Запретный союз.

      Её улыбка напоминала узкую луну в тёмной ночи — загадочную и остро обманчивую. Ники шагнула ещё ближе, границы между ними стали практически несуществующими. Теперь каждый её вдох касался Нео, словно был способен пронизывать его насквозь. Тени, что кружились у её ног, медленно поднимались, отбрасывая странные узоры по всей комнате. — Готов? — повторила она, её голос стал мягким, как бархат, но таил в себе осколки чего-то холодного, как утренний лёд. — Нео, готовность — это обман. Нет никого, кто был бы по-настоящему готов к тому, что идёт за истиной.       Она провела рукой по одной из самых крупных перьев на его крыле, и Нео вновь почувствовал это странное противоречие в её прикосновениях. В одно мгновение он испытывал облегчение, словно от долгожданного освобождения, но следом — неприятное давление, как будто она вторгалась в то, что всегда оставалось только его. Её пальцы чуть сжались, выдернув одно перо, и её глаза хищно заблестели. Нео вздрогнул, не столько от боли, сколько от осознания. Это была провокация — явная, намеренная, чтобы проверить его границы. Тонкое перо, тёмное, с легким металлическим блеском, было теперь в её руке. Ники рассматривала его, словно оно могло дать ответ на давно мучающий её вопрос. — Видишь, как легко сломать что-то, что кажется нерушимым? — прошептала она, глядя на перо.       Нео не отрывал от неё взгляда. В её движениях не было ни капли нерешительности, и это было гораздо страшнее любого демонстративного гнева или злобы. Она действовала холодно, уверенно, зная, что она здесь — полная хозяйка положения. — Ты задаёшь вопросы о власти, о тех, кто правит… — Ники говорила неторопливо, с нажимом на каждый звук, будто плела паутину слов. — Власть в этом мире — это не трон. Это даже не сила. Это сеть. Всё здесь связано — люди, демоны, тени, даже такие, как ты.       Её глаза впились в него, словно ножи, разрезая тонкие слои его самоконтроля. Нео чувствовал, как её слова заполняют пространство между ними, как невидимый туман, удушливый и густой. — Сеть? — переспросил он, его голос звучал низко, но в нём всё же проскользнуло легкое удивление. — Да, сеть. Ты здесь не будешь ни сильнее, ни слабее, чем нити, которые ты можешь натянуть или разорвать. Лидеры? Они лишь мастера игры. Они знают, на какую ниточку дёрнуть, чтобы она затрещала, словно струна. А остальные? — Она засмеялась коротко, резко. — Остальные — только мушки, запутавшиеся в этой паутине.       Её слова ударили его сильнее, чем он хотел себе признать. Каждый из них был чётким напоминанием о том, насколько чужим и слабым он был в этом мире. Всё, что он имел, казалось жалким, незначительным по сравнению с тем, что он видел перед собой. — И ты — в центре этой сети? — с вызовом спросил он.       Ники наклонила голову, изучая его так, будто он сказал что-то несказанно глупое или смелое. — Я? В центре? О, нет, мой милый ангел. Я — всего лишь одна из тех, кто плетёт свою часть. Но моя паутина крепче, чем твои крылья могут вынести.       Она отступила на шаг, её образ будто бы стал чуть менее чётким, тени снова охватили её ноги, создавая иллюзию, что она часть чего-то большего, чем это узкое пространство. — Я могу показать тебе, как эта сеть устроена. — Её голос звучал неустойчиво, на грани уговора и угрозы. — Но будь готов: понимание унесёт больше, чем просто твоё время. Оно потребует чего-то ценного.       Нео сглотнул, почувствовав тяжесть её слов. Казалось, что всё вокруг затихло, как перед бурей. Его крылья, ещё секунду назад гордо расправленные, чуть опустились, почти незаметно, но достаточно, чтобы показать его внутреннюю борьбу. — Что ты хочешь за это? — спросил он наконец, понимая, что просто так из этой паутины ему и так уже не выбраться.       Ники задержала на нём взгляд, её лицо напоминало каменную статую — неподвижное, лишь слегка оживлённое тонкой усмешкой. Она вздохнула, словно слова, которые она готовилась произнести, таили в себе особую тяжесть. — Что я хочу? — протянула она медленно, голос её стал ниже и мягче. — Тот, кто спрашивает цену, всегда боится её услышать.       