Запретный союз.

      Нео не смог вспомнить, как оказался здесь. Еще мгновение назад он сидел в захламленной таверне, где пахло пролитыми напитками и мокрым деревом. Но теперь перед ним лежала странная, подавляющая тишина. Он стоял в чужой квартире — незнакомое место, каждую деталь которого он тут же попытался впитать взглядом. Воздух здесь был тяжелым, как перед грозой, и пахнул чем-то неуловимо сладковатым, будто пряным дымом или цветами, которые не должны расти на этой земле. Комната, в которой оказался Нео, казалась неправдоподобной, как кадр из чужого сна. Потолок был слишком высоким, уходящим в такую тень, что на мгновение казалось — там, наверху, нечто следит за ним. Стены, вдавленные в полумрак, покрывала сложная, извивающаяся роспись. Линии узоров сливались в один живой орнамент, и при каждом новом взгляде казалось, что они сменили форму, становясь то причудливым зверем, то неизвестным символом. На одной из стен, ближе к углу, висел большой черный гобелен, расшитый чем-то ярко-красным, наподобие шёлковых нитей. Он казался тканным из сгустившейся тьмы, на которой алели рваные линии, напоминавшие кровавые потёки. Мебель была под стать хозяйке — грациозной, но слишком чуждой, чтобы казаться простой. Кресло в углу с узкими резными ножками, покрытое гладким бархатом цвета увядших фиалок. Чёрный лакированный шкаф, на дверцах которого были выгравированы силуэты танцующих фигур — так реалистично, что в полумраке эти фигуры будто двигались. Пол был выложен плитами, каждая из которых имела свой рисунок. На некоторых изображались геометрические формы, на других — искажённые лица или сцены, напоминающие запретные обряды. Под его ногами на плитке мелькнул чей-то взгляд — рисунок или игра света, Нео уже не был уверен. В центре комнаты находился невысокий стол. Его поверхность была словно сделана из стекла, но при ближайшем рассмотрении оказалось, что под ним — жидкость, густая и медленно движущаяся. По её поверхности расплывались чернильные круги, почти гипнотизируя взглядом. Из одного из углов на стене торчали длинные ветви чего-то высохшего, напоминающего лозу. Они извивались в разные стороны, задевая потолок, как будто пытались выбраться за пределы квартиры. Это растение, по какой-то причине, источало сладковатый запах, смешанный с чем-то металлическим. Слева от него находился ещё один предмет, привлекший его внимание: стеклянный аквариум, в котором плескалась странная жидкость фиолетового оттенка. Он ожидал увидеть рыб, но вместо них по жидкости медленно передвигались странные золотистые сферы. Они вспыхивали, а затем снова угасали, будто подпитывались самой тьмой вокруг. Ещё дальше по стене — галерея зеркал, но при взгляде на неё Нео почувствовал, как ледяной поток страха прошёлся по позвоночнику. Отражения в каждом из них не совпадали: одна его копия стояла ближе, другая, наоборот, сидела в кресле. В одном зеркале — только пустота. С потолка свисала не обычная люстра, а что-то, напоминающее живой организм. Металлические цепи обвивали тонкие стебли, на концах которых медленно пульсировали полупрозрачные сферы. Они переливались тёплым светом, будто не излучали его, а только временно удерживали. А за единственным, узким, почти картинным окном за этой странной обстановкой скрывалась мёртвая ночь. Улицы были погружены в неподвижный туман, который странно светился, не оставляя шанса разглядеть, где заканчивается реальность. Нео зажмурился, пытаясь стряхнуть наваждение, но оно не уходило. Каждая деталь комнаты словно говорила, что это место для него, для его вопросов… и для чужих ответов, которых он боялся.       