Принц Цериота

Помещение, в котором очнулся Нил, казалось воплощением всех его самых ужасных кошмаров. Каждая деталь говорила о заброшенности, забвении и равнодушии, будто сама комната была пропитана ненавистью к своим обитателям. Стены, покрытые толстым слоем плесени, источали затхлый запах сырости, который казался таким тяжёлым, что его невозможно было вдохнуть без усилий. Плесень расползалась по углам, обхватывая всё, до чего могла дотянуться, её тёмно-зелёные и чёрные пятна напоминали страшные шрамы на теле помещения. Воздух был холодным и влажным, он словно впивался в кожу, пробираясь до самых костей. Лампа под потолком, мигая, отбрасывала пугающие тени, которые казались живыми. Эти тени двигались, извивались, играя с воображением Нила, вызывая в нём волны паники. Лампа трещала, её свет был тусклым, больно бил по глазам, превращая и без того тёмное пространство в нечто ещё более давящее. Пол был покрыт слоем грязи и ржавчины, местами прогнивший, с небольшими трещинами, из которых доносился слабый скрип, будто это место было живым и наблюдало за Нилом. В центре комнаты лежал отвратительный матрас. Если его можно было назвать матрасом. Из него торчали порванные пружины, покрытые слоем пыли и пятнами, которые напоминали о том, что этот предмет давно потерял свою цель. Матрас источал слабый запах гниения, усиливая чувство тошноты. В углу комнаты вода капала с потолка, раздаваясь ритмичными, мучительно медленными звуками. Каждая капля эхом разносилась по этому узкому, клаустрофобному пространству. Вода собиралась в лужу, в которой отражались тусклые огоньки лампы, придавая комнате ещё большее ощущение пустоты и отчаяния. Нил медленно сел, его движения были осторожными, словно любое резкое движение могло разрушить и без того хрупкую реальность вокруг него. Его тело протестовало, каждая мышца напоминала о недавнем ударе и усталости. Холод металла под ним пробирал до самых костей, а влажность от стен казалась почти осязаемой — будто она медленно проникала под кожу, делая его ещё более уязвимым. Он обхватил себя руками, пытаясь хоть как-то согреться, но это не помогало. Комната дышала холодом и пустотой. Его взгляд метался по тёмным углам, в которых мерцал слабый свет от мигающей лампочки. Тени на стенах двигались хаотично, придавая помещению зловещий, живой вид. Казалось, что сама комната наблюдала за ним, испытывая его терпение и силу воли. Каждый звук, будь то капли воды, падающие с потолка, или слабый скрип пола, резонировал в его голове, усиливая тревогу. Всё это напоминало кошмар, из которого невозможно проснуться. С трудом подняв глаза, Нил осмотрелся вокруг. Но чем больше он смотрел, тем сильнее росла паника. Всё здесь было слишком знакомым — эта убогая обстановка, запах сырости, ощущение замкнутого пространства. Воспоминания из детства начали всплывать в его сознании, как будто сломанный проектор показывал сцены, которые он так старался забыть. Он провёл ладонью по металлической поверхности рядом с собой, и его пальцы дрогнули. Это место, этот матрас, эта сырость — всё это словно оживило его самые тёмные страхи. "Почему?" Этот вопрос пульсировал в его голове, не давая покоя. Почему он снова оказался здесь? Почему это случилось именно сейчас, когда он наконец был счастлив? Нил чувствовал, как его сердце сжимается от глухого ужаса, а дыхание становится рваным. Он закрыл глаза, стараясь успокоиться, но перед его внутренним взором всплыли ещё более жуткие образы — голоса из прошлого Нил сидел, обхватив колени руками, его дыхание было рваным и прерывистым. Он не знал, сколько времени прошло — минуты, часы? Всё вокруг теряло смысл. Он пытался успокоиться, пытался дышать ровно, но каждый раз, как только ему казалось, что паника отступает, она накатывала снова, словно огромная волна, которая сбивала его с ног и не давала подняться. Слёзы текли по его щекам, горячие, бесконтрольные. Он не мог остановить их, как ни старался. Каждая мысль была похожа на кинжал, пронзающий его разум. Страх захватил всё его существо, заставляя трястись мелкой дрожью. Нил был напуган до глубины души, но это был не просто страх — это была смесь ужаса и отчаяния. Он