали титул наследника престола. Когда Чонгук стоял перед ним, выпрямившись, с непроницаемым взглядом, в котором не было ни капли слабости, Ёнчхоль чувствовал горькую смесь восхищения и страха. Сын становился всё больше похож на своего отца, Императора, человека, чья деспотичность и холодность давно стали легендой в Севере. Омега часто наблюдал за Чонгуком издалека: на тренировках, во время заседаний или просто, когда тот молча смотрел в окно, погружённый в свои мысли. Иногда в этих моментах Ёнчхоль видел в сыне себя — мальчика, ищущего поддержки. Но чаще всего он видел в нём своего супруга — человека, который подавлял свои эмоции ради власти. Каждый раз, когда Чонгук смотрел на него, говоря привычное "я справлюсь", Ёнчхоль чувствовал, как сжимается его сердце. Он знал, что Чонгук справится. Но знал и то, что за эту силу его сын платит слишком высокую цену.

***

Темные коридоры дворца были наполнены лишь шорохом шагов Чонгука, когда он осторожно пробирался вдоль стен. Лунный свет едва проникал в эти узкие проходы, едва освещая путь, но Чонгук знал, куда идти. Его мысли были полны тревоги. Он узнал, что его отец, Император, готовится к важному делу, к чему-то, что не должно было попасть в чужие уши. Но альфа чувствовал, что должен понять, что скрывается за этим молчанием. Он остановился у большой каменной колонны и прислушался. Внутри одной из закрытых комнат звучал спокойный, но властный голос его отца. Чонгук знал, что он никогда не слышал такого спокойного тона, когда речь шла о делах государства. Этот тон говорил о чём-то серьёзном, возможно, даже о предательстве. Он разглядел через щель фигуру своего отца, сидящего за большим деревянным столом. С ним был один из главных советников, с которым Император часто обсуждал военные вопросы. Голоса доносились изнутри — сначала глухие, потом более отчётливые. Он прислушался. Знал, что это его шанс узнать правду. — Всё готово, — сказал Император, его голос звучал так спокойно, что это только усиливало беспокойство Чонгука. — Императорский омега не имеет права знать о наших сделках, я не могу позволить себе терять власть, помни это. Я заключил договор с Западом. Мы отдадим им часть северных земель, но они помогут нам подавить мятежи внутри. В случае угрозы внутреннего восстания они будут с нами. Чонгук почувствовал, как его сердце сжалось. Он с трудом смог сдержать свой гнев. Как его отец мог пойти на такие жертвы? Он всегда думал, что империя будет сильной и независимой, но теперь он понял, что Император готов пожертвовать даже своей землёй ради собственной власти. Император продолжил, его глаза были холодными и решительными, как у настоящего деспота. — Эти земли — не проблема, если это обеспечит моё господство. Народу будет не до земли, когда они будут работать на нас. Все, кто восстанет, будут наказаны. Их жизнь стоит меньше, чем мои амбиции. Я буду править, и никто меня не сдвинет с трона. Тёмный замысел Его Величества заставили Чонгука почувствовать, как всё внутри него кипит от ярости. Взгляд советника был наполнен уважением и пониманием, а в глазах стоящего в тени Чонгука сверкала только ненависть. — Как только мы укрепим контроль, — продолжил Император, — народ забудет о своих землях. Мы будем править их сердцами, и тогда никто не осмелится поднять восстание. Ты это понимаешь? Главный советник кивнул, выражая одобрение. Император повернулся к нему, его взгляд был ещё более решительным. — Мы уничтожим тех, кто против нас. Даже если это означает, что кровь будет литься рекой. Время пришло, и я буду править этим миром, как мне угодно. — усмехнулся Император. Чонгук больше не мог это слушать. Развернувшись, чтобы уйти, он сжал руку в кулак от злости и бессилия, ясно понимая что он должен что-то делать, ради своего народа. — А что с Наследным принцем? Он еще может быть полезен? — продолжил советник, и этот вопрос заставил Чонгука замереть на месте. — в голосе советника выражалось беспокойство. Император молчал некоторое время, а затем с ледяным спокойствием произнёс: — Он будет моим инструментом. — кивая головой. — Я уже сделал почти всё, что нужно, чтобы укрепить власть Севера над остальными Империями. Достаточно будет просто сделать Наследного принца предателем в глазах народа. — Чонгуку показалось, что Его Величество планировал всё это даже раньше, чем он родился. — Учитывая его характер, он наверняка будет биться против меня, и сам не заметит, как окажется предателем для всего Севера. Чонгук не выдержал и хотел сделать шаг назад, чтобы уйти, но его взгляд случайно встретился с глазами советника, который мгновенно заметил его. — Что ты здесь делаешь? — проговорил советник низким голосом, почти шепотом, но достаточно громко, чтобы Император услышал. Чонгук почувствовал, как его кровь закипела. Он не знал, как себя вести, и это чувство парализовало его. Император не сразу повернулся, но когда это произошло, его взгляд был ледяным. — Ты шпионишь за мной, сын? — спросил он, его глаза искрились опасностью. — Ты осмелился вмешиваться в мои дела? Как много ты слышал? Чонгук, сжав кулаки, почувствовал, как злость и ненависть заполняют его грудь. Он хотел крикнуть, но сдержал себя, понимая, что это может привести к катастрофе. Император посмотрел на него, и его лицо потемнело от гнева. — Ты хочешь быть лучше меня, Чонгук? — его слова были холодными и пронизывающими, словно ледяные стрелы. — Ты ещё не знаешь, что значит быть настоящим Императором. Ты ещё слишком молод, чтобы понимать, что это стоит делать, что это нужно делать для сохранения власти. — будто насмехаясь над ним пробормотал правитель. Чонгук смотрел на него, его взгляд был полон боли. Это было не просто разочарование в отце — это было предательство. Он не знал, что сказать. Император холодно откинулся в кресле и сложил руки на груди. — Иди отсюда. Но помни: каждый твой шаг под моим контролем. Ты играешь по моим правилам, а не по своим, сын. Чонгук молча развернулся и вышел из комнаты, его ноги едва двигались от тяжести мыслей. Альфа чувствовал, как его мир рушится, как лёд, что сковывал его сердце, трескается на куски. Слова его отца, которые он только что услышал, не давали ему покоя. Это была не просто предательская сделка — это было что-то, что изменило всё, что Чонгук знал о своём родителе и их семье. В глубине души он всегда подозревал, что его отец был жесток, что власть для него была важнее всего, но это было нечто большее, нечто страшнее. С каждой минутой, проведённой в тишине своей комнаты, гнев Чонгука лишь усиливался. Он не мог понять, как человек, который дал ему жизнь, мог быть таким... холодным, расчётливым, готовым предать всё ради собственной выгоды. Земли, которые принадлежали империи, были не просто землёй для него — это была часть их истории, часть того, что его народ, его предки завоевывали и защищали веками. Как мог отец, сам правитель этой земли, отдать её врагу? Как он мог так безжалостно распорядиться судьбами миллионов, лишь бы укрепить собственную власть? Он был воспитан с уважением к своему отцу, всегда воспринимал его как своего героя, как человека, который сражается за Империю и его народ. Но теперь это уважение исчезло. В его голове не угасала лишь одна мысль: если этот путь, путь предательства, станет основой правления его отца, он должен быть готов остановить его. В какой-то момент Чонгук понимал, что ему придётся выбрать свою дорогу.