Принц Цериота

Серый кабинет больницы давил своей стерильностью и холодом, будто пытался стереть любые намёки на эмоции. Белые стены, покрытые лёгкими следами потёртостей, словно хранили в себе глухой шёпот чужих историй — чужих слёз, надежд, страха. На металлическом столе, аккуратно разложенные в строгом порядке, лежали бумаги, инструменты, несколько пробирок. Они выглядели чуждо, как часть механизма, предназначенного не для людей, а для решения задач без души. Лампа под потолком отбрасывала тусклый, почти мертвенный свет, который не просто освещал, а будто лишал пространство тепла. Стулья казались неудобными, угловатыми, как будто специально сделанными для того, чтобы никто не задерживался в этом месте дольше, чем необходимо. В углу стоял высокий металлический стеллаж, на котором теснились медицинские справочники — толстые, громоздкие, словно заполненные непостижимыми тайнами, которые обнажают, но не решают проблемы. Анатомическая таблица на стене была пугающе подробной: линии мышц, вен, органов, всё это, казалось, давило своей правдивостью, напоминая, что человеческое тело — лишь сложный механизм, который иногда даёт сбои. Воздух был тяжёлым, насыщенным запахом спирта, смешанного с чем-то металлическим и едва уловимым намёком на что-то больнично-стерильное. Этот запах проникал в кожу, оседал в горле, делая каждое дыхание неприятным. Врач, сидевший напротив Нила и Эндрю, говорил спокойно, даже отстранённо, будто его слова не имели веса, но каждая фраза резала по живому. — Вы не бесплодны, но шанс очень маленький, почти нулевой, — прозвучал его вердикт. Нил застыл. На мгновение время будто остановилось. Слова врача эхом отдавались в его голове, теряя чёткость, превращаясь в глухой гул. Он не мог дышать. Грудь сжала холодная хватка, как будто весь воздух в комнате внезапно испарился. Эти слова звучали как приговор. Тот самый, которого он боялся больше всего. Год. Больше года они с Эндрю старались завести ребёнка. Они мечтали, планировали, надеялись. Каждый раз, когда надежда рушилась, Нил убеждал себя: «Это просто вопрос времени». Он боялся прийти в больницу, боялся, что врач подтвердит его страхи, и теперь этот момент настал. Он украдкой посмотрел на Эндрю. Муж сидел рядом, чуть подавшись вперёд. Его лицо было напряжённым, взгляд потемнел, но в его глазах читалась непоколебимая решимость. Эндрю протянул руку и сжал плечо Нила, но этот жест поддержки только обострил внутреннюю боль. Внутри всё словно рухнуло. Мир, который они строили вместе, треснул, словно стекло, разбиваясь на мелкие осколки. Нил ощущал вину, бессилие и отчаяние. Боль была такой яркой, что казалось, она заполняет всё пространство внутри и вокруг него. Кабинет, и без того тесный, теперь давил как никогда. Линии стен, строгие углы, холодная мебель — всё это сжималось вокруг него, словно становясь частью его чувства беспомощности. В голове крутились вопросы: «Почему мы? Почему именно я?» Ответа не было. Но рядом был Эндрю. Его рука на плече, тихий взгляд, полный любви, были единственным островком тепла в этом ледяном океане. Нил не мог понять, как Эндрю сохраняет спокойствие, но его присутствие словно держало его на поверхности, не позволяя утонуть в глубине собственных эмоций. Эндрю слегка наклонился и прошептал: — Мы справимся, Нил. Я с тобой. Эти слова едва дошли до его сознания. Нил закрыл глаза, пытаясь найти в себе силы. Он не знал, что будет дальше, но одно было ясно: его мир не разрушен до конца, пока рядом есть тот, кто держит его за руку. — Я могу предложить вам пройти курс лечения, медикаментозной терапии, а также более глубокие обследования, чтобы понять причину такого состояния, — сказал врач, его голос оставался всё таким же ровным и бесстрастным. — Мы сделаем всё, что в наших силах, но, к сожалению, ничего обещать не могу. Эти слова тонули в тяжёлой тишине кабинета, оставляя после себя неприятный осадок. Нил чувствовал, как каждое предложение врача звучит одновременно как слабая надежда и безжалостное предупреждение. Его взгляд скользил по столу, где уже начали появляться стопки бумаг. Формы, согласия, направления на анализы — всё это казалось бесконечным и бессмысленным. Документы ложились перед ними один за другим, и врач объяснял каждую строчку, каждый подпункт. Нил пытался сосредоточиться, но слова сливались в бессвязный поток. "Кровь. УЗИ. Гормоны. Анализы спермы." Эти термины звучали так