не знал, что с ним будет. Он не знал, кто ещё в опасности. "Эндрю..." Его сердце болезненно сжалось. Как он? В порядке ли? Он вспомнил его лицо, его улыбку, его руки, которые всегда обнимали его с такой любовью. Нил ощущал, как эта мысль разрывает его изнутри. А что, если он больше никогда его не увидит? Никогда не услышит его голоса? Его руки инстинктивно легли на живот, и страх за ребёнка ударил его с новой силой. "Что, если это место... навредит?" Эта мысль была невыносима. Нил с трудом перевёл дыхание, чувствуя, как паника снова берёт верх. Он должен был быть сильным ради малыша, ради их будущего, но страх был сильнее. Ичиро и Стьюард. Они всегда были рядом. Они помогали, защищали, заботились. И теперь их нет. Где они? В порядке ли они? Нил стиснул зубы, чтобы не закричать. Эта неизвестность была хуже всего. Каждая секунда тянулась, как вечность, заставляя его снова и снова прокручивать в голове самые худшие сценарии. Родители Эндрю. Цериот. Все те, кто стал его семьёй, его домом. Ему казалось, что всё рушится, что всё, что он так любил, теряется в этом кошмаре. А он сам? Он был в этой грязной, мрачной комнате, беспомощный, уязвимый. Он чувствовал себя маленьким, слабым, снова ребёнком, который не мог защитить ни себя, ни тех, кого любил. Нил пытался бороться с этими мыслями, но они поглощали его. Ему казалось, что он задыхается, что стены сжимаются вокруг, оставляя всё меньше пространства. Он обхватил голову руками, крепко зажмурившись, словно это могло заставить всё исчезнуть. Но когда он открыл глаза, ничего не изменилось. Паника накрывала его волнами, оставляя за собой опустошение. Нил рыдал, не в силах справиться с этим кошмаром. Ему было страшно — за ребёнка, за Эндрю, за всех, кого он любил. И за себя. В какой-то момент рыжику показалось что он услышал шаги, но тут же откинул эту мысль но шаги сверху раздавались всё громче, глухие и уверенные, и от каждого звука Нила охватывала всё большая паника. Он не мог отвести взгляда от люка в потолке, его дыхание стало ещё более учащённым. Затем люк со скрипом открылся, и в тусклый свет комнаты проникли фигура и тень. Мужчина в тёмной форме с маской на лице спустился внутрь. В его движениях было что-то угрожающее, каждый шаг отдавался тяжёлым эхом в маленьком пространстве. Нил сжался, прижавшись спиной к стене, но сопротивляться было бессмысленно. Мужчина грубо схватил его за руку, резко заломив её за спину. Холод металла наручников мгновенно впился в кожу, вызывая неприятное жжение. Он чувствовал себя полностью беспомощным.Поднимайся, прорычал мужчина, потянув Нила за собой. Каждое движение было резким, каждое прикосновение грубым. Нил едва мог идти, его ноги подкашивались, а тело дрожало от страха и слабости. Поднимаясь по лестнице, он чувствовал, как его сердце колотится в груди, как ком страха перекрывает горло. Он не мог собраться с мыслями, не мог понять, что будет дальше. Когда его вытолкнули наверх, свет ослепил его на мгновение. В помещении царила холодная, стерильная атмосфера, но в воздухе витало напряжение, словно каждая молекула пропитывалась угрозой. И тогда он увидел там было много людей в формне, но в центре стояло трое. Первым Нил увидел отца. Натан. Его фирменная улыбка, такая же хищная и леденящая кровь, растянулась на его лице. Этот взгляд, полный насмешки и превосходства, заставил сердце Нила замереть. Возле Натана стояли двое. Один из них — Рико. Его лицо было спокойным, но в глазах светилось что-то ледяное и отстранённое, словно всё, что происходило, его не касалось. Нил не мог поверить своим глазам. Как Рико мог быть здесь, рядом с ними, после всего, что было? После всех разговоров, после тех тёплых вечеров за чашкой чая? Но больше всего его взгляд привлекал второй человек, стоящий рядом. Это был он.