Когда зацветёт пурпурник

В это утро любой натланец, способный оседлать кукузавра, пролетая над племенем Потомков Крон, неприменно бы заметил огонёк, снующий по горным расщелинам. Спустившись ниже, до него с огромной верятностью донеслись бы крики, вперемешку с отборной бранью, которые были так не свойственны нежному женскому голосу. — Стой же ты, тебя никто никуда не отпускал!, — слышалось откуда-то снизу. «Огонёк» то пропадал, то вновь появлялся, пробираясь сквозь кусты у самого подножья отвесных скал, по которым так умело карабкались члены здешнего племени. Ветки беспристанно и, нужно отметить, довольно больно били по лицу, оставляя на нём небольшие, но глубокие шрамы, которые ещё напомнят о себе хозяйке, когда та захочет умыться прохладной водой из родника. Узкое пространство расщелины не давало сделать «огоньку» необходимый манёвр, из-за чего приходилось ускорять бег, чтобы не потерять цель из виду. Виляя по коридорам меж гор, цепляясь за каменные выступы и за ветки невысоких деревьев, которые сумели прорости в таком неприглядном для растений месте, воительница Потомков Крон медленно, но уверенно сокращала расстояние с целью преследования. Радовало то, что в столь ранний час большая часть жителей этих территорий ещё не успела прийти в себя после сна, поэтому вокруг было довольно безлюдно, что, впрочем, было и к лучшему — в планы «огонька» не входило врезаться в толпу соплеменников. За очередным поворотом, собрав все свои силы в кулак, девушка оттолкнулась от стены, в надежде в прыжке поймать беглеца, но в моменте оступилась, падая плашмя на землю. Она тут же вскочила — времени на раздумья не было, и, не стесняясь в выражениях, «огонёк» продолжила погоню. После удара с землёй неприятно болело плечо — наверное, теперь там красуется неприличных размеров синяк. Но что есть синяк для жителей Натлана? Для людей, столетиями отражавших нападки Бездны, обыкновенный синяк — ничто. Он не оставит хозяину никаких воспоминаний, а если и оставит, то они забудутся также быстро, как сойдёт сам синяк. То ли дело шрамы — бывалые вояки могли рассказывать свою биографию, попутно иллюстрируя её собственным телом. То, что эти люди остались в живых после стольких сражений — уже само по себе чудо. «Огонёк» всегда с упоением слушала рассказы опытных войнов, попутно задавая им тысячу и один вопрос. Порой она заходила настолкьо далеко, что отец вынужден был уводить дочь домой с подобных встреч, извиняясь за её напор и назойливость. Но ей и правда хотелось знать всё — как и чем живёт её народ, она хотела быть полноценной его частью, ничуть не уступать тем войнам, которые так доблестно защащают её Родину от врага. Чем старше становилась девушка, тем больше утверждалась в своих идеалах — она во что бы то ни стало внесёт свой вклад в защиту Натлана. Именно поэтому «огонёк» горела так ярко, поэтому ежедневно истязала себя тренировками — если не она, то кто? В ней, как и в тысячах других войнах остро нуждался родной регион. В её памяти навсегда остался образ отца, который вернулся домой после войн Ночных дозорных, когда победа оказалась не на его стороне. Тогда он вернулся к жизни с помощью Оды Воскресенья, но то, в каком состоянии он был тогда, навсегда оставило след в её памяти. Никакая Ода не залечит душевные травмы — это она поняла ещё с самого детства. Завидев вблизи выход из горного лабиринта, девушка ехидно ухмыльнулась, и с мыслью «теперь точно не уйдёшь», вылетела на покрытую зеленью поляну, одним прыжком настигая беглеца, попутно ловким движением руки загребая его в охапку — маленький юмказавр брыкался и пищал, пытаясь вырваться из ёё рук. — Хитата, если ещё раз… — Мавуика! , — окликнул её детский голос — вот ты где! Мама давно уже приготовила завтрак, всё стынет! Из-за кустов показалась запыхавшаяся девочка лет десяти, с высоким хвостиком, в который были собраны непослушные рыжие волосы до плеч. — Уже идём, Хини! Видишь ли, наша Хитата решила, что утренняя пробежка это то, что мне сейчас жизненно необходимо, — девушка что-то недовольно проворчала, вставая с травы и отряхивая своё короткое белое платье, которое, что не удивительно, уже было далеко не белым. Подхватив непослушного питомца, Мавуика взяла сестру за руку, не обращая внимания на её тихий смешок. — Сис, тебе же сейчас опять влетит от мамы, это уже второе платье за неделю… Девушка чуть закатила глаза, и улыбнувшись решила перевести тему — Лучше научи меня, как правильно воспитывать юмказавров. Хитата совсем не слушает меня, а вот у тебя с твоим заврианом, как я погляжу, полная гармония и взаимопонимание. Хини украдкой посмотрела на питомца сестры, котоый к этому времени уже успокоился и оглядывался по сторонам — Ты же знаешь, что все заврианы разные, — начала Хини с наигранно деловым видом — мне вот повезло, а тебе не очень. Может быть это судьба? Мавуика хмыкнула, подыгрывая сестре — Может и судьба, но почему именно такая? — Потому что Вайоб так решила! Меньше есть надо, и спать ложиться раньше! — Ну если так, то вполне заслуженно, — девушка изобразила крайне расстроенный вид, — Да простит меня Вайоб за мои грехи! Обещаю, я так больше не буду! — То-то же, — сестра засмеялась, потрепав по голове маленького юмказавра — может и тебе когда-нибудь повезёт.

