Мертвец и Палач

Как уже упоминалось, магия является особенностью Цефалии. Появившись из ниоткуда, колдовство со скоростью пожара распространилось среди людей и принесло стране процветание. В ту пору это было крайне своевременным приобретением, ведь нападающие из-за горного хребта враги не давали покоя, притесняли, травили, приносили разрушения и смерть в мирное королевство. Маги отважно сражались на передовой, оттесняя неприятеля с родных земель и спустя годы одержали ошеломительную победу. Цефалия ликовала. Можно было больше не бояться и смело смотреть в будущее. Но власти никогда не бывает достаточно. Тогдашний правитель, осознав, какая несокрушимая сила находится в его руках, захотел расширить действующие границы, пройдя с армией далеко за горы. Люди, все еще чувствующие свою непобедимость и безнаказанность, с криками восторга пошли за королем. И в этот момент все пошло наперекосяк. Стоило спуститься с хребта на чужую сторону, чародеи растеряли все имеющиеся способности, оказавшись перед вооруженными солдатами вражеской страны беспомощными, ни на что не способными слабаками. В каждой исторической книге со стыдом описывают количество напрасно погибших в этом походе людей. Тем не менее, пока одни горевали, другие делали выводы. Изначально считалось, что маги просто рождаются только в Цефалии. Но на самом деле колдуны были принципиально зависимы от территории. Невидимая граница, проходящая по горам и океану, теперь была не просто условным обозначением королевства на карте. Она показывала, где кончается безопасность. И начинается совершенно другой мир.

***

Ромул был крайне зол. Сгущая вокруг себя ауру недовольства, парень плелся позади всех, прожигая взглядом спины. Но никто больше не был против такого расклада. Спорить о чем-то вообще теперь не хотелось. Охотники, расправившись с электрической ловушкой, шли впереди, в молчании переглядываясь между собой. Не стоило ждать от них слов благодарности, но зато с момента инцидента никто больше не спешил высказывать свое «фи» в отношении магов. Не заговаривал и Лен, натянувший капюшон плаща так глубоко, что из-под него с трудом можно было разглядеть кончик носа. Судя по состоянию целителя, сделал он последнюю глупость, спасая анамага. Но в стрессе он не особо думал о собственных действиях, двигаясь на эмоциях. Теперь некроманту следовало придумать, какими словами оправдаться перед напарником, чтобы тот прекратил злиться. Или хотя бы попытался понять. Наверно, это будет сложная задача. Ром, если анализировать его редкие сухие рассказы о прошлом, и сам пережил множество непростых времен. И все же вряд ли он понимал, что такое по-настоящему цепляться за кого-то. Палач выглядел человеком, очень легко отпускающим из жизни людей, когда в том была надобность. Лен так не умел. Он быстро привязывался. Отпустить не мог. Зачастую и не хотел. Даже понимая, что так будет лучше. Даже понимая, что вырвать человека из души необходимо. Проблемы с общением у Мертвеца начались задолго до того, как он умер. А шесть лет полной изоляции тем более никого лучше не сделают. На ту вершину, где парень осел, люди почти не добирались. Мороз, ужасный ландшафт и горное давление лишь единицам позволяли достичь цели. И эти единицы бросались в бегство, стоило им осознать, на чье логово они набрели. Остальные пытавшиеся глупцы постепенно пополняли Ленову армию зомби. Верную, покорную. Но не живую. Когда некромант обрел популярность злодея, на пик стали подниматься охотники. Мало кто из них испытывал желание поболтать, их делом было поскорее расправиться с угрозой. Так и проходили месяц за месяцем. До посмертия Лен больше всего боялся одиночества. Но по злой иронии именно оно всегда нависало над ним незримой тенью. Потому, когда около года назад на хребет впервые поднялся молодой анамаг Нат Инвентия, это перевернуло существование Мертвеца с ног на голову. Он был первым человеком за долгое-долгое время, кто заговорил с некромантом. Со своими целями, конечно. Наверняка, для того, чтобы разработать лучшую стратегию по устранению врага. Он же умный, предпочитает думать и анализировать, а не лезть сразу на рожон. И все равно. Ни с чем не сравнить то чувство, когда спустя столько лет твой бесконечный монолог прерывается чьим-то ответом. Лен восхищался Натом. Изо дня в день ждал нового