Принц Цериота

Спокойствие. Это слово казалось Нилу почти нереальным, как что-то, существующее лишь в книгах или чужих рассказах. Оно было как далёкая мечта, которая когда-то казалась недостижимой. Но теперь, сидя у себя дома на Цериоте, он впервые ощутил, что это чувство настоящее. Всё было на своих местах. Чашка чая согревала его руки, мягкое кресло обнимало усталое тело, а в комнате царила тишина, нарушаемая лишь размеренным дыханием Эндрю, сидящего рядом. Свет от настольной лампы мягко падал на пол, создавая уютные тени на стенах, а в воздухе витал тонкий аромат травяного чая, который Нил любил пить после долгого дня. Вокруг них стояла некая покойная гармония, словно сама атмосфера помогала отпустить последние тревоги. Эндрю сидел так близко, что Нил мог чувствовать тепло его тела, несмотря на то, что они оба были в своих мягких, удобных костюмах, расслабленные после дня, полного событий. Он был там — рядом, как всегда. Лёгкое прикосновение его руки к Нилу напоминало, что они были дома, что теперь их мир был снова в безопасности. Нил сделал глоток чая, ощущая, как тепло растекается по его телу. Он посмотрел на Эндрю, почувствовав, как его взгляд наполняется благодарностью. В этот момент было всё, что ему нужно: тишина, тепло, и присутствие любимого человека. Всё остальное теряло значение. — Как ты, правда? — тихо спросил Эндрю, не отрывая взгляд от Нила. Его голос был мягким, заботливым, как всегда, но в нём чувствовалась лёгкая тревога. Эндрю всегда переживал за Нила, особенно когда тот казался поглощённым своими мыслями. Нил наклонился чуть вперёд, опираясь на локоть, чтобы взять чашку чая снова. Ему хотелось ответить что-то лёгкое, но вместо этого он почувствовал, как нечто тяжёлое застряло в горле. — Я… я в порядке, — сказал он наконец, стараясь улыбнуться. — Просто иногда кажется, что всё это слишком хорошо, чтобы быть правдой. Эндрю мягко сжал его руку, словно успокаивая, и посмотрел в его глаза. Его взгляд был настолько искренним, что Нил почувствовал, как вся тяжесть, что накопилась за эти недели, медленно растворяется. — Ты заслуживаешь этого, — прошептал Эндрю. — Ты заслуживаешь всего этого спокойствия и счастья. Мы с тобой дома, Нил. Всё будет хорошо. Нил посмотрел на своего мужа, его сердце наполнилось тёплой благодарностью. Он почувствовал, как его плечи расслабляются, и в голове прояснилось. Он вздохнул и прижался поближе, чувствуя себя в безопасности и в мире, который теперь казался таким нормальным и реальным. Его муж, сосредоточенно листая что-то на планшете, выглядел спокойным, но Нил заметил, как его взгляд снова и снова скользит в его сторону, будто проверяя. Это вызывало у Нила тёплую улыбку. Он знал, что Эндрю всегда будет таким — надёжным, внимательным, готовым заботиться о нём в любое время. — О чём думаешь? — спросил Эндрю, не отрывая глаз от планшета, но голос его был мягким, почти нежным. — О том, как давно у нас не было такой тишины, — ответил Нил, глядя на мужа. Эндрю поднял взгляд, и в его голубых глазах мелькнуло что-то тёплое. Он положил планшет на стол и обнял Нила за плечи, подтянув ближе. — Я тоже, — сказал он, мягко улыбаясь. — Но теперь это наше. Мы заслужили это спокойствие. Нил закрыл глаза, прислонившись к Эндрю. Тепло его тела, его запах, знакомый до последней ноты, всё это было для Нила как якорь. Он вспомнил всё, через что они прошли, и теперь каждая мелочь в их новой жизни наполнялась особенным смыслом. Беременность шла гладко, и это тоже стало источником радости и покоя для них обоих. Нил иногда проводил часы, чувствуя, как малыш двигается внутри него, а Эндрю сидел рядом, с легкой улыбкой наблюдая за этим. — Ты так сосредоточен, — однажды пошутил Нил, поймав взгляд