сухо, так отстранённо, как будто речь шла не о нём, а о каком-то механизме, который нужно просто починить. Эндрю, сидящий рядом, внимательно слушал. Он задавал вопросы, уточнял детали, всё время держал Нила за руку, словно боялся, что тот сейчас сорвётся и выйдет из кабинета, не выдержав напряжения. Этот жест, казалось, был единственным, что удерживало Нила от того, чтобы полностью погрузиться в своё отчаяние. Когда они, наконец, вышли из кабинета, документы прижимались к груди Нила, как тяжёлое бремя. Каждый листок напоминал ему о том, через что им ещё предстоит пройти: обследования, ожидания, попытки, и, возможно, новые разочарования. Коридор больницы был длинным и светлым, но от этого он не казался менее удушающим. Свет люминесцентных ламп бил в глаза, отражаясь от белых стен, и наполнял пространство холодом. Нил не помнил, как добрался до ближайшей скамейки. Он просто сел, опустив голову, сжимая в руках папку с документами. Эндрю сел рядом, положил руку ему на плечо. — Мы разберёмся с этим, Нил. Не сейчас, не сразу, но мы пройдём через это, — тихо сказал он. Его голос звучал твёрдо, но мягко, как будто он хотел, чтобы его слова обволокли Нила, словно одеяло, защищающее от ветра. Нил поднял взгляд на мужа. В глазах Эндрю не было ни намёка на сомнение. Это не был человек, который сдаётся, это был человек, готовый бороться за их общее будущее. Нил вдруг почувствовал, как тяжесть на сердце становится чуть легче. Ему по-прежнему казалось, что впереди их ждёт непреодолимая гора, но мысль о том, что он не один, давала ему силы сделать хотя бы один шаг вперёд. Их решение завести ребёнка не было спонтанным. Это был долгий путь, наполненный размышлениями, разговорами и мечтами. Нил и Эндрю всегда знали, что хотят семью, но долго откладывали этот шаг. Они хотели быть уверенными, что готовы, что смогут дать будущему ребёнку всё необходимое. Годы совместной жизни укрепили их связь. У них был уютный дом, не просто физическое пространство, а место, которое стало их убежищем. Каждая деталь этого дома отражала их двоих: уютный диван, на котором они смотрели фильмы, фотографии в рамках, запечатлевшие моменты их счастья, и кухня, где они готовили вместе. Их карьера тоже была стабильной Нил был заместителем Стюарда а Эндрю капитаном в одном из отрядов. Всё шло ровно, спокойно, без потрясений. Когда они наконец решили, что готовы к следующему шагу, это казалось самым естественным решением. Эндрю представлял, как будет учить ребёнка кататься на велосипеде, а Нил мечтал о вечерах за семейным столом, полном смеха и радости. И когда они наконец решили, что готовы, это казалось естественным и долгожданным шагом.Они представляли, как наполнят свой дом смехом, как будут читать сказки перед сном, как их ребёнок будет бегать по двору. Они видели перед собой светлое будущее, полное любви и тепла. Сначала Нил был полон энтузиазма. Каждый месяц он покупал тест на беременность с тихим волнением. Утренние минуты, когда он сидел в ванной комнате, держа в руках полоску теста, казались бесконечно долгими. Он представлял, как две полоски изменят их жизнь, как он скажет Эндрю эту новость, как они будут обнимать друг друга, смеясь и плача от счастья. Но месяц за месяцем, полоска оставалась одна. Первая разочарованная улыбка быстро сменилась тревогой. Нил пытался убедить себя, что всё ещё впереди, что это нормально, что просто нужно время. Но с каждым новым отрицательным результатом его надежда становилась слабее. Эндрю замечал, как меняется Нил. Если вначале он радовался каждому новому дню, то теперь в его глазах всё чаще появлялось что-то тусклое, отдалённое. Каждая новая покупка теста превращалась в ритуал, полный напряжения. Нил стал избегать говорить о своих чувствах, но Эндрю знал: внутри он разрывается от боли. Однажды Нил вышел из ванной с очередным тестом в руке. Его взгляд был пустым, словно он потерял часть себя. Он молча положил тест на стол и сел рядом с Эндрю. Тот обнял его, чувствуя, как напряжение в теле мужа будто проникает и в него. — Это никогда не случится, — тихо произнёс Нил, и его голос дрожал. — Эй, не говори так, — Эндрю крепче обнял его, глядя прямо в глаза. — Мы пройдём через это. Мы найдём способ. Но даже эти слова не могли развеять боль, которая накапливалась в Ниле с каждым разочарованием. Каждая новая попытка казалась борьбой с невидимой стеной, которая только становилась выше. Эндрю предложил