Страна Королей. Арнор в Вестеросе.

Сердце бешено колотилось в груди, дыхание сбилось. Охваченная леденящим ужасом, Аллана забилась под кровать, вжавшись в пыльный пол, пытаясь укрыться от тех, кто с криками ворвался в их дом. Она не видела, что случилось с отцом и старшими братьями, но доносившиеся снаружи крики и грохот не оставляли сомнений: произошло что-то ужасное. Еще вчера ее жизнь была тихой гаванью, полной тепла и уюта. Но этот мир рухнул в одночасье, когда в их дом ворвались эти чудовища, сеявшие вокруг смерть и разрушение. С тех пор страх, холодный и липкий, поселился в ее сердце, не отпуская ни на миг, сковывая тело и разум. — Аллана, – прошептал отец, его голос дрогнул, а лицо было бледным как полотно. Он присел на корточки рядом с кроватью, заглядывая ей в глаза. — Мы будем играть в прятки, доченька, но это будет не обычная игра. Это будет самая важная игра в твоей жизни. Спрячься как можно лучше и не издавай ни звука, что бы ни случилось. Помни, от этого может зависеть твоя жизнь, – в его глазах, обычно таких добрых и ласковых, сейчас застыл неподдельный страх. — Папа… Мне так страшно, – прошептала она в ответ, едва сдерживая готовые вырваться наружу рыдания, цепляясь за его руку дрожащими пальчиками. — Аллана, девочка моя, спрячься как можно лучше, – прошептал отец, его голос дрожал от сдерживаемых эмоций. — Будь умницей, доченька. Будь тихой, что бы ни случилось, – он крепко прижал дочь к себе, словно пытаясь защитить ее от всего мира, и слеза, словно незваная гостья, скользнула по его щеке. Время тянулось мучительно медленно, каждая секунда казалась нескончаемой пыткой. Аллана изо всех сил прижимала маленькие ладошки к ушам, отчаянно пытаясь заглушить доносившиеся снаружи дома страшные звуки – крики, тяжёлые шаги. Внезапный скрип открывающейся двери, словно раскат грома, разорвал гнетущую тишину комнаты, заставив Аллану в ужасе вжаться в самый дальний угол под кроватью. Её дыхание стало прерывистым и частым, а глаза широко распахнулись от страха, наполняясь слезами. Съежившись в тугой комочек, она прижалась спиной к холодной стене под кроватью так сильно, как только могла, затаив дыхание в отчаянной надежде остаться незамеченной, словно слиться с пыльным полом. Из-под кровати, в узкой щели между полом и покрывалом, ей были хорошо видны чужие ботинки, медленно двигающиеся по комнате. Затаив дыхание, до боли в груди, Аллана застыла, словно кролик, застигнутый врасплох. Сердце бешено колотилось, отдаваясь гулким эхом в ушах. Внезапно один из них наклонился и заглянул под кровать, и их взгляды, полные ужаса и любопытства, встретились в полумраке. Страх, ледяной и всепоглощающий, сковал её горло, не давая издать ни единого звука. Она чувствовала, как по спине пробегают мурашки, а пальцы немеют от напряжения. — Здравствуй, дитя, – произнес один из них тихим, почти ласковым голосом, который, однако, не смог рассеять царивший в комнате ужас. — Можешь вылезать. Мы не сделаем тебе ничего плохого. В этот момент у Алланы не оставалось иного выбора, кроме как поверить этим словам, какими бы невероятными и неправдоподобными они ни казались в этой кошмарной ситуации. Она понимала, что любое сопротивление бесполезно, и с тяжелым вздохом, дрожа всем телом, медленно выползла из своего тёмного укрытия. Перед ней стояли двое незнакомых мужчин, пристально и изучающе смотрящих на нее. С трудом подавив дрожь, охватившую ее тело, Аллана выпрямилась и встретилась с их взглядами. Серые, пронзительные глаза одного из мужчин смотрели на нее с пристальным вниманием, словно пытаясь разгадать все ее мысли и чувства. Карие глаза второго оставались в тени, не позволяя рассмотреть выражение лица. — Как тебя зовут, малышка? – тихо спросил мужчина с серыми глазами. Его голос звучал мягко, но