мужа. — Словно готовишься записывать каждый его пинок в дневник. Эндрю слегка приподнял бровь, но улыбнулся. — Почему бы и нет? Это ведь часть нашей истории. А потом мы покажем ему, как сильно его ждали. Эти разговоры были простыми, но такими важными. Нил часто думал, как раньше ему казалось, что он не создан для такого рода счастья. Теперь он знал, как сильно он ошибался. Они проводили время вдвоём, гуляя по тихим улицам столицы, встречаясь с друзьями или просто наслаждаясь домашними вечерами. Иногда Эндрю заставлял Нила отдыхать, даже если тот пытался взяться за дела. — Ты забываешь, что в тебе сейчас новая жизнь, — говорил он, с притворной строгостью, заставляя Нила лечь на диван и укрыв его пледом. — Не забываю. Просто мне не нравится сидеть без дела, — отвечал Нил с лёгкой улыбкой, но всегда подчинялся. Эндрю лишь качал головой, но в его взгляде читалась нескрываемая любовь. Каждый день, каждый час в этом новом ритме жизни был словно подарок. Нил и Эндрю знали, что спокойствие не всегда будет их постоянным спутником. Но сейчас, в этот момент, они жили настоящим. Они были дома, вместе, и этого было достаточно. Совместные завтраки, прогулки по улочкам столицы, ужины с друзьями. Иногда они встречались с Жаном, который всё ещё оставался на Цериоте с частью команды, но чаще предпочитали проводить время вдвоём или с семьями. Вечерами они часто ужинали с Стьюардом, Ичиро и родителями Эндрю. За большим столом царила уютная атмосфера. Родители Эндрю всегда с радостью наблюдали за тем, как их сын нашёл своё место в жизни. — Как ты себя чувствуешь? — однажды спросила мать Эндрю у Нила, осторожно положив руку на его плечо. — Лучше не бывает, — с улыбкой ответил Нил. Она посмотрела на него с нежностью, добавляя: — Ты знаешь, ты всегда можешь обратиться к нам. Эти слова тронули Нила до глубины души. Он не ответил, просто улыбнулся, ощущая, как его сердце наполняется теплом. Нил и Эндрю научились по-настоящему ценить спокойствие, которое было им так недоступно раньше. Каждый день на Цериоте напоминал им о том, как много они прошли, чтобы обрести то, что сейчас стало их жизнью. Ваймак долго колебался. С одной стороны, он привык к жизни, где решения принимались только им самим, а ответственность ложилась исключительно на его плечи. С другой стороны, предложение Стьюарда было не просто заманчивым, оно было практически идеально для команды, которая искала не только работу, но и стабильность. — Король не оставил мне шанса, — хмуро произнёс он, наконец делая заявление перед командой. В его голосе звучал лёгкий оттенок сарказма, но глаза выдавали глубокую задумчивость. — Ну и кто я такой, чтобы спорить с монархом? "Отбросы" переглянулись. Решение Ваймака было не то чтобы неожиданным, но услышать его вслух означало, что их жизнь менялась. Кевин, сидящий на краю стола, кивнул, словно в знак одобрения. — Это хорошее решение, — тихо заметил он. — Здесь нам будет лучше, чем вечно скитаться по галактике. — И безопаснее, — добавил Нил, слегка улыбнувшись. Ваймак фыркнул. — Безопаснее? Это мы ещё посмотрим. Стьюард может быть вежлив, но не забывайте, что мы всё равно будем выполнять грязную работу, просто с другой стороны баррикад. Команда осталась на Цериоте. Первое время они привыкали к новым обязанностям, но Стьюард постарался сделать их переход как можно более плавным. Он оценил опыт и навыки каждого члена команды, распределив их так, чтобы их потенциал был использован максимально эффективно. Некоторые задания были мирными и рутинными: работа с дипломатическими миссиями, помощь в тренировках местных защитников. Но были и те, которые напоминали им их прошлую жизнь: рискованные операции, требующие не только опыта, но и