Семестр нераскрытых преступлений

      Рутина вернулась в нашу с братом жизнь снова сделала ее уютной и предсказуемой. Можно не забивать себе голову планированием, а погрузиться в работу, периодически делая перерывы. Прогуляться по городу или поваляться в саду с журналом – лучший отдых для меня.              День был жаркий, поэтому я налила себе лимонад и пошла в сад, почитать на скамейке под вишней.              Не ожидая подвоха, я открыла свежий выпуск «Ласточки Хоршема» на странице с моим рассказом и меня буквально парализовало. От злости.              Сделав пару вдохов, я справилась с эмоциями, но ненадолго. Новая волна ярости накрыла меня и я стукнула кулаком по деревянной поверхности скамейки. Стакан с лимонадом опрокинулся и залил журнал. Бумага мгновенно пропиталась влагой, но мне было ее не жаль.              Я смотрела на рассказ, но не узнавала его. Редактор не только внес правки без моего ведома, но и нещадно сократил его. Он превратился в сухую заметку об утопленнике, без единой детали, описывающей труп. Ни кожи, цвета перепелиных яиц (как долго я подбирала правильное описание цвета!), ни вздутого туловища, ничего.              Но самым ужасным было то, что шеф-редактор не захотел вникать в ситуацию. Вместо помощи и поддержки, он сказал только, что тиражи падают и мне нужно писать больше. А летний перерыв это непозволительная роскошь в данной ситуации.              Дома я бросилась к Хью. Пока я рыдала у него на плече, он непрерывно поглаживал меня по волосам. Он выслушал мою истерику и пообещал что-нибудь придумать.              И придумал. Мой старший брат – лучший. Он нашёл журнал, который издавали в Хоршеме, но развозили сразу в несколько соседних городов. Из-за этого он выходил чуть реже, но зато номер был объемнее.              – Встретишься с шеф-редактором в пятницу? – Спросил Хьюго, застав меня на кухне за поиском чем поживиться. Ужинать еще не хотелось, а вот перекусить можно.              – Готовиться нужно? – Я встала на табуретку, чтобы получше рассмотреть верхние полки. Где-то здесь лежали орешки и сухофрукты для рождественского пудинга, я точно видела, как миссис Хиггинс убирала их туда на той неделе. Обычно она начинает приготовление в сентябре, чтобы пудинга успел настояться.              – Да не особо, просто расскажи о чем пишешь. – Хью с интересом наблюдал за моими поисками, зная, что в случае удачи, я поделюсь с ним добычей, – До учебы всего две недели. Не самое удачное время для смены работы, но лучше так, чем продолжать страдать.              – А если узнает мистер Коган? Тогда не видать мне публикаций в «Ласточке Хоршема» даже в урезанном виде.              – Слушай, ну он же не против публикаций в газетах других городов.              – Других городов, Хью, не Хоршема. – Есть! Объемный бумажный сверток лежал почти у стенки, за мешочком с мукой. Миссис Хиггинс хорошо его припрятала. Брат подал мне руку и я спрыгнула с табуретки.              – Ладно, тогда попробую договориться о встрече на нейтральной территории. Например, в пабе.              – Слишком людно. А вдруг нас увидят и пойдут сплетни?              Сухофрукты глухо ударялись о миску, куда я их высыпала, перед тем как поставить её на кухонный стол. Хью тут же начал выискивать сушеные персики.              – Тогда в гостинице. – Мне удалось выхватить ломтик прямо у него из-под носа. Воровать еду – наша семейная традиция.              – Хорошо.              Я задумчиво кивнула, продолжая жевать персик. Пожалуй, для антуража надену плащ с глубоким капюшоном. Темные боги, да это настоящее приключение!       

