Проклятье Фортуны

Вечноцветущий архипелаг Пушкара был местом, на которое не решалась посягнуть даже Империя. Восемь островов, утопающих в зелени, образовывали цепь, разбросанную по тёплому морю, где воздух был насыщен ароматами редких специй и цветов. Здесь, среди узких каналов и спокойных бухт, находилась пристань, ставшая прибежищем для тех, кто искал свободу. Сбежавшие рабы, изгнанники, торговцы и моряки, не желавшие гнуться под чужой властью, находили здесь новый дом. Веками Империя смотрела на этот архипелаг с жадностью, но покорить его никто не решался. Это место окутывала легенда об Адмирале Юйкун, девушке, некогда жившей на острове Шантара. Будучи рабыней, она была освобождена при невыясненных обстоятельствах и вскоре вступила в ряды морского флота Империи. Талантливая, бесстрашная и беспощадная, она заслужила уважение даже среди тех, кто презирал её происхождение. Её имя заставляло врагов трепетать, а союзников – склонять головы в знак признания. Но однажды её корабль исчез. Никто не знал, что с ним случилось – был ли он поглощён штормом, разбился о скалы или же Адмирал Юйкун скрылась сама. Империя объявила её погибшей, но её имя стало чем-то большим, чем легендой. Многие верили, что дух адмирала всё ещё охраняет архипелаг, и именно этот страх удерживал императорских захватчиков от посягательств. Однако существовала и другая, более пугающая причина, почему Империя не решалась напасть. Воды архипелага охранял Самудрашира, в Империи прозванный Кракеном – древний хранитель, прячущийся в бездонных глубинах океана. По преданиям, он мог сокрушать целые флотилии и сметать города с берегов. Никто не видел его воочию, но исчезающие без следа корабли, внезапные бури и странные воронки в океане заставляли поверить в его существование. Некоторые даже поговаривали, что именно он был причиной исчезновения Юйкун, и что она могла стать частью этого хранителя… или его пленницей. Так или иначе, Вечноцветущий архипелаг оставался независимым. Даже восемнадцатая императрица, известная своим безграничным деспотизмом, не смела коснуться этих земель до последних лет своей жизни. Возможно, она действительно уважала Адмирала Юйкун, а возможно, просто боялась Самудраширы. Однако, прежде чем её армия смогла ступить на берега архипелага, она была свергнута. В отличие от жестоких законов Империи, здесь всё держалось на иной системе правления. Имя хозяина архипелага оставалось неизвестным – возможно, это был один человек, а возможно, целый совет, но одно было ясно: порядок соблюдался. Морской надзор, местные стражники, следили за тем, чтобы острова оставались безопасным убежищем, но их власть не была деспотичной. Экономика архипелага процветала благодаря нескольким важным ремёслам. Здесь выращивали редчайшие специи – перец, шафран, кардамон, чёрный лотос, ценившиеся по всему миру. Здесь же изготавливали изысканные ткани, впитывающие аромат цветов, и уникальное корабельное масло, защищающее суда от гнили. Несмотря на мирную репутацию, Вечноцветущий архипелаг не был раем для слабых. Здесь царили свои правила, и даже те, кто искал убежища, должны были соблюдать установленный порядок. Те, кто пытался принести на эти земли хаос, быстро исчезали в морских глубинах, становясь частью новой морской легенды… Порт Нилая встречал путешественников, прибывающих на Вечноцветущий архипелаг в поисках отдыха или посещения достопримечательностей. В отличие от имперских гаваней, где всё подчинялось жёсткой бюрократии и строгим таможенным уставам, здесь проверка проводилась иначе – быстро, но тщательно. Главное правило: острова не приветствуют тех, кто принесёт им хаос. Новоприбывшие обязаны были либо доказать, что уже бывали на острове, либо заручиться поддержкой местных поручителей, либо не покидать мест, предназначенных для туристов. Мимо проходили караваны с грузами, ослики везли мешки с шафраном, в то время как рыбаки на берегу торговались за свежий улов. Порой можно было заметить, как какой-нибудь наглец пытается утащить монету с подноса зазевавшегося продавца – но стражники, одетые в золотые туники с красными поясами, тут же ловко останавливали его, успевая при этом даже не прерывать свою беседу. Корабль "Золотой миг" медленно вошёл в гавань, и вскоре по деревянным мосткам к нему направились стражники Ордена Кусумадхара – местных хранителей правопорядка. Они носили лёгкие, но прочные доспехи, адаптированные к жаркому климату, и их вооружение выглядело практично – копья, сабли и длинные дугообразные кинжалы, которыми они мастерски владели. На самом входе в порт установили Шилапатха – массивный каменный круг с выгравированными на нём правилами архипелага. Здесь не принимали рабовладельцев, имеющих статус шпионов Империи или подозревающихся в этом личностей, и тех, кто уже был замечен в нарушении внутреннего порядка. Рацио, оглядывая обстановку, скептически усмехнулся: – Ну, капитан, с твоим послужным списком в Империи тебе сюда дорога точно закрыта. Не планируешь попытаться скрыть личность? Но, вопреки его ожиданиям, Авантюрин выглядел совершенно спокойным. Когда к ним подошла стражница, девушка с длинными волосами, собранными местным украшением в два хвоста, капитан лишь кивнул ей с привычной уверенностью. – Имя? – спросила она, лениво пролистывая список недавних гостей архипелага. – Уже был здесь. Лист поручителя остался в архиве, – небрежно ответил Авантюрин, вытаскивая из-за пояса сложенный вчетверо документ. Женщина взяла лист, скользнула по нему взглядом, затем кивнула: – Да, всё в порядке. Хотя… я обязана напомнить вас, что в прошлый раз ваши победы в "Чаураха Чакра" чуть не закрыли для вас вход в город. Если ваш выигрыш в этот раз превысит тридцать тысяч золотых рупий или вы попробуете получить в своё распоряжение земельные владения, принадлежащие островам архипелага без разрешения от градоначальника – можете не рассчитывать на повторное посещение Сагадата и других городов архипелага. Авантюрин улыбнулся уголками губ: – Всё понял, госпожа стражница. В этот раз буду осторожнее. Рацио уже было расслабился, думая, что их пропустят без лишних вопросов, но, когда дошла очередь до него, ситуация резко изменилась. – Вы? – стражница прищурилась, пробегая пальцем по списку. – Про вашу личность нет никакой информации. Кто поручитель? Рацио открыл рот, чтобы что-то сказать, но Авантюрин вновь взял инициативу в свои руки: – Он мой ассистент, сопровождает меня в делах. – Так пусть покажет документ. Авантюрин хмыкнул, но, не растерявшись, быстро нашёл выход. Он вытащил маленькую каменную табличку с выгравированным символом лотоса – метку рекомендателя Рух Аль-Кафала, позволяющую взять на себя ответственность за гостя. – Я поручаюсь за него. Стражница кивнула, но Рацио заметил, что она запомнила его лицо. Он уже приготовился к тому, что и Стелле придётся пройти ту же процедуру, но, к его удивлению, девушка спокойно протянула руку, демонстрируя изящный медальон с выгравированным знаком "Звёздного пилигрима" – корабля, известного своим особым статусом на архипелаге. В Империи одного этого символа было бы недостаточно – там требовали подтверждения от самого экипажа, не доверяя простым украшениям. Но здесь правила оказались куда проще: если кто-то и выдавал