прихода охотника, чтобы сразиться с ним. И поговорить. Он даже никогда не позволял своим трупам нападать в полную силу. Боялся, что их странное знакомство оборвется смертью. Боялся до сих пор. Поэтому и поступил, как поступил, вопреки их с Ромулом выгоде. Они ведь даже не успели реализовать свой план! Инвентия просто не мог умереть сейчас, когда они лишь на середине пути, особенно так глупо! Но, как говорилось выше, Палач вряд ли сможет понять этот мотив… Как же ему объяснить? Разочаровывать Рома не хотелось еще сильнее, чем смерти Ната. А вдруг он теперь решит, что от такого напарника слишком много проблем и проще действовать одному? Не так пугал шанс вновь оказаться оледенелым трупом на родной горе, как то, что целитель разорвет все связи и исчезнет из жизни Лена. Такой хмурый, вздорный, но уверенный, чуткий, внимательный… Красивый, пленительный. Который может вскоре исчезнуть с горизонта и больше никогда не вернуться. Будет ли он потом хоть иногда вспоминать повстречавшегося когда-то некроманта? — Остановись, кому говорят! — Ромул дернул Мертвеца за капюшон, не слишком аккуратно оттаскивая назад и тем самым выводя из мрачных мыслей. Маг смерти оторопело проморгался, оглядываясь по сторонам, не понимая, по какой причине они прекратили движение. Гнетущее молчание, на удивление, вышло им всем плюсом, принеся сосредоточенность. Последующие ловушки быстро распознавались и деактивировались, практически не задерживая четверку на пути. Но сейчас что-то поменялось. Дальше пещера делилась на два туннеля, расходящиеся в противоположные друг от друга стороны. Но левый был закрыт. Массивная железная дверь, проржавевшая, но по-прежнему надежная запирала его, отрезая участок пути. Из правого недовольно возвращались анамаги, инстинктивно прошедшие туда, где открыто. Также неосознанно собирался поступить и Лен, пока его не придержали за плащ. — В чем проблема? Почему бы нам сначала не изучить открытый проход? — Впервые с момента не случившейся смерти Инвентии подала голос Аурелия. Она сохраняла грубость тона, но угрожающих ноток в нем стало значительно меньше. — Потому что нам в другую сторону, — уверенность Палача была настолько непоколебима, что не оставалось сомнений: он понимает в ситуации гораздо больше остальных. Но откуда именно взялось это понимание, парень объяснять не собирался. — Впрочем, вы можете идти, куда хотите, мы вас не держим. Это проскользнувшее «мы» на мгновенье согрело и успокоило Лена. По крайней мере, Ром все еще воспринимает их, как единый тандем. — Я не вижу замка или хотя бы замочной скважины, — Нат по привычке сразу перешел к делу. Он все еще чувствовал себя крайне странно, но старался сосредоточится на важных вещах, чтобы поскорей прийти в норму. Большую часть ловушек обезвредил именно он. — Скорее всего дверь тоже является артефактом. По логике, выкачав из нее всю магию, можно разрушить запирающее заклинание. Как это сделать? — Должно быть что-то, заставляющее артефакт работать, — Ромул поскреб ржавчину пальцами, она легко отваливалась, забиваясь под ногти. За очередным слоем показалась какая-то выцарапанная у дверной ручки линия, уходящая концом в неочищенный от грязи участок. Увидев это, Лен присоединился к сдиранию рыжего налета, позже подключились и анамаги. Вчетвером они быстро очистили дверь, теперь лицезрея витиеватую надпись, крупно выцарапанную по всей ширине металлической поверхности. — Древний язык. Кто бы сомневался, — целитель устало выдохнул, проводя по буквам рукой. Разумеется, их значение ускользало от мага, как и от охотников. Чужеродное наречие было все таким же непонятным, как и до их прихода в пещеру. — Тебе не кажется что-то из этого знакомым? — Он обратился к Мертвецу, который все-таки на пару с призраком занимался переводом. — Кажется, — некромант вгляделся в символы, — некоторые слова точно встречались в книге. Чародеи распотрошили сумку Лена, вытаскивая наружу фолиант со вставленными новыми листами перевода. Нат попытался подглядеть, над чем они склонились, но Ромул захлопнул книгу перед его носом, одарив испепеляющим взглядом. Показывать результаты своих трудов анамагам не было желания. Инвентии пришлось отступить. По итогу быстрого просмотра страниц маги сопоставили пару выражений из книги с надписью на двери. «Секрет», «артефакт», «поднести». «Магия», но