Семестр нераскрытых преступлений

      – Ви? – Голос брата звучал глухо и растерянно. Предчувствие беды сразу заскреблось у меня в груди.              – Да?              – Кажется, нас ограбили.              В недоумении, я протиснулась ближе к двери, оттеснив Хью плечом, и заглянула в дом. Дохлый гоблин… Он прав. Мебель перевернута, ящики выдраны из комодов и шкафов, их содержимое хаотично разбросано по полу. Сердце ухнуло в пустоту.              – Нужно вызвать Патруль, – медленно проговорил Хьюго, однако, не двинулся с места.              Я не ответила – только стояла, оцепенев от ужаса, и смотрела на разгром. Неизвестные подошли к делу с дьявольской тщательностью: ни одна вещь не осталась на своём месте. Они не просто разнесли прихожую, а словно нарочно старались испортить всё, до чего дотянулись. Вырвали крючки из стен, верхнюю одежду свалили в кучу и облили чем-то зловонным.              Отвращение сдавило горло. Когда твои вещи трогает чужой человек – уже неприятно. Но страшнее другое: кто-то ненавидит нас настолько, что готов уничтожить наш дом.              Я не смогла больше смотреть. Отшатнулась назад, словно меня саму облили этой мерзостью.              Патрульные прибыли через десять минут. Всё это время мы стояли на улице, чтобы не затоптать возможные улики. Кто знает, что там внутри? Вдруг отец прав, и у нас появились опасные враги? Тогда можно ожидать чего угодно – ловушек, засады. Может, там просто хаос и разгром, но, как говорится «осторожного и умертвия стороной обойдут».              Мы терпеливо ждали, пока Патруль проверит дом. Меня не волновал беспорядок – с миссис Хиггинс мы с ним справимся. Гораздо хуже другое: я не чувствовала себя здесь в безопасности. Дом перестал быть крепостью.              Наконец, Патруль завершил все проверки. Держась за руки, мы с Хью осторожно вошли в дом. Патрульные не спешили уезжать – им нужно было, чтобы мы осмотрели комнаты и сообщили, не пропало ли что-нибудь. Пока их главной версией оставалось обычное ограбление.              То, что мы увидели, было не просто беспорядком. Первый этаж оказался разминкой перед хаосом, что ждал на кухне и, особенно, наверху.              Убирать здесь нечего. Мебель и вещи не просто передвинуты или раскиданы – они были уничтожены. Кухонные шкафы оторваны от стен вместе с неровными кусками штукатурки, диван перевернут, а подушки изрезаны так, что из них торчит вата и конский волос. От моей кровати осталось несколько целых досок, а матрас исполосовали так, что я невольно порадовалась, что мы были у родителей. Неизвестно, что произошло бы встреть мы этого сумасшедшего.              Весь пол был усыпан обрывками. Я замерла, вглядываясь в них. Тонкая газетная бумага, типографский шрифт, до боли знакомые слова.               Это были мои истории. Архив изданных рассказов, которые мы с Хью бережно собирали, начиная с первой публикации.              Перед глазами все поплыло и я осела на пол, прямо на кучу хлама и обломков кровати. Так больно. Мое сердце разлетелось на сотни обрывков, как и мои истории.              – Где она? – раздался властный голос откуда-то с первого этажа. В ответ послышалось что-то нечленораздельное. Судя по уверенным шагам в сторону лестницы, а затем к моей комнате, «она» – это я. Интересно только, кому я понадобилась, думала я отстраненно. Казалось, это происходит не со мной.              Дверь распахнулась, ударившись о стену, и в спальню вошел господин Прокурор.       