Тэцудзи Морияма. Тот самый человек, к которому Нил был продан в детстве. Воспоминания, словно молния, пронеслись в его голове. Грубые руки, холодный взгляд, слова, полные унижения. Этот мужчина был воплощением всех его детских страхов, всех кошмаров, которые преследовали его долгие годы. Теперь его лицо стало ещё уродливее. Глубокие шрамы пересекали его кожу, один глаз был слегка помутнён, а губы искривлены в жестокой ухмылке. Он был старше, грубее, но всё такой же пугающий. От одного взгляда на него Нила охватил животный страх, мышцы напряглись, а в горле встал ком. Мужчина смотрел на Нила сверху вниз, его взгляд был полон превосходства и презрения. Он будто наслаждался этим моментом, наслаждался тем, как Нил дрожит перед ним, как его глаза расширяются от ужаса. — А вот и наш "пропавший мальчик", — произнёс мужчина с насмешкой, его голос был низким и хриплым. Нил почувствовал, как ноги подкашиваются, но он стоял, из последних сил удерживаясь на месте. Он хотел что-то сказать, но слова застряли в горле. Он мог только смотреть, как этот человек, воплощение его прошлого ужаса, шагнул ближе. — Давненько я тебя не видел, — продолжил он, его голос был пропитан ядом. — Смотрю, ты вырос. — Привет, младший, — произнёс Натан, смакуя каждое слово, словно наслаждаясь моментом. Его голос был низким и обволакивающим, но в нём таилась холодная угроза. Нил почувствовал, как мурашки пробежали по его коже. Он был парализован, словно всё его тело отказалось повиноваться. — Давненько мы с тобой не виделись, — продолжил Натан, его тон был язвительным, почти игривым.Каждое слово проникало в сознание Нила, как ядовитый шип. Его поджилки дрожали, а сердце, казалось, уходило в пятки. Он хотел что-то сказать, возразить, закричать, но не мог издать ни звука. Натан сделал ещё шаг, и его тень закрыла лицо Нила. Он словно охотник, загнавший добычу в угол, наслаждался её беспомощностью. — Я с тобой разговариваю, Натаниель, — произнёс он с таким ядом, что у Нила побежали мурашки по коже. — Где твои манеры? Или ты так их невыучил играя в принца? Нил сжал зубы, чтобы не выдать дрожь в голосе. Он поднял глаза, но взгляд его был полон ярости и ненависти, даже если внутри него бушевала паника. — У меня есть имя, — сказал он, пытаясь звучать уверенно, хотя его голос дрогнул. — Меня зовут Нил. Натан усмехнулся, его улыбка была ледяной, словно он нашёл это заявление смешным. — Ах да, конечно. Нил, новый облик, новая жизнь. — Он склонился ближе, его лицо было всего в нескольких сантиметрах от Нила. — Но я-то знаю, кто ты на самом деле. Маленький, никчёмный мальчик, который всегда был слабее всех. Нил почувствовал, как горло сдавило от гнева и боли. Его руки сжались в кулаки, но он ничего не мог сделать, наручники впивались в запястья, не давая даже пошевелиться. — Я не тот, кем был раньше, — процедил он сквозь зубы, стараясь не показывать свой страх. Натан только усмехнулся, откинув голову назад, словно Нил сказал что-то невероятно смешное. — Конечно, нет, — его голос был полон издёвки. — Ты теперь "важный". Семья, муж, ребёнок... Какое трогательное представление. Он сделал шаг в сторону, как бы ненавязчиво обходя Нила, но в его движениях чувствовалась угроза. — Но знаешь, что самое смешное? — продолжал он, его голос стал тише, почти шёпотом, но от этого он звучал ещё более пугающе. — Всё это может исчезнуть в одно мгновение. Как будет жаль всё это потирять, да Нил? Нил сжал кулаки ещё сильнее, ногти впились в ладони. Его сердце бешено колотилось, но он не мог позволить себе показать страх. — Ты не тронешь их, — произнёс он, пытаясь сделать голос твёрдым, хотя внутри всё дрожало. Натан остановился и посмотрел на него с интересом, как будто оценивал, насколько Нил верит в свои слова. — Посмотрим, — ответил он спокойно, но в его глазах мелькнуло что-то хищное. Рико всё это время стоял молча, но Нил чувствовал его присутствие, как груз, висящий у него на плечах. Он повернул голову к нему, надеясь найти хоть какой-то отклик, но лицо Рико оставалось бесстрастным. — Почему ты молчишь? — резко спросил Нил, его голос сорвался на крик. — Ты был моим другом! Рико стоял рядом, не издавая ни звука, его лицо оставалось непроницаемым. Нил посмотрел на него, надеясь увидеть хотя бы крупицу сочувствия или объяснения, но ничего не нашёл. Вместо этого Рико слегка отвернулся, будто бы вся эта сцена не касалась его. — Рико... — хрипло произнёс Нил, его голос дрожал от смеси страха и гнева. — Как ты мог? Рико посмотрел на него, но его взгляд был холодным, почти