Она шагнула ближе, не нарушая мерного ритма её движения. Каждое её приближение отдавалось гулким эхом в глубинах его разума. Его крылья чуть подрагивали, выказывая напряжение. — Ты должен отдать мне то, что я сочту равнозначным. — Ники слегка склонила голову, и её глаза вспыхнули лукавым светом.       Нео прищурился, напрягая ум. Она облекала свою угрозу в мнимую игривость, но за каждым словом таилась бездна. — Я могу отдать многое, но уж точно не себя, — отрезал он, сдерживая в голосе отголоски нерешительности.       Она рассмеялась. Это был короткий, но хлёсткий смех, будто она только что услышала глупейшую шутку. — Себя? О, ангел, тебя у меня не хватит, даже если ты отдашь всё целиком. Нет, я хочу другого…       Она замолкла, обдумывая свою мысль. Её взгляд скользнул вдоль его фигуры, будто проверяя, насколько он действительно был готов сделать следующий шаг. — Отдай мне искру своей веры, — сказала она наконец, пристально глядя в его глаза.       Нео застыл, словно его собственное существование сжалось в точку. Эти мгновения растянулись для него в вечность, где каждый вздох наполнял его ещё большим сомнением. Его взгляд, некогда спокойный, теперь дрожал под весом её слов. Ники стояла прямо перед ним, её фигура, казалось, пронизана тенью и светом одновременно. Она не приближалась, но её присутствие ощущалось так остро, словно весь мир сузился до их двоих. Слова Ники звучали как холодный ветер, просачивающийся через все щели его сознания. Они были как тихий яд, тонко пропитанный медом, который заставлял его сердце колебаться между страхом и неясной надеждой. "Искра веры..." Эти слова эхом разносились у него в голове. Он думал о том, что значила для него вера. Это было не просто чувство, не просто сила, которую он черпал из самого себя. Вера была его основой, тем, что скрепляло его существование. Он не мог позволить себе её потерять, но внутри что-то шептало: "Разве у тебя есть выбор?" Нео взглянул на свои руки. Когда-то они казались уверенными, крепкими, полными уверенности, что любое препятствие можно преодолеть. Сейчас же пальцы слегка дрожали, и это не было результатом страха перед Ники. Это был страх перед собой, перед тем, что он мог решиться сделать. Нео хмуро смотрел на Ники, стараясь разгадать смысл её слов, но чем больше он размышлял, тем яснее понимал — он ничего не понимал. Её речь звучала загадочно, но тон, которым она это произносила, был пугающе искренним. Она говорила так, будто уже всё решила за них обоих. — Открыть всё? — переспросил он, раздражение сквозило в его голосе. — Ты говоришь загадками, Ники. Какая искра? Какая трансформация? Что ты хочешь от меня?       Ники слегка наклонила голову набок, её лицо оставалось спокойным, но в её глазах вспыхнуло нечто, что заставило Нео почувствовать себя мальчишкой, который пытается объяснить взрослому что-то до глупости простое. Она рассматривала его как существо, ещё не способное понять все оттенки её слов. — Ты правда не понимаешь? — мягко, почти с ласковой грустью произнесла она.       Нео нахмурился. Её мягкость только сильнее раздражала его. — Нет, не понимаю, — ответил он. — Ты говоришь, что вера — это всё, но при этом хочешь, чтобы я отдал её. Ты обещаешь ответы, но окутываешь всё туманом. Что ты хочешь сказать, Ники? Говори прямо.       Ники смотрела на него с лёгким сочувствием, и её взгляд был полон скрытого понимания того, что скрывалось за его недоумением. Нео ощущал, как его голова наполняется пеленой замешательства, словно пытался разглядеть мир через дымку, которая с каждым её словом становилась всё гуще. Он знал, что в этом разговоре его пытаются затянуть, но не мог понять, куда именно, какую правду он должен был бы осознать. Она вновь сделала шаг ближе, её тёплое дыхание касалось его кожи. Чувствуя её близость, Нео не мог избавиться от ощущения, что она изучает его гораздо глубже, чем он сам успел бы себя понять за все эти годы. Ники не спешила отвечать, и тишина между ними стала огненной. — Ты предназначен для великого, Нео, — сказала она, её голос стал чуть громче, его слова звучали с ярким оттенком уверенности. — Для чего-то гораздо большего, чем ты можешь сейчас себе представить. Ты здесь не просто так.       