***

             Дэниэл              Дверь ударилась о стену так сильно, что на штукатурке осталась вмятина от ручки. Немного перестарался.              – Мне только что сообщили, – я сделал паузу, чтобы выровнять дыхание. Виола сидела посреди разгромленной спальни на куче разбросанных досок и выглядела хрупкой и потерянной. Красноречие покинуло меня мгновенно. Что ей сказать? Как поддержать? Святая Бригида, помоги мне. Впервые в жизни я пожалел, что никогда не занимался пострадавшими. Эта роль доставалась младшему дознавателю, порой даже священнику, но мне – никогда.              – Мы сами вернулись меньше часа назад, – с отсутствующим видом ответила она, разглядывая что-то под ногами.              – Виола, вы в порядке? – Боги, как глупо, мысленно поморщился я. Изящная словесность троллей, вот моя сильная сторона сегодня. Под ногами раздался хруст стекла, стоило мне сделать шаг.              – Я? Да вроде. – Она посмотрела мне в глаза и сердце пропустило удар. Потухший взгляд, мокрые дорожки слез на щеках. Дохлый гоблин, я готов своими руками убить того, кто сделал это с ее домом и заставил плакать!              Еще два шага. Обломки, осколки, обрывки послушно пропускали меня вперед, трескаясь, сминаясь и окончательно ломаясь под моими подошвами.              – Вы уже выяснили, что пропало? – Холодные и бесстрастные вопросы Дознавателей всегда выручают меня, когда не знаю, что сказать.              – Нет. – Она поднялась, уперевшись обеими ладонями прямо в обломки досок. Я дернулся ей помочь, она справилась сама.              Я бегло осмотрелся: Патрульные проверили дом и ничего не обнаружили. Но они не знали про Керринга. Взгляд наткнулся на ворох рваной бумаги. Обрывки разных размеров снежными хлопьями покрывали все поверхности в комнате.              – Возможно, вам лучше сейчас побыть в безопасном, спокойном месте? – я даже знаю одно такое место, где есть пара свободных гостевых спален. Мой городской дом защищен заклинаниями многих поколений Нортов.              – Возможно, – ответила она абсолютно без эмоций. Взгляд снова направлен вниз.              – Мисс Барнс, вы сейчас в шоке. Сначала вам нужно успокоиться, а уже потом…              – Я не в шоке,– Перебила она меня и, наконец, подняла на меня глаза полные слез, – Мне очень, очень, просто нестерпимо грустно.              С этими словами она бросилась мне в объятия. Я крепко прижал ее к себе, желая укрыть от всего мира. Это было новое, непривычное ощущение – тревожное и глубокое. Раньше я отстранился бы, но теперь только обнял еще крепче.              Виола уткнулась лицом в мою рубашку. Она то едва слышно всхлипывала, то резко задерживала дыхание, стараясь успокоиться. Сквозь ткань я ощущал ее горячее дыхание и влагу слез. Я мягко провёл рукой по её спине – не из-за привычки, не по инерции, а просто потому, что хотел поддержать близкого человека.              Через некоторое время Виола немного расслабилась, и я спросил:       – Вам есть где переночевать? Не стоит сейчас браться за уборку, – я оглядел комнату и добавил: – И ремонт.              На слове «ремонт» Виола снова прижалась ко мне и всхлипнула. Жёваный крот, да я прямо как горный тролль в балетной пачке – что ни слово, то промах.              – Виола, мне очень жаль, что это случилось с вашим домом, – сказал я. Она снова всхлипнула. – Давайте сделаем так: мы найдём вам с Хьюго безопасное место для ночлега, а завтра, с новыми силами, вы сможете осмотреться. Поверьте, всё не так плохо, как вам сейчас кажется.              – Я боюсь, что за нами охотятся, – прошептала она, не размыкая объятий.              – Сейчас вам трудно рассуждать здраво…              – Нет. Да. Нет! Всё я могу! – перебила она раздражённо.              Я отстранился и выразительно посмотрел на неё.              – Давайте найдем вам гостиницу, в которой…              – Нет. – Снова прервала она меня.              – Почему нет?              – Я боюсь, – просто сказала она и внутри меня всё перевернулось. Как глубоко я увяз в своих чувствах к ней.              Решение пришло мгновенно. Надеюсь, мне не придётся о нём жалеть.              – Тогда сегодня вы с братом переночуете у меня, в городском доме. Там безопасно. Ваша репутация не пострадает – вы будете с компаньоном.              – Я не уверена, что это уместно, – Виола подняла ко мне заплаканное лицо, её взгляд был полон затаённой надежды.              – Я тоже, – признался я. – Но давайте разберемся с этим завтра.              – Хорошо, – едва слышно прошептала она и наконец слабо улыбнулась.              Обняв ее ещё раз, я глубоко вдохнул нежный аромат её волос. Так для меня пахнет счастье – её улыбками и объятиями.              Я открыл портал, и мы шагнули в него, оказавшись в моей прихожей.              