обратиться к врачу ещё несколько месяцев назад, но Нил отказывался. Он боялся. Боялся услышать, что что-то не так, что мечта, которая раньше казалась такой реальной, может оказаться недостижимой. Они решились пойти в больницу лишь тогда, когда Нил уже не мог справляться с этим сам. Когда он чувствовал, что каждый новый отрицательный результат — это ещё один удар по его вере в себя, в их будущее. Он знал, что больше не выдержит этого без ответа, каким бы горьким он ни был. После визита в больницу Нил почти не говорил. Он был слишком погружён в свои мысли, чтобы поделиться ими, а Эндрю не хотел давить, зная, что тот сам должен найти в себе силы заговорить. Вечер был тихим, но в этой тишине чувствовалась какая-то тяжесть. Дом, который всегда казался их крепостью, теперь будто стал холодным и пустым. Эндрю вышел из душа, накинув махровый халат, и сразу заметил, что что-то не так. Нил сидел на краю кровати, ссутулившись, словно под грузом невидимого бремени. Его плечи дрожали, а тихие всхлипы, которые он пытался сдерживать, вырывались наружу. — Нил, — осторожно позвал Эндрю, подойдя ближе. Его голос был мягким, но тревога в нём была заметна. Нил не ответил, лишь закрыл лицо руками, как будто хотел спрятаться от всего мира, даже от мужа. Эндрю сел рядом, не отводя от него взгляда. Он аккуратно положил руку на спину Нила, медленно поглаживая её. — Пожалуйста, скажи что-нибудь, — прошептал Эндрю. — Я здесь. Ты не один. Нил убрал руки от лица, обнажив покрасневшие глаза. Он посмотрел на Эндрю, и его взгляд был наполнен такой болью, что у того сжалось сердце. — Я не могу, Дрю, — наконец прошептал он, и голос его дрожал. — Я просто... не могу. — Что ты не можешь? — мягко спросил Эндрю, стараясь не показать волнения. — Всё это, — Нил махнул рукой, словно указывая на что-то невидимое. — Эти тесты, обследования, ожидание. Это как бесконечная борьба, которая только отнимает силы. И всё равно... ничего. Эндрю замолчал на мгновение, обдумывая, что сказать. Он видел, как сильно Нил страдает, как его надежда постепенно угасает, и это разрывало его самого изнутри. — Я понимаю, что тебе сейчас кажется, что всё бессмысленно, — начал Эндрю, и его голос звучал уверенно, но с нотками нежности. — Но, Нил, ты не должен проходить через это один. Мы в этом вместе. Нил покачал головой, опуская взгляд. — Это не твоя борьба, — сказал он тихо. — Это я подвожу нас. Это я... не могу дать тебе то, о чём мы мечтали. Эндрю быстро перебил его, взяв за руку. — Хватит. Никогда больше не говори так, — сказал он, и его голос внезапно стал твёрже. — Это наша борьба. Это не о том, кто виноват. Это о том, что мы вместе, и вместе мы пройдём через это. Нил поднял на него взгляд, полный сомнений и боли. — А если не пройдём? Если ничего не получится? Эндрю улыбнулся, хотя в его глазах блестели слёзы. Он подтянул Нила ближе, обнял его так крепко, словно хотел собрать все его разбитые кусочки вместе. — Тогда мы найдём другой путь, — сказал он, чуть дрогнувшим голосом. — Ребёнок — это не единственное, что делает нас семьёй. Это ты. Это я. Это наша любовь. Нил уткнулся лицом в плечо Эндрю и, наконец, разрыдался по-настоящему. Его слёзы несли в себе боль, страх и облегчение одновременно. Эндрю продолжал держать его, тихо шепча: — Я не отпущу тебя, слышишь? Я с тобой. Всегда. В ту ночь они долго сидели вместе, не отпуская друг друга. Нил чувствовал, как его душа, хоть и медленно, но находила утешение в этом тепле. Эндрю же был готов сделать всё, чтобы каждый новый день давал Нилу хоть немного больше надежды. Нил долго колебался, прежде чем согласиться на лечение. Он знал, что это важное решение, но страх, как неустанный спутник, всё ещё жил где-то глубоко внутри него, приковывая к себе мысли и сомнения. Даже после того вечера, когда Эндрю так искренне и нежно убедил его, что они смогут пройти через все испытания вместе, внутренняя тревога не отпустила. Он чувствовал, как его сердце сжимается при мысли о том, что предстоит. Но, вспоминая слова мужа, его уверенность и тепло его объятий, Нил наконец понял: он должен попробовать. Не только ради их общей мечты и будущего, но и ради себя. Он не хотел больше чувствовать себя беспомощным и зависимым от обстоятельств. Он хотел быть сильным для себя и для Эндрю, и, возможно, пройти этот путь не только ради выздоровления, но и ради внутренней свободы. Эндрю был рядом, поддерживая Нила, когда