в нем чувствовалась скрытая сила. — Я Аллана. Аллана Дюррандон, – произнесла она твердо, стараясь, чтобы голос не дрожал от страха. В ее сапфирово-голубых глазах, несмотря на пережитый ужас, промелькнула искра гордости. Келеб, так представился сероглазый мужчина, слегка улыбнулся ей. — Приятно познакомиться, Аллана. Меня зовут Келеб, а это мой друг Мэллор, – он слегка кивнул в сторону второго мужчины, остававшегося в тени. — Ты пойдешь с нами. Так будет лучше для тебя, – добавил он с настойчивостью в голосе, не оставляя места для возражений. — Нет! Я не верю ни единому твоему слову! Ты заодно с ними, с этими… с этими плохими людьми! – в голосе Алланы звучал неподдельный ужас. Улыбка Келеба ничуть не померкла, напротив, она стала еще шире, обнажая ровные белые зубы. — Да, возможно, ты и права, Аллана, но я клянусь тебе, что мы не допустим, чтобы с тобой что-нибудь случилось. Я даю тебе слово. Аллана, смерив его недоверчивым взглядом полным страха и отчаяния, тихо, но твердо произнесла: — Ты обещаешь? Тогда поклянись мне… поклянись тысячей бурь, что исполнишь обещанное. Поклянись, что останешься под всеми бурями, если ты посмеешь нарушить свою клятву, – Аллана вспомнила старинную легенду из любимой книги, «Страны бурь», где говорилось о страшной каре, постигавшей тех, кто нарушал данное обещание. — Обещаю, – твёрдо произнес Келеб, его взгляд стал серьезным и сосредоточенным. — Клянусь стоять под тысячей бурь, ощущая на своей коже ледяной ветер и хлещущий дождь, слыша оглушительные раскаты грома и видя ослепительные вспышки молний, если я нарушу свое слово и не сдержу этой клятвы. Облегченная клятвой, но все еще полная сомнений, она медленно и неуверенно протянула свою маленькую ладошку и, словно ведомая на казнь, с тяжелым сердцем последовала за Келебом из комнаты, чувствуя себя беззащитной и потерянной. *** Пятьдесят восемь долгих лет минуло с тех пор, но каждый, даже самый незначительный эпизод того страшного дня, сохранился в ее памяти с пугающей ясностью, словно это произошло лишь вчера. Впоследствии Аллана узнала, что вся ее семья, все ее родные и близкие, погибли во время жестокой осады родного города, став жертвами безжалостной войны. Оставшись в столь юном возрасте, всего в восемь лет, круглой сиротой, совершенно одна в этом жестоком мире, она всей своей детской душой, полная отчаяния и страха, привязалась к двум мужчинам, ставшими ее спасителями, единственными, кто проявил к ней милосердие и сострадание. Шло время, и постепенно эти двое мужчин стали для нее настоящей семьей, заменив ей всех, кого она потеряла. Мэллор, чье сердце пылало неугасимой страстью и любовью, а душа была полна нежности и доброты, стал для нее не просто другом, но и любовью всей ее жизни, единственной и самой сильной привязанностью, о которой только можно мечтать. А в Келебе, мудром и опытном воине, прошедшем через множество испытаний, она нашла не только верного товарища и наставника, но и любящего отца, чьи мудрые советы и неизменная поддержка всегда были рядом, готовые помочь в трудную минуту. Время, словно безжалостный скульптор, неумолимо летело вперед, оставляя свои неизгладимые следы на ее лице, отпечатывая на нем прожитые годы, горести и радости, но Келеб и Мэллор, казалось, были совершенно неподвластны течению времени. Они оставались такими же молодыми и полными сил, как и в тот далекий день, когда их пути впервые пересеклись, в день их судьбоносной встречи, изменившей всю ее жизнь. Даже ее собственные дети, достигнув зрелости, в возрасте двадцати пяти лет, словно останавливались во времени, переставая стареть и сохраняя свою молодость на долгие десятилетия. Но Алланe, дочери Дюррандонов, была уготована совсем другая, печальная участь – увянуть и состариться задолго до того, как