себя за ненастоящую личность, всегда оставался поручитель, на которого можно было повесить вину, за неосторожность и соответствующие санкции. Стражница лишь мельком взглянула на медальон и без лишних вопросов пропустила их дальше. – Проходи, – коротко сказала стражница. Рацио нахмурился: – И всё? Стелла ухмыльнулась: – А должно быть что-то ещё? Для остальных пиратов "Золотого мига" проверка была ещё проще. Пока они не собирались пересекать запретные для туристов зоны, никто не требовал от них подтверждения личности. Им напомнили о законах архипелага, но, кроме этого, на них не обращали особого внимания. Как только последние формальности были улажены, ворота в город наконец открылись перед ними. Сагадат раскрывался перед путешественниками, словно сказка, сотканная из тысячи цветов и запахов. Солнечный свет отражался от белых стен и золотых куполов, искрился в витражных окнах и переливался в сотнях торговых лавок, расставленных вдоль улиц. Узкие песчаные переулки, словно змеи, петляли между высоких домов с резными деревянными балконами, откуда свисали пёстрые ткани и гирлянды цветов. Город жил и дышал в ритме своего народа – звонкие голоса торговцев сливались с музыкой уличных музыкантов, аромат запечённых специй смешивался с запахом морского ветра, а тени пальм лениво скользили по мощёным улочкам. Первое, что встречало путешественников после порта – рынок Гульзар Манзар, где воздух был густ от сладких ароматов лепестков и эфирных масел. Лавки, уставленные плетёными корзинами с сушёными травами, переливались яркими красками. Местные девушки, разодетые в лёгкие одежды с расшитыми золотом шарфами, плели венки и украшали ими прохожих, прося взамен лишь пару медных монет. Дальше начинались улицы, созданные для туристов. Они были шире и чище, вымощенные белым камнем, а на каждом углу стояли фонтаны, в которых можно было умыться. Здесь находились чайные, кальянные, уютные таверны с мягкими подушками и террасы, с которых открывался вид на город. Огромный базар, простиравшийся через несколько кварталов, предлагал всё – от персидских ковров и драгоценных камней до экзотического оружия, инкрустированного золотом. Стелла, Авантюрин и Веритас вышли на просторные, залитые солнцем улицы. Здесь витали ароматы восточных специй, смолистого ладана и жареных орехов, а лёгкий ветерок доносил пряный дым от кальянов. Вода в фонтанах мерцала отражённым светом, а белый камень мостовой будто светился под ногами. Базар растянулся перед ними, пестря красками и шумом, но Рацио заметно напрягся. Ему было трудно привыкнуть к такому смешению ароматов – каждый новый запах ударял по чувствам, сливался с другими, превращая дыхание в тяжёлое испытание. Авантюрин, уловив его раздражение, рассмеялся: – Может, купить тебе вуаль? Или паранджу? Тогда ты точно не умрёшь от переизбытка впечатлений. Веритас бросил на него испепеляющий взгляд, но едва он перевёл взгляд на торговые ряды, выражение лица стало менее уверенным. Полупрозрачные шали и лёгкие ткани носили в основном молодые девушки – кто-то из религиозных соображений, но чаще всего такие наряды использовали танцовщицы и те, кто хотел добавить себе загадочности. Глядя на их грациозные движения, на то, как они прятали улыбки за лёгкими тканями, Рацио представил себя в подобном убранстве… и его уши мгновенно покраснели. Авантюрин, разумеется, заметил это и едва сдерживал ухмылку. – Не хочешь? Как жаль. А ведь та алая, с вышитыми розами, прекрасно бы тебе подошла – особенно к твоим глазам. Веритас стиснул зубы и поспешил уйти вперёд, надеясь, что жара сотрёт с его лица предательский румянец. Он едва не бросил раздражённое "сам носи", но осознал, что эта картина смутит ещё сильнее. Авантюрин огляделся, его взгляд скользил по пёстрым шатрам торговцев, тяжёлым от драгоценных тканей и экзотических товаров. Здесь торговцы продавали, закуски и ароматные лепёшки, чей тёплый, пряный дух доносился с уличных жаровен. Вдалеке кто-то с азартом торговался за рубиновый перстень, чуть ближе ловкий юноша предлагал золотые амулеты с гравировкой звёздных карт. – Стыдно приехать в Сагадат и уехать с пустыми руками, – заявил он, уже направляясь к ближайшему торговцу, чей ларёк был завален богато вышитыми поясами и дорогими тканями. Спутников он даже не удостоил взглядом. Веритас тяжело вздохнул, а вот Стелла сначала закатила глаза. – Не все здесь богатые и наглые, – возмутилась она. – Не переживай, – усмехнулся Авантюрин, протягивая ей доверенность, открывающую доступ к его сбережениям. – Сегодня ты можешь считать себя богатой. Эти слова произвели с ней удивительное превращение. В глазах Стеллы вспыхнул азарт, она ещё раз смерила его взглядом, словно проверяя, не шутит ли он, и через мгновение её уже не было рядом – ловкая охотница за сокровищами отправилась на поиски своих трофеев. Веритас не видел цифр, но, увидев выражение на лице Стеллы, не сомневался – сумма была внушительной. Авантюрин только что дал ей доступ к своим личным счетам в хранилищах архипелага, и, судя по её взгляду, это было далеко не мелкое подношение. – Встретимся в «Лейлат Аль-Сахар» через три… нет четыре часа! – крикнула она напоследок и скрылась среди торговых рядов. Не было известно как, но она уже ловко определила одно из самых дорогих заведений в Сагадате. Рацио обернулся к Авантюрину, явно обеспокоенный такой переменой. – Ты только что пробудил в ней нечто страшное, – пробормотал он. – Возможно, – хмыкнул капитан, направляясь дальше. Веритас нехотя последовал за капитаном, пока тот лениво осматривал украшения, с задумчивым видом крутя в руках браслет из тёмного жемчуга. Затем – вина, задерживаясь у прилавков, где торговцы, выкрикивая заученные фразы, предлагали продегустировать редкие сорта. Авантюрин улыбался, но, к удивлению Рацио, не соглашался. Когда они дошли до оружейных рядов, Веритас оживился: полки были завалены кинжалами с узорчатыми лезвиями, тонкими саблями, богато украшенными ятаганами, сверкающими на солнце. Он невольно замедлил шаг, скользя взглядом по изящному оружию, но Авантюрин, лишь мельком взглянув на блеск стали, равнодушно прошёл мимо, даже не сделав попытки приблизиться. Веритас нахмурился. Это было странно. Капитан не питал особого интереса к оружию, но уж если ему в руки попадалась редкая вещица, он хотя бы притормаживал, присматривался. Здесь же он даже не сделал вид, что рассматривает товар. Веритас уже собирался задать вопрос, но внезапно Авантюрин замедлил шаг. В следующее мгновение он свернул к ряду, где узкие столики были завалены всевозможными флаконами, баночками и мешочками с пахучими смесями. Рацио напрягся. Если воздух базара уже сводил его с ума своими смешанными ароматами, то здесь всё было в разы хуже: стойкие запахи ладана, розового масла, амбры, шафрана и ещё десятка других благовоний наполняли воздух, создавая удушающую, приторную смесь. Это было невыносимо. – Ты специально искал это место? – пробормотал он, стараясь дышать как можно меньше. В этот момент Авантюрин, казалось, только сильнее вдохнул полной грудью, словно наслаждаясь этим ужасным сочетанием. На его лице появилась хитрая улыбка, и Рацио уже знал, что услышит в ответ. – Кто знает, – протянул капитан с нарочито загадочным видом. Веритас