тот сообщил врачу, что готов начать курс лечения. Его голос был твёрдым, но в его глазах можно было увидеть ту же тревогу, которая не покидала Нила. Руки слегка дрожали, но он не мог позволить себе отступить. Врач, с профессиональной ясностью, объяснил, что лечение будет долгим, сложным и иногда болезненным процессом. Он подробно рассказал, что терапия включала в себя не только медикаментозные препараты и гормональные средства, но и регулярные процедуры, которые могут повлечь за собой побочные эффекты. Усталость, раздражительность, физический дискомфорт — всё это было частью того пути, на который Нил решился. Но, несмотря на всё это, Нил ощущал, что ему уже нечего терять. Единственный способ двигаться вперёд — это принять вызов и начать бороться. Семья Нила и Эндрю сразу предложила свою поддержку, когда они узнали о начале лечения. Ичиро и Стюард, не раз приходили к ним в гости, навещали и помогали чем только могли. Каждое их посещение было как маленький лучик света в этом тяжёлое время — они приносили не только практическую помощь, но и тепло, которое так необходимо было Нилу. Ичиро часто оставался на пару часов, чтобы поболтать с ним о чём-то обычном, что помогало хоть немного отвлечься от тревог. Стюард был тем человеком, который умел выслушать, и его спокойная уверенность всегда снимала часть напряжения, которое накапливалось у Нила. Родители Эндрю, как только узнали, что лечение началось, звонили каждый вечер, и также частенько заглядывали в гости. Они интересовались состоянием Нила, не забывали напомнить ему, как гордятся его решимостью и силой воли. Даже на расстоянии их поддержка была ощутимой. Мать Эндрю каждый раз говорила: «Мы очень гордимся тобой. Ты очень сильный, Нил». Эти слова, хоть и казались простыми, оказывались невероятно важными, потому что они были искренними и полными любви. Отец Эндрю всегда добавлял: «Если будет трудно, не стесняйся обратиться. Мы с вами». Жан тоже старался поддержать их в этом непростом пути. Он отправлял ободряющие сообщения с шутками, делая всё, чтобы хоть как-то поднять настроение и заставить Нила улыбнуться. Жан был мастером на смешные истории, и его шутки помогали отвлечься от мыслей о лечении, хоть на время. Даже в самые тяжёлые моменты его сообщения становились источником лёгкости и смеха, что, казалось, немного облегчало боль. Другие их друзья, узнав о начале лечения, также не оставались в стороне. Каждый из них предложил помощь в любой момент — будь то прогулка на свежем воздухе, помощь по дому или просто возможность поболтать и поддержать. Знали, что их помощь была важной, но и сами чувствовали, что им необходимо быть рядом в этот трудный период. Все эти люди, каждый по-своему, вносили в жизнь Нила и Эндрю свет и надежду, помогая чувствовать, что они не одиноки. В моменты слабости, когда Нил начинал сомневаться, он вспоминал, как много людей рядом с ним, и это давало ему силы идти дальше. Первые недели лечения были особенно трудными. Нил не знал, как подготовиться к тому, что его ждёт. Препараты, которые ему прописал врач, вызывали сильные головные боли и тошноту, и даже когда ему удавалось немного восстановиться, настроение менялось резко, как погода. Одни дни казались лёгкими, а другие — непреодолимо тяжёлыми. Он чувствовал, как его силы постепенно уходят, как будто его организм с каждым днём теряет свою обычную стойкость. Иногда Нил ощущал себя настолько истощённым, что появлялись моменты, когда хотелось всё бросить — прекратить лечение, вернуться к привычной жизни, как будто всё это было ошибкой. В такие моменты он закрывал глаза и пытался найти хоть какой-то выход, но часто не находил. Но каждый раз, когда он смотрел в глаза Эндрю, всё менялось. В этих глазах он видел не просто любовь, а уверенность и спокойствие, которые вселяли в него силы. Это был взгляд человека, который не думал о том, чтобы сдаться, который верил в его борьбу. Эндрю всегда был рядом, готовый поддержать и поднять, когда Нил начинал сомневаться в себе. — Ты справляешься невероятно, Нил, — говорил Эндрю, видя, как муж снова погружается в сомнения. Его слова всегда звучали как тихая уверенность, как будто именно они могли исцелить боль. — Я горжусь тобой. И знаешь что? Даже если будет трудно, я всё равно всегда буду рядом. Эти слова становились для Нила якорем, который удерживал его на плаву. Каждый раз, когда он начинал терять веру в себя, он вспоминал