Нео замер. Злость начала таять под её взглядом, сменяясь ощущением растерянности, граничащим с отчаянием. Он всё ещё не понимал, но его внутри словно щёлкнула какая-то невидимая грань, заставившая его почувствовать, что в её словах есть скрытый смысл, к которому он и сам должен был прийти. Он почувствовал, как его руки сжались в кулаки, как внутри поднималась буря, разрывающая его сознание на части. — Так ты хочешь, чтобы я поверил? — спросил он, стараясь сдержать что-то большее, чем просто раздражение. Это уже была смесь усталости и исподволь подкрадывающегося страха. — Что мне нужно что-то понять? Что всё имеет смысл?       Ники не ответила прямо. Вместо этого она протянула руку вперёд, коснувшись его груди, как бы предлагая свою поддержку, но её прикосновение ощущалось одновременно тёплым и тяжелым. — Нет, Нео, — ответила она наконец. — Я хочу, чтобы ты понял, что твой свет — это не просто твоя вера. Это то, что превращает тьму в возможность, оно даёт тебе силу менять этот мир. Ты не выбирал быть таким, но ты стал. Ты — воплощение света, которое помогает искать ответы в самых тёмных уголках мира, даже в нашем где и так все прогнито гнилью.       Слова её звучали так уверенно, так нетерпеливо, что сердце Нео рвалось в разные стороны, а каждый вздох отдавался гулким эхом внутри его груди. Он ощущал тяжесть от того, что не мог следить за её размышлениями, и сам не мог идти в их унисон. Все её слова сочетались в одно — его образы, те сущности и чувства, которые когда-то он воспринимал как простую частичку себя, вдруг стали чем-то огромным, необъяснимым. — Но ты и не захочешь меня отпускать. Тебе нужна моя сила, мой свет. И ты говоришь, что я предназначен стать кем-то больше, но как именно это произойдёт? Почему именно я? — выдал он, чувствуя, как его тело дрожит от этого нечаянного напряжения.       Ники, почти не двигаясь, слегка усмехнулась, улыбка на её губах была словно плотной тканью, скрывающей нечто большее. В её глазах можно было уловить затаённое чувство. Прозорливый взгляд скользил по его лицу, в нём играла загадочная глубина, словно она знала ответы, но просто ждала, чтобы Нео мог к ним прийти сам. — Потому что, Нео, ты — дитя света, потому что твоя сила в том, чтобы делать невозможное возможным. И я верю, что ты ещё поймёшь, как она течёт внутри тебя. Ты для меня — не просто мальчик с простыми стремлениями и желаниями, ты что-то большее. Ты — центр этого мира, который ищет дорогу, и я не могу просто отпустить тебя.       Заметив её выражение, выражение уверенности в её словах, Нео ощутил, как по телу пронизывает холод, отголоски тех мыслей, которые долго не осмеливался подумать. Свет... Он всё-таки должен был что-то понять. В чём-то Ники была права: она не звала его, она открывала дверь, а он лишь замер перед ней.       Нео тихо стоял, вглядываясь в Ники, как будто медленно начав осознавать нечто, что всегда было у него на виду, но до сих пор оставалось скрытым. Слова её звучали в его голове эхом, как долгая, аккуратно подобранная мелодия. И в какой-то момент всё как будто стало на свои места. Он понимал, что она всегда знала, как всё будет, что её слова — это не просто убеждения, а стратегически выстроенная игра, идеально рассчитанная на его реакцию. Он чувствовал, как его сознание начинает перекатываться, как перестает ловить и сопротивляться скрытой сети, которую она невидимо тянула вокруг него. Он сдержал дыхание. Это был не случайный стечение обстоятельств — Нет. Ники, похоже, с самого начала всё продумала. Каждое её движение, каждый взгляд — всё это вело к одному и тому же. То, что он всегда воспринимал как случайную встречу, план её начинался ещё давно, когда он впервые ступил на этот путь. Нео чувствовал, как под ногтями начинает остро острить то чувство отчаяния, от которого всегда бежал. Ники вела его. Она загоняла его в угол, но делала это настолько умело, что он даже не заметил момента, когда оказался в этом положении. Всё её поведение с самого начала — слова, манипуляции, её лёгкая настойчивость — теперь казались ему не случайными и не произвольными. Она подготовила его, без лишних