Нео чувствовал, как его дыхание учащается с каждым шагом по этой странной квартире. Ему казалось, что стены слегка вибрируют, как будто реагируют на его присутствие. Мрачно-красные тона роскошной обстановки сменялись тёмно-фиолетовыми всполохами света, отбрасываемыми непонятными источниками. Это место дышало, оно казалось живым, своим собственным организмом. Большой, изогнутый коридор, через который он прошёл, вёл в обширную гостиную. Переступив порог, Нео едва заметно вздрогнул. Всё здесь говорило о хозяйке — Ники Райт. Пространство подчинялось её воле, словно каждая деталь являлась частью тщательно построенного лабиринта. Стены здесь были покрыты матовой штукатуркой, вкрапления серебристых линий играли в тусклом свете свечей. Эти свечи, на первый взгляд простые, на самом деле находились под странным стеклянным колпаком, внутри которого тихо дрожал огонь. Казалось, что пламя питает сам воздух. На одной из стен висел портрет. Картина огромного размера изображала человека в развевающемся черном плаще. Черты его лица были намеренно размытыми, а поза передавала чувство абсолютной власти. Казалось, будто этот персонаж следит за каждым движением. Слева от него стояло низкое кресло, обтянутое кожей непонятного оттенка. Чёрное? С темно-зелёными разводами? Бархатное покрытие притягивало взгляд, но к нему совершенно не хотелось приближаться. Возле кресла расположился столик из чёрного дерева, верхняя часть которого была инкрустирована латунными знаками. На столе лежал бокал, в котором что-то густое и тёмное лениво двигалось от каждого потрясения поверхности. Нео заметил боковым зрением, как блестит напиток в тусклом свете. — Пей, это не отравлено. Пока.       Нео неохотно перевёл взгляд на Ники, которая стояла ближе к массивному витражному окну в дальнем конце комнаты. Её фигура выглядела резко выточенной — с светлыми волосами, собранными в небрежный, но идеальный пучок. Её длинное платье с глубоким разрезом переливалось красками, как нефть. Она наблюдала за ним, будто хищная птица. Не с холодной враждебностью, нет — скорее, с ленивым интересом. — Ты боишься, — спокойно заметила она, переводя взгляд на портрет на стене.       Нео почувствовал жар в груди и резко ответил: — Я здесь, чтобы получить информацию, а не для твоих игр.       Ники приподняла тонкие брови и в следующий момент рассмеялась — звук был низким, тягучим, будто эхом отдающимся по всей комнате. — Информация, — проговорила она, подходя ближе. — Она требует обмена, Нео. Нельзя просто так прийти и попросить доступ к знанию. Плата... знаешь ли, всегда одинакова.       Она жестом указала на кресло, приглашая его сесть. Он помедлил, но всё же неохотно опустился, чувствуя, как материал будто обволакивает его спину. — Что ты хочешь? — спросил он, с трудом сохраняя спокойствие. — Я хочу тебя, — спокойно ответила она, присаживаясь напротив.       Он напрягся. Ники только усмехнулась. — Весь тебя, настоящего тебя. Без масок, без лжи, без жалких оболочек, которыми ты защищаешься. Ты откроешься мне — и я раскрою тебе этот мир. Всё, что тебе нужно знать, будет твоим.       Нео сглотнул, чувствуя, как воздух в комнате стал плотнее, почти вязким. Ему казалось, что вся обстановка живет своей жизнью, дразня и запутывая его. Взгляд скользнул вверх, к круглому потолку, который теперь больше напоминал сверкающий зрачок зверя, застывшего в наблюдении. Центр этого кошачьего глаза пульсировал теплым светом, растекающимся по линии прожилок, которые пронизывали потолок, словно сеть магических артерий.              Он медленно перевел взгляд на стены, ожидая увидеть привычный узор. Но вместо этого глаз зацепился за тончайшие нити света, пробивающиеся через гладкую поверхность. Они шевелились, будто капилляры, наполненные пламенной энергией, их мерцание становилось то ярче, то слабее, завораживая своей беспорядочной жизнью. Шторы, которые он уже заметил раньше, теперь вызывали у него лёгкую дрожь. Они висели неподвижно, пока лёгкий сквозняк не пробежал по комнате. Вместо мягкого шелеста он услышал тихий, протяжный звон, словно далекий эхо металлических цепей. Каждое движение этих штор нарушало тишину дома, напоминая о том, что за этой иллюзией комфорта скрывается что-то иное, что-то необъяснимое. Затем его внимание упало на пол. Сначала он заметил своё отражение, но оно показалось ему странным — оно двигалось иначе, чем он сам, на секунду отставая от реальных движений. Это задержка