хладнокровия. Ваймак, несмотря на свой ворчливый характер, не мог скрыть, что новый порядок вещей ему нравится. Он часто пересматривал свои планы, обсуждая их напрямую со Стьюардом. Их взаимодействие было основано на взаимном уважении, но при этом никогда не лишалось лёгкого подтекста. — Если вы хотите, чтобы мы делали работу качественно, — однажды сказал он королю, скрестив руки на груди, — не мешайте мне руководить моей командой так, как я считаю нужным. Стьюард лишь улыбнулся. — Даже не думал вмешиваться. Уверен, что вы справитесь лучше всех. Команда "Отброса" быстро нашла своё место в новой жизни. Аарон, например, заметил, что работа на благо Цериота позволяет ему чувствовать себя частью чего-то большего. Жан же, будучи местным, стал своего рода проводником, помогая остальным адаптироваться. Для Нила и Эндрю это было особенное время. Каждый день напоминал им о том, что они наконец-то дома, но работа в новой команде добавляла жизни оттенок приключения. Иногда Нил наблюдал за Ваймаком, который командовал с новой энергией, и тихо улыбался. — Ты доволен? — однажды спросил Эндрю, заметив, как Нил задумчиво смотрит на их наставника. — Да, — ответил Нил. — Это не только новый этап для нас, но и для него. Мы все заслужили эту возможность начать сначала. Работа на Стьюарда оказалась не только вызовом, но и чем-то, что дало команде "Отброса" новый смысл. Ваймак, который привык работать под собственным сводом правил, неожиданно нашёл способ сочетать свою независимость с работой на благо целой планеты. И, кажется, это устраивало всех. Для Нила и Эндрю эти дни были словно сон, который они даже не смели себе представить. Их дни теперь текли спокойно, словно тёплая река. Они просыпались под лучами мягкого утреннего света, завтракали вместе, обсуждали планы на день, а вечера проводили наедине, наслаждаясь редкими моментами, когда весь мир казался безмятежным. Однажды вечером они сидели на просторном балконе своего дома, любуясь звёздами. Воздух был прохладным, но не холодным, и лёгкий ветерок ласкал их лица. Цериотское небо, покрытое россыпью звёзд, выглядело особенно ярким. Нил, облокотившись на поручни, тихо наблюдал за этим завораживающим зрелищем. Эндрю сидел рядом, его пальцы легко сжимали руку Нила. Они молчали, наслаждаясь звуками ночи. В такие моменты Нил чувствовал, как внутри него разливается чувство спокойствия и счастья. — Знаешь, иногда мне кажется, что всё это просто сон, — вдруг произнёс Нил, не отводя взгляда от звёзд. Эндрю посмотрел на него, немного удивлённый. — И что же, ты боишься проснуться? Нил обернулся, его взгляд встретился с теплом золотистых глаз мужа. — Не знаю. Просто... всё это кажется слишком хорошим, чтобы быть правдой. Эндрю чуть наклонил голову, внимательно изучая Нила. Затем он медленно потянулся и коснулся его щеки. — Никакой это не сон, — сказал он мягко. — Это наша жизнь. Мы с тобой заслужили это. Нил почувствовал, как его губы тронула лёгкая улыбка. Эндрю всегда умел успокоить его, заставить почувствовать, что всё действительно будет хорошо. — А если всё это изменится? — тихо спросил Нил, снова устремляя взгляд на небо. — Думаешь, это навсегда? Эндрю помолчал, как будто подбирая слова. Затем он, не отводя взгляда от Нила, ответил: — Навсегда — слишком громкое слово. Жизнь непредсказуема, ты знаешь это лучше всех. Но я знаю одно: это наше сейчас. И я сделаю всё, чтобы оно длилось как можно дольше. Нил закрыл глаза, позволив этим словам отозваться в его сердце. Он знал, что Эндрю не обещает невозможного. Он никогда этого не делал. Но каждое его слово было пропитано честностью, заботой и любовью. — Спасибо, — прошептал Нил, чувствуя, как тепло Эндрю обволакивает его изнутри. Эндрю слегка сжал его