раздражённо выдохнул. Если это просто очередная дурацкая попытка капитана действовать ему на нервы, то, по крайней мере, их быстро прогонят, когда станет ясно, что они не собираются ничего покупать. Но то, что произошло дальше, ошарашило его ещё больше. Капитан, неспешно перебрав несколько видов ароматических палочек, неожиданно кивнул торговцу: – Отправьте каждый вид по пять штук на мой корабль. Оплата – сразу. Веритас едва не поперхнулся от шока, торговец чуть ли не взлетел от радости. – Ты шутишь?! – он уставился на капитана, пытаясь понять, какой в этом смысл. – Савсем ни шутишь, дарагой! – радостно повторил за ним торговец со смешным акцентом, спешно пересчитывая деньги и обещая прислать товар в ближайший час на корабль. Авантюрин только загадочно улыбнулся и двинулся дальше, оставляя Рацио в тщетных попытках понять, есть ли в этом всём скрытый смысл или капитан просто развлекается за его счёт. Он почувствовал, как начинает ныть голова от перенасыщенного запахами воздуха, и решил, что чем меньше вопросов, тем лучше. К счастью, капитан не задержался надолго среди ароматных лотков и вскоре свернул в сторону более спокойной части базара. Рацио с облегчением отметил, что воздух здесь был гораздо чище, а шум не таким оглушающим. Лавка Вади Аль-Люлю выглядела скромно по сравнению с богато украшенными витринами торговых рядов, но, подойдя ближе, Рацио понял, что за внешней простотой скрывается нечто большее. Ассортимент лавки поражал: на прилавках были разложены редчайшие сокровища, привезённые с дальних островов архипелага – вещи, которые не встретишь в туристических лавках. Авантюрин, заинтересовавшись, неспешно шагнул внутрь. Как только продавец заметил новых покупателей, его глаза вспыхнули азартом. Авантюрин взял с прилавка кольцо и, будто задумавшись, лениво покрутил его в пальцах, словно фокусник, играющий с монетой. – Прекрасный выбор, уважаемый клиент! – торговец оживился. – Это кольцо Ранджит-Канти – «Сияние радуги». Камень может менять цвет в зависимости от настроения владельца! Легенда гласит, что он показывает истинные эмоции человека… Рацио вздохнул, закатил глаза и, скрестив руки на груди, без особого энтузиазма начиная объяснять: – Камень, скорее всего, содержит термохромные соединения, которые реагируют на температуру тела владельца. В зависимости от тепла пальцев молекулы в кристаллической решётке меняют свою структуру, отражая разный спектр света. Вот и весь «магический эффект». Торговец моргнул, пытаясь осмыслить поток информации, а Авантюрин тем временем поспешил вернуть кольцо на место. Затем он усмехнулся и, приподняв бровь, лениво заметил: – В таком случае, у тебя оно точно не изменит цвет. Какая температура, если ты бесчувственный как мраморная статуя? Веритас возмущённо посмотрел на капитана, уже собираясь доказывать, что температура зависит не только от эмоций, но и от массы других факторов: влажности, материала, плотности металла… Но торговец оказался быстрее. – Тогда, может, господина учёного заинтересует нечто более необычное? – с лёгкой улыбкой заметил он, скрывая за вежливостью азарт торговца, знающего, как работать с клиентами. Из-за прилавка он извлёк небольшую стеклянную колбу и поднял её так, чтобы свет лучшими красками играл на её содержимом. Рацио скептически прищурился. Внутри ёмкости переливался тонкий, будто пыльца, сверкающий песок. – Аш-Самаян – «Пески созвездий», – продолжил продавец с явной гордостью. – Это частицы, собранные в местах падения метеоритов. Истинные слёзы звёзд, что прошли сквозь небесный свод! Он сделал резкий жест рукой, встряхнув сосуд, и в тот же миг песок вспыхнул целым спектром сияющих огоньков, закружившись внутри, словно крошечная галактика, пойманная в бутылку. – Стоит встряхнуть – и можно увидеть, как рождаются и угасают звёзды… прямо у вас на ладони! – многозначительно закончил он, бросив взгляд на Рацио, словно предвкушая его реакцию. – Профессору это наверняка покажется достойной диковинкой. Веритас тяжело вздохнул. Для людей, не знающих основ химии и простейших законов физики, абсолютно всё превращается в магию. Конечно же, это не «звёздные слёзы» и не «чудо небес», а скорее всего, обыкновенная смесь металлических опилок с мелкодисперсными кристаллами флюоресцирующих минералов, которые светятся при трении и взаимодействии с воздухом. Он уже открыл рот, чтобы объяснить это, но прежде, чем хоть слово сорвалось с его губ, раздался знакомый смех. – Ну же, профессор, не разочаровывайте нас, – с широкой ухмылкой произнёс Авантюрин, скрестив руки на груди и с интересом глядя на Рацио. – Здесь все хотят послушать ещё одну лекцию! Торговец, явно поддерживающий капитана в этом лёгком поддразнивании, понимающе улыбнулся и одобрительно кивнул. Веритас раздражённо щурился, оценивая, стоит ли ему и правда затевать спор, но тут Авантюрин, похоже, потерял интерес к «пескам созвездий» и потянулся к другому предмету на прилавке. Это был медальон с глубоким, насыщенным синим камнем, похожим на сапфир или лазурит, но более прозрачным. Авантюрин повертел украшение в пальцах, наблюдая, как тот ловит свет. И вдруг в камне проявились тонкие линии, будто невидимая карта звёздного неба. Рацио замер, даже забыв про своё раздражение. – Интересно, – задумчиво протянул капитан, разглядывая переливы света. – Напоминает мне один камень. Веритас вопросительно приподнял бровь, но Авантюрин, не дожидаясь реакции, пояснил: – Не важно. Просто мелкозернистая разновидность кварца. Веритас засмущался, что не до конца понимая, о чем говорит Авантюрин. Капитан только усмехнулся и перевёл взгляд на торговца, который с энтузиазмом наблюдал за ними. – Ах, господин, у вас великолепный вкус! Это Медальон Небесного Ока! – поспешил объяснить он. – Камень хранит карту звёздного неба в особенный день. Считается, что он запечатлевает важный момент судьбы владельца. Авантюрин перевёл взгляд на Веритаса, словно обдумывая что-то, затем лениво усмехнулся: – Напомни-ка, доктор Рацио, ты когда родился? Учёный нахмурился, заподозрив в этом подвох: – Какое это имеет значение? – Ну, вдруг этот камень запомнил момент, когда на свет появился великий профессор, – невинно предположил капитан. Рацио устало выдохнул, но не успел ничего сказать – Авантюрин уже отмерил нужное количество монет и бросил их продавцу. Затем развернулся к своему спутнику и, протянув ему медальон, с усмешкой добавил: – Возможно это жестоко, но ты должен сделать выбор: либо медальон, либо паранджа. Ты не сможешь уйти без сувенира. Рацио смерил его раздражённым взглядом, но, видимо, решил, что спорить бессмысленно. Он аккуратно взял украшение, несколько секунд разглядывал его в ладони, а затем холодно заметил: – Ты потратил деньги просто ради того, чтобы поиздеваться? – Я потратил деньги ради хорошего настроения, – беспечно заявил капитан. – Это для общего блага. Торговец, пожилой мужчина с хитрым взглядом, чуть склонил голову набок и многозначительно покачал пальцем. – О, приходилось ли слышать уважаемым гостям одну народную мудрость Сагадата? – начал он с уверенностью человека, который уже не раз успешно проворачивал этот трюк. – "Благо течёт, как море: даришь каплю – получаешь волну." Эта пословица отражает сагадатское представление о