их. Вспоминал тот момент, когда Эндрю, как никогда раньше, держал его за руку и говорил, что они не отпустят друг друга, даже если весь мир будет против. Слова мужа укрепляли его, как прочная опора, и с каждым днём он чувствовал, что становится немного сильнее. Но особенно важными для Нила были те вечера, когда он мог себе позволить разрыдаться перед Эндрю. Это были моменты полной уязвимости, когда, казалось, его силы совсем иссякли, и он не знал, как продолжать. Вся боль, накопившаяся за эти недели, словно прорвалась через него, и слёзы становились тем выходом, через который он освобождался от этой тяжести. Нил боялся, что его слабость станет для Эндрю слишком тяжёлым грузом, что муж разочаруется в нём, подумает, что он недостаточно силён, чтобы справиться. Он боялся, что Эндрю не выдержит его беззащитности, но вместо этого муж обнял его крепче, позволив выговориться и выпустить весь тот поток эмоций, который так долго сдерживался. Эти моменты стали важнейшими в их отношениях. Нил понял, что любовь — это не только поддержка в моменты силы, когда всё идёт по плану, но и принятие в самые слабые моменты, когда человек чувствует себя растерянным и бессильным. Эндрю показал, что в этих слабых моментах важно не быть идеальным, а быть рядом и поддерживать. Нил осознал, что его уязвимость не делает его слабым в глазах Эндрю, а наоборот, усиливает их связь, потому что именно в такие моменты они становились по-настоящему честными и открытыми друг перед другом. И именно в этом принятии Нил почувствовал, что он не один. Он понял, что у него есть право на слабость, что можно не быть всегда сильным и не всегда уверенным, если рядом есть человек, который готов поддержать, выслушать и не оставить. Этот момент принес Нилу покой. Теперь он знал, что его борьба — это не только его личный путь, но и их общий путь с Эндрю. Муж всегда будет рядом, даже когда Нил сам не будет верить в себя. С каждым днём, с каждым словом поддержки, с каждым взглядом любви, Нил чувствовал, как его силы возвращаются, как его душа вновь наполняется верой. Они были вместе, и это стало главным смыслом его борьбы. Всё, что было связано с этим процессом, теперь казалось более выносимым, потому что он не одинок. В их единстве и поддержке он нашёл ту силу, которой ему так не хватало. Со временем Нил начал адаптироваться к терапии. Побочные эффекты, хотя и продолжали о себе напоминать, уже не казались такими непосильными. Он научился справляться с головными болями и тошнотой, научился принимать изменения в своём теле и настроении. Всё было непросто, но с каждым днём он ощущал, что становится немного сильнее. Он нашёл утешение в рутине — прогулках с Эндрю, тихих ужинах вдвоём, вечерних чтениях книг, которые позволяли отвлечься и расслабиться. Эти маленькие моменты, казалось, наполняли его силой и уверенность. Каждая маленькая победа, даже просто успешно завершённый день лечения, становилась шагом вперёд. С каждым шагом он всё больше ощущал, что он способен преодолеть этот путь. — Ты стал сильнее, чем думаешь, — сказал однажды Эндрю, держа Нила за руку после очередного визита к врачу, когда Нил начинал сомневаться в своих силах. Нил почувствовал тепло от этих слов, но внутри его всё ещё была скромность, и он тихо ответил: — Это благодаря тебе, — слабо улыбаясь, он посмотрел на мужа, который всегда был рядом. Эндрю покачал головой, с нежностью в глазах. — Нет. Это благодаря нам. Эти слова были правдой. Они прошли через трудности не поодиночке, а вместе, как команда, и это сделало их сильнее. В моменты слабости и сомнений они поддерживали друг друга, и эта поддержка стала фундаментом их совместной борьбы. Даже когда путь казался тяжёлым и долгим, и когда впереди оставалось много неизвестного, Нил уже не чувствовал себя беспомощным. Он понимал, что несмотря на все испытания, он не один. Он знал, что у него есть Эндрю, семья, друзья — люди, которые верят в него больше, чем он сам. Это придавало ему силы двигаться вперёд, даже когда иногда было трудно. Прошло немало времени, и вот, настал тот день, когда Нил закончил терапию. Он стоял в кабинете врача, чувствуя, как тяжёлое бремя начинает отступать. Это не было концом его пути, но это был важный момент — момент, когда он смог оглянуться назад и увидеть, как далеко он зашёл. Этот день стал доказательством того, что он способен справиться с любыми трудностями, несмотря на все боль и