***

      Вечером в пятницу мы с братом вышли из дома и направились в сторону юго-западной окраины города. Гостиница, где мне предстояло встретиться с издателем носила малоаппетитное название «Гусиные потроха» и находилась практически у черты города. Там раньше стояла городская виселица.              Район не пользовался популярностью у зажиточных горожан. Там селились те, у кого были проблемы с деньгами, либо кто хотел затаиться на время.              Я, как и планировала, надела длинный тёмный плащ с капюшоном. Дома перед зеркалом я практиковалась накидывать его так, чтобы не было видно ни единой черты лица. Брат заниматься маскировкой не стал и смотрел на меня с недоумением.              По вечерам в Хоршеме безлюдно. Вот и сегодня мы встретили только пару прохожих торопливо идущих куда-то. Наверное, они спешили домой после рабочего дня.              У дверей гостиницы брат остановился:       – Ви, дальше сама. Обратно, как и договаривались, возьми кэб.              – Ты точно не хочешь пойти со мной?              – Нет, издатель четко сказал, что сначала ему нужно обсудить с тобой творческую составляющую, а потом мы втроем обсудим деловую часть. К тому же у меня есть кое-какие планы.              – Ладно, уговорил. – Напоследок я обняла брата. Гостиница располагалась в конце квартала старых деревянных домов. Над входом висела черная лакированная вывеска, с названием написанным белой краской. Газовые фонари подсвечивали ее с обеих сторон своим неровным светом. Я открыла тяжелую дверь и вошла.              На первом этаже находился паб, конюшня, а на втором – комнаты. «Гусиные потроха» был одним из тех постоялых дворов, который переделали в паб с комнатами и стали звучно называть гостиницей.              Внутри было светло, но не ярко: на столе хозяина стоял закопченный подсвечник с несколькими свечами. Лестница позади вела на второй этаж. Воздух пах тушеной капустой и застарелым табаком.              Сначала я позвонила в маленький латунный звонок, стоящий на столе хозяина. Подождала пару мгновений и позвонила еще.              – Добрый вечер! Есть здесь кто-нибудь? – мой голос дрогнул и пришлось прокашляться, прежде чем повторить свой вопрос на тон выше, – Эй, есть здесь кто-нибудь?               Еще пару раз я позвонила в звонок, но безрезультатно. Я стала медленно обходить первый этаж, стучась поочередно во все двери. Традиционно, на постоялых дворах на первом этаже расположены столовая для гостей, кухня, хозяйская часть и выход на конюшню.              Комнаты хозяев заперты. В столовой, переделанной в паб, тоже никого не было: столы пусты, лавки задвинуты. Запертая дверь кухни меня не удивила, наверняка, так хозяин защищал свои припасы от полуночных едоков.              А вот вход в конюшню был открыт: внутри стояла светло-серая, в яблоках, лошадь. Она смотрела на меня своими черными влажными глазами и пускала пар из ноздрей.              У стойла напротив лежала большая куча свежих лошадиных экскрементов, от которой еще даже шел пар. Странно, вроде серая лошадь привязана довольно далеко. Наверное, кто-то из постояльцев недавно уехал. Это, кстати, объясняет почему нет хозяина – скорее всего он прибирает в освободившейся комнате.              Чтобы не переломать ноги на темной лестнице, я взяла подсвечник во стола хозяина. Дома мы используем магические светильники, но всерьез подумываем провести электричество. Оно проще в эксплуатации и дешевле.              Что-то мне подсказывает, что до «Гусиных потрохов» электричество доберется еще нескоро.              На втором этаже я вышла в узкий коридор, куда выходило четыре двери. Мне стало неуютно и захотелось поскорее уйти отсюда, но я сдержалась. После некоторого размышления, я решила проверить, заперты двери или нет. Если хозяин убирается в одной из комнат, то скорее всего оставил дверь открытой. А вот на месте постояльцев я бы точно заперлась. Риска зайти не туда почти нет.              По очереди я проверила все комнаты. На третьей попытке мне повезло – дверь была не заперта. Что я говорила? Хозяин наверняка убирался и не слышал, как я его звала.              На всякий случай я постучалась. Мне никто не ответил, но я все равно и вошла.              В просторной комнате было совсем мало мебели: кровать, закрытая ширмой, и круглый стол с несколькими стульями. Напротив стола находился огромный камин, в котором тлели остатки углей. Единственными источниками света были мой подсвечник и дрожащие отсветы газовых фонарей, попадающие сюда через окна.              Хозяина не видно. Может, он оставил дверь открытой и ушел, полагая, что клиенты сами найдут нужную комнату? Очень самонадеянно. Оставил бы хоть записку.              