взаимности добра и подарков. Рацио прищурился, мгновенно распознав в этом ловкую уловку, но не успел ответить – его взгляд скользнул к Авантюрину. Капитан, вместо того чтобы рассмеяться или отбросить эту идею, как обычно, серьёзно кивнул, соглашаясь со словами торговца. – Верно сказано, – философски заметил он, перебирая мелочевку на прилавке. – Закон равновесия. Веритас вздохнул, понимая, что спорить бессмысленно. Не то чтобы он верил в эти байки, но… его взгляд зацепился за неприметный амулет из красных нитей, свернувшихся в сложный узел. Он не выглядел особенно изысканным или дорогим, и уж точно не подходил Авантюрину по стилю, но почему-то именно он привлёк его внимание. Не давая себе времени передумать, Рацио взял амулет и бросил торговцу пару монет. Тот довольно кивнул, принимая оплату, а Авантюрин едва сдерживал смех, заметив, как торговец удовлетворённо ухмыляется, точно зная, что сделка удалась. Похоже, они оба остались довольны и немое соглашение состоялось. – Этот оберег называют "Сеть Судьбы", – пояснил продавец. – Легенда гласит: "Судьбы сплетаются, как сети рыбака: чем крепче узлы, тем вернее улов." Рацио нахмурился, услышав это. Воспоминания о вечных шутках Авантюрина про рыбака всплыли мгновенно. Авантюрин, разумеется, моментально это подметил. – Великолепно, – капитан тактично прикрыл рот рукой, будто собираясь кашлянуть, но в глазах плясали весёлые искры. Он с трудом сдерживал смех. – Буду хранить его крайне бережно. Торговец с интересом смотрел на их реакцию, но, не понимая, в чём причина веселья, просто продолжал улыбаться. Авантюрин сделал ещё несколько покупок, из которых самыми запоминающимися были: изящные песочные часы Самудра-Кала с морским песком внутри – он стекал иначе в зависимости от прилива и отлива, – а затем маленькое, но необычное зеркало Аш-Нуджум. Его поверхность была отполирована так, что оно казалось почти черным. Оно немного напрягло Рацио, но прежде, чем он успел задать вопросы, Авантюрин небрежно отдал ему все вещи, заставив нести покупки. Солнце уже было высоко в небе и начинало неспешно опускаться. Узкие улочки Сагадата окрасились в тёплые золотистые тона. Дневной базар бурлил жизнью, наполняя воздух ароматами специй, жареного мяса и сладких фруктов. У выхода с базара их встретила группа молодых девушек в цветочных венках, настойчиво предлагающих стражникам купить парочку. Мужчины в форме заметно краснели, пытаясь вежливо отказаться. Веритас и Авантюрин не могли не вспомнить об ещё одной молодой наглой особе, которую уже давно не видели. – Пора встретиться со Стеллой, – бросил капитан, направляясь вглубь улицы. Рацио вздохнул, радуясь, что хотя бы теперь его перестанут преследовать тяжелые запахи благовоний. Базарные улочки постепенно расширялись, открываясь в просторные площади. Здесь жизнь текла иначе – не торговый гомон, а плавное, неторопливое движение вечернего города. В центре улицы танцовщицы закружились в ритме барабанов, их лёгкие одежды вздымались, подобно крыльям экзотических птиц, а в стороне сидел заклинатель змей, его кобры, покачиваясь, следили за каждым движением флейты. Напротив фонтана, где прозрачная вода переливалась в солнечном свете, дети продавали цветы. Завидев Авантюрина, они замерли, а затем зашептались, глядя на него с восторгом. В их глазах он был воплощением пиратской легенды – в ярком, щегольском камзоле, расшитом золотыми нитями, с капитанской шляпой, украшенной перьями заморских птиц. На солнце сверкали золотые кольца на пальцах, серьга в ухе и цепочки, небрежно выглядывающие из-под рубашки. Его светлые волосы растрепал морской бриз, а на губах играла хитрая ухмылка – та самая, что могла обещать и удачу, и неприятности одновременно. Авантюрин поймал их взгляды, ухмыльнулся и слегка помахал рукой, перед тем как зайти в кальянную. Малыши взвизгнули от счастья, толкая друг друга локтями. Веритас, наблюдая за этим, лишь закатил глаза и поторопился вперёд. Свободные улицы Сагадата сопроводили их в сердце города, где, среди старинных каменных домов, спряталось заведение, о котором говорили лишь шёпотом. «Лейлат Аль-Сахар» – «Ночь волшебства» – не была обычной кальянной. Говорили, что место это всегда полно гостей, но каждый, кто туда попадал, ощущал странное чувство – будто пришёл не сам, а был приведён невидимой рукой судьбы. Её вход скрывался за тяжёлым бархатным занавесом. Авантюрин отдёрнул его, и сразу стало казаться, будто окружающий мир растворился. Воздух наполнился мягкими, сладкими ароматами дыма, а приглушённый свет создавал ощущение уюта и тайны. Здесь были не просто курильщики кальяна, а люди, что искали нечто большее – истории, тайны, возможно, даже чудеса. – Ладно, – усмехнулся Авантюрин, оглядываясь вокруг. – Посмотрим, чем нас удивит этот вечер. Внутри всегда царила глубокая ночь. Светильники, подвешенные к потолку, сияли, словно звёзды, разбросанные по чёрному бархату небес, а стены переливались оттенками сапфира и золота. В воздухе смешивались терпкие ароматы специй, дымных трав и редких благовоний. Казалось, само время внутри течёт медленнее, словно подчиняясь невидимым законам. Каждый стол здесь был увенчан резным кальяном, инкрустированным самоцветами, чей дым, в зависимости от смеси, мог напоминать солёный ветер дальних морей, прохладу лунного сада или пряный аромат забытых земель. Некоторые кальяны, говорили, были зачарованы – их дым складывался в фигуры птиц, драконов или песчаных бурь, растворяясь в воздухе. Но самое ценное здесь подавали не в кальянах. Чаша Таркамала была визитной карточкой «Лейлат Аль-Сахар». Эти фарфоровые сосуды с тонкими стенками казались обычными, пока их содержимое не нагревалось. Тогда на поверхности медленно проступал узор, изображающий созвездие, известное только на этих островах. Некоторые верили, что оно предсказывает судьбу, другие считали его картой утраченного мира, а третьи – всего лишь хитрой уловкой мастеров фарфора. Как бы там ни было, никто не отказывался от чая или вина, поданного в такой чаше. Здесь можно было провести ночь, даже не думая о времени. За тонкими занавесями, скрытыми от посторонних глаз, рассказчицы плели из слов целые вселенные. Они говорили о захороненных во льдах кораблях, о городах, исчезнувших за одну ночь, о сокровищах, что проклинали своих хозяев. Их голоса текли, как старое вино, а истории сменяли друг друга, оставляя после себя лишь шёпот в воздухе. Дальше, в глубине кальянной, тени начинали двигаться в такт музыке. Танцовщицы с лёгкими, будто сотканными из дыма, тканями скользили по залу, их движения были змеиными, тягучими, словно волны, накатывающие на берег. Иногда казалось, что среди них есть те, кто не совсем принадлежит этому миру. Для истинных ценителей здесь предлагались редкие вина, сладкие фрукты в сахарном сиропе и лепестки шафрана, которые таяли во рту, оставляя тёплое послевкусие. А те, кто знал, чего хочет, могли заказать сигары, сделанные специально для них, пропитанные маслами и специями, способными убаюкать, взбодрить или даже пробудить забытые воспоминания. Но у этого места был ещё один секрет. В «Лейлат Аль-Сахар» встречались не только люди. Говорили, что однажды здесь видели даму с бумажным зонтом и губами алыми, как рассвет. Она попросила