сомнения. Он научился бороться, несмотря на усталость, и это уже было победой. И, возможно, самым важным было то, что теперь он знал: несмотря на всё, что ему предстоит, он не один. В его жизни были те, кто верил в него, поддерживал, кто был рядом каждый шаг этого пути. И в этот момент Нил чувствовал, что он готов к новым шагам вперёд. Он понимал, что лечение завершено, но его путь не закончен. Он знал, что впереди ещё много испытаний, и, возможно, всё будет не так легко, но теперь он был уверен, что сможет справиться. Он готов был двигаться дальше, зная, что всегда есть те, кто его поддержит, кто поможет преодолеть любые трудности. — Поздравляю вас, Нил, — сказал врач, улыбаясь, когда Нил выслушал все результаты анализов и подтверждения того, что лечение завершено успешно. — Вы справились. Это значительный шаг, и вы достойны гордиться собой. Нил не мог сдержать лёгкую улыбку, чувствуя облегчение. Всё, что он пережил, теперь казалось чем-то более преодолимым, чем раньше. Врач был прав: он справился. Но это было не только его достижение, а и результат тех, кто был с ним, кто поддерживал его на протяжении всего пути. Нил не мог бы пройти этот путь один. И, возможно, это было важнее всего — осознание того, что он не одинок, что у него есть те, кто готов помочь в любой момент. Хоть шанс оставался меньше 40 процентов, он уже не был практически нулевым, как это было четыре года назад. Это изменение внезависимости от всех трудностей приносило некоторое облегчение, но вместе с этим и чувство неопределенности. Нилу было страшно пробовать снова. Это не означало, что он больше не хотел детей — напротив, его мечта об этом так и оставалась живой. Но теперь, после стольких лет борьбы, он боялся снова столкнуться с разочарованием. Прошедшие годы были наполнены трудом, болью, ожиданиями, отчаянием и надеждой. Каждый шаг был настолько тяжелым, что он не знал, выдержит ли ещё одну попытку, если всё снова не получится. Каждая новая терапия, каждый новый этап лечения, казалось, становился всё более трудным и бесконечным, но он не мог игнорировать тот факт, что шансы теперь были хоть немного, но выше. Тем не менее, этот шанс казался таким хрупким, что Нил боялся разочароваться снова. Он уже не был тем человеком, что с горящими глазами начинал этот путь. Слишком много было пережито, чтобы снова ожидать простых и быстрых решений. "Как быть, если снова ничего не выйдет?" — этот вопрос мучил Нила, но в его сердце всё ещё жила вера, что не стоит сдаваться. Эндрю, всегда рядом, поддерживал его, но и сам иногда задавался теми же вопросами. Он знал, что этот выбор для Нила не прост. Они оба пережили так много, что решение пробовать снова стало настоящим испытанием. Но в тоже время это был шанс — шанс, который мог изменить их жизнь. И вот он решился. Нил знал, что этот шаг не будет лёгким. Страх разочарования сжался в его груди, заставляя его чувствовать, что каждый шаг — это как прыжок в пустоту. Он боялся не только разочаровать себя, но и Эндрю, который был рядом с ним во всей этой борьбе, поддерживал, верил, что всё получится. Каждое его слово, каждый взгляд мужа давали силы, но теперь, когда пришёл момент принимать решение, Нил не мог избавиться от того чувства тревоги, которое мучило его. Он боялся, что снова не получится, что все усилия окажутся напрасными, и что в очередной раз он не сможет оправдать надежды — ни свои, ни Эндрю. Он долго думал, как сделать это, когда бы Эндрю не был рядом, когда не придётся отвечать на лишние вопросы, когда никто не будет ожидать от него какой-то немедленной реакции. Когда Эндрю отправился в командировку, Нил почувствовал, что момент настал. В тот день, как только муж уехал, он собрался и пошёл в аптеку. Страх был его постоянным спутником, но в глубине души была и надежда — не такая большая, как раньше, но всё же настоящая. Нил прошёл по улице, его шаги становились всё быстрее, а в голове бурлили мысли, перескакивая друг на друга, как в суете неудавшегося сна. Он пытался думать рационально, пытался убедить себя, что все будет хорошо, но эмоциональный шторм, который бушевал в нём, не давал покоя. Когда он вошёл в аптеку, его сердце ускорило свой ритм. Он будто чувствовал, как все взгляды окружающих его людей невольно направлены на него, хотя этого не происходило на самом деле. Он подошёл к полке с тестами и стоял, не зная, какой именно выбрать. Сколько бы раз он не прошёл