кто-либо из ее новой, обретенной семьи покинет этот мир. Эта мысль, словно холодный ветер, пронизывала её сердце, напоминая о её смертности. — Леди Дюррандон, – тишину комнаты внезапно нарушил спокойный и ровный голос, заставив ее невольно вздрогнуть и обернуться. И тогда перед ней, словно возникнув из ниоткуда, предстал Белег, наследный принц Арнора, облаченный в темные одежды. Его внезапное появление повергло Алланy в легкое замешательство и удивление. Дело в том, что, несмотря на ее особое расположение и близость к самому королю Аргелебу, ее отношения с его детьми, и особенно с наследником престола, Белегом, всегда оставались весьма прохладными и отстраненными, ограничиваясь лишь формальными приветствиями и редкими, ничего не значащими фразами. В то время как король Аргелеб питал к Аллане искреннюю, почти отеческую привязанность, его сын, наследный принц Белег, всегда держался с ней отчужденно и сдержанно. Белег не скрывал своего недовольства той теплотой, с которой его отец относился к бывшей воспитаннице, считая эти отношения неуместными. — Вы оказали помощь моему отцу, леди Дюррандон? — спросил Белег, слегка склонив голову в формальном приветствии, но в его голосе, несмотря на внешнюю учтивость, чувствовалась холодность. Вот оно что... Теперь Аллана понимала причину его визита. — Мой долг – служить королю, принц Белег, – спокойно ответила Аллана, стараясь сохранить невозмутимый вид, несмотря на внезапно возникшее напряжение. Белег, внимательно выслушав её ответ, не выказал ни малейшего признака доверия, но его лицо осталось непроницаемым, не выдавая истинных мыслей. Он предпочел промолчать, словно обдумывая что-то важное. — Леди Аллана, я безмерно благодарен вам, независимо от того, что побудило вас к этому поступку. Ваши слова, словно живительный глоток воздуха, вернули его к жизни. Он снова стал самим собой, тем человеком, каким был до кончины нашего деда. От всего сердца примите мою искреннюю и глубокую благодарность, леди Аллана. И так же внезапно, как и появился, словно растворившись в воздухе, принц Арнора, Белег, оставил ее наедине со своими мыслями, полными недоумения. *** В ярких лучах восходящего солнца, ослепляя врагов своим блеском, сверкали отполированные доспехи закованных в сталь рыцарей Арнора. Под развевающимися на ветру знаменами с гордым гербом королевства, они единым потоком обрушились на плотные ряды дорнийских воинов, обрушивая на них всю свою ярость и мощь. Их мечи, словно молнии, вспыхивали в солнечных лучах, неся смерть и разрушение в ряды врага. Впереди всех, на своем могучем боевом коне по кличке Тенегрив, мчался сам король Аргелеб, возглавляя яростную атаку и воодушевляя своих воинов личным примером. Неожиданный и стремительный натиск арнорских рыцарей полностью застал врасплох воинство Звездопада, посеяв в их рядах панику и смятение. В это же самое время, получив столь долгожданное подкрепление, измученные защитники города, воодушевленные прибытием свежих сил, с удвоенной, почти исступленной яростью обрушились на атакующих, оттесняя их все дальше и дальше от городских стен, шаг за шагом отвоевывая каждую пядь родной земли. Сэмвелл Дейн, прозванный Звёздным Огнем за свою неукротимую храбрость и пылкий нрав, охваченный яростью битвы и не желая мириться с мыслью о возможном поражении, не мог допустить, чтобы победа, казавшаяся столь близкой, ускользнула из его рук, словно дым. Он был готов отдать свою жизнь, лишь бы не допустить этого позора. Охваченные отчаянием и верностью своему королю, остатки некогда грозной армии Звездопада, сплотившись вокруг своего предводителя, предприняли отчаянную попытку прорвать плотное кольцо окружения и с боем отступить обратно к стенам родного Звездопада, надеясь найти там спасение. В самом разгаре