сопровождалась лёгкими искажениями — линии тела дрожали, как тень на поверхности воды. Когда он наклонился чуть ближе, чтобы рассмотреть, тени в отражении начали закручиваться, превращаясь в знакомые очертания лиц. Они улыбались ему, моргали или издевательски наблюдали. — Зачем тебе это нужно? — его голос стал тише, но тверже. — Потому что это интересно, — ответила она с улыбкой, слегка наклоняясь вперёд. — Ты забыл, Нео: я не просто ищу сделки. Я ищу опыт. Истории. Увидеть, как кто-то ломает свои оковы, — это редкое наслаждение. А уж если ты решишь открыть себя… поверь мне, награда для нас обоих будет грандиозной.       Нео стиснул зубы, подавляя желание сорваться. Её слова резали, как острые лезвия, но в глубине души он понимал, что она права. Он знал, что носит маски. Всё это время он играл роли — для других, иногда даже для себя. Но позволить кому-то снять эти маски, раскрыть его уязвимость… Это была непреодолимая черта, которую он клялся никогда не переступать. — Это игра? — бросил он, встретившись с её взглядом. — Глубоко личная, — кивнула она, не сводя с него внимательных глаз.       Тишина между ними заполнила комнату, словно невидимая ткань окутала воздух, мешая даже дышать. Нео почувствовал, как кресло будто бы стало чуть мягче, почти поддерживая его. А стены, казалось, сдвинулись ближе, ещё больше уменьшив пространство. — И что, по-твоему, я должен сделать? — спросил он наконец, но его голос звучал почти шёпотом.       Ники склонила голову, её волосы мягко касались плеч. — Всё просто, — сказала она, словно разъясняла детское правило. — Ответь мне честно. Убери все барьеры. Укажи, кем ты был, прежде чем мир слепил тебя таким, какой ты есть.       Он отвёл взгляд, ощущая, как внутри что-то холодное и знакомое перекатывается между грудной клеткой и горлом. Оглядел комнату, попытался сосредоточиться на чем-то другом: на мерцающем стакане на столе, странной картине на стене, лёгком пламени в лампах. Но каждое движение, каждый вдох тянули его обратно к её словам, к её взгляду. — Я даю тебе только одну попытку, Нео, — прошептала Ники, её голос казался эхом самой комнаты. — Скажи мне правду. Лишь тогда я расскажу тебе всё, что хочешь знать.       Нео стиснул зубы сильнее, пытаясь подавить растущую тревогу. Её слова были ледяными иглами, пробивающими самую суть его внутреннего мира. Они не просто резали — они разоблачали. Каждый слог звучал как вызов, от которого невозможно было увернуться. Он посмотрел на неё. Её фигура оставалась неподвижной, но от неё исходило странное ощущение движения, словно её тело и взгляд становились частью комнаты, проникая в каждый его угол. Длинные тени на стенах вокруг неё едва заметно шевелились, отражая её внутреннюю силу. Глаза Ники, казалось, мерцали, отбрасывая искры света, невидимого иного. — Ты полагаешь, что это так просто, — проговорил он наконец, выдыхая каждое слово, как раскалённый уголь. — Ты думаешь, что знаешь меня. Но ты ошибаешься. — О, правда? — её голос окутал его, словно она на мгновение приблизилась, хотя не сделала ни шага. — Тогда расскажи мне, кто ты есть на самом деле. Не прячься за словами, Нео. Я хочу услышать твой голос, а не эхо, которое ты оставляешь для других.       Он ненавидел её уверенность, ненавидел её умение превращать каждый его довод в ничто. В попытке сохранить остатки своего равновесия, Нео поднялся с кресла и подошёл к столу. Он постучал по поверхности, желая удостовериться в её реальности. Но его пальцы ощутили не холодное дерево, а странное тепло, похожее на слабое сердцебиение. — Что это за место? — резко бросил он, указывая на стол, стены и потолок.       Ники слегка приподняла бровь, её губы тронула лёгкая улыбка, но без намёка на насмешку. — Это отражение тебя, — ответила она спокойно. — Моё пространство гибкое. Оно меняется под воздействием того, кто сюда приходит. В какой-то степени оно — твоя тень.       