этот путь, каждый раз это было как впервые. Он взял несколько упаковок, зная, что это ещё не даёт окончательных ответов, но как будто это могло стать тем маленьким шагом, который приведёт к долгожданному результату. Несколько тестов — на всякий случай, чтобы избежать разочарования, если что-то не получится. Ему хотелось быть готовым ко всему. На кассе его рука дрожала, и когда он платил, ему казалось, что время замедлилось, что каждое движение — это будто не он, а кто-то другой. Он быстро спрятал упаковки в сумку и поспешил выйти. На улице стало легче дышать, но его волнение не уходило. Его шаги на обратном пути к дому были быстрыми и неуверенными. Внутри него было нечто такое, что трудно было бы описать словами — смесь страха, ожидания и какой-то зыбкой надежды, которая теперь казалась столь уязвимой. Он не знал, что его ждёт, но всё его существо тянуло к тому, чтобы увидеть результат, чтобы понять, даст ли судьба шанс или опять откроется тот болезненный пустой мир разочарований. С каждым шагом домой его мысли становились всё более сумбурными. Он вновь представлял, как Эндрю будет рад, если всё получится. Но если нет — что тогда? Эти вопросы не покидали его, но он стиснул зубы и продолжал идти. Когда он открыл дверь и вошёл в квартиру, его тело было напряжено, как струна. Оставалось только сделать последний шаг, который мог изменить всё. Но на этом пути его всё ещё удерживали страх и надежда, которые переплетались, как два противоположных чувства, не желающие отпускать. Когда Нил вернулся домой, он застыл у двери, задержав дыхание. В его руках была сумка с тестами, но тело словно отказывалось двигаться дальше. Он знал, что не может больше откладывать этот момент. С каждым шагом, с каждым мгновением, когда он приближался к ванной, его волнение становилось всё более невыносимым. Его руки слегка дрожали, а в груди ощущалась тяжесть, как будто кто-то сжимал его сердце. Он не мог понять, что с ним происходило — это был страх, смешанный с жгучей надеждой, который заставлял его сердце биться быстрее, а мысли путались. Когда Нил оказался в ванной, он медленно развернул одну из упаковок. Он чувствовал, как его пальцы становятся липкими, как будто весь его организм был настроен на какую-то важнейшую задачу, которая решит его судьбу в этом моменте. Он не мог заставить себя ускорить процесс, наоборот, всё двигалось слишком медленно, как в замедленной съемке. С трудом, но он открыл упаковку и вытащил тест, пока в голове не переставали скакать тревожные мысли. Он поставил его на поверхность и встал, не в силах отвести взгляд. В эти секунды каждый момент казался бесконечным, а время будто замедлялось, давая место только буре эмоций внутри него. Нил положил тест на горизонтальную поверхность, руки его продолжали трястись, и он не мог сдержать дрожь. Он не знал, сколько прошло времени, но в его голове были только два слова: "положительный" или "отрицательный". Но что это значило для него? Страх разочарования, что ничего не изменится, что это не будет тем шансом, о котором он мечтал, сдавливал его грудь. Его дыхание становилось прерывистым, и каждое мгновение давалось всё труднее. Он начал размышлять о том, как скажет Эндрю, что делать, если снова ничего не выйдет, если снова все усилия окажутся напрасными. Затем он увидел, как медленно появляется результат. Он не мог оторвать взгляда, и, даже когда тест почти был готов, его тело всё ещё трясло от нервов. Каждая секунду тянулась, как вечность, и Нил почувствовал, как весь этот процесс поглощает его. Все эмоции, страхи, надежды смешались в голове в одну большую бурю. Но вот результат был перед ним. Тест был готов. Нил посмотрел на него, не зная, что чувствовать — облегчение или разочарование, радость или страх. В этот момент он чувствовал, что весь мир сосредоточился в этом маленьком, но важном моменте. Нил стоял, словно застыл, не зная, что делать с собой. Его взгляд не отрывался от теста, но мысли, кажется, рассыпались по всем уголкам его сознания. Он снова и снова пытался заставить себя поверить в то, что перед ним, но как только он начал думать, сердце снова начинало колотиться так сильно, что казалось, оно вот-вот вырвется из груди. Он не мог осознать, что это правда, что может быть именно тот результат, который он так долго ждал. В руках Нила уже был второй тест. Он быстро открыл упаковку, даже не задумываясь, куда он их кладёт. Руки продолжали