руку, и они снова погрузились в молчание, наслаждаясь моментом. Нил повернул голову и чуть наклонился к Эндрю, коснувшись губами его щеки. — Люблю тебя, — тихо сказал он, ощущая, как сердце в груди бьётся спокойно и уверенно. Эндрю улыбнулся, его губы тронула едва заметная усмешка. — Я знаю, — ответил он просто, но в его голосе звучало тепло, которое Нил знал наизусть. Этим вечером они долго сидели на балконе, под звёздами, не сказав больше ни слова. Но слов и не требовалось. Тишина между ними была не пустотой, а той самой тишиной, которая могла рассказать больше, чем любые слова. Они были дома. Они были вместе. И в этот момент этого было более чем достаточно. Зал во дворце был внушительным и величественным, как и всё, что было связано с правящей династией Цериота. Величественные колонны, покрытые золотыми узорами, поднимались к высокому сводчатому потолку, который был украшен старинными картинами, изображавшими моменты из истории королевства. Мраморный пол отражал свет, исходящий от огромных люстр, развешанных по всему помещению. Вдоль стен стояли статуи старинных воинов и благородных правителей, словно присматривающие за всем происходящим. Центр зала был украшен огромным круглым столом из редкого дерева, вокруг которого располагались стулья с высокими спинками, на которых сидели лишь избранные. На одном из этих стульев сейчас сидел Стьюард, сзади него стояли несколько стражников, но атмосфера была менее официальной, чем обычно. Ичиро стоял рядом, его лицо выражало смесь гнева и неподдельной боли, как бы сдерживая эмоции, чтобы не разрушить момент, который мог стать решающим. Ваймак стоял напротив, его глаза были сосредоточены, взгляд твёрдый, но губы едва заметно подёргивались в лёгкой усмешке, как будто это всё было частью какого-то долгожданного спектакля. Его плечи были расправлены, тело напряжённое, несмотря на внешнюю сдержанность. Рядом с ним стоял пленник — худой человек в изрядно потрёпанной одежде, которая явно не выдержала длительного путешествия по бескрайним просторам космоса. На его лице был след усталости, но взгляд оставался храбрым и в то же время нервозным, как у человека, который осознаёт, что его будущее зависит от решения других. Его руки были скованы наручниками, а его шея была туго перевязана какой-то старой тканью, видимо, использованной для того, чтобы защитить от ветра или ударов. Патруль, который был замечен ранее, стоял на страже у одной из дверей зала. Это были опытные стражи дворца, носившие броню с золотыми деталями, символизирующими их высокое положение среди других воинов. Их глаза были скрыты под защитными шлемами, но их позы были напряжены — ни один из стражей не расслаблялся, несмотря на то, что ситуация не достигала критической точки. Они наблюдали за каждым движением, и их рука всегда была готова схватиться за оружие, если обстановка изменится. Звуки работы голографической системы в зале создавали дополнительное ощущение напряжения. Легкие щелчки и лёгкие трели нарушали тишину, которая обычно царила в таких местах. Но сейчас все это смешивалось с глухим гулом корабля, стоящего в доках, готового принять новые решения. — Мы обнаружили его утром, — сказал Ваймак, его голос твёрд, но с примесью усталости. Он повернулся к Стьюарду и Ичиро, явно ожидая реакции. — Его корабль для экстренной эвакуации находился на орбите неподалёку от нашего патрулирования. — Он кивнул на пленника, который стоял, тихо и сдержано, ожидая. Стьюард нахмурился, его взгляд был сосредоточенным. В его глазах можно было увидеть быстрое восприятие ситуации, проработку всех возможных вариантов, но он не сказал ни слова. Ичиро стоял рядом, и его выражение лица изменилось на мгновение — его привычная хладнокровность