слов и напоминаний, привела к моменту, когда у него не было выбора. Нео знал, что его сила не в том, чтобы избегать этой игры. Сильнее всего он чувствовал, как её намерения начали цепко захватывать его. И вот теперь он понял: план Ники сработал идеально. Сначала она посадила его в пустую клетку из слов и ненавязчиво тянула за собой, а в момент, когда он начал терять ориентацию, её верёвка натянулась, и он оказался внутри. — Ты специально всё это устроила… — негромко выдохнул он, на секунду встречая её взгляд, не в силах понять, почему его теперь это не пугает. Он вдруг осознал, что её глубокая уверенность не просто игра: она знала, что делала, и, самое главное, что он... был частью её плана. Нео почувствовал, как его собственные шаги начали казаться не столь самостоятельными. Он сам «залез» на эти ручки демону. Да, это не было прямым выбором, но в конечном счёте — он сам оказался в этой ловушке, которую Ники сплела для него с изысканным мастерством. — Ты понимал это в какой-то момент, — её голос звучал чуть тише, почти с лёгким насмешливым оттенком. — Но так или иначе... ты сам выбрал идти до конца. Всё это ты сделал сам.       И на этих словах, теперь уже без сопротивления, Нео осознал своё поражение. Он был пойман в собственную ловушку, даже не замечая, как в ходе этой игры снова оказался тем, кем она его сделала. Ники ещё сильнее приблизилась к нему, её улыбка становилась всё более загадочной, словно она заранее знала, какой ответ получит. Каждый её шаг был осознанным, будто она уже прокладывала маршрут, который теперь неизбежно вёл к моменту, когда он, наконец, поймёт её. — Ты ведь уже почувствовал, правда? — её голос мягко скользил по воздухе, наполняя его напряжением. — Это чувство, когда всё, что ты хочешь, становится каким-то фрагментом этой игры, где мы с тобой определяем результат.       Нео стиснул зубы, пытаясь не выдать своей растерянности. Он знал, что она играет с ним. Он видел, как её движения кажутся намеренно медленными и плавными, будто Ники может управлять временем своим собственным способом. В её глазах скрывались, как всегда, множество слоёв. И вот, теперь он начал ощущать их тяжесть. — Ты слишком уверена в себе, — сказал он, стараясь выговорить это как обвинение, но при этом его голос дрожал. Внутри уже бушевал вихрь эмоций: гнев, разочарование и, самое главное, предчувствие того, что её план завершится не так, как он себе представлял. Ники засмеялась, низкий, почти таинственный смех который, казалось, нарушал всю атмосферу. Она прикоснулась пальцем к его груди, оставляя за собой будто невидимый след. Нео инстинктивно шагнул назад, но она была слишком близка. — Это не уверенность, это просто знание, — ответила она с легкой настойчивостью в голосе. — Знание того, что ты не сможешь выбрать другое. Ты и есть тот, кто не в силах выйти из игры.       Её взгляд вдруг стал сильнее, резче. Пальцы снова скользнули вдоль его кожи, но теперь в этом жесте было что-то слишком личное, заставлявшее его думать, что всё уже предопределено. Все её движения становились ещё более решительными, она точно знала, что нужно, и что он сам согласен быть частью того, что она строит. — Ты не сможешь просто так отказаться, — продолжила она с угрозой, которая была одновременно нежной и властной. — Тебе ведь нужно было узнать, не так ли? Но вот, теперь ты знаешь. Ты теперь можешь принадлежать мне, если, конечно, решишь, что сам не остановишься в этой борьбе. Ожидай того, чего обещаешь.       Её слова взорвались в его голове, подталкивая его к осознанию того, что что-то уже необратимо изменилось. В одном её взгляде было всё, что он боялся. И теперь он стоял перед ней, по ту сторону того, что казалось бы, должен был найти раньше: его выбор не имел никакой силы, а вся его борьба стала лишь элементом её хорошо спланированного замысла.       