с тремя неизвестными символами в приставке. Между этими словами несколько таких, которые расшифровать не получилось. — Возможно, непонятные буквы перед «магией» преображают слово в глагол или прилагательное? — Высказал предположение Лен. — Или отрицание, — согласился Ром, поджав губы в задумчивости. Он захлопнул древний том и всмотрелся во тьму правого туннеля. Обратился к охотникам. — Вы успели пройти туда, нашли что-нибудь подозрительное? — Мы не осматривались, — ответила Элс. — Тогда самое время это сделать. — А вы с нами не пойдете? — Нет, — снова с оглушающей уверенностью отсек целитель. Мечнице не хотелось оставлять колдунов без присмотра и она собиралась вновь возразить. — Пойдемте, — тихо прервал ее Нат до того, как она успела вставить хоть слово. И напарнику девушка отказывать не решилась. Анамаги скрылись в туннеле, оставляя врагов позади. — Хорошая ли идея бросить их наедине? — Задала вопрос Аурелия, когда они скрылись за поворотом. — Не думаю, что после случившегося они еще будут стоить козни по нашему устранению, — справедливо заметил Нат, — а осмотреться здесь действительно нужно. — Зачем ты вообще полез помогать некроманту? — Элс слишком долго держала этот вопрос внутри себя. И теперь, когда они могут поговорить без свидетелей, не видела смысла отказывать себе в его прояснении. — Потому что мы заключили перемирие, — парень пожал плечами, посчитав, что этим своим ответом расставил все точки. — Не всегда стоит быть таким честным, — девушка хмурилась, не желая признавать такую позицию союзника, — если бы у них была возможность, маги и сами бы нанесли удар, не смотря ни на какие договоры. — И тем не менее, первой, кто нарушил негласное сотрудничество, оказались Вы, — Инвентия не хотел, чтобы это звучало с укором. Но что-то подобное все равно проскользнуло в его интонациях. С момента знакомства Нат казался Аурелии слишком искренним и наивным для их реальности. Многие выпускники именно такими и выходят из стен академии. Девушка и сама когда-то грешила этими качествами. Но жизнь анамага быстро выбивает из тебя всю честность. Приходиться учиться выявлять чужую ложь, врать самому, идти на хитрости и прогибаться под обстоятельства. Через несколько месяцев работы любой охотник становиться черствым и практичным. Любой, но не Нат. Он остался светлым человеком, отчего в подразделении получил славу гениального, но вместе с тем немного странного парня. Элс же нравилась в молодом анамаге эта черта. Но иногда, как сегодня, в силу многолетнего опыта девушка совсем не могла его понять. Приходилось признавать собственную профдеформацию. — Обещай больше так не делать. Я никогда в жизни еще так не переживала. Кстати, как ты себя чувствуешь? Палач любит вредить, но мне ни разу не доводилось испытывать конкретно лечебную сторону его магии. — Словно меня переселило в другое тело, к которому заново приходится привыкать. Каждая клетка изменилась, перестав принадлежать мне. Не уверен, что захотел бы это повторить. А на счет обещания… Надеюсь, Вы понимаете, что дать я его не смогу, — парень замолчал, не намеренный дальше комментировать. — Все же… Ощущение, что от нас просто на время избавились, — мечница перевела тему. С разными взглядами на жизнь они разберутся позже, если придется. — Вряд ли причина в этом, — Инвентия послушно поддержал диалог, — просто исследовать этот туннель действительно можем только мы. — И чем колдуны такие особенные, раз не в состоянии сами этим заняться? — А Вы не заметили? — Нат перевел на напарницу удивленный взгляд. — Хотя, я тоже не сразу понял. Но меня озадачило, почему Палач, лишь сделав шаг в сторону прохода, отошел сам, а потом категорично не позволил даже приблизиться к нему Мертвеца. А потом дошло. Для некроманта, чья жизнь поддерживается исключительно магией, эта часть пещеры является смертельной. Элс задумалась, выстраивая в голове причинно-следственную связь. А потом припомнила географию места, в котором они находятся, и картина четко сложилась. — Точно. Так здесь… Проходит граница? — Да, похоже на то. Формально, мы уже на территории соседней страны. Потому Аксилия и был так уверен, что двигаться в эту сторону нет смысла. Мы просто выйдем с другой стороны горы. Однако интересно, зачем древнему магу понадобился выход туда, где он не сможет использовать силы?