пустым. — Это не имеет значения, Нил, — ответил он спокойно, его голос был ровным, но в нём не было ни тепла, ни сожаления. — Ты сам знаешь, что так должно было быть. Эти слова резанули Нила, как нож. Ему было трудно дышать, каждый вдох давался с усилием. Перед ним стояли не просто враги, а призраки его прошлого, которые теперь стали реа — Знаешь, Нил, до того как я узнал, что ты беременен, мне так было трудно от мысли о том, что тебя придётся терпеть, — сказал Натан, с наслаждением растягивая слова. — Ведь тебе нужно было выжить, пережить, пока ты не залетишь от Тэцудзи. Знаешь, как он скучал по тебе? Как он ждал, пока ты родишь наследника на трон? Ты ведь важен только ради этого, правда? Нил сжался от слов, но в его глазах всё ещё была ненависть. — Да иди ты! больше молчать. прокричал он, не в силах Натан только ухмыльнулся, его взгляд был полон презрения. — Заткнись, я не разрешал тебе говорить, — рявкнул он, прежде чем резким движением ударить Нила по лицу. Удар был жестоким и точным. Нил почувствовал, как боль пронизывает его тело, заставляя его замереть. Этот удар был как молния, раскалывающая его сознание. Внезапно всё вокруг стало зыбким и неустойчивым. Он не мог понять, где он, где находится сейчас — в этом холодном, грязном помещении, или в тех стенах, что когда-то стали его тюрьмой. С каждой секундой воспоминания накатывали, как волны, снося всё на своём пути. Мрак, запах сырости, шум воды, капающей с потолка — всё вернулось. Он снова был там, в том затхлом месте, где не было ни любви, ни тепла. Он снова чувствовал, как эти стены сжимаются вокруг него, как воздух становится тяжёлым и ядовитым. Это был не просто страх, это была паника, которая в тот момент захлёстывала его душу, не давая ему ни одного шанса вырваться. Каждое воспоминание сжигало его изнутри. Вспоминал те дни, когда его лишали пищи, когда за каждый взгляд ему приходилось платить, когда единственной "светлой" частью его дня были воспоминания о чём-то другом — о доме, о будущем, которое было потеряно. Он сжал кулаки, пытаясь остановить это внутреннее разрушение. Стараясь сосредоточиться, но мысли разбегались, все они терялись в одной единой точке ужаса. Рико, Натан, Тэцудзи — все они были частью этого кошмара. И вот теперь Нил снова оказался в центре этого ада, и никто не мог его спасти. Сердце колотилось в груди, пульс бешеный, а в ушах звенела глухая тишина, прерываемая лишь эхом шагов Натана, которые казались настолько громкими, что они разрывали всё вокруг. Нил стиснул зубы, но слова не выходили. Он боялся — не просто испуга, а настоящего, холодного страха, который проникал в каждую клеточку его тела. Он не знал, что будет, если откроет рот. Каждое его движение было ограничено, его тело как будто превратилось в камень, не поддающееся контролю. Сердце колотилось в груди, кровь пульсировала в висках, но он не мог ничего сделать. Он хотел бы закричать, попытаться сопротивляться, но в этом месте, с этими людьми, это было всё равно что сражаться с невидимой стеной. Он чувствовал, как холодный пот стекает по его спине, как его руки начинают дрожать. Он пытался найти в себе силы, но тело его не слушалось. Каждый раз, когда он пытался подняться, его разум вновь накрывал волной ужаса, который сживал его, как в ловушке. Натан был рядом. Его слова, его взгляд — всё это казалось слишком реальным, слишком близким. Он не мог уйти от этого, не мог сбежать от этой боли. "Не могу... не могу... Пожалуйста, помогите..." — эти слова вертелись в голове, но так и не вырвались наружу. Он был как зверь в клетке, беспомощный и запуганный. Все его переживания, все те годы страха, боли и унижений теперь слились в единую страшную реальность. И вот он снова оказался здесь, в этом месте, с этим человеком, и каждый шаг, каждое слово было как последний приговор. Нил почувствовал, как его тело сковывает дрожь, как его голос исчезает, словно сдавленный невидимой рукой. Он боялся, что если заговорит, то это будет его конец. Всё это время, всё, что было раньше, снова вернулось, и он не знал, как с этим справиться. Тэцудзи не спеша, наслаждался моментом. Его глаза сверкали жестокой уверенность, и