Скинув капюшон, я подошла к окну. От вида пустынной улицы, у меня появилось отвратительное ощущение, пробирающее до костей: как будто я осталась одна во всем мире.              От камина исходило приятное тепло. Я протянула раскрытые ладони, согревая их. Тревога ослабла и я пробежала глазами по комнате, задержав взгляд на кровати. И замерла от ужаса.              Дохлый гоблин, пока я ходила по номеру, на кровати кто-то спал!              Осторожно, стараясь не шуметь, я сделала шаг к двери. Но любопытство пересилило и я снова посмотрела на кровать: человек лежал поверх одеяла. Полностью одетый, даже обувь не снял. В моей голове что-то щелкнуло и случилось нечто вроде дежавю: хозяин комнаты лежал на кровати в той же позе, что и Илли на барной стойке – руки сложены на груди, ноги вытянуты. Как часто люди спят в такой позе? Я – почти никогда.              Из-за царившего в комнате полумрака я не видела, двигается его грудь при дыхании или нет. Трижды дохлый гоблин! Теперь я не могла просто так уйти, хотя следовало бы.              Подойдя ближе к кровати, я рассмотрела человека внимательнее: пожилой мужчина с седыми, начинающими редеть волосами. Его руки, с пораженными артритом пальцами, сложены на груди, как у покойника.              Так и не увидев признаков дыхания, я набралась решимости и потрясла его за плечо:       – Сэр, простите, вы спите? Сэр? – глупый вопрос, но ничего лучше в голову не пришло.              Ответа не последовало. Я дотронулась кончиками пальцев до его шеи: теплая, но пульса нет. Чтобы проверить дыхание, я поднесла ладонь к его рту и носу. Руку что-то щекотнуло. Присмотревшись, я поняла, что у покойного изо рта торчит пух или небольшое перо. Мужчина не дышал.              Холодный ужас растекся по позвоночнику.              Пора уходить. Оставаться в пустой гостинице с трупом не было абсолютно никакого желания. И дело не в покойнике, а в том, что его убили совсем недавно. В этой самой гостинице.              Ну, или покойный наелся перьев и лег на кровать, где смерть настигла его. Не очень правдоподобно, но шанс был.              Стараясь не шуметь, я быстро пошла к лестнице. Горячий воск ужалил руку, но мне было не до этого.              Нужно вызвать дознавателей, но как? Идти за патрульным в темноте по сомнительному району явно не лучшая затея. Неизвестно, где опаснее: внутри гостиницы или снаружи. Да и не видела я тут никаких патрульных, это не центр.              На первом этаже я взялась за ручку входной двери: «Думай, Виола, думай». Может, мой будущий издатель придет и я смогу попросить его вызвать дознавателей? Отличный вариант, вот только он сильно опаздывал, если вообще планировал прийти.              К тому же, нет гарантии, что это не он лежит на втором этаже. Я никогда не видела его в лицо.              Теоретически, по закону в гостиницах должна быть система вызова патрульных: рычаг, кнопка или что-то похожее. Хозяин «Гусиных потрохов» не представлялся мне образцом законопослушности, но проверить стоило.              Мне было не по себе обшаривать чужой стол. По очереди я выдвинула два ящика: ключи от комнат хранились в отдельных отсеках с номерами. Отсутствовал всего один ключ. Значит я здесь действительно одна.              Страх придал мне сил и, быстро закончив с ящиками, я провела рукой внизу крышки стола. Ладонь что-то задела. Кнопка вызова. Слава нашему королю и всему законодательству: благодаря их дотошным требованиям к гостиницам, я могу вызвать патрульных.              Я нажала на кнопку несколько раз и принялась ждать.       

***

             – Я повторяю вам, господин Дознаватель, мне больше нечего вам рассказать. – Мы сидели на лавке в бывшей столовой, и я нервно качала ногой.              – Тем не менее уточню еще раз – вы пришли сюда ночью, – начал было мой верный партнер по танцам, Морган Норт.              – Поздним вечером, – поправила я, покрепче вцепившись ладонями в лавку.              – Хорошо, поздним вечером, – как-то слишком легко согласился он, – для чего конкретно? – Морган сидел напротив меня, его руки лежали на столе. Показания он вносил в дознавательский блокнот.              Моя нога раскачивалась все быстрее. От пережитого стресса фантазия подводила меня. Как назло, в голову не приходило ничего правдоподобного.              – У меня была назначена встреча.              – Встреча с кем именно? – Морган вопросительно посмотрел на меня. Я не отвела взгляд, но сжала лавку еще крепче. Так, что неровности деревянной поверхности впечаталась в ладони.              – Господин Дознаватель, это личный вопрос, на который я предпочла бы не отвечать.              – Мисс Барнс, мне кажется, я слышал от вас нечто подобное раньше. Дайте припомнить, – он нарочито задумчиво потер подбородок с отросшей за день щетиной, – я определенно видел вас рядом с трупом, а вы утверждали, что вам нечего мне рассказать. – Господин Дознаватель не отказывал себе в язвительности. – Теперь осталось только раскрыть инкогнито вашего таинственного любовника.              Чего греха таить, в логике ему не откажешь. Но ему об этом знать было совершенно необязательно. И любовники тут не при чем.              – Только не говорите мне, что это был мой брат! – в его голосе проскользнуло что-то такое… Ревность? Нет, наверное, показалось. Я покачала головой и ответила:              – Уверяю, что последний раз вашего брата я видела в тот же день, что и вас – на приёме у ректора Академии.              Не смотря на то, что Господин Дознаватель упражнялся в остроумии, его глаза оставались серьезными. Складывалось ощущение, что он мысленно сравнивает две версии меня: легкомысленную, кружащуюся в танце, и упрямого свидетеля, нашедшего уже второй труп.               Команда экспертов Дознавателей, ответственная за сбор улик, прибыла позднее. Пока Морган вел опрос свидетелей (меня), они прошлись по всему дому сканирующими заклинаниями. Конкретно сейчас, молодая девушка заходила в хозяйские комнаты, чтобы проверить их. На кончиках ее пальцев мягко светились чары поиска.              Морган продолжал задавать мне одни и те же дурацкие вопросы о том, зачем я пришла в гостиницу, с кем планировала встретиться, почему пошла наверх, трогала ли что-нибудь, не убивала ли хозяина гостиницы (нет, он серьезно?!).              Вдруг входная дверь открылась, не дав господину Дознавателю закончить очередной глупый вопрос: в гостиницу вошел невысокий мужчина среднего возраста. Дорожный плащ, шляпа – типичный конторский работник или, что вероятнее, мой потенциальный издатель. Он снял шляпу и стало понятно, что ее основная цель – прикрывать полное отсутствие всякого присутствия волос. При этом, как будто в противовес, на лице у него были пышные тёмные усы с проседью.              Полная гамма эмоций от смущения до крайнего удивления отразилась на его лице. Он опоздал больше, чем на час, но всё же пришел. И явно не ожидал встретить здесь толпу дознавателей.              Непроизвольная улыбка появилась у меня на лице: он все-таки не передумал!              Морган оглянулся и понял, что мы с мужчиной смотрим друг на друга. Он присвистнул.              – Морриган меня прокляни, и правда любовник!              Сперва я не поняла, кого он имел в виду, а потом возмутилась. Нет, у господина Дознавателя явно слишком живая фантазия, если он приписывает мне роман буквально с первым встречным.              Тут мой потенциальный издатель, как назло, пошел в нашу сторону. Я резко покачала головой, сигнализируя, что идти сюда не стоит. Он сделал еще шаг.              Я выразительно посмотрела на господина Дознавателя.              Кажется, до моего издателя дошло, что наше знакомство переносится. Хотя он все еще колебался. Нужно закрепить успех:       – Господин Дознаватель, я не собираюсь рассказывать вам, с кем у меня сегодня была назначена встреча. Вас это не касается. Важно то, что я была одна, когда нашла труп. – Последнее предложения я сказала на тон громче.              Мой потенциальный издатель застыл на месте и ощутимо побледнел. Надеюсь, ему хватит сообразительности, чтобы выкрутиться из этой ситуации.              – Мистер, – привлек его внимание господин Дознаватель,– Да, да, вы. – Когда мой потенциальный издатель подошел, то тот продолжил:              – Ваше имя и что вы здесь делаете? Это место преступления.              – Томас Вебб, сэр. Мне нужна комната на сегодняшний вечер.       Морган встал, скрестил руки на груди и подозрительно на него посмотрел:              – Вы знакомы с этой дамой? – он кивнул на меня.              – Нет, – абсолютно честно ответил Томас Вебб. Познакомиться мы не успели. Морган оценивающе посмотрел на него, но, похоже, поверил.              – Гостиница закрыта. Ищите комнату в другом месте. – Он помедлил, – И скажите ваше имя и адрес кому-нибудь из команды дознавателей.              – Как скажете, – мой потенциальный издатель быстрым шагом направился к двери, вышел, а затем о чем-то заговорил с патрульным на улице.              – Что же, мисс Барнс, давайте вернемся к нашей беседе. Расскажите-ка мне еще раз, как вы поняли в какую комнату идти?              И мой допрос продолжился. Меня согревала мысль, что раз мистер Вэбб пришел, то, возможно, я смогу сменить издательство. А значит все складывается не так уж плохо.              Найти труп это ужасно. Найти труп и упустить возможную работу – это катастрофа.              А вот найти труп и не упустить возможную работу – вполне терпимо. Для трупа, конечно, ничего хорошего нет, а вот у меня, кажется, еще есть шанс!

***