битвы, когда лязг стали и крики воинов сливались в единый оглушительный гул, верный конь Аргелеба, Тенегрив, был внезапно пронзен вражеским копьем, рухнув на землю, словно подкошенный. Аргелеб, не успев среагировать, упал вместе с ним, но, к счастью, чудом избежал серьезных повреждений. С тяжелым сердцем и горечью в душе он опустил взгляд на бездыханное тело своего верного скакуна, павшего в бою рядом с ним. Боль пронзила его сердце, но долг, долг короля и воина, не позволял ему предаваться скорби. Оставшись без поддержки своего боевого коня, Аргелеб лицом к лицу столкнулся со Звёздным Огнём. Молниеносным, отточенным движением, словно продолжением его собственной руки, Нарсил, древний меч королей, сверкнув закаленной сталью в лучах заходящего солнца, вырвался из ножен, готовый к бою. — Надо же, передо мной предстал сам король Арнора. Ты выглядишь даже лучше, чем я ожидал, – произнёс Звёздный Огонь. — Как и ты, Дэйн, – ответил Аргелеб. Они кружились в смертельном танце, щиты выставляя вперед, а знаменитые мечи сверкали в предвкушении битвы. — Остановись, пока не стало слишком поздно. Я клянусь что проявлю к тебе милосердие, – произнёс Аргелеб. — Смириться с ролью марионетки? Неужели король Арнора, привыкший повелевать другими, готов сам стать марионеткой в чужих руках?, – покачал головой Сэмвелл. Сделав внезапный выпад, Звёздный Огонь перешёл в наступление, попытавшись нанести быстрый удар. Аргелеб ловко отразил его ударом слева. Отбив удар врага, Аргелеб уже видел победу перед собой. Но в тот же миг Сэмвелл пришёл в себя и, подняв щит, преградил путь его Нарсилу. Отброшенный назад, Аргелеб осмотрел своего врага. Его титул Меча Зари не был пустым звуком, как у многих других, а отражал его подлинную силу и мастерство. Звёздный Огонь был воином исключительного таланта, но столкновение с вековым мастерством нуменорца показало, что даже гений имеет свои пределы. Проведя серию молниеносных атак, Аргелеб перехватил инициативу. Мастерство Меча Зари нельзя было недооценивать, и юный Дейн успешно парировал множество ударов Аргелеба. В стремительном танце клинков случались осечки. Иногда его парирования были неточны, и собственный меч оставлял на теле неглубокие раны. Если он не завершит схватку в ближайшее время, то кровоточащие раны погубят его. Аргелеб, хотя и не остался без царапин, сумел уравновесить чашу весов, нанося противнику больше повреждений. В течение почти часа два короля сражались, отчаянно пытаясь перехватить контроль над поединком. Нарсил и Рассвет сталкивались друг с другом бесчисленное количество раз, и два легендарных меча пели песню в своих постоянных отражениях и ударах. Ситуация кардинально изменилась, когда гарнизон Хьярменны, отбив атаку, вырвался из городских ворот и, соединившись с королевскими войсками, обрушил свой гнев на дорнийцев, обратив ход сражения. Осознав всю серьезность положения, Сэмвелл Дейн собрал все свои силы и с отчаянной решительностью бросился в атаку на короля Арнора, стараясь переломить ход битвы. Но с каждым ударом он чувствовал, что силы покидают его. Собрав всю свою волю в кулак, он решился на отчаянный, но единственно возможный шаг. Это был его последний шанс. С отчаянием в глазах, он взмахнул мечом, нанося мощный удар сверху справа. Противник парировал, но не успел среагировать на стремительный ответный удар снизу слева. Чувство триумфа наполнило Сэмвелла, когда он почувствовал, как его меч рассёк кольчугу врага и вонзился в его плоть. Едва успев вкусить сладость победы, он почувствовал жгучую боль. Меч врага нашёл свою цель. Не веря своим глазам, Сэмвелл выронил свой знаменитый меч на землю. Он боролся до последнего вздоха, но боль взяла верх, и меч выпал из его рук, став символом поражения. Молодость и сила были на стороне Дейна, но