каждый его взгляд был как удар. Он сказал это спокойно, но в его голосе чувствовалась скрытая угроза, как если бы он просто играл с ними. — Рико, подойди и стань возле Нила. Тэцудзи стоял перед Рико, его лицо было спокойным, почти доброжелательным. Он подошёл к нему и положил руку на его плечо, словно искренне одобряя его поступки. Голос его был мягким, как у человека, который давно ждал этого момента. — Рико, — сказал Тэцудзи, — ты молодец, всё сделал правильно. Я горжусь тобой. Рико замер, и в его груди зародилась слабая, но тёплая надежда. Он не мог поверить своим ушам — может, наконец-то он был принят? Может, он заслужил признание, которое так долго ждал? Его сердце заколотилось сильнее, когда Тэцудзи протянул руки к нему, и Рико, не раздумывая, приблизился, готовый принять этот жест как знак одобрения и поддержки. — Ты заслужил это, Рико. Ты был таким полезным, таким преданным, — продолжал Тэцудзи, его слова звучали, как сладкие обещания. Он улыбался, но в этой улыбке было нечто обманчивое. Рико, не ощущая подвоха, даже не заметил, как мужские руки накрыли его. Но в следующую секунду все изменилось. Тэцудзи резко изменил выражение лица, и его голос стал ледяным и жестоким: — Но знаешь что? Ты исчерпал свой потенциал в моих глазах. Как только эти слова прозвучали, на руках Рико мгновенно оказались наручники. Он не успел ничего понять, как его схватили и потащили вперёд. В тот момент вся надежда, что он мог испытать, исчезла в одно мгновение, и холодная реальность снова взяла верх. Тэцудзи с презрением взглянул на Рико, а его голос, как нож, прорезал тишину: — Уведите их, — приказал он офицеру, и Рико понял, что его иллюзии разрушены. Рико почувствовал, как мир рушится вокруг него. В одно мгновение его надежды, как карточный домик, сложились в пыль. Всё, о чём он мечтал, всё, ради чего он сражался, исчезло. Боль — физическая и душевная — охватила его, не оставив ни малейшего уголка для дыхания. Сердце билось в бешеном ритме, его дыхание срывалось, а горло сдавливала необъяснимая паника. «Неужели я снова ошибся?» — думал он, в ужасе глядя на наручники на своих руках. Всё, что он строил, всё, чему он верил — это был просто ещё один обман. Тэцудзи, тот, кто казался его другом, обманул его так же, как и все остальные. Он стоял перед ним, с холодной улыбкой на лице, словно ничего не произошло. Рико пытался поверить в это, пытался найти объяснение, но в его голове царил только хаос. Он начал метаться по комнате, его мысли путались, а воздух казался слишком тяжёлым. Каждый вздох приносил боль, каждый шаг отдавался в груди тяжёлым ударом. Он хотел кричать, хотел вырваться из этого кошмара, но тело отказывалось ему, а мысли не давали покоя. «Я что, снова ничего не значу?» — молил он себя, но ответов не было. В голове звучал один и тот же вопрос: «Почему? Почему я не могу быть важным?» Страх зашкаливает, накрывая его как волна, а боль в груди становилась невыносимой. Он терял контроль, терял себя. В его сознании проносились обрывки воспоминаний о том, как он когда-то мечтал о признании, как он представлял, что станет тем, кто наконец-то сможет доказать свою ценность. И вот теперь, всё это оказалось ложью. Он был просто игрушкой, ничем не лучше того, кого бросили и забыли. Рико почувствовал, как его тело содрогается от нервного срыва. Он пытался дышать, но не мог. Паника, раздирающая душу, не отпускала его. Вся его жизнь, вся его борьба казались пустыми, как будто его никто никогда не замечал. «Я был нужен только для игры», — думал он, теряя последние силы. Сидя в той тёмной комнате, Рико не мог избавиться от навязчивых мыслей, которые, как мрак, поглощали его разум. Каждая деталь вокруг казалась чуждой, но одновременно знакомой. Влага на стенах, запах сырости, боль, которая пронизывала каждую клеточку его тела — всё это вызывало у него ощущение полной безысходности. Почему я снова здесь? — эта мысль прокручивалась в его голове, как манящий, но беспощадный маятник. Он мог бы думать о Ниле, о том, что с ним происходит, но его мысли не отпускали. Он знал, что здесь не будет спасения. Он был ни чем. Проклятое чувство беспомощности снова и снова овладевало