Вопреки желанию, мне пришлось выпустить Виолу из объятий. Она тут же словно сжалась, но перед слугами следовало соблюдать приличия.              Моя домоправительница – дама строгих нравов. И если я не хочу, чтобы матушка внезапно решила погостить и приняться устраивать мою личную жизнь, лучше, чтобы никто не заподозрил, насколько Виола мне небезразлична.              Процедура приёма гостей в резиденции Нортов всегда была отлажена до совершенства. Домоправительнице требуется не более получаса, чтобы подготовить свободные спальни и распорядиться насчёт ужина.              Брату мисс Барнс я открыл еще один портал. Он выглядел немногим лучше, чем Виола, и даже не стал спорить, где им предстояло ночевать.              Как только спальни были готовы, гости взяли саквояжи, с которыми приехали от родителей, и разошлись по комнатам. От ужина они отказались. Им требовалось время отдохнуть.              Наступила ночь. Пару часов я ворочался в постели, но тщетно. Бессонница – мой частый спутник. Похоже, что сегодня мы с ней вдвоем до утра.              Одевшись в рубку и домашние брюки, я спустился в библиотеку. Иногда бокал виски и хорошая книга помогают отвлечься. Устроился в кресле, раскрыл том... и тут же закрыл его. Мысли разбегались, буквы плясали перед глазами. Сегодня читать было так же бессмысленно, как пытаться усмирить бурю.              Щелчок пальцев и свет погас. Темнота окутала кабинет, скрывая ненужные детали. Сквозь окно лился лунный свет, смешиваясь с бледным сиянием фонарей и добавляя контраста теням, притаившимся среди мебели.              Стекло бокала холодило пальцы, а виски обжигал горло. Я сделал глоток – крепкий, терпкий. Тонкий вкус торфа, который так стараются почувствовать ценители, стоял во рту.              Отлично. Во рту вкус земли, в голове презрение к себе. Во что я превратился? Подобие себя.              Разве раньше меня хоть сколько-то заботили ограбления, пусть даже знакомых? Нет, открытка от моего помощника, вот максимум моей поддержки и вовлечения в чужие проблемы.              А теперь? Не задумываясь, я открываю портал к дому Барнсов, как только узнаю, что их ограбили. Дохлый гоблин, хорошо хватило здравого смысла, не переместиться прямиком в ее спальню!              «Что бы сказал отец?» – с горечью подумал я. Вот кому было не занимать красноречия. Так и слышу его голос: «выскочка», «девка». Он точно не тратил время на женщин, пока шагал по служебной лестнице к заветной ступени Королевского Прокурора. Моя матушка появилась в его жизни позже, и, вопреки его желанию.              Мои размышления прервал едва слышный скрип. В дверном проеме показалась тоненькая фигурка, одетая в светлое. Мои глаза привыкли к темноте, поэтому я сразу узнал Виолу. Да и кто кроме Барнсов это мог быть? Слуги ночью не ходят в хозяйскую часть дома.              Сначала она не заметила меня. Немудрено: я сидел за столом в глубине комнаты, темнота скрывала меня. Я поднялся из кресла, привлекая к себе внимание, чтобы не напугать Виолу.              – Простите. Мне не спалось и я спустилась за книгой. – Одним глотком я допил оставшейся в стакане виски и со стуком поставил его на стол. Заметив это, она спросила: – Я помешала?              – Нет. Просто не могу уснуть.              – Я тоже, – призналась Виола, оставаясь на пороге, крепко держа ручку двери. Казалось, она всё еще не решила, остаться или уйти. – Можно к вам присоединиться?              – Конечно. Хотите виски? Это все, что мы держим в библиотеке.              – Отличный выбор. – С этими словами она всё-таки вошла. Из окна падал квадрат холодного света. Виола пересекла его, и я увидел на ней пушистый гостевой халат, перехваченный туго затянутым поясом. О том, что скрывалось под ним, лучше не думать.              Эта девушка станет моей погибелью.              Виола села в кресло напротив. Я налил нам виски, бросил пару кубиков льда из серебряного ведерка, по ободку которого тянулись символы, не позволяющие льду таять. Когда я поднял бокал, мой перстень звякнул о стекло.              Она забрала его и наши пальцы случайно соприкоснулись. Я остро ощутил это прикосновение. Темнота притупляла зрение, но усиливала другие чувства.              – Спасибо.              Атмосфера в библиотеке неуловимо изменилась. До прихода Виолы я снова и снова прокручивал в голове мысли, не дававшие мне покоя. Но её появление нарушило этот замкнутый круг, и тревога отпустила меня.              Почти абсолютная тишина вокруг. Единственный звук – это стук кубиков льда о стенки бокалов, словно подчеркивающий нашу молчаливую гармонию.              – Я не испугалась сегодня, – тихо заговорила Виола и сделала глоток виски, – Дело в другом.              – В чем?              – Он уничтожил все мои истории. Бумага на полу – это обрывки нашего архива. Мы собирали его, начиная с первой публикации. Я просто не могла там находиться.              – Я уверен, что у ваших издателей найдутся копии.              – Копии бульварных листков тиражом в пятьдесят экземпляров? Ну да, ну да, нужно посмотреть в публичных библиотеках. – Она фыркнула и откинулась на спинку кресла. Ее лицо скрывала темнота, но я представлял себе горькую усмешку на ее губах.              – Не смотря на ваш сарказм, я уверен, что копии можно будет найти.              – Можно, не спорю. Но не все. – Она замолчала и сделала еще глоток.              – Мне действительно очень жаль. Я не думал, что Кёрринг пойдет на такое.              – Вы думаете, что это Итан?              – Кто еще?              – Тот, кто ненавидит нас так сильно, что убивает людей вокруг. Может нас хотят подставить?              – Виола, у вас был сложный день. Сейчас вы на пике эмоций. Но давайте рассудим логически: зачем кому-то подставлять вас? – я старался говорить мягко и успокаивающе.              – Не знаю зачем. – Она резко мотнула головой, – Знаю, точно, что все три убийства произошли рядом со мной или братом. И что все они связаны с профессиями жертв.              Я не знал, что ответить, чтобы не растревожить еще сильнее. Расценив мое молчание по-своему, Виола подогнула под себя ноги так, как будто ей стало холодно, и продолжила:              – Мастер кофе захлебнулся в кофе. Владельца гостиницы задушили перьями из подушки. Поверенный заколот пишущим пером. Связь очевидна. Не понимаю, как мы не заметили этого сразу. Это настолько на поверхности, что, есть шанс, что над нами просто насмехаются.              Она поставила бокал на столик рядом и потерла руки друг о друга, согреваясь. Я взял плед с подлокотника и подошел. Накинул плед, опустился на одно колено, чтобы расправить складку ткани у ног.              Дохлый гоблин, в ее размышлениях есть здравый смысл. Эти мысли пронеслись где-то на задворках разума. Но сейчас весь мой фокус был на близости Виолы. Она сидела в моей библиотеке. В моем кресле. За закрытой дверью.              Не могу гордиться тем, что последовало дальше. Я действовал быстрее, чем думал.              Кончиками пальцев я провел по ее щеке, опустился к шее. Она выгнула ее, подставляя под эту незамысловатую ласку.              Дальше разум отказал мне. Я взял ее лицо в ладони и осторожно притянул к себе. Теперь наши глаза напротив друг друга. Невесомо коснулся её кожи губами, медленно, шаг за шагом приближаясь к её рту.              Её дыхание стало прерывистым, и я ощущал его горячий след на своей коже.              Я отодвинулся. Теперь моя ладонь лежала на ее шее, лаская. Снова прикосновение губами. Обещание поцелуя.              Не в силах выносить эту пытку, она первой поцеловала меня. Сначала резкий порыв, потом, остановилась, будто осознав, что натворила. Мы замерли, касаясь друг друга губами.              – Дэниэл, – выдохнула она и я пропал. Притянул к себе, и продолжил целовать. Сначала нежно, но эмоции захлестнули меня. Я не мог остановиться.              То, как пылко она отвечала на мои прикосновения стало признанием того, что она чувствует.              Хочет она того или нет.              Хочу я того или нет.              Будь что будет.              Я обхватываю ее за талию и поднимаю из кресла. Поцелуй обжигает губы, но не утоляет мой голод. Мы так близко, насколько это возможно. Запах… Этот ее запах сводит с ума – чернила и что-то неуловимо сладкое. Наш поцелуй, начавшийся так нежно и неуверенно, перерос в нечто жадное, страстное, всепоглощающее.              Мой напор заставляет ее отступать снова и снова. Пока спиной она не врезается в книжные полки. Я вжимаюсь в ее тело, но и этого мне мало. Раскрытыми ладонями я жадно очерчиваю линии ее тела, останавливаюсь на кистях рук. Я поднимаю их вверх, фиксируя одной рукой, крепко прижимаю их к корешкам книг. Ее запястья трепещут под моими прикосновениями, но она поддается мне и это опьяняет.              Халат. Он явно лишний. Видимо, я говорю это вслух, потому что она высвобождает руку и теребит пояс в попытке развязать его. У неё получается: халат распахивается, она выскальзывает из него. Легкая сатиновая камиза задирается, когда Виола вновь прижимается ко мне, закинув ногу мне на талию.              О Темные боги, за что мне это..! Это ошибка. Она пережила стресс. Вполне возможно, что это его последствия. Я не могу воспользоваться ее слабостью.              Эта мысль охлаждает не хуже ведра ледяной воды. Резко я останавливаюсь. Мы тяжело дышим и смотрим друг на друга.              Я отпуская ее руки и отступаю.              – Виола, вы пережили многое сегодня. Вы перевозбуждены и это…              Я не успеваю договорить, потому что она вылетает из библиотеки, громко хлопнув дверью. Надеюсь, она не возненавидит меня за то, что я смог сдержать себя.              

***