трястись, как будто всё тело было наполнено дрожью, а голова была полна неясных мыслей. Он запустил тест в тот же процесс, что и предыдущий, и снова устремил взгляд на результаты. Но страх, неуверенность, и предательская тревога не отпускали. Тест был ещё не готов, а Нил снова почувствовал, как его сердце замедляется, пытаясь собраться с силами, чтобы воспринять то, что ему, возможно, предстоит увидеть. И так он продолжал. Ещё один тест. И ещё один. Проклиная себя за слабость, он продолжал использовать упаковки, которые купил, не замечая, как время уходит, не ощущая, как часы проходят мимо. Он уже не мог различить, что происходило — он знал, что эти тесты не могут внезапно ошибиться, но его разум упорно сопротивлялся. Как будто в нем всё еще жила эта неуверенность, как будто он не мог позволить себе поверить в то, что всё это время было не зря. С каждым новым тестом его нервы становились всё более натянутыми, как струна, его дыхание становилось более тяжёлым, а в груди росла пустота. Он не мог отогнать чувство, что что-то было не так. "Почему же я не могу просто поверить?" — эта мысль преследовала его, несмотря на то, что казалось, ему нужно просто принять происходящее. Но никакие тесты не могли решить его сомнения. Его ум продолжал крутиться, а ощущение неопределенности не покидало. Он был окружён этими результатами, но всё ещё не мог почувствовать, что всё это действительно стало реальностью. Теперь Нил жил в подвешенном состоянии, где смешивались эйфория и неверие. Каждый день казался вечностью, а его мысли все время возвращались к тому, что он пережил, что случилось и что, возможно, теперь всё изменится. Он пытался держать свои эмоции в руках, но в глубине души ощущал, как с каждым часом растёт невообразимый поток чувств — это была смесь страха, радости и какой-то внутренней легкости, которую он никогда не чувствовал. Он не мог поверить, что результат тестов, его надежда, которую он не решался даже озвучить, действительно стала реальностью. Но, несмотря на это, всё внутри него не отпускала тревога, что, возможно, всё окажется лишь игрой воображения. Он ждал — ждал встречи с Эндрю, чтобы поделиться этим, но и сам боялся, что не сможет найти слов для этого. Два долгих дня, полных напряжённого ожидания, растянулись в бесконечность. Каждая минута тянулась, как в замедленной съемке, и Нил не мог избавиться от чувства, что всё может рухнуть в один момент. Он держал себя в руках, пытаясь не дать волю своим эмоциям, зная, что скоро Эндрю вернётся и тогда... тогда всё должно стать ясно. Но пока муж не был рядом, Нил не мог себе позволить поверить, что всё наконец-то получится. И вот, в тот день, когда Эндрю вернулся, всё изменилось. Он услышал стук в дверь и, как в замедленной съемке, пошёл открывать. Нил почти не мог поверить, что момент настал. Он открыл дверь и, не сдержав эмоций, сразу обнял мужа, зарывшись лицом в его плечо, как будто боялся, что, если отпустит, всё может исчезнуть. Эндрю был удивлён, но мгновенно ответил на его объятия. Он знал, что Нил переживает, что не всё легко даётся, и не хотел давить, зная, как важен этот момент для них обоих. Он предложил Эндрю принять душ, чтобы тот расслабился, а сам сел за стол, ждя, когда тот соберётся с мыслями. Когда блондин вернулся и присоединился к нему за ужином, а Нил, он и все его повидение были странными — он был сам не свой. Эндрю понимал, что что-то происходит, но молчал, не желая давить на мужа, давая ему время. Нил пытался собраться с мыслями, но в его глазах было видно, как тяжело ему даются эти слова. И вдруг, почти невольно, с тихим, почти задыхавшимся голосом, он произнёс: — Я... я беременен. У нас всё получилось. Эндрю на мгновение застыл, не веря своим ушам. Он подавился едой от такой неожиданной новости, его глаза расширились, а сердце чуть не выпрыгнуло из груди. В следующую секунду, забыв о всём, он встал, подбежал к Нилу и, не сдержав эмоций, крепко обнял его. Он кружил Нила в своих объятиях, как будто в этот момент мир вокруг перестал существовать. Он чувствовал, как сжимает его в руках, и не мог поверить, что они прошли этот долгий путь и вот теперь, наконец, наступил тот момент, когда они действительно могли сказать, что у них будет ребёнок. Эндрю не знал, что сказать, потому что слова были лишними — всё было сказано в том мгновении, когда он обнял Нила, когда почувствовал, как всё наконец-то наладилось.