***

- Мави, Хини, ну наконец-то! Сколько же вас можно ждать?, - сердито сказала женщина, наблюдая за тем, как дочери с виноватым видом садятся за стол - Отец уже собирался вас искать, нельзя же так себя вести!, - она перевела взгляд на мужа, уже сидевшего за столом, ожидая от него хоть какой-то поддержки. - В целом, я не вижу ничего плохого в том, что девочки прогулялись. После ночного сна утреняя прогулка самое то, - он протянул руку старшей дочери в жесте «дай пять», на что она ответила, громко ударив своей ладонью ладонь отца - Так точно! - Сегодня вы все против меня, я так поняла?, - женщина недовольно хмыкнула, отодвигая стул и усаживаясь вместе со всеми за стол. - Мам, просто Хитата опять сбежала, Мави еле-еле её поймала, иначе она бы опять убежала куда-нибудь к Родникам и мы бы искали её целую неделю, как было в прошлый раз, - сказала Хини, пытаясь оправдаться перед матерью - Прости, что заставили тебя волноваться, мам. В следующий раз я просто буду запирать её на замок, тогда она точно никуда не убежит, - Мавуика улыбнулась, стрельнув взглядом в сторону питомца, который уже успел уснуть на диване после утреннего забега. - Неет, нельзя же так! Ты ещё на цепь её посади и дом охранять заставь! - Ну нет, для охраны дома больше подойдёт какой-нибудь тепетлизавр, юмказавры для этого слишком привередливы и несговорчивы. Хитату нужно саму ото всех охранять, и впервую же очередь от неё самой, - девушка засмеялась, отодвигая уже опустевшую тарелку в сторону - Мавуика, так что ты решила на счёт Паломничества? Будешь участвовать в этот раз?, - отец резко перевёл тему, разбавив непринуждённый разговор - Однозначно, в этом году я обязана взять реванш у Тупака, надо признать — он достойный соперник. В ответ отец лишь кивнул, с гордостью посмотрев на свою дочь. Но в его взгляде также читалось волнение и страх за неё. Девушка ещё ни разу, ввиду своего юного возраста, не сталкивалась с Бездной лицом к лицу. А если она выйграет? Безусловно, Ода Воскресенья вернёт её к семье, но насколько сильно это её изменит? Столкнувшись с врагом на поле боя человек в полной мере осознаёт, насколько на самом деле ничтожна его жизнь, насколько она хрупка и беззащитна, в особенности, когда ты самый обыкновенный человек и твоя единственная опора — оружие в руках. Он сам через это прошёл, сам лицезрел смерть тех, с кем несколько минут назад непринуждённо разговаривал о повседневных вещах. Образ войны часто представляется людям в свете чего-то героического и торжественного, в особенности для народа Натлана — война сокральна, война — основополагающая часть их культуры, практически каждый житель региона с готовностью отдаст свою жизнь во имя его процветания… Но насколько далёк образ воспеваемой войны от действительности? Молодёжь всегда воспринимает её как возможность проявить свой героизм, возможность отстоять свои идеалы, и доказать всему миру, что «я могу!». Но их убеждения развеиваются сразу же, когда в пылу сражения они ненароком наступают на тело, второе, третье… А потом их уже сотни, и далеко не факт, что после первого боя они сами не останутся лежать в земле вместе с другими погибшими. Подобное ломает многих, не каждый готов смириться с увиденным. Каким бы стойким и смелым человек не был, это так или иначе оставляет несгладимый след в их сознании на всю оставшуюся жизнь. Заражённый Бездной человек впадает в беспамятство и умирает достаточно быстро, в какой-то мере смерть для него есть вознаграждение за перенесённые муки в земном теле, но те, кто пережил множество сражений, видел смерть своих товарищей, видел море изувеченых трупов, так или иначе будут нести свои душевные терзания через года. Нередки были случаи, когда бывалые войны не выдерживали и добровольно, оставив оружие, бросались на чудищ из Бездны, которые расправлялись с хрупким человеческим телом за считанные секунды. Отец Мавуики прекрасно это понимал, но такова была судьба их народа — вечный пыл сражений это то, без чего Натлан не был бы Натланом. Любящий родитель всегда хочет лучшего для своего ребёнка, но если этот ребёнок уже сделал выбор, то он не в праве ему противиться. Остаётся лишь наблюдать за его успехами и принимать его поражения.

***

В ночном пейзаже Натлана было что-то по-своему удивительное. Высокие горы, с отвесными склонами, которые были разрисованны пёстрыми граффити, тянувшимся по всей их длинне. Как только их нарисовали? С помощью чего? У каждого народа, безусловно, есть свои секреты, и натланцы не были исключением. Долина, раскинувшаяся меж скал, была освещена приглушённым светом невиданных ранее растений, о которых он мог прочитать только в книгах. Его край славился достижениями во многих сферах науки, люди оттуда считались в Тейвате высшим проявлением человеческой натуры. Но было и то, чем они похвастаться не могли. Набюдая за звёздным небом, казалось, что натланцы добрались и до него со своими красками, попутно пролив несколько банок на небесное полотно. Смотря в высь, отчего-то становилось так хорошо и спокойно, что хотелось задержаться в этом месте ещё хоть ненадолго. Его страна находилось там, куда обычному жителю Тейвата попасть практически не представлялось возможными. Там не было видно неба, туда не проникал свет далёких звёзд, но всё же, это была его Родина. Такой же дом, как и для тысяч натланцев здесь, просто другой, отличающийся от остальных.