столик, но когда слуга вернулся, чтобы принять заказ, на подушках остался лишь слабый след, а в воздухе ещё витал запах жасмина. Иногда кто-то, задумчиво выдыхая клубы ароматного дыма, замечал тени, двигающиеся сами по себе – не следуя за своим хозяином, а живущие по собственной прихоти. Иногда ночь здесь звучала тише обычного, но стоило задержаться допоздна, и сквозь шорохи кальянов и приглушённые разговоры можно было различить голоса – не громкие, но ясные, словно они доносились из самого прошлого. Но здесь никто не спрашивал лишнего. В этом месте ты мог быть кем угодно… если платил за свой кальян. Авантюрин с удобством расположился за столиком, откинувшись на мягкие подушки. К ним тут же подошла молодая женщина с приятной улыбкой, сложив руки в ожидании заказа. Её движения были плавными, манеры безупречными – видно, что она привыкла обслуживать уважаемых гостей. Как раз в этот момент дверь кальянной открылась, и внутрь вошла Стелла. Веритас удивлённо приподнял брови – девушка была налегке. Вместо мешков и сумок, которые можно было ожидать после её похода по рынку, на ней было лишь несколько роскошных украшений и цветочная шаль невероятной красоты. Очевидно, ткань была баснословно дорогой – рисунок на ней был столь аккуратным и изящным, что его, казалось, вышивали самыми тонкими иглами мира. Но удивление Веритаса длилось недолго. За Стеллой следовала целая процессия красивых мужчин в откровенной одежде, несущих несчётное количество вещей. Их угрюмый вид и понурые взгляды резко контрастировали с довольным выражением лица Стеллы. Веритас перевёл взгляд на Авантюрина, ожидая его реакции на эту наглость, но капитан лишь усмехнулся, покачивая головой в знак восхищения. Администратор кальянной тоже выглядела слегка ошарашенной. – Стелла, – с ленивым смехом сказал Авантюрин, – ты ведь знаешь, что продавцы могут доставить товары прямо на корабль или в гостевой дом? – Конечно, знаю, – невинно улыбнулась Стелла, садясь за стол. – Но эти парни оказались такими симпатичными, что я не смогла отказать себе в удовольствии. Мужчины нахмурились ещё больше. Очевидно, они рассчитывали на лёгкий флирт и возможность ухаживать за богатой туристкой, а не на бесплатную работу грузчиками. Однако, прежде чем они успели пожаловаться, Стелла, всё так же улыбаясь, достала несколько золотых монет и щедро отсыпала каждому. Настроение процессии изменилось мгновенно. Мужчины, только что выглядевшие обречёнными, разом просияли. Один из них, не скрывая радости, схватил руку Стеллы и поцеловал её. Остальные тут же последовали его примеру, осыпая её благодарностями и клятвами верности. – Я позже постараюсь вас найти, – с игривой ноткой в голосе пообещала она, после чего повернулась к своим спутникам с самым невинным выражением лица. Администратор, окончательно собравшись с мыслями, сдержанно улыбнулась и указала место, где можно оставить покупки. Убедившись, что всё в порядке, она усадила Стеллу за столик. Авантюрин, не теряя времени, сделал заказ. – Принесите самый популярный и лёгкий кальян, – он лениво кивнул, выбрав «Шёпот Луны», аромат которого напоминал запахи белого лотоса и мяты. Описание обещало предоставить дегустатору ощущение свежести и чистоты. – И несколько вин с закусками. Он без труда назвал лучшие из ассортимента, явно зная толк в напитках: «Звёздный Нектар» – игристое вино, изготовленное из редких фруктов, светящихся в темноте. В чаше оно искрится, будто звёзды. И «Рубин Самудры» – густое, почти чёрное красное вино с солоноватым послевкусием. Его делают из винограда в местах, где сам дух моря окутывает лозу солёным туманом. Для Рацио он выбрал особый чай, многозначительно пообещав, что тот ему понравится. Администратор уже собиралась предложить несколько вариантов, но капитан опередил её: – «Дар Варуны». Женщина одобрительно кивнула – она уже поняла вкусы гостей. Позже, когда напитки с бесплатными закусками были поданы, Авантюрин, словно о чём-то вспомнив, лениво махнул рукой. – Мы хотим послушать рассказчицу. Спустя пару минут к их столику подошла молодая девушка с яркой, запоминающейся внешностью и живым, энергичным взглядом. Она держалась уверенно, но в её движениях было что-то игривое, почти танцевальное. – Как тебя зовут? – поинтересовался капитан. – Гуйнайфэнь, – с лёгким поклоном и доброжелательной улыбкой ответила девушка. Авантюрин улыбнулся, жестом приглашая её присесть. У девушки в руках был необычный инструмент – изящный, словно сотканный из солнечного света и звуков реки. Она представила его как "Сварпура" – слияние двух древних голосов: звонкого свармандала и глубокой, мерно гудящей тампуры. Его корпус был лёгким, но прочным, украшенным тонкими резными узорами в виде цветущих лоз. Верхняя часть инструмента напоминала арфу с десятками тонких струн, которые, едва тронутые пальцами, рождали переливчатые каскады звуков, будто ветер пробегал по лепесткам лотоса. Нижняя же часть была глубокой и округлой – из неё тянулись четыре протяжные струны, дающие ровное, обволакивающее гудение, словно дыхание самой земли. Когда девушка провела рукой по верхним струнам, инструмент отозвался хрустальными переливами, а когда кончиками пальцев коснулась нижних – по залу разлилось мягкое, тёплое дрожание, как эхо забытой молитвы. "Сварпура," – повторила она с улыбкой, – "голос воды и голоса корней, вместе в одном дыхании." – Расскажи нам историю про звёзды, – сказал он, поглядывая на Стеллу. – Ту самую, где звезда проводит каравеллу сквозь тьму к свободе. Лёгкая мелодия струнного инструмента разнеслась над столом, вплетаясь в неспешный гул кальянной. Гуйнайфэнь начала рассказ, но её голос звучал слишком торопливо, а слова путались, как будто она пыталась удержать песок в ладонях. В её истории не хватало плавности, и хотя звучала она искренне, Авантюрин мгновенно почувствовал, что что-то не так. Рацио и Стелла тоже обменялись едва заметными взглядами, ловя странные нотки в её речи, но пока не могли определить, что именно их настораживает. Видимо, уловив это, девушка замялась, но уже в следующую секунду всплеснула руками и затараторила: – Ой, простите! Я так плохо рассказываю, совсем недавно переехала с острова Тамраканна! – она драматично прижала ладони к груди, едва не опрокидывая чашку с напитком. – Видите ли, я ужасно волнуюсь, мне правда хочется, чтобы вы услышали всё как надо, но я путаю слова! Её искреннее возмущение собой прозвучало так эмоционально, что Авантюрин, не сдержавшись, усмехнулся. – Совсем нет, – успокоил он её. – Просто расскажи что-нибудь на свой вкус. Девушка задумалась, кусая губу. – Тогда я расскажу историю, которую знаю лучше всего… Среди нот и лёгких слов рисовалась удивительная картина, наполненная тайнами и древними пророчествами. Истории, рассказанные под музыку, приобретали особую глубину, словно оживали, вплетаясь в дым кальянов и приглушённый свет фонарей. Голос девушки становился частью этой мелодии, а каждый удар по струнам отзывался в душе тонким трепетом, будто сам воздух напитался заклинаниями прошлого. Поначалу её рассказ звучал, как простая сказка – что-то далёкое, завораживающее, под стать мягкому звёздному сиянию чаш на столе. Но затем мелодия сменилась: переливы стали глуше, рванее, и тёмные