была нарушена. Он даже слегка пошатнулся, когда услышал это имя. Столкнувшись с тем, что всё это не сон, Ичиро лишь пару мгновений замирал, пока его разум пытался понять, что происходит. Ваймак продолжил, как будто понимая, что они ждали от него разъяснений. Он бросил взгляд на пленника, прежде чем добавить: — И ещё... он утверждает, что это его брат, — сказал Ваймак, его слова звучали с той же степенью уверенности, как и всё, что он говорил. Но теперь в голосе слышалась нотка сомнения, будто и он сам не до конца верил в эти слова. Стук сердца Ичиро был слышен в тишине, как громкое эхо. Он повернулся к пленнику, его глаза затмило чувство растерянности, но одновременно и гнева. Легкий холодок скользнул по его спине, когда он сделал первый шаг навстречу. — Что? — его голос был напряжённым и сдавленным. Он не мог поверить, что слышит, и тем более видеть его. — Ты? Ты?! — Ичиро буквально рявкнул, но его голос дрожал, выдав слабость, которая была ему не свойственна. Пленник встретил взгляд Ичиро, и в его глазах мелькнуло что-то тёплое, едва заметное, что не совпадало с тем, что говорил его холодный внешний вид. Он осторожно поднял взгляд, и в его груди, похоже, тоже возникло много несказанных слов. — П-привет, брат, — его слова были слабым, но долгожданным признанием. Каждое слово падало в зал, словно тяжёлый камень, нарушивший спокойствие всего происходящего. Ичиро стоял перед ним, как перед привидением. В его груди была пустота, а голова казалась пустой, как небо перед грозой. Слова не находили пути к его губам, но внутри него всё переворачивалось, как буря. Как это возможно? Как мог он стоять перед ним живым, когда все эти годы думал, что его брат погиб, как и их родители? — Р... Рико, это ты? — его голос дрогнул, и эти слова вырвались как отчаянный крик изнутри. Его руки, казалось, утратили всякую силу, и он едва удерживался на ногах, не в силах поверить в происходящее. Рико кивнул, но его ответ был тихим, полным боли и утраты. — Да, Ичиро. Это я. Ичиро почувствовал, как мир вокруг теряет свои очертания. В его памяти всё было зафиксировано так чётко: маленький Рико, их родители, жизнь до того страшного момента, когда всё пошло прахом. Он был подростком, когда их забрали, когда их убили. Ичиро помнил, как он и Рико играли в детстве, как их родители защищали их, как они смеялись, наслаждаясь простыми радостями жизни. Но это было так давно, что теперь даже воспоминания казались чем-то туманным, неуловимым. — Но... как? — Ичиро схватился за голову, пытаясь унять бурю в своей душе. Он вспомнил тот страшный день, когда их забрали. Его брат был всего лишь ребёнком, едва научившимся говорить, с большими глазами, полными любопытства и наивности. Он помнил, как отряды искали его, как надеялись, что он жив, как надеялись на чудо. Но его брат исчез, и вместе с ним ушли и их родители. Все думали, что они погибли, и Ичиро смирился с этой мыслью, на долгие годы заперев её в своём сердце. — Я был... совсем маленьким, Ичиро, — сказал Рико, и его голос, хоть и тихий, но звенящий от боли, проникал в самую душу. — Я не помню много, только то, как... всё изменилось. Я был одним из тех детей, которых забрали. Они... они сделали это с нами. А потом... потом я был просто... потерян. Они скрыли нас, оставили нас в тени, думая, что мы мертвы. Мне... мне было всего несколько лет, когда всё это случилось. Ичиро потрясённо смотрел на него. Он не мог понять, как это могло быть. Как его брат мог выжить после всего, что они пережили? Как он мог быть там, в тени, скрытым от всех? Этот мир казался всё более чуждым, чем когда-либо, и все эти годы не хватало для того, чтобы понять, что именно произошло с его братом. — Но... почему? Почему ты