опыт и мастерство были на стороне Аргелеба. Каждый удар, который наносил Дейн, Аргелеб уже видел и отражал бесчисленное количество раз. Видя, как противник повторяет приемы, он с легкостью предугадывал его следующие действия. Но даже сердце закалённого воина дрогнуло, когда он увидел, как Рассвет легко пробил его кольчугу. На мгновение он почувствовал себя смертным. Силы дорнийца были на исходе, и хотя его удар достиг цели, рана оказалась не смертельной. Рассвет нанёс лишь небольшой, но длинный порез на могучем торсе Аргелеба. А в следующее мгновение Аргелеб пронзил Сэмвелла Нарсилом. Нарсил легко вышел из тела Сэмвелла. Тот упал, и в тишине раздался лишь глухой стук тела о землю. В знак глубочайшего уважения, Аргелеб возложил меч Рассвет в слабеющие руки короля, провожая его в последний путь. На поле боя армия Арнора одержала победу над своими врагами. Лишившись своего предводителя, воины Дейна оказались в безвыходном положении. Многие предпочли спасти свою жизнь и бежали с поля боя. Остальные, не видя иного выхода, сдались в плен. Арнорская армия, видя, что их король одержал победу, ликовала, и когда он поднял меч Элендила в знак своей силы и победы, они закричали "Дацил! Дацил!", что означало "Победитель, победитель!”. *** 1994 год от В.Э. Четырнадцать лет спустя после смерти Звёздного огня. Победа при Хьярменне была полной и безоговорочной. Аргелеб, не давая врагу опомниться, нанес ему сокрушительный удар, уничтожив всех, кто осмелился поднять меч на Арнор. Он не дал противнику передышки и двинул свои войска прямо на Звездопад, чтобы там положить конец этой войне. В знак глубокого уважения к роду Дэйнов, Аргелеб вернул меч "Рассвет" на его законное место, чтобы он дождался своего нового хозяина. Затем, в торжественной обстановке, он принял присягу от Аррона Дэйна, сына Сэмвелла, нового короля Быстроводной. Он немного отдохнул в Аркалене, прежде чем повести огромную армию по Широкому пути и подчинить себе весь Дорн от Красных гор до устья Зеленокровной, заставив их королей признать его верховную власть. Заложники из числа их сыновей стали гарантией верности. В качестве дополнительной меры предосторожности он построил Зубчатые башни, Нархост и Кархост на перевале Широкий путь. Строительство этих крепостей и сторожевых башен было продиктовано горьким опытом прошлых войн, чтобы дорнийцы никогда больше не могли совершать набеги на его народ. С каждой новой победой народ все громче прославлял его имя. В конце концов, Аргелеб, покоренный любовью своих людей, принял титул "Хьярмендасил", что означало "Победитель Юга". Победа Аргелеба над дорнийцами стала важным моментом в истории его народа. Он не только отомстил за отца, но и положил конец набегам, обеспечив мирное будущее для следующих поколений. История повторяется. Как и Ар-Фаразон, Аргелеб столкнулся с тем, что даже самая могущественная армия не в состоянии победить время. Известие о смерти леди Алланы Дюррандон стало для него тяжелейшим ударом. Она была стара. Шестьдесят лет – долгая жизнь. И все же, кажется, что этого времени недостаточно, чтобы подготовиться к такой потере. Боль утраты не знает границ. Человек, в отличие от нуменорца, и тем более бессмертного эльфа, является лишь странником на этой земле. Его жизнь – это краткий миг, предназначенный для того, чтобы пройти свой путь и попробовать оставить свой след в истории. Некогда нуменорцы, наделённые долгой жизнью, смотрели на эльфов с завистью. Однако в Вестеросе, где эльфы вовсе отсутствовали, их высокомерие и презрение по отношению к людям достигло небывалых высот. Аргелеб чувствовал, что тень над Арнором становится все гуще. Разногласия между различными группами населения достигли критической точки, и он опасался, что избежать кровопролития будет невозможно.