ноты, пробираясь между лёгких звуков, заставляли слушателей ощущать что-то странное. Они всё ещё наслаждались ужином, но время от времени взгляд их невольно цеплялся за лица друг друга, а рука, тянувшаяся за бокалом, вдруг замирала на мгновение. Гуйнайфэнь рассказывала про древнюю страну, богатую и величественную, где росли лотосы с лепестками цвета ночи. Легенда гласила, что когда-то там правила женщина, чьё сердце, как и эти цветы, чернело с каждым днём. Она была прекрасна, но в её глазах мерцали отблески пламени, которое пожирало её душу. Народ слагал о ней песни – восхвалял её мудрость, её силу, но чем дольше она правила, тем реже звучала музыка в улицах города. Она верила, что сила принадлежит лишь тем, кто её удержит, а потому сжимала трон так крепко, что пальцы её превратились в когти. Она приказала покрыть город золотом, но золото пахло кровью. Каждый камень, каждая стена, каждый дворец сиял под солнцем, но не отражал в себе ничего живого. Однажды ночью над дворцом взошла чёрная луна. Тогда лотосы, что цвели в садах, начали увядать. Народ шептался, что сама земля отвергает свою хозяйку, но никто не смел произнести этих слов вслух. Но в свете дня расцвел другой цветок – дитя рассвета. Девушка, подобная цветку, росла в тени трона, но её сердце не знало жажды власти. Она видела страдания тех, кто склонял голову перед правительницей, и однажды, в час самой длинной ночи, она подняла меч. Тогда по небу пронёсся чёрный вихрь, а луна треснула пополам. Трон рассыпался в пепел, а его хозяйка исчезла, унесённая тенью. Говорят, когда её взгляд погас, в городе вновь заиграла музыка, и вместо черных лотосов выросли другие цветы – белоснежные, чьи лепестки вместе с ветром перемен, помогли жителям найти свой путь. Мелодия стихла, оставляя за собой пустоту. Лишь спустя мгновение раздались голоса, чей-то смех, звон бокалов – жизнь снова заполнила пространство, отгоняя тень этой истории. И только Рацио понял, почему она казалась ему знакомой. Это была не просто сказка – это была аллегория. История о последней великой императрице, о её падении и о дочери, что свергла её. История, которую пересказывали на этих островах, осторожно намекая на судьбу тех, кто жаждет слишком многого. Авантюрин откинулся на подушки, лениво выпуская дым и с улыбкой посмотрел на рассказчицу. – Значит, черный лотос, поглощенный тенью… Занятно. А как же дальше? Та, что взошла на трон, правила мудро и справедливо? Или тоже покрыла город золотом? Гуйнайфэнь, увлеченная беседой, даже не задумалась: – Ну, разумеется, она правила куда лучше своей матери… Она осеклась, губы её приоткрылись, а глаза расширились от осознания. – Ой! – она прижала ладонь к губам и тут же затараторила: – Простите! Я совсем не это имела в виду! То есть… я просто увлеклась! Мы… мы же обычно не говорим о таком с гостями… Она нервно взглянула на остальных, словно уже ожидала, что кто-то вскочит и начнет кричать. Рацио поджал губы, переводя взгляд с Гуйнайфэнь на Авантюрина. Теперь всё было очевидно. – Ты изначально хотел её подловить? – тихо уточнил он, покачав головой. Авантюрин хихикнул, выпуская кольцо дыма прямо в лицо Рацио, от чего тот поморщился и раздражённо отмахнулся. – Кто, я? Я просто внимательный слушатель, заинтересованный в продолжении. – Что-о-о? – вдруг протянула Стелла, сдвигая брови. – Это что, было про Императрицу?! Рацио тяжело вздохнул. – Конечно, – он поправил рукава, словно собирался читать лекцию, и чуть придвинулся ближе. – Неудивительно, что на архипелаге сложили такую аллегорию. Здесь полно беженцев – бывших рабов, которые помнят её правление не по книгам, а по крови и страху. Он сделал паузу, словно собираясь с мыслями. – Восемнадцатая Императрица не просто колонизировала острова. Она объединила сушу и море в одно государство, захватив соседнюю империю. Император востока был ленив и алчен. Его народ веками совершенствовал искусство боя на мечах, но сам он предпочитал пить и предаваться развлечениям, пока враг не стоял у ворот. А Императрица не просто завоёвывала острова для удовольствия – она использовала золото местных жителей, добытое с помощью жесткой политики колонизаторства, убийств и рабства, чтобы создавать новое оружие, оружие, перед которым мечи становились бесполезны. Он ненадолго замолчал, давая собеседникам переварить услышанное. – Именно это погубило её. Её дочь отказалась от этих технологий, и, возможно, именно поэтому сейчас вы слышите об восемнадцатой Императрице как о тиране, а не как о великой правительнице. Стелла всё ещё была немного шокирована. – Я чуть не уснула… Но в любом случае я думала, что это просто жуткая сказка... – Многие сказки – это отражение истории, особенно на архипелаге, – перебил её Рацио, а затем добавил: – И, к слову, предыдущая история, хоть и считается детской, тоже связана с известной личностью. – Правда? – Стелла резко оживилась. – Она про адмирал Юйкун, – кивнул Рацио. – Легендарная морская героиня. В некоторых источниках её называют освободительницей, в других – чудовищем Империи. – О, хочу послушать! – Стелла обернулась к Гуйнайфэнь. – Ты точно её не помнишь? Но прежде чем девушка успела ответить, Авантюрин вдруг усмехнулся и лениво откинулся назад. – Я могу попробовать, – сказал он, протягивая руку к бокалу. – Хотя, конечно, я не рассказчик… – Ну это мы заметили, – фыркнула Стелла. Авантюрин задумчиво покрутил в пальцах тонкий фарфоровый сосуд, наблюдая, как от тепла его ладони на поверхности Чаши Таркамала проступает таинственный узор созвездий. Звёзды вспыхивали и исчезали в глубокой синеве, словно отголоски далёких судеб, запечатлённых в небесах. Мелодия, что играла Гуйнайфэнь, была лёгкой, будто сама подсказывала нужные слова, и, к удивлению всех, он не просто заговорил, а действительно плёл волшебное сказание из слов. История случилась когда-то давным-давно, в пору великих путешествий, одна маленькая Каравелла попала в воды, чёрные, как сама ночь. Ни луны, ни солнца, ни даже далёкого маяка – лишь бескрайняя тьма вокруг. Волны были глухи, ветер молчал, а небо словно забыло про неё. Каравелла дрейфовала долго, теряя надежду. Но однажды в темноте вспыхнул крошечный свет. Высоко-высоко, сквозь тяжёлые тучи, пробилась одинокая Звезда. Она сверкала так ярко, что Каравелла сразу поняла – это знак. Но как найти путь к свету, если вокруг только темнота? Тут из глубин поднялась загадочная Хрустальная Волна. Говорили, что она была не простой волной, а волшебницей, что сама однажды потерялась в тёмных чёрных водах, и теперь помогала путникам найти выход. – Иди на свет, милая, – прошептала она. – Пусть Звезда ведёт тебя. Каравелла собрала все свои силы, поймала лёгкий ветер и пошла за Звездой. День за днём она плескала волнами, пока, наконец, тьма не рассеялась. Моря снова заиграли лазурью, а небо вспыхнуло золотом рассвета. С тех пор корабли всегда ищут свою звезду, ведь если следовать за светом, можно выбраться даже из самой густой тьмы. Гуйнайфэнь, заворожённая его голосом, хлопнула в ладоши. – Ты ведь сказал, что плохо рассказываешь истории! – возмутилась Стелла, скрестив руки. – Это была ложь, наглая ложь! Рассказчица тоже закивала, улыбаясь. – Ох, уважаемый, да у вас настоящий талант! – воскликнула Гуйнайфэнь, радостно