не вернулся? Почему ты не нашёл нас? — слова Ичиро звучали, как крик боли, как упрёк, который он носил в себе столько лет. Он хотел понять, но не мог. Он не знал, что делать, что сказать. Его брат был жив, но что это меняло? Сколько боли, сколько разочарований он пережил, думая, что потерял всё. Рико вздохнул, его глаза потемнели от боли и сожалений. Он пытался найти слова, но слова не могли выразить того, что он чувствовал. Это было невыносимо тяжело. Он помнил, как его забрали, как он оказался в чужом мире, далеко от семьи и родных. Он был маленьким ребёнком, потерянным в чужих руках, и годы, проведённые в тени, стали для него мучением. — Я не знал, что с вами, Ичиро. Я не знал, что вы живы. Всё, что я помнил, это... это как я остался один, как всё изменилось в один момент. Я не знал, что делать. Я был... слишком маленьким. И... и они убедили меня, что вы все погибли. Мои воспоминания... они были искажены, и я... я верил, что всё было потеряно. Ичиро смотрел на него, и его сердце сжалось от горечи и отчаяния. Он не знал, как принять это. Сколько лет он страдал от потери, сколько лет искал ответ на этот вопрос, почему его брат исчез. А теперь, перед ним стоял Рико, но тот Рико, которого он помнил, был уже мёртв. Это был другой человек, другой Рико, который пережил своё собственное адское путешествие. — Я... — Ичиро сглотнул, не зная, что делать с этим внезапно ворвавшимся воспоминанием, этим новым "Рико", который стоял перед ним, но был так же чужд ему, как и их разрушенные мечты. Рико, почувствовав, что Ичиро не готов принять всё это, шагнул ближе и осторожно положил руку на его плечо. Он не знал, что сказать. Он сам был сломлен, его сердце было наполнено такими же вопросами, но он знал одно: он был жив, и он был рядом. Это было всё, что он мог дать брату сейчас. — Я знаю, что тебе трудно, Ичиро. Но я здесь. Я вернулся. Не для того, чтобы причинить тебе ещё больше боли, а чтобы попытаться исправить всё, что было разрушено. Всё, что я могу сейчас — это быть рядом. Ичиро молчал, его взгляд был тусклым, и внутри него бушевала буря из эмоций, которые он не знал, как выразить. Но он знал одно — этот момент был важным. Рико был жив. И это было только начало того, что им предстояло пережить вместе. — Мы дадим вам возможность поговорить наедине позже. Сейчас его нужно допросить. Узнать, что он здесь делает и почему его корабль оказался так близко, — сказал Стьюард, его голос был спокойным, но в нём ощущалась твёрдая решимость. Он знал, что этот момент был решающим, и нужно было действовать с осторожностью. Ичиро не отводил взгляда от Рико, его лицо было скрыто под тяжёлой маской напряжения. Он не знал, что думать, что чувствовать. Но одна мысль пронизывала его насквозь: он должен узнать правду, независимо от того, что она будет стоить. — Хорошо. Но я хочу услышать правду, — сказал он, его голос был твёрдым, без малейших сомнений. Он подошёл ближе к брату, и их взгляды пересеклись. В глазах Ичиро было столько вопросов, боли и сомнений, что Рико не мог не заметить, как сильно его брат переживает. Рико кивнул, его губы слегка дрогнули, пытаясь скрыть эмоции. Всё было не так просто, как хотелось бы. Но он чувствовал, что это шанс, который больше не повторится. — Ты её получишь. Обещаю, брат, — произнёс он, и в его словах была искренняя уверенность, хотя в его сердце бушевала буря. Он не мог рассказать всё, что скрывал, но что-то в этом моменте говорило ему, что он должен рассказать хотя бы то, что мог. Он перевёл взгляд на Стьюарда и других, понимая, что они не позволят ему просто так исчезнуть. Но его внимание вернулось к Ичиро, и он спросил, тихо и почти не веря своим словам: — Кстати, как Натаниель? Всё в порядке с ним?