Эти слова были ещё одним ударом. Всё вокруг вдруг показалось Нео ещё более подавляющим. Ощущение, будто стены движутся, сдавливая пространство, стало почти невыносимым. Но что было хуже — тени на полу, в отражении полированной поверхности, больше не казались ему чужими. Они напоминали череду его собственных обличий, масок, которые он носил в разное время, но больше не мог вспомнить. — Ты видишь себя, Нео, — произнесла Ники, мягко, почти с нежностью. — Или, возможно, то, что пытался скрыть. Всё это ложь, кусочки, из которых ты пытался построить картину, которой никогда не существовало. И я прошу тебя только об одном — отдай мне то, что за ними прячется. — Если я сделаю это... — его голос надломился. — Что ты мне расскажешь? — Всё, что ты пожелаешь. Кто я, кто мы, все тайны которые скрывает этот мир. Но помни, правда всегда имеет цену.       Он отвёл взгляд, но стены будто притягивали его глаза обратно к ней. Её лицо оставалось спокойным, бесстрастным, но в этой невозмутимости было что-то древнее, всезнающее. Она сидела, сложив руки на коленях, как неподвижная фигура, а вокруг неё плыл таинственный свет, который казался живым. — Ты хочешь, чтобы я сдался? Чтобы я раскрылся перед тобой? — сорвался он, сделав шаг в её сторону. — Я хочу, чтобы ты показал себя, — отозвалась она, и в её голосе вдруг появилась тёплая интонация. — Никаких игр, никаких ролей. Только ты.       Эти слова прозвучали с таким мягким нажимом, что на долю секунды он почувствовал желание согласиться. Ему хотелось верить, что, возможно, избавившись от этих тягостных масок, он наконец найдёт облегчение. Но страх быть разоблачённым, оголённым до самой сути, остановил его. Нео чувствовал, как сердце его стучит быстрее, но, несмотря на всю внутреннюю борьбу, он понимал, что его выбор ограничен. Этот мир требовал больше, чем просто силы воли. И, возможно, здесь он столкнется с чем-то, что может уничтожить его или открыть ему глаза на что-то совершенно новое. Его дыхание стало глубже, а взгляд — решительным. Он медленно повернулся к Ники, её лицо было спокойным, но в глазах читалась неугомонная энергия. Она ждала его решения, зная, что эта игра не будет проста. Пауза между ними была почти физической — невидимая сеть, которая с каждым моментом становилась все туже. — Хорошо, — сказал он, голос едва слышен. — Я согласен.       На эти слова ответила её тишина, и она лишь слегка наклонила голову, внимательно наблюдая. Нео принял решение — теперь его путь был предрешён, и он не мог больше отступить. Он ощутил, как его кожа словно закипает, как внутри него возникают флуктуации, мощные, как скрытая сила. Его маска — та оболочка, в которой он скрывался — больше не могла удерживать его в плену. Всё, что было ему знакомо, растворялось, оставляя только сущность, столь древнюю и вневременную, что сам воздух в комнате ощущался другим.       Нео стоял в тишине, чувствовав, как его внутренняя сущность готова прорваться наружу. Он знал, что для этого нужно снять маску — снять всё то, что скрывало его настоящее я. Сложив руки перед собой, он резко сжал кулаки. Тело его заколыхалось, как туман, перед тем как полностью растерять форму. Через несколько секунд его оболочка, которая до этого скрывала его настоящий вид, начала терять привычные черты. Ники пристально следила за каждым движением, её глаза горели любопытством. Он чувствовал, как что-то поддается, почти с трудом, с каждым шагом отделяя внешность чужого тела от его сущности. Поверхность его кожи начало мерцать, а затем медленно стала исчезать, как тень, улучшающая свой момент. Вместо тела, которое он носил до этого, перед Ники в мгновение ока предстала совершенно иная фигура. Высокий молодой человек с темными шатеновыми волосами, ровными чертами лица и бездонными черными глазами, будто взгляд которых мог поглотить всё живое. Ники замерла. За его спиной расправились два мощных крыла. Они были большими и массивными, словно созданными для того, чтобы поддерживать его невероятную сущность в небесах, поднимая эту фигуру над земной реальностью. Нео стоял перед ней — такой, какой был на самом деле. Полностью открытый и без прикрытия. Его образ не был