***

— Ты же и сам шесть лет жил практически на границе. Неужели не понял, насколько мы близко? — Ромулу пришлось потратить некоторое время, чтобы объяснить некроманту вроде очевидную вещь. Теперь стало понятно, что слабость их магии зависела не только от недостатка отдыха. Чем ближе к рубежу, тем тяжелее даются заклинания. А скалой на пляже заканчивался тот самый горный хребет, который отделял Цефалию от остального мира. Инзима Релия выбрал крайне неудачное место для своей лаборатории. Случайно ли? — Вершина все еще принадлежит королевству, с той стороны граница проходит не по самому хребту, а по подножью. Так что у меня никогда не было проблем с магией! — Оправдался Лен за свое незнание. Ромул только закатил глаза, продолжая в тишине рассматривать дверь в попытке найти значение нерасшифрованных слов. Мертвец снова неловко зарылся в капюшон, отворачиваясь лицом к стене. Весь сгорбился и старался не подавать признаков жизни. Понимал, что вероятность взбесить целителя неосторожной фразой все еще высока. Ром же периодически отдергивал себя, чтобы не потрепать скрытую тканью голову в успокаивающем жесте. Столь несчастного некроманта видеть было невыносимо. Но как бы Палачу не хотелось простить его, малодушно закрыв глаза на случившееся, рассудительная сторона не позволила этого сделать, пока ситуация не станет максимально прозрачной. По идее, поговорить об этом можно было прямо сейчас. Анамаги ушли и никто не помешал бы устроить разбор полетов. Но Ромул медлил. Опасался, что правда ему не понравиться. Потому слабовольно позволил себе отложить неприятный разговор до выхода из катакомб. Лен производил впечатление невинного парня, не способного на умелую ложь и интриги. Но так ли это было на самом деле? Они знакомы не так давно, чтобы быть уверенными друг в друге. Все это время Ромул мог заблуждаться. Он непозволительно быстро для себя доверился Мертвецу, не потрудившись после заключения договора еще хоть раз попробовать разыскать его подноготную. А первая же новая информация, полученная от Леновых старых знакомых, выставила парня в крайне негативном свете. На что целитель опять-таки предпочел закрыть глаза. Ранее он никогда не позволял себе такой халатности. Люди не заслуживают доверия, какие бы отношения их не связывали. Но черт, неужели Ромул настолько нуждался в ком-то, кому можно верить без оглядки, что забыл обо всех своих принципах и осторожности? Получалось, что да. «Снова на костер захотелось?» — Внутренне корил себя Палач. Если попробовать вытащить из анабиоза свою подозрительность и взглянуть на Лена так, как он смотрит на остальных людей… То все складывается очень скверно. Рассказы Жасмин, странная отлучка некроманта посреди ночи, о причине которой он явно соврал, и появление охотников в чаще буквально на следующий день, хотя по логике у них должно было уйти больше времени на расследование. А теперь еще и потребность Мертвеца в спасении врага. По отдельности это все — случайность и совпадения. Но стоит подумать об этом в общем. Тогда выглядит, будто некромант намеренно сотрудничает с анамагами. В картину не укладывается только мотив. Ромул не видел ни одной причины, по которой чародей может помогать тем, кто в любом случае рано или поздно его убьет. И эта мысль была единственной спасительной соломинкой, отделяющей целителя от обвинения Лена в предательстве. Да, сначала нужно проявить все темные пятна этой истории, а уж потом делать выводы. Про себя чародей молился всем известным богам, чтобы Мертвец смог все объяснить. Чтобы подозрения оказались ошибочны. Иначе уровень злой иронии в жизни Палача превысит все допустимые границы. Второе предательство от человека, занявшего в душе большую часть свободного пространства? Уже не смешно. Но сейчас хотя бы разрозненные чувства не успели оформиться во что-то вроде влюбленности. По крайней мере, Ром надеялся на это. Ром собирался убеждать себя в этом до последнего. — Там было только это, — выскользнувшая из туннеля Аурелия прямо под ноги Палачу кинула какую-то железяку. Долго же охотники ходили. Маги склонились над принесенной вещью, рассматривая ту со всех сторон. Очередной артефакт. Но абсолютно пустой, что не удивительно, раз нашли его в безмагическом проходе. Поломав голову какое-то время, четверка решила рискнуть приложить артефакт к двери и посмотреть на реакцию. К счастью, это сработало. Предмет, ощутив рядом скопление чар, постепенно притянул их на