хлопнув в ладоши. – Вы так здорово рассказываете, прямо как настоящие сказители! Голос приятный, образы живые… Наверное, детям бы точно понравилось! Но внезапно она осеклась, осознав, что слишком увлеклась. Её плечи поникли, а голос стал тише: – Ах, простите! Я не хотела сказать ничего лишнего… Просто это ведь работа для таких, как я. А вы, наверное, человек совсем другого положения… Авантюрин лишь усмехнулся, выпуская струю ароматного дыма из кальяна. – Что поделать, врождённый талант, – лениво протянул он, делая очередную затяжку и не удостаивая её извинения ни единым комментарием, будто в них и не было нужды. Он снова поднёс мундштук к губам, собираясь втянуть немного дыма, но в этот момент к их столику подошёл один из работников заведения. В руках он держал небольшую, но явно дорогую коробку с сигарами. – Это те самые, которые вы обычно покупаете? – вежливо осведомился он, ставя коробку на стол. Авантюрин на секунду замешкался, поймав пристальный взгляд Рацио. Тот не сказал ни слова, но выражение его лица говорило само за себя. – Да… – небрежно ответил капитан, пожав плечами. – Только доставьте их на корабль. Работник молча кивнул и удалился. Стелла хихикнула, хитро поглядывая на Веритас. – Похоже, профессор не переносит сигареты, – заметила она с лукавой улыбкой. – Впрочем, он и на кальян весь вечер смотрел так, будто тот его оскорбил лично. Рацио фыркнул, но не удостоил её комментарием. Стелла, насладившись своей маленькой победой, с довольным видом сделала ещё один глоток напитка и, не долго думая, вернулась к старой теме разговора. – Ладно, хватит шуток, – внезапно заявила она, щёлкнув пальцами и энергично развернувшись к ним. В её глазах сверкнул азарт. – Вообще-то я тоже могла бы быть хорошей рассказчицей! Авантюрин чуть приподнял бровь, а Рацио с едва скрытым сарказмом спросил: – И чем же ты это докажешь? – Верните музыку! – требовательно объявила она, взмахнув рукой, будто отдавая приказ невидимому оркестру. Услышав весёлые нотки в игре Гуйнайфэнь, Стелла довольно кивнула, устраиваясь поудобнее, и заговорила. – Итак, слушайте… То, что последовало дальше, сложно было назвать великим рассказом. В её исполнении родилась история о рыцаре, влюблённом в цветок. Казалось, что сюжет менялся прямо в процессе, будто она сама не знала, куда заведёт её собственная импровизация. Но, возможно, именно поэтому слушать её было так весело. Гуйнайфэнь быстро прикрыла рот ладонью, скрывая смешок, а Рацио только покачал головой, глядя в сторону. Авантюрин же сдерживался дольше всех, но в какой-то момент всё же не выдержал и рассмеялся. Смех плавно перетёк в неспешные разговоры, а когда вечер подошёл к концу, Закат уже окрасил улицы в тёплые оттенки, и над городом зажигались первые огоньки. Воздух был пропитан запахами пряностей и цветов, а лёгкий вечерний ветерок доносил звуки музыки, до сих пор звучащей в «Ночи Волшебства». – Разве вы не поможете мне донести покупки? – с лёгким укором протянула Стелла, скрестив руки и многозначительно глядя на спутников. Авантюрин с притворным сожалением вздохнул, покачав головой: – Увы, у нас не сотня рук, как у Самудраширы, но, боюсь, даже с его легендарной ловкостью мы бы не справились. – Тогда хотя бы помогите мне найти носильщиков! – не отступала Стелла, твёрдо перехватывая сумки, явно не собираясь отпускать их так просто. Авантюрин бросил обречённый взгляд на Рацио, затем театрально развёл руками, но прежде чем что-то сказать, замер, прислушиваясь. К вечеру улицы Сагадата стали ещё оживлённее. Музыка разливалась по городу, смешиваясь со смехом и голосами, создавая ощущение нескончаемого праздника. В воздухе витал аромат цветов и пряностей, наполняя лёгкость шагов какой-то неуловимой радостью. В центре площади кружились танцовщицы, их яркие одежды мерцали в свете фонарей, оставляя за собой шлейф ароматного ладана и шафрана. Авантюрин невольно улыбнулся, ловя себя на мысли, что всё это напоминает ему день рождения дочери губернатора Жемчужных берегов. Тогда всё тоже было похоже на сказку – музыка, огни, смех, хмельные аристократы, не замечающие, как ловкие пальцы вытаскивают у них кошельки... Он вздохнул, отгоняя воспоминания, и с лёгким взмахом руки вернулся к реальности: – Ну что ж, остаётся только смириться. Хорошо хоть после такого приятного вечера нам не придётся грабить сокровищницы… Пока. Рацио тяжело вздохнул и закатил глаза, а Стелла тут же оживилась: – Подожди, а вот с этого места поподробнее! Но прежде чем капитан успел что-то ответить, к ним подбежали дети. Маленькая рыжеволосая девочка лет одиннадцати и светловолосый мальчик, которому не было и шести. Авантюрин и Рацио сразу их узнали – те самые, что шептались о «настоящем пирате» у фонтана, когда они входили в «Лейлат Аль-Сахар». – Это правда, что ты капитан пиратов? – прошептала девочка, глядя на него с заговорщическим любопытством. Авантюрин хитро улыбнулся, чуть наклонился ближе и, сохраняя нотку таинственности, тихо произнёс: – Конечно. Только это секрет. Тшш… – с игривой улыбкой Авантюрин приложил палец к губам, словно передавая детям важную тайну. Веритас закатил глаза – весь его облик и так кричал о роде занятий, так что эта таинственность выглядела особенно нелепо. Дети не поняли, что эта шутка, их глаза загорелись ещё ярче. Девочка начала восхищаться без умолку. – Вау! Это так круто! Мы впервые видим настоящего капитана пиратов! Мальчик осторожно дернул её за край рукава, и та, словно вспомнив о чём-то важном, подтолкнула его локтем: – Давай! Мальчик смущённо протянул венок из лиловых цветов, похожих по цвету на глаза Авантюрина. – Он сказал, что капитан очень красивый, – захихикала девочка. Мальчик тут же покраснел, уткнувшись взглядом в землю. – Какая прелесть! Раз такое дело, будет невежливо не принять подарок. – улыбнулась Стелла и, прежде чем Авантюрин успел что-то сказать, сорвала с него шапку с банданой, чуть взъерошила волосы и надела головной убор на себя, довольно отметив: – Теперь капитан я! Авантюрин хмыкнул, осторожно присел и позволил мальчику водрузить ему на голову венок. Тот отнёсся к делу со всей серьёзностью – несколько раз поправив цветы, отступил назад, внимательно оглядел результат и только после этого уверенно кивнул, явно довольный своей работой. Девочка расхохоталась ещё сильнее. – А у меня тоже кое-что есть, – добавил Авантюрин, делая вид, что что-то ищет. Дети смотрели с интересом, и в следующую секунду он, ловко сделав движение рукой, достал из-за уха мальчика золотую монетку. – Вау! Это нам? – взвизгнула девочка. – Конечно. А ещё можете взять себе сладости. Дети радостно поблагодарили и, сияя от счастья, убежали. Авантюрин осторожно прикоснулся к цветам на голове, проверяя их на устойчивость и довольно спросил: – Ну, и как мне идёт? Стелла, как будто ей не хватило капитанской шляпы, фыркнула: – На мне смотрелось бы лучше. – Ох, ты ранила мои чувства, госпожа капитан, – трагично вздохнул он, а потом хитро сузил глаза. – А это случайно не твои грузчики? – Где?! – тут же встрепенулась Стелла, оборачиваясь. Но никого не увидела. – Авантюрин!!! Смеясь, капитан рывком схватил Рацио за шиворот, заставляя того едва ли не жонглировать сувенирами, чтобы не уронить их. Другой рукой он