им. Он всё ещё чувствовал свои запястья, которые были нещадно сжаты, словно железными цепями. Каждый вздох, каждый взгляд в сторону Нила, казались мучительными. В его голове крутился один вопрос, как замкнутый круг: Почему я не такой, как они? Почему я не важен? Почему я не могу быть таким же нужным, как другие? Все меня используют. Никто меня не видит. — это осознание, как холодный нож, пронзало его разум, разрывая его изнутри. Тэцудзи... Рико не мог простить себе то, что когда-то надеялся, что он будет принят. Когда-то ему казалось, что, если он будет достаточно хорош, достаточно полезен, его признают. Но нет, ему не дали ни шанса. Он был лишь инструментом, и больше ничего. Он встал и подошёл к стене, почти прижимая лицо к холодному металлу. В глазах начинала плыть мрак, мысли становились всё более навязчивыми и тревожными. Что со мной не так? Почему я не могу быть нормальным? Почему меня никогда не любят? Почему я всегда должен быть тем, кого оставляют? Что я буду делать, если всё снова обрушится на меня? — его разум боролся с собственными страхами, с чувствами, которые пытался подавить. Но чем больше он пытался сдерживать себя, тем сильнее они возвращались. Он снова и снова ловил себя на мысли, что его жизнь — это череда разочарований, и ничто не изменится. Слишком поздно. Я уже потерял шанс. Всё это звучало как отчаянный, безнадёжный крик в его голове, который он не мог заглушить. Зачем? Почему? Он был никем, и это была истина, которую он уже не мог выкинуть из своей души. Заглянув на Нила, Рико почувствовал обжигающее чувство вины. Но когда его взгляд встречал глаза Нила, в его голове звучал только один вопрос: Зачем я всё это сделал? Зачем я продолжал бороться, если в конце концов это не имеет значения? Его тело сжалось от эмоций, его грудь тяжело вздымалась. Всё внутри него кричало о том, что ему не вырваться из этого, что он всегда будет тем, кто забыт, покинут и оставлен в темных уголках этого мира. Рико опустился на колени, не обращая внимания на холодный пол, который проникал в его кожу, заставляя дрожать от неудобства. Его дыхание было прерывистым, и сердце сжалось от ужаса перед тем, что он собирался сделать. Он не знал, как это будет воспринято, но не мог больше молчать. — Нил... — его голос дрожал, как если бы он стоял на краю пропасти и не знал, что будет дальше. — Прости меня. Прости, что я… что я всё это сделал. Я был таким... глупым. Я думал, что ты мне просто не нужен. Что ты — это часть того, чего я не мог контролировать, что ты был просто пешкой в игре, в которую я играл. Он опустил голову, избегая взгляда Нила. Он не мог смотреть в его глаза, в которых читалась только боль и разочарование. Рико чувствовал, как в груди давит тяжёлое чувство вины, обвивая его, как цепи. — Я не знал, как сильно я ошибался. Я думал, что если смогу быть важным, если смогу сделать что-то, что заставит меня чувствовать себя нужным... Но я был слеп, я не видел тебя. Я не видел того, что ты на самом деле был частью моей жизни, частью того, что я не хотел терять. Он сжал кулаки, пытаясь сдержать слёзы, которые всё-таки прорвались, катясь по его щекам. Рико даже не пытался их скрыть. Он был готов на всё, чтобы вымолить прощение, даже если знал, что оно может не прийти. — Я... я не заслуживаю прощения. Я разрушил всё. Я забыл, что значит быть человеком, и думал только о себе. Его голос стал почти беззвучным, как тихое шептание, когда он произнес последние слова: — Но я хочу исправиться. Я хочу сделать всё, чтобы ты понял, что мне важен ты. Что мне важна твоя жизнь. Я не хочу, чтобы ты меня ненавидел. Я не могу… не могу уже больше так жить. С каждым словом Рико ощущал, как его душа освобождается от тяжести, как эта искренность, эта боль начинает хотя бы немного успокаивать его, но он всё ещё боялся. Он боялся, что Нил не поверит. Боялся, что всё, что он сказал, не будет достаточно, чтобы залечить раны, которые он сам же и нанёс. Стараясь не смотреть на Нила, Рико продолжал молиться прощения, но теперь, в этот момент, он понимал: настоящего прощения он мог бы получить только через действия. Но пока ему не было ясно, готов ли Нил это сделать.