себя, заряжаясь. Оставшаяся без колдовской подпитки дверь противно скрипнула и перестала прилегать к стене, послушно открываясь. Туннель уходил вглубь и наверх, постепенно сужаясь до щели, в которую с трудом мог протиснутся один человек. И когда начало казаться, что проход и вовсе закончится ничем, идущий первым Лен оповестил, что видит вдалеке свет. — Фух! Свежий воздух! — Мертвец так не радовался кислороду с момента своего оживления Ромулом. С трудом пролезая через последние камни, он вывалился прямо на траву и остался лежать, лишь немного откатившись с пути остальных. Пляжем и набережной в этом месте даже не пахло. На горизонте можно было разглядеть очертания чащи «Усопших». Неужели они настолько далеко ушли от главного входа в лабораторию? — Наконец-то, — Ромул выдохнул, оглядываясь на щель, из которой следом выбирались анамаги. Если не знать, куда смотреть, разглядеть ее за мхом и кустами кажется невозможным. Идеально для потайного входа. — Рано разлегся, нужно скорее уходить. Но клинок Аурелии оказался быстрее слов. Еще стоя одной ногой в пещере, девушка швырнула его в противника. Пробив ребра, кинутое оружие собственной скоростью припечатало целителя к земле. И быстро залатать повреждение сил уже не хватало. Не потрать он остатки на воскрешение долбанного охотника… — В тебе нет вообще никакой чести, Элс? — Зло усмехнулся Палач, сплевывая скопившуюся во рту кровь. Девушка подошла, хладнокровно вгоняя меч глубже. Встала ботинками на предплечья, мешая коснуться чародейскими ладонями своих ног. Сняла со спины двуручник и угрожающе поставила тот напротив сонной артерии. — Твое счастье, Палач, я помню, что за мной должок, — сказала мечница безэмоционально и повернула лицо к подорвавшемуся на помощь Лену, — стой на месте, некромант, и никто не пострадает. Жизнь за жизнь, все по справедливости. Но книгу вам придется отдать. — Даже не думай! — Ром отчаянно извивался через боль, стараясь достать противницу хотя бы ногами. — Лучше поторопись, — продолжала Аурелия диалог с застывшим Мертвецом, — мы все устали, вдруг я не удержу тяжелый двурук и он упадет прямо на чью-то шею? — Лен тут же меня воскресит, тебе все равно придется сражаться. — Ну, если его устроит твой труп в качестве напарника, значит, так тому и быть. — Элс лишь на мгновенье вернула внимание целителю и вновь переключилась на некроманта. — Итак, твои действия? Лен в страхе оценивал переменившуюся расстановку сил. Перемирие кончилось раньше, чем он ожидал. Под ругательства союзника парень одеревеневшими руками выцепил из сумки фолиант, протягивая его подошедшему Нату. Как только древний том перехватили пальцы охотника, Элс убрала двуручник за спину, уходя в сторону чащи. Один единственный раз она сдержит слово, данное колдуну. Теперь они в расчете. Но второй клинок принципиально оставила у Ромула в груди. Пусть потратят время на восстановление, а анамаги пока скроются из вида. — Ром, ты как? Что мне сделать? — Лен сразу, как опасность миновала, подбежал к союзнику, в панике не зная, то ли хвататься за меч, то ли не трогать его от греха подальше. — Лезвие… Вытащи, — хрипел целитель, сам хватаясь за металл освобожденными руками. Вместе они избавились от клинка, а после Палач несколько долгих минут затягивал увечье. — Нахер отдал книгу? Я бы справился! — Будто в первый раз этот двурук оказывался у его горла! — А вдруг нет? — Резонно заметил некромант, все еще не совладавший с дрожью в голосе. — Весь труд насмарку. Черт, неужели все начинать сначала?! — В ярости Ромул ударил кулаком по земле. Кожа содралась до крови, но он и не подумал залечивать ее. Наоборот, боль сейчас хоть немного отрезвляла. — Переводы все еще у меня в сумке, — заверил Мертвец, вмиг успокаивая напарника, — когда мы убирали книгу в последний раз, я решил не тратить время и просто положил листы на дно. У анамагов осталась только страница с введением, потому что мы ее не доставали. — И все равно. Мы еще кучу всего не перевели. Там так много осталось… — Палач потянулся к сумке, вытаскивая исписанную неровным почерком бумагу. — Придется работать с тем, что есть. Будто двигаться на ощупь в темноте. — Но сначала отдохнуть? — С надеждой уточнил Лен. — И поговорить о том, что произошло в этой проклятой пещере. Маг смерти стыдливо отвернулся, сразу же понимая, что имеет ввиду Ром. Целителю рано было подсчитывать потери, еще не понятно, насколько те окажутся масштабными. Но сначала отдых. Долгожданный чертов отдых.