аккуратно придерживал венок, явно не собираясь терять этот трофей. А затем, не теряя ни секунды, сорвался с места и помчался прочь с площади, увлекая напарника за собой. Рацио только и успел возмутиться: – Ты совсем с ума сошёл?! Но было поздно. Их фигуры уже растворились в толпе. Они забежали в проулок, и Авантюрин, прислонившись к стене, всё ещё смеясь, показывая пальцем знак «тшш», будто за ними и правда кто-то гонится. А потом прикрыл глаза и смахнул слёзы в уголках. – Теперь нам стоит остерегаться возмущённых поклонников Стеллы на улице. Сказав это, он неспешно пошёл по узким переулкам, поправляя сползший венок. – Сегодня мне особенно хочется переночевать на корабле. Веритас, ты ведь не против? Помощник, закатил глаза, не понимая, почему не может спокойно отоспаться в дорогом гостевом доме, но всё же пошёл за Авантюрина. Ночь окутала порт мягкой темнотой, и на корабле остались лишь несколько младших матросов, оставленных сторожить судно. Они сидели на бочках у трапа и уныло обсуждали, чем бы они хотели заняться в городе, если бы их не заставили дежурить. Когда из темноты появились два силуэта, они переглянулись с явным удивлением. – Капитан? – несмело спросил один из них. Авантюрин усмехнулся. – Сегодня я сам присмотрю за кораблём. Можете вернуться утром. Матросы озадаченно переглянулись, не веря своим ушам. – Правда? Но когда капитан извлёк из кармана небольшой мешочек с монетами и протянул его, вопросов у них больше не осталось. Их глаза загорелись, они благодарили, едва не падая на колени, а затем, не теряя ни секунды, скрылись в ночных улочках. Даже след их простыл. Авантюрин, довольный, вздохнул и направился в капитанскую каюту. Не медля он подошёл к окну, и довольно высунулся. Морской воздух сегодня был особенно свеж. Веритас, который за день надышался цветочными ароматами, тоже это отметил. Теперь пахло только морем, солью и лёгким ароматом ночных цветов. – Куда класть покупки? – спросил он, оглядываясь. – Куда угодно, – рассеянно бросил Авантюрин, выглядывая в окно. Рацио покачал головой. – И какой вообще смысл был покупать эти безделушки? Но не успел он договорить, как Авантюрин, будто что-то вспомнив, резко выхватил из-под низа зеркало, и, не объясняя, сказал: – Пошли скорее. Рацио, сдвинув брови, последовал за ним. На палубе капитан выбрал какое-то на первый взгляд непримечательное место, сел прямо на пол и, не оборачиваясь, поманил Рацио рукой. – Садись. Веритас нахмурился, но садиться рядом не торопился. – Не стой столбом, – капитан посмотрел на него как на полного идиота, похлопал ладонью по доскам, показывая, что надо подсесть ближе. Рацио вздохнул и подвинулся, явно не понимая, что всё это значит. – Смотри, – тихо сказал Авантюрин, поворачивая зеркало так, чтобы оно поймало отблеск ночного неба. Рацио, нехотя поддавшись любопытству, склонился ближе... и замер. В гладкой, почти бездонной поверхности не просто отражались звёзды – они мерцали так, словно оживали в самой глубине зеркала. Свет их был чище, чем в реальности, и казалось, что они не просто отражаются, а пронзают пространство, открывая в этой чёрной глади бескрайний космос. Они дрожали, двигаясь неспешно, будто зеркало хранило целую вселенную, запертую в его пределах. Рацио вдохнул, и ему на миг показалось, что если протянуть руку, пальцы утонут в этой бездонной тьме, а холод далёких звёзд коснётся его кожи. – Что это…? – растерянно спросил он. – Красиво, правда? – усмехнулся Авантюрин. Рацио нахмурился, в голове лихорадочно прокручивая возможные объяснения, но так и не нашёл подходящего. – Это… не обычное зеркало. – Конечно. Считается, что такие зеркала – это осколки хрустальной волны, – лениво протянул капитан. – Из той самой сказки про каравеллу и звезду. Рацио задумался. Он провёл пальцами по краю зеркала, машинально проводя параллель между ним и тем странным зеркалом, найденным в руинах. – Ты правда ничего не помнишь с того места? – тихо спросил он, не отрывая взгляда от отражённых звёзд. Авантюрин отдал зеркало в руки Веритаса и запрокинул голову. Венок, удивительно, даже в таком положении не спал. Веритас вдруг поймал себя на мысли, что мальчишка, сплетавший венок, не просто хороший мастер. Он подметил детали. Подобрал цветы так, чтобы их холодный фиолетовый оттенок подчёркивал насыщенный цвет глаз Авантюрина, а лёгкие, почти воздушные лепестки казались естественным продолжением его светлых, растрёпанных волос. Неужели ребёнок заметил то, что сам капитан, казалось, принимал как должное? Рацио ещё какое-то время разглядывал венок, как вдруг услышал ленивый голос: – Не помню, – протянул Авантюрин, перебивая его мысли. Он откинул голову назад, продолжая лениво водить пальцами по тёмной поверхности зеркала. – Но мне интересно послушать, что там было. Рацио вздохнул, потер виски, но всё же начал рассказывать. Сначала он пытался изложить историю сдержанно, без лишних эмоций. Всё-таки не каждый день доводится объяснять кому-то, как он чуть не погиб в каких-то проклятых руинах, сражаясь с безликими тенями. Но чем дальше он углублялся в свой рассказ, тем больше его раздражало выражение лица Авантюрина – тот выглядел так, будто слушал не ужасающую историю, а байку из таверны. Рацио упомянул о зеркале, в которое нельзя смотреть, и Авантюрин тут же ухмыльнулся: – О, у меня в детстве похожее было. Точнее, зеркала вообще не было. А вдруг бы глянул на себя и испугался до смерти? Рацио медленно закатил глаза, словно решая, стоит ли вообще продолжать разговор. – Что за бред… – Но если тебе интересны истории про зеркала, – Авантюрин потянулся, устраиваясь поудобнее, – я знаю одну сказку, похожую на твою страшилку. Где-то слышал. Хочешь, расскажу? Его голос был насыщенным, тёплым, с той ленивой мягкостью, которая будто окутывала, затягивала в себя, как морской бриз в тихую ночь. Веритас поймал себя на мысли, что, пожалуй, мог бы слушать его часами – даже несмотря на эти бесконечные, порой совершенно нелепые шутки. И почему-то эта мысль приносила странное чувство удовлетворения – ведь не у каждого был такой шанс. Ночь шла своим чередом, а они так и сидели на палубе, под звёздами, словно время потеряло значение. Лёгкий ветерок шевелил пряди волос, в такт волнам покачивались фонари, разливая мягкий свет по палубе. Авантюрин чуть склонил голову набок, задумчиво глядя на Веритаса, и лениво усмехнулся. – Ты так смотришь, будто ждёшь от меня какого-то откровения, – протянул он, играя с серьгой, словно размышлял о чём-то другом. – Вряд ли, – негромко ответил Веритас, хотя сам не был в этом до конца уверен. Авантюрин ухмыльнулся шире, но не стал развивать тему. Он только протянул руку, убирая выбившуюся прядь с плеча Веритаса – движение было небрежным, почти случайным, но оставило после себя ощущение чего-то едва уловимого. – Спать собираешься? – спросил капитан, отводя взгляд в сторону горизонта. – Может быть. Они сидели слишком близко. Не настолько, чтобы можно было назвать это чем-то необычным, но достаточно, чтобы в этой тишине каждый вдох казался громче. Казалось, ещё немного – и граница будет стерта. Но ни один из них не двинулся. Море продолжало шуметь, звёзды мерцали в чёрной глади, а ночь, тёплая и бесконечная, словно сама держала их в своих объятиях.