тем, что она ожидала, но он, несмотря на свои ангельские черты, не выглядел воинственным. Напротив, его фигура излучала какой-то особенный холод и твердую решимость. Он не проронил ни слова, только слегка приподнял взгляд, выжидая реакции Ники. Он понимал, что в этом мире, на этой земле, его самость уже не поддавалась восприятию других. Но он сдался. Он открыл её, обнажил, чтобы узнать, что за знание она откроет ему взамен. Ники посмотрела на него с непередаваемым интересом, её губы изогнулись в легкой улыбке, но в её глазах все было то же самое — ни сожаления, ни шока. Это был лишь неизбежный ход игры. Ники встала, медленно подходя к нему, её шаги были почти бесшумными, словно она саму тьму переносила с собой. Она окинула его взглядом, каждую деталь, каждый оттенок, который появился перед её глазами. Тонкие пальцы скользнули вдоль тени, что вечно была частью его существования. В этом теле, несомненно, скрывался целый мир, но в его темных глазах скрывался как минимум его неразгаданный секрет. Нео стоял перед ней, как и был — неужели он не осознавал ещё, что потерять свою оболочку оказалось столь простым шагом? Он думал, что стоит выйти за пределы масок, и наконец будет на шаг ближе к разгадке. Но вот она, Ники, смотрит на него — и, кажется, что сам вопрос утратил всякую значимость. То, что было скрыто внутри, не оказало ожидаемого эффекта. Только оно тоже теперь изменилось. Она оценивала его, замирая перед огромными крыльями, что расправились за ним, будто перед ним тоже проявилась реальность, во многом чуждая этому миру. Такие создания, как он, должны были стоять на границе между мирами, а он оказался здесь. — Ты был... так соблазнительно скрытен, — протянула Ники, голос её стал напряжённым. — Слишком сильный, чтобы позволить себе потерять это.       Нео же не мог отбросить беспокойство в её интонациях. Молчание повисло между ними, и он не мог понять, что скрывает Ники, ведь ничто в её взгляде не казалось удивленным. Однако её вопросы обострили ситуацию, заставляя его думать, что в таком открытии были свои опасности. Он наблюдал, как её пальцы бесцельно кружатся в воздухе, словно плавно выстраивая картину его обнаженной сущности. Он чувствовал невообразимое напряжение в воздухе, почти болезненно скользящее вокруг. Без оболочки, без фальшивых внешностей и привычных образов. Он взглянул на её лицо, и, возможно, лишь там заметил малую тень беспокойства, мимолетное колебание, которое исчезло так же быстро, как появилось. Нео глубоко вздохнул, ощущая, как темнота и его собственное состояние начинают накрывать его все сильнее. Он не мог больше оставаться в этой тишине, в её загадочном присутствии, которое словно растворяло его с каждым её движением. Он знал, что чтобы понять, что происходит, ему нужно было больше. Больше, чем просто игры. Больше, чем простой обмен. Он решился. Он не отрываясь от Ники, решительно выдохнул: — Скажи, как устроена политика в этом мире? Как это вообще работает здесь, среди демонов и сил, которых я не понимаю?       Она чуть наклонила голову, внимание её было так же напряженно сосредоточено на нём, но её губы, которые начали двигаться, звучали как мягкие, почти шепчущие слова. Почти презрительная улыбка играла на её губах. — Ты хочешь, чтобы я рассказала о политике? — сказала она с игривым интересом, каждый её жест скрывал нешуточную угрозу. — Ты понимаешь, что твой вопрос не так прост. И отвечать на него — это не просто описать порядок власти. Это как заглянуть в сердце системы, где всё переплетено в паутину интриг и манипуляций, которая вряд ли тебе понравится.       Она остановилась перед ним, внимательно наблюдая, как его глаза наполняются вопросами. Нео нервно покачал головой. Он был готов узнать об этом мироздании всё. Ужас в сердце замещала решимость. Он проглотил раздражение, которое только росло с каждой её задержкой. — Я хотел бы знать, что тут есть, — продолжал он, собирая каждое слово в голосе. — Кто здесь правит? Кто удерживает власть, кто истинный владыка, а кто просто пешка?