Ники всегда знала, что ей нужно. Она спокойно просчитывала каждый шаг, каждым словом и действием влияя на ход событий, направляя их именно в ту сторону, где её желание было законом, а все остальные лишь пешки на этой доске. Она не оставляла ничего на случайность, её планы были настолько продуманы, что любые колебания Нео были лишь предсказуемыми маленькими изменениями в уже выстроенной её голове картине. Теперь она стояла перед ним, её дыхание было тихим, но отчётливо ощутимым в тишине. В её глазах блистала уверенность, словно эта ситуация уже была завершена, и всё, что оставалось — только финальный штрих. Нео пытался сопротивляться внутреннему волнению, что постепенно охватывало его. Он не мог точно понять, как он оказался в этом моменте, но перед ним была женщина, которая была как искра в ночи, предсказуемо холодная и горячая одновременно. Ники наклонилась ближе, не давая ему времени на размышления, и её губы коснулись его. Нежный, но такой горячий поцелуй, который вывел его из равновесия. Это было как вызов самому себе, как касание, которое проникало глубже, чем тело — в самые темные уголки его подсознания. Она знала, что он не может отстраниться, и, похоже, этим наслаждалась. Нео чувствовал, как его грудь наполняется теплотой, будто сама Ники впитывает в него тепло, перенаправляя его в потоки наслаждения. Он бы мог заблудиться в этом ощущении, закрыть глаза и позволить ей увести его за собой, но изнутри снова возникала тревога, словно лёгкое, почти невидимое сомнение, ползучая тень, не дающая расслабиться полностью. Когда её губы касались его, все мысли в его голове расплывались, становясь ничем незначимыми, почти излишними. Это было нечто абсолютно невероятное — целеустремлённое, страстное и чёткое в своей интенсивности. Ники знала, как именно нужно двигаться, как открывать, а потом замыкать между ними временный мост, по которому Нео неизбежно шагал.       После того как их губы, наконец, расстались, тишина повисла между ними. Нео медленно отстранился, чтобы дать себе передышку, когда дыхание вернулось в норму. Он вздохнул, и в этот момент Ники неожиданно громко рассмеялась. Смех был нервным, отчаянным, его звонкие звуки эхом прокатились по комнате, заставив Нео на мгновение замереть. Это был смех, полный странного веселья, как будто весь мир просто растворился в её улыбке, а она сама теперь была центром этой новой реальности. Но тут же, как на команду, её смех исчез, и она внезапно стала серьёзной. Холодный блеск в её глазах поглотил все тёплые отблески, оставшиеся от мгновенной страсти. Она сделала шаг назад, её лицо вновь стало непроницаемым и расчетливым. — Слушай внимательно, — её голос стал почти ровным, но в нём ощущалась какая-то жесткость, как если бы она закрывала дверцу между ними. — Всё, что произошло, остаётся между нами. Наши отношения... это всего лишь сделки, обмен интересами. Ты мой партнёр, и я твоя партнёрша, и, если ты хочешь, чтобы всё это продолжалось, нам нужно держать это в секрете. Мы не переходим никаких границ.       Нео, ощущая притяжение, понял, что соглашение, которое они подписали в этом моменте, будет равноценно битве. В этих словах он понимал не только предупреждение, но и некое скрытое обещание, которое Ники в любой момент может начать исполнять. С его стороны остаётся только согласиться, чтобы не выйти за её рамки. Ведь его собственные сомнения и странная реакция на её поведение всё ещё тяготили, но они не могли изменить суть всего происходящего. Он сделал шаг назад, словно интуитивно стремясь оставаться на безопасной дистанции. Но ответить на её требования был лишь один путь — её внимание было как магнит, притягивающий, но иногда остриё этой силы резало по его ощущениям. — Хорошо, — сказал он с усиливающимся ощущением неприязни к этому решению, но внутри уже успокаиваясь, как бы внутренне договариваясь с самим собой. — Никаких лишних эмоций. Мы партнёры. Но это не значит, что всё будет просто.       Ники кивнула, её глаза сияли каким-то пониманием, как если бы она знала, что теперь у неё есть контроль. Он понял, что несмотря на её слова, она не такая, какой она хочет казаться, и эта смеха — когда она чуть было не разорвала какую-то грань между ними — всего лишь игра для того, чтобы отсечь нежелательное. Но несмотря на холодность, он почувствовал, что и ей что-то было нужно от этого соглашения. — Это точно будет не просто, — тихо сказала она, несмотря на свою жесткость. — Но мы научимся.